Текст книги "Книга историй"

Автор книги: Аракел Даврижеци

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

Еще кое-что о безоаре

Хаджарылтес[538]538
  Т.е. козий камень


[Закрыть], т. е. безоар, который армяне называют противоядием, обладает свойством, схожим со свойством опиума. По виду он напоминает желуди – продолговатые и округлые, [расположенные] рядами один под другим. Внутри как будто семена. У этого /603/ камня цвет земли – черный с красноватым оттенком. Хороший сорт тот, что оставляет красноватый след, если потереть его с молоком о камень, а когда потрешь и останется зеленый след, то сорт нехороший. Находится он в утробе диких коз, бывает в Ширванском крае. Много о нем говорят врачи, составитель этого врачебника (?) говорит, что те козлы[539]539
  В тексте: *** т.е. «быки»


[Закрыть] питаются только змеями, называемыми мухал, иной пищи у них нет. По этой причине камни возникают в утробе козла, и поэтому их называют высшим сортом опиума (?).

Если при трении его (безоара) о камень получается много цветов, это нехорошо. Хорошим сортом считается тот, при трении которого получается красновато-черный цвет. В Шаме этот безоар так подделывают, что трудно понять. Распознают его тем, что иглу, докрасна накаленную на огне, втыкают в тот камень; если безоар поддельный – поднимается черный дым, а если настоящий – желтый. Если растереть его в укропной воде и [этой мазью] смазать змеиный укус, поможет – в тот же миг боль уменьшится; вообще помогает при всяких укусах зверей, предотвращает зло. Прием [безоара] весом в 12 ячменных зерен помогает против сердечной слабости и прибавляет человеку силы. Цена одной порции – полданка[540]540
  Данк – здесь мелкая монета, равная 1/4 дирхема.


[Закрыть]. Тот, кто ежедневно будет принимать на полданка [безоара], избавится от всех опасностей и отравлений. Помогает он и горячим натурам. И по той причине, что это свойство воздействует на дело не в соответствии с природой его[541]541
  Перевод приблизителен


[Закрыть], ибо природа этого лекарства чрезвычайно горяча, – так и знай.

И еще знай, что, хотя амбра и не принадлежит к драгоценным камням, я причислил ее к драгоценным камням. Она бывает в Йемене на поверхности моря. В Зулумате есть несколько островов, где растут деревья; на эти деревья, так же как и на землю[542]542
  В тексте: *** в некоторых диалектах армянского языка (например в карабахском) означает «земля»


[Закрыть], выпадает нечто вроде меда. На него садится чрезвычайно много мух. И начинает капать с деревьев так обильно, /604/ что избыток его течет в море и покрывает, подобно воску, поверхность моря, [а также] выходит на берег. Люди собирают его на берегу по пять и по десять литров. Как-то раз купцы нашли превратившийся в камень кусок [амбры] невиданной величины. Знай, что амбра бывает четырех сортов: шамами[543]543
  Так называется сорт тыквы, обладающий необыкновенно сильным и приятным запахом.


[Закрыть], хашхаши, табахи и фисташковый. [Амбра] шамами имеет округлую форму, если [ее] сломать, поверхность ее будет похожа на [сорт] хашхаши[544]544
  Т.е. мак


[Закрыть]. То же самое и [сорт] хашхаши. У [сорта] табахи внутри бело и твердо. Фисташковая [амбра] мягкая. Нам известно, что 10 мисхалей [амбры] шамами следует покупать за пять флоринов, а в другом месте можно ее продать за 15 флоринов и даже выручить больше прибыли. Хашхаши, если купить за четыре флорина, можно продать за 12. Табахи и фисташковый, если купить за два флорина, в другом месте можно продать за шесть. Амбра имеет приятный запах, хорошо действует на аппетит[545]545
  В тексте: *** (тур.)-букв. «нёбо». У Патканова – «мозг»


[Закрыть], разгоняет меланхолию. Приносит пользу глазам, [помогает] при чесотке и головных болях.

Рудники лазурика (лазварда) находятся в Балашхане. Попадаются они также и в Каше, но поддельные. Те камни, что обрабатываются в домах, – из Каша. В Шамишайде есть какой-то камень черного цвета, его шлифуют и привозят продавать. [Этот камень] не выдерживает огня. А балашханский [лазурик] может 10 дней пробыть в огне, не испортится, это подлинный драгоценный камень. И знай, что хорошие [камни лазурика] имеют скорлупу, подобную яичной – белую и мягкую. 100 мисхалей [этого камня] стоят 25 флоринов. В сыром виде [лазурик] встречается в примеси[546]546
  В тексте: *** от тур.-"соединение, сближение"


[Закрыть]; если промыть 100 мисхалей, останется 25 мисхалей. Тот, кто промывает, получает большую выгоду. Непромытый [лазурик] ценится, как кашский. При помощи огня можно отличить поддельный от балашханского [лазурика]. Он полезен для глаз и, подобно сурьме, поддерживает [глаза] в чистоте. Полезен при болезни тчинар, уничтожает боли в пояснице.

Коралл (марджан) добывается в трех местах. В городе Тусе, что в Магребе, его достают, подобно жемчугу, из моря. И пока находится в море, он мягок, а когда достают, затвердевает. И еще есть во Франкстане /605/ город, называемый Киса, там тоже бывают [кораллы]. В портах Ормузского моря тоже добывается [коралл], но черного цвета, называется он уср. Белый коралл ничего собой не представляет. Красный, нешлифованный [очень] ценится в Гуджерате, а шлифованный на Востоке покупают наравне с серебром. Он обладает свойством приносить пользу забывчивому, [помогает] при трясении головы, придает силу сердцу, смешанный с тутией (?) он полезен для глаз.

Сердолик (ахех) добывается в трех местах: в Йемене, в Гуджерате, где много [его] добывается близ Парвача, и в Калбарге. Но [последние] не так хороши, как йеменские. Йеменский [сердолик] имеет свойство, если на него глядеть, предохранять от злых козней, помогает при тяжелых родах.

Яшма. Между Хатаем и Чином есть река, там все камни – из яшмы. [Яшма] бывает пяти цветов: белого, оливкового, зеленого, черного, укропного. Лучше всех [яшма] оливкового цвета, это настоящий драгоценный камень. В тех местах не уважают людей, кои не имеют при себе [яшмы]. В год добывается [яшмы] на 5000 флоринов. Если иметь его при себе – землетрясения не будет, он [помогает] при сердцебиении, полезен при молнии.

ГЛАВА 55
История страны, Агванк, составленная вардапетом Иованнесом Тцареци [547]547
  Глава 55 – совершенно самостоятельное историческое сочинение, принадлежащее другому автору – Иованнесу Тцареци, – написанное, по словам последнего, в 1600 г. (см. стр. 472 наст. изд.).


[Закрыть]

[Лишь] нынче, когда прошло двенадцать лет моей, недостойного Иованнеса, жизни, я осознал себя, но горе мне, ибо я не следовал заповедям Божьим. В 1021 году нашего, армянского летосчисления (1572) был царем Атрпатакана[548]548
  Атрпатакан – см. прим. 19 к гл. 3.


[Закрыть] некий шах-иноплеменник из красноголовых[549]549
  Т.е. кызылбашей


[Закрыть], прозывавшийся именем Тахмасп[550]550
  В тексте «Дагман»


[Закрыть]; был он весьма миролюбив и бескорыстен, вплоть до того, как говорили старцы, что в течение пятнадцати лет не /606/ взыскивал подати в стране своей, а также отменил в стране, подвластной ему, бадж с купцов и пошлину, которую [обычно] взимали в пользу казны. И еще обитавших в городе непотребных женщин, которые открыто совращали многих и платили налог в казну, и порок неописуемый, присущий персам содомский грех – все это он уничтожил решительным приказом и, где бы они ни проявились, приказывал казнить [виновных] с мучительными пытками. В 1024 году нашего летосчисления (1575) указанный шах умер, процарствовав 51 год[551]551
  Шах Тахмасп I был посажен на престол десятилетним мальчиком после смерти отца своего, шаха Исмаила I (в 1024 г.), процарствовал до 1576 г. Иованнес явно преувеличивает его заслуги. Он ни в чем себя не проявил ни во внутренней, ни во внешней политике.


[Закрыть].

Один из сыновей его, по имени Исмаил, который прежде был заключен отцом в крепость за какую-то провинность[552]552
  Шах Исмаил II (1576-1577) был заключен в 1554 (по другим источникам, в 1557) году в крепость Кахках (историческая крепость Анхуш), где содержался 20 лет. Его освободили, посадили на престол, но спустя менее чем два года, в 1578 г., Исмаил II был умерщвлен (см. об этом: «Мелкие хроники», т. I, стр. 195, 199; т. II, стр. 251; М. С. Иванов, Очерк истории Ирана, стр. 63).


[Закрыть], стал нынче царствовать вместо отца. И, пустив в ход оружие, он убил своих родных братьев – числом семь – и начал убивать нахараров войска своего, кого явно, а кого и тайно, и чуть ли не истребил весь народ персидский; и богоненавистники-персы поняли, что пришла погибель их. Какой-то тавризский вельможа, по имени Амир-хан, и некий Махмед, владетель Араратского гавара, по прозвищу Тохмах, и другие, имена которых я точно не знаю, вступив в соглашение со слугами Исмаила, тайно убили его. А войско его не знало о смерти Исмаила. И [так как] он не восседал на судилище в диване, то объявили, якобы [Исмаил] уехал в удел другого государя выведать [что-то] и вернется в том же году. Так все и думали, достоверно же о его гибели узнали позже.

И снова все сговорились, поехали в Хорасан и привезли некоего шейха, по имени Худабенде, /607/ брата Исмаила и сына того же шаха Тахмаспа, назначенного отцом владетелем области Хорасан. Посадили его на престол вместо Исмаила, но [был он] труслив и негож к царствованию, а также слаб зрением.

На второй год его царствования царь Византии, которого называют и хондкаром, по имени Мурад, из османского племени, велел войскам своим напасть на страну красноголовых; некий полководец, по имени Лала[553]553
  Речь идет о турецком военачальнике Мустафе Лала-паше.


[Закрыть], выступил со множеством воинов, достиг области Араратской и заполонил армян и мусульман, числом 60 тысяч, и погнал их вперед, в страну ромеев. На следующий год снова двинулся он, напал на Грузию и дошел до города Пайтакарана, т. е. Тифлиса, построил крепость, укрепил ее и оставил там множество воинов.

Когда Исмаил сел на престол, он даровал одному из грузинских багратидских царей, по имени Симон (который некогда из-за непокорности был захвачен вышеуказанным шахом Тахмаспом и, ослабев в вере своей, жил при нем под его властью), вотчинные его владения и страны, [чтобы тот] поехал и управлял своим [народом] и оставался бы в вере Магометовой[554]554
  Симон-хава Картлийского, заключенного шахом Тахмаспом I в Аламутскую крепость, шах Исмаил II освободил и направил в Картлию для борьбы с турками.


[Закрыть]; но когда он поехал к себе в Тифлис, знать и духовенство его и особенно жена и семья [постоянно] упрекали его, называли вероотступником и неблагодарным и не общались с ним. Огорченный этим, он раскаялся, [что принял] мусульманство, и снова признал достойный поклонения крест Христовый и распятие Христа – бога всего [сущего]. Молва об этом дошла до персов, и так как Исмаил умер, а другие не могли ничего с ним сделать, то позволили ему быть христианином, лишь бы только был он предан [персам] и близок с шахским двором. И вот теперь Лала вынудил к бегству этого /608/ Симона, построил в его стране много крепостей, но я не знаю, как описать [их], ибо сам не видел те места, однако слышал, что в Тифлисе, в Дманиси, в Гори, в Лори и других местах были построены крепости и оставлены в них войска. Сам же он (Лала), направившись к аланам[555]555
  Аланами армянские источники называли осетин.


[Закрыть], пошел к Железным воротам, там тоже построил крепость и назвал ее Дамур-Гапу, оставил в ней многочисленное войско и военачальника по имени[556]556
  Этот Осман-паша был осажден в Шамахе ширванским беглербегом Арас-ханом Румлу; а когда престолонаследник Хамза-Мирза разбил турецкие войска, Осман-паша был вынужден очистить Ширван и бежать в Дербент. Были разбиты также и крымские татары (1580 г.). Однако уже в 1584 г. османы перешли в наступление: вместе с крымскими татарами они разграбили Карабах и угнали в плен множество людей. Были захвачены Шамаха и Баку. Уход крымских татар временно улучшил положение кызылбашей, но вскоре Осман-паша разбил их, а весной следующего, 1586 г. он занял и укрепил Тавриз.


[Закрыть] Осман – очень искусного и безжалостного. А сам вернулся к своему государю и был умерщвлен им по наущению клеветников: возмездие Божье за кровь невинных не позволило ему здравствовать.

В 1028 (1579) году внезапно начался ужасный и великий мор в Атрпатакане и во всем Агванке, он унес много [людей] всех племен, вплоть до того, что множество домов осталось без хозяев, а множество отцов и матерей – без детей. [Жители] страны Агванк в таком бедственном положении оплакивали умерших и радели о живых, но больных, а также и о себе и думали тяжкую думу: «Ох, избавимся мы от нечаянной смерти или нет?». В это время нежданно-негаданно явился ворог – тот позабывший о дне смерти Осман, который до того предпринял [поход] на татар, называемых кайтахами, и собрал вокруг себя в Дамур-Гапу всех кавказских горцев-лезгин с бесчисленным множеством кровожадных всадников. Он собрался и переправился вместе с ними на этот берег реки Куры, вынудил к бегству владетелей Ганджи и Партава, сами же они рассеялись по полям и горам и после целого дня грабежа Ганджи и Партава, Чараберда и Хачена, Варанда и Дизака – [всей местности] от реки Чарек до реки Ерасх – [жителей] угнали в плен, а неугодных вырезали мечами. И спустя четыре-пять дней вернулись обратно восвояси.

/609/ И опять в том же году наряду с двумя карами – смертью и мечом – наступил ужасный и невыносимый голод, настолько сильный, что люди, подобно зверям, стали поедать сырое мясо, дабы избежать смерти, и бродили они, нищие и бездомные, [скрываясь] от поработителей, ибо все гавары армянские, находившиеся под властью красноголовых, были разорены и разрушены. И если где-нибудь оставалось [еще] поселение, то обитали [там] бездомные[557]557
  В тексте второго и третьего изданий здесь ошибка: вместо слова *** – «безломные, нищие» стоит слово *** – «домики»


[Закрыть], нагие мужчины и женщины, старые и молодые, юноши и девушки, скитавшиеся со слезами на глазах без пристанища по дворам чужих и домам посторонних [людей], вымаливая себе на пропитание.

И так как еды было мало, [более] сильные из них проникали тайком в овчарни и хлевы и, не имея с собой ножа, не могли зарезать крупный скот, поэтому силой хватали пригожих телят, молодых ягнят и козлят, раздирали им бока и, вырвав сердце и внутренности их, сырыми поедали и, выйдя тайком, уходили. И никто даже не подозревал их в этом, пока кто-то не увидел их за подобным занятием, и тогда все узнали об этом. А немощные из них копались в кучах коровьего и конского навоза и, найдя ячменные зерна, поедали их. Более того, кости, валявшиеся издавна, с прошлых лет, на улицах, не разбирая, чистой или нечистой [твари принадлежали они], клали на камень и [другим] камнем толкли их в порошок, высыпали [его] себе в рот и с глубоким вздохом [удовлетворенно] рычали. И еще клали в обломок глиняного горшка старые кожаные ремни и изношенные трехи, варили и потом ели их. Горе глазам моим, братья! А когда наступила весна, нищие с почерневшим телом рассеялись по полям и, подобно стадам коз и отарам овец, поедали дикие овощи и /610/ зеленую траву и не [могли] насытиться, ибо, согласно пророку, «[господь] призвал голод на землю, всякий стебель хлебный истребил»[558]558
  Псалт., 104, 16


[Закрыть]. Особенно часто умирали те, у которых вспухали головы: кто там же, на пастбище, не имея сил вернуться, а кто – по возвращении в деревню, под стенами и в уголках разрушенных домов. И если случался там человек богобоязненный, он собирал девять-десять или более трупов в какой-либо яме, сваливал их туда и, засыпав их землею, хоронил; а если нет, [трупы] оставались непогребенными.

Нередко доходила молва, мол, умер такой-то танутэр или сын именитых родителей и труп его находится вот в таком-то-месте; многие из его знакомых и друзей, получив весть, скорбели и оплакивали себя, но вследствие множества осложнений похороны откладывали на завтра, а завтра [откладывали] на следующий день. И тогда приходила весть о том, что труп тот звери растерзали, кости разбросали. И, услышав это, не беспокоились [более], а труп оставался непохороненным. О братья, горе мне, несчастному, и повествованию моему, ибо многие охотно пожирали скверное мясо мерзких собак и кошек, а также и человечину. Так, в одной деревне области Варанда и Дизака, в пределах Амораса, жил семилетний мальчик – единственный сын какого-то богача. Вдовы из окрестных селений, собравшись близ богатого [дома того], жили там, прокармливаясь случайными [подачками] богача. Однажды женщины эти, позвав под каким-то предлогом мальчика к себе, убили его и съели одну ногу его. А вечером родители стали искать мальчика и нашли в доме у вдов полурастерзанный труп своего сына. Слышали мы также, будто какой-то старик в той же стране съел живьем свою дочь. Повсюду в 1028 (1579) и 1029 (1580) годах случались такие беды от голода.

/611/ Горе мне, заслуживающему наказания, ибо звери, нажравшись мяса людей, умерших и погибших от меча и голода, одичали так, что даже дворовые псы стали вдали от поселений охотиться за живыми людьми. А на дорогах и в поселениях волки проникали в жилища, стаскивали людей с постелей и пожирали их, нападали на отары овец, пожирали пастуха, но овец даже не трогали. И уж вовсе нельзя высчитать и записать число угнанных в плен, умерших и погибших от голода и меча, посему бумагу свою и чернила я складываю к стопам вашим, подобно книжкам Давидовым в Иерусалиме.

А в 1032 (1583) году хондкар Мурад приказал военачальникам и войскам своим снова пойти на Ереван и взять его. И действительно, они пришли и разорили [страну], разрушили множество церквей, увезли камни на постройку крепости. Они хотели разрушить также большую церковь, называемую Ерку-ереси[559]559
  Церковь Ерку-ереси (букв. «Двуликая») – об этой церкви рассказывает Григор Даранахци («Хроника», стр. 56); см. также: Е. Шахазиз, Старый Ереван, стр. 200-204 и [Chardin], Voyages...


[Закрыть], но вардапет по имени Аракел, ставший позднее католикосом[560]560
  См. прим. 3 к гл. 1.


[Закрыть] (да будет благословенна память о нем!), вышел навстречу войску военачальника Фахрада и не позволил разрушить ту церковь. Но горе услышавшим и повествующим [об этом], ибо мулы и кони и множество мусульман жили без их ведома дней тридцать в церкви. И случилось то, о чем говорил пророк: «Язычники пришли в наследие Божье и осквернили святый храм его»[561]561
  «Боже! Язычники пришли в наследие твое, осквернили святый храм твой, Иерусалим превратили в развалины» (Псалтырь., 78, 1).


[Закрыть]

В том же году имело место преставление великого и многомилостивого вардапета нашего Иованнеса[562]562
  Речь идет об Иованнесе Тцареци – тезке автора хроники и дяде его отца, у которого последний обучался. Автор хроники – тоже Иованнес Тцареци, однако он больше известен как Иованнисик Тцареци. Подробно об этом говорит В. Акопян в предисловии к хронике этого автора (см.: «Мелкие хроники», т. II, стр. 235-239).


[Закрыть], уроженца области Тцар, называемого Малым Сюни, [из братии] монастыря святого апостола Фаддея. Был он сын благородного и благонравного [мужа], по имени Джихан-шах, из рода Допяна и Гасана, обучался у великого вардапета Гукаса Ахпатеци. /612/ Был боголюбив, свят и кроток, наставник правых и хулитель распутных, любил порядок и чтил празднества, весьма любил также чтение и книги, вплоть до того, что заказал переписать множество книг в память о себе, и [подарил] церкви много иной утвари и украшений. Состарившись, он почил во Христе, отягощенный годами, в 1032 году нашей эры (1583); славные останки его погребены в деревне Васакашен, области Гегамской, рядом с усыпальницей вардапета Саргиса. Да будет благословенна память о них, да будут на вас и на нас молитвы их и да смилуется господь всевышний над всей страной сей, аминь.

А в 1034 (1585) году пришел в Дамур-Гапу приказ высокомерного Мурада, [предписывавший] Осману отправиться к нему в Константинополь. И тот действительно поехал и был удостоен чести быть назначенным военачальником и князем князей на всем востоке – от Византии до аланов[563]563
  Т.е. до Осетии


[Закрыть]. [Хондкар] дал ему под начало огромное войско, численностью в 600 тысяч [человек], и послал в шахастан – город[564]564
  Осман-паша занял и укрепил г. Тавриз весной 1585 г. Однако грабежи и притеснения османских воинов вызвали восстание горожан, жестоко подавленное османами.


[Закрыть] Тавриз, и тот, бахвалясь, действительно напал на [город] и захватил [его], разорил и разграбил все, что там было, стал строить крепость, однако не дожил до завершения [строительства] крепости, околел там, не удостоившись услышать на этом свете от государя своего похвалы за свою победу, а возмездие, [предопределенное] ему на том свете, известно лишь [Всевышнему] судье. Другие властители и начальники, воюя во многих сражениях с красноголовыми, закончили крепость, собрали там войска, называемые рабскими[565]565
  Имеются в виду специальные войсковые соединения в османской армии, состоявшие из так называемые гулов, или гулямов, т. е. рабов.


[Закрыть], и поставили военачальником над ними некоего скопца, по имени Джафар. Сами же вернулись /613/ восвояси, забрав с собой мерзкий труп его.

Теперь вернемся к истории красноголовых. В это время царем их был вышеуказанный Худабенде. Он очень старался одолеть войска Османа, однако [воевал] чаще неудачно, с большим трудом, с многодневными сражениями и бесконечным кровопролитием с обеих сторон. И все же он не смог помешать тем построить крепость Тавризскую.

Тогда под властью его все еще находились так называемый Черный сад[566]566
  Речь идет о Карабахе.


[Закрыть] и Гандзак, то есть Ганджа. И шах поехал вместе с юным сыном своим Амир-Хамзой[567]567
  Речь идет о старшем сыне шаха Мухаммеда Худабенде, талантливом Хамза-Мирзе, который был заколот во время зимовки в Кара-Агаче одним из придворных по наущению кызылбашских эмиров, ненавидевших престолонаследника за его централистскую политику.


[Закрыть] туда, где собрались все войска красноголовых, решать, как быть с Тавризом и войсками Отмана[568]568
  Т.е. османов


[Закрыть]. Красноголовые, ненавидевшие своего господина, приумножили раны Худабенде, более того, и свои они [приумножили] вдвое или втрое, ибо для них это опять был удар: тайно ударом меча был убит шахский сын, поскольку в том отроке было видно царское величие и персы-красноголовые очень боялись его. А когда случилось это [несчастье], персы рассеялись кто куда, подобно растерзанному стаду, не имеющему пастыря. Да еще потому, что грозное повеление государя отманов Мурада сковало их, подобно морю, омывающему остров. А шах Худабенде, преисполненный горечи, в глубокой скорби и с тоской в душе поехал в Хорасан, к другому своему сыну, Аббасу, которого он при отъезде своем в Атрпатакан оставил там править Хорасаном. Приехав к нему, Худабенде спустя несколько лет умер – слабый, не сделав ничего существенного для своего народа.

И воцарился после него сын его Аббас – очень храбрый и удачливый в сражениях. Гилян, то есть /614/ Джорджанет, восставший против отца его, Аббас смело завоевал и подчинил своей власти. Пока шах уезжал в Ардебиль, чтобы возложить дары и подношения на гробницу отцов своих и предков, так называемые узбеки, двинувшись из Балха и Бухары, захватили и подчинили себе город Гери[569]569
  Гери – одно из названий г. Герата. В 1584 г. среднеазиатский правитель Абдулла-хан Бухарский, усилившись, завоевал Бадашхан, затем овладел городами Мервом, Гератом, Мешхедом, а в 1593-1594 гг. покорил Хорезм. Но вскоре началось падение Бухары, и шах Аббас I отнял у узбеков земли, принадлежавшие ранее Ирану.


[Закрыть] и другие области, принадлежавшие шаху. Услыхав об этом, он вернулся оттуда и, выступив против узбеков, кого уничтожил, а кого вынудил к бегству; области свои он снова утвердил [за собой] и еще дважды или трижды посылал туда войска. Затем поехал сам и многих из них убил в жестоком сражении и, захватив сына их царя, вернулся к себе в Казбин, таким образом завоевав их. И нынче власть его [простирается] от Хорасана до Ардебиля и до реки Ерасх.

А в 1037 (1588) году снова пришел приказ от хондкара Мурада некоему Фахраду[570]570
  Фахрад-паша (правильнее Ферхад-паша) – турецкий полководец, которому вместе с Синан-пашой и Осман-пашой султан Мурад был обязан многими блестящими победами в войне с Персией и Австрией.


[Закрыть], захватившему и отстроившему Ереван, который после Лалы до Османа был военачальником восточных областей. Теперь [хондкар] снова пожаловал ему его прежние владения и послал [его] в Ганджу изгнать оставшиеся там небольшие группы красноголовых, построить в ней крепость и вернуться. И тот действительно поехал с сильным войском и сделал, как велел хондкар: изгнал, удалил, выжил, отдалил, устранил, отделил, отпустил восвояси, выгнал, вынудил к бегству, выслал и отлучил их;[571]571
  Так в тексте


[Закрыть] сам же, преследуя их до реки Ерасх, многих захватил в плен, кое-кого предал мечу, и множество их было утоплено в реке. Затем вернулся, построил крепость в Гандже и расположил там войско, называемое по их обычаю рабским. Сам же вернулся к своему кесарю.

А шах Аббас, увидев, что /615/ стряслось с его страной, испугался и за место [упокоения] останков отцов и предков своих – Ардебиль: как бы не захватили [его] и не проникли еще дальше в глубь [страны] персов. Он отправил послов и написал послание к хондкару Мураду, убеждая [его] утвердить мир и любовь меж ними. Но надменный [хондкар] не внял [ему] и потребовал от него заложников. Шах Аббас сделал больше того: послал сына своего брата вместе с великим князем, его воспитателем, и двумястами вооруженных прислужников к хондкару, чтобы они оставались в качестве заложников там, в Стамбуле, во имя мира между ними. И действительно наступил мир[572]572
  Мир между Османской Турцией и Персией был заключен в 1590 г. в Константинополе. Условия этого мира были исключительно тяжелыми для Персии: она вынуждена была уступить Турции все Закавказье и Азербайджан, за исключением областей Ардебиля и Талыша.


[Закрыть].

И в 1044 (1595) году умер хондкар Мурад, и после него воцарился сын его – султан Мухаммед. И в дни этого Мухаммеда франки, которых называют мадьярами, со множеством кораблей восстали на море, и вот уже пять лет продолжается между ними война[573]573
  Имеется в виду начавшаяся в 1592 г. австро-турецкая война. окончившаяся двадцатилетним перемирием, заключенным в Ситвароке в 1606 г.


[Закрыть]. Каждый год они ведут друг с другом ожесточенные битвы, убивают, подобно тому, как люди с топорами и колунами рубят лес сосновый, и истребляют друг друга огнем и мечом, а на следующий год каждая из двух сторон снова получает от своего государя в помощь войско, и снова война возобновляется – в каждый последующий год вдвое более [жестокая], чем в предыдущем году. Так все и остается в 1049 (1600) году, в котором мы живем; а что будет в грядущем, какой стороне будет даровано поражение, а какой стороне – победа, известно лишь господу богу, ибо написано же: «…не силою крепок человек… а господь сотрет препирающихся с ним… господь свят, /616/ и он даст крепость» верующим в крест его[574]574
  См.: I кн. Царств, II, 9-10


[Закрыть].

Теперь еще раз повторим, что случилось с Симоном, царем грузинским[575]575
  Симон-хан, взятый в плен кызылбашами в 1569 г., после поражения последних в возобновившихся военных действиях был освобожден из крепости шахом Худабенде и послан в Картлию для борьбы против турок (см. прим. 22 к гл. 3).


[Закрыть]. Симон, убежав от Лалы, отправился в какой-то уголок своей страны и жил в чаще [лесной], в недоступных местах, уязвленный в сердце захватом его родины, и, будучи чрезмерно гордым, не мог найти выхода. Он уповал на промысл Божий, посылал послов и обещал дань Мураду, то выплачивая, то не выплачивая ее, восставал против него и посылал разбойников против крепости, сваливая вину на войско, [засевшее] в ней, доводил до сведения царя Мурада, и тот прощал ему его вину. А когда воцарился султан Мухаммед, Симон стал проявлять признаки мятежа таким образом: податей он не платил и намного увеличил число разбойников; более того, он собрал войско и напал на крепость Гори и, тесня [врагов] месяцев восемь, взял крепость, разрушил ее, приказал иноплеменникам перетащить на своих спинах камни и выбросить их в реку Куру. А затем мужчин перебил мечом, а жен и сыновей их раздарил как добычу своим грузинским войскам[576]576
  В 1599 г. грузины восстали и отбили у турок Горийскую крепость. Успех восставших ставил под угрозу владычество османов в Грузии, поэтому султан послал в Картлию большое войско, и после тяжелого сражения с превосходящими силами турок грузины вынуждены были отступить. Симон-хан в этой битве попал в плен к османам, которые в 1601 г. отправили его в Константинополь, где он и умер (см. прим. 22 к гл. 3 ).


[Закрыть]. Все это уязвило агарян[577]577
  Агаряне – по имени Агари (библ.), наложницы Авраама, родившей ему сына Исмаила, который считается родоначальником арабских племен.


[Закрыть] до самой глубины души, возмутило и вызвало яростный гнев хондкара Мухаммеда, и он поспешил издать приказ, [по которому] передавал место Фахрада и должность его скопцу Джафару, находившемуся в Тавризе, и посылал его против Симона отомстить за унижение и кровь османских и исмаильских полков[578]578
  Османские и исмаильские полки, т. е. турецкие полки.


[Закрыть]. Ободренный таким образом государем, этот второй враг, бесполый Джафар, очень возгордился, /617/ разослал зватаев во все концы подвластной ему страны, а сам выехал из Тавриза и приехал в Арарат. Там собралось у него многочисленное войско, созванное им, были разосланы повсюду в дальние деревни и города скороходы, чтобы привезти оттуда провиант для них и для коней их и подготовить путь для их продвижения.

И еще привел из всех стран простой люд – армян и магометан, вооруженных дубинами и лопатами, секирами и топорами, заступами, кирками и мотыгами, численностью в 20 тысяч [человек]. Кроме того, строго взыскал с населения подать сверх положенного с них по закону. Затем собрался и поехал в сильном страхе, ибо они издавна испытали храбрость Симона и хитрость [его] в сражениях и, побеждаемые им, [не раз] с позором возвращались обратно. И ныне, когда добрались до Грузии, они в страхе думали, что их ждет то же самое. И остановились дня на три, но не только не было сражения, но [даже] не были отправлены друг к другу послы и гонцы.

Грузины, посовещавшись меж собой, сказали Симону: «Позволь нам нынче повезти имущество свое и семьи в горы, а по возвращении мы будем воевать с турками всей душою си всей силой своей до самой смерти и до последней капли крови и одолеем их с Божьей помощью». Но так как у этого христианского народа в корне были упразднены молитвы, вплоть до того, что круглый год [никто] – ни простолюдин, ни знатный – не переступал даже порога церкви[579]579
  Автор намекает на то, что после пленения кьгзылбашами Симона христианская религия стала преследоваться, так как правителем на его место был назначен брат Симона, Дауд-хан, принявший мусульманство.


[Закрыть], из-за этого правосудие Божье не позволило исполниться намерению грузин, ибо господь устами пророка говорит: «Если кто не обращается, он изощряет свой меч и напрягает лук свой…»[580]580
  См.: Псалт., 7, 13


[Закрыть], или же говорит: «Величается ли секира перед тем, /618/ кто рубит ею? Пила гордится ли перед тем, кто двигает ее?»[581]581
  Исайя, 10, 15


[Закрыть]. И снова говорит: «Я умерщвляю и Я оживляю, Я поражаю и Я исцеляю»[582]582
  Второзак., 32, 39


[Закрыть] или же говорит: «Когда господь желает погубить кого, он прежде лишает его рассудка». Поэтому лишенный разума Симон начал теперь пьянствовать с некоторыми людьми.

Турки же, ничего не подозревая, разбились на группы для захвата добычи и направились в ту сторону, где расположился Симон. Увидев какого-то грузина, они поймали его и, продвинувшись немного вперед, увидели рать Симона. Спросив у пойманного, они узнали, что это сам Симон. Магометане в сильном страхе отступили и поспешили отправить в лагерь смелых людей на быстроногих конях, сообщили [об этом] военачальнику Джафару. А тот в большой радости, подбодрив множество храбрых людей, послал [их к Симону]. Те, поехав, захватили Симона и привели к нему. Когда он пришел, Джафар встал навстречу и приветствовал Симона, затем громогласно на своем языке, так, чтобы слышно было всему войску, воздал хвалу богу, а Симон, повторив то же самое, сказал: «Благословен господь и неизменно владычество его, ибо господь умерщвляет и господь оживляет, низводит в преисподнюю и возводит»[583]583
  См.: I кн. Царств, 2, 6


[Закрыть].

Джафар послал оттуда нарочного к хондкару благовестить его, а сам, взяв Симона, поехал в Тавриз. И хондкар велел украсить улицы во всех городах своего государства и всем пировать трое суток – днем и ночью. И это было так. Хондкар [приказал] повезти Симона к нему, а Джафару [приказал] продержать Симона в течение зимних и весенних дней в Тавризе, а летом послать его к императору в Византию. /619/ По пути, добравшись до города Карина, они задержались из-за писаря какого-то владетеля, которого они по-своему называют Языджи[584]584
  У автора хроники: *** т. е. «чиновник особых поручений, секретарь, писарь, писец». Автор имеет в виду Кара-Языджи, т. е. «Черного писаря» (см. прим. 3 к гл. 7 наст. изд.). Об этом см. работу А. С. Тверитиновой «Восстание Кара-Языджи...».


[Закрыть]. Тот, имея при себе более 20 тысяч человек, восстал против своего начальника и даже против государя и вот уже два года, как своевольно собирает с населения поголовную подать, взыскиваемую обычно в пользу царей. Он поручил своим войскам с предосторожностями похитить Симона у сопровождающих [его] и привести к нему; по этой причине Симон был задержан в городе Эрзеруме. Итак, благословен бог, ибо конец известен [лишь] ему.