Текст книги "Бастард Его Величества"

Автор книги: Анна Емельянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 61

Повинуясь приказу владельца замка, менестрель по крутым ступенькам взобрался на нависавшую над залом балюстраду. Несколько секунд он глядел на утопавший в сумраке, и сиянии очага зал, вспомнив, что ещё недавно служил герцогам Глостеру и Джону Гонту.

Сотрапезники сэра Гилберта Мидлтона, уже изрядно пьяные, громко требовали музыки и песен. Пальцы поэта тронули струны лютни, и полившаяся мелодия эхом отдалась под сводами трапезной, заставив хмельную братию за столом замолчать. Уже давно они не слыхали ничего подобного, а Рэндалл обладал к тому же превосходными слухом и голосом.

Начав выступление с песни, возвеличивающей плотскую любовь к женщине, он заставил присутствующих трепетать от восторга. Далее Рэндалл перешел к другой, сочинённой норманнским менестрелем, в которой воспевалась храбрость воина. Потом настала пора песен Рамбута Оранского[5]5
  Знаменитый менестрель.


[Закрыть], которые очень нравились сэру Гилберту, а в завершение Рэндалл исполнил ту, которую сочинил сэр Ральф де Монфор, вдохновлённый любовью к леди Джудит.

– Кто тот менестрель, что создал исполненную тобой сейчас песню? – спросил Гилберт.

В ответ раздался смех. Довольно бесцеремонно Рэндалл облокотился о балюстраду и насмешливо уставился на сэра Гилберта. Подобная дерзость могла бы спровоцировать барона вышвырнуть наглеца из замка, если б не тот восторг, в который привело его выступление Рэндалла.

– Я сообщу вам его имя, сэр, но лишь после того, как узнаю, какую награду вы мне предложите. Я ведь существую на подаяния великодушных господ, – молвил он лукаво.

– Кубок вина или кружка эля – достойная для тебя награда? – осведомился сэр Гилберт. – Ты так понравился мне, что я готов усадить тебя за свой стол. Или, может, ты хочешь денег? Сколько шиллингов тебя устроит?

– Нет, сэр, – возразил Рэндалл. – Я выступал перед самим Джоном Гонтом и познал щедрость лордов.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Чтобы ты позволил мне отбыть из замка вместе с твоим пленником, которого я видел во дворе.

– С пленным рыцарем? – воскликнул сэр Гилберт. – Ты сошёл с ума, бродяга! За него я получу выкуп!

– Выкуп, по стоимости равный тем деньгам, что я мог бы попросить у вас в качестве награды, – ответил Рэндалл. – Разве вы не желаете возвыситься в глазах своих людей? Увидев, сколь щедры вы с менестрелем, они начнут обирать путешественников в два раза усерднее. Они будут обожать вас, милорд!

Возмущение захлестнуло сэра Гилберта, придав его лицу ужасное выражение. Но, заметив, как развеселились его приятели, он сдержался.

– Ты развлёк меня и моих гостей, как никто! – прохрипел он. – Должен признать, ты говоришь верные вещи, хотя твой язык слишком остёр. И, как гостеприимный и щедрый хозяин, я выполню твою просьбу. Так и быть, я отдам тебе сэра, которого ты просишь, но с одним условием. Признайся, ты пришёл в мой замок из-за него?

– Да, сэр Мидлтон, – признался Рэндалл, решив быть искренним. – Я друг и жонглёр этого дворянина, и песня, имени создателя которой я не упомянул, принадлежит ему, сэру Ральфу де Монфору.

Отвага бродячего менестреля, не побоявшегося появиться там, куда робели наведываться даже знатные дворяне и вооружённые отряды, заставила барона испытать восхищение.

– Я преклоняюсь перед людской отвагой, Рэндалл, – сказал он. – Своим выступлением и своей искренностью ты уже внёс выкуп за сэра Ральфа де Монфора. И я с удовольствием освобожу его! – И, кликнув стражников, барон распорядился привести в трапезную пленника.

Через несколько минут в зал вошли несколько стражников, ведя за собой сэра Ральфа. Пленник показался Рэндаллу утомлённым. Подняв голову, он заметил менестреля, стоявшего на балюстраде, и громко вздохнул. Ральф решил, что его привели в трапезную из-за какого-то проступка Рэндалла, и теперь им обоим грозит казнь.

– Я знаю, кто ты, – заговорил сэр Гилберт. – Менестрель сказал нам, что тебя величают сэром Ральфом де Монфором, а он служит в твоей свите жонглёром.

– Он не солгал. Я действительно сэр Ральф де Монфор, рыцарь его величества. И я взял Рэндалла на службу, потому что у него огромный талант, – глухо отозвался сэр Ральф.

– Да, я и мои друзья уже убедились в этом, – хмыкнул Гилберт. – И одновременно – в его отваге. Он пришёл в мой замок и в качестве награды за выступление потребовал для тебя свободы!

Пошевелив туго стянутыми руками, сэр Ральф поморщился – от верёвок его запястья ныли.

– Как ты поступишь, Мидлтон? – спросил он. – Откажешь Рэндаллу?

– Ты, верно, забыл, что я благородный дворянин, – угрожающе проговорил сэр Гилберт. – Да, я не гнушаюсь воровством и убийствами, у меня в замке прячутся разбойники, которым я предоставил укрытие, но я – дворянин! И я восхищаюсь храбростью твоего жонглёра. Рэндалл, приблизься!

Спустившись с балюстрады, поэт подошёл к креслу во главе стола, где сидел сэр Гилберт.

– Как ты и просил, я передаю тебе в качестве награды этого пленника. Делай с ним что хочешь! Ха-ха! Можешь даже потребовать за него выкуп! – весело проговорил сэр Гилберт. – И пусть все знают, что разбойничий замок Мидлтона гостеприимен к тем, кто является сюда по доброй воле.

– Благодарю вас, милорд Гилберт, – поклонился Рэндалл.

Феодал подставил ему для поцелуя руку, и молодому человеку пришлось прижаться к ней губами. Подозвав Ральфа, сэр Гилберт выхватил короткий меч из ножен и перерубил верёвки, стягивающие его запястья.

– Ты свободен, – объявил Гилберт. – Куда вы направлялись?

– В Элтон, – ответил сэр Ральф. – У меня есть просьба к королю Ричарду.

– До дворца короля добираться ещё двое суток, – заметил Мидлтон. – Я дам вам лошадей, и тогда мои люди точно убедятся, что я умею быть настолько же милостив, насколько и алчен.

Оставив друзей пировать в трапезной, он велел Рэндаллу и сэру Ральфу следовать за ним. По пути он давал распоряжения слугам, и те опрометью бежали исполнять приказ – седлать коней и собирать для путников еду и выпивку.

На улице уже темнело, зной спал, и стало прохладно. В сиянии горящих факелов вилась мошкара. Навстречу сэру Гилберту из конюшни вывели двух боевых лошадей, взнузданных и готовых к скачке.

– Я не предполагал, что вы будете так щедры, – сказал Гилберту Ральф, вскочив в седло.

– Щедрость проявил бы ты, рыцарь, не окажись твоим другом Рэндалл, – ответил тот и похлопал лошадь Ральфа по холке.

Подошедший хромой слуга молча передал Ральфу его оружие, щит и заплечный мешок.

– Я бы предложил вам заночевать у меня в замке, но, думаю, вы не согласитесь, – произнёс сэр Гилберт.

– Да, сэр, мы спешим продолжить путь, – сказал Ральф и слегка пришпорил коня.

ГЛАВА 62

Оставив разбойничий замок позади, Рэндалл и сэр Ральф пустили лошадей иноходью и скакали так до того места, где поэт спрятал поклажу.

Спешившись, Рэндалл сунул руку за колоду, в заросли крапивы, и выволок мешок, набитый одеждой и едой. Стащив с себя плащ, украшенный бубенцами, он переоделся в изящное котарди.

Наблюдая за ним, сэр Ральф ласково улыбался.

– Я еще не поблагодарил тебя, Рэндалл, – сказал он. – Ты спас меня от пыток, выкупа и, возможно, меча.

– О, сэр Ральф, я всегда верен своим друзьям, – ответил Рэндалл.

– В твоих жилах течёт кровь короля. И тебе совсем необязательно было рисковать собой, чтобы освободить меня из плена. Но я так же, как этот главарь разбойников, восхищаюсь твоей отвагой.

– Поверь, за те годы, что я бродил по Англии, мне довелось побывать в замках и куда более страшных владельцев, чем сэр Гилберт. Но к музыке менестрелей все относятся одинаково, – сказал Рэндалл. – И я знаю, чем их можно развлечь и удивить. Милости разных господ я вкусил столь же, сколь и жестокости.

Вскочив на лошадь, он натянул узду и пустился по петлявшей тропинке, взбиравшейся по крутому склону холма. Заросли крапивы и кажущиеся сейчас чёрными стволы семисотлетних деревьев тонули в бледном сиянии звёзд, проглядывающих сквозь несущиеся по небу косматые серые тучи. Где-то звонко журчал неглубокий ручей, кричала какая-то птица.

– К утру достигнем опушки леса, – произнёс Рэндалл. – И заночуем. А к полудню, полагаю, будем у цели – у дворца короля.

Сэр Ральф не возражал. Он уже понял, что Рэндалл неплохо ориентируется в лесу. Всю ночь они ехали по лесной дороге, и лишь на восходе, когда небо начало бледнеть, а звёзды – меркнуть, путешественники заметили, что сквозь деревья стала видна равнина. Спустившись со склона, они оказались на окраине леса.

У обочины росла зрелая пшеница, а далеко внизу раскинулась деревня. Над крышами тёмных хижин уже поднимался дым – крестьяне готовили еду. За деревней возвышались стены замка.

Путники спешились и привязали лошадей к буку. В его раскидистой тени друзья могли провести несколько часов. Подложив под голову плащи, сэр Ральф и его жонглёр сразу же погрузились в сон.

Они спали больше, чем рассчитывали. Рэндалл пробудился от звонкого хохота. Открыв глаза, он увидел двух очаровательных крестьянок, которые стояли у дороги и смеялись, разглядывая спящих путников.

– Вы не слишком гневаетесь на нас, сэры, что мы вас разбудили?

– О нет, прекрасные леди! – ответил Рэндалл. – Более того, мы благодарны вам за это.

Девушки, польщённые словами Рэндалла, двинулись к деревне, а поэт, поднявшись, огляделся по сторонам.

Позади залитой солнцем деревни, полей и замка простирались леса. До Элтона путникам предстояло скакать целый день и, несомненно, загнать лошадей.

– Я волнуюсь за Джона Болла, – признался Ральф. – Вдруг король не уступит моим просьбам?

– Но Ричард благоволит к тебе! Неужели ради рыцаря, к коему питает расположение, король не заменит мятежнику казнь тюрьмой?

Ральф ничего не ответил, но сомнения продолжали одолевать его. После завтрака друзья вновь вскочили на лошадей и погнали, в объезд владений феодала, к лесу.

Целый день, превозмогая усталость, они натягивали узду, заставляя лошадей хрипеть, но из последних сил скакать через густой лес.

К ночи, окружённый густыми дебрями, впереди возник излюбленный дворец короля Ричарда. Уже темнело, когда его ворота стали различимы сквозь кусты и меж деревьев. Возле ворот был разбит прекрасный сад, где цвели розы. Светлые стены с рядами высоких стрельчатых окон стерегли стражники в кольчугах. Через ров на сторону Элтона вёл каменный мост, проскакав по которому, путники тотчас привлекли внимание стражи.

Где-то затрубил рог. Окна дворца озарялись изнутри факелами и горящими очагами, что навело Рэндалла и его друга на мысль, будто король ещё в Элтоне.

На подступах ко дворцу стражники преградили скачущим всадникам путь.

– Прочь! – вскричал Рэндалл, поднимая лошадь на дыбы. – Перед вами сэр Ральф де Монфор и его жонглёр! – Он задыхался от скачки, его глаза пылали.

– Простите, сэры, – возразил один из стражников, – но короля нет в Элтоне, и мы получили приказ никого не впускать во дворец. Здесь сейчас только лорд Глостер.

– Король во дворце! – настаивал сэр Ральф. – Молодой лорд Ланкастер говорил нам, что его кузен направляется в Элтон и намерен провести в нём несколько дней.

– Да, его величество действительно был в Элтоне день или два, – сказал второй стражник. – Но вчера утром король отбыл в Эссекс!

– Этого не может быть! – пробормотал сэр Ральф. Он закрыл глаза и перевёл дыхание.

– Ричард был в ярости, когда уезжал. И для вас, возможно, безопаснее встретиться с ним чуть позднее, – посоветовал первый стражник.

– Нет, – ответил сэр Ральф, – мы опоздали. И теперь вряд ли уже догоним короля по пути в Эссекс. Хотя, если постараться, мы встретимся с его величеством перед самой казнью. Скачем же, Рэндалл!

– Лошади не выдержат, – возразил Рэндалл.

– Пустим их иноходью, – предложил рыцарь.

Им предстояло странствие в Эссекс, полное очередных трудностей и тревог. Проведя остаток ночи в хижине виллана в какой-то бедной деревне, утром они вновь заставили лошадей во весь опор скакать к Эссексу.

Проезжая мимо лесов, замков и городов, они наконец приблизились к графству, ещё недавно охваченному мятежом.

ГЛАВА 63

С раннего утра, как только серые тучи нависли над стенами монастыря и в воздухе сгустился туман, отряд стражников окружил помост, на который вели семь ступенек.

К площади, где должна была состояться казнь одного из предводителей крестьянского восстания – бывшего монаха Джона Болла, – отовсюду сбегались любопытные. Стражникам пришлось даже перегородить путь к небольшой площади перед обителью, потому что та не могла вместить всех желающих.

Юноши влезали на остроконечные крыши башен и сидели там, рискуя сорваться. Монахи лениво толпились у ворот обители, пряча руки в рукавах грязных изношенных ряс. Женщины, отроки, состоятельные ремесленники и торговцы оживлённо обсуждали прибытие в Эссекс короля.

Ричард обманул их, он не выполнил ни одного из требований Уота Тайлера. По его приказу мятежников и их сообщников вешали тысячами в графствах Англии.

Король появился в окружении конницы, с трудом продвигавшейся по узким улочкам. Он подъехал к отведённым для знати местам и спешился. Сорок рыцарей, составлявших свиту, последовали его примеру. Среди них были сэр Филипп, Джон Гонт и Генри Ланкастер.

Опустившись в резное тяжёлое кресло с мощными подлокотниками, король принял непреклонный и холодный вид. Сэр Филипп сел от него по правую руку.

В толпе возникла небольшая сумятица – это к помосту сквозь плотные ряды пробирался огромный жирный человек в кольчуге и длинном плаще. Многие узнали в нём местного палача. Двое слуг тащили верёвку и остро отточенный громадный топор, похожий на алебарду. Толпа зашумела, предвкушая казнь. За палачом к помосту подошли несколько судей, главный из них – худой человек с внешностью хорька – держал свиток с обвинениями.

Все ждали появления пленника. А между тем Джон Болл, всю ночь простоявший в молитве у стены камеры, тоже слышал шум толпы.

– Только бы не закричать, – бормотал он, стоя на коленях на куче соломы. – Только бы не завопить от страха.

Накануне к нему хотели применить пытки и дыбу, но передумали, так как он не отрицал обвинений в участии в мятеже и подстрекательстве к восстанию. Он не сознавался лишь в том, что бросил вызов королю. Отец Болл продолжал считать себя верным королю, но жаждущим свободы для своего народа, который, увы, не решался теперь защитить своего предводителя из страха перед Ричардом.

Раскаяния отец Болл не испытывал, равно как и трепета. Его приговорили к четвертованию, и отец Болл выслушал решение судей хладнокровно. Месяцы, проведённые за пределами обители, научили его твёрдости.

За дверью раздались топот ног и звон оружия. Загремели затворы, и стражники с алебардами, в железных шлемах и кольчугах вошли в камеру.

Поднявшись с колен, отец Болл вскинул лицо.

– Я готов идти, – сказал он. Ни тени смятения не было в его очах.

Закованный в кандалы, отец Болл переступил порог тюрьмы. У ворот стояла телега, запряжённая лошадью, на которой обвиняемого должны были отвезти к месту казни.

Над мощёным тротуаром и между башнями клубился туман. Утро выдалось на редкость прохладным.

Пленника усадили на край телеги, возница щёлкнул поводьями, и лошадь медленно направилась к воротам.

На улочках, ведущих к площади, находившейся перед монастырём, толпились возбуждённые люди. Многие бросали на Джона Болла мрачные взгляды, словно обвиняя его в том, что после восстания их трудности ещё более усилились, а сборщики податей, рыскающие по графствам и творящие преступления, всё так же пользуются заступничеством короля.

Однако среди толпы были и сочувствующие Джону Боллу люди. В какой-то момент ему даже показалось, что он увидел кого-то из бывших сторонников.

Но Джон Болл отвёл от толпы взгляд и поднял глаза к черепичным крышам домов, проглядывающим сквозь туман...

Поднявшись на помост, он сразу увидел Ричарда. И всё то время, пока судья читал обвинение, Джон неотрывно смотрел на короля. Услышав приговор, он преклонил колена и, отвернувшись от палача, положил шею на колоду. Палач вскинул огромный топор.

Толпа издала вопль, и голова «неистового проповедника» скатилась с колоды.

ГЛАВА 64

Чем более приближался Эссекс, тем чаще на пути скачущих верхом Рэндалла и сэра Ральфа попадались висельники. У одного из странствующих монахов, что возвращался в свою обитель, сэр Ральф спросил, уехал ли король из Эссекса.

– Нет, – сказал монах. – Он гостит в доме шерифа.

К полудню всадники достигли местной обители, где братья поведали им о казни, совершённой недавно над «неистовым проповедником». На площади перед монастырём торчала насаженная на железный прут голова, в которой сэр Ральф тотчас узнал отца Болла.

– Когда казнили Джона Болла, любопытные сотнями рвались на площадь. – рассказывали монахи. – Король со своими людьми сидел поблизости. Голову мятежника выставили прямо на площади, а другие куски тела разослали в разные части Англии – в назидание, сколь страшно бросать вызов королю.

– Мы опоздали, Рэндалл! Мы опоздали! – твердил в отчаянии сэр Ральф. – Слишком поздно мы добрались до Эссекса!.. – Резко вскочив в седло, Ральф поскакал в обратную сторону. Рэндалл нагнал его на подступах к крестьянской дороге, лежащей через поля.

– Если бы я не попал в плен к сэру Гилберту, мы бы успели вырвать Джона из рук палачей, – процедил рыцарь сквозь крепко сжатые зубы.

– Нет, – возразил Рэндалл, – не вини себя, друг мой. Куда ты скачешь?

– В Лондон, – ответил сэр Ральф холодно.

Возвратившись из Эссекса, король остановился в Тауэре, где провёл остаток лета. Он испытывал торжество от того, что ему удалось подавить восстание, отказаться от всех своих обещаний, данных Уоту Тайлеру, и наказать предводителей восстания. До него доходили слухи, что один из его рыцарей – сэр Ральф де Монфор – искал встречи с ним и что он был-де знаком с Джоном Боллом, но Ричард не придавал им значения. Ведь король знал, что скитания по королевству нередко сводят друг с другом людей разных сословий.

ГЛАВА 65

Наступила зима, принеся в Англию холода и снегопады. В заснеженных хижинах, у жарко разведённых очагов вилланы всё чаще сожалели о летнем восстании. Теперь им приходилось рассчитывать лишь на милость своих баронов, но в замках их встречали весьма неохотно.

В Лондон потянулись толпы бродяг, закутанных в обноски и с трудом бредущих по снегу. Сопровождавший повозку леди Памелы Гисборн отряд стражников наводил на них ужас.

Впереди отряда в начищенных доспехах скакал граф Филипп Монтгомери. Добившись позволения взять в жёны Памелу, сэр Филипп уже несколько раз виделся с ней и её отцом при дворе Ричарда. Но потом наступили холода, дороги через лес замело, и путешествовать по ним из северного Йоркшира для бедного провинциального феодала и его дочери стало сложно. Погрязнув в долгах и нищете, Гисборн всё реже покидал замок, бесчисленные дела которого требовали его присутствия.

Однажды утром вилланы окрестных деревень заметили на дороге знатного всадника в доспехах, со свитой и двумя оруженосцами. В нём они безошибочно узнали сэра Филиппа Монтгомери.

Прибыв в замок, граф передал Гисборну очередной увесистый кошелёк с деньгами, а его дочери – предложение посетить Вестминстер, где знаменитый поэт Джозеф Плат должен был впервые читать очередное стихотворение.

Уже не робевшая перед ним, как прежде, Памела приняла предложение рыцаря и спустя пару дней вместе с ним отбыла из Йоркшира.

Чем ближе кавалькада продвигалась к Лондону и Вестминстеру, тем чаще всадникам встречались хмурые бродяги и мрачные вилланы. Памела, изредка приподнимавшая полог, ловила их недобрые взоры.

Спустя несколько дней кавалькада достигла Вестминстера. Предпочитая думать о замужестве с Филиппом как о деле решённом, Памела понимала, что за то время, что прошло с их встречи в саду, он и впрямь не раз доказал ей свою любовь.

Теперь она чаще, чем когда-либо, бывала при дворе короля. появляясь то в Элтоне, то в Вестминстере. И если раньше к ней относились как к безусловно красивой, но нищей дочке провинциального королевского вассала, то сейчас, стоило всем узнать о её предстоящем замужестве, при дворе Памелу тут же сочли одной из самых прекрасных женщин.

Кавалькада, возглавляемая Филиппом Монтгомери, проследовала по мосту во двор и остановилась. Спешившись, рыцарь подошёл к повозке своей возлюбленной, предложив ей галантно руку.

Их встретили глава стражников и камердинер Ричарда, которому и было поручено проводить Памелу в приготовленную для неё комнату.

Ей уделяли подчас даже больше внимания, чем принцессе Джоанне, поскольку она была возлюбленной преданного королю рыцаря.

– Много ли знатных вельмож прибыло в Вестминстер? – спросил Филипп.

– Да, милорд, – ответил камердинер, с заученным изяществом указывая путь по коридорам дворца. – Ведь уже завтра вечером Джозеф Плат будет впервые читать свою очередную поэму. Другие придворные заняли остальные комнаты дворца и даже дворцы своих друзей в городе. Здесь уже герцоги Ланкастер и Глостер, которые предвкушают выступление знаменитого поэта.

У высоких стрельчатых дверей комнаты Памелы камердинер расстался с девушкой и влюблённым в неё рыцарем.

Приоткрыв дверь, Филипп предложил Памеле войти. Небольшая комната имела широкое полукруглое окно, просторный подоконник и пёстрый пол. На резном столе стояли кувшин с вином и два кубка. Возле стола стояли кресла, а чуть далее – широкая кровать.

– Теса, – обратился Филипп к служанке, – твоя комната рядом, и если госпожа захочет воспользоваться твоими услугами, ей достаточно будет тебя позвать.

Девушка послушно удалилась.

Взяв один из кубков, Филипп сказал:

– Этот кубок принадлежал королеве Элеоноре. Ты знаешь, чем известна королева Элеонора?

– О, милорд, – ответила Памела, – она убила свою соперницу Розамунду Клиффорд.

– Пустые слухи, – Филипп повертел кубок и поставил на место. – Это Джозеф Плат распространяет их своей поэмой. На самом деле Розамунда ушла в монастырь, не выдержав соперничества с королевой. – Губы Филиппа тронула лёгкая усмешка. Повернувшись к Памеле, он взял её за подбородок и с волнением заглянул в глаза. – Но любовь бывает порой так сильна, что толкает нас на преступления, – прошептал он.

– До встречи со мной вас толкала на преступления тоже любовь? – насмешливо произнесла Памела.

– Есть вещи, как, например, верность своему монарху, – спокойно заговорил после паузы Монтгомери. – Я был беспощаден к врагам во имя короля и Англии. Проливая кровь мятежников, я также служил королю Ричарду. Я не отрицаю, что могу без сожаления расправиться со своими личными врагами, но тебя не должно это смущать. Я очень люблю тебя, но мне больно оттого, что ты меня презираешь.

– Сэр, вы насмехались над моими братьями и отцом, но одновременно вы щедры с ними, и они видят в вас заступника. И это унизительно, – девушка отвернулась.

Скинув плащ, Памела положила его на край сундука. Хрупкая, с узкими бёдрами и точёной талией, с густыми белокурыми волосами, собранными в тяжёлые косы, она вновь вызвала у сэра Филиппа бурю в душе: он страстно любил её, до сих пор не имея уверенности в ответных чувствах!

Он ещё ни разу не прикоснулся к ней, хотя располагал достаточной властью, и ни разу не поцеловал. Никогда ещё сэр Филипп Монтгомери не ощущал столь обжигающей любви к женщине!

– Через несколько месяцев она станет моей навсегда, – пробормотал он, покидая комнату возлюбленной.

Ночью он долго сидел возле окна.

– Вы охвачены любовью, милорд, – сочувственно произнёс Хьюго, готовя постель господину. – Всё будет хорошо, поверьте.

В тот момент никто из них не подозревал, что Рэндалл – бродяга, менестрель, придворный поэт и дядя короля Ричарда! – может стать самым серьёзным противником благородного графа.