Текст книги "Бастард Его Величества"

Автор книги: Анна Емельянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 42

Весь день до самого вечера кавалькада всадников из Спрингроузеза провела в пути, направляясь к границе с Шотландией. Встречные крестьяне из принадлежащих соседним графствам деревень с опаской и насторожённостью вглядывались в скачущий отряд. Многие узнавали в предводителе жестокого рыцаря – сэра Филиппа Монтгомери. К счастью, ему не приходило сейчас в голову ни напасть на них, ни сжечь пару хижин; не собирался он вторгаться и в замки их баронов. В тот день дела у сэра Филиппа были куда более важные. Он думал только о Рэндалле, своём сопернике, сумевшем сбежать из заточения.

Оставив позади деревни, замки феодалов и укрепления, возведённые англичанами для защиты от нападений разбойничьих шаек, сэр Филипп и его люди увидели квадратные башни Норема. У ворот и вдоль стен замка горели дрожащие факелы. Подвесной мост через ров был поднят.

Прибытие рыцаря и его отряда заметили ещё издали: на стенах, у бойниц, он заметил стражников и стрелков, державших арбалеты наготове.

– Похоже, мне здесь не рады, – пробормотал Филипп.

По его приказу один из оруженосцев отцепил от пояса большой рог и громко и протяжно затрубил. На сигнал с площадки крайней от ворот башни ответили.

Внимательно всматриваясь в показавшегося на площадке человека, чей панцирь, наплечники и налокотники тускло отсвечивали в свете факелов, сэр Филипп понял, что это Саймон Беркли, бывший воспитатель его величества. Тёмный длинный плащ на Саймоне периодически вздымался от порывов ветра. Без шлема на голове, закованный в доспехи, он появился на башне, чтобы вести переговоры с прибывшими всадниками.

– Я – лорд Филипп Монтгомери, – крикнул граф, придерживая за узды свою нетерпеливо фыркающую лошадь. – А вас я узнал сразу, сэр Саймон, знаменитый английский рыцарь и верный слуга её высочества. Вероятно, от лица принцессы вы и будете беседовать сейчас со мной?

– Да, и именно от неё я имею распоряжение прогнать вас, сэр, от стен Норема, – холодно ответил Саймон.

– Бросьте, Саймон! У вас нет ни людей, ни оружия, чтобы оттеснить меня, – отозвался Филипп.

– У вас тоже не хватит людей, чтобы ворваться в замок! К тому же я уверен, что вы не осмелитесь бросить вызов отряду принцессы Уэльской, – сказал сэр Саймон. – Потому предупреждаю вполне миролюбиво: разворачивайте лошадей!

– Неужели принцесса до сих пор оскорблена тем, что я разоблачил её интрижку с Уотом Тайлером? – с издёвкой произнёс Монтгомери.

Стиснув зубы от гнева, Саймон сумел остаться внешне равнодушным. Он тоже не забыл, как слуга Филиппа выследил его госпожу и обвинил перед королём в измене.

– Мне всегда хотелось поквитаться с тобой за это, – прошептал он. – Но, видимо, нет пока на то воли Небес!

Вцепившись в огромные зубцы на стене, он перегнулся через них и вгляделся в отряд сэра Филиппа.

– Саймон! Я готов просить прощения у принцессы, если она отдаст мне беглого узника, грязного бродягу, который был заточён мною в Спрингроузезе. Лазутчики донесли, что видели его в Нореме. Так для чего принцессе ссориться со мной ради какого-то жалкого менестреля, пусть даже выступавшего перед герцогом Джоном Гонтом?

Ни одно слово из переговоров рыцарей не ускользнуло от слуха Рэндалла, стоявшего у окна в главном зале Норема. Он прислонился плечом к косяку, глубоко дыша от волнения.

Сидя в кресле на возвышении, принцесса опустила помрачневшее лицо. Наблюдая за поэтом, она сочувствовала ему, бывшему бродяге, вкусившему множество лишений, но сохранившему благородство и твёрдость, чтобы выдержать новые испытания. Он унаследовал кровь короля и приходился ей кузеном, она не могла дать его в обиду.

– Прошу вас, миледи, будьте ко мне снисходительны, – произнёс Рэндалл умоляюще. – Не выдавайте меня графу Монтгомери!

– Пусть вас это не волнует, Рэндалл, – отозвалась принцесса. – Филиппу не удастся заставить меня выдать вас ему.

– Но сэр Саймон может уступить его угрозам!

Невольная улыбка тронула губы принцессы, она лукаво опустила ресницы.

– Сэр Саймон Беркли не просто рыцарь королевского отряда, не только мой друг и воспитатель Ричарда. Прежде всего он искренне предан мне как женщине. И без моего приказа он никогда не выдаст вас Филиппу!

Рэндалл вновь вслушался в продолжавшиеся переговоры: действительно, Саймон Беркли по-прежнему не намерен был уступать требованиям графа.

– Убирайтесь, и поскорее, Монтгомери! Кто, как не принцесса Уэльская, должна оказать заступничество дяде короля Англии и тем самым доказать свою верность Ричарду?! – зычно рокотал со стены сэр Саймон. Его силуэт меж двух огромных каменных зубцов был весьма заманчивой целью для арбалетчиков Филиппа, но спустить стрелу никто не рискнул.

– О каком дяде короля идёт речь? Вы имеете в виду Джона Гонта? – прикинулся недоумевающим сэр Филипп. – Должно быть, вас, как человека, влюблённого в её высочество, привело в восторг, что герцог после измены Джоанны прекратил попытки добиться её благосклонности? Да, конечно, вы ему уже не соперник, но только считал ли он вас когда-нибудь таковым?

– Я говорю о другом дяде Ричарда, сэр, – с трудом сдерживая негодование, твёрдо продолжал Беркли. – Не о Джоне Гонте, как бы вам хотелось, а о графе Рэндалле Монтгомери, вашем кузене и сыне короля Эдуарда!

– Какая глупость! – расхохотался Филипп. – Неужели вы поверили бродяге-менестрелю?! Он лжёт!

– У Рэндалла Монтгомери достаточно доказательств! А ещё больше их – у его друзей! Когда король узнает обо всём, он наверняка будет разгневан, что вы охотились за Рэндаллом и даже осмелились угрожать штурмом замку его матери. Не разумнее ли для вас оставить подступы к Норему и вернуться в Спрингроузез?

– Вы что, не понимаете? Мне нужен Рэндалл, кем бы он ни являлся! – раздражённо воскликнул Филипп. – Объясните это принцессе, и немедленно!

– Одному из нас – вам или мне – придётся уступить, – с достоинством отвечал Саймон. – Или вы начнёте штурм и сумеете заставить меня принять ваши условия – или я отшвырну вас от стен Норема.

Лошадь Филиппа переминалась с ноги на ногу и громко фыркала. Крепко сжимая узду, Монтгомери глядел на мрачные серые стены и размышлял.

«Он прав, и я вынужден сегодня отступить, – думал Филипп. – Если друзья Рэндалла уже разболтали обо всём королю, мне нужно скорее возвращаться в Спрингроузез. Быть может, потребуется даже скакать ко двору, чтобы доказывать лживость утверждений менестреля и его сторонников. В любом случае брать Норем мне действительно нет резона».

– Передайте принцессе, что я отбываю, – надменно произнёс граф и развернул скакуна.

Отряд последовал его примеру. С удовлетворением Саймон Беркли наблюдал, как кавалькада всадников, тяжело бряцая вооружением, ни с чем возвращалась в замок своего господина.

Затем сэр Саймон отправился в главный зал, откуда Рэндалл и принцесса наблюдали за ходом переговоров.

– Филипп уже уехал от стен Норема? – воскликнула она.

– Да, миледи, – ответил сэр Саймон, чуть поклонившись. – Я прогнал его, выполняя ваш приказ.

– Благодарю, что не выдали меня, ваше высочество! Благодарю вас за те милости, что вы мне оказываете! – упав перед принцессой на колени, вскричал Рэндалл.

– Встаньте, милорд, – попросила она. – Вы – сын короля Англии, и не вам лежать у меня в ногах.

Не смея прекословить, Рэндалл поднялся. По щекам его текли слёзы благодарности.

– Благодарю, сэр Беркли, – прошептал он, повернувшись к Саймону.

– Я всего лишь защитил сына короля, которому когда-то служил, – бесстрастно пожал тот плечами. – Благодарности ни к чему. Я всегда принадлежал Англии и своей госпоже. К тому же, окажись вы простым менестрелем, за вас тем более следовало бы вступиться. Разве не долг каждого доблестного воина проливать собственную кровь ради слабых и угнетённых?

Рэндалл тотчас вспомнил, как совсем недавно Саймон признался, что ни он, ни принцесса не стали бы поддерживать его в борьбе с Филиппом, если бы не его знатное происхождение, но воздержался от острословия. В конце концов Саймон Беркли готов был скрестить с его врагом копья по одному лишь намеку Джоанны, и Рэндаллу было приятно, что принцесса на его стороне.

Взойдя на башню, Рэндалл окинул взглядом просторы, над которыми пылал рыжим заревом закат. Отряд сэра Филиппа скрылся за грядой скал, и на много миль от Норема не было видно никого, за исключением одинокого монаха, уныло бредущего в сторону Шотландии.

Рэндалл преисполнился волнением при мысли о Дункане из клана Маккензи, возвращение которого в Норем так много для него значило. Невольно он перевёл взор к мерно текущему Твиду, противоположный берег которого относился уже к владениям Роберта Шотландского, и погрузился в размышления. Верность Саймона Беркли принцессе спасла его сегодня, но он знал, что и Филипп не отступится.

ГЛАВА 43

Путь, ведущий из Спрингроузеза к обители Рило, лежал через густые леса, в которых орудовали не только шайки разбойников, но и люди шерифов. Любой скиталец должен был сохранять осторожность, продвигаясь по нему. Труднопроходимые чащи, которыми шёл покинувший Спрингроузез Морис Мервилл, наполняли таинственные звуки, пугающие шорохи. Кроны семисотлетних деревьев переплетались в вышине, но сквозь их могучие ветви проглядывало хмурое небо. Оруженосец, оставив в замке оружие и панцирь, брёл тайными тропами, которыми нередко пользовался, добираясь из Йоркшира до поместья Гисборна.

Перед тем как навсегда уйти в обитель цистерцианцев, он хотел побывать у леди Памелы, чтобы поведать ей о событиях, произошедших с Рэндаллом.

О Тесе он старался не думать, поскольку чувствовал свою вину перед ней и потому, что уже твёрдо вознамерился стать монахом, а святым отцам запрещалось любить женщин. Только постриг и раскаяние могли, по мнению Мориса, искупить его грех.

Юноша провёл в путешествии весь день, и лишь вечером, когда начала сгущаться мгла, дорога вывела его к серому замку сэра Гисборна. Вилланы топили очаги во дворе возле хижин. Появление пешего и безоружного Мориса, которого они хорошо знали, вызвало у них недоумение, ведь им было известно, что он служил оруженосцем у богатого соседа Филиппа Монтгомери и прежде всегда приезжал на превосходной лошади.

Приблизившись к подвесному мосту, переброшенному через ров на железных цепях, Морис был замечен леди Памелой, гуляющей по стене вместе со служанкой.

– Теса! Кажется, в замок прибыл Морис Мервилл! – вскричала она.

Девушки заулыбались, а щёки Тесы вспыхнули румянцем. С тех пор как Морис, не сказав никому ни слова, покинул замок Гисборна, она не переставала думать о нём и вместе с леди Памелой часто перебирала причины, сподвигшие оруженосца к столь странному отъезду.

Спустившись во дворик, обе бросились ему навстречу, засыпая вопросами. Но Морис держался холодно и сдержанно.

– Я проделал путь, чтобы поговорить с вами, миледи, о вашем супруге, лорде Рэндалле, – молвил он.

– Откуда ты знаешь, что Рэндалл – мой супруг? – насторожилась Памела.

– Увы, мне многое известно, и потому я сегодня стою перед вами. Но я прибыл, чтобы рассказать о событиях, случившихся после его отъезда из замка вашего отца.

– Ну что ж, идём в башню, Морис, – пригласила Памела. – Поешь чего-нибудь, а потом расскажешь, что приключилось с Рэндаллом.

От волнения у неё перехватило дыхание. После того как они расстались, она ещё ничего о нём не слышала, и слова Мориса, служившего оруженосцем у соперника её мужа, встревожили её. Морис тоже заметил, как побледнела Памела.

– Миледи, сейчас ваш супруг уже на воле. Но ещё совсем недавно ему угрожала опасность: он был заточён в Спрингроузезе. Я – человек, виновный в его плене, – освободил его.

– Вы виновны в его плене? – изумилась леди Памела.

Морис подтвердил свои слова, как ни больно и стыдно было ему признаваться в том в присутствии Тесы. Затем он рассказал девушкам о своём вынужденном участии в низких затеях сэра Филиппа и о том, как выследил Рэндалла, тайно женившегося на Памеле.

Презрительно фыркнув, Теса дала ему пощёчину, и Морис покорно склонился перед леди Памелой.

– Куда же ты направляешься, Морис? – спросила Памела, в отличие от служанки испытывая к юноше сочувствие. – Ты прибыл сюда без лошади, без оружия. В лесу тебя могли убить разбойники!

– Миледи, я иду в монастырь, – сказал он. – Теперь моё место там.

– Ты решил стать монахом? Но ты же превосходный оруженосец! Любой рыцарь возьмёт тебя в услужение!

– Мне стала безразлична служба, – возразил юноша. – Я ухожу в монастырь Рило. К вам я зашёл лишь затем, чтобы передать всё, что произошло с вашим супругом, и сказать, что король Ричард, возможно, уже знает тайну его происхождения. Вам не стоит более скрывать от отца ваше замужество. Богатство и королевские дворцы ждут любую, кто свяжет себя с незаконным отпрыском правителя Англии.

И, ещё раз смиренно поклонившись, Морис быстро направился к воротам.

– Морис! – воскликнула Теса, заливаясь слезами. Она хотела броситься за возлюбленным, но леди Памела удержала её:

– Не стоит, Теса! Переубеждать его бесполезно.

Прижавшись к плечу госпожи, Теса видела, как Морис, даже не обернувшись на её голос, продолжал уходить, растворяясь в ночи...

– Отныне он будет носить светлые одежды и молиться Господу. Он станет одним из братьев-цистерцианцев, – отстранившись, сказала Теса, вытирая слёзы.

Со временем Теса перестанет плакать о Морисе: он станет для неё символом первой и самой трепетной любви, на смену которой придут похотливые объятия многочисленных камердинеров и ключников...

– Ты считаешь, мне нужно рассказать отцу о браке с Рэндаллом? – спросила Памела служанку.

– Да, – кивнула Теса. – Не думаю, что лорд будет против вашего брака с дядей короля Ричарда.

Они нашли барона Гисборна в главном зале, громко спорящим с четырьмя слугами – капелланом, конюхами и кузнецом. Рядом молча стояли сыновья барона.

Памела терпеливо ждала окончания спора у сводчатого входа в зал. Гисборн заметил её и немедля отправил челядь во двор.

– Ты искала меня, дочь моя? – спросил он.

– Я хочу объясниться с тобой.

– Объясниться со мной? – нахмурил брови Гисборн. От него пахло навозом, как от обычного виллана.

– Да, – ответила Памела и взяла его за руку. – Ты должен кое-что узнать обо мне. И о Рэндалле Блистательном.

– О, Рэндалл! – воскликнул лорд и засмеялся. – Замечательный молодой поэт его величества! Я очень жалею, что он простолюдин и не может составить пару тебе, моей милой дочери.

Памела, не обращая на братьев внимания, лукаво взглянула на отца:

– А что бы ты сказал, если б ко мне посватался дядя Ричарда Английского?

– Только то, что ты была бы отличной супругой любому королю.

– Так вот, Рэндалл – дядя Ричарда. Я влюбилась в него ещё при дворе, когда он скрывал своё происхождение и я не ведала, что он сын Эдуарда III и его фаворитки, леди Эдит Монтгомери, – произнесла Памела. – Менестрель спас его от врагов престола тридцать лет назад. Он не только дядя короля, но и кузен Филиппа. Опасаясь происков врагов, менестрель скрывал истину от Рэндалла, но отныне ему уже ни к чему утаивать происхождение.

Гисборн в недоумении слушал дочь, не смея прервать или задать вопросы, и она продолжала рассказывать ему о судьбе Рэндалла, о его скитаниях и тех чувствах, что он сумел пробудить в её душе. Памела поведала и о его таланте поэта, снискавшего обожание придворных, и о ревности Филиппа, и обо всём том, что открыл ей побывавший вечером в замке Морис.

– Ты хочешь сказать, что обвенчалась с этим удивительным человеком? – осведомился после паузы Гисборн.

– Да, и Морис теперь раскаивается, что выдал мою тайну сэру Филиппу.

– Но если сэр Филипп – кузен Рэндалла, зачем ему держать своего родственника в заточении? – пробормотал потрясённый лорд. – Впрочем, чего ещё ждать от рыцаря, которого считал беспощадным сам Чёрный принц?! Хорошо хоть, что Рэндаллу удалось бежать из Спрингроузеза.

– Опять же благодаря Морису, – ответила Памела. – Теперь король, возможно, уже знает, кем является его поэт на самом деле, и Рэндаллу больше незачем будет скрывать своё имя.

Братья Памелы – Томас и Генри – недоверчиво и даже с каким-то затаённым ужасом взирали на сестру. Выросшие среди вилланов и очень похожие друг на друга, высокие, со светлыми волосами, в серых крестьянских куртках, они, видимо, полагали, что Памела сошла с ума. Будучи знатными, но обречёнными влачить нищенское существование в глуши Йоркширских краев, они сильно сомневались, чтобы сын короля Эдуарда женился на их сестре, особенно после того, как она отказала их соседу, с которым, как выясняется, незаконного отпрыска связывает родственная кровь.

Торжественно взяв Памелу за руку, лорд Гисборн повернулся к ним и провозгласил:

– Томас! Генри! Взгляните на свою сестру! Она – супруга лорда Рэндалла Монтгомери Плантагенета, излюбленного придворного поэта его величества Ричарда!

– Но есть ли свидетели, кроме Мориса, готовые подтвердить, что Рэндалл Монтгомери взял Памелу в жены, а не просто соблазнил своими поэтическими глупостями?! – вскричал Томас, сверкнув глазами.

Из полумрака выступила Теса и, вскинув голову, произнесла:

– Конечно же! Я тоже свидетельница, и если у сэра Томаса возникнут очередные сомнения, я готова верхом скакать до Рило, чтобы доставить оттуда цистерцианца, освятившего их союз!

Молодой аристократ разом утратил боевой пыл, внезапно в нём проснувшийся.

– Ты удовлетворён, Томас? – спросила Памела.

– Вполне, – пробормотал он глухо.

И оба брата вновь приняли свой обычный – молчаливый и немного озадаченный – вид.

Сам же лорд Роберт Гисборн был настолько доволен избранником дочери и тем, что его род сможет наконец выбраться из нищеты, что немедленно отправил Тесу за уже устроившимся на ночлег камердинером. По случаю брака Памелы, о чём он объявил всем слугам, в замке решено было устроить пир, открыть бочки с элем и зажарить лучших поросят.

Разбуженные слуги занялись приготовлением ужина. В ту минуту, когда Морис уже приближался к обители, в трапезной замка Гисборна старый лорд и его люди угощались разнообразными блюдами, празднуя брак леди Памелы.

ГЛАВА 44

Получив отказ у стен Норема, Филипп и его воины, утомлённые путешествием по Йоркширу, возвращались обратно. Несколько раз им пришлось делать остановки, потому что и лошади, и всадники выбились из сил. Филипп пребывал в ярости и, хоть и испытывал усталость, так ни разу и не сомкну глаз. Бродя возле лежащих на свёрнутых плащах арбалетчиков, он вспоминал войну во Франции и свой отряд, который так же, как и сейчас, устраивал стоянки под открытым небом, среди луж и грязи. Образ Рэндалла, так похожего на короля Эдуарда, и мысль о том, что в его жилах течёт кровь Монтгомери, сводили Филиппа с ума. К ревности, которая вконец измучила рыцаря, добавились опасения, что Рэндалл, раскрыв своё имя принцессе, со временем решится на соперничество не только в делах любви, но и власти.

«Он – Монтгомери, он – Плантагенет, и в нём обязательно закипит жажда власти, – рассуждал сэр Филипп. – А если и нет, он всё равно не простит мне тех оскорблений, коим я его подверг, и отомстит. Но я не отступлю перед этим бродягой! Я уничтожу Рэндалла, короля менестрелей. Зря он бросил мне вызов! Очень зря!»

К полуночи отряд Филиппа добрался до Спрингроузеза. Лошади ступали по скользкой грязи. Направляясь к подвесному мосту, рыцарь сразу заметил, что тот опущен, а ворота распахнуты.

– Кажется, в замок пожаловали гости, – хмуро бросил он своим людям.

Ни арбалетчики, ни стража, следуя за ним, не задавали ему вопросов, но и у них роились подозрения, что прибытие посторонних в Спрингроузез связано с заточением кузена сэра Филиппа.

Ничем не выдавая тревоги, бушевавшей внутри, владелец замка во главе отряда иноходью проехал по мосту и, миновав короткий каменный туннель, ведущий от въезда с моста через ворота, въехал во двор. Там к нему подошли конюхи и оруженосец, который придержал стремя.

– Кто прибыл в Спрингроузез? – осведомился Филипп.

– Сэр Ральф де Монфор, – ответил юноша. – Его сопровождают рыцари из свиты короля Ричарда. Они приехали час назад и спрашивали о вас.

– Зачем вы впустили их в мое отсутствие, тупицы? – воскликнул сэр Филипп, отвесив оруженосцу пощёчину. – Кто вам разрешал?

– Мы не могли отказать ему, – возразил юноша, держась за щёку. – У него приказ от короля Англии, милорд.

Филипп понял, что де Монфор прибыл в Спрингроузез из-за Рэндалла. Стараясь держать себя в руках и не показывать закипевших чувств, он взбежал по ряду полукруглых ступеней в замок. Ему попадались на глаза посторонние – это были рыцари и оруженосцы из свиты его величества. Некоторых из них Филипп встречал при дворе. Они о чём-то беседовали друг с другом, иногда их разговоры прерывались смехом. Навстречу ему двинулся сэр Ральф де Монфор, отделившись от группы собеседников. Без железных доспехов, но с длинным мечом, убранным в ножны и висящим у него за спиной, с копной чёрных кудрей, в котарди с капюшоном и в плаще, он подошёл к владельцу замка. Заглянув в его большие серые, очень светлые глаза, сэр Филипп обнаружил в них так много решимости и отваги, что сразу догадался, в какого яростного и непримиримого врага он превратил Ральфа де Монфора. До появления Рэндалла при дворе сэр Филипп почти не замечал потомка великой графини де Монфор, считая его пустым балагуром и незадачливым влюблённым, который умел лишь сочинять песни и давно забыл, что такое тяжесть меча в руке. Назначение сэра Ральфа предводителем королевского отряда свидетельствовало о расположении Ричарда к рыцарю.

– Вы ищете своего жонглёра, милорд? Его нет в Спрингроузезе, и я охотно позволю вам обыскать каждый угол, – сказал Филипп.

– Сдаётся мне, вы отвезли его в другое место или уже убили, – ответил сэр Ральф. – Сюда едет его величество, и если вы виновны в казни Рэндалла, я вам не завидую.

– Если сюда едет король, я распоряжусь приготовить для него лучшую опочивальню и устроить пир, – заявил Филипп.

– Он едет в Спрингроузез, чтобы найти Рэндалла.

– Я уже говорил вам, милорд, что Рэндалла здесь нет. Он сбежал. Не без помощи, правда, одного из моих оруженосцев.

– Пригласите оруженосца для беседы.

– Это невозможно, милорд Ральф, – расхохотался сэр Филипп. – Негодяй у меня уже не служит. Я выставил его из замка, как только узнал, что он замешан в побеге.

С этими словами Монтгомери вознамерился подняться к себе, но Ральф встал у него на пути.

– Куда вы ездили, милорд? Я ведь вижу, что вы возвратились в Спрингроузез из дальнего путешествия. Где вы были?

– Я искал своего кузена, – насмешливо ответил Филипп. – И, представьте, нашёл. Но мне не удалось вытащить его из его нового укрытия.

– Что же это за место?

– Я расскажу обо всём только королю Ричарду – единственному господину, коему служу. А теперь прочь с моего пути! – грубо оттолкнув Ральфа, Филипп приблизился к винтовой лестнице.

– Уверен, наступит час, когда мы схлестнёмся с вами в поединке, сэр, – глухо произнёс вслед ему Ральф.

– Признаться, я тоже в том уверен, хотя ранее видел в вас человека, не более доблестного, чем шут.

Заскрежетав зубами от возмущения и кипевших в нём страстей, сэр Ральф чувствовал, что Филипп ему не лгал. Подавив до поры оскорблённое самолюбие, он решил утешиться тем, что Рэндалл сумел-таки сбежать и даже укрылся в не доступном для Филиппа месте.

Оставив разговор с несколькими слугами Спрингроузеза, узнавшими среди прибывших в замок «гостей» папашу Терри, менестрель спросил у Ральфа:

– Скажи, лорд пощадил моего сына?

– Рэндалл сбежал, – молвил сэр Ральф. – И Филипп ездил на его поиски, но безуспешно.

– Я знал, что Рэндалл сумеет вырваться! Он всегда был очень умён! Где он скрывается сейчас?

– Монтгомери не ответил, – сказал Ральф. – Хочет открыть это только королю. Для тебя же лучше держаться возле меня: наверняка среди сторонников Филиппа отыщется немало тех, что будут охотиться за тобой.

Папаша Терри согласился, хотя Филипп, узнав, что менестрель уже рассказал обо всём Ричарду и даже был узнан челядью Спрингроузеза, не видел нужды в расправе над ним.

Филипп решил действовать иначе. Он счёл верным шагом использовать происхождение Рэндалла, чтобы настроить Ричарда против него.

– Я обвиню его в измене Англии! – с яростным блеском в глазах прошептал он, садясь в удобное кресло с мощными подлокотниками. – Он ищет поддержки у обвинённой в измене принцессы, а замок Норем стоит на границе с Шотландией. Я обвиню Рэндалла в том, что он сошёлся с шотландцами – врагами королевства Английского, и при их поддержке жаждет заполучить престол Ричарда!

Идея так воодушевила Филиппа, что приезда короля он уже ждал с нетерпением.

– Хьюго! Хьюго! Сюда! – позвал он.

На его крик в дверь проскользнул рыжий, коренастый слуга:

– Что вам угодно, милорд?

– Я хочу вина, тупица, и хочу знать, где мой Хьюго! – проговорил Филипп.

Слуга замялся:

– Хм! Милорд, но Хьюго Бэнкса нигде нет. Он ушёл позавчера из замка, и с тех пор его никто не видел.

– Тогда ты принесёшь мне вина и приготовишь постель, – распорядился Филипп. – Иди и поторопись!

– Да, милорд, – ответил слуга, исчезая.

Поднявшись, Филипп обошёл свою небольшую, с высоким потолком, опочивальню. В не закрытое ставней окно тянуло холодным воздухом.

– Еще недоставало, чтобы Хьюго ослушался меня и пустился на поиски менестреля, который сам явился в мой замок, – пробормотал он.

Вошёл слуга, держащий кувшин с вином. За ним в дверях возник оруженосец.

– Я пришёл позаботиться о ваших доспехах, – сказал он.

– В замке уже ложатся спать? – спросил Филипп, позволяя ему заняться латами.

– За исключением сэра Ральфа: он всё ещё обыскивает замок. Он верит, что пленник сбежал, но рыщет вокруг из осторожности.

Сэр Филипп ничего не ответил. Он был убеждён, что как только прибудет король, ситуация сложится в его пользу.