Текст книги "Бастард Его Величества"

Автор книги: Анна Емельянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 17

Чем ближе становилось до толпы разгневанных горожан и вилланов, тем отчётливее слышались их крики. Подбежав, Джон Болл увидел, как прямо по мостовой к решётке тащили человека, одетого в панцирь, но без шлема, поножей и шпор. В нём монах распознал стражника. Все четверо повешенных тоже были из стражи.

Проталкиваясь сквозь толпу к воротам, отец Болл уловил, что говорили об Уоте Тайлере, о том, что удалось поджечь городскую тюрьму и что схватки между бунтовщиками и остатками стражников оканчивались неизменно в пользу первых.

– Прекратите! Да остановитесь же! – воскликнул отец Болл, прорываясь к несчастному пленнику, которому какой-то огромного роста простолюдин уже накидывал на шею петлю. – Стойте! – и он оттолкнул пленника в сторону.

Народ замолчал. Мятежники в растерянности глядели на молодого блондина, помешавшего им расправиться с узником.

– Разве вы не понимаете, что, творя вокруг насилие, не только не добьётесь расположения короля, но и отвратите его от себя?! Кто тогда внемлет вашим требованиям? Глупцы! – прокричал молодой человек внезапно обретшим уверенность голосом.

– Пленник, за коего ты вступился, комендант мэйдстоунской тюрьмы! А те, кого мы уже вздёрнули, – его верные стражники! – завопил кто-то в толпе.

– Правильно, Хью! Вздёрнем и коменданта, чтобы шериф и граф узнали о нашем негодовании! – поддержали кричавшего.

– Нет! – решительно сказал Джон Болл. – Я вам не позволю. Шерифу и графу и так обязательно сообщат о вашем мятеже. И они будут дрожать от страха в своих замках! Но неужели вы, столько претерпевшие от них, поступите с комендантом тюрьмы так же, как он и его приспешники поступали с бедняками?

– Кто ты такой, чтобы запрещать нам?! – возмутился какой-то ремесленник, сжимавший топор.

– Кто я? Расстрига! Монах, отлучённый от церкви, затем взятый в плен стражей шерифа Эссекса, – усмехнулся отец Болл. – Лишь по воле принцессы Уэльской, узнавшей в моём спутнике рыцаря двора короля, стражники меня освободили. И вам, толпе недоумков, решать: внимать моему требованию или нет. Но я буду драться с каждым, кто захочет расправиться с несчастным, потому что не позволю вам чинить насилие!

Люди загалдели. Многие уже были на стороне бывшего монаха.

– Это Дисон Болл! – вдруг прокричал кто-то. – Не думал увидеть тебя здесь, брат!

Отец Болл разглядел стоявшего чуть в отдалении брата Строу, который держал дубину.

– Я ехал из замка герцога Ланкастера, когда наткнулся на бунтовщиков, и примкнул к ним. – Строу, расчищая путь в толпе, приблизился к Джону Боллу.

Заметив, что брат Строу присоединился к бывшему монаху и встал на защиту коменданта, бунтовщики заколебались.

– Позвольте коменданту уйти! – приказал им отец Болл.

Расступившись, люди пропустили избитого и грязного коменданта, которого ещё недавно волокли к месту расправы.

– Что же ты предлагаешь, неистовый проповедник?! – спросил какой-то виллан.

– Мы же верные слуги короля, а значит, нам нужно у него искать поддержку и защиту. И ему мы предъявим свои требования! – сказал отец Болл. Худой, со сверкающим взором, он стоял на резком ветру и не замечал холода.

– Но король в Вестминстере, и ему на нас плевать! – крикнула торговка.

– Поверьте, после того как мы возьмём несколько крепостей, ему расхочется плевать на нас! – воскликнул бывший монах. – Отправимся к Блэкхиту и захватим его!

– На Блэкхит! – зашумели простолюдины.

– Вы, конечно, слышали об Уоте Тайлере, кровельщике из Дартфорда? – спросил отец Болл.

– Это и сподвигло нас на мятеж против баронов в Мэйдстоуне! – отозвался кто-то.

– Нам нужно встретиться с ним! Соединившись с Уотом Тайлером, мы добьёмся гораздо большего! Но не забывайте – мы не должны чинить насилие. Деритесь и проливайте кровь в честном бою, как делают рыцари, сражаясь с французами!

Народ ободрительно загалдел. Взяв у одного из простолюдинов короткий обоюдоострый меч, Джон Болл быстро зашагал от ворот Мэйдстоуна.

Брат Строу нагнал его и пошёл рядом.

– Неужели о твоём свидании с дочерью кузнеца узнали в обители?

– Да. Но я не грешил с Брендой Уэлч. Её отец застал нас и решил, что она соблазнила меня. Прибежавший на шум брат Бренды не позволил меня убить. И мне удалось бежать. Не представляю, что было бы со мной, не повстречай я рыцаря де Монфора.

Они шли в сторону Блэкхита, окружённые возмущённой толпой. Выкрикивали угрозы ремесленники, торговцы и вилланы, сжимая незамысловатое оружие. За ними бежали женщины и чумазые ребятишки, возбуждённо галдя.

Джон Болл чувствовал себя их предводителем, и его обычная робость уступила место решительности.

ГЛАВА 18

Уже почти неделю Рэндалл находился в замке Ланкастера, пользуясь расположением герцога и его свиты. Ланкастер велел сшить ему десять превосходных костюмов, в том числе из парчи, отделанных по краям острыми фестонами с прикреплёнными к ним небольшими бубенчиками. Такие же бубенчики Рэндаллу надлежало носить на длинной цепочке, надеваемой поверх через плечо, или спуская их по спине.

Рэндалл, выросший в скитаниях и бедности, впервые так красиво одевался и испытывал всеобщее обожание. А герцог Джон Гонт уделял ему гораздо больше внимания, чем остальным двадцати менестрелям замка. Более того, он просил его обучать юного Генри. Сын герцога уже имел некоторые навыки и умел исполнять на лютне и дудке деревенские песенки, но Ланкастер поручил Рэндаллу углубить знания Генри.

– Постарайся, чтобы мой отпрыск научился не только перебирать струны и петь, но и читать новеллино, слагать стихи и жонглировать, – сказал герцог.

Рэндалл с удовольствием согласился. Конечно, общение с юным Генри ограничивало время на сочинение собственных стихов, но он не огорчался.

В тот день, когда Ланкастеру сообщили, что её высочество принцесса Уэльская появилась в нескольких милях от замка, и герцог отправился её встречать, Рэндалл гулял с Генри во дворе. Генри Ланкастер, приходясь кузеном королю, держал себя с менестрелем без высокомерия, демонстрируя при том безупречность манер.

Джон Гонт пытался образовать сына не только как музыканта. Юноша уже был превосходным наездником и воином. Он умел прекрасно обращаться со всеми видами оружия, но Джон Гонт подумывал о том, чтобы отдать сына в оруженосцы какому-нибудь благородному рыцарю.

Прогуливаясь с Рэндаллом, Генри рассказывал ему о тайнах Савоя на Стренде, услышанных от отца и слуг.

– В одной из башен лондонского дворца несколько лет держали в заточении французского короля Иоанна и его сына, захваченных принцем Уэльским в битве при Пуатье. После заключения мира Иоанну разрешили поехать во Францию, чтобы собрать за себя и своего сына выкуп. Говорят, он был весьма красив, хотя в сражении с англичанами ему рассекли мечом половину лица. Отправляясь за выкупом, король обещал возвратиться, хотя вполне мог сбежать. Казна Франции давно опустела, и король Иоанн за шестьсот тысяч флоринов отдал собственную одиннадцатилетнюю дочку Изабеллу за самого жестокого тирана в Италии – Джанни Галеоццо Висконти, который устраивал охоту на людей прямо на улицах. Собирая выкуп, Иоанн узнал, что сын бежал из заточения, но сам не смел нарушить данного англичанам обещания. Он прибыл в Лондон с деньгами и через три месяца погиб от тоски.

В свою очередь, когда Генри закончил, Рэндалл рассказал ему о некоторых неизвестных подробностях подвигов Чёрного принца во время войны.

– Вы странствовали по всей Англии до того, как поступить на службу к моему дяде Глостеру? – спросил Генри.

– И повидал не только восхитительные трапезные, где пируют самые благородные лорды Европы, но и глухие деревни, где вилланы с трудом перебиваются чёрствым хлебом и гороховой похлёбкой. После чумы законы ужесточились, но кто я такой, чтобы осуждать баронов!

– Англии нужно вновь начать войну с Францией, – уверенно произнёс Генри. – И я, кузен короля Ричарда, поведу рыцарей в бой.

– Конечно, – улыбнулся Рэндалл, – чтобы потом воспеть собственные подвиги!

– Вы остры на язык, сэр поэт.

– О, это вовсе не острота, милорд! Если бы я острил, давно бы болтался на виселице.

Стрелки на зубчатых стенах подали сигнал, и глава стражи распорядился открыть ворота и опустить подвесной мост через ров.

Услыхав о приезде гостей, Генри проговорил, стараясь сохранять бесстрастность:

– Я познакомлю вас, Рэндалл, с её высочеством. Нынче вам предстоит выступать перед ней.

Стражники в железных шлемах и длинных плащах, накинутых поверх панцирей, медленно открыли узкие, высокие, тяжёлые ворота. Поднялась решётка, и кавалькада вооружённых людей с гулом и грохотом проследовала по подвесному мосту. Принцесса и Бриана Трессилиан ехали в карете, рядом скакали герцог Ланкастер и сэр Саймон Беркли, закованный в латы, а чуть в отдалении – Ральф де, Монфор. Замыкали кавалькаду отряд стражи из замка и несколько рыцарей из свиты принцессы Уэльской.

Ральф сразу же узнал в узкоплечем, изысканно одетом блондине, сопровождавшем сына герцога, Рэндалла.

Генри подвел Рэндалла к вышедшим из кареты принцессе и леди Трессилиан.

– Ваше высочество, – сказал он, – я рад приветствовать вас в замке моего отца. Миледи, – продолжал с учтивостью юноша, – позвольте познакомить вас с менестрелем и придворным поэтом Рэндаллом.

– О, так это о вас я наслышана! – воскликнула Джоанна, щурясь от резкого ветра. – Мне говорили о вас герцог Ланкастер и сэр Ральф де Монфор, с которым я повстречалась по пути в замок.

– Постараюсь нынче не разочаровать вас и тех милордов, о коих вы упомянули, – молвил Рэндалл, отвесив поклон.

Принцесса вместе с придворной леди, в сопровождении герцога Ланкастера и его сына, скрылись в замке.

Спрыгнув с коня. Ральф медленно направился к менестрелю.

ГЛАВА 19

Когда кавалькада всадников появилась во дворе, Рэндалл тоже узнал сэра Ральфа и обрадовался встрече. При приближении рыцаря он отвесил изящный поклон, чем развеселил того.

– Ты разодет в такие наряды и они так тебе к лицу, что я не знаю, кто теперь должен склонять голову! – воскликнул сэр Ральф. – Поистине я вижу перед собой аристократа, несмотря на глупые бубенцы, что болтаются у тебя на упелянде.

– Что поделаешь, милорд, – вздохнул Рэндалл. – Для менестреля было бы лучше выглядеть как простолюдин, но мне бывает порой трудно спрятать моё благородное происхождение.

– Значит, Терри не твой отец? – удивился сэр Ральф.

– Он воспитал меня, как собственного сына, и многому научил. А отцом моим был лорд из Йоркшира, имя которого мне неизвестно.

– И ты никогда не пытался узнать имя этого лорда? – изумился Ральф.

– Ещё бы! – хмыкнул Рэндалл. – Однако папаша Терри боится мне его раскрывать.

Подошёл хромой слуга и предложил проводить сэра Ральфа в отведённую для него комнату.

– Увидимся вечером, на пиру, – шепнул Рэндалл, придержав Ральфа за рукав куртки.

То, что поведал Рэндалл, заинтересовало де Монфора. «Если бы он родился в законном браке, а не от греховной связи, он был бы рыцарем», – размышлял он.

Поднявшись по тёмной винтовой лестнице в небольшую комнату со сводчатым потолком, где из-под ног разбегались мыши и стояла духота, рыцарь остался один. Сбросив грязные, пропахшие потом куртку и плащ, он достал из своей поклажи облегающий котарди с застёжкой в виде рыбы по центру переда. Натянув его, Ральф надел плащ со шнуровкой под горлом и обтягивающие ноги шоссы. Только пояс на его бёдрах остался прежним.

Гладко выбрив лицо и украсив пальцы ценными перстнями, он заколебался, брать ли на пир цистру, но вспомнив, что развлекать гостей герцога предстоит Рэндаллу, оставил инструмент на месте.

Выглянув в узкое окно, он увидел ту часть двора, что вела в башню герцога и через которую слуги уже тащили на огромных блюдах кушанья к столу. Запечённые целиком поросята, гуси, фазаны, куропатки, покрытые румяной корочкой, из-под которой струился нежный сок, чаши с различными соусами и тушёные дымящиеся овощи заставили сэра Ральфа ощутить, как велико его желание спуститься в трапезную.

Вдруг он заметил вышедшего из крайней башенки Рэндалла. Высокий худой менестрель с лютней на плече шёл в ту же сторону, что и слуги с блюдами. За ним следовал папаша Терри с дудкой в руках.

Сэр Ральф отправился в трапезную в приподнятом настроении – он уже почти не сомневался, что убедит менестреля бросить службу у Джона Гонта и присоединиться к нему в качестве жонглёра.

Войдя в зал, где свита принцессы и люди герцога уже приступили к угощению, де Монфор занял место за столом у окна. Его не считали могущественным лордом, он не приходился кузеном королю, и герцог не счёл нужным предоставить ему место за своим столом. Но Ральфа это не огорчило – он не был честолюбив. Ранее, ещё будучи оруженосцем, он уже бывал в замке Ланкастера, и его всегда угощали в отдалении от владельца. Заняв место, он отыскал взором Рэндалла. Менестрель вместе со своим приёмным отцом, держа в руках музыкальные инструменты, терпеливо ждали, когда герцог позволит начать выступление. Но Ланкастер любезно беседовал о чём-то с принцессой и словно забыл о менестрелях.

Слуги ставили перед гостями огромные блюда с угощениями, виночерпий разливал вино в кубки тех, кто его звал.

– Кузен, где же ваш прекрасный поэт и певец, с которым Генри познакомил меня сегодня? – вспомнила принцесса Джоанна, отпив из кубка вино.

– Я немедленно велю ему выступать, – сказал герцог Ланкастер и велел слуге передать его распоряжение менестрелям.

Поднявшись на балкон, Рэндалл оглядел зал. Знатные гости устремили на него взгляды, так как все были наслышаны о достоинствах певца. Отодвинув кубок и блюдо с недоеденным фазаном, сэр Ральф затаил дыхание.

Закрыв глаза, чуть запрокинув голову, Рэндалл начал исполнять новеллино, сочинённое им на провансальском наречии. Он слегка аккомпанировал на лютне, но его томный голос и нежные стихи, воспевающие откровенную плотскую любовь рыцаря и замужней женщины, заставили собравшихся внимать ему.

За новеллино последовало несколько композиций на английском, в которых музыку лютни папаша Терри дополнял мелодией своей дудки.

Под всеобщее рукоплескание Рэндалл и папаша Терри, раскланявшись, уступили место на балконе другим менестрелям двора герцога.

– Действительно, он восхитителен, – проговорила принцесса Уэльская, а герцог, подозвав Рэндалла, сказал:

– Её высочество удовлетворены твоим выступлением.

– Для меня очень лестно потешить красивые ушки принцессы! – ответил Рэндалл, не отводя взгляда от зелёных глаз Джоанны, чем смутил принцессу.

– Я прощаю тебе дерзость, как моему лучшему менестрелю, – произнёс герцог.

– И как каждый настоящий властитель поэзии и музыки, вещей бесспорно греховных, я дерзок, – молвил Рэндалл и склонился перед принцессой в поклоне.

– Вы и ваш отец выступали и на улицах, и в замках вельмож. Где, по-вашему, люди более расположены к менестрелям? – спросила принцесса.

– Для простолюдинов я жонглирую кинжалами и пою о шаловливых жёнах мясников, а для вельмож читаю стихи и новеллино, воспевая томные и нежные чувства, – ответил Рэндалл. – Но для меня в равной степени важно – вижу ли я блеск в серых глазах очаровательной дочки ремесленника или в зелёных очах прекрасной и могущественной принцессы. – Менестрель, с позволения герцога, проследовал к столу, за которым сидел сэр Ральф.

– Я в восторге, друг мой! – проговорил рыцарь. – Поедем завтра же со мной ко двору короля!

– Думаете, герцог меня отпустит? – усмехнулся Рэндалл, с аппетитом принимаясь за куропатку. – Хотя, если разобраться, я ему не раб и служу у него всего неделю. Кстати, я обучаю его сына премудростям поэзии и правильному восприятию музыки, но Генри должен на днях отправиться в Вестминстер. Если я стану вашим жонглёром, милорд, как вы того хотите, то готов завтра же покинуть замок Ланкастера.

– А что же Генри?

– Генри? Вряд ли в сумятице двора своего кузена он найдёт время для поэзии. К тому же отец хочет найти для него достойного рыцаря, чтобы отправить Генри служить оруженосцем. – Рэндалл указал на герцога Ланкастера: – Он восхищён мной, но считает меня слишком дерзким. Вынужден признать, что иногда, отпуская те или иные остроты, я рискую оказаться в колодках.

– Тогда тебе обязательно нужно ехать со мной к королю, – сказал сэр Ральф. – Там ты познакомишься с придворными поэтами, и твоё острословие найдёт должное применение.

Рэндалл торжествовал! Ещё недавно он прозябал в бедности и мёрз в изношенной одежде, а ныне рыцарь Ральф де Монфор, из замечательного норманнского рода Монфоров, приглашает его ко двору Ричарда Английского!

– Я очень благодарен вам, сэр Ральф, – произнёс он.

– Это я должен благодарить тебя, – возразил рыцарь. – Ведь, считаясь при дворе Ланкастера лучшим менестрелем, ты готов бросить герцога и пуститься со мной в странствия.

– Но вы же хотите видеть меня своим жонглёром, – улыбнулся Рэндалл. – А я щедр, если могу быть милостив. Что менестрель, что шлюха – оба приносят людям наслаждение, требуя взамен лишь пару монет и кружку эля. А теперь, сэр Ральф, расскажите, если можно, как вы оказались в свите принцессы.

Кивнув, де Монфор допил вино из кубка и подробно рассказал Рэндаллу о своей встрече с отцом Боллом и о последовавших затем событиях.

ГЛАВА 20

По окончании пира Джоанна и леди Трессилиан отправились в отведённую для принцессы опочивальню. Это была превосходная комната со сводчатым потолком и двумя окнами.

Через несколько минут к Джоанне поднялся герцог Ланкастер и попросил о беседе наедине.

– Принцесса утомлена, милорд, – грубо объявила леди Бриана, встретив герцога на пороге.

– Пусть милорд войдёт, леди, – проговорила Джоанна. – И впредь позвольте мне самой решать, с кем встречаться.

Молча впустив владельца замка, леди Трессилиан удалилась.

Герцог переступил порог, в восторге глядя на удивительную красоту сидящей перед ним стройной женщины. Слуги развели огонь в камине ещё до возвращения принцессы из трапезной, и теперь его блики мерцали на толстых каменных стенах.

Принцесса внимательно смотрела на обожавшего её герцога зелёными глазами.

– Вы жаждете разговора со мной, верно? – молвила она. – И я даже знаю, о чём пойдёт речь.

«Боже! Как она прекрасна! И отчего в своё время мой брат, а не я женился на ней?!» – подумал герцог. Приблизившись, он робко остановился в нескольких шагах от роскошной постели, на краю которой сидела Джоанна.

– Нет! Я не стану говорить сегодня с вами о любви! – вдруг сказал он. – Все эти годы, с того дня, когда я увидел вас, я только и делаю, что говорю о любви.

– Тогда о чём же предстоит разговор? – поинтересовалась принцесса.

– Я хочу просить вас о том, чтобы вы убедили сына позволить мне бывать при дворе. Генри отправляется в Вестминстер через несколько дней, и я хотел бы получить возможность вновь посещать дворцы короля. Ричард ищет со мной мира, но доверяет он вам.

– Для вас, милорд, лучше примириться с ним через других людей, не через меня. Он ведь присылал к вам сэра Филиппа Монтгомери.

– Верно, – согласился Ланкастер, вспомнив надменного молодого человека, приезжавшего в замок несколько дней назад.

В коридоре послышались гулкие шаги, кто-то остановился перед невысокой тяжёлой дверью, ведущей в опочивальню, и постучал.

– Слуга к его милости, – раздался осторожный голос.

– Входи, Томас! – позволил герцог.

Дверь открылась, в комнату вбежал слуга и с поклоном произнёс:

– Простите, милорд, что потревожил, но в главном зале вас ожидает только что прибывший посланец из Блэкхита. По пути в Вестминстер он заехал сюда, чтобы передать вам сообщение от баронов Эссекса.

– Ваше высочество, я вынужден идти, – сказал герцог Ланкастер и опустил голову перед принцессой.

– Что ж, идите, – ответила она. – Я приехала в ваш замок, чтобы послушать менестреля, и останусь здесь ещё на пару ночей. Так что вам надлежит взять на встречу с посланцем Саймона Беркли, чтобы он сообщил мне потом, что за весточка привезена из Эссекса.

Выступив вперёд, слуга, кланяясь и дрожа от раболепства, произнёс:

– Сэр Саймон, не дожидаясь распоряжения своей госпожи, уже находится в главном зале.

– Похоже, сэр Саймон не утратил навыков с той поры, когда мы воевали вместе с ним во Франции, – усмехнулся Ланкастер, который отлично был знаком с воспитателем короля Ричарда.

Оставив опочивальню принцессы, он вышел в коридор, где его ждали десять стражников с горящими факелами. В их сопровождении герцог, несмотря на то, что уже перевалило за полночь, направился к прибывшему посланнику.

ГЛАВА 21

В зале с тяжёлыми сводчатыми потолками, вытянутыми окнами и толстыми стенами, на которых поблёскивало в сиянии очага начищенное оружие, бродили несколько человек. Кресло владельца замка, стоящее на возвышении, пустовало. У подножия лежала хозяйская борзая.

Появившись в зале, Ланкастер прошёл к креслу и занял его. Глава стражи, сэр Саймон Беркли и неизвестный юноша с грязными тёмными волосами, а также двое арбалетчиков замка повернулись, приветствуя герцога.

Юноша решительно протянул свиток Ланкастеру.

– Другой, такой же, я везу Ричарду II в Вестминстер, – добавил он.

Пробежав свиток глазами, герцог побледнел:

– Здесь утверждается, что под натиском многотысячных толп бродяг и нищих Блэкхит пал! Бароны отправили вас к королю вслед за другим посланником из Кента?

– Всё, что тут сказано, – верно, – подтвердил Саймон. – Сопровождая её высочество по Эссексу, мы видели бунтующих простолюдинов. У Мэйдстоуна они ворвались в тюрьму и убили многих стражников.

– Кто же ими руководит? – спросил герцог Ланкастер.

– Монах-расстрига, они называют его «неистовым проповедником», – ответил темноволосый юноша.

Сэр Саймон отвёл взгляд: он сразу понял, о каком монахе говорит посланец.

– Что же до восставших в Дартфорде, там главарь – кровельщик по имени Уот Тайлер, человек необузданной страсти и отваги, – продолжил посланник. – Бароны просят вас, милорд, о подкреплении.

– Увы, юноша, – озабоченно покачал головой сэр Гонт. – Я не могу бросить моих верных людей навстречу разъярённой толпе. Зато теперь у меня появился повод прибыть ко двору Ричарда...

Саймон Беркли вздрогнул.

– Если вы намерены сопровождать принцессу, я вынужден вмешаться, – заявил он. – Конечно, если принцесса не будет возражать против вашего сопровождения, я, как верный слуга, подчинюсь её воле. Однако всем известно, что Ричард, заключив с вами мир, тем не менее не слишком расположен к вам и поэтому может вознегодовать на принцессу, доставившую вас в числе своей свиты ко двору.

Полумрак и мерцание очага скрыли напряжение благородного лица Саймона, но от Ланкастера не ускользнули блеск его глаз и решительность, сквозившие в каждом движении.

– Я знаю, что вы преданы Джоанне Уэльской, как были преданы её погибшему супругу, – сказал он. – Вы не посоветуете того, что может повредить положению её высочества при дворе.

– Я воспитал Ричарда, – ответствовал Саймон. – Научил его ездить верхом и носить латы, ведь английские короли самые знатные рыцари Европы. Я люблю его, как собственного сына, но вынужден признать, что юноша наделён и некоторыми скверными качествами. Он подозрителен и осторожен, поэтому вам, милорд, не стоит поступать опрометчиво. Позвольте принцессе ехать в Лондон своим кортежем, а вы следуйте к королю самостоятельно.

Герцог согласился с доводами Беркли. В наступившем молчании стало слышно, как за пределами дворца шумит в кронах деревьев ветер. Саймон морщил лоб, вспоминая светловолосого молодого человека, что путешествовал с Ральфом де Монфором: тот называл себя бывшим монахом и оставил кортеж принцессы, как только увидел, что взбешённые простолюдины, понявшие бунт в Мэйдстоуне, чинят расправу над комендантом тюрьмы.

– Скажи, – проговорил он, повернувшись к посланнику, – как имя расстриги, который возглавил мятежников?

– Отец Джон Болл, – ответил юноша. – И он стал уже так же известен, как и Уот Тайлер.

– В чём дело?! – нахмурился герцог Ланкастер.

– О, нет! Ничего особенного! – воскликнул рыцарь, сочтя, что герцогу совсем не обязательно знать о недавнем знакомстве принцессы с Джоном Боллом.

– Позволите мне продолжить моё путешествие? – вопросил юноша.

– Да, конечно, ты можешь ехать, – ответил Ланкастер.

Отвесив поклон, посланник оставил зал, арбалетчики вышли за ним.

– Какие будут указания, милорд? – спросил глава стражи.

– Разошлите вокруг соглядатаев, – приказал герцог. – И поставьте лучших часовых на укреплениях. Если бунтовщики приблизятся к замку, я должен знать об этом заранее.

– А принцесса? Вы осознаёте, что ей небезопасно оставаться здесь? Для неё правильнее уехать к сыну, – учтиво посоветовал сэр Саймон.

– Да, милорд. Я с вами согласен. Ядам отряд моих арбалетчиков для сопровождения.

– Но баронам вы отказали, – напомнил Саймон.

– Бароны требовали у меня целое войско! – воскликнул Ланкастер. – Вы же возьмёте у меня отряд, и прекратим на этом разговор. Я утомлён и намерен удалиться.

– Не стану вам препятствовать. – Вам бы тоже следовало выспаться, Саймон! День выдался напряжённым для нас обоих.

Попрощавшись с Беркли, герцог направился в свою опочивальню, расположенную над трапезной. Он шёл, погрузившись в мысли о мятежах, и потому не сразу узнал человека, вышедшего навстречу из темноты.

Стражники выставили было вперёд алебарды, но тотчас отступили, разглядев менестреля Рэндалла.

– Рэндалл? Почему ты ещё не спишь? – спросил герцог.

– Простите, милорд, – проговорил менестрель. – Ноя пришёл умолять вас об услуге.

– Конечно, Рэндалл... Чего ты хочешь? – устало осведомился герцог.

Слуга распахнул дверь в его опочивальню, где уже жарко горел очаг.

– Мне хотелось бы изложить свою просьбу наедине, и до утра отложить её нельзя, поскольку завтра я должен покинуть ваш замок.

Выслав слуг, которые ждали герцога, Ланкастер втолкнул менестреля в комнату и захлопнул дверь.