Текст книги "Тонкая грань(СИ)"

Автор книги: Аноним Iriri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 96 (всего у книги 103 страниц)

Когда его, наконец, отпустили, Ханатаро почувствовал такое неописуемое облегчение, словно у него с шеи только что сняли петлю. Руки и ноги все еще подрагивали, но постепенно его начинало отпускать. И вместе с этим возвращалась способность более-менее нормально соображать, до этого начисто вытесненная напряжением и тяжестью смотрящих на него взглядов.

Ситуация ни капли не нравилась Ямаде, и его собственные мысли о том, что наставший в Обществе душ мир неестественен и фальшив, лишь укрепились событиями сегодняшней ночи. Ему не нравилось буквально все: нынешнее положение Йоко и Ичимару Гина, переведенного не так давно в Башню раскаяния, внезапное убийство лейтенанта Омаэды, и не кем-то посторонним, а его же товарищем по Отряду, настороженные взгляды, которыми обменивались капитаны на собрании... И меньше всего Ханатаро хотелось влезать во всю эту историю еще глубже, чем сейчас, но от чувства неправильности становилось едва ли не дурно. Желание помочь Йоко и разобраться в ситуации в целом перевешивали неохоту вмешиваться и боязнь попасть нечаянно под горячую руку.

Никакой работы для него не предвиделось еще несколько дней, и Ханатаро решительно двинулся к казармам Третьего Отряда. В данной ситуации Изуру был единственным, кто мог знать хоть что-то и при этом не послать Ямада подальше с его вопросами.

***

Кира сидел в кабинете капитана, куда перебрался вскоре после предательства Амагая Сюске, словно давая тем самым понять, что больше не потерпит на этом месте никакого чужака, и на автомате разбирал документацию Отряда. Сортировал отчеты по кучкам, ставил подписи, выписывал направления офицеров и рядовых на дежурства в мир живых, выдавал разрешения на отгулы. И все это с полнейшим равнодушием. Ему не было никакого дела до повышений или понижений его товарищей по Отряду, не интересовали ничьи семейные или личные проблемы, не было дела ни до чего. Лейтенант Третьего Отряда полностью замкнулся ото всех, и вскоре сослуживцы это поняли и оставили его в покое, приходя только если того требовали служебные обязанности. Служба потеряла для него всякое удовольствие после ухода Йоко и капитана Ичимару, и свои обязанности он педантично выполнял только лишь потому, что они давно вошли в привычку, став чем-то вроде условного рефлекса. А еще работа помогала хоть как-то забыться.

Но сейчас не помогала и она, потому что обстановка в Сейрейтее еще никогда не казалась Изуру настолько омерзительной. Казалось бы, после победы над Айзеном все наконец-то должно было нормализоваться. Еще тогда, когда он сжимал руку Йоко, в то время как странный арранкар занимался её лечением, а остальная Эспада давала Айзену решительный бой, тогда в его душу наконец-то вернулся покой. Потому что люди, которых ему отчаянно не хватало все это время и в которых он нуждался больше, чем в ком-либо, наконец-то вернулись. Наконец-то были здесь, живы и относительно здоровы. И он, Изуру, никогда не сомневался ни в Йоко, ни в своем капитане, и то, что происходило здесь незадолго до его прихода, было наилучшим доказательством правомерности его веры.

Когда появился преобразившийся почти до неузнаваемости Куросаки Ичиго, первое, что он сделал, это утащил Айзена куда-то за пределы Каракуры. Арранкары поступали каждый по-своему: кто-то ушел в гарганту, покидая Общество душ, а кто-то последовал за ними, чтобы посмотреть представление. Как бы там ни было, но именно тогда Изуру наконец-то почувствовал, как его отпускает душившее до этого напряжение, начавшееся с появления Йоко в фальшивом городе в мире живых, обострившееся после её ухода вслед за Айзеном и капитаном Ичимару в Общество душ и достигшее предела, когда он увидел её израненную и безжизненно болтавшуюся на руке этого ублюдка.

Бой Куросаки и Айзена закончился на удивление быстро. Кира даже лечение не успел закончить, как все уже стихло. Краем глаза он поглядывал на своего капитана и Рангику-сан, которая сейчас занималась его лечением, и на душе становилось как-то особенно спокойно. Всё, наконец-то всё кончено. Этот чертов кошмар позади. Наконец-то можно будет вернуться в Сейрейтей, и все станет... ну, если и не так, как раньше, то, по крайней мере, не хуже.

Как же он ошибался в тот момент...

Когда поверженный Айзен был запечатан особым Кидо авторства Урахары Киске, а Куросаки Ичиго был спешно госпитализирован отрядом лучших медиков в Сейрейтей, посреди разрушенного квартала Каракуры внезапно объявился карательный отряд, возглавляемый капитаном Сой Фонг.

И тогда начался кошмар, продолжающийся до сих пор. Йоко и капитана Ичимару арестовали прямо там, заковав в ограничители реацу. А когда они с Рангику-сан потребовали с капитана Второго Отряда объяснений, она лишь неопределенно пожала плечами, сказав что-то про «выяснение обстоятельств».

И это был последний раз, когда Изуру видел их обоих, чувствуя себя при этом так, словно ему показали то, чего он всегда желал, нахально покрутили перед носом, да и убрали в карман. И его несогласие и непринятие решения командующей онмицукидо никого не волновало, как не волновали доводы об излишестве подобных мер.

Дальнейшие события полетели с такой скоростью, что Изуру не успевал за ними уследить. Все будто повторялось. Снова он утратил живость, а бушующий яркими красками мир пролетал мимо него. Только на этот раз все было еще хуже, потому что тогда Йоко была недосягаема, пребывая где-то в Уэко Мундо, а сейчас находилась буквально в двух шагах. Но пропасть между ними, старательно расширившаяся арестом и изолированием заключенной, была непреодолима. И от этого было еще больнее.

Несколько раз Изуру видел Рангику. Не такую хрупкую и надломленную, как это было после ухода Айзена, – к этому он был готов. Но бессмысленный взгляд в пространство, общая рассеянность и полнейшая апатия самой известной оторвы Готэй 13 были похлеще удара под дых. Изуру совершенно не знал, как ему общаться и вообще о чем говорить с такой Рангику. Пустой взгляд лейтенанта Десятого Отряда пугал до чертиков, а в глубине души поднималось чувство, что, наверное, для окружающих точно так же выглядит он сам, хоть и не видит каких-либо отклонений, глядя в зеркало.

Кошмар продолжился, когда на собрании лейтенантов, излагая краткую сводку происходящего в городе, Сасакибе Чоуджиро сказал, что подозрения Йоко в отношении её пособничества Айзену укрепились, и в связи с этим её переводят в особую камеру научного отдела. И опять же до выяснения чертовых обстоятельств. Никаких подробностей никто не давал. Настроение упало ниже плинтуса и, судя по реакции некоторых, в частности Ренджи, не у него одного.

Что, черт возьми, происходит в Обществе душ?!

Новым ударом стал суд над капитаном Ичимару и его итог. Слушая ровный голос лейтенанта Сасакибе, словно тот говорил о ничего не значащих вещах, Кира отказывался верить собственным ушам. Казнить?! Как так? Как Совет сорока шести мог вынести такой вердикт?! Как они вообще посмели даже задуматься о том, чтобы приговорить к казни его капитана?! И это после того, как они с Йоко были единственными, кто смог дать отпор Айзену?!

Волна бессильной ярости и негодования прокатилась по телу, заставив стиснуть зубы и сжать кулаки так, что на пол закапала кровь из-за рассеченной ногтями кожи ладоней. Оглядевшись по сторонам и увидев, что, в отличие от него, другие лейтенанты восприняли эту новость относительно спокойно, Изуру внезапно понял, что ему тошно находиться в обществе всех этих людей.

Пронеслась даже мысль, что неплохо было бы схватить лейтенанта Сасакибе и хорошенько приложить его лицом о ближайший косяк, крича при этом, что кое-кто вообще не принимал участия в битве в мире живых, чтобы иметь тут право голоса. Но, разумеется, он не стал этого делать, просто первым покинув ставшие вдруг ненавистными казармы Первого Отряда и искренне надеясь, что не вернется сюда вообще никогда.

Из всех шинигами Мацумото была единственной, к кому он мог прийти и от кого мог не скрывать истинные мысли просто потому, что они совпадали с её собственными. Рангику выглядела такой осунувшейся, бледной и больной, что Изуру всерьез обеспокоился её состоянием. Но она постепенно пришла в норму, пока они сидели за столом в её квартире в полном молчании, лишь изредка перебрасываясь взглядами и сразу же разводя их в стороны. В словах не было смысла. Постепенно из глаз Мацумото исчезли обреченность и безысходность, сменившись твердой решимостью. Наверное, то же самое происходило и с ним, Изуру, и они оба, сами того не заметив, невольно стали отражениями друг друга. Сблизившая их потеря сделала их соратниками, связь которых была куда сильнее, чем все эти пустые и бессмысленные клятвы верности интересам общего дела. Когда он уходил, он заметил, как на Мацумото вновь накатывает хандра и опустошенность. Одиночество, неведенье и бессилие медленно убивали лейтенанта Десятого Отряда. И с того момента Изуру проводил рядом с ней почти все свободное время и одновременно был ей благодарен за это молчаливое согласие, за поддержку, в которой сам он нуждался ничуть не меньше и которую ему могла дать только она.

Реальность оказалась на редкость жестокой, и, вопреки желанию Киры, внеочередные собрания лейтенантов случались все чаще. И ему было до тошноты противно стоять там, напротив Омаэды и в шаговой близости от лейтенанта Сасакибе и выслушивать все новые и новые новости о Йоко и своем капитане. Постепенно, к своему ужасу, Изуру начал осознавать, что понимает и даже в какой-то мере разделяет желание Айзена стереть все это к чертям с лица земли.

Сегодняшний день начался с известия о трагической гибели лейтенанта Омаэды, на что Кира отреагировал лишь зеванием. Из всех собравшихся в зале именно к стоявшему напротив него Маречиё Изуру успел преисполниться чистейшего презрения. Зацикленного на себе и собственном положении в обществе Омаэду, казалось, не волновало вообще ничто. Когда Сасакибе объявлял о заключении Йоко и решении, которое принял суд по делу капитана Ичимару, тот стоял и ковырял в носу, и на всех последующих собраниях его реакция была такой же. И с каждым новым собранием Изуру все яснее понимал, что ненавидит его, его пофигистичный взгляд, идиотскую привычку ковыряться то в ухе, то в носу и бесконечно жрать что-то, хрустя на весь зал. И сегодня, когда лейтенант Первого Отряда объявил о его гибели, Изуру поймал себя на мысли, что ужасно хочет пожать руку тому, кто это сделал.

Полностью уйдя в эти мысли, он едва не прослушал то, что говорил Сасакибе после. А, прислушавшись, понял, что пропустить столь интересные факты было бы, как минимум, глупо. Постепенно собрание, начавшееся со смерти одного из них, перетекло в этакое утро откровений. И Сасакибе вещал о том, что для большинства собравшихся, и для Изуру в том числе, было более чем неожиданно. Речь шла о древнейшем клане Общества душ и о его месте в истории. И Изуру слушал Сасакибе, раскрыв рот, и внимал каждому слову, хотя кое-что из сказанного звучало совсем уж неправдоподобно.

Она Сэйшин, клан Короля душ, все представители которого специализировались на способностях, связанных с управлением разумом и сознанием других людей. Однако больше тысячи лет назад его правлению пришел конец. По Обществу душ поползли слухи, что члены этого клана перекраивают мир по своему усмотрению, лишая людей свободы воли и вынуждая исполнять их приказы. Волнения все росли, но доказательств не было, и тогда лидеры четырех благородных семей при поддержке Ямамото Генрюсая поставили вопрос ребром. По словам лейтенанта Сасакибе, никаких документов о тех событиях не дошло до настоящего времени, поэтому вся информация исходила от главнокомандующего. И, по его словам, клан Она Сэйшин отказался давать какие-либо пояснения, приказав не лезть в их работу. А так как недовольство среди населения Общества душ требовало хоть каких-то действий, было принято решение добиться ответа силой. И тогда клан Она Сэйшин был уничтожен почти в полном составе, и власть в Обществе душ перешла к благородным семьям. Сразу же после этого волнения прекратились.

Закончив с кратким историческим экскурсом, Сасакибе перешел к сути и рассказал об Она Сэйшин Кодзухиро, главе проклятого клана и самом опасном и разыскиваемом преступнике в истории Общества душ. Когда речь зашла об Айзене и выяснилось обстоятельство, что он тоже имеет непосредственное отношение к этому клану, Кира даже ухом не повел, это и так было очевидно. Известие о том, что эти двое находятся в близком родстве, тоже вызвало лишь желание зевнуть.

– Также капитану Сой Фонг удалось выяснить, что Кодзухиро все это время находился в Сейрейтее, скрываясь от посторонних глаз под чужой личиной, – говорил Сасакибе и вдруг так пристально посмотрел на Изуру, что тот вмиг вышел из полудремы, в которую его вогнал голос лейтенанта Первого Отряда. – Лейтенант Кира, вам о чем-нибудь говорит имя Айзен Кодзу?

Логическая цепочка выстроилась в мозгу за долю секунды, и пришло понимание. Вот, значит, в чем дело! Однако после всего пережитого Изуру настолько закалился и огрубел ко всему, что новость о том, что под одной крышей с ним много лет жил известнейший преступник, по совместительству являющийся отцом Айзена Соскэ, не вызвала почти никаких эмоций. Хотя, узнай он подобную новость до боя в мире живых, это привело бы к совершенно непредсказуемой реакции.

Так что Изуру только слегка изломил бровь и ровным, совсем как у Сасакибе, голосом осведомился:

– Полагаю, я арестован?

И был более чем готов к подобному повороту событий. После того, что случилось с Йоко и капитаном Ичимару, он бы уже ничему не удивился, даже если бы его внезапно обвинили в том, что именно он является главным зачинщиком всех бесчинств, происходивших в Обществе душ в последние месяцы. Однако на этот раз обошлось.

– Нет, – покачал головой лейтенант. – Было бы глупо обвинять кого бы то ни было в соучастии с ним, в конце концов, мы все были одурачены. Всё это время он был у нас перед глазами. – Он обвел взглядом собравшихся и, убедившись, что все его внимательно слушают, продолжил: – Однако я должен прояснить ситуацию, касающуюся Накамуры Йоко и Ичимару Гина.

Услышав единственно волнующие его сейчас имена, Кира окончательно проснулся и полностью обратился в слух.

– Это не объявлялось официально, но доподлинно известно, что заключенная в камеру Двенадцатого Отряда Накамура Йоко неоднократно встречалась с Кодзухиро в Уэко Мундо. Именно это обстоятельство вынудило совет капитанов пойти на крайние меры. Пособничество Кодзухиро и прочим представителям клана Она Сэйшин – это серьезное преступление.

– О, я так полагаю, у совета капитанов на руках есть видеозапись этих встреч, не так ли? – скривившись, поинтересовался Изуру, даже не трудясь скрыть презрительную интонацию.

– Нет. – Сасакибе и ухом не повел на эту дерзость. – У совета капитанов есть признание самой Накамуры Йоко.

Сердце пропустило удар, и Изуру словно пыльным мешком по затылку огрели. Он совершенно запутался и уже ничего не понимал. Бесконечно веря в невиновность Йоко, он ни на миг в ней не засомневался ни тогда, когда она ушла в Уэко Мундо во второй раз, ни позже. Но что же происходило с ней там, в царстве Пустых, в опасной близости от Айзена? И почему она призналась в подобном?

А может, все это бред, и никакого признания на самом деле не было?

– У совета капитанов есть все основания полагать, что Накамура Йоко прямо или косвенно связана с кланом Она Сэйшин, поэтому до выяснения все обстоятельств она останется под арестом и постоянным наблюдением, – говорил, тем временем, Сасакибе.

– А капитан Ичимару тут с какого боку? – вновь поинтересовался Кира, вызвав неодобрительный взгляд Котэцу Исане и Исе Нанао.

– Как раз об этом я и собирался рассказать, – спокойно ответил тот, вновь проигнорировав неуважительный тон. – Единственное, что нам известно о Кодзухиро, это то, что он обладает невероятными коммуникативными навыками. Как глава клана мастеров разума и сознания, он отлично умеет убеждать. Прямых доказательств нет, но у совета капитанов есть подозрение, что он по каким-то причинам желает предотвратить казнь Ичимару Гина. Именно так можно трактовать сообщение, которое он послал нам в виде убийства лейтенанта Омаэды.

– Но ведь имя убийцы известно, – возразил Ренджи. – Это Мамору Кио, пятый офицер Второго Отряда.

– Нет, он лишь инструмент, – покачал головой Сасакибе. – Из рассказа Ямады Ханатаро известно, что перед тем, как совершить убийство, он общался с кем-то, кто приказал ему сделать это. Также в их разговоре упоминался один случай, произошедший сто лет назад, – добавил он. – Как всем вам известно, чтобы стать капитаном отряда Готэй 13, есть несколько способов, и один из них – это вызвать на бой действующего капитана и победить его перед глазами Отряда. Как правило, этот способ действителен только для желающих занять капитанский пост, однако сто лет назад в Готэй 13 пришел один человек, окончивший Академия всего за год. Придя в Пятый Отряд, он убил третьего офицера и занял его место, а спустя непродолжительный период времени и инцидент, произошедший с Урахарой Киске, стал лейтенантом.

В глазах собравшихся появилось понимание. Никому не нужно было напоминать, кто несколько десятков лет являлся лейтенантом Пятого Отряда.

– Поэтому намек более чем явный, – закончил свою мысль Сасакибе. – В связи с этим совет капитанов очень обеспокоен. И я настоятельно рекомендую каждому из вас быть начеку и в случае хотя бы малейших подозрений немедленно ставить меня в известность.

В Отряд Изуру вернулся в смешанных чувствах. Определенно, логика в словах лейтенанта Сасакибе была, но для него лично ничего так и не изменилось, и он отказывался понимать, в чем тут вина капитана Ичимару. Если у Кодзу-сана...

«Мама дорогая, мой дворецкий – опаснейший преступник!»

... есть какие-то свои причины ему помогать, то это его причины. И капитан Ичимару тут совершенно ни при чем...

Задумавшись, Изуру приступил к разбору документов, почти что не вчитываясь в текст. Его мысли сейчас были далеки от дел Отряда.

«А что, если попытаться найти его?.. Что бы он ни задумывал на самом деле, он как-то связан и с Йоко, и с капитаном Ичимару. Я ничего о нем не знаю, но... вдруг он поможет... спасти их?»

Нетерпеливо убрав в сторону свалившуюся на лицо челку и поставив еще несколько подписей, Кира помотал головой.

«А что если все наоборот станет только хуже? Что, если за мной следят?»

Оглянувшись по сторонам, словно сидящие у него на хвосте члены онмицукидо могли прятаться под креслом, Изуру ничего не заметил ни здесь, ни в окружавшем его духовном фоне. Впрочем, это было и неудивительно. Было бы странно, осуществляя слежку, фонить духовной энергией. Однако, несмотря на то, что никого не обнаружил, Изуру предпочел принять меры предосторожности и отныне вести себя так, словно за ним действительно следят.

«Но зачем он дал понять, что не хочет казни капитана Ичимару? Он не мог подумать, что командование и Совет сорока шести испугаются этой угрозы и изменят свое решение, это слишком наивно. Тогда зачем? Ничего не понимаю...»

Еще пара подписей на отчетах, и те ровными и аккуратными стопками ложатся на отведенные для них места.

«Нет, нам определенно нужно встретиться и поговорить... Слишком уж тут много неясностей. Почему он все это время оставался в моем доме? Я бы мог понять, если здесь была Йоко, но когда она ушла в Уэко Мундо... Следил за обстановкой в Сейрейтее? Или по какой-то другой причине? Вряд ли он что-то мне сделает. Если бы хотел, давно бы сделал, возможностей была масса».

Взяв очередной отчет, Изуру открыл его, но ручка так и не достигла бумаги – так он глубоко задумался.

«Но как мне его найти? И где он может сейчас скрываться? Раньше я всегда чувствовал его реацу дома, но сейчас там никого. Неудивительно... Что бы я делал на его месте? Нет, не представляю, я ведь даже не знаю, чего он хочет добиться... Скорее всего, ему известно, что на сегодняшнем собрании лейтенантов ввели в курс дел. Возможно, он сам захочет со мной встретиться и сам меня найдет, я прятаться не буду. Но нужно быть осторожным. Нельзя впутывать в это Рангику-сан или еще кого-нибудь».

Очнувшись, Кира быстро пробежал глазами текст и, поставив очередную закорючку, убрал отчет. Браться за следующий не стал, вместо этого отложив письменные принадлежности и водрузив подбородок на сцепленные в замок руки.

«Но если мы встретимся, и об этом узнают, меня сочтут предателем. Уже одно то, что Кодзу-сан был моим дворецким, пятнает мою репутацию. Если у них возникнут реальные основания для подозрений, на меня не раздумывая спустят всех собак... Но если это не вскроется, и у меня будет реальная возможность спасти Йоко и капитана Ичимару, я готов пойти на риск».

Перед глазами вдруг проплыли лица друзей, которых он бросит, когда пути назад уже не будет. Ренджи, Рукия и другие... Рангику, вне всяких сомнений, легко откажется от всей её нынешней жизни. Она много раз давала это понять.

Хинамори-кун... Бледное лицо Момо, озаренное её предсмертной печальной улыбкой, перевернуло душу с ног на голову. Это ведь Айзен убил её! Айзен подставил её под смертельный удар капитана Хитсугаи!

«А Кодзухиро его отец, и они вместе начали всю эту заварушку. Я предам Хинамори-кун, если пойду на сотрудничество с ним...»

Кира чувствовал, что все больше запутывается и все меньше понимает, что ему делать.

«Нет. Не о том думаю! Хинамори-кун... Хинамори-кун умерла, но Йоко и капитан Ичимару живы, я не могу их потерять! Мне нужно найти Кодзухиро или чтобы он сам нашел меня. Но если за мной следят... Нет, он разберется со слежкой, если действительно решит встретиться со мной».

Размышления Изуру прервал требовательный стук в дверь, заставив Киру вздрогнуть и почувствовать себя так, словно его только что поймали на месте преступления с оружием в руках. Еще раз настороженно оглядевшись по сторонам, будто что-то в окружении могло выдать его недавние предательские мысли, он все же поднялся из-за стола и пошел к двери.

Том 3.

Глава 53. Побег из Общества душ. Боль Камиюмэ

Безумие! Вся эта идея с самого начала попахивала самым настоящим безумием. Изуру ощущал это всем своим существом, чувствовал, как бредовость, несуразность и невозможность происходящего словно пропитывает его насквозь. Но выбора не оставалось. Уже не оставалось. И времени на раздумья тоже не было.

Все повторялось. Будто какая-то неведомая сила отмотала время назад и перетасовала состав действующих лиц. Иного объяснения просто не было.

Прислонившись спиной к идеально ровной белой стене здания, расположенного недалеко от бюро технологического развития, Кира выжидал подходящего момента, снова и снова прокручивая в памяти разговор с Кодзу, произошедший накануне его безумной вылазки.

После того, как в Отряд к нему пришел недовольный сложившейся ситуацией Ханатаро, Изуру некоторое время колебался, думая, стоит ли высказывать Ямаде свои мысли относительно происходящего, но в итоге все же решил рискнуть. В Ханатаро можно было не сомневаться: он, если и не согласится участвовать в этой авантюре, то точно будет держать рот на замке. Но, как и ожидал Изуру, тот даже мысли не мог допустить о том, чтобы остаться в стороне. И тогда Кира уже безбоязненно провел ему краткий исторический экскурс относительно клана Она Сэйшин, а также поделился желанием найти Кодзухиро и лично поговорить с ним. Расстались они тогда полные решимости сделать все от них зависящее. Изуру пообещал Ямаде держать его в курсе происходящего, Ханатаро, в свою очередь, сказал в случае чего обращаться к нему напрямую, и они разошлись.

Но, чем дальше, тем сильнее сковывало Киру неприятное предчувствие. Собственно, оно и не исчезало никогда с момента ареста капитана и Йоко, но тогда превысило все мыслимые пределы. Опаска, что за ним следят, потому что подозревают, постепенно превращалась в паранойю, заставляя Изуру постоянно оглядываться и прислушиваться, видеть в каждом встречном замаскированного агента онмицукидо. И это делало ситуацию невыносимой вдвойне, а настроение стремительно проваливалось в тартарары, мешая сконцентрироваться на проблемах.

Изуру понятия не имел, что ему делать. За разговором с Ханатаро он так и не придумал толком ни где ему искать Кодзухиро, ни что ему сказать, ни как попросить помочь. Мыслей не было вообще, потому что после услышанного он уже не мог воспринимать своего дворецкого как человека, к которому можно просто прийти за советом или поговорить ни о чем и обо всем на свете. Совершенно неуловимо старичок Кодзу, всегда готовый выслушать и поддержать и словом, и делом, исчез, а на смену ему пришел таинственный незнакомец с туманным прошлым, совершенно непредсказуемый и непонятный. И почему-то от одной только мысли о нем Кира чувствовал себя каким-то незначительным и жалким.

Два дня пролетели как в тумане. К счастью, треклятых собраний лейтенантов больше не было, что не могло не радовать. Зато обстановка в Сейрейтее неуловимо переменилась, наконец-то начав соответствовать действительности. Фальшивая радость победы рассеялась, уступив место настороженности и напряженности, из-за которых порой аж воздух звенел. И хотя вслух никто ничего не говорил, все ходили, то и дело переглядываясь и перешептываясь. Судя по всему, капитаны донесли известие о явлении Кодзухиро народу до всех членов Отрядов, включая даже рядовых.

Пожалуй, только в Третьем Отряде к этому отнеслись более-менее спокойно. Там людей в большей степени волновала судьба капитана Ичимару. После ухода Айзена, когда в Отряде поползли нелестные слухи о капитане, Изуру разрешил ситуацию быстро и просто, прилюдно отметелив сплетников и заявив, что так будет с каждым болтающим лишнее, пока вина капитана Ичимару не будет официально доказана железными фактами. С тех пор, как капитана не стало, собеседником лейтенант стал просто невыносимым, руководя Отрядом на редкость жестко. После прихода и предательства Амагая Сюске ситуация только усугубилась. И сейчас весь Третий Отряд негласно ратовал за возвращение своего прежнего капитана.

Когда на третий день все же состоялось внеочередное собрание лейтенантов, Изуру сразу заподозрил неладное. В последнее время эти встречи означали исключительно дурные известия, и, увы, то утро тоже не стало исключением. И уж насколько Кира готовил себя к худшему, реальность все равно превзошла все ожидания. Лейтенант Сасакибе своим обычным будничным тоном объявил, что в связи с опасностью, представляемой Кодзухиро, а также с его интересом, проявленным к делу Ичимару Гина, Совет сорока шести принял решение перенести казнь последнего, и она состоится через четыре дня в полдень.

Перед глазами поплыли разноцветные пятна, все окружавшие звуки одномоментно перестали существовать, и Кира будто оказался в темном непроглядном вакуумном коконе. Подпрыгнула под ним деревянная половица, земля буквально уходила из-под ног, и Изуру ничего не видел и не слышал. Не слышал дальнейших слов Сасакибе, не видел реакции остальных лейтенантов и едва не проморгал момент, когда собрание наконец-то закончилось.

А вечером, когда голова от царящего там урагана мыслей уже шла кругом, и Изуру всерьез подумывал, не напиться ли ему, состоялась их первая встреча лицом к лицу. Как и предполагал Кира, в этом не было какой-то особой мистики: он не получал таинственных записок с требованием явиться в такое-то время куда-то, не было даже анонимных адских бабочек. Нет. Кодзухиро сам явился, просто придя к нему домой, и выглядело это так обыденно и естественно, что Изуру в первый миг даже не придал значения позднему визитеру.

– Что, не знаешь, как найти меня, Изуру?

Голос и внешность неожиданного гостя были незнакомыми, но интонации угадывались безошибочно. И Кира смотрел на него, не отводя взгляда, и чувствовал, как его с головой неожиданно окутывает какое-то странное уютное спокойствие. Словно весь груз напряжения, который лежал на его плечах все эти дни, одномоментно исчез, и Изуру даже показалось, что он вот-вот взлетит. И произошло это столь внезапно, что парень никак не мог собраться с мыслями и ответить что-нибудь более-менее вразумительное. И, будто видя как на ладони его состояние, Кодзухиро не стал настаивать на немедленном ответе, вместо этого проходя в помещение и начав деловито заваривать чай.

– Ты... Вы... Я...

Как Кира ни готовился к разговору, как ни пытался выстроить вопросы и предложения, все мысли об этом предательски вылетели из головы, зато ощущение собственной ничтожности, словно он был муравьем или кем-то еще более незначительным, окрепло. В придачу, он понятия не имел, как вообще стоит себя вести. Как ни крути, считалось, что они знакомы уже много лет...

– Нет никакой необходимости так волноваться, – судя по голосу, ситуация Кодзухиро откровенно забавляла, однако веселости в глазах почти не было, так, легкий намек, не более того. – И не стоит придавать такое значение моему внешнему виду. Просто настоящее лицо в данной ситуации мне кажется более уместным, нежели давешняя стариковская маска. Она хорошо служила мне сотни лет, но сейчас, когда все всплыло на поверхность, в ней уже нет необходимости. Так что оставь формальности и официоз при себе, Изуру. Ко мне вполне можно обращаться по имени, даже по сокращенному имени, я не против.

Несмотря на полученное разрешение, фамильярное «Кодзу» и неуважительное «ты» Кира все равно выдавил из себя через силу. Слишком велика была разница в ощущениях.

– Ладно... Кодзу... Вы... Ты объяснишь мне, что вообще происходит?

– Боюсь, Изуру, если я начну рассказывать тебе все с самого начала, мы и за несколько лет не управимся, – голос звучал настолько легкомысленно и непринужденно, что Кира непроизвольно расслабился. Совсем чуть-чуть, потому что лицо его визави по-прежнему оставалось отстраненным и бесконечно далеким. – Что конкретно тебя интересует?

– Что ты намерен делать? И зачем пришел ко мне? Ведь не только потому, что я хотел встретиться?

– Ну, скажем так, мне импонирует твоя идея спасти Йоко. Поэтому я окажу тебе поддержку в этом деле, вот и все.

Туманный ответ ни капли не прояснил картину, скорее уж еще больше запутал. От мешанины мыслей даже заболела голова, однако Изуру был не намерен отступать. На фоне этого наконец-то ушла прочь неуверенность и скованность и, послав к черту вышеперечисленное, он требовал правды и ясности.

– Ты меня извини, но, судя по тому, что нам говорили на собрании, ты и в одиночку способен провернуть задуманное и не только спасти Йоко, но и вообще все Общество душ с землей сравнять.