Текст книги "Переписка и деловые бумаги"

Автор книги: Антон Чехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 123 (всего у книги 187 страниц)

Еще раз благодарю и крепко жму Вам руку. Искренно Вас уважающий и преданный

А. Чехов.

25 дек. Ялта.

На обороте:

Autriche. Австрия. Прага.

M-r D-r Bтh. Prusik.

VI Mozбu 359.

2539. Ф. Д. БАТЮШКОВУ

26 декабря 1898 г. Ялта.

26 дек.

Многоуважаемый

Федор Дмитриевич!

Очень рад служить, шлю Вам полное свое согласие. Оговорка тут может быть только одна, а именно: "Ванька" уже и раньше издавался и "Посредником", и баронессой В. И. Икскуль, и Комитетом грамотности – и если это не может служить препятствием, то издавайте еще раз.

Кстати о Роше: во Франции мне очень не хвалили его как переводчика. Говорят, что моих "Мужиков" перевел он очень плохо.

Я живу в Ялте, пробуду здесь, вероятно, всю зиму. Здоровье мое порядочно. Погода хорошая, но живется скучно; вот уже вторую зиму я провожу без снега.

Будьте здоровы. Поздравляю Вас кстати с новым годом, с новым счастьем, желаю всего хорошего. Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

Мой адрес: Ялта.

На конверте:

Петербург.

Его высокоблагородию

Федору Дмитриевичу Батюшкову.

Литейный, 15.

2540. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ

26 декабря 1898 г. Ялта.

26 дек.

Дорогой Александр Леонидович, поздравляю Вас с новым годом, с новым счастьем и желаю Вам здоровья, счастья, успехов и всего, чего только пожелаете. Шлю Вам большое, громадное, шестиэтажное спасибо за Вашу милую телеграмму. Я сохраню ее на память и когда-нибудь, этак лет через 20, покажу ее Вам. Из газет я почти ничего не понял, но приехал в Ялту брат Иван, пришло письмо от Владимира Ивановича, и я уразумел, как в самом деле Вы хорошо играли, как было вообще хорошо и какая в сущности нелепость, что меня нет в Москве. Когда и где я увижу "Чайку"? Крепко жму Вам руку. Думал ли Крамсаков, что я буду писать пьесы, что Вы будете артистом?

Всем поклон, привет.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Москва.

Его высокоблагородию

Александру Леонидовичу Вишневскому.

Художественный театр (в Каретном Ряду).

2541. П. Ф. ИОРДАНОВУ

26 декабря 1898 г. Ялта.

26 дек.

Многоуважаемый Павел Федорович, всё собираюсь написать Вам и наконец собрался теперь, в праздники, когда кстати уж заодно, между делом, могу и поздравить Вас с новым годом, с новым счастьем. Поздравляю Вас и от души желаю всего хорошего.

А дела вот какие. Д-р Ножников на Ваш вопрос о моем здоровье ответил так странно по той причине, что телеграмма Ваша была срочная и он боялся промедлить ответом – это его собственное объяснение. Затем о моем портрете. Мой брат, который гостит теперь в Ялте, передавал мне, что будто Вы намеревались заказать или даже уже заказывали художнику Бразу копию с моего портрета, того самого, который теперь в Третьяковской галерее. Брату сообщил об этом сам Браз. Считаю нужным подать и свой голос, на что имею право, ибо речь идет о моей физиономии. Портрет, по общему отзыву, не похож, написан Бразом неинтересно, вяло. Зачем он Вам? Лучше хорошая фотография, чем плохая копия с непохожего портрета, и если уж так нужно, то я в Москве сниму с себя большую фотографию и пришлю. Или, если не хотите фотографии, я сам когда-нибудь закажу свой портрет. Кстати сказать, в Париже хотел лепить меня известный скульптор Бернштам – и я не дался. Теперь, когда буду в Париже, непременно попозирую у Бернштама и его работу пришлю в библиотеку.

У меня в Ялте набралось много книг. Как быть с ними? Навигация закрылась, а посылать по железной дороге это всё равно, что посылать в Вологду.

Из "Таганрогского вестника" ничего нельзя понять, что нового в Таганроге, какая у Вас жизнь. Ялта растет с каждым днем. Тут и водопровод, и канализация, и скоро будет электричество, будут удлинять мол, расширять набережную, но того, что называется жизнью, нет совсем. Тут бывает сезон, но жизни нет. Приходится скучать по Москве, где особенно в эту зиму живут так буйно. Там одних театров десять штук, и все битком набиты.

Будьте здоровы. Желаю Вам всего хорошего.

Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу Иорданову.

2542. Е. З. КОНОВИЦЕРУ

26 декабря 1898 г. Ялта.

Дорогой Ефим Зиновьевич, поздравляю Вас и Евдокию Исааковну с новым годом, с новым счастьем, желаю Вам жить много лет в добром здравии и полнейшем благополучии. Спасибо Вам громадное за телеграмму и за письмо. Спасибо!!! Здесь было хорошо, но сегодня ветер, холодно; приходится сидеть дома и поглядывать равнодушными очами в окно и завидовать тем, кто в такую погоду не в Ялте. Моя пьеса не идет? Мне не везет в театре, ужасно не везет, роковым образом, и если бы я женился на актрисе, то у нас наверное бы родился орангутанг – так мне не везет!!

Будьте здоровы. Жму руку.

Ваш А. Чехов.

26/XII.

На конверте:

Москва.

Его высокоблагородию

Ефиму Зиновьевичу Коновицеру.

Пименовский пер., д. Коровина.

2543. E. Я. ЧЕХОВОЙ

26 декабря 1898 г. Ялта.

26 дек.

Милая мама, подательница сего Вера Ефимовна Голубинина, учительница Ялтинской женской гимназии. Пользуюсь оказией и посылаю Вам десять рублей, которые я подарил Вам в день именин.

Я здоров, всё обстоит благополучно. Ваня Вам кланяется.

Скоро новый год, поздравляю Вас и Машу, желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Благодарю за шелковую рубаху.

2544. E. M. ШАВРОВОЙ-ЮСТ

26 декабря 1898 г. Ялта.

26 дек.

Многоуважаемая коллега, обе книжки – растерзанную кровь потревоженной души и нигилистку – получил. Первая доставила мне истинное удовольствие, а вторую я давно уже читал. "Нигилистку" Вы завернули в простыню, положили в пакет, запечатали, наклеили тысячу марок – зачем такие предосторожности? Можно было бы просто заказною бандеролью.

В Ялте всё еще очень хорошая погода.

Из Москвы пишут и барабанят во все барабаны, что "Чайка" имела успех. Но так как в театре мне вообще не везет, не везет роковым образом, то одна из исполнительниц после первого представления заболела – и "Чайка" моя не идет.

В театре мне так не везет, так не везет, что если бы я женился на актрисе, то у нас наверное родился бы орангутанг или дикобраз.

Пришлите мне еще какую-нибудь книжку и пишите еще.

Ваш А. Чехов.

А главное-то и забыл: с новым годом!!

На конверте:

Петербург.

Ее высокоблагородию

Елене Михайловне Юст.

Пантелеймоновская, 13/15.

2545. Т. Л. ЩЕПКИНОЙ-КУПЕРНИК

26 декабря 1898 г. Ялта.

Милая кума, поздравляю Вас с новым годом, с новым счастьем, желаю провести оный в добром здравии и благополучии и дождаться многих предбудущих. Телеграмму Вашу получил и был тронут до глубины сердца. И письмо Ваше пришло первым, и, так сказать, первой ласточкой, принесшей мне вести о "Чайке", были Вы, милая, незабвенная кума.

Как Вы поживаете? Когда пришлете мне Вашу книжку стихов? Кстати о стихах: Ваше стихотворение в "Новом времени" (монастырь) просто прелесть, одно великолепие. Очень, очень хорошо. Здесь в Ялте продолжается теплая погода, хочется снегу.

Жму руку. Будьте здоровы, не забывайте Вашего кума кучера Антона.

26 дек.

На обороте:

Москва.

Ее высокоблагородию

Татьяне Львовне Щепкиной-Куперник.

Божедомский пер., д. No 8 Полюбимова.

2546. А. С. СУВОРИНУ

27 декабря 1898 г. Ялта.

27 дек.

Поздравляю Вас, Анну Ивановну, Настю и Борю с новым годом, с новым счастьем и шлю тысячу пожеланий всего самого лучшего. В частности Вам желаю побольше очень хороших пьес, чтобы взять больше ста полных сборов; и пожалуй, самому написать пьесу, хотя бы даже историческую, кстати же Вы давно уже пьес не писали. Только, пожалуйста, судя о пьесах, не сравнивайте их с пьесой Ремезова. Ремезов человек, может быть, и способный, но не талантливый, совершенно без нутра, фальшивый, легкомысленный, хотя и старый. Вы вскользь браните и Гольцева. Гольцев ничего общего с Ремезовым не имеет, относится к нему отрицательно и уж во всяком случае не одобрил бы его пьесы. Что бы ни говорили о Гольцеве, это человек очень порядочный, притом убежденный и умный.

Алексей Алексеевич прислал мне "Палестину" в переплете. Магазин, не зная этого, прислал мне другую "Палестину", тоже в переплете. Возвращать назад это дело хлопотливое, и я почел за лучшее продать лишний экземпляр и вырученные деньги послать голодающим. Продал я за 40 р., расписку посылаю. Деньги отправлены в Самару А. С. Пругавину, заведующему детскими столовыми.

"Всю Россию" получил, большое спасибо.

Календаря еще не получил.

Жизнь идет, идет и идет, а куда – неизвестно. И удовольствия почти никакого, а всё больше скучно или досадно.

В Ялте снег.

Будьте здоровы и благополучны, и желаю Вам встречать новый год еще 50 раз. Это возможно. В Ялте недавно умер старик татарин, 127 лет, помнивший еще Екатерину и, что больше всего нравится здешней публике, женившийся два года назад.

Как здоровье?

Ваш А. Чехов.

2547. И. M. СЕРИКОВУ

28 декабря 1898 г. Ялта.

28 дек.

Дорогой Иван Митрофанович, не знаю, как мне благодарить Вас за любезную и в высшей степени лестную для меня телеграмму. Благодарю Вас от всей души и прошу передать мою благодарность и новогодние пожелания Сергею Константиновичу и г. Тихомирову. Если сохранилась у Вас афиша, то, пожалуйста, пришлите мне на память.

Как здоровье Василия Ивановича? Что нового в Серпухове и в Серпуховском уезде? Я ничего не знаю, мне не пишут, и о том, что шла моя пьеса, я узнал впервые только из Вашей телеграммы.

В Ялте был и только недавно уехал отсюда Иван Германович. Ему здесь понравилось.

Будьте здоровы. Крепко жму руку и желаю провести Новый год да и весь 1899 год возможно веселей.

Ваш А. Чехов.

2548. В. М. ЧЕХОВУ

28 декабря 1898 г. Ялта.

Милый Володя, получил сегодня от тебя, от Сани и Лели визитные карточки; ответить тем же не могу, ибо все мои карточки вышли. Ну как поживаешь? Где Жорж? Отчего Жорж не приехал в Ялту? Он, кажется, собирался.

Саню и Лелю поблагодари и поздравь, маме твоей передай, что я целую у ней руку и от души ее поздравляю и желаю счастья. Иринушке поклон.

28 дек.

В Ялте гостит Иван Павлович.

Крепко жму тебе руку. Будь здоров.

Твой А. Чехов.

Я купил в Ялте участок, буду строить себе здесь логовище для зимовок.

На обороте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Владимиру Митрофановичу Чехову.

Конторская ул., с. дом.

2549. И. И. ОРЛОВУ

29 декабря 1898 г. Ялта.

Его высокоблагородию господину доктору Ивану Ивановичу Орлову

Год новый радостно встречаем В собранье искренних друзей, Хозяев добрых поздравляем И всех любезных их гостей.

Ура-а-а!!

Провинциалы.

P. S. Позвольте нам по рюмочке водочки.

На обороте:

Ст. Подсолнечная, Николаевской ж. д.

Доктору Ивану Ивановичу Орлову.

2550. E. Я. ЧЕХОВОЙ

29 декабря 1898 г. Ялта.

Милая мама, поздравляю Вас с новым годом и желаю Вам здоровья и всего хорошего. У меня всё благополучно, нового ничего нет, погода скверная. Машу поздравляю и шлю ей поклон. Ваня кланяется.

Ваш А. Чехов.

На обороте:

Москва.

Ее высокоблагородию

Евгении Яковлевне Чеховой.

Угол Мл. Дмитровки и Успенского пер., д. Владимирова, кв. 10.

2551. А. В. ЖИРКЕВИЧУ

30 декабря 1898 г. Ялта.

30 дек.

Многоуважаемый

Александр Владимирович.

Шлю Вам сердечную благодарность за письмо и за книгу, а главное за память и внимание, и кстати прошу принять поздравление с новым годом, с новым счастьем. Желаю Вам здоровья и всего хорошего.

Простите, фотографии выслать не могу, у меня ее нет. Сниматься здесь в Ялте не стоит, здесь плохие провинциальные фотографии, подождем Москвы, где я буду весной.

Здоровье мое сносно, даже порядочно; не жалуюсь.

Вы спрашиваете, нет ли нового сборника моих произведений. Последняя моя книжка называется так: 1) Мужики. 2) Моя жизнь. Если у Вас нет ее, то я пришлю.

Еще раз благодарю от всей души и еще раз желаю всего лучшего.

Преданный А. Чехов.

На конверте:

Вильна.

Его высокоблагородию

Александру Владимировичу Жиркевичу.

Военно-окружной суд.

1899

2552. Э. ГОЛЛЕР

1 января 1899 г. Ялта.

Поздравляю Вас с Новым годом, с новым счастьем и желаю Вам от души всего лучшего. Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

1-го января 1899 г.

Ялта.

(Jalta. Crimй.)

2553. Е. В. ПЕТУХОВУ

1 января 1899 г. Ялта.

1 янв.

Милостивый государь

Евгений Вячеславович!

Вы задали мне трудноразрешимую задачу, по крайней мере, здесь, в Ялте. Журналов и газет, в которых я печатался, я не сохранял, в памяти не уцелело ни одной точной даты, и, чтобы получить интересующие Вас справки, я должен перерыть все письма, какие получал когда-либо от издателей и редакторов. Письма же эти хранятся у меня в деревне, в Серпуховском уезде, и, таким образом, прислать Вам сколько-нибудь удовлетворительный ответ я могу не раньше мая, когда опять буду дома. Итак, подождем до мая, а пока простите и не вменяйте мне в особенную вину неаккуратность, почти неизбежную в той сутолоке, в какой приходится обыкновенно начинать и продолжать свою деятельность журнальным работникам.

Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим, готовым к услугам.

А. Чехов.

Мой адрес: Ялта. Весной же, приблизительно с конца апреля: Лопасня Московской губернии.

2554. П. А. СЕРГЕЕНКО

1 января 1899 г. Ялта.

1 янв.

Милый Петр Алексеевич, у меня нет ни одной книги, вместо книг посылаю записки. Получи и отправь в Коломенскую библиотеку, а книжку с автографом вышлю как-нибудь после. Теперь насчет Маркса. Я был бы очень не прочь продать ему свои сочинения, даже очень, очень не прочь, но как это сделать? Беспокоить тебя мне совестно, ибо ты занятой человек, переговоры же с Марксом отняли бы немало времени. Кроме того, что уже издано, у меня есть в столе материал еще для четырех книг объема "Пестрых рассказов"; я продам всё, что есть, и, кроме того, всё, что отыщу когда-либо в старых журналах и газетах и найду достойным. Продам все, кроме дохода с пьес. Книги мои приносят мне ежегодно более 3 1/2 тысяч; до сих пор это дело вел я неряшливо, книжки издавались и продавались небрежно; при хорошем же ведении дела одна "Каштанка" дала бы не менее тысячи в год. Три с половиной тысячи – это цифра, взятая по совести за все прошлые годы, начиная с 87 г.; на самом же деле она много больше, ибо доход всё растет и растет, и прошлый год, например, принес мне около 8 тысяч – это небывало урожайный для меня год. Если тебе охота, то потолкуй с Марксом. Мне и продать хочется, и упорядочить дело давно уже пора, а то становится нестерпимо.

В случае, если будешь говорить с Марксом, то телеграфируй (Ялта, Чехову). Конечно, чем скорей, тем лучше.

Ну, как поживаешь? Ты ничего не пишешь о своем здоровье. Мое здоровье добропорядочно, болезненные и всякие другие процессы остановились во мне, как в Пав. Ив. Вукове или в А. Ф. Дьяконове, и я влачу жизнь старого холостяка, жизнь не здоровую и не больную, а так себе.

Поздравляю тебя с Новым годом, с новым счастьем, желаю тебе написать десяток повестей и одну драму и получить уйму денег и славы.

Вишневский – симпатичный малый. Не находишь ли ты? И кто бы мог когда-то подумать, что из Вишневецкого, двоешника и безобедника, выйдет актер, который будет играть в Художественном театре в пьесе другого двоешника и безобедника?

Будь здоров и благополучен. Крепко жму тебе руку.

Твой А. Чехов.

2555. А. И. УРУСОВУ

1 января 1899 г. Ялта.

Дорогой Александр Иванович, поздравляю Вас с Новым годом, с новым счастьем!! Шлю Вам тысячу пожеланий, шлю из глубины души. В Ялте тепло, дурная погода бывает редко, здоровье мое сносно, все здесь очень милы, но всё же мне хочется в Москву. А Вы уже забыли про Ялту? Забыли и Окунева?

Екатерина Великая велела Вам кланяться. Будьте здоровы и благополучны, будьте веселы и хотя изредка поминайте меня в Ваших святых и грешных молитвах. За фотографию большое спасибо.

Ваш А. Чехов.

1 янв. 99 г.

На конверте:

Москва.

Князю Александру Ивановичу Урусову.

Арбат, Никольский пер., с. дом.

2556. К. С. БАРАНЦЕВИЧУ

2 января 1899 г. Ялта.

2 янв.

Милый Казимир Станиславович, большое тебе спасибо за дружеское письмо. Оно грустно, но всё же читать его было приятно, потому что оно от тебя. Как ты там ни предавайся мрачным мыслям, как ни грусти, а я всё же еще раз поздравляю тебя, крепко жму руку и от души, воистину дружески желаю тебе долгой жизни, здоровья и счастья. Ты говоришь в своем письме о бесполезности, ненужности писаний, но всё же ты веришь в это писание в лучшие минуты жизни, ты не бросаешь их и никогда не бросишь, – и пусть будет по вере твоей, пусть теперь, после юбилея, писания твои будут твоею радостью и принесут тебе ряд утешений. Я рад, что твой юбилей удался и что ты мог убедиться, как в самом деле тебя любят и уважают, и это первое утешение.

Я зимую в Ялте. Здоровье мое сносно, но в Москву меня не пускают, и вероятно и все будущие зимы, если буду жив, придется проводить здесь. Я куплю здесь кусочек земли, чтобы построить себе логовище для зимы; куплю в долг, буду строиться в долг – по-видимому, затеял глупость... но что делать? Болтаться по номерам, болтаться целые годы, в моем уже немолодом возрасте, при моей наклонности к кабинетной, сидячей жизни – это тяжело, даже нестерпимо, и поневоле приходится пускаться на всякие фокусы, чтобы слепить себе что-нибудь вроде гнезда. Отец у меня умер, старое пепелище уже потеряло девять десятых своей прелести; домой не тянет... Если будешь в Крыму, то приезжай ко мне, как когда-то приезжал на Псел. Тогда я был искренно рад тебе. И теперь буду тоже.

У меня нет твоих "Сказок жизни", и тут негде взять, и твой "Разговор" поэтому для меня недоступен. Пришли книжку, буду рад и благодарен, прочту с великим удовольствием.

Обнимаю тебя крепко и еще раз благодарю за письмо и желаю тебе и твоей семье всего лучшего.

Твой А. Чехов.

2557. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО

3 января 1899 г. Ялта.

Милый Владимир Иванович поздравляю тебя всех участвующих Чайке Новым годом желаю здоровья бодрого настроения мира согласия шумных успехов желаю театру процветания благополучия побольше таких искренних довольных очарованных друзей как я.

Чехов.

2558. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)

3 января 1899 г. Ялта.

3 янв.

Дорогой Алексей Максимович, отвечаю сразу на два письма. Прежде всего с Новым годом, с новым счастьем; от души, дружески желаю Вам счастья, старого или нового – это как Вам угодно.

По-видимому, Вы меня немножко не поняли. Я писал Вам не о грубости, а только о неудобстве иностранных, не коренных русских или редкоупотребительных слов. У других авторов такие слова, как, например, "фаталистически", проходят незаметно, но Ваши вещи музыкальны, стройны, в них каждая шероховатая черточка кричит благим матом. Конечно, тут дело вкуса, и, быть может, во мне говорит лишь излишняя раздражительность или консерватизм человека, давно усвоившего себе определенные привычки. Я мирюсь в описаниях с "коллежским асессором" и с "капитаном второго ранга", но "флирт" и "чемпион" возбуждают (когда они в описаниях) во мне отвращение.

Вы самоучка? В своих рассказах Вы вполне художник, притом интеллигентный по-настоящему. Вам менее всего присуща именно грубость, Вы умны и чувствуете тонко и изящно. Ваши лучшие вещи "В степи" и "На плотах" – писал ли я Вам об этом? Это превосходные вещи, образцовые, в них виден художник, прошедший очень хорошую школу. Не думаю, что я ошибаюсь. Единственный недостаток – нет сдержанности, нет грации. Когда на какое-нибудь определенное действие человек затрачивает наименьшее количество движений, то это грация. В Ваших же затратах чувствуется излишество.

Описания природы художественны; Вы настоящий пейзажист. Только частое уподобление человеку (антропоморфизм), когда море дышит, небо глядит, степь нежится, природа шепчет, говорит, грустит и т. п. – такие уподобления делают описания несколько однотонными, иногда слащавыми, иногда неясными; красочность и выразительность в описаниях природы достигаются только простотой, такими простыми фразами, как "зашло солнце", "стало темно", "пошел дождь" и т. д. – и эта простота свойственна Вам в сильной степени, как редко кому из беллетристов.

Первая книжка обновленной "Жизни" мне не понравилась. Это что-то несерьезное. Рассказ Чирикова наивен и фальшив, рассказ Вересаева – это грубая подделка под что-то, немножко под Вашего супруга Орлова, грубая и тоже наивная. На таких рассказах далеко не уедешь. В Вашем "Кирилке" всё портит фигура земского начальника, общий тон выдержан хорошо. Не изображайте никогда земских начальников. Нет ничего легче, как изображать несимпатичное начальство, читатель любит это, но это самый неприятный, самый бездарный читатель. К фигурам новейшей формации, как земский начальник, я питаю такое же отвращение, как к "флирту", – и потому, быть может, я не прав. Но я живу в деревне, я знаком со всеми земскими начальниками своего и соседних уездов, знаком давно и нахожу, что их фигуры и их деятельность совсем нетипичны, вовсе неинтересны – и в этом, мне кажется, я прав.

Теперь о бродяжестве. Это, т. е. бродяжество, очень хорошая, заманчивая штука, но с годами как-то тяжелеешь, присасываешься к месту. А литературная профессия сама по себе засасывает. За неудачами и разочарованиями быстро проходит время, не видишь настоящей жизни, и прошлое, когда я был так свободен, кажется уже не моим, а чьим-то чужим.

Принесли почту, надо читать письма и газеты. Будьте здоровы и счастливы. Спасибо Вам за письма, за то, что благодаря Вам наша переписка так легко вошла в колею.

Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

2559. Л. И. ВЕСЕЛИТСКОЙ (В. МИКУЛИЧ)

4 января 1899 г. Ялта.

4 янв.

Многоуважаемая Лидия Ивановна, большое Вам спасибо за письмо и поздравление, а главное за память и внимание. Я тоже поздравляю Вас с Новым годом и от души желаю, чтобы этот год был одним из самых счастливых в Вашей жизни.

Вчера я получил от Михаила Осиповича письмо. Он пишет, что Вы обтираете Яшу водой в 27°. Надо не обтирать, а обливать. Своим больным я никогда не даю дегтя внутрь, и если бы Яша был моим пациентом, то я прежде всего посадил бы его на рыбий жир; из лекарств не давал бы ничего, кроме разве мышьяка.

Ялта показалась Вам грязной и противной. Но ведь и Алупка тоже грязна и едва ли не грязней. В Ялте прекрасная канализация, хорошая вода, и если бы для людей со средним достатком были устроены здесь удобные квартиры, то это было бы самое здоровое место в России, по крайней мере, для грудных больных. Я знаю многих чахоточных, которые выздоровели оттого, что жили в Ялте. Этот город, который я знаю уже давно, более 10 лет, оставил во мне немало дурных воспоминаний, но я эскулап, я должен быть объективен и судить по справедливости. Ялта лучше Ниццы, несравненно чище ее. Но русские курорты бедны и потому скучны, ужасно скучны, скучнее даже, чем поездка на кумыс. Льву Толстому понравилось на кумысе, потому что он был здоров, молод и счастлив; я по целым месяцам живал в степи и любил степь, и теперь в воспоминаниях она представляется мне очаровательной. Но если послать в степь больного интеллигента и заставить его жить там при обыкновенных условиях, с постоянными мыслями о болезни, столе, письмах, газетах, развлечениях, то он ничего не будет испытывать, кроме злобы, и вернется домой со злобой.

У меня нет Вашего адреса, посылаю письмо Михаилу Осиповичу для передачи Вам. Яше шлю привет, поздравление с Новым годом и пожелания, чтобы он был здоров и весел. Благодарю его за милую приписку.

Можете себе представить, я еще не читал Вашей "Черемухи". Отчего Вы пишете так мало? Или отчего печатаетесь так редко? И отчего Вы не издадите Ваших повестей в одном томике? Видите, всё отчего да отчего... Так и мне постоянно пишут: отчего? А бог его знает, отчего.

Преданный А. Чехов.

2560. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ

4 января 1899 г. Ялта.

Многоуважаемый Абрам Борисович, визитные карточки у меня все вышли. Вместо карточки шлю Вам это письмо с искренним пожеланием, чтобы 1899 год был одним из самых счастливых в Вашей жизни.

А. Чехов.

Ялта.

На обороте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Абраму Борисовичу Тараховскому.

2561. И. П. ЧЕХОВУ

4 января 1899 г. Ялта.

Милый Иван, когда будешь посылать визитные карточки, то прибавь полдюжины манжет бумажных.

В тот день, когда ты уехал, вечером поднялся ветер, пошел дождь; вчера весь день дул свирепый ветер, шли дождь и снег вместе, сегодня опять тихо и ясно.

Твои поклоны передал. Надеюсь, что и ты не забыл поклониться Соне и Володе и поздравить их от меня с Новым годом. Альтшуллер просил тебя навести справки насчет доски. А pince-nez-то я забыл тебе дать! Ну ничего, пришлю при оказии.

Будь здоров. Сегодня пойду в Аутку на постройку, уже делают фундамент.

Твой Antonio.

4 янв.

Если Маша еще не получила денег из книжного магазина, то устрой так, чтобы она получила. Сытину скажи в телефон, чтобы он продолжал высылать газету и в 1899 г. в Ялту.

На обороте:

Москва.

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

2562. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ

5 января 1899 г. Ялта.

Поступайте, как хотите; но ведь если не будет "Человека в футляре", то будет неясно, кто говорит и почему. Пожалуйста, никогда не извиняйтесь за беспокойство. Ваши письма и Ваше внимание к моим произведениям не доставляют мне ничего, кроме удовольствия. Одно только нехорошо: в своих письмах Вы не выставляете полного адреса, не пишете, как Вас по отчеству.

Поздравляю Вас с Новым годом, с новым счастьем и прошу поклониться Вашей сестре и передать ей мое поздравление.

Искренно Вас уважающий А. Чехов.

5 янв.

На обороте:

Москва.

Тверская, мебл. комн. "Лувр".

Ее высокоблагородию

Г-же Ольге Васильевой.

2563. Л. С. МИЗИНОВОЙ

5 января 1899 г. Ялта.

И я тоже давно бы уже поздравил Вас с Новым годом, если бы Вы отвечали на мои письма, т. е. если бы я знал, что мои письма для Вас чего-нибудь стоят. Вы говорите, что я не отвечаю на Ваши письма, но это неправда, я по Вашему тону чувствую, что мое письмо (последнее) дошло до Вас как раз вовремя.

Как бы ни было, всё-таки поздравляю Вас и желаю Вам счастья.

А. Чехов.

2564. В. А. ТИХОНОВУ

5 января 1899 г. Ялта.

5 янв.

Здравствуйте, милый Владимир Алексеевич! Поздравляю Вас с Новым годом, с новым счастьем и желаю Вам здоровья, славы, выигрышных билетов и полного удовольствия в жизни. Благодарю сердечно за письмо и за книжку. И я тоже частенько вспоминаю о Вас, вспоминаю, как мы вместе служили в одной дивизии, как в ночь под Крещение мы вместе бродили по Петербургу и потом на другой день Вас. Ив. Немирович-Данченко рассказывал, будто Вы в Исаакиевском соборе, стоя на коленях, били себя по груди и восклицали: "Господи, прости меня, грешного!" Помните Вы эту ночь? Это было под 6-е января, сегодня годовщина, и я спешу поздравить Вас и выразить искреннее сожаление, что я не с Вами и что мы не можем опять побродить до утра, как тогда.

Вы когда-то уверяли, что у Вас истерия. А теперь? Здоровы ли? Как чувствуете себя?

Мое здоровье порядочно, но в Москву и в Петербург меня не пускают; говорят, что бацилла не выносит столичного духа. Между тем мне ужасно хочется в столицу, ужасно! Я здесь соскучился, стал обывателем и, по-видимому, уже близок к тому, чтобы сойтись с рябой бабой, которая бы меня в будни била, а в праздники жалела. Нашему брату не следует жить в провинции. Я еще допускаю Павловск – это аристократический город (я подозреваю, что Вы избрали его для жизни именно поэтому), город государственных мужей, Ялта же мало чем отличается от Ельца или Кременчуга; тут даже бациллы спят.

Напишите мне, что нового в литературном мире. Где Василий Иванович? Когда пришлете вторую и третью книжки? Написали ли новую пьесу?

Пишите мне, не жалейте целительного бальзама, в котором я так нуждаюсь.

Если увидите скоро наших общих знакомых, то поклонитесь, скажите, что я скучаю. Без литераторов скучно.

Еще раз благодарю, что вспомнили и прислали письмо. Крепко жму руку и желаю всего вышеперечисленного, а наипаче всего здоровья, которое так необходимо для людей в нашем возрасте и чине.

Не забывайте.

Ваш А. Чехов.

2565. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО

6 января 1899 г. Ялта.

Милый Владимир Иванович, посылаю тебе письмо чеха Прусика, переводчика "Чайки". В Праге шла "Чайка", шла твоя пьеса. Чтобы Прусик не думал и не печатал в чешских и немецких газетах, что "Чайка" шла на казенной сцене, пошли ему афишу Художественного театра по адресу: Autriche Prague, M-r D-r В. Prusic, VI, Morаы 357.

Вишневский мне пишет: "возмущен я еще на одного Вашего приятеля, который за целковый продаст, как говорит Аркашка, "отца родного"... Личность, о которой я говорю, петербуржец и с большим положением и еще с большим карманом"... Знаю, про какого это он приятеля говорит! Но надо знать психологию этого приятеля, чтобы не очень сердиться на него. Как бы ни было, приятель за рубль не продаст отца родного, не продаст и за пять рублей, но он дал бы сто тысяч, только чтобы утопить всех, имеющих успех в театре. Особенно он не выносит пишущих исторические пьесы.

Как поживаешь? В самом деле, не написать ли еще пьесу к будущему сезону? У меня всё лето будет свободное.

Письмо Прусика возврати. Ну, будь здоров. Поклонись Екатерине Николаевне и Сумбатову. Сестра в восторге от Художественного театра. Кстати: Художественный театр – это хорошее название, так бы и оставить следовало. А Художественно-общедоступный – это нехорошо звучит, как-то трехполенно.

Твой А. Чехов.

6 янв.

2566. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ

6 января 1899 г. Ялта.

6 янв.

Дорогой Василий Михайлович, большое Вам спасибо за письмо. Что о Париже и о французах вообще нельзя судить по газетам – в этом я убедился прошлой весной, когда был в Париже. Это лучший курорт в свете, и нигде русские не чувствуют себя так здорово, как в Париже. Я купил себе участок в Верхней Аутке по пути в Исар и Учансу, на южном склоне. Не знаю, хорошо ли я сделал; эта покупка произвела в моих финансах невообразимую путаницу. Как бы ни было, дело уже сделано, дом строится, и мне остается только просить Вас пожаловать в гости. О своем водворении в Крыму буду еще подробно писать Вам, теперь же писать об этом не особенно весело, потому что я скучаю по Москве. Скучно и без москвичей, и без московских газет, и без московского звона, который я так люблю.

Пожалуйста, высылайте мне "Русские ведомости". Когда пойдете на Воздвиженку, передайте мой поклон и привет. Скажите, что очень скучаю.

Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

6 янв.

На обороте:

Москва.

Его высокоблагородию

Василию Михайловичу Соболевскому.

Поварская, д. Гирш.

2567. М. П. ЧЕХОВОЙ

9 января 1899 г. Ялта.

9 янв.

Милая Маша, в своем письме от 5 января ты говоришь, что Ваня еще не вернулся, между тем из Ялты он выехал 2 января утром. Вероятно, поехал к Иваненке в Глыбное.

Я не писал так долго, потому что мне решительно не о чем писать. Тебе весело, ты, как пишешь, ведешь светскую жизнь, а я как в изгнании. В Ялте теперь людей нет – одни уехали, другие надоели, кругом пустыня, и я с удовольствием уехал бы в Москву, но говорят, что это рискованное дело, так как за два года я отвык от зимы. Развлечение у меня только одно – постройка, да и на той я бываю очень редко, так как на участке грязно, вязнут калоши. В снег и в дождь строиться нельзя, и потому постройка подвигается еле-еле, чуть-чуть.