Текст книги "Том 28. Письма 1901-1902"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 47 страниц)
…в «Новом времени» ~ арестантские роты… – Характеристику «Нового времени» и его сотрудников см. также в письмах М. П. Чехову от 22 февраля и 5 марта 1901 г. в т. 9 Писем.
…основали свою собственную большую газету. – После ухода из «Недели» Меньшиков собирался издавать журнал. Он писал Чехову об этом: «Вот уже 2 месяца хлопочу, чтобы мне разрешили небольшой журнальчик вроде „Дневн<ика> писателя“ Достоевского, где бы я был единственным сотрудником; Шаховской согласен, но департ<амент> полиции находит меня вредным. Решительно не знаю, где и как окончательно устроюсь. Предлагать свои услуги не хочу никому, а из „20 тысяч курьеров“ ко мне прискакали лишь три-четыре, и то из таких заведений, куда спешить не хочется».
«Посылаю опыт работы Яшиной». – Сын Меньшикова Яша занимался фотографией.
3374. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ
5 мая 1901 г.
Печатается по тексту: Несобр. письма, стр. 47. Впервые опубликовано с датой – 5 мая 1902 г.: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 48. Дата исправлена в ПССП, т. XIX, стр. 81.
Местонахождение автографа неизвестно.
Дата «5 мая 1901 г.» подтверждается письмом Б. А. Лазаревского от 16 апреля 1901 г. ( ГБЛ), на которое отвечает Чехов.
…я хотел выехать 5 мая… – Из Ялты в Москву Чехов выехал 9 мая.
Ваш рассказ в «Крымском курьере» я давно читал… – Речь идет о рассказе «Не выдержал».
Насчет учительницы я ничего не писал… – Лазаревский просил помочь устроиться в Ялте больной учительнице В. Г. Сташевской.
…когда они выйдут в свет. – Авторские экземпляры «Трех сестер» в издании А. Ф. Маркса были посланы Чехову 15 мая (см. примечания к письму 3395 * ). В списке книг, посланных в Таганрогскую городскую библиотеку ( ЦГАЛИ), это издание «Трех сестер» значится под № 1176 (л. 27).
3375. А. Ф. МАРКСУ
5 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 183–184.
Ответ на письмо А. Ф. Маркса от 17 апреля 1901 г. ( ГБЛ).
Я получил высланные Вами четыре выпуска «Мертвых душ»… – Иллюстрированное издание «Мертвых душ» Гоголя. А. Ф. Маркс писал: «Вышедшие четыре первых выпуска будут Вам доставлены на этих днях, а следующие выпуски будут высылаться своевременно по мере выхода. Надеюсь, что издание Вам понравится».
…дней через пять я уезжаю в Москву ~ до июня. – Чехов выехал в Москву 9 мая.
3376. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ
6 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 62–63.
Ответ на письма О. Р. Васильевой (без даты) – ГБЛ.
…письмо стоит 14 к., бандероль 30…– Расчет за отосланные в Женеву по просьбе Васильевой «толстый сверток» и письмо.
Если Вы уезжаете в самом деле завтра… – Ответ на приглашение Васильевой: «Если Вы думаете завтра пить кофе в „Дрездене“ – я была бы очень рада – будь это у меня. До 9-ти ч. я Вас подожду – там как хотите. На всякий случай еще раз прошу Вас сделать все возможное, чтобы продать дом и употребить деньги. И – прощайте – я завтра уеду».
3377. А. Ф. КОНИ
6 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ИРЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1906, № 11, стр. 97.
Сегодня я получил от поэта И. А. Бунина книгу стихов… – 30 апреля 1901 г. Бунин послал Чехову свою книгу «Листопад. Стихотворения». М., изд. «Скорпион», 1901. В сопроводительном письме он просил: «Посылаю Вам книгу стихов на соискание Пушкинской премии. Потрудитесь, дорогой Антон Павлович, послать куда следует – я решительно не знаю. „Песнь о Гайавате“ Вам будет тоже на днях доставлена. Не сочтите все это за нахальство и простите за беспокойство. Если Вам неприятно это – оставьте втуне» ( ЛН, т. 68, стр. 411). За книгу «Листопад» и стихотворный перевод поэмы Г. У. Лонгфелло «Песнь о Гайавате» Бунину была присуждена в октябре 1903 г. половина Пушкинской премии. Рецензия на эти книги была дана поэтом А. А. Голенищевым-Кутузовым (см. «Пятнадцатое присуждение премий имени А. С. Пушкина 1903 года. Отчет и рецензии I–IX». СПб., 1904, стр. 7–9 и 59–62).
В списке книг, посланных в Таганрогскую городскую библиотеку, сборник стихотворений Бунина «Листопад» значится под № 1252, а перевод поэмы Лонгфелло «Песнь о Гайавате» (изд. «Знание», 1903) – под № 1508 ( ЦГАЛИ).
Сам я когда-то получил премию, но книжек своих не посылал. – 7 октября 1888 г. Комиссия по присуждению Пушкинских премий (выдававшихся «за лучшие литературные произведения, отличавшиеся высшим художественным достоинством»), состоявшая из четырех членов Отделения русского языка и словесности Академии наук и привлеченных лиц (К. Н. Бестужева, А. Д. Галахова, А. А. Голенищева-Кутузова и Д. В. Григоровича), единогласно присудила Чехову половину Пушкинской премии (500 р.) за сборник «В сумерках» (СПб., 1888). Подробнее об этом см. письма Чехова Д. В. Григоровичу от 9 октября и А. С. Суворину от 10 октября 1888 г. и примечания к ним в т. 3 Писем.
Во вторник тем не менее уеду в Москву. – Вторник приходился на 8 мая. Если бы Чехов выехал из Ялты в этот день, то в Москву он приехал бы в четверг 10-го, а не в пятницу 11-го, как указано в его телеграмме к О. Л. Книппер от 6 мая. Поэтому можно предположить, что телеграмма отправлена после комментируемого письма к Кони и что Чехов отсрочил день отъезда ввиду плохого самочувствия.
3378. О. Л. КНИППЕР
6 мая 1901 г.
Печатается по подлиннику ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 117.
Телеграмма. Датируется по пометам на бланке: Подана 6 V. 3.30 м. пополуд.; Принята 6 V. 1901 г.
Ответ на телеграмму О. Л. Книппер от 6 мая 1901 г. ( Переписка с Книппер, т. 1, стр. 404).
…приеду пятницу… – Т. е. 11 мая (ср. примечания к предыдущему письму).
3379. В. М. ЧЕХОВУ
7 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 192.
Ответ на письмо В. М. Чехова, без даты, с пометой Чехова «901, V» ( ГБЛ).
…ты и Леля отложили свой приезд до августа или сентября. – В. М. Чехов писал: «Приношу тебе глубочайшую благодарность за твой чудный подарок – заграничное одеяло. Такое богатое, роскошное и красивое одеяло не сыщется во всем г. Таганроге. Вчера у меня были выпускные экзамены. Комиссия нашла моих учеников отлично усвоившими курс училища, достаточно, по их возрасту, развитыми; удостоила 10 человек наград 1-го разряда, 6 – 2-го разряда. Мне выразила благодарность за хорошую постановку дела <…> Теперь у меня каникулы до 1-го сентября. После 20 мая я думаю с Лелей приехать к тебе погостить».
…оттуда на Соловецкий остров… – Эта поездка не состоялась.
…опусти в почтовый ящик… – Ответ на сообщение В. М. Чехова: «К нам на твое имя пришло письмо из Петербурга. Как поступить с ним?»
3380. О. Л. КНИППЕР
9 мая 1901 г.
Печатается по подлиннику ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 117.
Телеграмма. Датируется по пометам на бланке: Подана 9 V. 2.40 пополуд.; Принята 9 V.1901.
3381. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
11 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 129.
На письмах Чехова И. М. Кондратьев, секретарь Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, помечал номер расчетного листа, сумму причитающегося Чехову гонорара и дату, когда счет был послан казначею общества – А. А. Майкову. На данном письме помечено:
«Расчетные листы
от 31 декабря 1900 № 1177 на 674 р. 60 от 12 мая 1901 № 249 на 1315 р. 80
1900 р. 40 отосланы А. А. Майкову 13 т<екущего> мая».
3382. А. Ф. МАРКСУ
11 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 184.
А. Ф. Маркс ответил 15 мая 1901 г. ( ГБЛ).
Четвертого тома ~ не высылайте мне в Москву… – Экземпляры IV тома собрания сочинений Чехова были посланы в Ялту 7 мая. В сопроводительном письме Маркс извещал: «Высылаю Вам 15 экземпляров только что вышедшего IV тома Ваших сочинений». В ответ на просьбу Чехова Маркс писал 15 мая: «Что касается IV тома сочинений, то ко времени получения Вашего письма о выезде в Москву книга была уже выслана в Ялту». Вместе с этим письмом были посланы экземпляры «драмы „Три сестры“, только что вышедшей из печати».
3383. М. А. ЧЛЕНОВУ
11 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ГЛМ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 85.
…поговорить ~ о делах, насчет которых мы переписывались зимой. – О постройке клиники накожных болезней (см. также письма Членову от 6 и 19 января и примечания к ним в т. 9 Писем).
3384. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
12 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 180–181.
Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Москва.12 V.1901; Ялта. 14 V.1901.
Говорят, что и О. Р. Васильева ~ тоже здесь. – Эта фраза позволяет предположить, что комментируемое письмо было написано раньше, чем письмо к О. Р. Васильевой от этого же числа.
Маша приедет в Ялту очень скоро… – М. П. Чехова собиралась выехать в Ялту 16 мая. О своих планах на этот счет она писала брату еще 27 апреля 1901 г.: «К великому моему огорчению, у меня экзамен назначен только 16 мая. Думаю 16-го же ночью выехать курьерским, если он тогда будет» ( Письма М. Чеховой, стр. 179).
3385. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ
12 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 63.
О. Р. Васильева ответила запиской (без даты) – ГБЛ.
…позвольте мне прийти завтра утром к Вам пить кофе. – Васильева ответила: «Я Вам ужасно благодарна, когда хотите – с 8-ми ч<асов>. Вы сами придете, а я Вас буду ждать завтракать».
3386. П. Ф. ИОРДАНОВУ
12 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропусками: «Приазовская речь», 1910, № 45, 20 января, стр. 3; полностью: Письма, т. VI, стр. 140–141.
Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Москва. 12 V.1901; Таганрог. 14 V.1901.
П. Ф. Иорданов ответил 16 мая 1901 г. ( ГБЛ)
Вот ответ Репина… – Далее цитируется выдержка из письма И. Е. Репина от 29 апреля 1901 г. ( ГБЛ). Там же Репин писал: «Петербург еще полон впечатлениями о „Трех сестрах“ и „Дяди Вани“. Станиславский сделал весьма удачное применение своего таланта, и увенчан прекрасно <…> Я очень рад, что мой набросок к „Мужикам“ украшает в маленьком виде перевод Д. Роша на обложке французского издания Вашей превосходной книги» (И. Репин. Избранные письма, т. 2. М., 1969, стр. 162–163).
…из Вашего письма… – Это письмо Чехова к Репину неизвестно.
…с полным сочувствием… – В письме Репина далее – следующие слова: «к Вашему попечительству о Таганрогской библиотеке».
…будет послано в Таганрог». – В музей при городской библиотеке (подробнее об этом см. в примечаниях к письму 3353 * ).
До меня дошли слухи, что на последних выборах Вам наложили черняков. – Об этом сообщил Чехову Г. М. Чехов в письме от 6 мая 1901 г.: «Читал, Иорданов не попал в гласные, забаллотировали, жаль» ( ГБЛ). Об этой же новости извещал Чехова и В. М. Чехов в письме от мая 1901 г. (там же).
Быть может, загляну в Таганрог. – Иорданов ответил: «Буду очень рад, если заглянете в Таганрог, хоть на день. Мы Вас будем беречь от натисков корреспондентов и проч.»
3387. М. А. ЧЛЕНОВУ
14 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ГЛМ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 86.
…обязали меня присутствовать на репетиции «Дикой утки». – Репетиции пьесы Г. Ибсена в Художественном театре.
Вот адрес имения… – О. Р. Васильевой, которое она хотела продать.
3388. В. А. ЩУРОВСКОМУ
14 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 86–87.
В. А. Щуровский ответил 15 мая 1901 г. ( ГБЛ).
…какой день и в котором часу Вы можете принять меня. – В ответ Щуровский прислал свою визитную карточку, на которой указал день и час (17 мая, 11 часов утра), когда он может принять Чехова. См. письмо 3390.
3389. П. Ф. ИОРДАНОВУ
19 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 7.
Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Москва. 19 V. 1901; Таганрог. 21 V. 1901.
Ответ на письмо П. Ф. Иорданова от 16 мая 1901 г. ( ГБЛ).
…бумага, копию которой Вы прислали мне… – Иорданов вместе с письмом от 16 мая послал Чехову копию официальной бумаги от 12 мая 1901 г., присланной ему вице-президентом Академии художеств И. И. Толстым в ответ на его просьбу прислать в Таганрог произведения искусств для пополнения фондов будущего краеведческого музея. В бумаге содержался отказ «представить что-либо из коллекции академии», пока Таганрогский музей не имеет в своем бюджете ежегодно на пополнение художественных произведений «хотя бы небольшой суммы». Иорданов писал Чехову: «Вы пишете, что Репин обещает свое содействие, а между тем вчера Управой получена бумага, которую в копии я Вам посылаю. Я, собственно, не пойму, что им нужно и что они называют небольшой суммой, которую должен город отпускать музею? Если бы они определили эту сумму, я мог бы похлопотать о ней, если, конечно, ее нужно мерить цифрой не свыше сотни». 20 ноября 1901 г. Иорданов опять просил Чехова: «Нельзя ли вновь побеспокоить Академию художеств, хотя бы в том смысле, чтобы она выразилась более определенно, чем это она делает в прилагаемом отношении. Тогда я мог бы добиться у думы внесения в смету на этот предмет рублей триста. Конечно, я обращаюсь к Вам только при условии, чтобы при случае Вы не отказались упомянуть об этом. Нарочно писать об этом – я не могу Вас просить. Вообще, Вы будьте снисходительны к моей назойливости, которая, я сам это чувствую, чрезмерна, но я так боюсь упустить время, а потом так трудно поправить дело».
…не имеет отношения к письму Репина. – Речь идет о письме Репина Чехову от 29 апреля 1901 г. (см. примечания к письму 3386 * ).
Коллекция из Villefranche выслана Вам мною… – По просьбе Чехова А. А. Коротнев выслал из зоологической станции в Виллафранке коллекцию морских животных в спирту для Таганрогского музея. В ответ на письмо Чехова с благодарностью за присланную коллекцию (не сохранилось) Коротнев писал 8 июня 1901 г.: «Бойтесь Вы бога: за коллекцию никакой платы не полагается, и пополнять мы их будем очень охотно. Если бы Вы, впрочем, соблаговолили подарить в<илла>фр<анкской> станции Ваши сочинения, мы бы приняли их с большой благодарностью» ( Из архива Чехова, стр. 228). О получении коллекции Иорданов извещал Чехова: «На днях мы получили из Виллафранка прелестную коллекцию морских животных в спирту. На ярлыках значится: „Русская зоологическая станция“. Ни письма, ни объяснения – ничего! Кому мы обязаны – неизвестно. Не знаете ли Вы что-нибудь, кто автор этого подарка и кого мы должны благодарить? Вообще музей, хотя и медленно, но пополняется, и если бы мы получили что-нибудь из Академии, мы смелее занялись бы его пополнением».
На кумыс я еду благодаря кашлю. – Иорданов спрашивал: «Зачем Вы желаете пробраться на кумыс? Не с Горьким ли? А правда, что Горький так плох?» Чехов выехал на кумыс в Уфимскую губ. 25 мая.
Горький здоров. Его выпустили. – См. примечания к следующему письму * .
3390. М. П. ЧЕХОВОЙ
20 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано, с пропусками: Письма, т. VI, стр. 141–142; полностью – ПССП, т. XIX, стр. 87–88.
Датируется по содержанию (пребывание в Москве, болезнь, необходимость ехать на кумыс), по связи с письмами к Иорданову от 19 мая и Поссе от 21 мая, а также по помете Чехова: «Воскресенье», которое приходилось на 20 мая 1901 г.
М. П. Чехова ответила 24 мая 1901 г. ( Письма М. Чеховой, стр. 182–183).
Виноградов приходил ~ чтобы тебя похвалить… – Н. И. Виноградов был председателем педагогического совета гимназии Л. Ф. Ржевской, в которой преподавала географию М. П. Чехова. На сообщение брата Мария Павловна отвечала: «…я очень рада, что я оказалась хорошей учительницей, я этого не знала. Но никаких заявлений я писать не буду, ибо мне решительно все равно – 8 или 6 часов у меня будет в неделю. Тот же Виноградов отлично может предложить мне уроки еще в другой гимназии, что мне было бы очень желательно».
…был я у доктора Щуровского. – 17 мая (см. примечания к письму 3388 * ). Сохранилась история болезни Чехова, составленная Щуровским ( ЦГАЛИ).
Женился бы, да нет при мне документов… – Мария Павловна ответила: «Теперь позволь мне высказать свое мнение насчет твоей женитьбы. Для меня лично свадебная процедура ужасна! Да и для тебя эти лишние волнения ни к чему. Если тебя любят, то тебя не бросят, и жертвы тут никакой нет, эгоизма с твоей стороны тоже нет ни малейшего. Как это тебе могло прийти в голову? Какой эгоизм?! Окрутиться же всегда успеешь. Так и передай твоей Книпшиц. Прежде всего нужно думать о том, чтобы ты был здоров. Ты, ради бога, не думай, что мною руководит эгоизм. Ты для меня был всегда самым близким и дорогим человеком, и, кроме счастья, я для тебя ничего другого не желаю. Был бы ты здоров и счастлив – для меня больше ничего не надо. Во всяком случае, действуй по своему усмотрению, быть может, я и пристрастна в данном случае. Ты же сам воспитал меня быть без предрассудков!»
Горького выпустили, он на свободе, здоров. – Благодаря энергичному ходатайству друзей Горького, добившихся его медицинского освидетельствования, писатель был выпущен из тюрьмы по состоянию здоровья 17 мая 1901 г. и подвергнут домашнему аресту, который вскоре был заменен гласным надзором полиции (см. также примечания к следующему письму * ).
Если понадобятся деньги… – М. П. Чехова ответила: «Деньги мне, пожалуй, понадобятся, кое-что нужно будет сделать для дома – купить ручки к дверям, крючки к окнам и т. п. Потом мне хотелось бы от скуки проехаться куда-нибудь ненадолго, к Дроздовой, например, в Бахчисарай, попишу там».
3391. В. А. ПОССЕ
21 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ИМЛИ). Впервые опубликовано: «Новый журнал для всех», 1908, № 2, декабрь, стлб. 79–80.
Ответ на письмо В. А. Поссе от 7 мая 1901 г.; Поссе ответил 24 мая ( ГБЛ).
…Ваше письмо пошло в Ялту, оттуда в Москву… – Письмо Поссе от 7 мая 1901 г. было написано из петербургского дома предварительного заключения: «…Вот уже около трех недель, как я нахожусь в „замке“. Не знаю за что, да этого, вероятно, и никто не знает. Может быть для того, чтобы „человек не избаловался“. Для жизненного опыта не мешает попасть и в тюрьму, но трех недель для этого вполне достаточно. Таково мое мнение, в частности, мнение моих сильно истрепанных нервов. Желательно, чтобы это мнение разделялось и теми, кто не желает дать мне избаловаться. Умный человек вряд ли станет предполагать, чтобы я, ведя „Жизнь“, одновременно играл в „нелегальщину“. От дела я оторван, и, если дело будет выясняться слишком долго, то „Жизни“ придется искать другого редактора, моим же детишкам (их и к счастью и к несчастью очень много!) придется класть зубы на полку. Впрочем, для них мой арест будет иметь, конечно, воспитательное значение…»
Вас выпустили? – В. А. Поссе был арестован в апреле 1901 г. и в середине мая освобожден. 24 мая он писал Чехову: «Первые дни „воли“ прошли для меня грустнее всей неволи. Журнал фактически приостановлен, приостановлен вопреки всем цензурным законам. Пришлось много хлопотать и бросаться из стороны в сторону. Надо надеяться, что дело в конце концов наладится: вчера Ермолаев формально продал „Жизнь“ Приснякову, который имеет много шансов на утверждение редактором-издателем Ермолаеву, а мне в течение трех лет запрещено жительство не только в столицах и стол<ичных> губ<ерниях>, но и во всех унив<ерситетских> гор<одах> и всех фабричных губерниях (что-то около 20). Намерен жить в Финляндии».
Горький уже выпущен дня 4 назад… – Ответ на сообщение Поссе: «От Горького и о Горьком известий не имею. После отъезда из Петербурга он писал мне всего один раз». См. примечания к письму 3390 * .
…он весел и здоров… – О настроении Горького во время ареста Н. И. Долгополов сообщал Чехову 7 мая 1901 г.: «Алексей Максимович имеет свидание с Екатериной Павловной еженедельно. Обед получает из дому; кровать ему тоже разрешили взять. Сидят в пансионе веселые, добрые, смеются над стрясшейся бедою» ( Из архива Чехова, стр. 192).
Я видел доктора, который его освидетельствовал… – Н. И. Долгополова, одного из врачей, подписавших акт второго медицинского освидетельствования М. Горького. О первом медицинском освидетельствовании Горького Долгополов писал Чехову 7 мая 1901 г.: «На днях производили освидетельствование А<лексея> М<аксимовича>, тюремный врач Длиноградский и <…> врач Покровский поступили как добровольцы-тюремщики – дали заключение: что он бодр и тюрьма не оказывает на него вредного влияния. Освидетельствование было по предписанию из Питера, говорят… Теперь Екат<ерина> Павл<овна> возбудила ходатайство о переосвидетельствовании. Приняты меры, чтоб „добровольцы“ не могли функционировать…» (там же, стр. 193). 16 мая 1901 г. в тюрьме состоялось вторичное медицинское освидетельствование Горького консилиумом врачей в составе Н. А. Грацианова, Н. И. Долгополова и В. Н. Золотницкого; на другой день тюремное заключение было заменено Горькому домашним арестом.
…Миролюбова, который ездил в Нижний хлопотать у Святополк-Мирского… – Вероятно, ошибка. Хлопотать об освобождении Горького ездил в Петербург к П. Д. Святополку-Мирскому К. П. Пятницкий. Об этом он писал 13 мая 1901 г. Екатерине Павловне Пешковой: «Приехал в Пет<ербург> 10-го утром. Немедленно отправился к кн. Святополку-Мирскому <…> Меня он принял 11-го утром. Я сказал всё, что мог, в пользу немедленного освобождения Алексея Максимовича. Передал Ваше письмо и копии с обоих свидетельств. Святополк-Мирский выразил уважение к личности и таланту Алекс<ея> Макс<имовича>; жалел, что был подан повод к обвинению в агитации среди сормовских рабочих. Обещал сделать для освобождения все, что в его силах. Между прочим, он указал, что нельзя освобождать до окончания следствия. Я возражал, что допросы уже сделаны, что следствие вступило в такую фазу, когда нет никакой нужды изолировать обвиняемого. Святополк-Мирский согласился, что при известных условиях можно освободить немедленно. По крайней мере, он сообщил такой факт <…> Святополк-Мирский обещал, со своей стороны, содействовать освобождению Ал<ексея> Максимовича» ( Архив Горького).
…выслали мне туда майскую и июньскую книжки «Жизни»… – Поссе ответил: «При случае сообщите „литературному кругу“, что опасность для „Жизни“ миновала и что изменится лишь официальный редактор-издатель. Майская книжка, вероятно, выйдет в одном томе с июньской. Надеюсь, что доверие к „Жизни“ не пошатнется». Однако майская книжка журнала не увидела света. После выхода апрельской книжки «Жизни», в которой напечатана «Песня о Буревестнике» Горького, издание журнала было приостановлено, а в июне правительственным постановлением окончательно прекращено.
Рассказ непременно пришлю. – Поссе просил рассказ для журнала: «О „Жизни“ я болею душой и прошу Вас не забыть своего обещания. Вообще важнее всего сохранить этот журнал, на который потрачено немало сил. Подписка в нынешнем году превзошла ожидания, и журнал, что называется, встал на ноги <…> Здесь в тюремной библиотеке, к сожалению, нет Ваших рассказов, а они много бы облегчили участь заключенных. Тюрьма, даже предварительная, штука скверная, особенно для нашего брата, нигде не служившего и привыкшего к полной независимости».
Ваша статья~ мне очень понравилась. – Статья «Московский Художественный театр (По поводу его петербургских гастролей)», напечатанная в апрельской книге журнала «Жизнь» за 1901 г. «„Ум, образованность, изучение“ – вот слова, которые Московский Художественный театр мог бы взять своим девизом, – писал в статье Поссе. – Мы не хотим этим сказать, что в Московском Художественном театре нет выдающихся дарований, – дарований и помимо г. Станиславского, этого primus inter pares, много, но особенность и сила этого театра не столько в том, что его артисты талантливы, сколько в том, что на всех его участниках, начиная с руководителей, кончая статистами, лежит печать интеллигентности, печать ума, образованности, изучения. Ум проявляется и в выборе пьес, и в их постановке, и в самой игре. Интеллигентны не только гг. Станиславский и Немирович-Данченко, но и все другие участники, которые изучают не только своюроль, но и все произведение и даже нередко всего автора.» «Самой типичной» для Художественного театра пьесой Поссе признал «Дядю Ваню» – «пьесу настроения», которое «всегда прекрасно передается Художественным театром». Далее Поссе писал: «Конечно, сценическое искусство своим торжеством не мало обязано удивительному драматическому искусству Чехова <…> Пьесы Чехова умны, старательно обработаны, действие в них развивается без затяжек, без ненужных разговоров, наконец, характеры и душевные драмы действующих лиц ясны и определенны, оттогов них много настроения, оттогоони сценичны, оттогоони требуют для удачного выполнения талантливых, умных, образованных и старательных артистов. Чеховские пьесы явились, нам думается, результатом серьезной и кропотливой творческой работы автора. Это – не ряд фотографий, так сказать, механически снятых с натуры; это – картины, поражающие своею цельностью, картины, где все фигуры строго выбраны и отчетливо выписаны…» Отметив неприязненное отношение критики к «Трем сестрам», Поссе продолжал: «Все это очень хорошо, т. е. хорошо, что „почти вся печать“ запротестовала: это значит, что удары Чехова попадают в цель, что он своими последними произведениями, в том числе „Тремя сестрами“, ранит прямо в сердце пошлость и ничтожество, которыми „живы“ представители нашего мещанского общества. Талант Чехова растет беспрерывно, становится все серьезнее и опаснее для гг. „сереньких“; они правильно называют его „талантом мстящим“, они боятся его, но надеются, что „жизнь – сильнее и умнее Чехова“. Нет, господа, Чехов сильнее вашей, как вы сами проговариваетесь, „бессмысленной“ жизни, и его „мщение“ подготовляет жизнь осмысленную, в которой нет места „ряженым“ представителям общественного мнения. „Три сестры“ – новый шаг вперед. Они значительнее „Дяди Вани“, но вместе с тем и труднее для понимания. Недаром и в Москве и в Петербурге на первых представлениях многие „чеховцы“ ходили с недоумевающими и разочарованными физиономиями».
Но почему в Питере «Одинокие» Гауптмана пришлись так не по вкусу? – Поссе отмечал в своей статье, что «Одинокие» были неправильно прочитаны театром: «…на сцене Московского Художественного театра в сущности одиноких не было. „Одинокие“ – без одиноких. Когда читаешь эту пьесу в подлиннике, то мучишься драмой одиноких Иоганеса и Анны, когда же смотришь пьесу на сцене, то переживаешь драму стариков Фокератов и отчасти Кетэ, к судьбе же Иоганеса, Анны и Брауна относишься с полным равнодушием». Более резкая оценка постановки «Одиноких» на сцене Художественного театра дана в рецензии Homo Novus (Кугеля) в «Петербургской газете» (1901, № 50, 21 февраля, отд. «Театральное эхо»).
В будущем сезоне пойдет моя «Чайка». – Предполагавшаяся Художественным театром постановка «Чайки» во время гастролей в Петербурге в 1902 г. не состоялась из-за болезни О. Л. Книппер.
3392. О. Л. КНИППЕР
Около 24 мая 1901 г.
Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 117, с датой: «май 1901».
Датируется предположительно по содержанию (Чехов выехал из Москвы в «пятницу» – 25 мая, сразу же после венчания).
У меня всё готово. – По-видимому, речь идет о приготовлениях к венчанию. Оно состоялось в Москве, на Плющихе в Воздвиженском переулке, в церкви Воздвижения на Овражке, 25 мая, которое как раз и приходится на «пятницу», упоминаемую в записке. Присутствовали при венчании, как Чехов и желал, только четыре необходимых свидетеля, шафера: В. Л. Книппер (брат О. Л. Книппер), А. И. Зальца (ее дядя), Ф. И. Зейферт (студент-юрист) и Д. В. Алексеев (студент-химик). После венчания Чехов и О. Л. Книппер, посетив лишь мать Ольги Леонардовны, тотчас отправились на вокзал и уехали в Н. Новгород, а затем на кумыс в Уфимскую губ. К. С. Станиславский вспоминал о женитьбе Чехова: «Однажды Антон Павлович попросил А. Л. Вишневского устроить званый обед и просил пригласить туда своих родственников и почему-то также и родственников О. Л. Книппер. В назначенный час все собрались, и не было только Антона Павловича и Ольги Леонардовны. Ждали, волновались, смущались и, наконец, получили известие, что Антон Павлович уехал с Ольгой Леонардовной в церковь, венчаться, а из церкви поедет прямо на вокзал и в Самару, на кумыс. А весь этот обед был устроен им для того, чтобы собрать в одно место всех тех лиц, которые могли бы помешать повенчаться интимно, без обычного свадебного шума. Свадебная помпа так мало отвечала вкусу Антона Павловича. С дороги А. Л. Вишневскому была послана телеграмма» ( Станиславский, т. 5, стр. 352).
Более обстоятельно эти дни описывает Книппер в письме к М. П. Чеховой от 28 мая 1901 г.: «Начну с знаменательного дня 25-го мая. Для меня все события этого дня прошли как сон. Во-первых, я не спала последней ночью, встала с сильной головной болью и натощак в 8 с половиной ч. утра отправилась к Туру доканчивать свой зуб, который он мне отлично починил. Вернувшись от него, я укладывалась, потом ездила с Лелей за покупками, в 2 часа пообедала, надела беленькое платьице и поехала к Антону. С матерью все объяснилось, хотя она была сильно огорчена и обижена, что я ее оставила как бы в стороне, но ведь я сама не знала до последнего дня, когда мы будем венчаться. Свадьба вышла преоригинальная. Зина приходила в ужас, хотя и крестила и плакала, одевая меня. Мама отнеслась ко всему умно, так как я объявила, что если поднимутся рыдания, то я убегу из дому. Свидетелями были дядя Саша, Володя, Зейферт и студент Алексеев, все это устраивалось накануне венчания, взяли первых попавшихся. Больше в церкви не было ни души, у ограды стояли сторожа. К 5 час. я приехала с Антоном, шафера уже сидели на скамеечке в саду. Как-то все странно было, но хорошо, что просто и без затей. Я еле стояла от головной боли и одно время чувствовала, что или я расплачусь, или рассмеюсь. Знаешь, мне ужасно сделалось странно, когда священник подошел ко мне с Антоном и повел нас обоих. Потом я успокоилась, и мне было даже хорошо и покойно. Венчались мы на Плющихе у того батюшки, который хоронил твоего отца. От меня потребовали только свидетельство, что я девица, за которым я сама ездила в нашу церковь. Там вздумали ставить препятствия, что без оглашения венчать нельзя, но я сообщила, что никто в Москве не знает о нашем венчании и что мы не желаем оглашения. Помялись и все-таки дали свидетельство. Венчание вышло не длинное. Мне страшно было обидно, что не было Ивана Павловича, но я не поняла Антона, почему это произошло: ведь Иван Павлович знал, что мы венчаемся, Антон ездил с ним к священнику. Поздравили нас наши шафера, затем сели и поехали. Антон завез меня домой – поехал за своими вещами и вернулся к нам. У нас хохотали над нашей свадьбой. Но когда я вернулась из церкви, наша прислуга все-таки не выдержала, и все гуськом явились поздравлять меня и подняли вой и плач, но я отнеслась благодушно» ( Книппер-Чехова, ч. 2, стр. 21–22).
