Текст книги "Бастард Его Величества"

Автор книги: Анна Емельянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 28

Ворвавшись в опочивальню сэра Филиппа, уже приведённую в порядок после жестокого убийства Норфолка, Хьюго отвесил поклон. Сэр Филипп как раз закончил ужин и теперь попивал вино из дорогого кубка.

– Как быстро ты возвратился, Хьюго! Неужели уже переговорил с моим соглядатаем? – холодно осведомился граф.

– Морис прибыл со мной в Спрингроузез, потому что в его присутствии в замке Гисборна более нет нужды. Незачем следить за женщиной, тайно вышедшей замуж, – сказал Хьюго.

– Замуж? За кого? – отставив кубок, спросил Филипп.

– За вашего кузена, – ответил Хьюго.

– Ясно. Значит, Памела любит Рэндалла. Я не ошибался, когда говорил, что мой соперник – Рэндалл Блистательный.

– Рэндалл Монтгомери, – напомнил Хьюго.

Вскочив, Филипп схватил ножны с убранным в них мечом и прикрепил к поясу. В его бледном лице Хьюго увидел решительность, которую встречал и раньше.

– Что вы намерены делать, милорд? Как поступите со своим кузеном?

– Прежде всего он – мой соперник, враг! А тебе известно, как я поступаю с врагами. Я скачу к Гисборну.

– Ник чему, милорд. Рэндалл уже на пути к Спрингроузезу. Он поехал проводить в Рило цистерцианца. Теперь, вероятно, Рэндалл направляется через Йоркшир к границе графства. Если вы пуститесь ему навстречу, у вас больше шансов схватить его.

Филипп распорядился седлать лошадей и готовить отряд. Начались сборы. Двор наполнился возгласами, звоном оружия и ржанием лошадей.

В блестящих доспехах сэр Филипп спустился во двор и вскочил на скакуна. Стражники открыли главные ворота замка, через ров на цепях опустили мост. Кавалькада поскакала со двора. Впереди ехал сэр Филипп.

– Обыскать весь лес! – приказал рыцарь. – Будем искать негодяя ночью, а если не найдём – и днём тоже.

Лай собак и топот копыт Рэндалл уловил издали.

– А я-то думал миновать Спрингроузез ночью, незаметно для стражи, – пробормотал он и, взяв лошадь под уздцы, пошёл вглубь леса, чтобы отыскать тропу, ведущую к окраине графства. Рэндалл предпочитал не встречаться с кузеном в его краях.

Внезапно лай собак усилился. Замедлив шаг, Рэндалл насторожился. Несколько всадников во весь опор скакали в его сторону. Не колеблясь, он привязал лошадь к дереву и стремительно пошёл в противоположном направлении.

Спустя сотни две шагов он оказался у оврага, где, укрывшись за стволом семисотлетнего бука, перевёл дыхание. Кровь бешено стучала в висках. Позади, в гуще леса, зазвучал рог. Всадники обнаружили привязанную лошадь.

«Сколько бы их ни было, я должен драться», – решил для себя Рэндалл.

Достав из ножен меч, он, ощущая его тяжесть, крепко сжал гладкую рукоять.

Несколько минут он стоял, выжидая и настраиваясь на решающую схватку. Конский топот и возгласы приближались. Всадники из Спрингроузеза неслись по его следам. Чтобы драться с врагами, Рэндаллу нужно было действовать неожиданно. Затаившись за буком, он слышал, как они выехали к оврагу.

– Он, вероятно, перебрался на соседний склон! – крикнул кто-то.

Выступив из темноты, Рэндалл ударил одного из всадников мечом. Завопив, тот повалился в снег. На возглас обернулись трое других и пришпорили скакунов. Первого, поравнявшись, Рэндалл разрубил почти пополам. Во второго метнул меч, и лезвие пронзило всаднику горло. Упав с лошади, тот захрипел.

Рэндалл, разгорячённый дракой, видел, как третий всадник – человек в латах, – наблюдал за ним со стороны, предпочитая не вмешиваться. Но когда Рэндалл остался с ним наедине, натянул узду.

Рэндалл стоял перед ним безоружный. Лица незнакомого рыцаря за опущенным забралом он не мог разглядеть, но предположил, что его противник торжествующе усмехается.

– У тебя нет оружия, кроме этого меча, верно? – вопросил рыцарь. – Жаль. Но не огорчайся, я предложу тебе один из своих, чтобы предоставить шанс защититься. Я рыцарь и не хочу, чтобы пошли слухи, будто я совладал с безоружным простолюдином.

Голос показался Рэндаллу знакомым, хотя рыцарь говорил глухо и оттого негромко. Тем временем тот отцепил запасной меч и бросил его к ногам Рэндалла.

– Защищайся, Монтгомери! – крикнул рыцарь.

Подняв меч, Рэндалл выставил его остриём вперед. Подняв свою лошадь на дыбы, рыцарь размахнулся и нанёс удар. От его выпада рука Рэндалла едва не выронила меч. С трудом удержав оружие, он начал наступать на рыцаря, который хохотал, легко парируя удары. Воздух наполнился звоном мечей. В снегу погасли выроненные факелы, и противникам приходилось сражаться в темноте. Поблизости бродили лошади без наездников. У оврага и возле раскидистого бука распластались поверженные Рэндаллом люди из отряда, брошенного на его поиски. Поэт чувствовал, что слабеет, и, перестав делать выпады, лишь отбивался. Каждое движение, каждый подъём меча заставляли его прикладывать огромные усилия.

– Не робей, Монтгомери! – восклицал рыцарь, рубя своим клинком по мечу Рэндалла. – Ведь если я обезоружу тебя, то захвачу в плен!

Отступая, Рэндалл упал в снег и тут же увидел над собой передние копыта вставшего на дыбы коня, готового растоптать его. Выронив меч, он зажмурился.

Отведя лошадь в сторону, рыцарь, наклонившись, приставил острие меча к его горлу.

– Ты дерёшься, как виллан! Никогда бы не подумал, что так могут драться те, в чьих жилах кровь графов Монтгомери смешалась с кровью короля Эдуарда, – насмешливо произнёс рыцарь.

– Откуда тебе столько известно обо мне? – спросил Рэндалл.

– Откуда! – фыркнул рыцарь. – От лорда Норфолка, ты ведь его знаешь. Я – сэр Филипп Монтгомери, и ты отныне в моей власти! – Свободной рукой рыцарь поднял забрало, и Рэндалл увидел его бледное красивое лицо и светлые глаза, отражающие в эту минуту не только презрение, но и душевную боль. Сэр Филипп страдал от ревности, оскорблённого самолюбия и оттого, что Памела предпочла ему столь слабого противника.

– Ты убьёшь меня? – спросил Рэндалл.

– А ты умоляй меня о пощаде, – процедил сэр Филипп.

И тут за деревьями вновь зазвучали многоголосый шум кавалькады, лай собак и бряцанье железа. К ним приближалась другая часть отряда, возглавляемая сенешалем.

– Милорд, вы поймали его?! – послышались восклицания. Их окружили всадники.

Убрав меч в ножны, сэр Филипп развернул лошадь.

– Связать пленника и доставить в Спрингроузез, – приказал он.

Запястья Рэндалла крепко стянули верёвками, затем подняли и повели к замку.

Взволнованный разговором с Филиппом, поэт покорно шёл к Спрингроузезу. Филипп более не приближался к нему: он ехал впереди отряда рядом с сенешалем.

Светлые стены замка проступили сквозь деревья спустя полчаса пути. Кто-то протяжно затрубил в рог. Стражники опустили мост через ров, и кавалькада проследовала внутрь двора. Рэндалла ввели со связанными руками на территорию замка, подаренного когда-то королем Эдуардом его матери. И, словно в насмешку, впервые Рэндалл вошёл сюда пленником, не имеющим, никаких прав.

Во дворе сэр Филипп спешился и, передав лошадь слуге, стремительно взбежал по ступенькам в замок. Рэндалла обыскали, нашли кинжал и повели следом за владельцем.

Встретив в коридоре Филиппа, Хьюго полюбопытствовал:

– Почему вы не расправились с ним в лесу?

– Не мог же я перерезать ему глотку на глазах у сотни своих людей, – буркнул Филипп, поднимаясь по винтовой лестнице. – Пришли ко мне Мориса.

– А что же пленник?

– Пусть его отведут в главный зал, я потолкую с ним там.

Филипп скрылся в своей опочивальне. Войдя, он наполнил кубок вином и залпом осушил его. Он испытывал сейчас торжество, какое чувствовал всегда после удачной битвы с французами.

Спустя несколько минут в дверь осторожно постучали, вошёл Морис.

– Вы посылали за мной, милорд? – спросил он.

– Я поймал Рэндалла Блистательного недалеко от Спрингроузеза, – сказал Филипп. – Он в моём замке.

– Вы очень расчётливы, – молвил оруженосец и принялся расстёгивать крепления на доспехах господина.

– Теперь я поступлю с ним согласно моей власти в здешних краях, то есть как мне заблагорассудится, – продолжал Монтгомери. – Рэндалл – обыкновенный жалкий бродяга! Я всегда утверждал, что он не соперник доблестному рыцарю.

Морис слушал его молча, предпочитая не выдавать бушующих чувств. Но его пальцы, ловко расстёгивающие крепления, слегка дрожали. В глубине тёмных глаз Мориса по-прежнему таилось раскаяние. Он искренне жалел, что, поддавшись угрозам, согласился в своё время содействовать сэру Филиппу.

Освободившись от боевых доспехов, Монтгомери облачился в приталенный бархатный камзол, единственным украшением которого была тяжёлая цепь, спускавшаяся ему на грудь, и отправился в главный зал Спрингроузеза. Морис следовал за ним.

Поднявшись на возвышение, где стояло огромное кресло с мощными подлокотниками и высокой спинкой – кресло владельца замка, Филипп сел в него.

Рэндалла провели в зал полутёмным коридором, где гуляли холодные сквозняки.

Глядя на сэра Филиппа, сидящего в кресле, Рэндалл не ощутил робости. Рыцарь тоже с интересом смотрел на него. Потом его губы тронула холодная улыбка.

– Приблизьтесь, милорд, – сказал он.

Со связанными запястьями, Рэндалл подошёл к ступеням и остановился.

ГЛАВА 29

Развалившись в кресле, Филипп положил руки на подлокотники.

– Спрингроузез – замок Весенних роз, – вдруг проговорил Рэндалл. – У вас очень красивая крепость, сэр. Жаль, что я не выступал в ней, будучи простым менестрелем. Должно быть, с балюстрады вашей трапезной особенно замечательно звучат композиции Элиаса Кайреля. Кстати, сэр, вам известно, что Элиас Кайрель не мог долго гостить ни в одном из замков, куда прибывал выступать, так как обладал несносным характером?

К Рэндаллу возвращалось самообладание.

– Хорошо, что вы оценили замок, который принадлежал Великой Любовнице, женщине, чьим незаконным сыном вы являетесь, – насмешливо сказал Монтгомери.

– Я не жажду им владеть, – признался Рэндалл.

– Чего же вы хотите? Добиться при дворе достойного положения для знатного лорда?

– Да, сэр Филипп. Вы рассуждаете верно, – сказал Рэндалл.

Филипп приказал сенешалю удалиться. Оставшись с пленником лишь в присутствии Мориса и двух стражников, он был уверен, что никто не помешает им.

– Для чего тебе понадобилась леди Памела? Ты ведь знал, что она была просватана за меня! – не без горечи произнёс он.

– Я люблю Памелу, – ответил Рэндалл, – и не моя вина, что она не любит тебя.

– Нет, твоя! – воскликнул Филипп. – Она дала согласие на брак со мной, а ты соблазнил её!

– Я в твоей власти, Филипп, и ты вправе поступить со мной как хочешь. Но если тебе известно, кто я, ты должен знать и о том, кем был мой отец, – проговорил Рэндалл. – Как ты сможешь впредь верно служить королю Ричарду, если я – его дядя, а ты прольёшь кровь Плантагенетов?

– Для всех ты не сэр Монтгомери и не отпрыск Эдуарда III! – громко расхохотался Филипп. – Ты – жалкий простолюдин, сумевший своими стихами добиться королевской милости. И если я убью тебя, никто не обвинит меня в неверности Ричарду.

– Значит, ты считаешь, что никто не знает о моём происхождении?

– Ха-ха-ха! Твоим друзьям не поверят, Рэндалл Блистательный! У них нет доказательств, – ответил сэр Филипп. – Я разделался с лордом Норфолком, посетившим Спрингроузез, а остальные, кому известна твоя тайна, – это мои слуги, и они будут молчать, потому что боятся меня.

– Ты расправился с Норфолком? – спросил Рэндалл.

– Он был и твоим врагом, – заметил Филипп.

– И ты вздёрнул на деревьях людей из его отряда?

– Пришлось. Теперь ты понимаешь, что не улизнёшь от меня?

– Что тебе это даст, Филипп? – насмешливо осведомился Рэндалл. – Памела всё равно не полюбит тебя.

– Откуда ты знаешь, что в душе у Памелы?! – вскричал сэр Филипп. – Наглый менестрель! Морис выследил тебя! По праву супруга сейчас ты обладаешь Памелой, но если я разделаюсь с тобой, ей ничего не останется, как выйти за меня!

– Не надейся. Памела станет презирать тебя, узнав, что ты – мой враг, – сказал Рэндалл.

Не в силах сдержаться, Филипп обнажил меч и приставил его к горлу Рэндалла. И вновь, второй раз за ночь, Рэндалл ощутил прикосновение ледяного острия.

Стражники не вмешивались, не смея препятствовать господину. Но Морис яростно кусал губы, чтобы подавить желание вступиться за пленника.

– Ты мой кузен, моя кровь, – пробормотал Филипп и резко разрубил мечом верёвку, связывающую запястья Рэндалла. – И сейчас я не буду проливать её. Я дам тебе время подготовиться к казни, исповедаться, попросить у меня прощения.

– Ну конечно! Ты же знаменитый рыцарь! А тем обитателям Лиможа, которых ты уничтожил, тоже было предложено исповедаться? – усмехнулся Рэндалл, пошевелив запястьями.

– Ты – моя кровь, – повторил Филипп. – И, к сожалению, я вынужден поступить с тобой иначе, чем с обитателями Лиможа, наказать которых меня послал старший сын короля Эдуарда, Чёрный принц.

– Вы очень милостивы, – чуть поклонился Рэндалл.

Его манеры, гордый взгляд, его очень светлые брови и точёный прямой нос, узкое лицо со слегка впалыми щеками выдавали истинного Плантагенета. Отметив поразительное сходство с королём Эдуардом, Филипп невольно испытал чувство, будто совершил предательство, взяв в плен сына государя. Но отступить, смириться с поражением Филипп не желал.

– Отведите его в темницу и следите за ним, – приказал он стражникам.

Рэндалла цепко взяли под руки и повели из зала. Пленник не сопротивлялся.

Убрав меч обратно в длинные ножны, украшенные крупными топазами, Филипп чувствовал досаду вместо торжества.

А Рэндалла вели вниз по крутой винтовой лестнице, зажатой между двумя плотными, толстыми стенами. Впереди шёл слуга с факелом. Из-под ног с писком выскакивали мыши.

«Куда мы спускаемся? Хотя какая разница, если я не сумею отсюда выбраться, – думал Рэндалл. – Меня может спасти лишь вмешательство Ричарда».

Стражники остановились у двери темницы, и слуга, шедший впереди, открыл её.

Часть пола представляла собой каменный мешок с железной решёткой сверху, запирающейся на замок. Подобную камеру Рэндалл уже видел в лондонской тюрьме для бродяг.

– Прыгай вниз, – приказал один из стражников.

Рэндалл покорно спрыгнул и оказался в глубине камеры, не имеющей окон. Решётку опустили, по ней начали неспешно ступать ноги стражников.

Рэндалл опустился на каменный пол. Он не знал, сколько продлится его заточение.

ГЛАВА 30

Прошло множество одиноких часов, которые Рэндалл провёл, лёжа на полу камеру. Сверху, через решётку, проникал свет мерцающих факелов. Рэндалла охватило отчаяние. В конце концов, действительно никто не мог знать, что его захватил влиятельный кузен.

«Папаша Терри, – думал Рэндалл, – не представляет, в какой опасности находится. Если лазутчики Филиппа найдут его, он тоже попадёт в руки Монтгомери. Наверняка Филипп уже думал о единственном свидетеле событий той ночи, когда меня унесли из Спрингроузеза. Всем остальным известно о них лишь понаслышке. Страшно даже представить, как может мерзавец поступить с отцом, простым менестрелем».

Приподнявшись, Рэндалл взял в руки ползавшую у его плеча мышь и улыбнулся. Мышь шевелила усиками.

– Ты выражаешь мне поддержку, глупое существо? – сказал Рэндалл. – Я рад, что у меня появилась подруга. Если меня соизволят накормить, обещаю с тобой поделиться.

В камере было прекрасно слышно, как стражники ужинают, пьют эль, хохочут и горланят песни.

– Сэры! Сэры! – крикнул Рэндалл, прижимая мышь к груди. – Получу ли я хотя бы жалкий кусок хлеба?!

Кто-то направился в сторону камеры.

– Прекрати вопить! Хьюго принесёт, как только ему позволит господин.

– Тебе легко рассуждать, а я и леди Пимп испытываем жажду и хотим удовлетворить аппетиты! – ответил пленник.

Стражник заглянул в камеру. Кроме узника там никого не было.

– Леди Пимп? – засмеялся стражник.

– Да! Я и леди Пимп,– сказал Рэндалл и позволил мышке вскарабкаться по рукаву куртки ему на плечо.

Между тем дверь в темницу открылась, и появился Хьюго Бэнкс, несущий в руках миску с мясом и овощами, ломоть хлеба и глиняный стакан эля.

– Милорд Монтгомери, я принёс вам перекусить, – сказал он, подавая сквозь решётку еду.

Рэндалл взял принесённый обед и вновь устроился на полу.

– Возможно, вы не предполагали, милорд, что станете пленником собственного кузена? – захихикал Хьюго.

– Передай своему господину, что я благодарен ему за то, что он позволил мне побывать в Спрингроузезе, – ответил Рэндалл. На самом деле отчаяние и тоска, тщательно скрываемые от Хьюго Бэнкса, переполняли его. – Меня предупреждали, леди Пимп, какой беспощадностью отличается сэр Филипп, и вот небеса предоставили мне возможность убедиться в этом, – добавил он, делясь с мышью хлебом.

Утолив голод и жажду, Рэндалл немного воспрял духом, и в нём проснулось желание сопротивляться.

Вскочив, он вцепился руками в железные прутья.

– Выпустите меня, мерзавцы! Вы не имеете права! Выпустите! Ваш хозяин мне просто мстит, из ревности!

– Прекрати шуметь! – прикрикнул один из стражников. – Если сэр Филипп приказал нам держать тебя в темнице, мы будем держать.

– Вы прогневаете короля Ричарда! Я – его дядя и обожаемый им поэт!

– А что, если наш господин сэр Филипп прогневается? Король Ричард, возможно, не узнает о твоем заточении, а сэр Филипп накажет нас! – ответил стражник, удаляясь.

– Постой! – вскричал Рэндалл. – Я богат, я так же богат, как сэр Филипп. Я щедро вознагражу тебя, только выпусти меня из темницы!

– Прости, я не могу, – ответил стражник.

Отказ поверг Рэндалла в ещё большую тоску. Слёзы отчаяния потекли по его щекам.

– О, Филипп, – пробормотал он, – я найду способ вырваться из плена! Ты ещё не знаешь меня! Мерзавец! Поверь, ты ещё не знаешь меня!

Но Монтгомери предполагал, что пленник попытается выбраться из темницы, и поэтому поручил зорко следить за ним своим верным стражникам.

Немного успокоившись, Рэндалл продолжил думать о побеге, перебирая варианты избавления от неволи. Он вспомнил об Иоанне Французском и о короле Шотландии, которые были пленниками английского государя, его отца. За выкуп освободили Дэвида, Иоанн Французский тоже был выпущен, чтобы собрать за себя и сына деньги. Их повелители Эдуард III и Чёрный принц отличались удивительным благородством.

– Мы с тобой выберемся отсюда, – говорил он своей единственной подруге. – Обязательно выберемся. Ты мне веришь, леди Пимп?

Мышь ползала по его рукавам и плечам, изредка издавая пронзительный писк. Рэндалл угощал её остатками хлеба.

Стражники больше не обращали на узника внимания, лишь изредка заглядывая в камеру. Когда над Рэндаллом в пламени факелов появлялись ноги в сапогах, он поднимал руку и громко произносил:

– Приветствую! – И при этом его измученное бледное лицо озарялось той самоуверенностью, что со временем заставит отступать даже самых могущественных врагов.

ГЛАВА 31

Однажды в темницу вошёл Генри Ланкастер, сопровождаемый арбалетчиками. Опустившись на колени над камерой, где сидел Рэндалл, он вздохнул.

– Рэндалл, – молвил он, – сэр Филипп распорядился проводить вас в его комнату.

– Правда? А я-то полагал, что он считает меня таким важным узником, что может принимать только в главном зале Спрингроузеза, – ответил Рэндалл и засмеялся.

Решётку подняли, пленник покинул камеру. Его взяли под стражу и повели.

Оценив вооружение Генри, его юность и то расположение, которое питал к нему сын герцога Джона Гонта, Рэндалл решил, что ему представился отличный шанс бежать. Но он не стал умолять Генри, уже познавшего, что такое верность господину, поступиться принципами и отпустить его.

Генри был угрюм, его огорчало, что Рэндалл находится в плену у Филиппа. Подойдя к стрельчатой двери комнаты Филиппа, он остановился.

– Сэр поэт, – проговорил юноша, – как только я покину Спрингроузез, а это произойдёт уже сегодня, я обязательно расскажу моему кузену Ричарду о поступке Филиппа. Я уговорю его выручить вас.

– Прошу вас, милорд Генри, – сказал Рэндалл, – разыщите во дворце графа Солсбери моего отца менестреля, сообщите ему о моём плене и проводите к королю Ричарду. Он должен раскрыть его величеству тайну, связывающую Ричарда, меня и, если позволите, вас.

– Меня?! – переспросил Генри удивлённо.

– Да, милорд, – ответил Рэндалл. – Вы сделаете это?

– Ну конечно! Можете на меня положиться, – воскликнул Генри.

– Благодарю, и заранее простите меня за то, как я буду вынужден поступить с вами в присутствии сэра Филиппа, – сказал Рэндалл. – Идёмте же.

Он первым толкнул дверь и переступил порог опочивальни. Кроме Филиппа в небольшой комнате с высоким потолком, постелью на возвышении, столом и креслом у окна он увидел Хьюго Бэнкса, скрючившегося за спиной своего повелителя. За Рэндаллом в комнату вошли герцог Генри Ланкастер и часть отряда арбалетчиков, сопровождавших пленника.

Сэр Филипп холодно наблюдал, как Рэндалл прошёл несколько шагов и остановился.

– Я послал за тобой Ланкастера с единственной целью, – молвил он, – чтобы объявить тебе своё решение.

Бледный, изнурённый Рэндалл, не утративший, однако, достоинства, вызвал у Филиппа скрытое восхищение.

– Я предам тебя казни на восходе, в понедельник, – продолжал он. – Тебе отрубят голову во дворе замка. Скажи, ты не хочешь испросить прощения? Я, конечно, всё равно казню тебя, но раскаяние приносит облегчение.

– А ты сам-то, милорд, пробовал в чём-нибудь раскаиваться? – спросил Рэндалл с видимым безразличием.

– Что тебе обо мне известно, бродяга?! – воскликнул Филипп и отослал стражу. Ланкастеру и Хьюго он позволил остаться.

– Да, мне известно о вас совсем немного. Только слухи о ваших подвигах или злодеяниях, милорд, – чуть поклонился Рэндалл. – Но надеюсь познакомиться с вами поближе.

Он бросил взгляд на меч Генри, стоявшего в двух шагах от него. Его отделяло от свободы лишь несколько быстрых ловких движений.

– Грязный наглец, – выругался сэр Филипп и резко отвернулся к окну, за которым густо сыпал снег и дул ветер. Началась пурга. В Йоркшир весна всегда добиралась позже, чем в другие графства.

Рэндалл понял, что ему представилась возможность спастись. Ударив Хьюго в лицо локтем, он бросился к Генри и, обхватив юношу за плечи, выхватил из его ножен меч.

– Как ты посмел?! – вскричал сэр Филипп в ярости. Хьюго вопил и катался по полу, прижав ладонь к разбитым губам, сквозь пальцы сочилась кровь.

В комнату ворвались стражники с мечами и алебардами. Застыв на пороге, они тревожно глядели на Рэндалла, крепко державшего в одной руке оружие, а другой удерживавшего Генри Ланкастера в качестве своеобразного щита.

– Прикажи им отступить, или я раскрою твоему оруженосцу горло! – крикнул Рэндалл Филиппу.

– Неужели ты убьёшь своего друга, Рэндалл?! Не верю, что ты способен на такое! Ведь ты был дружен с сыном герцога! – расхохотался Монтгомери.

– Дружен? – заволновались стражники.

– Да, сэры! В Спрингроузезе уже многие знают, что мой узник – придворный поэт его величества Ричарда Английского! Но что с того? Кто из вас посмеет не выполнить мой приказ?! Хватайте его!

На Хьюго уже никто не обращал внимания. Он отполз в дальний угол и наблюдал оттуда за происходящими в опочивальне событиями.

Закипела драка. Оттолкнув от себя Генри, Рэндалл стал яростно рубиться со стражниками, а Филипп громко подбадривал их. К его удивлению, Рэндалл уверенно сражался с несколькими противниками и даже ранил некоторых. В конце концов он оттеснил их к дверям, что заставило Монтгомери действовать. Он бросился к лежащим на сундуке ножнам, но Рэндалл преградил ему путь.

– Стоять, ваша милость! Я отпустил Генри, но не вас! Идёмте! Вы проводите меня к воротам замка! – приказал он Филиппу. – Я ухожу из Спрингроузеза!

– Ты уверен в этом?! – фыркнул сэр Филипп и внезапно толкнул Рэндалла на пол. Отшвырнув меч в сторону острым мысом сафьянового сапога, рыцарь схватил Рэндалла за горло.

– Теперь ты видишь, почему я стал великим рыцарем? – проговорил сэр Филипп, сжав пальцы на горле кузена. – Я опрокинул тебя простым движением руки, хотя не был вооружён. Я не побоялся подступиться к тебе, кузен. И ты заплатишь мне за свою дерзость, за очередное оскорбление, которое нанёс мне. Заплатишь до того, как я тебя казню.

Вбежавшие в комнату стражники окружили их, держа алебарды. Отпустив Рэндалла, Филипп с силой ударил его ногой.

– Заковать на всю ночь в кандалы! – приказал он.

Рэндалл больше не сопротивлялся. Раздосадованный тем, что свобода была так близка, а он её упустил, он бессильно лежал на каменном полу. Стражники подхватили его под руки и поволокли в коридор.

Несколько минут сэр Филипп молчал, глядя на распахнутую дверь. Генри первым пришёл в себя. Подобрав свой меч, он вложил его в ножны и приблизился к владельцу замка.

– С вашего позволения, я намерен обсудить с вами мой отъезд, милорд, – сказал он.

– Вы решили уехать из Спрингроузеза? Но я ещё не считаю вас достаточно обученным в воинском деле. Что подумает обо мне ваш отец? – проговорил сэр Филипп.

– Боюсь, милорд, я недостаточно твёрд, чтобы служить у вас оруженосцем. Думаю, отец оценит то, чему я у вас научился, ведь вы преподнесли мне множество навыков, за которые я вам благодарен, – с поклоном произнёс Генри. В его глазах, впрочем, Филипп видел гнев и прекрасно понимал его причину.

– Я не могу удерживать вас или убеждать изменить решение, лорд Генри. Вы вольны поступать, как считаете нужным. Но я скажу вам следующее: если причина вашего отъезда в моём пленнике, с которым вас связывала дружба, значит, вы ещё слишком юны. Служа вашему дяде, принцу Уэльскому, во Франции, я часто был вынужден бросать моих друзей и видел, как французы насаживали их на копья. Вы молоды и только поэтому не хотите продолжать службу у меня – рыцаря, захватившего в плен вашего друга. Вам недостаёт твёрдости. Однако для рыцаря важно служить трём господам: Богу, королю и возлюбленной. Дружба превосходна, но подчас государи предают казни друзей на глазах у рыцаря, а он продолжает оставаться верным престолу.

– Вы не государь, и я не предаю вас, а всего лишь уезжаю, потому что не хочу потом раскаиваться, как Морис Мервилл, – пробормотал Генри и пошёл к двери.

Ласково, но уверенно сэр Филипп взял оруженосца за локоть. Подняв голову, Генри увидел его бледное, покрытое блестящим потом лицо.

– Что рассказал вам Морис?

– То, что вы заставили его быть вашим соглядатаем, – сказал Генри, сдерживая возмущение.

– Для рыцаря важна его любовь к леди. В моём случае ею оказалась Памела Гисборн, – ответил Филипп, отпуская юношу.

– Не оправдывайтесь передо мной, я ведь оруженосец, – и Генри стремительно оставил опочивальню рыцаря. Юношу более не одолевали сомнения: он счёл своим долгом вызволить поэта из плена.

Генри приказал седлать лошадь, сам прицепил к ней поклажу и вывел во двор, где стражники уже заковали Рэндалла в кандалы, как провинившегося виллана.

Рэндаллу предстояло провести в кандалах во дворе остаток дня и надвигавшуюся ночь. Он понимал, что наказание лишит его сил, и ему будет ещё труднее совершить побег.

Остановившись рядом с ним, держа скакуна под уздцы, Генри положил пальцы на измождённую руку поэта:

– Я уезжаю, но постараюсь вызволить вас из плена.

– Благодарю, – сказал Рэндалл.

Отступив от пленника под пристальными взглядами стражи, Генри вскочил на лошадь и направился к воротам.

Отъезд друга видел и Морис, вышедший на порог оружейной. При виде закованного в кандалы Рэндалла его душу вновь наполнило смятение. Морис чувствовал, что должен действовать, должен вызволить Рэндалла из плена, виновником коего тоже являлся. А затем Морис решил податься в монастырь и принять постриг. В обители, он знал это, ему удастся утешиться в своём горе. Когда-то Морис боялся, что его отправят в монастырь. Но теперь он уже не жаждал рыцарских подвигов. Он совершил вину и хотел её искупить.

Прошёл день, сгустились ранние зимние сумерки. Закрыв глаза, Рэндалл продолжал стоять на коленях, закованный в кандалы. Силы оставляли его. Он не мог ни шевелиться, ни кричать. Внезапно он различил чьи-то шаги по свежему снегу, а затем в лицо ему плюнули. С трудом подняв голову, Рэндалл увидел Хьюго. Слуга громко хохотал.

– Простите мою выходку, сэр! Но я не мог удержаться от искушения! – воскликнул он.

– Ты просто жалкий ничтожный раб, Хьюго. Но твой господин пока нуждается в тебе. Не пришлось бы ему пожалеть о том, как он оскорбляет меня теперь, – медленно, с придыханием произнёс Рэндалл.

– Тебе не надо было становиться его врагом.

– Нет, Хьюго, ты заблуждаешься. Это ему не стоило становиться моим врагом.

Больше Рэндалл не мог разговаривать и бессильно повис в кандалах. Оставив его, Хьюго направился в замок.

Над светлыми башнями Спрингроузеза восходили звёзды. Небо не было затянуто тучами, снег перестал идти. Наступала длинная зимняя ночь.