Текст книги "Книга историй"

Автор книги: Аракел Даврижеци

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

/ 249 / ГЛАВА 21
История благочестивых мужей – епископа Саргиса и тэр Киракоса, зачинателей построения и утверждения пустыней, что явилось причиной всяческого благоустройства монастырей, церквей и их обитателей

Епископ Саргис был родом из селения Абени, что близ селения Карби гавара Амберд, то есть Арагацотн Араратской области. Нынче [селение это] разрушено и необитаемо, но во времена предков наших селение Абени, откуда был родом епископ Саргис, благоденствовало. Выехав оттуда, [Саргис] поселился в знаменитой обители Сагмосаванк[185]185
  Сагмосаванк – монастырь во имя псалмов. Согласно легенде (см.: Симеон Ереванци, Джамбр, стр. 365), пустынь эта была построена в 390 г. Григором Просветителем между горами Арагац и Ара, на западном склоне ущелья р. Касаас. Там жили отшельники, которые постоянно пели псалмы (отсюда название пустыни). Г. Алишан (см.: «Айрарат», стр. 161-164) подчеркивает, что Сагмосаванк среди древних монастырей ранее XIII в. не упоминается.


[Закрыть], стал служкой при большом собрании святынь, имеющихся там. Спустя несколько лет он стал настоятелем этого монастыря.

Близ монастыря находилось маленькое селение, выходец откуда некий христианин-охотник скитался изо дня в день /250/ в горах, охотился на дикого зверя. И случилось однажды этому человеку отправиться на охоту на большую гору Арагац; и во время скитаний на вершине горы встретил этот человек какого-то отшельника с клобуком на голове, в фелоне, стоявшего на коленях меж скал. Подойдя, чтобы выяснить, что это такое, он увидел, что это действительно человек; но [даже] мертвый, он так и остался в сидячем положении, а тело его было нетленно. При виде этого страх и ужас объяли охотника, и он не смог больше оставаться на том месте, а, повернув оттуда, пришел к себе домой. Вернувшись в Сагмосаванк, он рассказал всем о смерти отшельника, которого встретил на вершине горы. Епископ Саргис, услыхав об этом, стал расспрашивать и выяснять, где тот находится.

И однажды, поручив себя богу и уповая на предводительство Божье, епископ Саргис вышел и направился к горе Арагац и, скитаясь в течение трех дней там и сям, нашел умершего отшельника. С большим вожделением и набожной любовью целовал он руки и ноги и долго плакал, а затем, подобрав его, похоронил в его одежде и вернулся в монастырь.

И это стало причиной покаяния епископа Саргиса и отказа [его] от мира сего, ибо суетная и тщетная, развращенная и ложная благопристойность мира сего показалась ему отвратительной. И с того дня епископ Саргис все время добивался удаления от мира и следования по светозарному и выспреннему пути добродетельной жизни. Но в то время не /251/ существовало пустыней, [не было] знатоков правил жизни духовенства: бесконечные набеги врагов-грабителей, беспорядки [в стране] и разорение Армении начисто уничтожили и искоренили [даже] намеки и следы благородных деяний и добрых порядков в стране армян.

И епископ Саргис, будучи в таком смятении, задумал поехать в святой город Иерусалим на поклонение [Местам] Страстей господа нашего [Иисуса] Христа и, собравшись, отправился в Иерусалим.

И в это же время нашелся другой муж, по имени тэр Киракос, намерения и стремления которого были схожи с намерениями и стремлениями епископа Саргиса. И был этот тэр Киракос уроженцем города Трапезунда, готовил себя к мирской жизни, но не вкусил ее, ибо спустя несколько дней [после женитьбы] скончалась супруга его, а он, подобно целомудренной горлице, уединился, беспрестанно размышлял о заповедях Божьих и неутомимо читал книги божественные, запоминал пророчества их. И прилежанием и трудом приучал себя к жизни соответственно велению [Священного] Писания.

В то время когда тэр Киракос вынашивал подобные мысли, услышал он от кого-то о епископе Саргисе, что и он-де раскаялся и хочет отречься от мира и следовать благочестивому образу жизни. Поэтому тэр Киракос выехал из Трапезунда и приехал в Араратскую область, в Сагмосаванк, чтобы присоединиться к епископу Саргису. Но ему не удалось повидать его, ибо тот уехал в Иерусалим. Поэтому и [тэр Киракос] решил /252/ отправиться в Иерусалим и, вернувшись из Сагмосаванка в Трапезунд, распорядился всем своим имуществом: часть отдал нищим, дом и земли свои завещал церкви трапезундской, а кое-какую часть взял с собой на расходы в пути – и, выехав, направился в Иерусалим. Встретились эти двое – епископ Саргис и тэр Киракос – друг с другом и после нескольких дней совместной жизни нашли, что помыслы у них одинаковые и что одержимы они одним желанием и одной страстью, и единодушно и единогласно договорились отныне жить всегда вместе. Однако они искали безопасного и удобного места для пустыни, вдали от мирской суеты. Услыхали от каких-то сведущих [людей], что множество таких мест есть в восточной части Армении, и особенно в области Сюник, и что в старое время существовали в этой области пустыни, следы которых там все еще видны. И, проверив слухи, выехали из Иерусалима и радостно поспешили в восточную [часть] страны, в область Сюник; добрались до славной обители апостола Стате[186]186
  Стате (***), или Евстате (***),—апостол Евстахий, ученик апостола Фаддея (см.: Г. Алишан, Сисакан, стр. 224).


[Закрыть], которую нынче называют Татевским монастырем. И, пожив там немного, отправились в местечко, именуемое Дзоройван, которое называется [также] Црванц. Спустя немного времени они перебрались оттуда в местечко, именуемое монастырем Танахат, и, покинув его, все еще искали более безопасное, тихое и надежное место, пока не нашли [то самое] место, где теперь построена Большая пустынь. И там построили церковь и кельи, как подобает пустыни и отшельнику, [такие именно], как указывают книги житий отцов и иных страстотерпцев, – очень маленькие, угрюмые и темные. И стали располагаться там.

А владыка владык и бог богов, /253/ всегда желающий и творящий добро, постоянно благоустраивал и направлял дела их и был им пособником и помощником, поэтому многие [откликнулись] на добрую молву о них, пришли и примкнули к ним, стали их единомышленниками и обитателями тех мест. И не только из мирян и безвестных, но и из духовенства и именитых мужей: вардапеты, епископы и священники. И были это вардапет Погос Мокаци; и вардапет Мовсес Сюнеци, ставший впоследствии католикосом (об истории и заслугах обоих я подробно расскажу в другой главе); и вардапет Нерсес Мокаци, который позже отправился на остров Лим[187]187
  Лим – небольшой остров в восточной части оз. Ван (к северу от города Вана), на котором находился монастырь Лим во имя св. Георгия– один из древнейших и популярных армянских монастырей.


[Закрыть] и основал там пустынь; и татевский епископ Тума ставший позже вардапетом и отправившийся в Шамахинскую область пасти прихожан этой страны и руководить [ими]; и епископ Карапет Эчмиадзнеци, отправившийся впоследствии на остров Севан и основавший на том месте пустынь, которая и поныне прочно стоит; и вардапет Аристакес Шамбеци, который позже стал настоятелем все той же Большой пустыни и жил там до конца дней своих и там же похоронен; и другой тэр Аристакес из гавара Баркашат, который позже переселился в местечко, называемое Тандзапарах, построил пустынь, жил там до конца своих дней и там же похоронен, а пустынь на том месте прочно стоит и по сей день; и епископ Давид, [потомок] княжеского рода, называемого Караманенц, из Шамхорского ущелья – этот, приехав, жил в Большой пустыни, а затем, уехав оттуда, отправился в Шамхорское ущелье и построил там пустынь, именуемую пустынью Чарекагета, где и по сей день проживает многочисленная братия и [существуют] весьма твердые правила и распорядок, а сам епископ Давид там скончался и там /254/ похоронен. И многие-многие другие, жившие там и преставившиеся к богу, а также и те, что, уехав оттуда, основали пустыни и монастыри в других местах.

Ибо, подобно матери-Сиону, о котором пророк Исайя говорит: «От Сиона выйдет закон и слово господне – от Иерусалима»[188]188
  Исайя, 2, 3


[Закрыть], эти двое мужей стали основоположниками пустыни, а пустынь стала матерью и родительницей всех пустыней и причиной просвещения народа армянского.

Потому что, как я уже сказал, обучаясь здесь, вардапет Нерсес Мокаци изучил монашеский образ жизни и уехал в Васпураканский гавар, ступил на остров Лим посреди моря, и там вокруг него собралась многочисленная братия и появилась крепкая пустынь со всеми правилами и распорядком отшельнического образа жизни. И сам вардапет Нерсес, живя там с иноческой кротостью, завершил свой благочестивый жизненный путь, там умер и там же был похоронен. И кончина его имела место в 1076 году нашего летосчисления (1627).

После него настоятельство [пустыни] унаследовал его товарищ – Степанос. К этому времени еще более возросло число членов братии Лимской пустыни, поэтому кое-кто уехал в местечко Ктуц[189]189
  Ктуц – остров на том же озере Ван, к юго-западу от о-ва Лим, на котором находилась пустынь (во имя св. Карапета Предтечи); ее создание предание связывает с именем Григора Лусаворича.


[Закрыть], остров на том же море, и там тоже была основана пустынь и [собралась] братия, и она со всем монашеским чином существует и ныне.

Есть также и другие небольшие, построенные там и сям пустыни, которые основали воспитанные и обученные в этой Большой пустыни и разъехавшиеся в разные места [мужи], мы же упомянули [лишь] известные. Зачинателями всех их и причиной [их распространения] были вышеупомянутые двое мужей – епископ /255/ Саргис и тэр Киракос. Так как они сразу вырвали из сердца [своего] мирское и сказали прощай всем его житейским заботам, и распяли себя для мира и мир для себя по наставлению апостола: «…которым для меня мир распят и я для мира»[190]190
  Послание к Галатам, 6, 14


[Закрыть]. Потому что днем и ночью – и не только в часы молитвы или в церкви – носили в глубине души своей [образ] Христа; умерщвляя плоть, уединялись в келье и проводили время в молитвах, беседах с богом и чтении Священных книг, превратив молитвы в еду, а слезы – в питье.

И святой Дух, который «все проницает, и глубины Божьи»[191]191
  Первое послание к Коринф., 2, 10


[Закрыть], и попечительствует знанию содержания книг, открывал перед чистым разумом их врата знаний и наставлял их на стезе книг, которыми они сами просветились и просветили окружающих, а через посредство их народ армянский. Ибо до этого армянский народ закоснел и огрубел в невежестве, люди не только не читали, но даже грамоты и силы книг не знали, ибо в глазах их книги стали бесполезными и валялись всюду по углам, как колоды деревянные, засыпанные землей и золой. И когда [эти мужи] взвалили на себя бремя служения благородному делу, они охотно читали книги и своею доброй волей воспитывали себя, выполняя на деле то, что прочли на словах, ибо верили, не колеблясь, что рассуждения в книгах – заветы Божьи. И эти двое мужей вместе с вышеназванными людьми – вардапетами и епископами, имена которых мы упомянули, – начали посредством чтения и обучения грамоте вновь возрождать и восстанавливать все добрые порядки в пустынях, /256/ монастырях и молельнях с помощью и при покровительстве святого Духа, попечительствующего глубинам смысла книг, который раскрывал, выявлял и возвещал перед мысленным взором их мудрость и стройную систему, чего они и добивались.

И они определили, что пустынникам следует жить и поститься лишь в келье и беречь в чистоте от всех нечистых помыслов – духовных и телесных – разум и мысль, отречься от воли своей, быть покорными и исполнять волю настоятеля, чтобы не было ни у кого отдельно какого-либо добра, а чтобы все имущество было бы общим, и чтобы настоятель заботился о нуждах всей братии и оделял того, кто нуждается, чтобы ничего не держали и не ели бы в келье, и чтобы; весь год, кроме субботы, воскресенья и праздников господних, проводили в непрерывном посте. [Членам братии] следует вовсе отказаться от вина и мяса и ежедневно ночью и днем беспрепятственно исповедоваться во всех провинностях и помыслах того дня; и каждую субботу и воскресенье и в дни господних праздников проводить ночь до самого утра в поклонении и в этот день непременно отслужить обедню; и всем сообща – большим и малым – приходить вместе на зов к мирским делам, к столу мирскому и на место молитв, и каждому накладывать телесную пищу, и всем – от мала до велика – поровну; также и раздавать плоды поровну.

Нашли также в книгах описания и образец облачения: кукуль,[192]192
  В тексте ***, что переводится латинским kukulus, т.е. «кукуль» – шапочка конической формы


[Закрыть] т. е. топи на голову, и четырехугольный колпак[193]193
  В тексте ***. Броссе переводит это как «четырехугольный колпак», отмечая однако что он не ручается за достоверность перевода, ввиду того, что этого слова он в словарях не нашел.


[Закрыть], и схима[194]194
  В тексте ***, от греч. «схима», здесь «облачение», «одежда» (см. «Livre d'Histoire» стр. 393)


[Закрыть], и цеспи, т. е. власяница, /257/ [надеваемая] на голое тело под одежду. И вообще вся одежда должна быть шерстяной, а не хлопчатобумажной, шерстяная рубаха должна быть длинной, до пят, а пояс – кожаный. И установили для всех, чтобы каждый ходил бы в своей одежде: если он отшельник – в кукуле и четырехугольном колпаке, если иерей – в фелоне, а если инок – в фелоне и камилавке. Это монашеское облачение бесследно исчезло, но теперь они были найдены; а камилавка и фелон хоть и существовали, но надевали их лишь во время молитвы, а после окончания богослужения [монахи] снимали их и ходили как миряне. И еще установили в молельнях такой порядок: первый час ночи[195]195
  Обычно церковная служба первого часа совершается вместе со службой, называемой утреней.


[Закрыть] в [дни] господних праздников исполнять с напевом «Вспомянем» и др., два канона псалмов, а в конце канонглух[196]196
  В тексте: ***. Армянская церковь делит 150 псалмов на 8 канонов, каждый из которых в свою очередь делится иа 7 гобх; в каждой гобхе последний псалом – главный по своему содержанию – называется канонглухом – головной частью канонов.


[Закрыть] с гласом; и заупокойный шаракан и Евангелие, [править] чин по усопшим и «Благословение» соответственно содержанию дня, а сверх того, отрывки из шараканов, и тагаворы[197]197
  Тагаворы – так называются начинающиеся словом «царь» церковные песнопения, обращенные к царю небесному.


[Закрыть], и аллилуйи с гласом; после этого читать Четьи-Минеи, а помимо того шаракан, соответствующий главе, которую прочли; затем еще два канона псалмов, после этого песнь «Отцев»[198]198
  Так называется псалом из хваления трех отроков, начинающийся словами: «Благословен ты, Господи, боже отцев наших». См.: Даниил, 3, 52.


[Закрыть] со своим чином; и час восхода солнца со своим каноном псалмов и вслед за утренним часом и вечерним часом после роспуска ежедневно читать поучительные книги.

И третий час утра, и шестой час, и девятый час с назначенными для них псалмами служились в каждый назначенный час, отдельно и независимо друг от друга; а потом служили священную литургию, и церемонию литургии совершали с причетниками и дьяконами – каждый в установленном облачении; все исповедовались, а затем /258/ обряжались и со страхом и трепетом приступали к литургии; мысленно умильно молились и знали в душе, о чем молятся. И с начала литургии до окончания чтения, когда вкушали Евангелия, в церкви непрерывно и беспрестанно лились слезы, подобно роднику. После обедни не тотчас же принимали пищу, а по выходе из церкви каждый молча шел в свою келью, дабы принять благодать и просвещение мыслей, полученные от божественной литургии, дабы не отвращаться от мыслей своих; и там, в келье, проводили час в одинокой молитве, пока не успокаивалось волнение души их. И когда били в колокол и звали к столу, все собирались в трапезной, одновременно садились за стол и молча ели, и круглый год лишь раз в день принимали пищу. А по принятии пищи решено было читать книги, дабы подобно тому как гортань вкусила вкус, так и умы восприняли бы слово Божье.

Вот таковы явные порядок и правила, установленные вышеупомянутыми вардапетами вместе с двумя мужами, а тайные добродетели, которыми они обладали, знает лишь тот, кто исследует сердце и тайны сынов человеческих. Все они были украшены различными добродетелями: некоторые были столпниками, другие – тверды в посте, третьи бодрствовали, четвертые источали слезы, пятые были молчальниками, шестые ухаживали за больными, остальные [отличались] еще чем-нибудь. Меж тем все они сподобились благости святого Духа, и за это /259/ священные молитвы их были угодны [богу]. Вот что рассказывают о тэр Киракосе: был [когда-то] некий муж, отказавшийся от мира и ставший пустынником; прожив некоторое время в пустыни, он хоть и исповедался и сменил одежды мирянина, но еще не причащался, ибо в пустыни порядок был таков, что вновь поступившего причащали лишь по истечении года, а у этого пришельца год еще не истек, поэтому он и не был причащен. Случилось так, что он заболел и умер, не приобщившись [святых Тайн], и то, что он умер непричастившимся, легло тяжким бременем на совесть пустынников, и кое-кто захотел похоронить его в тот же день. Но тэр Киракос воспротивился; он возмущался и не позволял хоронить, говоря: «Муж сей пришел к нам и оставался здесь столько дней, но не получил от нас никакой пользы, вот даже умер непричащенным. И теперь вы похороните его без обряда и литургии?! Ну, сжальтесь над ним, потерпите сегодня, а завтра совершим обряд и, [отслужив] литургию за [упокой] души его, похороним его». И братия согласилась сделать так, но не знали они, что на душе у тэр Киракоса. Когда ночь минула, назавтра они увидели, что мертвый воскрес и сидит, говорит и двигается. И на самом деле, встав с одра, он пошел в церковь и причастился святого тела и крови господней и, вернувшись на место упокоения своего, следующей ночью снова скончался. Понесли и похоронили его на кладбище братии. Вот что рассказали нам о тэр Киракосе.

И еще много других историй, достойных быть услышанными, рассказывают о подвижниках этой пустыни, ибо Дух Божий попечительствовал им.

Епископ Саргис был экономом мирских дел пустыни, а учителями грамоты были тэр /260/ Киракос, вардапет Погос, вардапет Мовсес, вардапет Нерсес, епископ Тума, долгое время жившие все вместе [в пустыни]. Позже тэр Киракос и епископ Тума отправились в страну Кштах, построили близ деревни Очанц пустынь и поселились там. А епископ Саргис остался в той же Большой пустыни и терпеливо переносил все свалившиеся на него напасти, пока не дожил жизнью праведника до глубокой старости, завершив жизнь и сохранив веру, преставился отсюда в мир [вечно] живых в той же Большой пустыни; и там похоронены славные останки его. Кончина его имела место в 1069 году нашего летосчисления (1620). А тэр Киракос, отправившийся в Очанц, жил там в монашеской строгости и там же, в своей же пустыни, близ селения Очанц, скончался в 1070 году нашего летосчисления (1621) и вознесся к возлюбленному своему Христу, любовь к которому всегда носил в сердце своем. И там же похоронены славные останки тела его во славу Христа, бога [нашего], вечно благословенного. Аминь.

/ 261 / ГЛАВА 22
Еще одна история об этой Большой пустыни

Расскажем еще одну историю об этой же Большой пустыни. Ну вот, когда прошло лет сорок пять или больше после основания пустыни, к западу от пустыни земля разверзлась по направлению к северу и достигла стороны восточной, пока [расщелина] не сошлась с утесом. А с запада [расщелина] прошла по кладбищу и достигла скалы, расположенной на западе; [земля] разверзлась так широко и глубоко, что, если бы случилось волу, или коню, или скотине упасть в пробоину трещины, они не смогли бы вылезть [оттуда]; а кроме того, изо дня в день то здесь, то там появлялось много других трещин. Посему в душу обитателей пустыни запало страшное подозрение, что земля, на которой возведена пустынь, сползет со своего места. То же подтверждали и все /262/ селяне, которым случалось там бывать и видеть эту трещину.

Наступил апрель месяц 1107 года нашего летосчисления (1658), и [так как] весна та была дождливой, то трещины стали день ото дня расширяться, и в душе у всех укрепилась [мысль] о том, что не сегодня завтра, соскользнув, осыплется земля под пустынью. Случилось это в зеленое воскресенье[199]199
  В тексте ***; так называетмся у армян второе воскресенье после пасхи


[Закрыть], которое пришлось на 25-е число апреля месяца: в то время когда [братия] собиралась на молитву вечернего часа, перед заходом солнца с южной стороны пустыни с высоты тамошней скалы земля начала расступаться и будто с горных круч пошла грозовая туча и стала приближаться с ужасным треском и грохотом, громом и шумом, похожим на гром туч, извергающих молнии; и так ужасен был гром и грохот, что все жители селения Шинагайр и селения Алидзор, услышав шум, вышли [и, став] перед селениями своими, наблюдали это бедствие. Испокон века твердо [стоявшие] утесы, попирая, сокрушали друг друга, а сотворенные извечно скалы подземные, вскипая, выходили на поверхность земли; все многолетние деревья и растения – орешники и дубы, а вместе с ними огромные камни погружались в бездну, поглощались и исчезали из виду. Множество каменных глыб, отрываясь от скал, катились одна за другой вниз; сталкиваясь, они разбивались и дробились и бесследно рассеивались; сила их столкновения и грохот повергали в ужас все вокруг, оглушительный шум от криков и грома приводил всех в сердечный трепет.

И так как [началось все, когда] вечерело и /263/ оставалось несколько часов [до ночи], и те прошли, наступила ночь, и начал лить дождь. Ночь была такая темная, что даже рядом стоящие не видели друг друга. Все обитатели пустыни вышли из нее, отошли [подальше], собрались к востоку от пустыни, у каменистой горы, и устроившись, зажгли светильники и большие свечи и оставались там, напуганные и унылые, ожидая конца, и жаждали утреннего света.

Многие считали, что вместе со сползшей почвой разрушилась пустынь, но созидательное попечение всеблагого бога, услыхавшего беспрестанные мольбы несчастных братьев, не дало [пустыни] окончательно обвалиться, и [разрушения] были невелики. Были разрушены: восточная часть пустыни, ограда, покои для гостей, хлева для скота, кладовые, часть покоев братии, восточная сторона большой церкви и задняя сторона западных столпов.

Свершившееся было велико и ужасно, ибо громадные глыбы скал, камней и земля тех мест были подобны высоченным валам морских вод, катящимся один за другим. В недрах горы, на которой был возведен монастырь Танахат, в чреве бездны начали разрываться глыбы скал и вместе с землей, гравием и большущими камнями, величиной с дом, осыпались и катились вниз; и лавина, катящаяся сверху, со всей силой и очень быстро покрыла местность, простирающуюся впереди, вырвала ее с исконного места, повлекла с собой и покатилась, поднимаясь и опускаясь, как пучина морская. Таким образом /264/ [все] катилось, достигло [наконец] большой реки Воротан, протекавшей по ущелью, и преградило течение реки приблизительно на восемь часов; а вода речная, низвергавшаяся сверху, затопила местность и затем где-то в стороне нашла себе русло и потекла [дальше], камни же и земля, нагромоздившиеся на берегу реки, превратились в большой холм.

Кладбище пустынников было расположено в западной стороне пустыни, а когда местность эту понесло, могилы, выкорчеванные с места, вместе с глубокими и бездонными недрами своими сползли на большое расстояние и оказались где-то в [другом] месте. Здесь были похоронены святой вардапет Погос, историю которого мы рассказали в одной из глав, и паронтэр Саргис, о котором мы говорили в предыдущей главе, и вардапет Аристакес, который стал настоятелем пустыни после паронтэра Саргиса, и подвижник, бесподобный и добродетельный инок тэр Барсег, – эти четверо были похоронены друг подле друга, а над ними была возведена часовня. И в то время когда земля под кладбищем сползала, попечение Божье как бы совершило чудо над святыми, ибо могилы их совершенно не были повреждены, так что надгробные плиты даже не искривились, а сохранили свое положение и [направлены] прямо на восток; часовня же, стоявшая над ними, обвалилась и разрушилась.

В то время когда происходили все эти ужасные события, попечением всемогущего бога никому из людей и скота не было причинено вреда, лишь один из [членов] братии остался в /265/ своей келье и умер там, [засыпанный] землей. Во время службы вечернего часа, когда начался обвал, кто-то из братии, придя к нему, уговаривал его выйти оттуда, мол, не оставайся под землей. Но он, издавна желая и ожидая смерти, не вышел, а остался там, уповая с надеждой на господа, [думая], что, быть может, благодаря невинной смерти душа его сподобится поспешения господа бога.

А все остальные обитатели пустыни собрались у горы, расположенной к востоку от пустыни, и с обильными слезами и громкими стонами оплакивали себя, умоляя бога избавить [их] от погибели и спасти строения пустыни от разрушения, ибо они, видя огромные разрушения, пришли в отчаяние и в муках молились до рассвета в светлое утро понедельника. А тот, кому присуще сострадание, источник милосердия – господь бог не только спас их от погибели, но сберег также всю пустынь и не дал ей разрушиться, ибо всемогущей десницей своей [господь] сохранил пустынь непоколебимо, [если не считать] указанных раньше разрушений.

Один из членов братии рассказывал такое сновидение. Говорит, что видел [человека] прекрасного и великолепного, в светлом одеянии, верхом на белом коне, который был на кровле церкви, перед которой собрались члены братии, рассказывающие об ужасных и горестных происшествиях, а человек в видении, повторяя то же, говорил с братьями. Славный муж сей сказал в разговоре: «И я остался [здесь], посему и беспокоюсь; я немного ушиб себе колено, ибо, выставив ногу перед пещерой, подпер ею скалу ту, /266/ дабы она, обвалившись, не засыпала бы пустынь братьев, а вы радейте о делах добродетельных и непрерывно с благодарностью благословляйте господа бога, который спас вас и милосердием своим да спасет вас и в грядущем, слава которому вечна. Аминь».