Текст книги "Том 20. Письма 1887-1888"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 50 страниц)
295. И. А. БЕЛОУСОВУ *
3 августа 1887 г. Бабкино.
VIII, 3.
Приношу Вам, добрейший Иван Алексеевич, мою искреннейшую благодарность за присылку мне Вашей симпатичной книжки. Ваша любезность дала мне случай поближе познакомиться с Вашим талантом и возможность, избегнув обычные комплименты, засвидетельствовать с уверенностью Ваше право на титул поэта. Ваши стихи полны живого поэтического чувства; Вы теплы, знакомы с вдохновением, обладаете формой и, что несомненно, литературны. Самый выбор Шевченко свидетельствует о Вашей поэтичности, а перевод исполнен с должною добросовестностью. Скажу Вам откровенно, что Ваша книжка более, чем какой-либо из новейших стихотворных сборников, похожа на то, что у нас называется «трудом», хоть она и безбожно мала.
Бранить Вас, конечно, будут. Главный недостаток книжки – это ее небольшой объем. Поэт, если он талантлив, берет не только качеством, но и количеством, а из Вашего сборника трудно составить себе понятие ни о Вашей, ни о шевченковской физиономии. Ссылка же на то, что Вы еще молоды или что Вы еще «начинающий», послужить Вам оправданием не может: раз решаетесь дать книгу, так давайте и физиономию автора.
В стихе есть шероховатости. Наприм<ер>:
Иль один от скуки ради… (стр. 27).
Два предлога: от и ради…
Или: Беседуют два часовых (стр. 32).
Толкуют двое часовых – было бы звучнее и литературнее. Или:
Течет речка край города (стр. 26) и слова «талана», «батька» и проч.
Это уж не строгий перевод, и т. д.
Мне кажутся прекрасными стихи «Вдова», стр. 20, стр. 23, «Украинская ночь». Я плохой критик, а потому, простите, не могу заплатить должную дань Вашей книжке. Как любитель и почитатель всего симпатичного, что изредка мелькает на нашем книжном рынке, я могу только от души пожелать Вам полного развития Вашего таланта, уверенности, силы и успехов; не спеша и работая помаленьку, Вы добьетесь своего – в этом я уверен и заранее радуюсь. Пожав Вашу руку, пребываю должником
А. Чехов.
Лейкину Н. А., 11 августа 1887296. Н. А. ЛЕЙКИНУ *
11 августа 1887 г. Бабкино.
11 августа.
Вчера получил я Ваше письмо, добрейший Николай Александрович, и пишу ответ сегодня, чтобы отправить его с нарочным в Воскресенск 12-го, откуда оно пойдет в Питер 13-го. Нарочный ездит в город почти ежедневно, но почта ходит и получается не всякий день. Приходится посылать статьи и срочные письма или с нарочным на станцию к почтовому поезду (1 р. 25 коп.), или же отсылать с оказией в Москву, – тут вы найдете объяснение московского штемпеля на моем последнем транспорте.
Билибин писал, что 7-го Вы будете в Клину * , но я не ждал Вас, так как 7-го был проливной дождь и ямщик с Вас содрал бы кожу. Из Бабкина я не выезжал от 1-го июля (вернее, от середины июля) до сегодня, если не считать поездок в Звенигород и в окрестности. Выеду я из него в Москву к 1 сентября. Если приедете, буду очень рад и доволен, ибо, во-первых, я в долгу у Вас за гостеприимство и, во-вторых, скучаю без людей.
Я посылаю рассказы на имя Билибина на основании Вашего распоряжения * , сделанного в прошлом году и не измененного в этом году. Для меня решительно всё равно, каков бы адрес ни был, лишь бы рассказы доходили в срок.
Затмение не удалось * . Было облачно и туманно. Наблюдал дворню и кур: занимательно и поучительно. Потемки, очень внушительные, продолжались с минуту. Утро прошло весело и кончилось простудой.
Лето у нас было гнусное. Редкий день проходил без дождя. Помнится только одна жаркая неделя, всё же остальное время приходилось носить осеннее пальто и спать под одеялом. Урожай на ягоды необычайный. До сих пор никак не можем одолеть крыжовника и малину. Жрем до отвала. Грибов не было, но в августе появились. Ежедневно хожу с братом и приношу множество. Белых грибов очень мало. Огурцы плохи и дороги, 60 коп. мера.
Грузинский гостил у меня * и обещал еще побывать. Это весьма мирный коллежский асессор, не имеющий ничего дерзкого и нахального, а, напротив, смирный и добродушный. Мне не приходилось беседовать с ним об его отношениях к «Осколкам» * , а потому объяснить дерзость его писем не берусь. Скажу только, что лично мне он представляется человеком хорошим, порядочным во всех смыслах и полезным для «Осколков». Не помещать его неудобно, потому что для журнала он нужен, и к тому же дерзничанье, т. е. воинственный тон писем, я полагаю, не может служить поводом к разрыву отношений чисто официальных. А этот тон совершенно естественен и в порядке вещей. Сотрудника, как бы он ни был мал, нельзя обезличивать. Если Вы признаете за собой редакторское право сокращать и не помещать статьи, то почему не признать за сотрудником право протеста?
Едва ли в этом году я попаду в Ивановское. Погода плоха, и денег совсем нет. Боюсь, что останусь должен за дачу.
Судя по объявлению в «Нов<ом> вр<емени>», моя суворинская книжка вышла 9 дней назад * , но о ней я не имею никаких слухов, хотя за изданием следит Александр. Конец Вашей Акулины я читал урывками, ибо нить романа была утеряна мною во время поездки на юг. Жалею, что не могу сказать Вам своего мнения * и тем отплатить за лестный отзыв о моих последних рассказах * . В урывках, которые я помню, Трифону и Акулине приданы Вами черты трагизма, местами удачно и в меру, но боюсь, что Ак<улина> и Тр<ифон> в конце романа не будут похожи на тех, к<ото>рые были в начале. Надо удивляться Вашей способности писать большие вещи газетно, частями, и памяти Вашей… Неужели Вы не забываете того, что писали месяц тому назад? Неужели когда пишете конец, то читаете начало? Я бы не мог так.
Вы фыркали, когда читали о любовных похождениях осколочного Феба и о его победах * …Что ж, очень может быть! Судебная медицина указывает примеры, где не только Фебы, но даже шестирукие и одноглазые феномены, внушавшие окружающим ужас и сострадание, любили и бывали любимы… Пошлите письмо Феба Мержеевскому.
Скажите откровенно: Вам еще не надоело редактировать «Осколки»? Будь я на Вашем месте, забросил бы всё к чёртовой матери, положил бы денежки в боковой карман и махнул бы в кругосветное плавание. Природа на Сингапуре выше всякой критики, а кто не<…> тот не знает еще, что значит блаженство. Жизнь коротка, в столице она скучна и сера… надо пользоваться. Поклон Вашим. Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Чехову Ал. П., 12 августа 1887297. Ал. П. ЧЕХОВУ *
12 августа 1887 г. Бабкино.
Гусев! Если верить понедельницким книжным объявлениям * , то моя книга вышла уже 9 дней тому назад. О ней ни духу ни слуху
· · ·
Объясняй это многоточие не в свою пользу.
Если сумеречная книга в самом деле вышла, то жду 10 экз<емпляров> в скорейшем времени. Жду также газетных объявлений, на помещении которых ты будешь настаивать.
Николай здоров.
Пиши немедленно и не надоедай мне напоминанием о своем долге*, ибо это напоминание нелюбезно и, как видишь, заставляет меня вспоминать о нем, чего я не люблю.
Все здоровы.
Tuus fratѣръ.
* Ты точно преступление совершил. Надо проще смотреть на вещи.
На обороте: Петербург,
Кавалергардская 20, кв. 6
Александру Павловичу Чехову.
Шехтелю Ф. О., 12 августа 1887298. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ *
12 августа 1887 г. Бабкино.
Среда.
Простите, Sire, мне удобнее писать на дешевой бумаге; моя дорогая (25 к. за пачку) промокает и коробится под пером, как жид перед лицом правосудия.
За успокоительную весть о Николае merci. Я получил от него письмо, в к<ото>ром он клянется, что не разводит у меня в квартире блох (?), бранится за мое последнее письмо к Вам * и проч. Собираюсь написать ему, но не знаю его адреса.
Какие это у Вас 22 сомнения? Насчет чего? Если насчет Нанани, то, чтобы иметь сомнение, нужны осязательные основания. Насчет отдушников тоже будьте покойны: у Вас в квартире, насколько помню, нет отдушников, которые могли бы удержать такую солидность, как Вы.
Я прибуду не раньше 1-го сентября. Мечтаю о зиме, ибо лето надоело. Ведь у меня лето началось 1-го апреля * . Пора на покой, в свой душный кабинет.
Что поделывают бр. Вернеры? Я собираюсь послать им что-нибудь в «Сверчок» * .
У нас было затмение * . В 32 № «Осколков» я заплатил дань этому величественному явлению.
У меня прибавление семейства: откармливаем молодого зайца (судя по ушам, очень талантливого; уши длиннее, чем у осла).
Я отвык от московской еды. Первым делом, как приеду, отправлюсь в какой-нибудь кабак.
Найдите мне невесту.
Не забудьте, что мне поручено Вами купить у Суворина 2 экз<емпляра> Пушкина. Не покупайте, а если купите, то уведомьте. Мои братцы, пока я был на юге, прозевали Пушкина, и теперь придется ждать 3-го издания.
Рекомендую Вашему вниманию новую интересную книгу «Воспоминания гр. Соллогуба» * ; продается у Суворина. Это рекомендую на случай, если Вы такой же охотник до мемуаров, как и я. Не рекомендую моей новой книги * , ибо Вы ее получите от меня даром: вообще я великодушный ч<елове>к…
Прощайте и будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Я помешался на грибах. По целым дням, как дурак, блуждаю по лесам и смотрю вниз под ноги. Надо бросить, ибо это удовольствие мешает делу.
Ежову Н. М. и Лазареву (Грузинскому) А. С., 13 или 14 августа 1887299. Н. М. ЕЖОВУ и А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ) *
13 или 14 августа 1887 г. Бабкино.
Гг. юмористы!
Я готов совершить подлог * и идти в Сибирь, но с условием, что
1) Вы, г. Грузинский, не будете ссориться с Лейкиным * и вынуждать его писать мне на Вас жалобы,
2) Вы, г. Грузинский, привезете ветчинной колбасы и
3) Вы, г. Ежов, возможно скорее сообщите: какой глаз болит у Вас * (правый или левый?) и куда имеет быть представлено свидетельство? * (В совет Брацл<авского> училища? Так, что ли?)
Болезнь: воспаление роговой оболочки (keratitis). Засвидетельствовать подпись можно только через Курепина у его приятеля нотариуса Меморского, а полиция засвидетельствовать не может * , ибо я отсутствую.
Желаю всяких благ.
А. Чехов.
На конверте: Москва,
Плющиха, 3 Тишинский пер., д. Баскакова
Его высокоблагородию
Николаю Михайловичу Ежову.
Лейкину Н. А., 21 августа 1887300. Н. А. ЛЕЙКИНУ *
21 августа 1887 г. Бабкино.
Бабкино
Ко мне приехал Грузинский, добрейший Николай Александрович, и я почел за благо прочесть ему две строчки из Вашего письма ко мне * (но не всё, что Вы писали о нем). Он удивился и сказал, что вовсе не думал писать Вам дерзости, ибо против Вас не имеет ничего такого, из-за чего бы стоило загораться сыру-бору, но подобно всем поэтам, работающим в «Осколках», сердит на Вашу манеру сокращать стихи вдвое (из 12 строк делать шесть), больше же он против редакции ничего не имеет. Относительно фразы, что якобы в «Ос<колк>ах» он работает только для того, чтобы получать больше, чем в Москве, он сказал, что Вы фразы этой не поняли и что она имеет иной смысл.
Боже, что за рисунки в последнем № «Осколков»! Мазня Юргенсона * (?) на самом видном месте, мазня кабацкая с кабацкими стихами! Этот № перещеголял даже Кланга и «Развлечение». Декольтированная баба в центре эрберовского рисунка * до того не изящна и кухонно гнусна, что редактора и художника стоило бы посадить на гауптвахту. Не говорю уж о рисунке Лебедева * , где ловит рыбу девица в декольте, в перчатках и в туфельках, – это так же возможно, как ходить на охоту во фраке и с шапокляком.
Последние дни погода у нас стоит восхитительная. Грибов тьма. Ночи лунные.
Моя новая книга вышла * , но до сих пор я не имею о ней никакого известия.
Я жду Вас каждый день, хотя в глубине мозгов и сознаю, что Вы поленитесь приехать. А погода, повторяю, хорошая, и время мы провели бы не совсем скучно, тем более что Вы, кажется, в одном из последних писем не отказываетесь от знакомства с crematum simplex [12]12
простым тружеником ( лат.).
[Закрыть].
Ну-с, конец письма обременяю просьбами. Во-первых, будьте добры (если найдете возможным), поместите в «Осколках» объявление о моей книге * :
В книжном магазине «Нового времени» продается новая книга Ан. П. Чехова
«В сумерках» Рассказы и очерки.
Цена 1 р., с пересылкой 1 р. 20 к.
Во-вторых, выручайте Вашего сотрудника из беды * . Погибаю и рискую утерять доброе имя. Дело в том, что не позже 1 сентября мне нужно уезжать на зиму в Москву, а расплатиться за дачу и за съестное нечем. Собираю из всех редакций по крохам, а Вас прошу выслать мне аванец в размере 60 рублей, треть коего я уже отработал. Что я не зажулю этих денег, в этом да поручится перед Вами небо!! Считаю нужным присовокупить, что оный аванс не будет иметь никакой цены, если придет в Воскресенск позже 1 сент<ября>. Последняя денежная почта будет получена мною 28-го авг<уста>, в пятницу, к какому дню и приспосабливайте.
Не высылаю Вам своей новой книги, ибо сам ее не имею. Не сочтите за невежество.
Я знаю, что Вы уже возмущены моим поведением: в заголовке сего письма я не выставил числа. Извольте – 21 августа.
Поклон Вашим и всей редакции. Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Вы отправьте аванс в почтамт в среду, тогда я получу его в пятницу.
Лейкину Н. А., 2 сентября 1887301. Н. А. ЛЕЙКИНУ *
2 сентября 1887 г. Москва.
2 сент.
Сегодня, добрейший Николай Александрович, я переехал в Москву. Адрес прошлогодний: Кудринская Садовая, д. Корнеева.
Деньги получил как раз вовремя, за что посылаю Вам merci.
Рисунок Лебедева я не понял, согласен, но насчет эрберовской кувалды позвольте не согласиться. Для такого журнала, как «Осколки», реализм должен исчерпываться в подписи, а рисунки должны быть возможно изящнее, да-с. Некрасивое, к тому же, нисколько не реальнее красивого; в-третьих, не то что в кафешантане, но даже в рублевом злачном месте не все имеют такую кувалдистую корпуленцию, как в эрб<еровском> рисунке; в-четвертых, если хотите, изящная проститутка скорее вызовет в читателе сочувствие и сострадание, чем грязная… Короче, я не знаю ни одного основания, в силу которого было бы полезно и уместно изображать действительность непременно в наихудшем ее виде: ведь «Осколки» – легкое чтение!
Дебют новых сил следует приветствовать, обставляя его всяческими поддержками и уступками, – это мое давнишнее мнение, которое я и теперь подчеркиваю; но, согласит<ес>ь, дебют г. Юргенсона ничего бы не утерял, если бы его рисунок не был заглавным и крашеным; то же следует сказать и о рисунках Брунова. Во-вторых, редакция, по моему мнению, должна утилизировать молодые силы сначала на мелочах. Насколько помню, Эрбер начинал нормально, т. е. с маленького, а Чемоданов с ребусов…
Насчет обновления литературного состава * , его оживления и проч. мы уже раньше говорили и переписывались. Вы пишете, что мы, старые сотрудники, жуем старье. Нет, мы остались такими же, какими и были, ибо изменить своих литературных физиономий мы не можем, – потому и кажется, что мы жуем старье. Благодаря слишком частой работе мы надоели не публике, которая меняется, а самим себе; пройдет еще пять лет, и мы опротивеем, но только самим себе. Я думаю, что от наплыва новых сил публика выиграет мало, но мы выиграли бы много; мы приобрели бы право писать так, как нам хочется, что более походило бы на литературу, чем теперешняя поденщина, и мы более были бы довольны собою, чем теперь.
Я лично охотно писал бы в «Осколки» не более 1–2 раз в месяц и непременно юмористическое; так как, по-видимому, Грузинский и Ежов уже начинают понемногу заменять меня, то я так и буду поступать.
Необходимо старым сотрудникам зануздать себя и глядеть в оба также и для того, чтобы «не соблазнить и единого от малых сих» * . Поденная, сплеча срубленная работа старых сотрудников заметно развращает молодых и начинающих, которые, как Вам известно, слишком склонны к подражанию.
Впрочем, эта тема неисчерпаема и больше годится для разговора, чем для письма. Прощайте. Семья благодарит за поклон.
Ваш А. Чехов.
Чехову Ал. П., 3 сентября 1887302. Ал. П. ЧЕХОВУ *
3 сентября 1887 г. Москва.
Гусев! Я переехал в Москву. Кудринская Садовая, д. Корнеева. Благодарю за обещание написать мне письмо: сказав пан – кожух дам и проч. Ты кринолин и больше ничего…
Когда будешь в нововременской конторе, возьми мой гонорар и вышли мне. Мне неприятно, что ради моих денег ты шагаешь в почтамт и сбиваешь себе подметки. Не разумнее ли посылать кого-нибудь? Письма от тебя не жду, ибо потерял надежду.
А. Чехов.
На обороте: Петербург,
Кавалергардская 20, кв. 6
Александру Павловичу Чехову.
Чехову Ал. П., 7 или 8 сентября 1887303. Ал. П. ЧЕХОВУ *
7 или 8 сентября 1887 г. Москва.
Merci, Гусев, за письмо. За одно только боку̀ не мерси * : с какой стати ты извиняешься передо мной и оправдываешься в том, что книга моя вышла якобы поздно? * Ты так пишешь, точно я тебя нанял за тысячу целковых и точно ты мне многим обязан… Нет, пьяница, что касается книги, то я должен извиняться, а не ты. Я так благодарен тебе за хлопоты и беготню, и даже за понос, претерпенный во время беготни, что решительно не берусь достойно благодарить твою особу. Если бы я был смел, то потребовал бы предложить тебе плату за труды, но смелости нет, и я решаюсь ждать времени: быть может, оно укажет мне способ благодарения…
Начинаю входить в норму * . Денег пока нет. О поездке на житье в Питер нельзя думать * …Возможно только одно – жить в Питере месяцами, что и случится.
Жаль, что ты ушел от общения с нововременцами * . Это хоть и зулусы, но умные зулусы, и у них многому можно поучиться. Но, послушай, разве корректорство так обязательно? Разве только оно дает тебе право входа в храм славы? Извини, но мне кажется, ты малодушничаешь. Ты мнительный человек и из мухи делаешь протодьякона. Я корректурой не занимался, но думаю, что нашел бы себе в редакции и место и общество. Ведь ты строчил субботники? Строчишь мелочь? Что же тебе еще нужно?
В последний свой приезд в Питер я имел случай наблюдать твои отношения к составу редакции и, наоборот, состава к тебе. Насколько я понял, Буренину и Эльпе ты симпатичен, Маслову и полковнику * неведом, а Суворину совсем незнаком. Уж коли желаешь водить компанию с людями, то не мешай им понять тебя. Потолкуй с Сувориным о театре и о литературе, с Масловым о трудностях военной службы * – невелик труд, а они поймут, что ты не бирюк и не имеешь против них ничего. А коли будешь стараться держать себя на равной ноге и уважать себя в их обществе, то и еще того лучше…
Ты для «Нов<ого> времени» нужен. Будешь еще нужнее, если не будешь скрывать от Суворина, что тебе многое в его «Нов<ом> времени» не нравится. Нужна партия для противовеса, партия молодая, свежая и независимая * , а Готберги и Прокофьевы, видящие в Суворине Гаврилова и благоговеющие ради мзды, не годятся и бесполезны. Я думаю, что будь в редакции два-три свежих человечка, умеющих громко называть чепуху чепухой, г. Эльпе не дерзнул бы уничтожать Дарвина * , а Буренин долбить Надсона * . Я при всяком свидании говорю с Сувориным откровенно и думаю, что эта откровенность не бесполезна * . «Мне не нравится!» – этого уж достаточно, чтобы заявить о своей самостоятельности, а стало быть, и полезности. Сиди в редакции и напирай на то, чтобы нововременцы повежливее обходились с наукой, чтобы они не клепали понапрасну на * культуру; нельзя ведь отрицать культуру только потому, что дамы носят турнюр и любят оперетку. Коли будешь ежедневно долбить, то твое долбление станет потребностью гг. суворинцев и войдет в колею; главное, чтобы не казаться безличным. Это главное. Впрочем, об этом поговорим.
Ты о судьбе открытого письма о Суворине и «Моск<овских> вед<омостях>» * не написал мне ни слова.
Ты не забудь сообщить, как, судя по слухам, идет моя книга? Послан ли экз<емпляр> в «Новости»? *
А Буренину напомни, что он обещал писать о моей книге * .
Поклон всей твоей кутерьме с чадами, чадиками, цуцыками. А главное, не пей.
Прощай.
А. Чехов.
Корнееву Я. А., 9 сентября 1887304. Я. А. КОРНЕЕВУ *
9 сентября 1887 г. Москва.
Многотерпеливе * и многомилостиве! Иже праведные любяй и грешные милуяй!
Вместо платы за квартиру * посылаю Вам том моих экскрементов. За квартиру же – увы! – уплачу через сто лет (или же ранее, при первой получке). Если не согласны, то подавайте мировому.
Банкрот А. Чехов.
Лейкину Н. А., 11 сентября 1887305. Н. А. ЛЕЙКИНУ *
11 сентября 1887 г. Москва.
11 сент.
Тысяча благодарностей, Николай Александрович! Ура Вам и живьо! Во-первых, большое спасибо за «Врача», которого я получил сегодня и буду читать на сон грядущий. Убедительно прошу почтовые расходы (60 коп.) записать в мой счет, дабы расходы сии не отвадили Вас продолжать Вашу любезность до конца.
NB. Вы недурно сделали, что выслали «Врача» бандеролью; посылки получать ужасно трудно и недешево. Если когда-либо придется Вам посылать мне посылку, то пишите «с доставкой», – это стоит дешевле, чем извозчик в почтамт и обратно.
Во-вторых, большое спасибо за объявление о моей книге * и за рецензию, которой Вы не отказали дать место.
В понедельник я послал Вам рассказ * . Вы должны были получить его во вторник. Вообще я буду посылать рассказы по понедельникам.
Да, я долго не писал, но сие не значит, что я заткнул фонтан * . Увы, фонтан сам не хотел бить! Недели три я малодушно предавался меланхолии; не хотелось глядеть на свет белый, перо валилось из рук, одним словом – «невры», которых Вы не признаете. Я был так психически настроен, что решительно не мог работать. Причина смешанная: плохая погода, кое-что семейное, безденежье, перевозка и проч. Ныне я немножко воспрянул духом и помаленьку работаю. В «Газету» рассказ послан * .
Какой же трусище Ваш брадатый Тимофей! Если кучер в ночную езду берет с собой шкворень или иное сарайное орудие, то это первый признак, что он при виде воров накладет в свои плисовые шаровары и убежит от хозяина. Вы его как-нибудь попужайте.
В Вашем новом доме, судя по Вашим письмам, будет всю зиму вонять краской и, пожалуй, будет сыро. Смотрите, как бы опять не пришлось лечиться! Разболится голова раз-другой, разноется грудь, вот и начнете мечтать о ялаппе с содой да mag
Пальмина я не вижу. Где он?
Я читал «Сев<ерный> вестник» * . Рецензия не столько партийная, сколько умная, или, как говорят жиды, «вумная». Прочел я и очень мало понял…
Была рецензия в 244 № «Моск<овских> вед<омостей>» * . Недурно, и длинно, и чувствительно. Про меня почему-то все чувствительно пишут.
Как мои «Пестрые рассказы»? Напишите мне, в каком они положении.
Как здоровье В. В. Билибина? Всё ли он кажется человеком, готовым заболеть? Я буду ему писать сегодня, он ответит, но о здоровье ничего не напишет. Неумно сделала «Газета», что отказалась от такого сотрудника * : 1) молод, 2) несомненно талантлив, 3) нуждается в частой газетной работе. Работников нужно собирать в кучу, а не разгонять.
У нас тепло. Прощайте и поклонитесь Вашим.
Дочь станового вышла замуж?! * Очень рад, что не помешал г. квартальному породниться со становым. Думаю, что этот мой патриотический поступок будет достаточно оценен. Но… хорош и Вы, редактор либерального журнала! Хотели либерального сотрудника отдать в руки полиции, отдать всего, даже с детородными способностями! Нехорошо-с.
Я купил (или, вернее, мне подарили) новую кабинетную лампу. Прощайте.
Ваш А. Чехов.
