Текст книги "После (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)
– Я не буду строить заговоров, Несс, – сказал Арен с ледяной яростью, глядя ей в глаза, где отражался сейчас его огонь, – не стану лицемерить. Но испепелить… Нет. Я знаю, ты хочешь смерти, я чувствую это с тех пор, как убил Аарона. Но я не дам тебе ее.
– По…чему? – прохрипела она, и он усмехнулся.
– Потому что это будет слишком милосердно для тебя. Слишком просто. – Арен провел большим пальцем по ее шее и чуть ослабил хватку, заметив, что Ванесса начала синеть от удушья. И страх ее усилился настолько, что императора от него даже затошнило. – Есть вещи гораздо более ужасные, чем смерть, и тебя надо бы с ними познакомить. И не только тебя. Твой старший бездельник отправится на север в качестве охранителя, и ты его больше не увидишь. Не увидишь ты и Анастасию. Султан Корго давно просит у меня ее… хм, руки. Хочет сделать своей пятой женой. Думаю, пора ответить согласием и укрепить наши связи.
– Ты не сделаешь этого, не сделаешь… – сипло пробормотала Ванесса – и заплакала, когда Арен вновь сильнее сжал ее шею. Лицо жены брата было мокрым от слез, на лбу виднелись бисеринки пота.
– Проверим? Да, кстати… Я же ничего не сказал про тебя. Что ж, пока тебе повезло – будешь коротать дни в своих покоях до родов, а потом… – Он расслабил руки, почти отпустив ее. – Посмотрим на твое поведение.
Ванесса моргала, глядя на императора со страхом, который ворочался в его груди холодной влажной змеей, и Арен чувствовал себя так гадко, будто его только что вырвало.
– Что… ты… хочешь… от меня? – прохрипела она, с трудом выталкивая из себя каждое слово. – Ты… злишься…
– Злюсь? – Император поднял брови. – Нет, Несс. Я в ярости. И я бы убил тебя, если бы не твоя беременность. Пусть даже это слишком милосердно, но я бы тебя убил.
– Я… – начала Ванесса, но он ее перебил:
– Через некоторое время к тебе зайдет Гектор. Все ему расскажешь, ответишь на все вопросы. Потом тебя под конвоем доставят во дворец и запрут в покоях. Блокировку магии я, естественно, не сниму. Ты все поняла?
Она кивнула, закусив губу.
– И если Гектор хоть одним словом выразит недовольство по поводу искренности твоих ответов… – Арен вновь сжал ее шею, заставив женщину захрипеть. – Тогда я попрошу его использовать другие методы получения информации. Как думаешь, среди подопечных Дайда нет ли преступников, которые мечтают поиметь принцессу?
Вновь волна липкого страха. Поверила. Это хорошо. Значит, будет говорить.
Император наконец разжал руки и отошел на шаг назад, глядя на бледную, словно мел, жену брата. Теперь остается надеяться на ее разумность – и на то, что Гектор сможет добыть из Ванессы нужные сведения.
Защитник, как же тошнит. И от нее, и от самого себя.
– До встречи, Несс.
Он уже был у двери, когда она прохрипела:
– Арен!
Обернулся.
Ванесса стояла возле окна, держась за шею – на коже уже наливались синим следы от его пальцев, – и смотрела на императора. И в глазах ее почему-то не было ненависти.
– Спасибо, – прошептала она, – что не убил.
Он не ответил – просто молча вышел из комнаты.
Разговор с Анастасией не занял много времени. Племянница быстро поняла, что не обязана выходить замуж за Огдена, если он ей не понравится, и это для нее было главным.
– Я понимаю, дядя Арен, – сказала она, грустно вздохнув. – Ты считаешь, мне в Альтаке будет лучше, чем здесь.
– Это не факт, Тасси. Но если тебе там не понравится, ты всегда можешь вернуться. И соответственно, если тебе приглянется кто-то другой, а не Огден…
– Я поняла, – она засмеялась, глядя на него, и вдруг запнулась, нахмурившись. – Дядя Арен… что-то случилось? Ты какой-то грустный.
– Все в порядке, – ответил император, понимая, что не в силах сейчас рассказывать ей про Ванессу, но это было необходимо сделать. – Просто я кое-что выяснил. Про твою маму.
Анастасия побледнела.
– Про… маму?
– Да. Она участвовала в покушении на Агату. В обоих покушениях.
Племянница бледнела все сильнее, распахнув глаза в немом ужасе.
– Поэтому она больше не выйдет из комнаты. Сегодня ее вернут во дворец и запрут в покоях. До родов она будет сидеть там, а после… посмотрим.
– Дядя Арен! – воскликнула Тасси, словно задыхаясь. – Я… я должна сказать! Я…
– Я понимаю: ты что-то видела тогда, когда Агату отравили, – произнес Арен устало. – Поэтому и расстраивалась. Но Гектору не рассказала, боясь потерять вдобавок к отцу еще и мать.
Анастасия всхлипнула и расплакалась, кивая и пряча лицо в ладонях.
– Я не буду тебя наказывать. Хотя стоило бы, но… – Арен усмехнулся. – У меня уже сил на это нет.
– Дядя Арен! – Племянница бросилась ему на шею, обняла и прошептала с отчаянием: – Прости! Пожалуйста, прости меня! Мама… она просто попросила посмотреть коробку конфет и взяла одну, но я не видела, чтобы она ее ела… Пожалуйста, прости!
Император аккуратно отцепил Анастасию от себя и холодно сказал:
– Я не могу тебя простить. Речь идет о жизни моей дочери, Тасси.
– И моей мамы… – шепнула девушка, покорно и виновато повесив голову. – Я боялась, что ты…
– А что твоя мама убьет Агату, ты не боялась? Двести шесть человек, Тасси! И все это – благодаря тому, что Ванесса дала информацию о посещении выставки моей дочерью. Двести шесть жизней – цена за твое молчание.
Она всхлипнула и вновь потянулась к Арену.
– Дядя…
Он сделал шаг назад, качая головой.
– Не надо. Просто никогда больше не покрывай преступников.
* * *
После того как Виктория и дети вдоволь нарисовались, София решила наведаться домой, к маме и сестрам. Связалась с Вано – и обрадовалась, выяснив, что у него как раз на сегодня все и он может прийти к ним в гости.
В результате поужинала она не во дворце, а дома, с родными, смеясь над рассказами сестер о детском саде и школе и улыбаясь обеспокоенным взглядам Вагариуса. Как бы она хотела, чтобы в них не появилось презрение и осуждение… но это неизбежно. Рано или поздно Вано все поймет – и осудит и ее, и Арена, не сдержавшего слово.
Но пока София наслаждалась разговорами со своим дедушкой, договариваясь о встрече после работы на завтра. Вано очень надеялся, что ей удастся почувствовать проснувшуюся родовую магию и научиться создавать кровный щит. Софии тоже очень хотелось бы этого, но пока подобное казалось девушке слишком уж чудесным.
Во дворец она вернулась около десяти вечера и, приняв душ, села за рисование, то и дело косясь на камин и ожидая Арена всем сердцем.
* * *
Сегодня император впервые не хотел идти к Софии. Идти к ней значило принести вместе с собой всю мерзость, поселившуюся в его душе после разговора с Ванессой, вылить и на Софию эти помои, расстроить ее. Арен не желал ее расстраивать, но и не идти к ней он тоже не мог. Они и так почти не видятся, а если он еще начнет пропускать встречи из-за плохого настроения, придется и вовсе от них отказаться, потому что настроение ему портят постоянно.
«Спасибо, что не убил». Конечно, Ванесса благодарила его не за себя, а за своего ребенка – сама она давно хотела смерти. Арен чувствовал это со Дня Альганны. Когда он пришел в комнату Ванессы после убийства брата, она начала швыряться в него родовыми молниями, крича обвинения и надеясь, что ее он тоже испепелит. Но как он мог испепелить беременную женщину? Кроме того, тогда она была ни в чем не виновата. И Арен терпел ее истерику, терпел и молчал, ожидая, пока она успокоится и перестанет кидаться молниями. Он даже щит не ставил, желая, чтобы Несс причинила ему боль – думал, что боль физическая, возможно, немного уменьшит душевную.
Никто не понимал, насколько тяжело далось ему убийство брата. Никто не знал, как он сам чуть не умер в тот день, и как потом почти не спал несколько ночей, глядя в огонь.
Тогда Арена спасли дети – только в присутствии Агаты и Александра ему становилось легче. И еще работа, конечно. Работа всегда помогала.
Выстраивая пространственный лифт, чтобы перенестись обратно во дворец после встречи с племянницей, император вспоминал свой утренний разговор с Гектором.
– Ваше величество, завтра с моря возвращаются их высочества Ванесса и Анастасия… – протянул Дайд тревожно, и Арен подтвердил:
– Верно.
– Я хотел узнать – они так и будут продолжать обедать с вами?
– Считаешь это небезопасным?
Дознаватель кивнул и пояснил:
– Я полагаю, именно ее высочество Ванесса поставляла информацию последователям вашего брата. И не только информацию… Думаю, яд для конфеты тоже она изготовила.
– Почему ты так считаешь? – поинтересовался Арен, не удивившись – он уже давно думал об этом.
– Как говорил один из моих преподавателей: «Слишком много совпадений не бывает». Совпадение первое – снотворное с дуотоксином. Во время обыска я обратил внимание на одну странность – пузырек с лекарством стоял близко к дверце шкафа, как будто его только что брали, хотя этого не могло быть, ведь Ванессе нельзя сейчас пить такие сильные средства. Совпадение второе – ее обморок возле детской выглядит, как типичный отвлекающий маневр. Особенно с учетом того, что больше в обмороки во время этой беременности она не падала – ни до, ни после. И наконец, совпадение третье – ее желание уехать на море, захватив с собой Адриана и Анастасию. Как раз аккурат перед вторым покушением на Агату. По отдельности это все не выглядит подозрительным, но вместе…
– Да, Гектор, – сказал Арен и горько усмехнулся, – я думаю, ты прав. Что ж, я поговорю с ней сегодня, и если все получится, пришлю к ней тебя.
– Хорошо, ваше величество.
Получилось или нет, император пока не знал, ожидая отчета Дайда о допросе. Но ощущение после разговора с Ванессой осталось преотвратное – его словно накормили дохлыми змеями.
Императору стало немного легче, как только он перенесся в детскую. Невозможно было не улыбнуться, глядя на то, как Агата и Александр носятся друг за другом по комнате и чуть ли не на голове стоят.
– Ох, Арен! – воскликнула ярко-малиновая Виктория, заметив вышедшего из камина мужа. Она была такой растрепанной, будто бегала по детской кругами не меньше часа. – Наконец-то! Помоги мне!
Арен поймал Алекса и, подбросив его повыше, отчего мальчик захохотал, спросил:
– И что здесь такое происходит? Хулиганите?
– Не-е-е! – протянул Алекс весело, а Агата, прижавшись щекой к животу императора, невозмутимо заявила:
– Мы балуемся, потому что завтра начнется учеба и будет уже некогда! – Он засмеялся, а дочь продолжала: – Папа, папа, а покидай меня, как Алекса! Я тоже хочу!
– Тебя покидать? – Арен хмыкнул, подбросив наследника вверх в последний раз, а затем поставил его на пол и подхватил на руки Агату. – А ну-у-у, держись!
Она визжала и хохотала, дрыгая ногами, и император тоже улыбался, глядя в счастливое лицо дочери, и, закрытый наглухо эмпатическим щитом, совсем не замечал, с какой нежностью смотрит на него Виктория.
Уложить детей спать удалось с огромным трудом и только после того, как Арен долго, упорно и обстоятельно читал им книгу. И Агата, и Александр отчаянно боролись со сном, не желая, чтобы наступал завтрашний день, когда им обоим вновь придется не отдыхать, а учиться – но в конце концов сдались и уснули.
– Арен… – прошептала Виктория, выходя из спальни. – Ты… – Она смотрела на него словно с тревогой. – Ты выглядишь очень уставшим. Тебе бы отдохнуть…
Император криво улыбнулся и поднял жену на руки, шагая в камин.
– К сожалению, пока это невозможно, Вик.
Он строил пространственный лифт, а она стояла рядом и легко поглаживала его ладонями по груди. Прикосновения не были навязчивыми, но Арену все равно было неприятно.
Выйдя из лифта в комнате Виктории, он поставил жену на пол и произнес, отпуская ее и делая шаг назад:
– Я хочу предупредить тебя насчет завтрашнего дня. Гектор приведет во дворец одну шаманку, и я желаю, чтобы она тебя посмотрела.
– Шаманку? – Виктория удивленно и непонимающе хлопала глазами. – Посмотрела?.. Но… зачем?
– Может, и незачем. Не знаю. Помнишь, восемь лет назад тебя тоже смотрел шаман? Его приводил Аарон. И с учетом последних событий… мне хотелось бы убедиться в том, что этот человек говорил правду.
– Аарон? – повторила жена почему-то испуганно. – Да, тогда действительно лучше перепроверить, мало ли.
Арен слегка развеселился, хотя веселого тут вообще ничего не было.
– Что я слышу, Вик? Я-то думал, ты до сих пор обожаешь моего брата, и даже понимаешь, почему он хотел меня убить.
С лица Виктории вдруг схлынули все краски, и глаза из голубых словно стали прозрачными, и вся она поблекла, посерела.
– Арен… – выдохнула жена, отчаянно заломив руки. – Я говорила это, да? Я не помню… Если говорила – прости!
– Забудь, это уже неважно, – сказал император, жалея, что вообще упомянул те ее слова – все равно что бить лежачего. – Я не сержусь. И… – Он запнулся, потому что Виктория сделала шаг вперед, обняла его и прижалась влажными губами к щеке, забираясь ладонью под ворот рубашки. Защитник… нет-нет, только не сегодня. – Вик…
– Прости, – прошептала жена, жалобно вздохнув возле его виска. – Я понимаю, что тебе должно было быть больно и…
– Забудь, – произнес он со спокойной твердостью, застыв, словно камень. – И отпусти, пожалуйста.
К удивлению императора, Виктория действительно отпустила его и, еще раз вздохнув и опустив голову, грустно сказала:
– Да, конечно. Иди.
Арен нахмурился, снимая эмпатический щит – и едва не рухнул на пол от какофонии эмоций жены. Замер, пережидая звон в ушах и пытаясь сосредоточиться, понять…
Нежность. Очень много нежности. Сочувствие, досада, стыд, жалость… и что-то светлое, искреннее, похожее на сожаление.
– Я завтра останусь, – сказал Арен так мягко, как мог, и Виктория подняла голову, радостно, ликующе вспыхнув. – Завтра обязательно останусь. Не плачь, я тебя прошу.
– Я вроде… – Жена растерянно улыбнулась. – Не плачу…
– Ты на грани, я чувствую. Не надо, Вик. Все хорошо.
Она кивнула, и Арен, легко погладив ее по плечу, отвернулся и зашел в камин.
Было настолько мерзко и тошно от себя и собственной лжи, что император несколько мгновений стоял в огне, пытаясь успокоиться. Не надо нести эту гадость Софии, не надо.
До конца успокоиться так и не удалось, но тошнота ушла, и только после этого Арен начал строить пространственный лифт.
* * *
София заканчивала портрет Эн, когда огонь в камине вспыхнул, заискрился, и девушка, бросив кисточку на стол, вскочила и метнулась навстречу императору, обняла и прижалась изо всех сил, шепча:
– Защитница, Арен, наконец-то, как же я соскучилась…
– Я тоже, – сказал он глухо, и София сразу ощутила его тревогу и горечь. И столько их было, что она задохнулась – сердце словно в ведро со льдом опустили, – и, погладив Арена по плечам, потянулась к губам.
Он целовал ее долго и отчаянно, будто прощался.
– Давай сегодня перенесемся куда-нибудь, – произнесла София, безумно желая помочь Арену, вынуть из души боль, но не зная, как это сделать. – Куда-нибудь на природу. Хочешь?
– Хочу, – он улыбнулся и потерся носом о ее щеку. – Я очень устал от дворца. И кажется, я знаю, что может тебе понравиться.
– Мне понравится все, лишь бы с тобой.
Арен вздохнул возле ее виска, и София поняла, что ему стало чуть лучше – словно помогало само ее присутствие рядом.
Император взял девушку на руки и зашел в камин, поставил на пол – и София сразу обняла его и начала осыпать поцелуями лицо. Губы, подбородок, щеки, лоб…
– Как же я хочу забрать из тебя то, что мучает, – говорила она между поцелуями, прислушиваясь к эмоциям Арена – они то горчили, то были сладкими, терпко-чувственными. – Чтобы ты никогда не грустил, никогда. Чтобы всегда был счастлив…
– Ты и есть мое счастье, Софи, – сказал император, опустив голову ей на плечо. – Погоди немного. Дай мне построить лифт, а то я так напутаю с формулой, и мы останемся без каких-нибудь важных частей тела.
– Хорошо, – она улыбнулась. – Но потом я ведь смогу продолжить?
– Обязательно.
Через полминуты стены пространственного лифта истаяли, но сразу продолжить София не смогла – восхищенно оглядывалась по сторонам, не в силах вымолвить ни слова.
Они оказались на широкой деревянной смотровой площадке где-то в горах. Площадка была освещена немагическими светильниками, а в воздухе перед ней парили уже светильники магические, освещая полукруглое пространство горного ущелья – красноватый камень с потеками темно-зеленого мха расступался, раскалывался на две части, и между этих частей падал вниз широкий водный поток.
Водопад…
– Это Ольха – наш восточный водопад. Помнишь, где он находится?
София неуверенно кивнула, глубоко вздыхая и замирая от ощущения влажного и теплого воздуха, вошедшего в легкие и заполнившего их до краев.
– Рудеальские горы… вроде.
– Все-то ты знаешь, – посетовал Арен, обнимая ее сзади и целуя в шею. – И рассказать нечего.
– Есть чего, – София погладила его ладони на своей талии. – Я хотела бы знать, что случилось, по какой причине… тебе плохо. Я хотела бы разделить это с тобой.
Император вздохнул.
– Это ужасно, Софи.
– Почему? – не поняла она.
– Потому что я, с одной стороны, не желаю тебя расстраивать, а с другой… желаю поделиться с тобой всем. И меня сейчас на части разрывает.
Она засмеялась.
– Не разрывайся. Просто поделись.
Арен начал говорить, и София чувствовала, что с каждым словом он все больше и больше распаляется – словно сосуд, в который долго наливали воду, но теперь она достигла края и начала стремительно переливаться, заливая окружающее пространство, и не было ей конца.
Так и император – он слишком долго держал все в себе, слишком долго справлялся со всем один, ни с кем не делясь – да и с кем ему было делиться? – что теперь говорил и говорил, рассказывая про расследование покушения на Агату, про начальника дворцовой охраны Виго Вамиуса и его выловленный в реке труп, про неисправные амулеты-нейтрализаторы, и наконец – про жену брата, которую в этот момент должен был допрашивать Гектор Дайд.
София слушала, забыв про водопад – никакие виды ее больше не волновали. Ее волновал только Арен, и она обнимала его, целовала, и сердце у нее разрывалось от печали и сочувствия.
– Наверное, прав был Гектор, – говорил император, горько кривя губы, – надо было их всех отправить куда-нибудь подальше и забыть. А я… пожалел. Виноватым себя чувствовал, что испепелил Аарона, да еще и у них на глазах.
– Ты ни в чем не виноват, – сказала София твердо и уверенно, поглаживая Арена ладонями по груди, где билось сердце. – Аарон сам себя убил, когда предал тебя. А насчет остального… не ругай себя за милосердие. Ты все сделал правильно.
– Если бы я изначально убрал из дворца Ванессу, не погибли бы двести шесть человек, – возразил император, и София произнесла еще резче, решительнее:
– Не ты их убил. Не ты! И неужели ты думаешь, что люди, поддерживающие твоего брата, не нашли бы другого информатора, кроме Ванессы? Да, с ней было проще всего, но я уверена – не будь ее, нашелся бы кто-нибудь еще. Они заинтересованы в том, чтобы достать тебя, и нашли бы лазейку.
– Да, – он поморщился и, наклонившись, вновь положил голову Софии на плечо. Эмоции перестали горчить, и она невольно улыбнулась, вспомнив…
– Что такое, Софи? – спросил Арен, сжимая ладонями ее талию. – Ты как вспыхнула.
– Я просто вспомнила, как ты поцеловал мне руку на прощание. После того, как перенес на море вечером. Я тогда чуть не коснулась твоих волос. – София засмеялась, ощутив приятную теплоту в чувствах мужчины. – Мне так хотелось это сделать! – Она запустила пальцы в его волосы, перебирая пряди. – Еле сдержалась.
– Я был счастлив тогда, что ты потянулась ко мне. – Дыхание Арена коснулось кожи на шее, и София прикрыла глаза, наслаждаясь, а затем и вовсе застонала, когда он начал целовать ее, спускаясь ниже, к вороту платья. – До того момента ты лишь не отталкивала, но никогда не делала шагов навстречу. А мне хотелось, чтобы делала. Мне хотелось не твоей уступки, а твоего желания. Я мечтал, чтобы ты не покорилась мне, потому что у тебя не осталось выбора, а сама пошла навстречу и не жалела об этом.
– Я не жалею, – прошептала София, поглаживая плечи Арена. Он на мгновение вспыхнул пламенем, а затем вдруг опустился на колени. – Что ты?..
– Я не могу жениться на тебе сейчас, счастье мое, – произнес он, взяв девушку за руки. – Но я хочу, чтобы ты носила мое кольцо. И знала, что я считаю тебя своей женой. Не перед людьми, но перед богом.
У Софии кружилась голова, когда Арен надевал ей на безымянный палец правой руки тонкий золотой ободок, усыпанный мелкими бриллиантами, и эмоций было так много, что она не могла дышать – и определить, где ее, а где его эмоции, не могла тоже.
– Это любимое кольцо моей матери, – сказал Арен тихо, переворачивая ладонь Софии и касаясь губами запястья. – Отец подарил его ей, когда делал предложение. Только ты и я будем видеть это кольцо, для остальных оно невидимо. Это сильный амулет, здесь и щитовая магия, и ментальная. Не снимай его никогда.
– Конечно, не буду. Арен… – София обхватила ладонями его лицо и тоже опустилась на колени. – Спасибо.
Он улыбнулся и поцеловал ее, прижав к себе так сильно, словно хотел влиться, врасти в нее, чтобы всегда быть вместе и никогда не разлучаться.
Жаль, что это невозможно.
