Текст книги "После (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Император проснулся от знакомого ненавистного ощущения пробудившейся Геенны. Посмотрел в окно – темно, только возле линии горизонта – тонкий ободок более светлого неба, как знак того, что рассвет все же приближается.
Арен сел на постели и глянул на экран браслета связи. Короткий отчет Арчибальда, конечно, уже поступил.
«Размер квадрата 300 метров, пространственные координаты… Демонов пока нет».
Хоть демонов пока нет. Но вряд ли это надолго.
Император обернулся к Агате и, наклонившись, погладил дочь по голове, задевая сияющие нити контура. Эн объяснила, что девочка находится в состоянии, которое называется магической комой – она не бодрствует, но и не спит, и все слышит. Магический колпак, под которым лежала Агата, считывал все жизненные показатели и передавал их на экран центрального аппарата – он находился здесь, в палате, – дежурному врачу в ординаторскую и на браслет связи Эн. Но Арен знал, что его дочь все равно проверяют каждые два часа на всякий случай. Странно, ведь прошло больше двух часов. Неужели никто не заходил?
И только император подумал так, дверь палаты тихонько открылась и внутрь шагнула Эн.
– Проснулись, – произнесла она шепотом, закрывая дверь и проходя дальше. – А так крепко спали два часа назад. Что-то разбудило?
– Геенна, – ответил Арен кратко. В предрассветном полумраке он с трудом мог разглядеть лицо девушки, но кажется, она поморщилась.
– Ясно. Поспите еще. С Агатой все в порядке, не волнуйтесь. А с Геенной пусть Арчибальд разбирается. Это его работа, а вам бы отдохнуть.
– Кто бы говорил. Разве ты сегодня дежурный врач, Эн?
Она пару секунд молчала.
– Нет.
– Я не сомневаюсь в этом. Или ты думаешь, я не помню законы, которые сам подписываю? Пять лет назад ночные дежурства были запрещены беременным женщинам.
– Я не смогла уйти, – прошептала она, глядя прямо на императора и не опуская головы. – Точнее, я ушла, но потом вернулась. Буду здесь, пока ситуация не разрешится.
– И что на это сказал Берт?
Она улыбнулась.
– Он был недоволен. Но я обещала, что не стану перенапрягаться и буду спать.
– Надеюсь, что ты сдержишь слово, Эн, – сказал Арен с горечью. – Я не хотел бы быть виноват перед тобой еще и в этом.
Она вздрогнула и, вздохнув, спросила чуть дрожащим голосом:
– Вы ели?
Эмпатический щит мешал императору уловить ее эмоции – да он и не хотел их знать.
– Эн… иди спать.
– Я так и думала, – пробормотала она укоризненно. – Вот… в этом вы виноваты! Я сейчас принесу вам еду.
– Я не хочу.
– Да я даже спрашивать вас не собираюсь! – почти воскликнула она. – Но раз вы так капризничаете, скажу – от вашего физического и морального состояния зависит, вернем мы Софию или нет!
Сердце кольнуло, словно Эн вонзила туда иглу.
– Ты говоришь правду?
Она вновь вздохнула, но уже раздраженно.
– Нет, я вас обманываю! – возмутилась девушка и, резко развернувшись, почти выбежала из палаты.
«Папа…»
Арен обернулся и погладил Агату по щеке.
– Не волнуйся, моя радость. Я сделаю все, что говорит наша врач.
«Эн хорошая».
Вновь стало больно в груди, но теперь уже по другой причине.
– Очень хорошая.
Эн вернулась минут через десять – с подносом, на котором стояли тарелка с кашей, стакан чая и лежали два бутерброда с сыром. Есть не хотелось совсем, но Арен решил сделать то, что нужно – сначала выпил немного чая, чтобы смочить сухое, словно наждак, горло, а затем уже взялся за ложку.
– А что, у вас тут дежурные повара есть? Половина пятого утра на часах.
– Нету, – буркнула Эн и тут же постаралась сменить тему: – Давайте-ка ешьте. Чтобы все съели. Если надо будет, я еще принесу.
И тут Арен догадался.
– Ты сама приготовила?
– Ешьте, – повторила девушка твердо, отворачиваясь, и направилась к выходу. – И вообще прекратите издеваться над собой. Над вами и так постоянно издеваются другие, еще и вы сам добавляете.
Она уже дошла до двери, когда император тихо сказал:
– Спасибо.
– Не за что, – пробурчала Эн, останавливаясь на пару мгновений. – И пожалуйста, потом ложитесь спать. Надо не только есть, но и спать тоже.
– Хорошо. Лягу.
– Так-то лучше.
Через несколько минут, доев все до крошки, Арен лег спать рядом с Агатой, чувствуя себя чуть более живым, чем накануне.
Браслет связи вновь завибрировал около шести утра, и император, с трудом разлепив глаза – и как он умудрился уснуть настолько крепко? – принялся изучать отчет Арчибальда о появившихся демонах. На этот раз они напоминали огромные шары, пульсирующие от темной энергии, и сами были черными, словно дырки в пространстве. Перекатывались, как мячи, гудели, как сигнальные амулеты, и превращали в пепел все, чего касались. Их удалось остановить, но уничтожить пока не получалось.
Арен, прочитав это, вздохнул с облегчением. Не худший вариант. Если, конечно, эти «шарики» не окажутся какими-нибудь яйцами, которые не решат вылупиться в неподходящий момент, и из них не полезет что-нибудь похуже. Было уже нечто подобное года три назад… именно тогда Арчибальд сломал энергетический контур. Чудо, что на месте не погиб.
Император развеял проекцию отчета и повернулся к дочери.
– Я сейчас перенесусь во дворец, моя радость, – сказал он тихо, касаясь ладонью ее мягких волос. – Надо разобрать кое-какие документы, потом разбудить Алекса и маму. Но я обязательно вернусь.
«Да, пап».
– Умница моя. – Арен поцеловал дочь в щеку, встал и, построив лифт, перенесся в свой рабочий кабинет. Вышел из камина и поморщился, увидев большую стопку бумаг, оставленных секретарем. Демоны, за полтора часа он может и не успеть разобраться во всем этом.
Арен сел за стол и принялся за бумаги. Возможно, он и успел бы, но половина восьмого утра браслет связи вновь завибрировал, и на этот раз не от будильника – с императором пытался связаться Берт Арманиус, муж Эн.
Руки у Арена чуть похолодели, когда он принимал вызов. Неужели все-таки что-то случилось с ребенком?
– Я слушаю.
– Арен, – Берт выглядел очень недовольным, даже злым, – извини, я понимаю, что сейчас не очень подходящее время, но ты должен знать. Я быстро. Ты же помнишь, в студенческой среде конфронтации всегда были сильнее всего, особенно в моем университете. Так вот, со вчерашнего дня все гудело, обсуждалось случившееся возле музея – и тихо, и громко, по-всякому. Я предполагал, что будет нечто подобное, но думал, может, пару дней еще побродят. Но нет. В шесть утра вышел новый номер газеты «Золотой орел», и то, что вчера было лишь слухом – покушение на Агату – теперь подтвердилось официально. Эти новости сыграли роль катализатора, и в общежитии началась массовая драка. Нетитулованные пошли бить титулованных за правду, наследницу и императора. А с учетом того, что в общежитии большинство магов – нетитулованные, аристократам пришлось несладко.
– Все живы? – Арен устало вздохнул. Массовая драка… а он-то думал, чего же еще ему не хватает для полного счастья?
– Живы, но если бы я не вмешался, может, и не выжили бы. Я сейчас буду собирать всех студентов в общем зале, попробую прочистить им мозги. Но, Арен… На территории университета подобные вещи, конечно, можно контролировать, однако сам факт того, что это произошло…
– Я понял тебя, Берт. Спасибо, что сообщил.
Недовольный Арманиус кивнул, и Арен отключился.
Что ж, это закономерно и понятно. Последователи Аарона хотели ударить императора, но ударили больше самих себя. Вряд ли у них нет несведущих родственников, которые могут пострадать в стычках между магами. Теперь под ударом не только они сами, но и их дети.
Арен нахмурился и покачал головой. Глупая слепая вера в то, что другой человек на троне не продолжит его политику, и этим сразу решатся все проблемы. Стоило давно посмотреть правде в глаза – да, ни Анна, ни Алвар, наиболее вероятные претенденты на трон, не будут действовать так же решительно, как он, но это не решение проблем, давно созревших в обществе. Даже если Алвар не будет действовать вообще, а Анна будет, но гораздо медленнее, чем Арен – и тот, и другой вариант окажутся бомбами замедленного действия. Ни Аарон, ни его последователи никогда по-настоящему не понимали угрозы гражданской войны, она вызывала у них презрительные усмешки. Мы же аристократы, великие маги с родовой силой, мы справимся с этими плебеями.
Ну да, конечно, справятся они. Как бы не так.
Арен покосился на часы на браслете связи и кивнул. Он даст им день, всего лишь день, чтобы почувствовать силу народного гнева после попытки убить его маленькую дочь. И только потом примет меры.
Около восьми утра император перенесся в спальню Виктории.
Жена уже не спала – сидела за туалетным столиком и заплетала в косу густые золотые волосы. Когда Арен вышел из камина, Виктория посмотрела на него заплаканными и очень несчастными глазами, и он с трудом удержался от раздраженного вздоха.
Скорее бы с ней начал полноценно работать психотерапевт.
– Пойдем будить Алекса, – сказал император, подхватывая жену на руки, и пошел к камину. Виктория обняла его за плечи и, приподнявшись, вдруг поцеловала в губы.
Арена кольнуло неприязнью.
– Не надо, Вик, – произнес он холодно, отворачиваясь. Поставил супругу на пол и начал строить пространственный лифт. На секунду отвлекся, посмотрел на нее – и едва не ошибся в формуле, увидев, как она безмолвно плачет, опустив голову.
Защитник! Ну что опять?! С Агатой все в порядке, с Алексом тоже, и сама Виктория совершенно здорова, и Арен здесь, целый и невредимый. Почему она рыдает?!
Разбираться в этом не хотелось. Проблем и так выше неба, а если еще сейчас на истерику нарваться, то у него не будет сил на их решение. Ну уж нет. Пусть в Виктории копается психотерапевт. Все равно у Арена за восемь лет так и не получилось ее понять.
Выйдя из камина в детской, император поставил жену на мягкий ковер и спокойно проговорил:
– Сейчас разбудим Алекса вместе, а потом я уйду. На завтрак не останусь, времени нет.
Виктория удрученно кивнула. Она уже не плакала, но глаза все равно были на мокром месте.
Нет, это невыносимо!
– Почему ты плачешь?
Зачем, зачем, ну зачем он спросил? Сейчас начнется…
– Я не знаю, что мне делать, – пробормотала Виктория, отводя взгляд. – Я такая бесполезная.
Защитник, что это за бред?
– Ты не бесполезная, – ответил император как мог терпеливо. – Не выдумывай. Сегодня останешься с Алексом, завтра, если захочешь, проведешь день в оранжерее. Я попрошу Анну с ним побыть.
Виктория закусила губу и совсем тихо произнесла:
– Нам, наверное, нужна новая… аньян.
В груди стало холодно и больно, словно ее проткнули ледяным кинжалом.
– Нет, – ответил Арен слишком резко. – Никто нам пока не нужен. Все, хватит. Пошли будить Алекса.
Удивительно, но жена не возразила, не возмутилась. Наверное, до сих пор не отошла от шока после вчерашнего, когда думала, что Агата сгорела в портальной ловушке. Но ничего, отойдет потом, превратится в прежнюю себя и еще порадуется гибели Софии.
Арен сжал зубы. Ну уж нет! Никакой гибели. Где бы ни была его маленькая аньян, его солнечное счастье, он вытащит ее. Обязательно вытащит. Чего бы ему это ни стоило.
Разбудив Александра и немного повозившись с ним, Арен перенесся в госпиталь, оставив сына на попечении жены. Виктория к тому времени, насмотревшись на ребенка, чуть повеселела, перестала плакать и начала улыбаться. Правда, встречаясь взглядом с Ареном, все равно виновато опускала голову, но он старался не обращать на это внимания и вообще не думать. Правда, пусть психотерапевт разбирается в смятенных мыслях супруги, может, хоть он там что-нибудь поймет.
Когда Арен вошел в палату Агаты, Эн уже была здесь, и не одна, а вместе с Вано Вагариусом. Безопасник, одетый не в форму, а в обычные темные штаны и белую рубашку, которые при необходимости выдавались сотрудниками госпиталя, выглядел чуть более бодрым, чем накануне.
– Ваше величество, – сказали Эн и Вано хором, почтительно наклоняя головы. Арен кивнул.
– Как ты себя чувствуешь, Вано?
– Хорошо, – ответил Вагариус. – Мой лечащий врач сказал, что сегодня выпишут. Но порекомендовал хотя бы в течение месяца магически не перенапрягаться, иначе может случиться рецидив.
– Хотя бы, – фыркнула Эн. – Айл Вагариус, старайтесь не менее трех месяцев. Месяц – это минимум и слишком оптимистично. Коллега, при всем моем уважении, слегка не учел специфику вашей работы. Я понимаю, что вы не можете повлиять на преступников, но постарайтесь все же, чтобы щиты держал кто-нибудь другой. Помоложе и без сердечных приступов в анамнезе.
– Я за этим прослежу, – сказал Арен, не дожидаясь ответа Вано. – Эн, ты готова рассказать мне все сейчас?
Девушка посмотрела на императора со странной мрачностью.
– Готова. Айл Вагариус, посидите тут немного вместе с Агатой и Софией, хорошо? А мы с его величеством отлучимся.
– Конечно, Эн.
– Я распоряжусь, чтобы вам сюда завтрак принесли. Пойдемте, ваше величество.
Она подхватила со стола стопку каких-то бумаг и тетрадей, подошла к двери, распахнула ее и шагнула в коридор. Арен вышел вслед за ней – и замер, услышав, как Эн невозмутимо говорит одному из охранников:
– Яронг, будьте добры, принесите из столовой завтрак в две палаты – четыреста пять и четыреста шесть. И попросите, чтобы порции побольше сделали.
– Хорошо, – кивнул мужчина и поспешил выполнять поручение. Император, понимая, что второй завтрак предназначается ему, возражать не стал – бессмысленно, да и права Эн, надо все-таки есть. Неважно, хочется или нет – надо.
Зайдя в соседнюю палату, девушка подошла к столу у окна, положила на него свои бумаги, опустилась на стул и, дождавшись, пока Арен тоже сядет, начала говорить, раскрыв перед ним одну из тетрадей.
– Эту схему проходят на первом курсе университета, ваше величество. Помните? Аристократы во время занятия обычно еще нос задирают.
Арен кивнул, рассматривая быстрый пронумерованный рисунок. Это была основа антропологии – схема сущности человека.
– Первый уровень – физическое тело, – сказала Эн, ткнув пальцем в цифру один в центре нарисованного человека. – Физическая форма со всеми внутренними органами, кровью, мозгом и так далее. Второй уровень – сознание, то есть, то, что составляет знание человека о себе самом, о том, что отличает его от другого такого же индивидуума. Третий уровень – душа. – Девушка указала сначала на цифру два во лбу рисунка, а затем – на цифру три – облако, окружавшее изображение. – Душа – бессмертное творение Защитника, переходящее из смерти в жизнь в бесконечном круге перерождений. Люди, обладающие телом и душой, но не сумевшие удержать в себе сознание, называются сумасшедшими. Первые три уровня есть у всех людей, четвертый и пятый – только у магов. Четвертый уровень, естественно, энергетический контур, вместилище магической силы, пятый – кровная родовая магия. – Эн усмехнулась. – Отдельный этаж для аристократии, как любит шутить Валлиус. Он пятый уровень не признает, считая его свойством четвертого. Но сейчас это не суть важно. Из этих четырех уровней – пятый не берем, поскольку София нетитулованная, да и абсолютный щит не имеет отношения к родовой магии, – у нас с вами есть только один – четвертый. Энергетический контур. – Эн обвела пальцем тонкую паутинку внутри нарисованного человеческого тела. – Таким образом, нам необходимо не просто вернуть Софию. Нам нужно вернуть ее в трех аспектах существования – тело, сознание и душа.
Уже от этого рассуждения Арен погрузился в такое отчаяние, что впору было бросаться головой вниз с самой высокой дворцовой башни.
– Звучит так, словно это невозможно, Эн.
– Невозможного не бывает. Вы сейчас поймете, почему я начала с этой теории. Возвращение Софии надо рассматривать именно так – сначала по отдельности, и только затем вместе.
Она вздохнула, открыла рот, чтобы продолжить – но тут в палату зашел охранник с подносом, и девушка замолчала. Дождалась, пока мужчина поставит свою ношу на стол, отодвинула бумаги и тетради, и сказала:
– Ешьте, ваше величество. А я пока буду рассказывать дальше.
Охранник вышел, и Арен послушно взялся за приборы. Съел ложку каши и пробормотал:
– Ты вкуснее сварила.
– Я рада, что вы это заметили, – ответила Эн со слабой улыбкой. – Нет, не потому что это приятно. Значит, вы немного ожили, раз ощутили вкус еды, еще и смогли его сравнить. Очень хорошо. Но давайте продолжим. Упомянув, что у нас есть энергетический контур, я была не совсем точна. У нас есть не он, а энергетический щит, это разные вещи. Контур – это сосуд, наполненный силой в том количестве, в котором ее отмерил магу Защитник. Резерв Софии составлял пятнадцать магоктав. Какой резерв у щита? Абсолютный. Сто. Значит, мы не можем говорить об энергетическом контуре – мы должны говорить об энергетическом щите. Получается, нам все же предстоит вернуть Софию во всех четырех аспектах, только, в отличие от остальных уровней, которые необходимо буквально воссоздать из ничего, здесь у нас есть основа – щит должен преобразоваться в контур.
Ложка стукнулась о тарелку. Надо же, проглотил всю кашу, даже не заметив этого – так заслушался.
– Как возникает абсолютный щит? Маг, осознавая смертельную опасность, настолько хочет спасти того, кого любит, что бессознательно превращает в щит самого себя. Тело при этом расщепляется, контур наполняется силой до краев, то есть, до абсолютности. Но откуда берется эта сила? Один из постулатов магической науки – что-то не может возникнуть из ничего, всегда нужно иметь основу. У Софии было пятнадцать магоктав, а стало сто. Откуда?
– Энергия появилась от расщепления тела?
– Почти. Но не совсем. Помните постулат про то, что магическая сила может быть заменена жизненной? А что такое вообще жизненная сила? Это энергия, заключенная в живом, – Эн постучала по схеме, – человеке. Энергия его тела, сознания и души. Это все, что есть человек. Понимаете? Это ВСЁ. То есть, абсолютное. Отсюда и щит на сто магоктав, потому что он – все, что есть София.
Пока Арен пытался осознать то, что говорит Эн, она повторила:
– Понимаете? Щит, окружающий Агату, содержит в себе всю Софию. Ее тело, сознание, душу и энергетический контур. В нем есть все, что нам нужно.
– Понимаю, – произнес император медленно. – Но как достать?..
Эн тяжело вздохнула.
– То, что я буду говорить вам дальше – это всего лишь теория, ваше величество. Теория, основанная на моих знаниях. Я могу ошибаться. И возможно, нет пути обратного, как… в случае с моим мужем.
Арен удивленно поднял брови.
– Ты решила сдаться и больше не пытаться вернуть Берту резерв?
– Пока нет, – она усмехнулась, – но я стала допускать эту мысль. Что же касается Софии… То, на чем я основываюсь в своей теории – это бессознательный характер применения абсолютного щита. София, желая защитить вашу дочь, расщепила тело и стала щитом бессознательно. А что, если обратный процесс все-таки возможен? Но в таком случае его необходимо как-то запустить, заставить Софию воссоздать собственное тело. И мне приходит в голову только один способ.
– Какой же?
– Представьте себе человека, который находится в обмороке. Чтобы его из этого обморока вытащить, можно дать понюхать нашатырь, но если нашатыря нет, что делают тогда? Хлопают по щекам. Нашатырь в нашем случае не сработает – проснется Агата, но не София.
Арен начал догадываться, к чему клонит Эн, но спрашивать не спешил, чтобы не сбивать девушку с толку.
– Что отличает живого человека от мертвого? Способность чувствовать физическую боль. София сейчас абсолютный щит, но она жива, а не умерла. Следовательно, каким-то образом она способна чувствовать боль. Но так как тела у нее нет, она будет ощущать боль того, кто держит ее контур.
– Агаты, – уронил император тяжело, и Эн покачала головой.
– Нет, конечно. Девочка не выдержит подобного. Она должна передать контур тому, кто выдержит.
– Я согласен, Эн, – спокойно сказал Арен. – Как я понимаю, это именно то согласие, которое ты хотела получить?
– Не только. Я еще не закончила. Да, вы все верно поняли – Агата передаст вам контур Софии, и все дальнейшие манипуляции я буду осуществлять только с вами и вашим телом. И больно будет очень. Мне придется вколоть вам катализатор сознания, чтобы вы не упали в обморок, иначе отпустите контур. Но я все равно не уверена, что этот план сработает.
– Попробуем.
– Хорошо, тогда рассказываю дальше. Если в результате этих действий тело появится, скорее всего, контур в нем не будет закреплен должным образом. Возможно, вообще отдельно от тела будет болтаться. Я хочу его пришить при помощи кровных связных игл. Иглы должны быть сделаны на крови матери и деда Софии, а еще – на вашей крови, так как она – лучший не только катализатор, но и стабилизатор.
– Я понял. Дать кровь я тоже согласен.
– Теперь самый слабый пункт в моей теории. Самый слабый из остальных слабых… Душа и сознание Софии. Их болью не вернешь. Тело появится, контур я пришью, но я не знаю, что при этом станет с душой и сознанием. Если получится, придется импровизировать в процессе. Мне бы не хотелось, но возможно, нам пригодится мама Софии – вдруг сможет разбудить? Необходимо, чтобы София проснулась и осознала себя, но как это точно сделать, я не знаю. Вы все равно готовы попробовать?
– Да, Эн.
В это мгновение Арен почему-то вспомнил, как сам раз за разом спрашивал ее «Ты передумала?», надеясь, что она все же не выдержит и сдастся. Да, история повторяется. Но, в отличие от него, Эн надеялась на обратное – что он выдержит и не сдастся. Император видел это по ее глазам.
– И последнее, ваше величество. – Она вздохнула и закусила губу, словно говорить об этом было неловко. – Я думаю, все может получиться только при одном условии. Еще раз про особенности абсолютного щита… Весь его смысл в том, что маг отдает жизнь за кого-то другого. Это плата. София отдала свою жизнь за Агату. И мы не сможем ее вернуть уже хотя бы поэтому.
Арен нахмурился, не понимая.
– Тогда зачем ты…
Она перебила его:
– Чтобы вернуть Софию, кто-то должен отдать за нее жизнь. Жизнь за жизнь – только так. Не обязательно всю, но хотя бы часть. У вас… – Эн запнулась и чуть покраснела. – У вас длинная жизнь, ваше величество. Вы можете отдать часть ее Софии. Ничего от этого не изменится, ни резерв, ни что-либо еще, просто проживете одну жизнь на двоих.
Впервые за последние сутки Арен чуть заметно улыбнулся.
– И в третий раз я говорю тебе, что согласен, Эн. Оставь мне хотя бы лет пятьдесят – чтобы я смог закончить с этим законом о титулах.
– У вас будет больше, – ответила она со всей серьезностью, смотря на него с пониманием и сочувствием. – Вы же очень сильный маг. Останется лет сто, не меньше.
– Этого более чем достаточно.
Они молчали несколько мгновений, глядя друг другу в глаза.
– Все, – сдавленно выдохнула Эн в конце концов. – Я все рассказала. Сейчас вернусь к Агате, подготовлюсь к консилиуму, он уже скоро. Вам лучше присутствовать, потому что без вашей поддержки…
– Я понял. Слишком сомнительная теория, кроме того, небезопасная для правящего монарха. А консилиум так необходим?
– Да, ваше величество. Во-первых, такие правила, а во-вторых – там все же не идиоты соберутся, вдруг у кого-то будут здравые мысли по поводу процедуры. Возвращение сознания и души – два белых пятна.
– Что ж, тогда пойдем на твой консилиум.
– Сначала допейте чай и доешьте бутерброд. А потом я у вас кровь возьму.
– Хорошо, Эн. Как скажешь.
Эн вышла, а Арен, доев завтрак, уже собирался покинуть палату, когда внутрь вдруг зашел высокий светловолосый мужчина.
– Доброе утро, ваше величество, – проговорил он густым баритоном, – меня зовут Силван Нест, я лечащий психотерапевт вашей супруги.
Император уже и сам его узнал – вспомнил портрет в досье, собранном дознавателями.
– Брайон Валлиус сказал, что перед тем, как переноситься во дворец, я должен буду зайти к вам за печатью молчания.
– Все верно, – ответил Арен и коснулся ладонью плеча мужчины. – Готово. Можете идти. После сеанса постарайтесь найти меня и доложить о результатах.
– Да, ваше величество.
Силван Нест удалился, а император вновь направился в палату к дочери. Зашел и застыл у двери, услышав, о чем говорят Вано и Эн.
– Нет, айл Вагариус, – голос девушки был полон сожаления, – вы не смогли бы держать контур так, как это делает Агата. И дело здесь не в возрасте. Удерживать абсолютный щит подобным образом, я думаю, способны только Альго.
– Почему? – поинтересовался Вагариус – и тут же замолчал, заметив императора.
– Продолжайте. Мне тоже интересно.
Эн вздохнула и пожала плечами.
– Я полагаю, причина в связи с Геенной. Поэтому члены семьи Альго могут трогать контур, а остальные – нет, сгорят. Абсолютный щит не причиняет вреда простыням или приборам, потому что они неживые, а вот все живое сжигает.
– Я не очень понимаю, как это связано с Геенной, – пробормотал Вано. – В принципе, я понимаю, что как-то должно быть связано, но как…
– Если бы я сама понимала, я бы объяснила вам, айл Вагариус, – сказала Эн, хотя Арен видел, что она понимает гораздо больше, чем хочет показать. – Просто примите это, как данность. Вы не смогли бы удержать абсолютный щит своей матери.
– Спасибо вам, Эн, – произнес Вагариус искренне. – Ваше величество, я пойду. Мне скоро должны принести выписку, и я сразу в комитет.
Арен кивнул и попросил:
– Подготовь приказы о награждении орденами Славы первой степени всех, кто в этот день сопровождал мою дочь.
Вано понимающе наклонил голову.
– И передай, пожалуйста, в Финансовый комитет – к завтрашнему утру, не позже, чтобы был готов проект указа о финансовой помощи семьям погибших. Размер помощи пусть определят исходя из возможностей казны, но это должно быть что-то приличное.
– Да, ваше величество.
Вагариус вышел, и Арен вопросительно посмотрел на Эн.
– Пятнадцать минут, – сказала она, перебирая бумаги. – Потом возьму у вас кровь и пойдем на консилиум. Посидите пока с Агатой, переведите дух. Сейчас еще мама Софии должна прийти, я хотела оставить ее в палате на время консилиума, чтобы Агате было не скучно. Вчера айла Тали ей даже что-то пела, – Эн легко улыбнулась. – Хорошая мама у Софии. А на кого ваша… аньян больше похожа? На маму или на Вагариуса?
Сделав вид, что не заметил запинки после слова «ваша», Арен ответил:
– На Вано. София рыженькая и с серыми глазами.
Эн улыбнулась шире.
– Буду рада с ней познакомиться.
«Надеюсь, что это случится», – подумал император, но промолчал – боялся разрушить хрупкую надежду, сковавшую его душу и сердце с тех пор, как он увидел, что абсолютный щит не исчез.
