Текст книги "Бастард Его Величества"

Автор книги: Анна Емельянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 53

Перебравшись во дворец графа Уолтера Солсбери, Рэндалл со страхом ждал новостей о происходивших событиях. И он, и папаша Терри, и сэр Ральф, узнав об убийстве Уота Тайлера, заволновались: судьба гостеприимного купца была им небезразлична, и Ральф решил вечером наведаться к Фарингдону. В Лондоне было очень тревожно. По улицам бродили хмурые отряды стражи, и сэр Ральф с трудом добрался до дома Фарингдона. Однако двери были плотно заперты, никто не отвечал, а стуком своим Ральф привлёк внимание стражи, которой пришлось объяснять, что он – граф де Монфор и что купец является его кредитором. Стражники сообщили графу, что купец схвачен и отправлен в лондонскую темницу.

О событиях в Эссексе, где были повешены тысячи возмущённых вилланов, Рэндалл узнал от Уолтера Солсбери.

Во дворце графа – высоком здании со множеством вытянутых окон, стрельчатых узких входов, внутренних лесенок и нескольких остроконечных башенок – для Рэндалла и его друзей отвели просторные опочивальни с ценной мебелью, гобеленами на стенах и резными сицилийскими секретерами. Солсбери велел своему портному сшить для Рэндалла парчовые котарди и длинные упелянды, покрытые вышивкой, в которых он мог бы появляться при дворе Ричарда, известного любовью к роскоши.

Король все последующие после расправы над Уотом Тайлером сутки проводил в Тауэре, отказываясь встречаться и с французскими посланцами, и с кредиторами. Солсбери утверждал, что Ричард боится мести сторонников предводителя восстания.

Спустя неделю после событий в Смитфилде Рэндалл, проезжая верхом через площадь, узнал в пёстрой толпе монаха, который быстро шёл, стараясь держаться в тени домов. Рэндалл пустил лошадь за ним. Услыхав стук копыт, монах яростно обернулся, ожидая встретить преследователей. Но, узнав Рэндалла, облегчённо вздохнул.

– Брат Строу, – сказал Рэндалл, – разве я похож на стражника?

– Что тебе нужно, сэр поэт? – пробормотал Строу.

– Ты забыл о любезности.

– Почему я должен быть с тобой любезным? Соглядатаи донесли врагам не только о Томасе Фарингдоне, но и обо мне. Я намерен скрыться, сбежать в Шотландию, затаиться.

Вовсе не хочу болтаться на каком-нибудь суку в Эссексе или, вроде Джона Болла, достаться мяснику на разделку.

– Тогда тебе, наверное, нужны деньги, – запустив руку под куртку, Рэндалл вытащил кошелёк, набитый монетами, и протянул его брату Строу.

– Не стоит, – отказался тот. – У меня есть деньги, чтобы добраться до Шотландии и затеряться среди незнакомых мест. Не волнуйся.

Спрятав деньги, Рэндалл спешился и предложил монаху лошадь. Но брат Строу, подумав, снова отказался. По его мнению, странствующий босоногий монах не вызовет столько подозрений, сколько вызвал бы торопящийся куда-то всадник.

– Но верхом ты быстрее достигнешь Шотландии, – сказал Рэндалл.

– Пусть лучше медленно, но зато наверняка, – ответил брат Строу и, надвинув на голову капюшон рясы, быстро зашагал по улочке.

Возвращаясь во дворец, Рэндалл размышлял над тем, как жестоко Ричард расправился с бунтовщиками, заставив многих трепетать теперь перед ним.

Проезжая мимо лавки оружейника, зажатой между трактиром и кузницей, он заметил выходящего оттуда сэра Филиппа, за которым бежал его слуга Хьюго Бэнкс, неся под мышкой меч в ножнах. У входа в лавку к забору были привязаны их лошади.

– Приветствую, милорд Монтгомери, – сказал Рэндалл.

Подняв голову, Филипп устремил на него пристальный взгляд. Когда он узнал в богато одетом всаднике менестреля, напряжение и тревога сменились привычной насмешливостью. Удостоив Рэндалла лишь лёгким надменным наклоном головы, рыцарь вскочил на лошадь, натянул узду и, сопровождаемый слугой, отправился к Тауэру.

Рэндалл снова подумал о том, что сэр Филипп был его кузеном и что в их жилах текла одна кровь. Но он не мог забыть о беспощадности сэра Филиппа к врагам и о том, что Норфолк обещал превратить Рэндалла в его врага.

Улавливая полные раболепства взгляды, бросаемые на него прохожими, Рэндалл ехал к дворцу графа Солсбери. Горожане явно полагали, что он знатен и богат, а на самом деле он был гораздо беднее их.

ГЛАВА 54

На пути из лавки оружейника, где сэр Филипп приобрёл удивительный по красоте меч с зазубренным лезвием и с рукоятью, переливающейся аметистами и крупными топазами, Хьюго решил, что наступила пора разоблачений. Поравнявшись с господином, он проговорил:

– В ваше отсутствие, милорд, мне удалось проследить за её высочеством, и то, что я вам поведаю, удивит всех.

– Что же ты узнал? – осведомился сэр Филипп, который в этот момент вновь думал о Памеле Гисборн.

Хьюго рассказал ему о той ночи, когда, прячась в сумраке улиц и площадей, он шёл за Джоанной до дома купца Фарингдона, и что человеком, встретившимся с принцессой и проведшим с ней два часа, был Уот Тайлер.

– Ты хорошо разглядел его? – засомневался Филипп.

– Конечно, сэр! Факел в руке Уота не позволил мне ошибиться, – сказал Хьюго.

– Этого стоило ожидать, – пробормотал сэр Филипп. – Я и сам едва не застал Уота в опочивальне принцессы, куда он имел наглость явиться.

Прибыв в Тауэр, граф тотчас отправился к Ричарду. Король обедал, несколько человек в нарядных одеждах, улыбаясь, прислуживали ему.

– В чём дело, Монтгомери? Вы чем-то озабочены? – осведомился Ричард.

Пройдя через комнату, рыцарь остановился возле узкого приоткрытого окна.

– Не думаете ли вы, что ваша мать могла преисполниться чрезмерного сочувствия к бунтовщикам, и прежде всего к Уоту Тайлеру?

– Догадываюсь, – ответил король. – Потому мы ведь и приставили к ней Хьюго Бэнкса, не так ли?

– Ему удалось разоблачить любовную связь принцессы с Уотом Тайлером, – лорд резко повернулся к королю.

– Так вот как поступила со мной моя родная мать! – проговорил Ричард медленно и отодвинул блюдо. – Она не нашла ничего лучшего, как принять сторону бунтовщиков. Она вступила в постыдную связь с предводителем восстания!

– Вам же известно, что Тайлер уже проникал в её опочивальню. Тогда всё было обставлено так, будто он угрожал ей, но это оказалось блефом, – сказал сэр Филипп.

Побледнев, Ричард взял кубок, наполненный вином, и залпом осушил его.

– Я давно подозревал, что её что-то связывает с Тайлером, и оказалось, что это любовная интрижка. Она предала меня, Филипп!

– Как вы намерены с ней поступить?

– Я немедленно иду в её почивальню, – Ричард решительно поднялся и шагнул к двери. – Вы, сэр, должны пойти со мной, иначе мои обвинения будут выглядеть необоснованно.

В коридоре им встретился герцог Джон Гонт, и сэр Филипп предложил ему составить им компанию.

– Послушаете, как разоблачат предательницу, коей вы служили, – хмыкнул он.

Недоумевающий Джон Гонт был так заинтригован услышанным, что последовал за королём и сэром Филиппом.

Без стука в дверь Ричард стремительно ворвался в опочивальню к принцессе, которая сидела с холодным, бесстрастным выражением лица. Не повернув головы в сторону вошедших, она всё же побледнела.

– Трепещите, изменница! – воскликнул король. – Потому что благодаря моим верным слугам я узнал вашу тайну!

– Какую же из моих тайн вы узнали? – презрительно поинтересовалась принцесса.

– Тайну, связанную с Уотом Тайлером! – сказал Ричард, и слёзы обиды заволокли его глаза. – Вы согрешили с ним, вы перешли на сторону бунтовщиков, и, значит, вы предали меня!

Безразличие по-прежнему оставалось единственным, что читалось на лице принцессы.

– У вас есть основания обвинять её высочество? – возмутился присутствующий здесь же Саймон Беркли. – Кто может подтвердить, что всё это не более чем слухи?

– Я! – торжественно объявил сэр Филипп. – Я поручил слуге не спускать глаз с принцессы Джоанны. И когда его величество и я скакали в Мэйл-Энд, Хьюго выследил её. Он видел, что она тайно встречалась с Уотом Тайлером в доме одного купца, где провела с ним два часа!

– Вы совершили измену, вы предали меня, – повторил Ричард. – Не изволите ли оправдаться?

Принцесса молчала.

– Неужели всё это правда, Джоанна?! – воскликнул Джон Гонт. – Я так любил вас, а вы... вы предпочли мне какого-то бродягу!

Переведя дыхание, Ричард выпрямился.

– Поступим с нею милостиво, сэры, – сказал он, – проявим сострадание. Я и без того был слишком жесток к восставшим, в числе которых оказалась и моя мать.

– Её стоит заточить в темнице Тауэра, – мстительно произнёс Монтгомери.

– Нет, – возразил Ричард, – я не буду бросать её в обитель мышей и чумы. – Ярость его отступила, он чувствовал себя только очень оскорблённым. – Наоборот, я проявлю милость. Лишь отдалю её от себя! Ваше высочество, – обратился он к принцессе, – вы обязаны отбыть в замок Норем, самый дальний из принадлежащих мне, что расположен на границе с Шотландией! С небольшим числом слуг, людьми из вашей свиты и стражи вы поселитесь там без права покидать замок!

С этими словами, вновь обретя самоуверенность, король покинул опочивальню. Филипп Монтгомери и герцог Ланкастер не спешили последовать его примеру.

– Послушайте, Джоанна, вы ещё можете умолить своего сына простить вас! Преклоните пред ним колена, докажите верность, и он позволит вам избежать изгнания, – проговорил в растерянности от случившегося Джон Гонт.

Принцесса не издала ни звука.

– Вы же знаете, как пылко я люблю вас, Джоанна! – воскликнул герцог. – Просите прощения за дерзость и измену, и Ричард простит вас!

– Король! Король! Все вокруг только и делают, что твердят о короле, – вспыхнула Джоанна. – Если вы так верны мне, Джон Гонт, как говорили, почему бы вам самому не заступиться за меня перед Ричардом?!

– Вы же прекрасно знаете, что король презирает меня!

– Ну что ж, решайте, кому служить – ему или мне. Вы носили мою ленту, вы совершали подвиги, думая обо мне. Решайте, герцог! Или вы покидаете двор короля и тоже становитесь в его глазах изменником, или остаётесь с ним, но прекращаете служить мне! – потребовала принцесса, усмехаясь.

– Я буду служить королю, миледи, – упавшим голосом ответил Ланкастер. Он задыхался. Здесь ему больше незачем было находиться. Расстегнув пуговицу на вороте котарди, он поморщился и быстро вышел в коридор.

Не говоря ни слова, но с торжествующей ухмылкой опочивальню оставил и сэр Филипп Монтгомери. Граф испытывал удовлетворение. Теперь принцессе предстояло путешествие к границе с Шотландией и заточение в замке.

До казни мятежника Джона Болла в Эссексе, на которой должен был присутствовать и король, у сэра Филиппа имелось в распоряжении две недели. Их он намеревался провести в Йоркшире, у своего бедного соседа сэра Гисборна.

Оставшись наедине с Саймоном Беркли, Джоанна осведомилась:

– Ты тоже хочешь присоединиться к ним, Саймон? Я не стану тебя осуждать, если ты откажешься служить мне, ведь иначе ты попадёшь в опалу у моего сына.

Поклонившись, рыцарь с достоинством ответил:

– Я всегда преданно служил вам, миледи. С тех самых пор, как поступил в вашу свиту. И когда вы отдались захватившему вас чувству, я обещал, что поддержу вас в любой совершённой глупости.

Слёзы хлынули из глаз Джоанны, и она, громко зарыдав, бросилась рыцарю на шею:

– Неужели ты отправишься со мной в изгнание, Саймон?

– Да, миледи, – прошептал он. – И каждый день стану доказывать вам верность, защищая замок от нападений шотландских бродяг. О, если бы даже король потребовал предать вас, распяв на дыбе, я бы не предал!

– Что ж, Саймон, единственный мой верный слуга, – отстранившись и глубоко дыша, изрекла принцесса, – завтра мы отбудем с тобой в дальний королевский замок. Столь дальний, что известия о Ричарде будут добираться туда очень долго...

На восходе, в густом тумане, заволакивающем кривые улочки и полукруглые площади, из тяжёлых ворот Тауэра отбыла кавалькада всадников. Впереди ехал сэр Саймон Беркли, за ним – дюжина стражников и оруженосцев, а следом верхом на лошади скакала принцесса Уэльская. Выехав за ворота Лондона, кортеж потянулся к зелёным лесам и вскоре скрылся из виду.

ГЛАВА 55

Прибыв во дворец Солсбери, Рэндалл бегом поднялся в комнату, занимаемую сэром Ральфом, где застал друга погружённым в раздумья. Подойдя к сундуку, Рэндалл молча открыл его и достал оттуда панцирь Ральфа.

– В чём дело? – удивился рыцарь. – Что произошло, друг мой?

– Ты был верен королю Эдуарду, граф?

– Разумеется. К чему этот вопрос?

– И ты знаешь, что я его сын, верно?

– Да, Рэндалл. И что с того?

– Держи! – Рэндалл бросил ему панцирь. – Я жду тебя верхом у ворот дворца. Мы немедленно скачем в Тауэр!

– Для чего?! – спросил сэр Ральф в недоумении.

– Проезжая по Лондону, я встретил брата Строу, который скрывается от ищеек короля. Он сказал, что Джона Болла должны казнить в Эссексе в присутствии Ричарда. Если ты упадешь королю в ноги и попросишь пощады для Болла, возможно, показательную казнь заменят заточением!

– Он предводитель восстания, – напомнил сэр Ральф.

– И твой друг. Разве рыцарь может бросить друга в опасности? – в голосе Рэндалла зазвучала твёрдость.

– Верно, – согласился сэр Ральф. – И я никогда не оставлял друзей на произвол судьбы. Сомнительно, что Ричард внемлет моим мольбам и помилует предводителя мятежников, но я должен использовать шанс.

– Я пришлю к тебе оруженосца, – сказал Рэндалл и скрылся за дверью.

Оруженосец одел своего господина в боевые доспехи, и примерно через час сэр Ральф де Монфор и Рэндалл во весь опор скакали к Тауэру.

Мрачный замок с узкими окнами и высокими башнями, в чьих темницах томились самые благородные преступники королевства, казался ещё более таинственным из-за сгустившихся сумерек. На стенах уже полыхали факелы. При приближении к замку двух всадников стражники насторожились.

– Кто вы и для чего прибыли в Тауэр? – угрюмо спросил один из них.

– Я – сэр Ральф де Монфор, граф, рыцарь и друг его величества Ричарда, – ответил Ральф. – Кликни камердинера короля, пусть доложит о моём приезде.

Стражник, не смея перечить человеку, назвавшемуся столь знатным именем, привёл камердинера, который, едва появившись на башне, сразу узнал графа.

– Приветствую, милорд! – воскликнул он. – Что нынче привело вас в Тауэр?

– Скажи королю, что я хочу поговорить с ним, – ответил сэр Ральф.

– Увы, но король сейчас никого не желает видеть, кроме своих слуг, – сообщил камердинер. – Завтра он отбывает в Вестминстер, и советую попробовать встретиться с ним во дворце.

– Прошу тебя, доложи обо мне королю! – повторил рыцарь.

– До встречи, милорд Ральф, – уклончиво отозвался камердинер и скрылся.

Вздохнув, Ральф развернул скакуна.

– Отправимся в Вестминстер, – сказал он, – и постараемся там убедить Ричарда простить Болла.

На следующий день оба вновь отправились ко двору короля, но напрасно проторчали до самого вечера на Вестминстерском мосту, так и не удостоившись желаемой аудиенции. Проведя ночь во дворце графа Солсбери, Рэндалл и его друг намеревались в очередной раз отправиться к королю, но утром их разбудил шум следующей по улице кавалькады.

Распахнув окно, Рэндалл наблюдал, как шестьдесят вооружённых конных рыцарей скачут в сторону ворот Лондона, сопровождая отрока в ценных парчовых одеждах и венце, из-под которого спадали рыжие локоны.

В отчаянии Рэндалл сжал кулаки:

– Нет! Он не должен сейчас уезжать!

Среди сопровождавших короля рыцарей не было ни сэра Филиппа, ни Джона Гонта. Однако взор Рэндалла отыскал юного Генри Ланкастера, который скакал в конце кавалькады.

– Генри! Генри! – закричал из окна Рэндалл.

Улыбнувшись, сын герцога помахал ему рукой.

– Куда вы направляетесь? – громко крикнул Рэндалл.

– В Элтон, излюбленный дворец моего кузена, – ответил Генри. – А оттуда – в Эссекс, где будут казнить Джона Болла.

– Сколько времени вы проведёте в Элтоне?

Но Генри уже пришпорил лошадь, чтобы не отстать от кавалькады.

Ворвавшись в трапезную, куда к завтраку уже спустились и гости, и слуги, Рэндалл кинулся к Ральфу:

– Король покидает Лондон! Если выберемся из города до полудня, возможно, успеем его догнать. Если же нет, обратимся к нему с просьбой в Элтоне, – решительно сказал он.

– Но пути и тропы возле Элтона опасны, – предупредил граф Солсбери. – Они полны разбойников и грабителей!

– Конечно же, я, бродяга и скиталец, наслышан о шайках, – ответил Рэндалл, – и понимаю, что они не тронут короля, но легко могут напасть на меня и сэра Ральфа. Хотя, соблюдая осторожность, мы сможем, думаю, избежать встречи с ними.

– Я никогда не отступал из страха перед разбойниками, – ровным голосом произнёс сэр Ральф.

– Друзья, должен вас предостеречь, – снова заговорил Солсбери, – что в лесах, лежащих вблизи Элтонских графств, разбойничает шайка, которой управляет некий аристократ. Ему принадлежат замок и огромные охотничьи владения, где он творит просто чудовищные вещи! Часто к нему приводят богатых пленников, захваченных в лесу, и он, применяя к тем изощрённые пытки, вынуждает их соглашаться на выкуп. Иногда, получив желаемое, он казнит пленников – рубит им головы, четвертует, вешает, сбрасывает со стены, – продолжал граф. – А тех, кому посчастливилось выйти из замка, он держит в таком страхе, что беднягам и в голову не приходит жаловаться королю. Рассказывают, что к одному, чересчур болтливому, этот садист – в отместку за то, что тот посмел пожаловаться, – подослал своих головорезов, и те спалили целую деревню! Имя сего знатного главаря шайки – барон Гилберт Мидлтон. Если бы король решил с ним расправиться, ему пришлось бы выслать к владениям сэра Гилберта целое войско! Но разве король захочет воевать с ним? Гораздо удобнее притвориться, что в поместье и лесах барона ничего не происходит.

– Я слышал о сэре Гилберте Мидлтоне и его шайках, – угрюмо произнёс Ральф. – Но мы попытаемся миновать его владения незамеченными.

– Я могу дать вам отряд моих людей, – предложил Солсбери.

– Не стоит, это, я уверен, лишь привлечёт внимание разбойников, – возразил Ральф. – Вдвоём с Рэндаллом нам удастся передвигаться по лесам куда бесшумнее.

Перекусив, Ральф де Монфор занялся дорожными сборами. К полудню рыцарь – без шлема и лат, но с мечом в ножнах и верхом на скакуне – в сопровождении своего жонглёра выехал из ворот дворца Солсбери. Проскакав через Лондон, всадники скрылись за воротами и двинулись в направлении тонущих в летнем зное лугов.

ГЛАВА 56

Приближаясь к владениям сэра Роберта Гисборна, лежавшим к северу от Спрингроузеза, Филипп Монтгомери стал встречать у обочины не только монахов и вагантов, но и крестьян из принадлежавшей барону бедной деревни. Иногда они шагали по двое или четверо, с мотыгами на плече, в плоских головных уборах и кугелях, из-под которых мерцали их настороженные глаза. Лица у большинства из них были угрюмые, ожесточённые и тёмные – от длительного пребывания под солнцем.

Наблюдая, как надменный дворянин в пёстром, сверкающем вышивкой котарди, с крупными перстнями на пальцах, цепью на шее и длинным мечом в украшенных аметистами ножнах ехал в окружении свиты к их деревне, крестьяне испытывали смутную тревогу. Среди них давно ходил слух, будто сэр Филипп, их могущественный богатый сосед, предоставивший Гисборну своих людей для подавления назревающего в деревне бунта, влюбился в леди Памелу. Поэтому появление в их краях зеленоглазого знатного аристократа тотчас вызвало всевозможные пересуды.

Рядом с сэром Филиппом скакали два молодых оруженосца и Хьюго Бэнкс.

Стояла июльская жара, ветер почти не касался деревьев и травы, отчего в воздух поднимались испарения, наполненные ароматами цветущих лугов. В знойной духоте жужжала мошкара. Птицы, спрятавшись в густой листве, заливались пением.

Позади деревни стоял серый, мрачный замок барона Гисборна, выстроенный ещё в эпоху короля Генри II. Издали его стены казались выше, чем были на самом деле, в башнях – с плоскими площадками вместо крыш – кое-где виднелись узкие оконца. Во время войны с Шотландией замку сильно досталось и от англичан, и от шотландцев, крыша главной башни с одной стороны давно прохудилась.

Через наполовину высохший ров, в котором плавали стаи гусей, перекидывался мост на ржавых подвесных цепях. Подъезжая к нему, Филипп велел оруженосцу громко протрубить в рог. С башни ответили таким же протяжным звуком.

Проехав по мосту, всадники через короткий каменный туннель в стене въехали во двор. Их встретили взволнованные голоса, шум, громкое хрюканье свиней и кудахтанье кур – всё свидетельствовало о поднявшейся суматохе. Причиной тому был внезапный визит могущественного соседа, коего следовало встретить достойно.

Спешившись, сэр Филипп бросил поводья подоспевшему конюху. Люди из его свиты последовали примеру хозяина. Из дверей выбежал немолодой человек и тотчас бросился навстречу прибывшим.

– Милорд граф! Милорд граф! Очень рад, что вы удостоили мой замок своим визитом! – вскричал он. – Прошу вас, проходите и распоряжайтесь, как если бы вы были здесь господином, а не гостем!

За Робертом Гисборном на каменное крыльцо замка вышли два его старших сына – рослые юноши с безразличными глазами и волосами цвета соломы. На обоих были простые куртки, забрызганные грязью сапоги, и внешне юноши почти не отличались от крестьян. С тоской во взоре они наблюдали, как их отец, подобострастно согнувшись перед приехавшим соседом, приглашал того в замок.

Подняв голову, сэр Филипп осмотрел круглые башни. В одной из них ему предстояло провести несколько последующих дней.

– Я наслышан, какую преданность вы проявили королю Ричарду во время восстания Уота Тайлера! Не удивляйтесь, милорд, сюда тоже добираются слухи из Лондона, – не замолкал сэр Гисборн.

– Неужели? Странно! – сказал Филипп.

Пройдя следом за Гисборном мимо двух юношей и не обратив на них никакого внимания, Монтгомери оказался в замке.

– Замок у меня бедный, я бы даже сказал – нищий, – жаловался Гисборн. – С трудом перебиваемся, даже крышу не на что залатать. У меня, милорд, огромные долги!

– Теперь ты сможешь не заботиться о них, шатильон, – ответил сэр Филипп.

– Но каким образом? Мои сыновья слишком тупы и ленивы, хотя могли бы стать рыцарями и служить королю!

Насмешливая улыбка тронула губы сэра Филиппа.

– Не волнуйся, шатильон, я не позволю тебя обирать, – произнёс он.

– Вы так благородны! – воскликнул Гисборн и, рухнув перед Филиппом на колени, сжал его руку. – Вы – мой заступник, милорд граф! Отныне я – ваш верный раб!

Граф внимал ему с чувством удовлетворения. Чтобы получить в жены леди Памелу, он мог пойти на любые подвиги, в том числе стать заступником её папаши перед алчными сборщиками податей.

Обстановка в замке и в отведённой графу комнате оказалась самой простой, почти как в доме обычного лондонского горожанина. Оруженосцев и Хьюго расположили внизу вместе со слугами Гисборна. Граф не возражал. Воюя во Франции, он часто проводил ночи в походных условиях – в захваченных замках, в шатрах или прямо под открытым небом, положив под голову плащ.

– Где твоя прекрасная дочь, шатильон? – осведомился он. – Ведь всем, надеюсь, понятно, что я прибыл в твой замок лишь из-за неё.

– Она уединилась где-то со своей служанкой, – ответил барон. – И если вы прогуляетесь по замку, то, возможно, встретите её. К тому же к обеду Памела всегда спускается в трапезную. Или прикажете послать за ней кого-нибудь?

– Нет. Предпочту встретить её сам. Но отчего она не появилась во дворе, когда я приехал?

– Должно быть, вела очередную занимательную беседу с Тесой, – ответил Гисборн и заметил, что гость помрачнел. – Вы огорчены?

– Отнюдь, – сказал Филипп и подозвал Хьюго. Приказав слуге разобрать привезённую поклажу, он извлёк увесистый кошелек и сунул барону.

– Это тебе на первое время. Залатай крышу, приведи в порядок замок.

Поймав руку сэра Филиппа, Гисборн вновь прижался к ней губами. Когда он выходил от своего гостя, его била дрожь. То, что сэр Филипп приехал из-за его дочери, льстило провинциальному феодалу, погрязшему в разбирательствах с крестьянами и нищете. Его сыновья Томас и Генри не могли служить королю в силу тупости и медленно превращались в простолюдинов, но дочь, которую он взял однажды ко двору, неожиданно влюбила в себя очень влиятельного и знатного рыцаря, и Гисборн надеялся, что Филипп Монтгомери попросит её руки. Одно удручало барона – он не знал отношения к тому дочери, а её отказ мог оскорбить рыцаря.

– Ну, я сумею убедить её согласиться, – бормотал Гисборн. – Лишь брак с милордом графом, столь к нам благосклонным, способен возвратить мне и её братьям утраченное достоинство. – И феодал заторопился к своему камердинеру, чтобы распорядиться насчёт обеда.