Текст книги "Тонкая грань(СИ)"

Автор книги: Аноним Iriri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 103 страниц)

Когда же он, здраво рассудив, взялся за тренировки Абарая, которому было присуждено звание одиннадцатого офицера, Шимура окончательно уверился, что никакой предвзятостью тут и не пахнет, и это назначение парень тоже получил не за красивые глаза. Ради интереса Юнами даже поинтересовался, чем вызвано его рвение к тренировкам, и был весьма удивлен, когда Ренджи назвал весьма амбициозную цель. Третий офицер здорово сомневался, что вообще способен подтянуть Абарая хотя бы до уровня лейтенанта или слабого капитана, куда уж ему до Кучики Бьякуи. Но уточняющих вопросов задавать не стал, с головой уйдя в тренировки. Как выяснилось, Ренджи еще ни разу толком не сражался против обладателя магического занпакто, так что с выбором тренера он не ошибся и в этом. Меч Шимуры обладал несколькими весьма неприятными способностями, но Абарай не привык опускать руки перед трудностями. Швыряться огненными шарами тот, правда, не умел и устраивать торнадо – тоже, а именно к этому парень и готовился первым делом. Но выяснилось, что он недооценил способности своего противника. Потому что попадание в зону инфразвука, вызывающего неконтролируемую панику, оказалось для него совершенно новым опытом. В Кидо Шимура тоже разбирался неплохо. Не как Момо и Изуру, конечно, но на весьма достойном уровне, хоть и не считал это своей специализацией.

Сам же Абарай во время этих поединков совершенствовал свое владение мечом, ибо был неприятно удивлен, когда на голом кендо Юнами сделал его, вообще не напрягаясь. Это было очередным напоминанием, что время Академии безвозвратно ушло, и сейчас они играют совершенно в другой лиге. Тренировки они старались проводить ежедневно и отменяли только в том случае, когда у кого-то из них появлялись совсем уж неотложные дела.

Ренджи довольно скоро заметил, что у бывших раньше все время вместе друзей начали появляться личные дела, и он сам не был исключением. С головой бросившись в тренировки, он невольно осознал, что на посиделки с товарищами по Академии остается все меньше и меньше времени. Через некоторое время они с Юнами отбросили все эти уважительные «Абарай-кун» и «Третий офицер Шимура» и перешли на имена. Сперва парню казалось, что во всем этом есть что-то ужасно неправильное, но во время одной из бесед с Забимару, Обезьяна безапелляционно заявила, что ничего неправильного в этом как раз таки нет. Потому что, как бы они ни старались, друзья бы никак не смогли до самого конца остаться единым сплоченным отрядом. В конце концов, у каждого из них есть свои предпочтения и интересы, свои цели. И теперь, когда их руки больше не связаны обязательствами перед Академией, все, разумеется, будут стараться их реализовывать. А новые обязательства уже перед Отрядом как раз к этому располагают.

В словах Обезьяны было слишком много правды, чтобы парень просто выслушал ее и согласился. И, видя сомнения Абарая, Змей, который обычно только и делал, что дурачился, внезапно отбросил свою дурость и заметил, что всегда можно быть друзьями и при этом оставаться собой. А посему грузиться из-за этого глупо и бессмысленно. Не сказать, что Ренджи сразу же с ним согласился, но переживать по этому поводу действительно перестал. А потом эти мысли сами собой ушли. Потому что ребята, пусть и не так часто, как раньше, но продолжали периодически собираться в гостиной на чаепитии. А это означало только то, что они не забыли друг друга, что все еще остаются и навсегда останутся друзьями. Просто в силу обстоятельств каждый постепенно обрастал новыми знакомыми.

Рукия по-турецки сидела на поляне под раскидистым деревом, как это часто случалось в последний месяц. Когда она рассказала Кайену-доно о той странной силе, что помогла им с девочкой выжить в пожаре в поместье, он полностью подтвердил ее мысли насчет пробуждения занпакто. Сказал, что с ним в свое время происходило примерно то же самое, и все, что надо сейчас делать Рукии, это попасть в свой внутренний мир.

И именно этим Кучики и занималась в свободное от заданий время. Впрочем, его было, пожалуй, даже слишком много, потому что никаких опасных поручений ей ни разу не давали. Более того, ей даже ни разу не приходилось покидать Сейрейтей, как прочим рядовым.

Отношения с Отрядом так же, как и когда-то с группой в Академии, не задались у девушки с самого начала. И если в Академии она сама не стремилась к сближению хоть с кем-то из сокурсников, то здесь ситуация была прямо противоположная. Рядовые и большинство офицеров считали ее выскочкой, которая благодаря своему положению в обществе получила место в Отряде, хотя ничего собой не представляла. Рукия ни разу ни перед кем не кичилась тем, что она Кучики, а посему была неприятно удивлена, когда ее узнали в лицо и тут же повесили ярлык знатной пустышки. А в их голосе, когда они были вынуждены обращаться к ней со всем положенным уважением, так и сквозила неприязнь.

Зато лейтенант Кайен Шиба с самого начала не имел по поводу нее никаких предубеждений и разговаривал как с равной. Девушка всегда с улыбкой вспоминала, как впервые пришла в казармы Тринадцатого Отряда, и злые языки тут же начали громко шептаться у нее за спиной. Уже тогда Рукия сделала себе установку пропускать мимо ушей все эти шепотки, но, тем не менее, неприятный осадок в душе все равно оставался, и стоять в одиночестве в помещении, полном недобро косящихся на тебя людей, было весьма некомфортно. А потом дверь открылась и в комнату буквально влетел молодой парень с торчащими во все стороны темными волосами. Бодро оглядев собравшихся, он бойко раздал всем указания и распустил людей. А потом его взгляд натолкнулся на приткнувшуюся у стенки, чтобы лишний раз не отсвечивать, Рукию. Кучики, хоть и прекрасно знала, что ей так себя вести не подобает, и что надо держаться холодно и отстраненно, все равно оставалась верна старым привычкам.

– А, ты Кучики, да? – обратился он к ней, смотря сверху вниз и приветливо улыбаясь. И когда Рукия кивнула в ответ, продолжил: – Я лейтенант Тринадцатого Отряда, Шиба Кайен. У нашего капитана слабое здоровье, поэтому в большинстве случаев его обязанностями занимаюсь я. Так что можешь называть капитан Шиба.

Не ожидавшая подобного Рукия как-то разом проглотила все заранее заготовленные слова. Она-то настраивалась на серьезный разговор, и шутливая и непринужденная манера говорить просто выбила из колеи.

– Э-э-э... Здравствуйте, – кое-как выдавила из себя Кучики.

Лейтенант тут же изменился в лице, отчего девушка невольно вздрогнула. Положив руку ей на голову, Кайен наклонился, так что из лица оказались на одном уровне.

– И что это такое? – поинтересовался он. И хотя он изо всех сил пытался казаться серьезным, в голосе нет-нет да и появлялась усмешка. – Кто я, по-твоему, такой? Я твой лейтенант, и все что ты можешь сказать в качестве приветствия, это промямлить «Здравствуйте»? – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Нет, ты должна сказать: «Приветствую вас, лейтенант Шиба! Рада служить под вашим началом!»

– Приветствую вас, лейтенант Шиба! Рада служить под вашим началом! – громко и отчетливо повторила Рукия, и на лице Кайена тут же снова появилась улыбка.

– Вот то-то же, – усмехнулся он и, попрощавшись с Кучики, удалился куда-то по своим делам.

А Рукия так и осталась стоять в приемной, переваривая произошедшее. За все то время, что она жила в поместье Кучики, она уже кое-как, но успела привыкнуть, что все носились там с ней как с писанной торбой. Выросшей в нищете Рукии все это было очень непривычно и чуть ли не дико, но она молча терпела, понимая, что оказалась в другом мире, в котором свои правила. Тем не менее, ощущение непринятия всего происходящего, пусть маленькое и практически незаметное, все равно прочно осело где-то в глубине души, и девушка не знала, как от него избавиться. Да и не слишком хотела, если говорить начистоту.

Но в последнее время даже это неприятие как-то стало забываться, и именно поэтому пламенная речь лейтенанта Шибы, который не только не стал выказывать ей какого бы то ни было почтения, но еще и как следует отчитал за неподобающее поведение, словно выбила из Кучики весь воздух. Слишком сильным оказался контраст с привычным для нее укладом жизни. Когда первый шок прошел, Рукия внезапно осознала, что чувствует себя просто прекрасно. Оказывается, со всей этой аристократичной строгостью и смиренностью она совершенно забыла, что такое настоящая радость жизни. И сейчас вновь почувствовав себя живой, Кучики поняла, как сильно ей этого не хватало.

Уже идя к дому, Рукия мысленно поблагодарила лейтенанта за то, что он буквально парой слов вновь зажег в ее душе искру счастья и радости.

Через пару месяцев службы девушка прониклась к Кайену глубоким уважением, сравнимым с тем, что она испытывала к главе клана Кучики. С Отрядом она так толком и не сблизилась. Злые шепотки за спиной, конечно, со временем прекратились, к Рукии привыкли и относились ровно, но никаким товариществом, что уж говорить о дружбе, там и не пахло. Поэтому большую часть времени девушка проводила именно в обществе лейтенанта Шибы, тем более что он был совсем не против и относился к ней, как к младшей сестре. Они часто тренировались вместе, рассказывали о своей жизни и о прошлом. Оказалось, что Кайен, как и Рукия сейчас, тоже принадлежал к одной из благородных семей. Это-то и удивило девушку больше всего, потому что по сравнению с Бьякуей Шиба вел себя совершенно по-иному, как-то более приземлено и по-свойски. Поэтому Кучики была рада поделиться тем, что у нее накипело за последние месяцы. Причем, не было у нее в душе даже намека на то, что она поступает неправильно, и что все ее рассказы являются, по сути, обыкновенным нытьем. В компании Кайена она вообще не задумывалась о таких вещах. И Рукия рассказала о том, как они вместе с Ренджи жили в Руконгае, как пришли в Сейрейтей, как познакомились с Момо, Йоко и Изуру. Рассказала о годах в Академии, о дружбе. О том, как получила от капитана Кучики это странное предложение, и как в первые дни жалела о том, что его приняла. Простолюдинке, привыкшей к свободе, было очень тяжело адаптироваться к аристократичной жизни, подчиняющейся множеству правил и многовековых традиций. Рукия очень скучала по своим друзьям. Даже сейчас, когда прошло уже очень много времени, она с нетерпением ждала того момента, когда они снова смогут общаться, как раньше.

Кайен слушал ее, не перебивая, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, и, когда девушка закончила, выглядел весьма озадаченным. То, что он даже при большом желании никак не сможет повлиять на ее нынешнее положение, было и так понятно, тем не менее, он обещал сделать все, от него зависящее. Сперва Рукия не поняла, о чем он говорил, но потом Кайен развил такую активную деятельность в отношении нее, что она и думать забыла о каких бы то ни было проблемах. Шиба гонял ее на тренировках, рассказывал бесчисленное множество историй из жизни, как своей, так и Отряда, давал читать интересные книги. В общем, действительно делал все, чтобы у Рукии не оставалось времени на то, чтобы предаваться тяжким мыслям о своей судьбе.

Кучики сама не заметила, как привязалась к Кайену настолько, что, когда он пропадал на заданиях, девушка всерьез тосковала. Впрочем, иногда тоску скрашивал капитан Укитаке, высокий мужчина с длинными белоснежными волосами и добрейшим лицом. За ним еще издревле закрепилась слава самого миролюбивого капитана Готэй 13. Свой Отряд он очень любил и ко всем относился одинаково хорошо. Вот только Кайен ни капли не преувеличивал, когда говорил, что у капитана слабое здоровье. Большую часть времени он проводил у себя, а когда все же показывался на людях, периодически глухо кашлял. Но человеком он был очень интересным, и Рукии нравилось проводить время в его обществе. Капитан очень любил читать, причем не имея в этом отношении каких-то особых предпочтений. Так что мог поддержать практически любую тему разговора, будь то ботаника лесов Южной Америки или психология переходного возраста. И если Кайен был для Рукии вроде старшего брата, то Укитаке, учитывая его многовековой жизненный опыт, вполне мог подойти на роль отца.

Ну и последними, с кем Рукия проводила время, находясь в казармах Отряда, были четвертые офицеры Котэцу Киёнэ и Коцубаки Сентаро. Парочкой они были весьма своеобразной, постоянно цапались по поводу и без поводу. Узнать причину их препирательств было несложно. Оказывается, они в меру своих сил пытались доказать капитану, что каждый из них лучше другого. Шум от их бесконечных споров поднимался невообразимый, но весь Отряд уже успел к этому привыкнуть. К появлению в Отряде Рукии они оба отнеслись спокойно по той простой причине, что, увлекшись своей очередной словесной баталией, просто его не заметили. Да и пообщаться с Кучики им удавалось не слишком часто, но симпатию к себе в глазах Рукии они заслужили очень быстро, и причина была проста. Рукия не терпела фальши. Никакой. Именно поэтому она не могла нормально общаться с другими членами Отряда. Они были вынуждены разговаривать с ней уважительно и словно всеми силами при этом старались убедить ее в обратном. А Киёнэ и Сентаро были не такими. Они не раз упрекали Кучики в том, что она отнимает время у капитана, которое ему полагалось бы тратить на отдых. При этом сам капитан ничего против общества Рукии не имел. Но девушку все равно зацепила та искренность и убежденность в своих словах, которые тогда прозвучали в голосе этих двоих. Так что Кучики невольно, но отвела каждому из них место в своем сердце.

Рукия недовольно фыркнула. Пытаясь проникнуть в свой внутренний мир, она сама не заметила, как ее мысли опять утекли куда-то не туда. И вместо того, чтобы сконцентрироваться на своем занпакто, девушка уже в который раз задумалась о том, что Кайен-доно, как она со временем стала звать лейтенанта Шибу, кажется, крепко увяз в мире живых. Она знала, что в последнее время там наблюдалась повышенная активность Пустых, что и потребовало вмешательства лейтенанта. И все равно... Рукия скучала...

Постаравшись отключиться от этих мыслей, Кучики вновь посмотрела на лежащий на коленях меч, стараясь воспроизвести в памяти тот момент во время пожара, когда она впервые почувствовала в себе эту странную силу.

А ведь с момента пожара они с братом почти и не разговаривали. Так, «доброе утро» – «спокойной ночи», не более. Да и вообще в отношениях с Рукией Бьякуя по-прежнему держался холодно и отстраненно. И хотя после того, как девушка, не задумываясь, бросилась в огонь спасать ребенка, в его глазах и было беспокойство, особой роли это не играло. Такое его отношение было девушке и понятно, и одновременно неясно совершенно. Как главе благородного клана, ему не пристало показывать эмоции. Тем более такие. Кучики криво усмехнулась, представив, как Бьякуя хлопочет над ней, словно Мичи, беспрестанно обеспокоенным голосом спрашивая, в порядке ли она и не требуется ли ей помощь. Картинка в мыслях нарисовалась совершенно и окончательно нелепая. И Рукия, не сдержавшись, сдавленно прыснула.

Дав себе мысленную оплеуху, что вновь начала думать не о том, девушка опять постаралась вернуть свое внимание к асаучи. Катана, лежащая у нее на коленях, ничем не отличалась от тех, которые были у всех поголовно рядовых шинигами, и только тот единственный случай с прохладным ветром свидетельствовал о том, что Кучики как никогда близка к пробуждению занпакто.

И все-таки странно... Если уж капитану Кучики так захотелось видеть Рукию в благородном клане, то почему он тянул с этим почти что шесть лет? Ведь впервые он встретил ее во время инспекции на первом курсе, а предложение о вступлении в клан сделал в середине шестого. Хотя его желание видеть ее в семье было Рукии вполне понятно. Девушка знала, каково это – терять близких. И пусть она не помнила своих родителей, уличные друзья, с которыми она росла в Руконгае, были для нее семьей. И ей было больно терять каждого из них, и она до сих пор помнила те моменты, когда понимала, что никогда их больше не увидит. А потом разлука с Ренджи и остальными... Так что ей не нужно было объяснять, почему Кучики Бьякуя так хочет видеть в клане девушку как две капли воды похожую на его умершую жену.

«Да что ж такое-то?!» – рассердилась на себя Рукия, отвлекшись уже в который раз. Решительно запретив себе думать о чем бы то ни было постороннем, Кучики провела пальцами по клинку, ощущая холод стали, и это лишний раз напомнило ей о том случае во время пожара. Закрыв глаза, девушка стала до мельчайших подробностей вспоминать, как все произошло в прошлый раз. Вплоть до того, какого цвета была подушка, которую она тогда вручила девочке.

Внезапно в лицо ей ударил порыв удивительно холодного ветра, которого отродясь не было в Сейрейтее. Рукия невольно вздрогнула и открыла глаза. Первым чувством, когда она увидела перед собой не зеленую траву и деревья, а ледяную пустыню, по которой гулял весьма неприятный ветер, поднимающий в воздух тысячи снежинок, было удивление. Но уже скоро оно сменилось невероятной радостью. Значит, у нее наконец-то получилось! Стоило только взяться за дело всерьез и ни на что не отвлекаться.

Рывком поднявшись на ноги и отработанным до автоматизма движением убрав меч в ножны, Кучики огляделась по сторонам. Перспектива гулять по бескрайней пустыне ее не слишком радовала, но выбора, похоже, не оставалось. Холода, как ни странно, вообще не ощущалось, несмотря на неутешительные погодные условия, а тот ледяной порыв ветра, видимо, был призван, чтобы вырвать ее из медитации. Внимательно осмотрев и землю под ногами, и небо над головой, Рукия зацепилась взглядом за сияющую ярким голубым светом звезду и, не придумав ничего лучше, двинулась в ту сторону. Других ориентиров все равно не было.

Идти пришлось довольно долго, но усталости не наблюдалось, ровно как и холода. Идеально ровная ледяная пустыня постепенно превращалась во что-то вроде лесочка. Очень редкого и небольшого, тем не менее, деревьев было довольно много. Вот только главным их отличием от тех, что были в Обществе душ, было то, что они состояли исключительно изо льда. Прозрачность и чистота кристаллов не оставляли места сомнениям. Чувствуя, что она уже близко, Рукия невольно ускорилась.

Через некоторое время ноги действительно привели ее к месту назначения. Им оказался небольшой ледяной дом, украшенный искусными орнаментами и узорами. Девушка сама не заметила, как залюбовалась мастерской работой. Подобного она раньше не видела нигде, даже в поместье клана Кучики, даже на картинках в книгах. Но даже не дом привлек к себе внимание Рукии, а то, что было вокруг него. Ледяные фигуры. Самые разные и невообразимые. Их было множество. Люди, животные, какие-то неизвестные существа и просто абстракции неопределенной формы, тем не менее, тоже имевшие каждая свою изюминку и неповторимость.

Кучики с интересом рассматривала фигуры, уже в который раз поражаясь точности и вниманию к малейшим деталям. В частности, это касалось фигур людей. Рукия была несказанно удивлена, когда среди этого множества нашла фигуру себя самой, Йоко, Ренджи, Изуру, Момо, Кодзу, Ханатаро, Бьякуи и многих других людей, которых она знала.

А потом Рукия встретила ее. Занпакто обнаружилась практически в самом конце этой удивительной выставки и сосредоточенно ваяла из бесформенного куска льда новую фигуру. При взгляде на нее у Кучики перехватило дыхание. До этого она и подумать не могла, что где-то, а тем более в ее внутреннем мире может жить существо такой невероятной красоты. Занпакто оказалась прекрасной девушкой с длинными белыми волосами с легким сиреневатым оттенком. Бледная кожа контрастировала с выразительными голубыми глазами и длинными черными как смоль ресницами. А облачена она была в классическое кимоно в пол. Девушка была очень серьезной и, видимо, относилась к своей работе с полной самоотдачей, абстрагировавшись от всего. Впрочем, это было и неудивительно, учитывая, какие шедевры уже успела увидеть Кучики.

Но стоило Рукии подойти поближе, как занпакто тут же прекратила свою деятельность и повернулась к хозяйке, тепло улыбнувшись ей. Кучики понимала, что надо бы что-то сказать, но все слова словно застряли в горле, так что она просто стояла и зачарованно смотрела на свою занпакто, все еще не отойдя от шока.

– Наконец-то вы здесь, Рукия-сама, – произнесла та, учтиво поклонившись хозяйке. – Я ждала вас.

– Ты... ты знала, что я приду? – уточнила Кучики.

– Конечно, знала, – невозмутимо подтвердила занпакто. – Еще с того момента, как вы позвали меня на помощь, я знала, что очень скоро мы сможем увидеть друг друга воочию.

– Значит, это действительно ты спасла меня тогда, в огне, – улыбнулась и Рукия. – Спасибо тебе, Соде-но-Сираюки. – Имя всплыло в мыслях девушки само собой, и, судя по улыбке занпакто, она была очень этому рада.

– Я всегда буду рядом с вами, Рукия-сама, – заметила та. – И всегда приду на помощь, когда она вам потребуется.

Не зная, что на это можно ответить, Кучики решила сменить тему и кивнула на ледяные скульптуры, которых вокруг них было великое множество.

– Это твое хобби? – спросила она.

– Не совсем, но и это тоже, – с улыбкой отозвалась Соде-но-Сираюки. – В последние месяцы вам ни разу не доводилось участвовать в серьезных схватках, где бы приходилось тратить большое количество реацу. И она копилась здесь, а я просто придала ей такую форму. Если вам доведется столкнуться с опасным противником, вы всегда сможете использовать этот резерв.

– Но ведь тогда все твои труды будут разрушены, – вздохнула Рукия.

– Мне никогда не сложно создать новые, – занпакто тихо усмехнулась тому, что ее хозяйку волнуют такие, по сути, глупости, но, в то же время, посмотрела на нее с благодарностью. Ответственность важна даже в мелочах, и Рукия всегда это прекрасно понимала. И, разумеется, не могла не понять, что отныне она отвечает не только за себя, а за них обеих. – Ваша жизнь – для меня главное, и ради того, чтобы спасти вас, Рукия-сама, я готова пожертвовать чем угодно.

– Соде-но-Сираюки, я... – слегка замялась Кучики, пытаясь получше сформулировать в единую мысль заполнившие ее голову эмоции. – Я обещаю, что не подведу ни тебя, ни себя. Чего бы мне это не стоило!

– Я это знаю, Рукия-сама, – улыбнулась занпакто.

Очертания Соде-но-Сираюки постепенно становились все более смазанными, и Рукия чувствовала, что ее тянет в реальный мир. И когда перед глазами вновь появилась зеленая лужайка, девушку буквально распирало от радости и от непреодолимого желания показать себя и попробовать в действии новые способности. Не в силах ждать ни секунды, Кучики вскочила на ноги.

– Танцуй, Соде-но-Сираюки, – произнесла она, с любопытством смотря, как меняется ее катана.

И лезвие, и рукоять, и гарда стали идеально белого цвета. Гарда приобрела круглую форму, а к концу рукояти была приторочена длинная белая лента. Рукия с таким же благоговением, с каким недавно смотрела на истинную форму своей занпакто, сейчас смотрела на свой новый меч, поражаясь тому же изяществу, красоте и детализованности, которые были присущи произведениям Соде-но-Сираюки.

– Первый танец! Белая луна! – произнесла она, взмахнув мечом, и на земле перед ней сразу же появился ледяной круг.

«Значит, я могу замораживать землю?» – мысленно спросила девушка.

«Не совсем», – тут же отозвалась Соде-но-Сираюки.

И словно в подтверждение этих слов на месте замороженного участка земли вырос огромный столб чистого льда, вершина которого скрылась за облаками. Особого ущерба для своего запаса реацу Рукия не почувствовала, и это было удивительно, потому что техника просто потрясала воображение. Полюбовавшись на эту красоту еще какое-то время, Кучики внезапно подумала, что, наверное, стоит убрать этот столб поскорее, пока он не привлек лишнего внимания.

– Так-так-так, что тут происходит? – внезапно раздался из-за спины знакомый голос, и на лице Рукии тут же появилась улыбка. – Вот честное слово, Кучики, нельзя тебя одну оставлять.

– Кайен-доно! Вы вернулись! – девушка с трудом поборола желание от избытка чувств броситься лейтенанту на шею. – У меня наконец-то получилось! Благодаря вашим советам мне наконец-то удалось попасть в свой внутренний мир, ну и вот.

Она протянула ему свою занпакто в шикае, бережно взяв двумя руками за рукоять и за лезвие. Несколько секунд Шиба с интересом рассматривал меч своей подопечной, а потом улыбнулся еще шире.

– Красотища! – выдал он свою оценку. – А имя у этого чуда есть?

– Конечно, – улыбнулась в ответ девушка. – Ее зовут Соде-но-Сираюки.

– Ну что ж, такое дело и отметить не грех, – заметил Кайен. – Пойдем, угощу тебя чаем. Заодно расскажешь мне все. Только сперва надо кое-что сделать с этой неземной красотой, – кивнул он на ледяной столб. – Нет, я ничего против не имею, но остальные могут не оценить, да и вообще летом это как-то не вписывается в окружающий мир.

– Вы правы, – на удивление серьезно кивнула Рукия, и, повинуясь ее мыслям, лед пошел трещинами, а вскоре столб разлетелся на части, которые, впрочем, распались на духовные частицы, так и не достигнув земли.

Примечание к части

Кому не сложно, оцените, пожалуйста, этот фик и черкните пару строчек: https://ficbook.net/readfic/3212907

Автор и я будем очень благодарны.

Том 2.

Глава 6. Бессонная ночь

Момо вскочила на футоне и затравленно огляделась по сторонам, тяжело дыша. Сердце колотилось как сумасшедшее, а по лицу градом катился пот. Поняв, что в комнате она одна, девушка вновь увалилась на подушку.

Только сон. Всего лишь сон...

Эти сны преследовали Хинамори с самого их возвращения из мира живых после всей этой волокиты с баунто. И если сперва ничто не предвещало беды, и сны были даже приятными и легкими, то с месяц назад они постепенно начали становиться все мрачнее и мрачнее, превращаясь в кошмары, от которых не было спасенья.

Несмотря на то, что прошло уже довольно много времени, и в придачу в Готэй 13 было не принято подолгу оплакивать погибших товарищей, Момо все равно не могла выкинуть из головы Мабаши. Да и даже если ей этого хотелось, он все равно исправно являлся к ней во сне. Сначала это были милые сны и разговоры ни о чем. Они беседовали обо всякой ерунде, вообще не касаясь тех тем, которые волновали их во время эпопеи с баунто. А потом началось... Бесконечное напоминание, что он отдал за нее свою жизнь. И постоянные обвиняющие взгляды, когда он смотрел на нее во сне. И упреки. Постепенно прибавилось еще и то, что Мабаши заявлял, что ему совершенно не нравится быть мертвым, а посему Хинамори должна разделить его участь. И во сне Момо не могла оказать ему никакого сопротивления. Вернее не хотела оказывать. А бывали случаи, когда она просто была вынуждена лицезреть его смерть, а потом просыпаться от собственного вопля.

Вот и сейчас в голове все еще звучал его умоляющий крик о помощи, а картинка увиденного во сне так ясно стояла перед глазами, что Хинамори начинало казаться, что на самом деле сны и есть реальность, а остальное происходит так, между делом. Момо еще раз потрясла головой, чтобы прогнать видение, почувствовав, как по щеке покатилась горячая слеза, и поспешила ее смахнуть. Только этого не хватало!

Как ни странно, девушка ни с кем не говорила о своих кошмарах, что, в общем-то, было не слишком похоже на обычно открытую и искреннюю Момо. Но Хинамори почему-то была уверена, что это ее дело и должно оставаться таковым, пока не станет действительно серьезным. Да, по сути, и не с кем ей было делиться столь деликатными переживаниями. Йоко с головой погрузилась в дела Отряда, не хотелось бы отвлекать ее такими глупостями. У нее и без этого забот хватает. У Изуру их тоже ничуть не меньше. Из-за этой идиотской шумихи в связи с их с Йоко несуществующей помолвкой они оба были вынуждены чуть ли не баррикадироваться в кабинете лейтенанта, чтобы их оставили в покое. И хотя со временем народу надоело мусолить эту новость, да и стало всем ясно, что никакой помолвкой там не пахло с самого начала, Кира с Накамурой так привыкли сидеть в кабинете вдвоем, разбираясь с бесконечной бумажной волокитой, что не стали отказываться от этой привычки и после того, как страсти улеглись. Представить себя откровенничающей с Ренджи о своих снах Хинамори и вовсе не могла, слишком уж приземленным был парень для таких вещей. В придачу, из-за той встречи с Рукией он как с ума сошел, и Момо ни разу не видела его в свободное время нигде, кроме полигона, где его взашей гонял Шимура Юнами. Ну а приставать с такими делами к Йоши Хинамори просто стеснялась. В конце концов, Маэми была гораздо старше ее, и какое ей было дело до подобных проблем...

Разглядывая потолок, который за все эти полубессонные ночи надоел ей хуже горькой редьки, Хинамори оставалось только вздохнуть. Похоже, с этими делами ей придется разбираться в одиночку. Нашарив под подушкой медальон, который она стала класть туда с тех пор, как начались кошмары, Момо задумчиво покрутила золотой диск. Ничего необычного не наблюдалось. Даже и не скажешь, не зная заранее, что из этого ничем не примечательного с виду кулона может появиться настоящее оружие ничуть не хуже занпакто.

– Эй, Ризу, – негромко позвала Куклу Хинамори, про себя отмечая, что девушка, разговаривающая с медальоном, определенно может навести не на те мысли. – Ризу? Ты ведь все еще там, я знаю. Ты не можешь разговаривать со мной, да? – внезапно Момо снова почувствовала катящуюся по щеке слезу, а к горлу подступил неприятный ком. – Хоть знак какой-нибудь подай, что слышишь меня. Ризу...

Находиться в этой комнате внезапно стало невыносимо, так что Хинамори, сжав в руке медальон, поднялась на ноги и тихо, стараясь, чтобы под ней не скрипнула ни одна половица, пошла в сторону кухни. В горле совершенно пересохло, и хотя бы глоток воды был необходим. Впрочем, вроде бы там еще были остатки чая.

Но оказалось, что Момо – не единственная, кому этой ночью не спится. Йоши тоже сидела на кухне и, попивая из пиалы не то чай, не то саке, читала лежащий на столе пухлый томик. При этом она не выглядела ни обеспокоенной, ни уставшей, словно для нее проводить ночь, сидя на кухне, а не спя в своей постели, самое обычное дело. На приход Момо Маэми никак не отреагировала, не отрываясь от книги. И только когда та налила из графина воды в стакан и принялась пить ее жадными глотками, Йоши подняла на нее взгляд.

– Не спится? – коротко поинтересовалась она.

– Есть немного, – улыбнулась Хинамори, но баунто заметила, как тяжело далась девушке эта улыбка. Слишком знакомо все это выглядело. Много, очень много раз самой Йоши приходилось скрывать свою боль за такой же вымученной улыбкой. Впрочем, проблемы Момо ее не касались. К тому же, если она не рассказывает о них, не стоит тянуть из девочки жилы. – А вы почему здесь, Йоши-сан?