Текст книги "Бастард Его Величества"

Автор книги: Анна Емельянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 34

Утром из Блэкхита уходили восставшие вилланы, кутаясь от промозглого тумана в кугели и сжимая в руках оружие. Их сопровождали лошади, груженные поклажей.

Во дворе крепости отец Болл прощался с сэром Ральфом и его спутниками.

– Ты точно не хочешь присоединиться к нам, сэр Ральф? – спросил он.

– Нет, меня ждут другие подвиги, – ответил рыцарь.

– Поединки и битвы? – усмехнулся отец Болл.

Сэр Ральф пожал плечами.

– А ты? – повернулся бывший монах к Рэндаллу.

– Я следую ко двору.

Хлопнув Рэндалла по спине, отец Болл сказал:

– Что ж, мне нужно идти. Простите, что угощал вас в донжоне, но по-другому я просто не мог.

Сэр Ральф и Рэндалл остались во дворе, глядя, как удаляется Джон Болл. Подошёл папаша Терри, ведя под уздцы лошадь Ральфа. Вид у менестреля был мрачнее тучи – он провёл ночь ещё более тревожную, чем накануне в лесу.

– В Лондоне мы остановимся у купца Томаса Фарингдона, – проговорил сэр Ральф, медленно направляясь к широким воротам.

– Так ты полагаешь, что Ричард спрячется в Тауэре? – спросил Рэндалл. – Почему же тогда на время восстания нам не укрыться в твоём замке?

– Он находится в графстве Кент, а туда теперь сложно добраться из-за отрядов мятежников и из-за людей шерифа, – ответил Ральф.

Оставив позади гудящий Блэкхит, они двинулись в сторону густых лесов, отделявших их от Лондона. Впереди шагал папаша Терри, который прекрасно знал местность, за ним следовали сэр Ральф и Рэндалл, ведущий под уздцы лошадь рыцаря.

В оврагах парил густой туман, пасмурное небо нависало над зелёными просторами, в кронах деревьев кричали птицы. Дороги были вязкими от сырости и грязи, но путники вполне уверенно ступали по рытвинам, оставленным крестьянскими телегами.

Узнавая места, папаша Терри вновь сделался по обыкновению весел и даже затянул песню на норманнском наречии, сочинённую когда-то известным менестрелем по имени Джеймс Трюфель:

 
О пленник,
Что тоскуешь ты в недрах
Нортенберга?
Твоя темница холодна,
Но кровь горяча в жилах,
Коварство твоего врага
Дверь за тобой закрыло.
О пленник,
Что тоскуешь ты в недрах
Нортенберга?
 

Шедший рядом с Ральфом Рэндалл думал о купце, в доме которого им предстояло остановиться и, возможно, даже провести какое-то время.

– Кто этот лондонский купец, милорд Ральф? – спросил он.

– Его зовут Томас Фарингдон, и он всегда был не только моим кредитором, но и другом! А поскольку я, в отличие от королей, исправно возвращал ему долги, он позволит нам погостить у него, – ответил сэр Ральф.

– Значит, в его доме найдётся место для таких бродяг, как мы, – сказал Рэндалл.

Они всё дальше углублялись в лес, свернув с разъезженного пути на протоптанную тропинку, вьющуюся сквозь чащу.

– Признайся, сэр, – повернулся к Ральфу папаша Терри, – ты уверен, что мятежники возьмут Кентербери?

– Кентербери, может, и возьмут, а вот восстание их обречено, – вздохнул Ральф. – Король пока не воспринимает их всерьёз, а когда это произойдёт, полагаю, им не поздоровится.

– Я то же говорил отцу Боллу, но он меня не слушал, – сказал Рэндалл.

– Однако твой памфлет о Кентербери будут петь во многих графствах, – заметил Ральф.

Внезапно в голове Рэндалла всплыл образ презрительного молодого рыцаря, который, как выяснилось, приходился ему кузеном, и он спросил:

– А про сэра Филиппа Монтгомери ты что-нибудь знаешь?

– Ты знаком с сэром Филиппом Монтгомери? – удивился Ральф.

– Я встретил его при дворе герцога Ланкастера, куда он прибыл по поручению своего господина, короля Ричарда.

– Могу сказать одно: из-за жестокости он зарекомендовал себя не с лучшей стороны, ещё служа принцу Уэльскому. В своём имении Спрингроузез сэр Филипп – настоящий тиран. Даже его подневольные вилланы обязаны носить на шее железные ошейники, на коих указана их принадлежность сэру Филиппу. В Спрингроузезе никто и никогда не посмеет воске стать против хозяина! Ричард нуждается в Монтгомери именно потому, что тот действительно предан королю, при этом хладнокровен, жесток и неустрашим. Ричард всегда может на него рассчитывать.

– Известно ли королю, что сэр Филипп владеет замком и краем, которые присвоил его отец после гибели от чумы своей сестры? – вмешался папаша Терри.

– Разумеется. Все знают и об отце сэра Филиппа, и романтическую историю замка, выстроенного королём Эдуардом III для своей фаворитки. У него и графини Монтгомери даже был сын, которого, как все полагают, убили враги короля. И никто не смел пойти против брата графини, сэра Вильяма Монтгомери, который всегда отличался преданностью Англии и таким же беспощадным нравом, как у Филиппа.

– Ты бывал когда-нибудь в Спрингроузезе? – осведомился Рэндалл.

– Нет, я видел этот прекрасный замок лишь издали, поскольку не считаюсь другом Филиппа.

Рэндалл умолк, продолжая, погрузившись в раздумья, шагать рядом с сэром Ральфом.

Путешественники пробирались по трудно различимым, вьющимся среди высокого зелёного подлеска тропам, взбирались на крутые склоны оврагов, переходили вброд многочисленные широкие ручьи.

К пяти вечера они вышли из леса и, пройдя несколько миль по дороге через пшеничное поле, на котором трудились вилланы, оказались вблизи мощных серых стен Лондона. Под мостом неспешно текла Темза. Возле городских ворот толпились простолюдины, всадники в доспехах, вилланы и обычные бродяги с целью проникнуть в пределы города.

Протиснувшись сквозь их ряды, папаша Терри шепнул унылому стражнику с алебардой:

– Передай Джеймсу, главе стражи Лондона, что Терри и его сын здесь, а с ними – очень знатный лорд.

– Власти не велят впускать в Лондон весь этот сброд, – сказал, появившись на зубчатой стене, толстый и хмурый глава стражи. – Вероятно, боятся бунтов.

– Ноя вижу тут и всадников в начищенных доспехах, – возразил папаша Терри.

– Они могут выковать доспехи у любого кузнеца, а потом разбойничать по всей Англии.

– Но в Англии полно и знатных разбойников, – сказал Рэндалл, усмехаясь. – Разве за шайками Форвиллов, Мервиллов и сэра Гилберта Мидлтона не тянется хвост разбоев и насилия? И разве сам судья Трессилиан – развратный вепрь в парчовых одеждах – не обирает всех и всюду, чтобы быть желанным гостем для любой из девиц?

Народ весело зашумел. Многие не удержались от хохота.

Нисколько не удивлённый дерзостью Рэндалла, с которым ему уже доводилось встречаться прежде, глава стражи проворчал:

– Не будь ты сыном папаши Терри, негодяй, я бы тебя выпорол. – Но окованные железными полосками тяжёлые ворота ему пришлось открыть.

Как только он сделал это, толпа ринулась вперёд, стремясь протиснуться в них, поэтому менестрелям и рыцарю стоило больших усилий просочиться сквозь их ряды в город. Тотчас стражники выставили алебарды и, осыпая людей бранью, отшвырнули их обратно.

Оказавшись в пределах Лондона, Рэндалл, папаша Терри и сэр Ральф пошли по запутанным узким улочкам вглубь города и вскоре достигли площади, на противоположной стороне которой, в закоулке возле трактира «Эль дядюшки Либорна», стоял дом Томаса Фарингдона. Рядом располагались несколько ремесленных и кондитерских лавок, а также дома купеческого сословия.

Указав на одну из остроконечных черепичных крыш, сэр Ральф пояснил, что это дом купца Фарингдона, и решительно повёл спутников за собой.

ГЛАВА 35

Дверь отворил отрок лет четырнадцати; мрачно взглянув на гостей, он без лишних расспросов впустил их в дом.

Фарингдон как раз заканчивал продажу увесистого мешочка специй высокому тощему человеку в богатой одежде. На шее покупателя поблескивала цепь, пальцы были унизаны перстнями. Передав ему товар и получив положенную плату, Фарингдон проводил гостя к выходу и лишь тогда заметил сэра Ральфа и двух его друзей. Вид знаменитого графа-рыцаря, а также его спутников в парчовых нарядах и забрызганных грязью сапогах привёл купца в недоумение.

– Граф де Монфор! Друг мой! – воскликнул он, заключая сэра Ральфа в объятья. – Я очень рад встретить тебя вновь! Что привело тебя ко мне? Неужели понадобились деньги?

– Отнюдь, – возразил сэр Ральф. – Но мне нужно провести у тебя несколько дней, если позволишь. Всюду говорят об этих мятежах и бунтах, и моему появлению при дворе сейчас никто не будет рад.

Положив пухлую руку на плечо сэра Ральфа, купец повёл его в зал, занимавший нижний этаж дома, где накануне он беседовал с Уотом Тайлером. Рэндалла и папашу Терри тоже пригласил следовать за собой.

Войдя в зал с низким потолком и потухшим очагом, Рэндалл ощутил острый запах.

– Это шафран, – пояснил Томас Фарингдон, – самая ценная после перца пряность, покупаемая мной на Сицилии. Многие великие лорды Англии не жалеют денег, чтобы заполучить его. Превосходный аромат, не правда ли, молодой человек? А в пище он особенно восхитителен! Кстати, как вы поняли, я Томас Фарингдон, а как мне величать вас, я ещё не знаю.

– Меня зовут Рэндалл, но сэр Ральф дал мне любопытное прозвище – Блистательный. По его мнению, при дворе короля Ричарда я буду блистать своим поэтическим талантом, – ответил Рэндалл, осматриваясь.

– Вы поэт? Обожаю поэзию! – всплеснул руками Фарингдон.

– Он поэт и одновременно мой Папиоль, мой жонглёр, – сказал сэр Ральф, садясь на скамейку и наполняя стоящий на столе кубок из узкогорлого кувшина. – Я хочу, чтобы двор Ричарда увидел его. Уверяю, когда Рэндалл начнёт читать свои стихи или петь мои песни, при дворе все будут в восторге.

– Между прочим, – хмыкнул купец, – на прошлой неделе великий поэт английского двора Джозеф Плат занял у меня такую сумму, что мне даже стало его жаль. Он тратит столько денег на еду, выпивку и наряды, что сам король должен ему завидовать. А как ваше имя, любезный сэр? – обратил хозяин внимание на папашу Терри.

– Терри, – представился менестрель, – и я всегда был и поэтом, и певцом, и владел всеми известными музыкальными инструментами, чему обучил и сына.

– Так Рэндалл Блистательный ваш сын? – осведомился Фарингдон.

Папаша Терри важно кивнул. Межу тем вошедший слуга спросил, не угодно ли гостям попробовать угощения, и Фарингдон велел подать ужин.

На столе появились множество мясных и рыбных блюд и кувшины с вином. В центре стола слуга поставил поднос с кренделями и лепёшками. Запах специй смешивался с ароматами соусов и жаркого.

Впервые попробовав блюда, приправленные изысканными специями, Рэндалл счёл, что их вкус действительно превосходен.

По окончании ужина купец проводил гостей на второй этаж. Сэра Ральфа он разместил в опочивальне племянника, который отбыл по торговым делам на Сицилию, а комнаты для гостей, находившиеся возле чулана и каморок, предложил Рэндаллу и Терри.

Переступив порог небольшого тёмного помещения с пыльными пёстрыми гобеленами на каменных стенах, низкой кроватью, креслом у окна и окованным железными полосками сундуком в углу, Рэндалл уловил, как свеж ветер, врывающийся в открытые ставни, и как внизу гудит площадь. С лёгкой улыбкой он положил заплечный мешок и поклажу на пол и, подойдя к широкому каменному подоконнику, лёг на него, устремив взор на простиравшийся перед ним Лондон. Всякий раз останавливаясь в этом городе, он и папаша Терри ютились в каких-то грязных конюшнях и трактирах, а теперь он оказался в доме одного из самых богатых купцов! Даже побывав менестрелем у таких лордов, как герцог Глостер и Джон Гонт, он не чувствовал себя нигде лучше, чем у Томаса Фарингдона, потому что здесь он впервые был не чьим-то слугой, а просто гостем.

Вошедший отрок, бросая на Рэндалла любопытные взгляды, поставил на стол фрукты и орехи и молча удалился.

Тёплый вечерний воздух легко касался лица Рэндалла. Он наблюдал, как Лондон медленно погружается в сумерки, и понял, что нисколько не жалеет, что уехал с сэром Ральфом из замка Ланкастера.

Решив, что должен обязательно поблагодарить Фарингдона за оказанное радушие, Рэндалл вышел из комнаты и направился к лестнице. Спускаясь в трапезную, где слуги уже убирали со стола утварь, он заметил сэра Ральфа, беседующего с купцом.

– Рэндалл, мы как раз говорили о нашем общем знакомом Уоте Тайлере, – сказал Ральф.

– Вот оно что, – произнёс Рэндалл. – Похоже, в Лондоне его имя звучит так же громко, как в Кенте и Эссексе.

– Даже громче! – воскликнул Фарингдон. – Я рассказал графу о своём давнем долге перед Уотом. Когда-то во Франции он защитил меня от шайки разбойников. А вчера ночью он появился и пожелал, чтобы я предоставил ему мой дом для тайных встреч. Граф упомянул о вашем знакомстве с Уотом под Блэкхитом, поэтому я и решил предупредить вас, что вошёл в сговор с предводителем восстания.

Рэндалл равнодушно пожал плечами.

– Поступай как знаешь, Фарингдон, – сказал сэр Ральф. – Тайлер произвёл на нас впечатление человека рассудительного и доблестного. Ни я, ни мой жонглёр, ни его отец не выдадим твоих тайн. Верно, Рэндалл?

– Ну разумеется, – улыбнулся Рэндалл.

В этот момент в дверях возник слуга, несущий блюдо с фруктами, и Ральф тотчас перевел разговор на Сицилию: фрукты, как выяснилось, доставляли оттуда люди, работающие на племянника Фарингдона.

С наступлением темноты Рэндалл, как и прочие в доме купца, отправился на ночлег. Он думал о том, что ему нравятся достаток и богатство, несмотря на то что рос он в конюшнях и сараях. Его влекли комнаты с оружием на стенах и раболепство слуг. В глубине души он вынужден был признать, что ему не чуждо честолюбие – качество, свойственное его отцу. Настоящему отцу, которым был сам король Англии.

ГЛАВА 36

Утром, после возвращения принцессы Уэльской в Лондон, Ричарду доложили о взятии бунтовщиками Кентербери. Немедля отправив посланца к отрядам сэра Филиппа и графа Кента, преследующих мятежников по всему Эссексу, он отправился в опочивальню принцессы. Стражники и рыцари из её свиты, за исключением, быть может, Саймона Беркли, оживлённо обсуждали встречу с главарём бунтовщиков Уотом Тайлером.

Леди Джоанна чувствовала себя воодушевлённой, хотя и провела эту ночь без сна. Воспоминания об Уоте Тайлере, его запахе, своём прикосновении к его устам, а также мысль о том, что он жаждет защитить невинных женщин и убогих рабов, приводили её в восторг. Но когда сын вошёл в занимаемую ею опочивальню, она приняла его сдержанно.

– Ха-ха, похоже, вы упустили возможность оказать услугу мне и всей Англии! – переступив порог, воскликнул Ричард.

Отложив сборник стихов, лежавший на коленях, принцесса вскинула прекрасное лицо с жёстким взглядом. Выслав служанок и леди Трессилиан, она осведомилась:

– О какой услуге вы говорите, сын мой?

– Вы могли взять вчера ночью в плен богохульника и мерзавца Тайлера и не взяли. Почему?

Лёгкая улыбка коснулась полных губ принцессы Уэльской.

– Он доверился мне, – сказала она. – И вызвался проводить мой кортеж до ворот Лондона, чтобы его друзья, люди из разрозненных отрядов, не задержали меня.

– Благодаря вашей милости он нынче на восходе с огромной толпой бродяг и вилланов ворвался в Кентербери! Ему не пришлось даже драться за крепость – горожане сами открыли ему ворота!

Глядя на хмурое лицо Ричарда, принцесса прониклась к нему естественным чувством жалости. Взяв сына за руку, она произнесла:

– Для вас лучше скрыться в Тауэре. Возможно, на днях восставшие ворвутся в Лондон. Вилланы страстно жаждут встречи с вами.

– Откуда вы знаете, что нужно вилланам? – пробормотал Ричард. – Или сам Уот Тайлер сказал вам?

– Да, Уот поведал мне о нуждах своих людей.

– Что же ещё Уот рассказал вам по пути в Лондон? – ехидно спросил король.

– Мне не слишком было интересно то, о чём болтал Уот, – пожала плечами принцесса.

– И вы не боялись его?!

– Я сопровождала вашего отца в походах по Франции, где враги поджидали за каждым поворотом! Почему я должна бояться какого-то черепичника?

– Какая оплошность, что ваша свита не доставила его в темницу! Я очень благодарен, что вы приехали в Лондон поддержать меня, и всё-таки я крайне огорчен вашей недальновидностью, – раздражённо произнёс Ричард.

– Я всего лишь хотела быть с ним благородной, – фыркнула принцесса с притворным равнодушием.

– Разбойник вроде него не заслуживает благородства! – вскричал Ричард.

– Любой человек этого заслуживает, – возразила Джоанна Уэльская. – И чем раньше вы это поймёте, тем легче вам будет стать великим королём.

– Взяв Кентербери без боя и осады, он убил канцлера Сэббери! Остальные из окружения канцлера были вынуждены перейти на его сторону! Но я отправил к графу Кенту и сэру Филиппу посланца. Они обязательно добьются переговоров с Уотом или выгонят эту шайку разбойников из Кентербери!

«Уот убил канцлера! Он беспощаден. Но разве другие, сражаясь с врагами и осаждая города, не беспощадны?» – задыхаясь от волнения, подумала принцесса.

– Вы поступили правильно, сын мой, – сказала она. – Уот заставил вас обратить на него внимание. Пусть ваши рыцари попытаются, если смогут, вступить с ним в переговоры.

– Почему же они не смогут?

– Уот Тайлер показался мне твёрдым человеком, который ищет поддержки у самого короля. Полагаю, он будет настаивать на встрече именно с вами.

– У Тайлера есть сторонники? Мне рассказывали о каком-то монахе из Эссекса, коего все называют «неистовым проповедником».

– Насколько я наслышана о нём, он может объединиться с Уотом Тайлером, – сказала принцесса.

– По пути из Элтона вы останавливались в замке моего дяди?

– To, что я туда ездила, – не преступление. Вы тоже ищете возможности примириться с герцогом. Он приглашал меня, чтобы я насладилась выступлением его менестреля и поэта.

– Но, направляясь туда, вы, кажется, вступились за бывшего монаха?

– О, люди из моей свиты умеют держать язык за зубами, – проговорила принцесса. – Они не говорили вам, что вступилась я за рыцаря из вашего окружения, сэра Ральфа де Монфора, который потом составил мне компанию, а уехал от Ланкастера ранее, чем я, взяв менестреля Рэндалла в жонглёры?

– О сэре Ральфе мне тоже доложили, – признался король. – Но почему его взяли под стражу люди шерифа?

Принцессе ничего не оставалось, как подробно рассказать сыну о встрече с Ральфом де Монфором и бывшим монахом, умолчав, правда, о том, что ей известно его имя.

Выслушав её, король отнесся ко всему сказанному с безразличием, допуская при этом, что монах вполне мог оказаться Джоном Боллом, одним из предводителей шаек в Эссексе.

– Вы очень рассудительны, – заметила принцесса. – И я признаю, что ошиблась, проявив по отношению к Уоту не заслуженное им благородство.

Сощурив холодные светлые глаза, Ричард глядел на мать, стараясь понять, действительно ли она осознала свою ошибку, но тщетно. За время, проведённое ею при дворе и в походах во Францию, принцесса Уэльская научилась виртуозно скрывать свои чувства.

– Что ж, – проговорил юный король мрачно, – я воспользуюсь вашим советом и последующие дни проведу в Тауэре. Вы лично познакомились с этим разбойником Тайлером и лучше знаете, чего следует от него ожидать. Благо на верхних этажах Тауэра имеются превосходные залы и опочивальни. Я переберусь туда, но при условии, что вы будете меня сопровождать.

– Конечно, Ричард, – тотчас согласилась принцесса. – Я ведь прибыла в Лондон с единственной целью – поддержать вас. – Принцесса действительно любила сына, хотя видела его недостатки и сожалела, что он не похож на своего великого отца, Эдуарда Уэльского.

Её всегда привлекали в людях жажда совершения подвигов и готовность пойти на самопожертвование ради благородной цели. Таким ей казался сейчас Уот Тайлер. Она думала о причинах, побудивших его стать бунтовщиком, об убийстве женщины, которую он любил. Но если бы Уот не сочувствовал вилланам, если бы не его ум, твёрдость и решительность, они, возможно, и не признали бы в нём предводителя.

Чувства, которые вспыхнули у неё к Уоту Тайлеру, были и для самой принцессы очень неожиданными. Она тосковала о нём, подолгу размышляя о его прямоте, открытости и искренности. Но Ричард ничего не должен был заметить. Этим же вечером, верхом на лошади и в сопровождении леди Трессилиан, Саймона Беркли и служанок, принцесса отправилась в Тауэр.

Ряд мощных серых строений, окружённых плотными стенами, круглыми башнями с площадками вместо крыш и высокой остроконечной башней, стояли на берегу Темзы недалеко от пристани, куда причаливали корабли и многочисленные рыболовецкие лодки. На пристани рыбаки перебирали сети или разгружали улов. Желающие покупали у них свежую рыбу. Темза размеренно несла свои мутные воды под каменными мостами мимо покатых берегов. На дубах и вязах, росших вблизи Тауэра, мрачного замка, выполняющего при необходимости роль тюрьмы для знатных пленников, обитали стаи воронов. У стен Тауэра шла бойкая торговля сладостями, кренделями и орехами.

Прибыв в Тауэр, король занял опочивальню верхнего этажа, окном выходящую в узкий колодцеобразный дворик, по которому регулярно прохаживалась стража. В Тауэре не было хороших светлых залов и просторных комнат, как в Вестминстере, но Ричарду уже приходилось проводить здесь время. Принцесса и её свита разместились в соседней башне. Через пару дней король надеялся получить известие от Филиппа Монтгомери, которого отправил вести переговоры с Тайлером.