Текст книги "Переписка и деловые бумаги"

Автор книги: Антон Чехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 162 (всего у книги 187 страниц)

Преданный А. Чехов.

7 марта 1902 г.

На обороте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу Иорданову.

3688. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

8 марта 1902 г. Ялта.

8 марта.

Жена моя жестокая, вот уже пятница, а я ничего не знаю о вашем театре, как он в Петербурге и что. Очевидно, или театр провалился, или жена мне изменила. Немировичу жаль денег и времени, это я понимаю, но мне-то скучно, и я интересуюсь судьбами вашего театра так же, как и вы все.

Погода стала лучше, но холодно, не глядел бы ни на что. Я ем помногу; вчера был Альтшуллер, выслушивал меня, велел поставить мушку, что я и исполнил. Кашляю меньше. Получил от Миролюбова корректуру своего рассказа и теперь хлопочу, чтобы сей рассказ не печатался, так как цензура сильно его попортила. Начну хлопотать о разводе, если узнаю, что моя жена ведет себя дурно, мало отдыхает.

Ах, собака, собака!

Пиши мне каждый день, пиши подробно, обстоятельно; ведь как-никак я у тебя один, и кроме меня у тебя нет ни души на этом свете. Помни сие.

Перестал писать это письмо. Опять начал, прочитав газеты. В московских газетах прочел телеграмму, что Художественный театр имел "колоссальный" успех.

Поздравляю, дуся! Все-таки желательно было бы знать подробности.

Обнимаю тебя, зузуля, и целую. Храни тебя бог.

Твой Antoine.

Я остригся. Писал ли тебе об этом?

3689. В. С. МИРОЛЮБОВУ

8 марта 1902 г. Ялта.

8 марта 1902.

Дорогой Виктор Сергеевич, сегодня я получил корректуру и сегодня же хотел прочитать и отправить, но, во-1), Ваш корректор все точки превратил в восклицательные знаки и наставил кавычки там, где им не надлежит быть ("Синтаксис") и, во-2), много пропусков, приходится вставлять: (например "Демьян-Змеевидец"). И хочется кое-что вставить – это помимо всего прочего. Стало быть, корректуру получите на другой день после этого письма или в тот же день, если успею кончить к вечеру, к 7 час.

Простите, мой милый, я еще раз прошу: если цензура зачеркнет хоть одно слово, то не печатайте. Я пришлю другой рассказ. И так уж для цензуры я много выкинул и сокращал, когда писал.

Помните сию мою просьбу, прошу Вас.

Теперь Художественный театр в Петербурге. Как там и что, я не знаю, мне ничего не пишут. Вяло, должно быть? Уныло? Впрочем, ничего не разберешь на этом свете, в том числе и публику.

За телеграмму об академике большое Вам спасибо, голубчик. Дай бог Вам всего хорошего, живите весело и во здравии. Черкните строчки две-три.

Ваш А. Чехов.

3690. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

9 марта 1902 г. Ялта.

9 марта.

Дуся моя насекомая, сегодня читал в газетах о ваших подвигах, о том, как шли "В мечтах", читал телеграмму о "Трех сестрах". Читал наконец твое письмо, которое меня опечалило. По всему видно, что в конце поста приедет ко мне хромая жена. Получил пачку газет из Петербурга, адрес написан не тобой, одна 2-х копеечная марка. Пишут, что в пьесе "В мечтах" видно чеховское влияние. Какой вздорище!

Погода солнечная, нет дождей. Я еще не решил, куда нам поехать летом. На кумыс не хочется. Кстати же, кашель у меня теперь уменьшился, здоровье поправилось. Я бы с удовольствием двинул теперь к Северному полюсу, куда-нибудь на Новую Землю, на Шпицберген.

Как только ты уехала, в тот же день привалили бабы. И женская гимназия, и Бонье, и Надежда Ивановна. И у всех одинаковая улыбочка: не хотели беспокоить! Точно все пять дней мы с тобой сидели нагишом и занимались только любовью.

Поклонись, дуся, нашей кумысной знакомой Андреевской. Мише с семейством тоже поклонись. И попроси Вишневского, чтобы он написал мне хоть одну строчку.

У нас в кухне душеспасительное настроение, тишина и порядок, но всё же я охотно бы обедал не дома. Не делают мне супа с рисом – хоть ты что! А другие супы мне бывают не по желудку.

Что за свинство, что за подлость! Не прислать ни одной телеграммы!! Неужели Немирович так уж занят? Я ведь интересуюсь, живо интересуюсь, наконец я пайщик, чёрт возьми.

Ты полагала, что Горький откажется от почетного академика? Откуда ты это взяла? Напротив, по-видимому, он был рад.

Если не получу завтра письма, то расшибу.

Ну, супружница моя балованная, будь здорова, целую и обнимаю тебя миллион раз.

Твой муж немец Антон.

3691. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

10 марта 1902 г. Ялта.

10 марта.

Оля моя, жена моя, здравствуй! Пишу тебе от нечего делать и от скуки, и не знаю, о чем написать. Здоровье мое сегодня превосходно, как давно уже не было; кашля совсем мало, самочувствие отменное, и это я объясняю погодой, солнечной и почти теплой. Если бы совсем поправиться, чтобы можно было жить в Москве! Дачу для нас уже ищут на Волге; мои условия: усадьба, мебель, отсутствие ветра и близость пристани, лучше же всего флигель в чьем-нибудь имении, чтобы я мог ухаживать за барышнями. Хорошо бы флигелек, в котором бы ты хозяйничала, а я бы над тобой командовал и взыскивал бы.

Писать рецензии, да еще в "Новом времени" -это не дело Миши.

Сейчас принесли для прочтения драмищу – в 5 актах!! Ведь это разбой.

Ну, целую тебя, ласкаю и обнимаю. Поклонись Тихомирову, скажи, чтобы он высылал газеты, даже те рецензии, которые кажутся ему пустяшными. Я от скуки все прочту.

Твой немецкий муж в протертых назади брюках.

Антон.

3692. Д. М. РАТГАУЗУ

10 марта 1902 г. Ялта.

10 март 1902 г.

Многоуважаемый Даниил Максимович! Простите, до сих пор я не ответил на Ваше письмо. Всё нездоровилось! Теперь погода в Крыму изменилась, стала прекрасной, а с погодой и здоровье тоже улучшилось. С Вашими стихами я давно уже знаком, у меня уже есть Ваш первый сборник, знаю я прекрасно и очень люблю также романс Чайковского "Снова, как прежде, один" -короче, Вы мой уже давний знакомый. Большое, сердечное Вам спасибо за "Песни", я прочел с большим удовольствием. И мне совестно, что на Ваше желание получить от меня теперь фотографическую карточку я должен ответить отказом или почти отказом. У меня теперь нет ни одной карточки, которую можно было бы послать; есть, да нехорошие. В мае я буду в Москве, оттуда и вышлю Вам. Если в мае Вы уже не будете в Киеве, то напишите, куда выслать.

Желаю Вам всего хорошего и еще раз благодарю.

Искренно Вас уважающий А. Чехов.

На конверте:

Киев.

Его высокоблагородию

Даниилу Максимовичу Ратгаузу.

Институтская, 3.

3693. M. П. ЧЕХОВОЙ

10 марта 1902 г. Ялта.

10 марта 1902.

Милая Маша, сегодня настоящая весенняя погода, только жаль – дождей нет, воды мало. Здоровье мое превосходно, как давно уже не было. Дома все здоровы, благополучны.

Поклонись Ивану, Соне и Володе и госпоже Упрудиус, которую я благодарю за письмо, но которой я не отвечаю, так как скоро она приедет в Ялту.

Будь здорова. Пиши пожалуйста.

Твой А. Чехов.

На обороте:

Москва.

Марии Павловне Чеховой.

Неглинный пр., д. Гонецкой.

3694. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

11 марта 1902 г. Ялта.

11 марта.

Жена, здравствуй! Будь добра, поблагодари И. А. Тихомирова за газеты и скажи ему, чтобы "Нового времени" он не высылал, я получаю сию газету. Также дай ему двухкопеечных марок, а то он приклеивает только одну марку, и мне приходится платить штраф.

Как жаль, что не играет Лилина, что вместо нее моя любимица Мунт!

Сегодня от тебя нет письма. Это неблагородно. Напиши, будет ли играть Лилина, что она и как. Поклонись всем, в том числе Немировичу; скажи ему, что фотографию его я получил, merci.

Сегодня в газетах любопытная телеграмма насчет Горького.

Ну, дуська моя, будь здорова и счастлива. Я тебя люблю и буду любить, хотя бы ты из собаки сделалась крокодилом. Целую мою голубку тысячу раз.

Твой Antoine.

3695. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

12 марта 1902 г. Ялта.

12 марта.

Милый мой, славный дусик, зачем такое кислое, хмурое письмо? И у меня тоже сегодня здоровье неважное, гораздо хуже вчерашнего; вероятно, погода изменится. Хорошая моя, не унывай, не скучай, ведь скоро мы опять будем вместе, и я постараюсь, чтобы тебе было хорошо.

Отчего ты не получаешь моих писем? Я посылаю по адресу – Кирпичная, такой улицы нет, и я боюсь, что мои письма тобой не получены. Уж телеграфировала бы, что ли.

Лику я давно знаю, она, как бы ни было, хорошая девушка, умная и порядочная. Ей с Саниным будет нехорошо, она не полюбит его, а главное -будет не ладить с его сестрой и, вероятно, через год уже будет иметь широкого младенца, а через полтора года начнет изменять своему супругу. Ну, да это всё от судьбы.

Пиши мне подробнее, я без тебя скучаю. Ты пишешь, что тебе надоел театр, что ты играешь без возбуждения, со скукой. Это ты утомилась.

Сегодня погода похуже, но я все-таки весь день сидел в саду.

Я, пишешь ты, не писал тебе уже два дня, и пишешь ты об этом таким тоном, как будто я тебя уже бросил. Дуся моя! Хотя бы я не писал тебе 200 дней, знай, что я не могу тебя бросить и не брошу, что бы там ни было. Обнимаю тебя, деточка, и целую.

Твой немец Антон.

3696. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

13 марта 1902 г. Ялта.

13 марта.

Наконец-то ты, крокодил, жулик мой милый, получила мое письмо. Я пишу тебе каждый день, так и знай. Хоть понемногу, а пишу.

Сегодня мое здоровье лучше, чем было вчера, и хуже, чем позавчера. Барометр падает, похоже на дождь. Весна или похоже на весну.

Мише я не стану писать. Он любит Суворина, и если Суворин похвалил его, то это для него важнее всего. И Буренина он тоже высоко ценит и, кажется, побаивается. Пусть пишет про театр что хочет, не волнуйся, дуся моя. То, что нет Лилиной, – это гораздо хуже всяких рецензий, это зарез для театра или по крайней мере для сезона.

Средин Леонид заболел, у него более 39. Говорил мне об этом в телефон Алексин. Дед поправляется, уже сидит, весел. Читала ты "Крестьянина" с его предисловием? Особенного ничего нет, но хорошо, кроме предисловия, которое показалось мне грубоватым и неуместно придирчивым. Летом я дам тебе прочесть.

Я бы хотел повидаться с Мейерхольдом и поговорить с ним, поддержать его настроение; ведь в Херсонском театре ему будет нелегко! Там нет публики для пьес, там нужен еще балаган. Ведь Херсон – не Россия и не Европа.

Ищу дачу на Волге. Писал я тебе об этом? Ищу флигелек в усадьбе. Хорошо бы так, чтобы не есть готового обеда, хозяйского, а самим бы стряпать. Мне хочется, чтобы ты была сытая, довольная.

Ну, целую мою дусю. Бог с тобой, спи хорошо, думай обо мне, о лете. Обнимаю тебя крепко-крепко, жду писем. Будь доброй, хорошей, не хандри. Пойдет ли у вас "Дядя Ваня"? Нет?

Твой немец, строгий муж Antoine.

3697. M. П. ЧЕХОВОЙ

13 марта 1902 г. Ялта.

Милая Маша, уже становится тепло, дождей нет, приходится даже поливать деревья. Все наши здоровы, мать и бабушка говеют. Сегодня говорили мне в телефон, что заболел Л. Средин; у него больше 39. Около нас шумит локомобиль, утаптывающий мостовую. В Петербурге вместо Лилиной всё время играет Мунт; значит, репутация театра должна пошатнуться. Море тихое, как летом; уже в Гурзуф ходит катер. Журавли здравствуют, часто танцуют. Каштан жиреет.

Ну, будь здорова и благополучна. На какой неделе приедешь, в какой день? Напиши. Барометр падает, но на дождь не похоже.

Твой Antoine.

На обороте:

Москва.

Марии Павловне Чеховой.

Неглинный пр., д. Гонецкой.

3698. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

14 марта 1902 г. Ялта.

14 марта.

Ты, дусик, пишешь, что за всё время, пока ты в Петербурге, ты получила от меня только два письма. Я пишу тебе каждый день по адресу Кирпичная 8, No 30. Теперь не знаю, как тебе писать, да и писать ли? Письма мои, очевидно, пропали. Не справишься ли ты как-нибудь на почте? Впрочем, они, мои письма, уже устарели, и в них мало интересного.

От тебя я получаю письма каждый день (кроме одного дня). Сегодня туман. Здоровье мое лучше вчерашнего, чувствую себя хорошо.

Будь здорова, голубка моя. Храни тебя господь. Целую и обнимаю.

Твой иеромонах Антоний.

Сообщи твой адрес; очевидно, Кирпичная 8 – это неверно.

3699. П. Ф. ИОРДАНОВУ

16 марта 1902 г. Ялта.

16 марта 1902.

Многоуважаемый

Павел Федорович!

Художественный театр на Святой неделе уже не играет. Он кончает свой сезон на масленице, затем, от нечего делать, уезжает в Петербург, где проводит пост, до конца шестой недели. О том, что он продает свои спектакли, я не слышал; да и едва ли это верно, так как сегодня же я получил письмо, в котором сообщают мне, что в Художественном театре был благотворительный спектакль (в пользу фельдшериц) и что он, театр, понес убытку 700 р. Весной я поговорю с Немировичем, узнаю, как и что, и напишу Вам, хотя едва ли можно будет сделать что-нибудь, так как денежная часть в руках не тех, кто играет и заведует игрой, а тех, кто ведает хозяйство.

А сколько Вам нужно, чтобы начать постройку? Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

Павловский не обманул. У него теперь тяжелые обстоятельства. А с Антокольским нужно повидаться.

На конверте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу Иорданову.

3700. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

16 марта 1902 г. Ялта.

16 марта.

Милый мой, глупенький пупсик, злая моя, нехорошая жена, вчера я не получил от тебя письма. Кроме вчерашнего дня, я писал тебе ежедневно; очевидно, письма не доходят, с чем тебя и поздравляю.

Ну, дуся, сегодня идет прекрасный весенний дождь. Это первый за всю весну. Мать сегодня приобщалась. У Арсения душеспасительное лицо. Мое здоровье хорошо, кашель меньше, настроение порядочное. Пьесу не пишу и писать ее не хочется, так как очень уж много теперь драмописцев и занятие это становится скучноватым, обыденным. Ставить вам нужно прежде всего "Ревизора", Станиславский – городничий, Качалов – Хлестаков. Это для воскресений. А ты бы была великолепная городничиха. Затем – "Плоды просвещения", тоже для воскресений и на запас. Только вам необходимо еще прибавить двух-трех порядочных актрис и столько же актеров, тоже порядочных. Если главные роли будут, хотя бы случайно, исполняться такими, как Мунт, и даже такими, как Литовцева, то театр ваш погибнет через 2-3 сезона.

У меня никто не бывает. Впрочем, вчера была Мария Ивановна Водовозова, которая, очевидно, -и это очень жаль! – помирилась со мной. Несносная, глупая бабенка, которая каждую минуту суется не в свое дело.

Как идет IV акт "Мещан"? Ты довольна? Напиши мне, дуся.

Отчего я не получил ни одной телеграммы? Я каждый вечер жду. Очевидно, Немирович пал или падает духом, его заедают рецензии. А ты, дурочка, не верь этим пошлым, глупым, сытым рецензиям нелепых людей. Они пишут не то, что прочувствовано ими или велит им совесть, а то, что наиболее подходит к их настроению. Там, в Петербурге, рецензиями занимаются одни только сытые евреи неврастеники, ни одного нет настоящего, чистого человека.

Вот уже четвертая неделя поста! Скоро ты приедешь. Тебе я отдаю ту комнату, где стоит пианино, и ту, что внизу, где ты жила в прошлом году. Значит, две комнаты. Дам даже три комнаты, только не уходи к Суворину за 1000 р. в месяц.

Пиши, дуська, не ленись, будь порядочной женой. Обнимаю тебя и крепко целую. Пиши, родная! Подлиннее пиши, в письмах ты умная.

Твой муж под башмаком

Antoine.

Кланяйся Андреевской, той самой, что на кумысе познакомились.

Третьего дня, прочитав твое письмо, где ты пишешь, что не получаешь моих писем, я послал тебе письмо в Панаевский театр.

3701. M. П. ЧЕХОВОЙ

16 марта 1902 г. Ялта.

16 марта.

Милая Маша, сегодня с раннего утра идет дождь, настоящий, весенний. Погода тихая. Сегодня мать приобщалась, бабушка тоже. Все здоровы. Мое здоровье гораздо лучше, чем было. Вчера получены из Одессы деревья (пирамидальные шелковицы и таковые же акации) и вчера же были посажены. Больше нет ничего нового. Будь здорова и благополучна, всего хорошего!

Твой Antoine.

Писал ли я тебе, что Марфа уехала домой?

На обороте:

Москва.

Марии Павловне Чеховой.

Неглинный пр., д. Гонецкой.

3702. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

17 марта 1902 г. Ялта.

17 марта.

Милый мой крокодил, сегодня получил от тебя два письма; одно из них написано 11 марта, а почтовый штемпель – 13-го, очевидно, кто-нибудь таскал письмо в кармане.

У меня кашель всё слабее. Видишь, дуся, какой я. Сегодня ветер и весеннее настроение, после дождя всё зацвело и стало распускаться.

Если увидишь еще раз А. А. Потехина, то кланяйся ему и скажи, что я его очень уважаю. Гонорар пусть получит Маша, напиши Боткину или ей – как знаешь, о собака.

Значит, скоро ты сделаешься знаменитой актрисой? Саррой Бернар? Значит, тогда прогонишь меня? Или будешь брать меня с собой в качестве кассира? Дуся моя, нет ничего лучше, как сидеть на зеленом бережку и удить рыбу или гулять по полю*.

Я ем хорошо. Можешь не беспокоиться. Ты получила от меня, как пишешь, только 3 письма, а между тем я послал их тебе по крайней мере 12.

Мать очень обрадовалась почему-то, когда узнала, что ты была у Миши и что он был у тебя с Ольгой Германовной.

Итак, стало быть, "Дядя Ваня" не пойдет? О, как это нехорошо!

До свиданья, пупсик мой, целую тебя горячо. Будь здорова и весела.

Твой строгий муж

Antoine.

* Я ничего не имею против того, чтобы ты была знаменитой и получала тысяч 25-40, только сначала постарайся насчет Памфила.

3703. П. Ф. ИОРДАНОВУ

19 марта 1902 г. Ялта.

Книги, которые в скором времени будут высланы мною в библиотеку:

1) И. Бунин. Рассказы. (2 экз.)

2) Леонид Андреев. Рассказы. Изд. 2-е.

3) Скиталец. Рассказы и песни. (2 экз.)

4) Максим Горький. Мещане. (2 экз.)

Перев. Мережковского. Издание Т-ва "Знание":

5) Эсхил. Скованный Прометей.

6) Софокл. Эдип в Колоне.

7) Эврипид. Ипполит.

8) Софокл. Эдип-царь.

9) Софокл. Антигона.

10) Эврипид. Медея.

А. Чехов.

19 марта 1902.

На обороте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу Иорданову.

3704. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

19 марта 1902 г. Ялта.

19 марта.

Милый мой, удивительный дусик, вчера я не писал тебе – и только вчера, а ты то и дело оставляешь меня без письма. Например, сегодня. Как же после этого не бить тебя?

Я здоров, как бык. Погода порядочная. Почти всё время сижу вне дома. Вчера вечером был у меня Леонид Андреев с женой, и она, т. е. его жена, показалась мне очень неинтересной; от такой я бы непременно ушел. Сегодня приходила m-me Корш, жена голубы Корша. Что еще написать тебе? О чем? Ну, хоть о том, что мною замечено, а именно: "Новое время" стало иначе относиться к вашему театру, очевидно, сменило гнев на милость. Что за сукины сыны!

Скоро, скоро я начну поджидать тебя, моя немочка золотая. Тихомирова благодарю и благодарю.

А Вишневский мне ничего не пишет, между тем мне очень хотелось бы знать, каковы его петербургские впечатления.

Целую собаку мою, обнимаю миллион раз.

Твой деспот

Antoine.

Л. Средину легче; было воспаление легких. Льву Николаевичу совсем легче.

3705. В. Г. КОРОЛЕНКО

19 марта 1902 г. Ялта.

19 марта 1902 г.

Дорогой Владимир Галактионович, всю зиму я ровно ничего не делал, так как хворал. Теперь мне легче, я почти здоров, но что будет дальше – не знаю и потому ничего определенного насчет рассказа в сборник сказать не могу. В июле или в августе сообщу Вам, тогда будет видней. Что же касается "Русского богатства", то я пришлю повесть или рассказ при первой возможности. Этот журнал мне симпатичен, я его люблю и работал бы в нем охотно.

Сегодня я получил письмо от одного ординарного академика такого содержания: "Вчера было особое заседание (вчера – 11 марта) Разряда изящной словесности, опять в Мраморном дворце, посвященное тому же инциденту с Максимом Горьким. Прочли высочайший выговор, изложенный в словах, что государь "глубоко огорчен" выбором и что Министерство народного проевещения предлагает отныне представлять всех кандидатов на усмотрение его и Министерства внутренних дел".

М. Горький, кстати сказать, проживает в настоящее время в Олеизе, сегодня был у меня. Л. Н. Толстой выздоравливает.

Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.

За письмо, за то, что вспомнили, большое Вам спасибо.

Ваш А. Чехов.

3706. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

20 марта 1902 г. Ялта.

20 марта.

Милый дусик, ты спрашиваешь, почему я не беру денег за переводы моих произведений. А потому что не дают. Твой друг Чумиков полгода назад написал мне, что кто-то вышлет мне за его переводы 100 марок, но этот "кто-то" не торопится. Хорошо бы ты сделала, если бы не принимала этого Чумикова. Насчет Маркса и 300000 он тебе врет. Гр. Толстая и не думала торговаться с Марксом, всё это ложь.

Я нарочно хожу в протертых брюках, чтобы все видели и чувствовали, как ты меня разоряешь. Погоди, скоро я буду без брюк ходить!

Еще одно слово о Чумикове. Ведь я дал ему авторизацию, он переводит меня уже давно, и он же смеет еще говорить, что я отказываюсь от гонорара! Что за животное.

У нас всё расцвело. Твоя комната с пианино ждет тебя. Скоро уже ты должна приехать. Мы поживем немножко в Ялте, потом поедем в Москву, потом на Волгу. В Москве мне хочется посмотреть на вашу квартиру; говорят, очень хорошая.

Кланяется тебе старуха Средина* с младшим фисом**. Знаешь? А хорошо бы мне будущей зимой пуститься путешествовать, хотя бы по Нилу. Как ты думаешь? Я бы писал тебе длинные письма из Африки. Дуся моя!!

Ну, будь счастлива. Дай бог тебе здоровья и всего самого лучшего. Обнимаю тебя.

Твой свирепый муж

Antoine.

* Она была только что, и сын ее был, говорил тихим, кротким голосом. (Прим. А. П. Чехова)

** сыном (франц. fils) (Прим. ред.)

3707. И. А. БЕЛОУСОВУ

21 марта 1902 г. Ялта.

21 марта 1902.

Дорогой Иван Алексеевич, позвольте и мне поздравить Вас, крепко-крепко пожать руку и от всей души пожалеть, что меня нет с Вами.

Примите мое сердечное пожелание счастья, успехов, и дай бог Вам дожить (и нам вместе с Вами) до того вечера, когда мы могли бы собраться и отпраздновать сорокалетие Вашей деятельности, тихой, скромной и прекрасной. Крепко жму руку еще раз и обнимаю милого юбиляра.

Ваш А. Чехов.

3708. H. Д. ТЕЛЕШОВУ

21 марта 1902 г. Ялта.

21 марта 1902.

Дорогой Николай Дмитриевич, сегодня я получил Ваше письмо и сегодня же отвечаю. Боюсь, как бы мое поздравление не запоздало. Да, Иван Алексеевич настоящий юбиляр: и писатель в своем роде единственный, и человек очень хороший,

Шлю Вам сердечные пожелания и жму руку. После Пасхи буду в Москве – к великому моему удовольствию.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Москва.

Его высокоблагородию

Николаю Дмитриевичу Телешову.

Чистые пруды, д. Тереховой.

3709. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

22 марта 1902 г. Ялта.

22 марта.

Милая моя жена, для нас ищут дачу с мебелью, с полной обстановкой, так что горшков тебе не придется везти с собой, не бойся. Анну Егоровну нельзя брать, боже тебя сохрани – это значит лишить себя свободы, надеть цепи, так сказать. Пароходы из Севастополя идут во вторник, среду, пятницу и воскресенье.

В Финляндию можно поехать, но не больше как на неделю и как можно подальше и поглуше, чтобы никто не мог приехать к нам, ни одна душа.

Сегодня был у меня Куперник, отец Татьяны, вчера был Кашкин, был Зевакин, была m-me Корш.

Средину лучше. Дашу Озаровскую, бывшую Мусину-Пушкину, бывшую Глебову, нельзя считать актрисой серьезно. Это пустяки одни, а не женщина.

Погода весенняя, но нет дождя, сухо.

Чтобы не возиться с сундуком, ты напиши в Москву, чтобы выслали на Николаевский вокзал кого-нибудь встретить тебя. Ты сдашь посланному сундук, а сама поедешь дальше, на Курский вокзал, потом на юг.

Иду к зубному врачу! Будь здорова, дуся, Христос с тобой. Обнимаю тебя.

Твой Antoine.

3710. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

23 марта 1902 г. Ялта.

23 марта.

Милая Собака моя, мне теперь не до писем, хожу каждый день к доктору, починяю зубы. Каждый день пломбировка и прочее. Рисунок Муратовой великолепен. Раевской книгу пришлю, когда она вернется в Москву и когда я буду знать ее адрес.

Дуся моя, я готов ехать и в Швейцарию, только ведь там нельзя удить рыбу! А мне ужасно хочется. Надо бы под Москвой купить дешевенькое именьишко, чтобы можно было жить лето и удить рыбу. Только под Москвой гости бы ездили.

Ну, деточка, господь тебя благословит. Не скучай, пиши мне. Я целую тебя любвеобильно, мою славную.

Твой суровый муж Антон.

3711. П. А. СЕРГЕЕНКО

24 марта 1902 г. Ялта.

24 марта 1902.

Дорогой Петр Алексеевич, с Гриневичем уже всё кончено: он умер, дня за 3-4 до получения мною твоего последнего письма. Он болел дня три, поставлен был диагноз – заворот кишок, ему делали операцию, вскрыли живот – и он умер. Нашли у него бугорчатку брюшины, между прочим. Что он за человек, так и осталось тайной для всех, знавших его в Ялте.

Здоровье Льва Николаевича поправляется. Воспаление легких давно уже кончилось, осталась одна только слабость.

Погода в Ялте очень хорошая, уже весенняя; и здоровье мое стало лучше. Всю зиму здоровье было скверное, ничего не делал.

Будь здоров и благополучен.

Твой А. Чехов.

3712. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

25 марта 1902 г. Ялта.

25 марта.

Сегодня, дусик мой, опять ходил к зубному врачу и, представь, не застал его дома. Завтра опять пойду, потом послезавтра опять – и так целую неделю.

Собака, дождя нет! Здоровье мое прекрасно, лучше и не надо. Н. Котляревского я знаю очень хорошо, виделся с ним не один раз. С Ф. Батюшковым был в переписке. Эти два – и Котляревский, и Батюшков – народ очень хороший и нужный, только суховатый, и в обоих есть что-то напоминающее И. И. Иванова, московского.

Что новенького? Напиши, дуся. А еще лучше поскорей оканчивай свой сезон и приезжай в объятия мужа.

Ну, господь тебя благословит. Целую дусю мою.

Твой супруг Antoine.

3713. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

27 марта 1902 г. Ялта.

27 марта.

Здравствуй, жена! Здоровье мое поправилось совершенно, и остановка теперь только за зубами, которые я починяю каждый день. Ты в последнем письме спрашиваешь, считаю ли я тебя умной не в одних только письмах. Дуся моя, золото, собачка, я считаю тебя глупенькой, но скрываю это ото всех. Ты, однако, раскутилась в Питере, у тебя много знакомых – завидую тебе! Ты каждый день встречаешься с m-me Чюминой... Правду ли говорят, что у нее роман с вашим Вишневским? Если правда, то желаю им обоим всего хорошего.

Получил телеграмму насчет "Мещан". Теперь буду ждать подробностей от тебя.

Сегодня, можешь себе представить, идет дождь!! Писать больше не о чем, дайте мне мою жену! Надоело писать.

Уже весна настоящая, хожу в весеннем пальто и без калош.

Ну, приезжай поскорей! Вот тебе расписание пароходов:

понедельник "Батум"

вторник "Пушкин"

среда "Ялта"

пятница "В. к. Ксения"

воскресенье "В. к. Алексий"

понедельник "Севастополь".

Это дни, в которые выходят пароходы из Севастополя в Ялту.

До свиданья, актрисуля, хранит тебя бог! Обнимаю тебя и целую.

Твой Antoine.

3714. И. M. КОНДРАТЬЕВУ

27 марта 1902 г. Ялта.

27 марта 1902.

Многоуважаемый

Иван Максимович!

Будьте добры, сделайте распоряжение о высылке мне гонорара по адресу: Ялта. В прошлый раз мне был выслан гонорар по телеграфу через Общество взаимного кредита. Если и на этот раз благоволите выслать переводом, то лучше устроить это через Государственный банк (в Ялте казначейство), переводом не по телеграфу, а по почте. Это несравненно дешевле.

Желаю Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

3715. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

28 марта 1902 г. Ялта.

28 марта.

Здравствуй, кутила! Сегодня пасмурно, хочет идти дождь, холодновато. Зубов еще нe кончил пломбировать, но скоро кончу. Приезжают на днях Бунин и Нилус, который будет писать с меня портрет.

Гриша Глинка – это сын баронессы Икскуль. Я с ним плыл от Владивостока, вспоминаю о нем с удовольствием, мальчик хороший. Если Острогорский, который провозгласил за ужином мое здоровье, редактирует "Образование", то это нехороший Острогорский, репутация у него неважная. Он напечатал в своем журнале костомаровскую сказку, которую выдал за толстовскую.

Ты мне нужна, моя немочка, приезжай поскорей. Хочется поскорее попутешествовать и с тобой насчет этого посоветоваться.

Ты пишешь, что расстроила себе желудок. А ты не пей шампанского.

Бог с тобой, моя милюся, да хранят тебя ангелы святые. Не забывай своего мужа, вспоминай о нем хоть раз в сутки.

Обнимаю тебя, мою пьяницу.

Твой муж в протертых брюках, но не пьющий Antoine.

3716. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

31 марта 1902 г. Ялта.

31 марта.

Милая дуся, сейчас уезжаю к Толстому. Погода чудесная. А тебе надоело в Питере? Скучно? Холодно?

Насчет почетных академиков ничего еще не решено, ничего не известно; мне никто ничего не пишет, и я не знаю, как мне поступить. Поговорю сегодня с Львом Николаевичем.

Пьеса Горького имела успех? Молодцы!!

Итак, до свиданья, дуся моя! Если что понадобится, то буду телеграфировать, письмо же это последнее, если не напишу еще завтра.

Я здоров совершенно, зубы кончу пломбировать завтра. В среду начнет писать меня Нилус, художник, друг Бунина.

Итак, жена, до свиданья! Сойдемся, и потом нас не разорвет никакая собака до самого сентября или октября.

Обнимаю тебя, целую миллион раз.

"Дикая утка" осрамилась?

Твой верный муж Antoine.

Сегодня от тебя нет письма.

3717. H. П. КОНДАКОВУ

2 апреля 1902 г. Ялта.

2 апрель 1902.

Многоуважаемый и дорогой Никодим Павлович, я не знаю, вернулись ли Вы в Петербург (Вы писали, да и из газет видно, что Вы в Москве), но всё же позвольте напомнить Вам о своем существовании. Начну с того, что в Ялте уже настоящая весна, зеленеют деревья, отцветают персики, тепло, актер Сазонов в собственном имении пьет чай не иначе, как на чистом воздухе. Здоровье мое в феврале и в начале марта было плохо, я похудел и много кашлял, теперь же дела мои очевидно пошли на поправку, чувствую себя очень хорошо.

Очень бы хотелось повидаться с Вами и поговорить, узнать подробности о последних академических выборах. До сих пор для меня еще многое не ясно, по крайней мере я не знаю, что мне делать, оставаться мне в почетных академиках или уходить.

Л. Н. Толстому лучше, это несомненно, болезнь (воспаление легких) миновала, но всё же он слаб, очень слаб, только недавно стал сидеть в кресле, а то всё лежал. Ходить будет еще нескоро. Я был у него третьего дня, и он показался мне выздоравливающим, но очень старым, почти дряхлым. Много читает, голова ясная, глаза необыкновенно умные. Писать конечно нельзя, но всё же есть кое-что новое, им написанное; об этом, впрочем, поговорю при свидании.

А когда мы увидимся? Напишите пожалуйста. Мне, повторяю, очень хочется поговорить с Вами, и хочется, и очень нужно.

Желаю Вам всего хорошего, низко кланяюсь Вам и Вашей семье. Будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

3718. П. Ф. ИОРДАНОВУ

3 апреля 1902 г. Ялта.

3 апрель 1902.

Многоуважаемый Павел Федорович, посылаю Вам книги – большою скоростью... Они, вероятно, уже в Таганроге, их можно получить.

Желаю Вам всего хорошего.

Преданный А. Чехов.

V и VI томы сочинений Екатерины II еще не готовы; когда получу, то пришлю.

На конверте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу

Иорданову.

3719. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ