Текст книги "Нераскаявшаяся"

Автор книги: Анн Бренон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Бернат пришел в Тулузу, чтобы принести свое последнее свидетельство верности, свой последний братский жест. Свой последний поступок свободного человека. Сермон, вынесение приговоров Бернардом Ги, продолжалось целый день, всё Пасхальное воскресенье. А на завтра должны были казнить еретика и семнадцать вновь впавших в ересь. Восемнадцать столбов уже были поставлены у входа на старое кладбище лицом к грандиозному порталу кафедрального собора, к башне его монументальной колокольни, чтобы осужденные ничего не упустили и прочувствовали своё поражение и позор. Восемнадцать человек были обречены на муки католической Церковью, апостольской и Римской в этот день Пасхи, дабы лучше оплакать Страсти Христовы и как следует отпраздновать Его воскресение и победу над смертью. Таково было послание надежды Божьей от инквизиторов и папы народу христианскому. Ибо великим должен был быть ужас народа Тулузы, стоящего, ради своего просвещения, лицом к лицу с самим адом.

Он внимательно слушал, Бернат. Враги Божьи побеждены. Сегодня проказа ереси, поражавшая всю землю, наконец, вычищена, и порядок, угодный Богу, восстановлен. Приговор инквизитора выносится от лица самого Бога. Они будут сожжены за мерзостность столь ненавистного преступления и в знак их вечного проклятия. Обречены на сожжение. Мессер Пейре, Старший, в центре этого зловещего круга. И все эти храбрые люди, которые пытались избавиться от зла, верили в милосердие Божье и хотели защитить своих гонимых пастырей. Старый Дюран Барру, житель Борна, и сильный Гийом Меркадье, брат доброго человека Санса, и Гийом де Клайрак со своим сыном Пейре, и дама Жентиль Барра, дочь Бланши де Фергюс, и Понс дез Уго из Тарабель со своей женой Бруной, и дама Кондорс Изабе из Верден – Лаурагэ со своим сыном Бернатом, и другие верующие, которых Бернат Белибаст, кричащий вместе с волнующейся толпой, не знал по имени, но сохранил их лица в своём сердце. Он стоял в первом ряду, Бернат. Он хотел видеть всё до конца. Он хотел, чтобы казнимые видели его преисполненное братской любви лицо, а не издевательские ухмылки стражников. Он хотел вынести всё, он хотел запомнить всё, он слышал, как Мессер Пейре Отье, которому связывали руки, громко воскликнул, что если бы ему дали возможность проповедовать перед толпой, то все стоящие здесь обратились бы в его веру. Но ему заткнули рот кляпом. Он навсегда запомнил, Бернат, как из самого жара костра Старший поднял руки, освобожденные от сгоревших веревок, чтобы благословить толпу.

Есть две Церкви. Одна гонима и прощает. Другая владеет и сдирает шкуру.

Бернат, стоя на коленях посреди толпы, потерял сознание. Когда снова открыл глаза, то не увидел больше ревущего пламени, а только черные обугленные останки. Уже не слышно было никаких криков. Потом Бернат долго шел в неизвестность. Какая–то темная сила толкала его броситься в Гаронну. Он сидел на берегу. Он закрывал глаза. Он думал о Гильельме, и говорил себе, что, может быть, она еще жива. И, как и сегодня, маленькие язычки пламени плясали перед его глазами. И, как и сегодня, этим холодным горным утром, Бернат зашелся в рыданиях без слез. Мы, старые друзья, хорошие пастухи, молодые, сильные мужчины, которые столько всего вынесли, столько всего видели, мы прижались друг к другу, рыдали и не могли успокоиться.

И тогда я сказал ему, что повторяю иногда в своем сердце ту приветственную проповедь, которую сказал мне Мессер Пейре Отье, в первый раз, когда я его увидел. Мне было двадцать лет. Это было в Арке. Я скажу тебе причину, по которой нас называют еретиками. Это потому, что мир ненавидит нас. И не удивительно, что мир ненавидит нас, ибо так же ненавидел он прежде нас Господа Нашего Иисуса Христа, которого он преследовал, как и апостолов Его… Я заплакал, и видел, как плачет мой друг, Бернат Белибаст.

Когда я, наконец, вернулся в город, был белый день. На фоне голубо–розовой зари в прозрачном воздухе четко выделялись контуры просторной Сердани, плато и вершины, высящиеся друг над другом до самой горной стены на горизонте. Сьерра де Кади. Бернат, нагнувшись с укреплений, показал рукой на горы, словно желая последовать в ту сторону. – Мой брат Гийом Белибаст – добрый христианин, – повторял он. – Он в Бергедан. Наконец–то я нашел его след. Пейре, пойдем со мной и с Пейре Изаура, он ведь тоже добрый верующий. Когда закончится сезон жатвы в Сердани, мы пустимся в дорогу. Мы отыщем моего брата Гийома, и все вместе пойдем собирать виноград в Сервера. Потом наймемся еще на какую–нибудь работу, как и другие беглецы, чтобы выжить, но самое главное, мы будем рядом с добрым человеком. Он будет проповедовать для нас и утешать наши души. Мы уйдем как можно дальше, в епархию Таррагоны, в Тортозу. А почему бы и не на Майорку, или даже на Сицилию?

Я не ответил. Я не знал, что ответить, ведь моё сердце было опустошено, как и его. Но всё же он хотел мне передать последнюю хорошую новость, последнюю искру жизни. Через пару недель после ужасных казней в Тулузе на Пасху, в самом начале мая месяца 1310 года, когда он бродяжничал и нищенствовал, по Тулузе прошли радостные слухи. И он, Бернат, смеялся, как и все, он еще, оказывается, мог смеяться. Десять узников бежали из Мура. Все вместе, они разбили кандалы, приковывавшие их к ледяным стенам, и оглушили нескольких стражников. Десять человек, осужденных на вечное заточение. И всё это организовал Гийом Фалькет. Наш друг Гийом Фалькет. Бернат снова засмеялся своим хриплым смехом, как ночью. Но он не знал, как связаться с беглецами. Он не мог последовать за ними. Он искал их много недель, во всех тех местах, где они жили раньше. В Верльяк, в Монклер, в Бельвез, в Фергюс. И везде, где проповедовали и уделяли благословение добрые люди, он видел опустевшие фермы, сожженные дома, запуганных и недоверчивых соседей, разграбленные сады. Он пытался найти доброго христианина Пейре Санса, который, вместе со своим учеником, сумел избегнуть коварных ловушек Инквизиции и солдат короля. Но он думал и о своем брате Гийоме, добром человеке. И решил снова пойти на юг.

Сегодня я пытаюсь понять, для чего он, Бернат, приходил сюда. Искал ли он брата Гийома? Искал ли он меня? Может, он хотел завещать мне свой рассказ, передать его кому–нибудь, кто еще остался добрым верующим? Произнести, еще хотя бы раз, имя Гильельмы. Я оставил его возле ворот, у городских укреплений Пючсерда. Я пошел к своим овцам на пастбище. Я собирался вернуться через три или четыре дня. Я договорился встретиться с Бернатом, а также с юным Пейре Изаура из Ларната, возле церкви Богоматери. Бернат схватил меня за рукав. Он что–то хотел сказать. Но он стеснялся. Потому что ему нужно было произнести ее имя. И возле ворот Пючсерда, последний раз возникло имя и призрачный силуэт Гильельмы. Он быстро и хриплым голосом сказал мне, что этот Пейре Изаура тоже был приведен в Каркассон два года назад. Он исповедался перед инквизитором. И ничего особенного не сказал. И он был в Муре много месяцев, в общей зале. Однажды, зимой 1309 года, он увидел, как Гильельму проводили по коридору, закованную в кандалы. Потом Пейре Изаура выпустили, как и других, чья вина была признана не очень значительной, чтобы он явился выслушать свой приговор. Но он не сделал этого. Он ушел в горы, бежал в Сердань. Он, Пейре Изаура, который последним видел Гильельму живой.

Я ничего не сказал. Я обнял его напоследок. И так мы стояли и смотрели друг на друга. Потом я было стал уходить, а он крикнул мне вдогонку: Прощай! Я обернулся. Он неподвижно застыл у ворот Пючсерда. Высокий, немного сутулый, худой и смуглый, в старой синей одежде, всё же красиво облегавшей его плечи. Он снова движением головы отбросил назад упавшие на лоб волосы, поднял руку, и то ли помахал ею, то ли протянул ее ко мне. Его красивое, очень смуглое лицо казалось мне умиротворенным. Больше я не видел его живым.

Я вспоминал встречу в день святого Иоанна у входа в церковь Богоматери Бурга в Рабастен. Опасения и радость Гильельмы. Доверчивое и нежное нетерпение Берната. Но Бернат не пришел на условленную встречу возле Богоматери Пючсерда. Там был Пейре Изаура, который сказал мне, со слезами на глазах, что Бернат умирает в больнице для бедных, массивном здании прямо за церковью. Он привел меня туда. И я увидел там своего друга, молчаливого и неподвижного. Его тело лежало, вытянувшись, в углу, нагое, укрытое старой тканью, голова упала на плечо. Пейре Изаура и я, мы сами похоронили его в углу для бедноты, на кладбище Богоматери Пючсерда. Какая–то одетая в черно–белое монахиня отдала мне его пожитки и обувь, которые могли еще пригодиться.

Бернат Белибаст. На заре этого дня, когда мы должны были встретиться, его нашли лежащим у подножия городских укреплений. Он еще дышал. Он умер через несколько часов после того, как его перевезли в больницу, не произнеся ни слова. Его товарищ Пейре Изаура, обнаруживший его умирающим, упал на его тело и горько плакал. Все решили, что это был несчастный случай. Этим прекрасным летним утром я стоял на кладбище в Пючсерда, в самом центре города, и дрожал от холода. Я даже не заботился о том, слушает ли меня Пейре Изаура. Я говорил, но на самом деле, говорил не с ним. Я громко говорил, что я скоро уйду. Уйду, когда окончится летний сезон, на зимние пастбища. Со своими баранами или без них, я пересеку Сьерра де Кади, виднеющуюся на горизонте, я пройду Бергедан, я пойду дорогой в землю Лерида, я наймусь на виноградники в Сервера, и я встречу доброго человека.

Я всё еще говорил с ним, с Бернатом. Я отвечал ему.

Я слишком хорошо понимал, что он не переставал повторять про себя все эти дни, но так и не осмелился сказать. Пейре, ты мне ее доверил. А я не смог защитить ее, как я обещал тебе. Бернат, ты не мог защитить ее, никто не может защитить нас от власти Церкви, которая сдирает шкуру.

Бернат. Мы сделали для нее всё, что могли. Она пошла за нами, она выбрала свою дорогу. Стала дочерью света.

И на могиле Берната, над общей ямой для бедных, я молился так, как молимся мы. Как Бернат и Гильельма, как мой брат Гийом, как наши матери и отцы. Неужели в этом мире больше не осталось добрых людей, которые будут молиться за нас Отцу Небесному – чтобы Он избавил нас от зла? Неужели же мы все умрём без утешения?

Paire sant, Dieu dreiturier …

Отче Святый, Боже Правый… Дай нам познать то, что Ты знаешь. И полюбить то, что Ты любишь.

Фаидит.

1 ноября 2000 г. – 1 мая 2001 г.

ЗАПОЗДАЛЫЕ ОПРАВДАНИЯ

В преддверии эпохи Столетней войны и Черной чумы катары Лангедока потеряли своих последних утешителей.

Жан Дювернуа. Заключение к статье о Пейре Отье (1970 год)

Написание – или скорее приключение – этой книги является плодом тщательного исторического исследования, прежде всего текстов, но также и пейзажей. Но я никогда бы не посмела взяться за такое предприятие, если бы не Жан Дювернуа, проложивший и разровнявший передо мной дорогу, предтеча всех серьезных исследований о катаризме в европейской историографии.

Жан Дювернуа не ограничился огромной работой по изданию и переводу реестра Инквизиции Жака Фурнье, сделав тем самым общедоступными незабываемые трагические и живые диалоги пастухов с инквизитором. Он также глубоко и критически исследовал последние годы истории окситанских катаров, особенно анализируя приговоры Бернарда Ги и публикуя выдержки из них. Без него, без наших давних и бесконечных обменов мнениями, без нашей далекой и радостной дружбы, я бы не осмелилась зайти так далеко (а, может быть, и вообще ни на что не осмелилась).

Но после бессмертной, огромной и немного магической работы Эммануэля Ле Рой Лядюри, маленький непокорный народец Монтайю как бы снова воскрес из мёртвых и определенно зажил своей жизнью, очень конкретной жизнью, начиная с 1975 года. Именно это искусила меня осмелиться и рискнуть переступить порог этих маленьких домиков, вдохнуть их дым, послушать разговоры – громко и шепотом – под горным небом.

Я обнаружила Гильельму Маури в 1988–1992 гг, когда писала книгу «Катарские женщины». И после этого я просто не переставала думать о ней. Я стала всё тщательнее анализировать эти небольшие отрывки текстов, где она представала вначале несчастливой в браке, а потом подругой еретиков. И в этой книге, которую я написала о ней, я попробовала «заполнить» лакуны в ее истории, ставя ее в ситуации, хорошо известные нам из документально подтвержденных историй других людей. И все этапы ее жизни, вся пройденная ею дорога, реконструированы мною как можно более правдоподобно – насколько это вообще возможно.

Самым отважным моим открытием был Бернат Белибаст. Я абсолютно уверена, что Гильельма ушла с ним, и более того, что их отношения носили любовный характер. Такой вывод я сделала из текстов, и это видно как минимум с точки зрения фемининного критического подхода. Но больше мне ничего не известно. Возможно, я несколько преувеличила роль Берната, как проводника Фелипа де Кустаусса в Сабартес, а также катарской Церкви в Альбижуа и Тулузэ. Фактически, нам почти ничего не известно о нем, после того, как он поселился вместе с Гильельмой в Рабастен в июне 1306 года, и до его смерти в расцвете лет летом 1311 года, за исключением короткого упоминания о его присутствии в Торроэле де Монгри с другими беженцами весной 1309 года.

Но я не особенно рисковала, описывая последние дни этой двадцатилетней девушки, которой навсегда останется Гильельма. Несмотря на то, что мы не располагаем ни ее показаниями, ни ее приговором, нам известно, что она никогда не вышла из Мура Каркассона. И никогда больше не появилась в Монтайю. Ее братья, Пейре и Жоан, были живы и давали показания перед инквизитором в 1324 году, но в списке живых узников Мура Каркассона из графства Фуа, составленном в 1312 году, ее уже нет. И нет ни ее брата Гийома, ни ее матери Азалаис. Без сомнения, они умерли в Муре. Описание последних дней Гильельмы и ее брата Гийома и всех этих ужасных вещей, которые с ними происходили, основаны на абсолютно точной информации о последних днях огромного количества узников Инквизиции, подобных им. Хочу заметить, что физические пытки применялись не очень часто, а именно тогда, когда инквизиторы считали нужным «заставить кого–то говорить», когда Инквизиция нуждалась в срочной информации – например, если им нужно было выяснить местопребывание какого–нибудь доброго человека, который был еще на свободе, и схватить его.

Зато нам очень точно известна судьба, вовлечение и конец остальных окружающих обоих романтических героев этой книги храбрых людей (выражение принадлежит Жану Дювернуа, который знает их лучше, чем кто–либо) – мученичество (поскольку только так можно назвать сознательный выбор страшной смерти) последних добрых людей, костер Пейре Бернье, вновь впавшего в ересь, сожжение трупа Жаметты, вечное заточение Бланши де Фергюс и бегство Гийома Фалькета. Нам известно также, что Пейре Маури, хороший пастух, свободно жил, бродя по зимним и летним пастбищам на протяжении десяти лет вместе с таким неоднозначным персонажем, как Гийом Белибаст…

Потому в этой книге есть всё самое главное: все эти слова, все эти речи, которые они произносили, и которые в большинстве случаев я просто переписала из показаний и свидетельств перед Инквизицией, из трактатов и ритуалов катаров и приговоров инквизиторов. Все эти слова, произносимые добрыми людьми – слова, за которые они были замучены; все эти приговоры, звучавшие на самом деле; и слова самой Гильельмы: «С ним – ни живой, ни мёртвой» или «Служить добрым христианам», которые передает ее брат Пейре. Все эти почтительные жесты, которыми приветствовали добрых людей; руки, которыми их обнимали, все эти склоненные головы, вся эта сожженная вера, все эти загубленные жизни.

Настоящие жизни. Не «книжные». Жизни, которым я изо всех сил, может даже слишком, пыталась придать бытие: лица, но также и физиономии, одежды, дома, города и деревни, картинки жизни… Я встречала этих людей, словно старых друзей, приходящих ко мне. Я ощущала их каким–то неописуемым образом, что неудивительно, если я столько лет «работала с ними». И я рискнула пойти еще дальше, благодаря Кристин, которая воодушевляла меня своей живой и искренней дружбой и разделила со мной почти все это путешествие вместе с Гильельмой и Бернатом, и безоговорочно разделила со мной все мои чувства. Кристин Дьюлафе, профессиональный археолог. Наверное, я никогда не сумею достаточно отблагодарить ее за решимость и участие. Это она открыла передо мной двери домов в Монтайю, в Рабастен, в Сен – Жан Л’Эрм, это она сосчитала горшки на всех полках и рисовала мне в красках тогдашних овец и баранов: это она показала мне средневековый Ларок д’Ольме, место, где проводились ярмарки, таверну. Это она показала мне пейзажи того времени, тогдашней Фергюс, Ла Гарде де Верфей, глняные домики Борна и Бельвез, старое кладбище перед бывшим фасадом кафедрального собора Тулузы, где произносились приговоры Бернарда Ги. Она видела местность лучше, чем та выглядит на моих картах де Кассини масштаба 1:25 000, и она проделала со мной всю эту работу. И намного больше. Без нее эта книга не имела бы плоти. Ни дерева, ни камня, ни ткани, ни шерсти, ни земли, ни хлеба, ни вина. Ни жизни. И, без сомнения, души. И я не могла не посвятить ей эту книгу.

Но я не могу также забыть и моих всегдашних подруг по ереси, которые поддерживали меня в моем вечном желании повернуть Историю лицом к человеку; этих университетских преподавательниц, склонявших меня «сжечь мосты» и не придавать больше никакого значения священной «научной объективности» историка: Беверли Кинзли из Гарварда, Даниэлу Мюллер из Утрехта, Ильву Хагман из Швеции, Анни Казенаве из Арьежа.

Я также хочу упомянуть Мишеля Жаса, моего друга и пастора, у которого я нескромно одолжила несколько строк его собственной проповеди на прошлое Рождество, для заключительных слов рождественской проповеди доброго человека Фелипа в Монтайю. Я знаю, что он не будет на меня сердиться.

И еще я хочу сказать, как я благодарна Жану – Луи Мартейлю, который помог мне внести и завершить последние правки, и всегда был доверчивым, ласковым, дружелюбным и улыбчивым.

Спасибо, наконец, всем в Монтайю, кто и сегодня принимал меня так же просто и искренне. Потому что Монтайю всегда останется Монтайю.

Моё последнее спасибо я хочу сказать своему мужу и соучастнику Жану – Луи Гаску, который оставался со мной с начала и до конца, на всех дорогах, от земли д’Айю до инквизиторской тюрьмы в Каркассоне. И до фляги с вином в Пючсерда. Жану – Луи, единственному человеку, который, по моему мнению, понимает добрых людей с полуслова. И чувствует их юмор.

ИСТОЧНИКИ ЭТОЙ КНИГИ

Документы

Жоффре д’Абли, инквизитор Каркассона. Фрагменты допросов жителей графства Фуа.

Geoffre d’Ablis, inqiusiteur de Carcassone. Fragment d’enquête en comté de Foix (1308). Ed. Annette Palés – Gobilliard. CNRS, 1984.

Бернард Ги, инквизитор Тулузы. Реестр приговоров.

Bernard Gui, inqiusiteur deToulouse. Registre de sentences (1308–1323). Ed. Philippe a Limborch, Historia Inquisitionis, Amsterdam, 1692.

Бернард Ги. Учебник инквизитора

Bernard Gui Practica Inquisitionis/ Le manuel de l’ inqiusiteur. Ed. partielle Georges Mollat, Champion, 1927

Жак Фурнье, епископ и инквизитор Памье. Реестры показаний и допросов.

Jacques Fournier, evêque et inqiusiteur de Pamiers. Enquêtes 1318–1324. Edition (Privat 1965) et tradution (Mouton, Paris‑La Haye, 1977) par Jean Duvernoy, 3 volumes.

Приговоры Жана де Бюн, Жана дю Пра, Анри де Шамайю и Жака Фурнье.

Sentences de Jean de Beaune, Jean du Prat, Henri de Chamayou et Jacques Fournier, 1323–1329. Registre de l’Inquisition de Carcassone. Paris, BnF, Manuscrits, Fonds Doat, N 27–28.

Трактаты и ритуалы катаров.

Traites et rituelles cathares. Traduction dans: Rene Nelli, Ecritures cathares. L’ensemble des textes cathares traduits et annotes. Nouvelle ed. actalisee et argymentee par Anne Brenon. Paris. Le Rocher, 1995.

Некоторые книги.

Anne Brenon. Les Femmes cathares. Paris, Perrin, 1992.

Jean Duvernoy. L’Histoire des cathares. Toulouse, Privat, 1979.

Jean Duvernoy. «Pierre Auiter», dans Cahiers d’Etudes cathares, 2 serie, N 47, automne 1970, p. 9–49.

Emmanuel Le Roy Ladurie. Montaillou, village occitan. Paris, Gallimard, 1975.

Emmanuel Le Roy Ladurie (sous la direction de). Autour de Montaillou, un village occitan. Actes de colloque international de Montaillou, août 2000. L’Hydre Editions, 2001.

О документальной истории Гильельмы Маури можно также прочесть статью того же автора «Гильельма Маури, из Монтайю (ок.1288– ок.1309), женщина убеждения» в Autour de Montaillou, un village occitan.

ХРОНИКА ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ

Около 1285	Рождение в Монтайю Пейре Маури
Около 1288	Рождение Гильельмы Маури
Около 1298	Рождение Жоана Маури
Рождество 1299	Возвращение из Италии Добрых Людей Пейре и Гийома Отье с их первыми товарищами
	Пейре Маури, в возрасте приблизительно 18 лет, пастух в Арке (до 1305 года). Часто бывает в Разес у братьев Белибастов
1301	Жоффре д’Абли становится инквизитором Каркассона (и графства Фуа)
	Фелип де Талайрак и Ода Буррель, называемая Жаметтой, возвращаются из Италии и поселяются в Тулузе
1302	Смерть Жаметты
	Гийом Белибаст убивает пастуха из Виллеруж – Терменез. Он бежит в подполье к катарам. Облава Инквизиции в Разес. Арест Белибастов в Кубьер. Пейре Маури покидает Арк. Бернат Белибаст становится беглецом. Облавы Инквизиции в Лаурагэ (Верден – Лаурагэ…) и Тулузэ (Борн, Тулуза…)
1302–1303	Жоан Маури, будучи ребенком, видит в Монтайю Фелипа де Талайрака в присутствии своих сестёр Раймонды (замужней) и Гильельмы (девицы)
	Гильельма Маури становится женой Бертрана Пикьера, бондаря из Ларок д’Ольме
1305	Пейре Маури, пастух в Аксе, уходит на зиму в Тортозу
1305	Первое бегство Гильельмы в Монтайю. Она встречает Берната Белибаста
	Пейре Маури навещает Гильельму в Ларок д’Ольме, а ее муж избивает ее. Он встречает Фелипа де Талайрака и Берната Белибаста. Они обсуждают план ее бегства.
	Гильельма бросает своего мужа и бежит из Ларок д’Ольме. Пейре приводит ее в Рабастен, к Бернату и Гийому Белибастам
	Гильельма Маури управляет домом Церкви в Рабастен. Гийом Белибаст проходит там послушничество, а его обучает Фелип де Талайрак. Думенк Дюран, кожевник, часто их навещает
	Бернард Ги становится инквизитором Тулузы. Начало его полицейских операций. Поимка Гийома Фалькета
Декабрь 1305 (?)	Первые приговоры Бернарда Ги. Сожжение вновь впавших в ересь Фелипы де Тунис и Понса Амиеля
	Первая облава в Монтайю. Андрю де Праде и Гийом Отье бегут, переодетые дровосеками. Первые допросы Жоффре д’Абли жителей графства Фуа (сохранились фрагменты показаний). Себелия Бэйль, из Акса, сожжена в Каркассоне как упорствующая в ереси
	Бона Думенк из Сен – Жан Л’Эрм дает Гильельме Маури одежду своего сына, чтобы она неузнанной добралась до Сабартес
Зима 1305–1306 (?)	Жаум Отье сожжен в Каркассоне. Гийом Белибаст и Фелип де Талайрак бегут из Мура Каркассона. Они добираются до графства Ампуриас. Бернат Белибаст с ними
Январь 1306	Санс Меркадье получает крещение из рук Пейре Отье в борде Бертрана Саллес в Верльяк на Теску. Фелип оставляет Ампуриас и добирается до Сабартес, где остается всё лето 1309 г. Под конец лета он переходит в Тулузэ
Весна 1306 (?)	Пейре Бернье сожжен как вновь впавших в ересь по приговору Бернарда Ги
	Пейре Отье перебирается из своего убежища в Верльяке в Бёпуэ, в Ломань
16 июня 1306	Облавы Инквизиции в Альбижуа и Тулузэ
	Гильельма Маури прячется у Боны Думенк в Сен – Жан Л’Эрм
	Пейре Отье пойман при попытке бежать из Бёпуэ в Ломании. Гильельма Маури арестована в Сен – Жан Л’Эрм по ордеру Бернарда Ги. Затем ее переводят в Каркассон
21–24 июня 1306	«Зачистка», организованная Жоффре д’Абли в Праде и Монтайю
	Уничтожение Церкви Пейре Отье. Добрые люди Арнот Марти, Амиель де Перль, Андрю де Праде и Гийом Отье пойманы и сожжены. Фелип де Кустаусса пойман в марте 1310 г. Санс Меркадье покончил с собой. Раймонд Фабре отрекся. Только Пейре Санс и его ученик Пейре Фильс остаются на свободе
1306 – (1308?)	Пейре Маури, будучи пастухом в Пючсерда, узнает, что его родители, сестра Гильельма и братья Гийом и Раймонд арестованы
	Приговор Пейре Отье, подписанный Бернардом Ги и Жоффре д’Абли. Он сожжен на следующий день в Тулузе с 17 верующими, вновь впавшими в ересь
	Гийом Фалькет и 10 его сокамерников бегут из Мура в Тулузе
1307	Бернат Белибаст умирает в больнице Пючсерда после встречи с Пейре Маури
	Азалаис, Гийом и Гильельма Маури умирают в Муре Каркассона. Раймонд Маури выходит с крестами и умирает в Монтайю
Март 1308	Жак Фурнье, епископ Памье, начинает инквизиционные расследования в графстве Фуа совместно с Инквизицией Каркассона (Жан де Бюн, потом Жан дю Пра). Он поднимает старые дела и досье Жоффре д’Абли, интересуется выжившими
	Арнот Маури умирает в инквизиторской тюрьме Жака Фурнье (Мур Аллеман в Памье)
Май 1308 (?)	Гийом Белибаст пойман в Каталонии, передан Инквизиции Каркассона, потом сожжен в Виллеруж – Терменез Бернардом де Фаржем, архиепископом Нарбонны, его светским властителем
	Пейре и Жоан Маури пойманы в Каталонии при соучастии Арнота Сикре. Они допрошены инквизитором Арагона, затем переданы в Памье
	Показания Пейре Маури, Жоана Маури и их сестры Раймонды Марти перед Жаком Фурнье. Пейре рассказывает о побеге своей сестры Гильельмы из Ларок д’Ольме, отмечая, что она была поймана вместе с Пейре Отье, подтверждает ее перевод в Каркассон и ее смерть
	Пейре и Жоан Маури получают приговор инквизиторов Жака Фурнье и Жана дю Пра – вечное заточение в тесном (strict) Муре. Раймонда осуджена на обычный Мур
1308 (?)	Бернат Маури еще жив
Март 1309
Весна 1309
25 мая 1309
Пятидесятница 1309
25 июля 1309
Лето 1309
Конец августа 1309
8 сентября 1309
Конец 1309 – начало 1310
1310
1310, 9 апреля (Пасха)
1310, май
1311, июль–август
Перед 1312 (?)
1318
1318–1324
1321
1323
1323–1324
12 августа 1324

ГЕРОИ ЭТОЙ КНИГИ

– Аббевиль (Никола д’). Доминиканец, инквизитор Каркассона с 1289 по 1302 гг. Он с таким рвением продолжал расследования в духе своего предшественника Жана Галанда, что вызвал восстание под названием «Каркассонское безумие», бунт обитателей Бурга под руководством Бернарда Делисье.

– Абли (Жоффре д’). Доминиканец монастыря в Шартре, инквизитор Каркассона с 1302 по 1316 гг., назначенный, чтобы привести дела в порядок. От него остался только фрагмент допросов 1308 года жителей графства Фуа.

– Айю (Бернард д’). Последний владетель земли д’Айю, муж Эксклармонды де Фуа. Сожжен Инквизицией в Перпиньяне в 1258 году.

– Амиель з Перль. См. Отерив (Амиель д’)

– Амиель (Понс). Верующий из Ла Гарде (Верхняя Гаронна), близкий к доброму человеку Пейре Сансу. Сожжен как вновь впавший в ересь Бернардом Ги 5 марта 1308 года.

– Андрю из Праде. См. Тавернье (Андрю).

– Андрю (Пейре и Гийом). Братья, скотоводы в Планезес, в Фенуийиде (Восточные Пиренеи). Пейре Маури работал на них с 1307 по 1309 гг.

– Аструга. Имя, означающее «удачливая» (рожденная под счастливой звездой). Известна как «пребывающая в обществе Гийома Фалькета», скорее всего, его жена. Была в Сен – Жан Л’Эрм (Верхняя Гаронна) вместе с Гильельмой Маури.

– Байярт (Гийом). Графский кастелян в Тарасконе (Арьеж) в первые годы 14 века. Из семьи верующих, за которую тоже взялась Инквизиция.

– Барра (Жентиль). Дочь Бланши Гвиберт из Фергюс, была замужем в Тулузе. Арестована Инквизицией летом 1309 г. Сожжена как вновь впавшая в ересь Бернардом Ги в Тулузе на Пасху 1310 г.

– Барру (Дюран). Старый верующий из Борна или Монаструка (Верхняя Гаронна). Пойман, сопровождая доброго человека Фелипа де Талайрака в августе–сентябре 1309 г. Сожжен как вновь впавший в ересь в Тулузе Бернардом Ги на Пасху 1310 г.

– Белибаст (Арнот). Сын Гийома Эн Белибаста из Кубьер (Од). Осужден на смерть за ересь до 1312 г.

– Белибаст (Бернат). Сын Гийома Эн Белибаста из Кубьер (Од). Агент еретиков, близкий к Фелипу де Талайраку. Умер в Пючсерда летом 1311 г.

– Белибаст (Гийом). Называемый Эн Белибаст. Глава семьи верующих из Кубьер (Од). Владелец больших стад овец. Известны его четверо сыновей, дочь На Кавалья, две невестки и как минимум двое внуков. Всё его имущество конфисковано Инквизицией. Умер в Муре Каркассона.

– Белибаст (Гийом). Сын Гийома Эн Белибаста из Кубьер (Од). Женившись и став отцом, он убил пастуха перед 1305 г. Добрый человек с 1307 или 1308 г. бежал за Пиренеи в 1309 г. Последний известный добрый человек. Был казнен на костре в 1321 г. в Виллеруж – Терменез (Од) по приказу архиепископа Нарбонны, его светского властителя.

– Белибаст (Раймонд). Сын Гийома Эн Белибаста из Кубьер (Од).

– Белибаст (Эстелла). Жена Раймонда.

– Белибаст (Х). Урожденная Дежан. Из Кубьер. Жена Гийома Белибаста, доброго человека, и мать их сына.

– Белот (Арнот). Из Монтайю, один из сыновей Гильельмы Белот. Женат на Раймонде Арзелье. Арестован во время «зачистки» 1309 г. Еще был жив в Муре Каркассона в 1312 г.

– Белот (Гийом). Добрый верующий из Монтайю, один из сыновей Гильельмы.

– Белот (Гильельма). Добрая верующая из Монтайю, возможно, вдова. Мать Арнота, Берната, Гийома и Раймонда Белотов. Бернат умер в Муре Каркассона.

– Белот (Раймонд). Добрый верующий из Монтайю, один из сыновей Гильельмы.

– Бенет (Гайларда). См. Отье (Гайларда).

– Бенет (Гийом). Глава семьи верующих из Монтайю, скорее всего, брат Гайларды Отье. Умер около 1308 г., получив утешение из рук своего шурина, доброго человека Гийома Отье.

– Бенет (Гийом). Верующий из Монтайю, сын Гийома и Гильельмы Бенет. Арестован Инквизицией в 1308 г.

– Бенет (Гильельма). Верующая из Монтайю, жена Гийома. У нее было много сыновей, в том числе Бернат, Гийом и Раймонд. Допрошена Жаком Фурнье в мае 1321 г. Была осуждена на очень тесный (strictissime) Мур 2 августа, где, скорее всего, и умерла.

– Бени Халим, Бени Лупп. Берберийские племена, жившие между Валенсией и Таррагоном во времена Реконкисты.

– Бернье (Пейре). Родом из Верден – Лаурагэ (Од), сын Берната и Гильельмы Бернье. Агент еретиков и проводник в Италию. Дважды бежал из тюрем Инквизиции. В третий раз арестован и сожжен Бернардом Ги как вновь впавший в ересь 25 мая 1309 г., а его братья и сестры были осуждены на Мур. Его мать Гильельма, умершая, получив утешение, была осуждена на эксгумацию и сожжение в мае 1312 г.

– Бернье (Сердана). Дочь Гийома Форе, называемого Бакалар, родом из Верден – Лаурагэ (Од). Жена Пейре Бернье, под именем Эксклармонды, была в Тулузе компаньонкой доброй женщины Жаметты. Поймана в апреле 1309 г. и осуждена на вечное заточение в Муре Бернардом Ги в апреле 1310 г.