Текст книги "Операция "Рагнарёк" (СИ)"
Автор книги: Андрей Журавлёв
Соавторы: Ольга Сословская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 77 (всего у книги 80 страниц)
Пламя сорвалось с воздетого к небу клинка Сурта, и дождь из охваченных пламенем огромных камней обрушился на перешедший в наступление батальон.
На этот раз дружный крик более четырехсот богатырских глоток «В Вальхаллу!», с тысяча девятьсот девяносто третьего года бывший воинским девизом «Телемарка», звучал почти как «Убирайтесь туда, откуда пришли». Пехотинцы спешно вскочили на борта БМП. Одну из машин охватил огонь, но остальные, несмотря на летящие с неба огненные снаряды, мчались, преследуя врага.
Сурт с ненавистью поглядел на оставшийся в руке эфес обгоревшего меча. Прорицание гласило, что огненный дождь уничтожит Мидгард, завершив собой Рагнарек. То ли потому, что Рагнарек был липовый, то ли потому, что с использованием магии меча король Муспельхейма поторопился, но результат оказался далек от напророченного. Танки и БМП шли вперед, огненный дождь утих, не причинив особого вреда, и турсы отступили, так и не войдя в прямое соприкосновение с противником. Сурт выругался на грохочущем наречии Муспельхейма и покинул своих воинов, бегом бросившись в центр Равнины, к Вратам. К Одину, втравившему турсов в эту передрягу. «Пусть Всеотец отдувается, – думал на бегу король, – иначе мы уходим».
Первый снежок, задержавшийся на жухлой траве между валунами, искрился под октябрьскими звездами. Но из ближайшего ущелья потянуло ароматом сирени и жасмина, и Радсвинн направил войско туда, где, словно из тумана, выплывал им навстречу весенний сад, залитый лунным светом. Под цветущими деревьями яркими конусами расположились шелковые шатры, между которыми ходили люди, сновали брауни и лепреконы, занятые общим делом. Полевой госпиталь устроили в Грезе, малый народец принимал посильное участие в битве, ухаживая за ранеными. Целители из Черной и Белой Башен, Биомаги, местные врачи – все объединили свои усилия, и обстановка в госпитале совсем не напоминала ужасные картины из военных фильмов.
Пока Радсвинн, пользуясь передышкой, сдавал раненых цвергов на руки целителям, Делия прогуливалась между палатками, наблюдая за кипучей жизнью госпиталя. Из ближайшего шатра показалась девушка в голубом костюме медсестры – широких брюках и длинной рубахе, завязывавшейся на спине. Ворох окровавленных бинтов без следа скрылся в открывшейся между корней яблони яме, и «сестричка» повернулась, торопясь обратно в палатку с надписью «Хирургия» над входом.
Из-под круглой шапочки испуганно блеснули синие глаза.
– Войцеху не говори, ладно? – Мелисента подскочила к Делии и схватила ее за руку. – Я ему... Ну почти, не то чтобы совсем уж... В общем, он думает, что я дома.
– Здесь тоже может быть опасно, – заметила Делия, глядя на уже чуть обозначившуюся под голубой рубахой округлость.
– Я же в Неллис на операциях ассистировала, – запальчиво возразила Мелисента, – рану могу перевязать, повязку сменить. И вообще... Нельзя за чужими спинами отсиживаться, если можешь быть полезной.
– Ладно, – улыбнулась Делия, – не скажу. Но потом тебе лучше самой признаться.
– Потом это будет не признаться, а похвастаться, – вздохнула Мел, – но ты права. Если он от тебя узнает, что я ему... не совсем то обещала, что он подумал, обидится же.
– Но ты, все-таки будь поосторожнее, – напомнила Делия, – если вдруг... Уходи немедленно.
– Если вдруг что?
Мелисента выпрямилась, и легкие доспехи сверкнули в лунном свете, а за спиной показалась рукоять фламберга. Секунда – и все снова сменилось голубым костюмом.
– Если вдруг что, – тихо сказала Мелисента, – кому-то придется защищать раненых. И мир станет таким, что лучше уж погибнуть в бою, чем растить детей в память о...
Она не договорила, и Делия крепко обняла подругу.
– Мы справимся, – шепнула она на ухо Мелисенте, – и Войцех вернется. Просто поверь мне. Я знаю.
Мелисента кивнула, часто заморгав, и блеснувшие слезы убрались обратно, а на губах расцвела улыбка.
– Удачи. Всем вам.
Радсвинн вышел из шатра главврача и помахал Делии рукой. Дроу подмигнула Мелисенте и бросилась к отряду. Передышка закончилась.
С тяжелым лязгом клык сходился с клыком, крючковатые когти вервольфов рвали в клочья белоснежный мех, ледяное дыхание зимних волков прожигало до кости. Слева от Бранки Моррис Мак-Намарра вцепился в глотку поднявшемуся на дыбы волку, упал, подминая под себя, разрывая когтями брюхо. Брэндон, с вздыбленной на загривке седой шерстью, отбивался сразу от двух насевших на него зверей. Подскочила Бранка, рванула зубами ухо одного из волков, вцепилась когтями в спину и крестец, резким движением крутанула в разные стороны, ломая хребет, отшвырнула труп в сторону. Еще один зверь, подскочивший со спины, вонзил клыки в ногу Волчицы и она пошатнулась…
Диззи прицелился, разрядил винтовку в лоб зимнему волку, и Бранка издалека улыбнулась ему, оскалив клыки. С расстояния трехсот футов SR-25 била без промаха в уверенных руках Диззи, несмотря на то, что он всего пару месяцев как сменил привычный чуть не с детства пистолет на винтовку.
Зимняя стая уже изрядно поредела, и Гару спешили добить последних врагов, чтобы перевести дух в ожидании нового противника. Но противник заставлять себя ждать не пожелал.
Бронн, человечий брат Бранки, толкнул Диззи в бок.
– Справа!
Конница неслась на них с северо-востока, гремя нековаными копытами по каменистой земле. Засвистели стрелы, и в двух шагах от Диззи на землю упала девушка, сестра одного из Гару племени Мак-Намарра.
– Музыку заказывали? – пробормотал себе под нос Диззи, закидывая за спину винтовку, и пристраиваясь к стоявшему пока что без дела, по причине невозможности в гуще боя не попасть по своим, крупнокалиберному пулемету. – Получаем и расписываемся.
Очередь из почти пятидесятиграммовых пуль ударила по стремительно приближающемуся врагу, ломая или отрывая ноги, дырявя толстые шкуры, сбивая гнутые рога. Рога?
Только сейчас Диззи сообразил, что это не конница. Существа походили на сказочных кентавров, но вместо лошадей тут были бараны, и человеческие головы бариавров венчалась огромными изогнутыми рогами. Лица тоже носили изрядный отпечаток «звериности», с круглыми глазами и длинными бородками, свисающими на мощную грудь. В руках у бариавров были луки, а к ремням, опоясывавшим покрытые шерстью бараньи туши, были привязаны длинные копья и мечи.
– Только бы они не решили, что это баранина, – хмыкнул Диззи, продолжая стрелять и наблюдая краем глаза, как разделавшиеся, наконец, с волками Гару повернули наперерез странной коннице.
– Только патроны зря переводим, – буркнул Фьялар, меняя диск Томпсона, – они даже боли не чувствуют, твари безмозглые.
– Ну, паре десятков ты ноги отстрелил, – заметила Моника, – ползти дольше будут. Хотя от дробовика Тео пользы побольше будет.
– Зато артиллерия не подкачала, – усмехнулся Крис.
Очередной файерболл разорвался в толпе мертвецов, осыпав надвигающихся зомби дождем жареного мяса. Тремере, стоявшие за спинами Интербригады, методично прореживали ряды противника. Объединенный отряд Конвенций, ответственный за огневую поддержку Независимого Контингента, от них не отставал. Немногочисленные маги Башен, владеющие боевыми плетениями, объединились с конвенционалистами, но Саня и Маша с Бобби решили держаться поближе к друзьям.
Как все эти тысячи зомби уместились на уже сгоревший Нагльфар, Фьялар так и не уразумел. Мертвецы посвежее все еще хранили некое подобие разума и даже пытались уворачиваться от пуль и огненных шаров, но их, к счастью, было немного. Поклонение Асам в современном мире стало уделом немногих эстетствующих реконструкторов и ролевиков.
Большую часть ходячего кладбища, которое на гордое наименование «войско» никак не тянуло, составляли мертвецы старые, с пустым взглядом глубоко запавших глаз, с пергаментно сухой кожей в глубоких морщинах. Женщин было мало, детей не было вовсе. Зато дряхлые старики, еще при жизни еле передвигавшие ноги, во много раз превосходили числом зрелых и молодых. Героев, погибших с оружием в руках, Один предусмотрительно забирал в Вальхаллу, так что армия Локи, значительно превосходящая числом воинство его названного брата, боевыми навыками не блистала.
За спинами зомби мертвенным сиянием, в котором угадывались человеческие фигуры, летели, не касаясь земли, призраки давно ушедших племен. Возможно, это были предки тех, кто верил в северных богов, поклонявшиеся их позабытым предшественникам. И они, по мнению Фьялара, которое он пока держал при себе, могли оказаться самыми опасными противниками. Если зомби горели, как сухие дрова, а автоматные очереди могли покалечить их до совсем уж небоеспособного состояния, то призраков не брали ни огонь, ни пули.
Фьялар выбросил из головы эту проблему, обнажая Бен-Грефилль. Рядом улыбающийся Норвик расчехлял топор, а Войцех вытягивал из ножен кавалерийскую саблю, до этого дня украшавшую стену его библиотеки.
– Держать строй, – скомандовал Фьялар, – не давайте им себя обойти, весом задавят.
– И не рвитесь вперед, – добавила Маша, – мы будем дожигать то, что вы нарубите. Под огонь не подставляйтесь.
– Есть, не подставляться, миледи, – усмехнулся Крис.
Первая волна мертвецов накатила на них, как прибой на скалы, разбившись багровой пеной. Блистающей дугой мелькал Бен-Грефилль, взлетал и опускался боевой топор, ловя окровавленным лезвием огненные сполохи, Войцех рубил методично, с потягом, Крис и Моника выпустили когти, кромсая сухие обескровленные тела. Клыки в ход не решился пустить никто, от зомби смердело тухлятиной и гнилью. Хоакин и Рамо рубили врага, как тростник на плантации, деловито, в четыре руки. Ингрид орудовала мясницким ножом, сберегая кровь до более серьезной драки.
Напиравшая сзади толпа зомби взбиралась по горе тлеющих, изрубленных в куски тел, обжигая ноги. На большое пламя Маша не решилась, вампиры тоже были особо уязвимы для огня. Мертвецы наступали в зловещем молчании, оскалившись в безумной злобе, их скрюченные пальцы тянулись к шеям противников, желтые обломанные ногти норовили вцепиться в лицо. Их можно было уничтожить, но не остановить, не обратить в бегство, а сзади все прибывала и прибывала толпа, грозя опрокинуть и растоптать растянувшихся в линию бойцов Интербригады.
– Кэрол сейчас достанется, – в промежутке между ударами бросил Фьялар Норвику.
Скальд молча кивнул, продолжая рубить наседающие на него трупы. Призраки, до того теснившиеся за спинами зомби, повернули на северо-восток, навстречу отряду Рыжей.
Под натиском врага вампиры медленно отступали, чтобы не ломать строй. Полоса тлеющей плоти становилась все шире, Маша закашлялась от вонючего едкого дыма, и Бобби, рубивший зомби на передней линии, отступил за спину Войцеха, поддерживая девушку за плечи, пока она справлялась с приступом тошноты.
Рваные раны от желтых ногтей и гнилых зубов закрывались дольше, чем обычно, но пока никто из вампиров серьезно не пострадал. Фьялару чудом удавалось рубить все тянущиеся к нему руки, но усталость уже начинала наливаться свинцом в плечах и икрах.
– Bara völdin!* – прогремел над полем боя голос Норвика, перекрывая лязг мечей и треск ломающихся костей. Топор молнией взметнулся над головой ближайшего зомби, быстрее побежала по жилам кровь, ускоряя движения, придавая новую силу ударам, превращая Норвика в смертельный вихрь.
Остальные последовали его примеру, и вампиры перешли в наступление, тесня врага стальной стеной. Маша легонько сжала руку Бобби, и МакГи снова занял свое место в линии. Теперь жечь изрубленные останки стало опасно, свои могли ненароком попасть под огонь, и Маша с Саней, объединив усилия, обрушили на головы дальних зомби кислотный дождь, проедавший кожу до кости, растворяющий мертвые тела в чавкающую под ногами продолжающей переть вперед толпы жижу.
Ряды мертвецов, изрядно потрепанные огнем и мечом, наконец, дрогнули. Фьялар, разрубивший пополам очередного зомби, перевел дух и даже успел глотнуть воды из висящей на поясе фляги. Крис как раз прикладывался к пакетику, когда рядом с ним, громко выругавшись, пошатнулась и упала Моника. Удар когтей отбросил вцепившуюся ей в ногу голову футов на тридцать, но из глубокой раны на ноге девушки хлестала кровь, а раздробленная кость осколками засела в ране.
– Час, не меньше, – мрачно констатировал Крис, – в госпиталь, немедленно.
– Но я…
– Ты вернешься, когда ходить сможешь, – не терпящим пререканий голосом заявил Крис, – не то сам тебе голову оторву, не дожидаясь, пока это сделает какой-нибудь мертвяк.
– Есть, сэр! – обреченно опустив голову, вздохнула Моника.
Летучая мышь с переломанной лапкой взвилась над Равниной и, сделав круг, унеслась на юг.
– Месяц, как научилась, – с гордостью объявил Крис, занимая место рядом с Войцехом.
Еще четверть часа мясорубка продолжалась в полную силу, пока, наконец, поле не покрылось догорающими, но все еще шевелящимися обрубками старой мертвечины.
– Что там у Рыжей? – встревоженно спросил Фьялар, вглядываясь в сгустившуюся на севере тьму.
У Рыжей было паршиво до невозможности. С зацепившей их краем толпой зомби солдаты разобрались быстро и эффективно, но призраки оказались самым страшным противником, которого Кэрол могла бы вообразить.
Словно сотканные из зеленоватого тумана, в котором расплывчатыми чертами угадывались древние воины в кожаных доспехах или плохоньких кольчугах, вооруженные грубыми бронзовыми мечами, привидения просочились сквозь строй, облепив людей густой леденящей дымкой. Призрачные мечи не наносили ран, хотя древние воины вовсю пытались рубить живую плоть. Но и сами они были неуязвимы для любого оружия, даже серебряные или заговоренные пули оказались бессильны, даже фламберг Кэрол, зачарованный гномьими рунами, проходил через туман, не встречая сопротивления, словно она пыталась рубить голограмму.
Но липкий холод вытягивал силы, замедлял движения, смущал разум. Рыжая отчаянно сопротивлялась дремоте, вползающей в мозг, заставляющей опустить руки, сдаться, лечь и умереть, присоединившись к армии призрачных бойцов. Рядом с ней уже несколько солдат действовали как автоматы, на механические сердца и нейропроцессоры смертный холод не влиял никак. Но, возможно, настоящая смерть была даже лучше такого превращения в бездумного робота, запрограммированного только на войну и убийства.
Рыжая чуть было не приказала отступать, но в последний момент отказалась от этой мысли. У них, в отличие от обычных людей, был хотя бы шанс продержаться до… До чего? Кэрол оглянулась через плечо, высматривая магическую поддержку. Традиционалисты, убедившись, что ни файерболлы, ни молнии не наносят призракам ни малейшего вреда, снова сосредоточили огонь на наседающих на Интербригаду зомби. У вампиров своих хлопот был полон клыкастый рот, и, к тому же, Рыжая не была уверена в том, что Сородичи настолько мертвы, что леденящий туман их не остановит. Или, еще хуже, уничтожив всю оставшуюся человечность, высвободит в них Зверя, превратив в толпу обезумевших кровопийц, без разбора рвущих своих и чужих.
Еще дальше, почти у самой грани, между Традициями и Капеллой, в лагере Технократов наблюдалось усиленное движение. Немногочисленный Штурмовой отряд Итерии Икс прикрывал Техномагов, возившихся вокруг здоровенного устройства, похожего на пушку с граммофонной трубой вместо ствола. Никелированная поверхность трубы ярко блестела в лунном свете, переливаясь разноцветными сполохами отраженных магических огней. Десантники и Штурмовики из конвенции «Покорителей Бездн» принять участие в битве не смогли, Глубокий Космос неожиданно активизировался, словно чудовища, обитающие там, почувствовали, что сейчас самое время ударить в спину обитателям Земли.
Чем они там занимались, Рыжая даже предположить не могла, но очень надеялась, что это хоть как-то связано с их проблемой. Оставлять Контингент на съедение призракам было не только противно, но и попросту глупо. Но и отход казался преждевременным, по крайней мере, вампирам надо было дать время покончить с зомби.
Кэрол снова взмахнула фламбергом, чтобы хоть чем-то себя занять. Иллюзия боя помогала сопротивляться леденящему отупению и сводящему мышцы холоду. Клинок неожиданно наткнулся на мягкую плоть, и голова полетела влево, а тело осело к ее ногам без единой капли крови. Холод чуть-чуть отпустил.
Яркое сияние, ударившее из раструба «пушки», материализовало призраков, вернув их из параллельного измерения, только слегка пересекающегося с текущей реальностью. Взметнулись вверх тяжелые и грубые мечи, боевой клич на древнем языке огласил поле битвы. Но это уже не имело значения, холод отступил, пули и клинки разогнавшихся до предельной скорости и силы солдат разили противника десятками. Трупы, впрочем, исчезали без следа, и скоро только теплый желтоватый свет, все еще бьющий из магической трубы, напоминал о грозном противнике с «того света».
– Ну, кто еще мечтает о загробной жизни? – хмыкнул подошедший к Рыжей Сэмюэль, выключая камеру.
– Молодцы, что догадались это снять, – улыбнулась Кэрол, – камера – страшное оружие в правильных руках.
– Тогда мы пошли, – кивнул стоящий рядом с другом Пауль, – еще кучу кадров настрелять нужно.
*– Bara völdin – Только силой. Боевой клич викингов
157. Равнина Вигридр. Рагнарек (продолжение)
Эйнхерии наступали «свиньей», узким клином с растянувшимися назад флангами, кольцом прикрывавшими вождей и их личную дружину. Там же находились и немногочисленные лучники, воины Вальхаллы предпочитали в бою меч или секиру, ведь только это оружие почиталось достойным руки того, кто стремится в Золотой Чертог. Плотная стена щитов прикрывала шедших в тесном строю воинов, края верхнего и нижнего ряда перекрывались внахлест, защищая эйнхериев от стрел противника.
– Неравный бой, – покачал головой Фионнбар, принимая из рук оруженосца высокий шлем, увенчанный сапфировой звездой, – они знают, что смерть – это лишь мимолетный сон, а завтра снова бой на Бранном Поле. Что будет с теми Ши, кто падет в бою здесь, в междумирье? Вечное ничто или возрождение в Авалоне?
– Не все ли равно, – пожал плечами Джереми, – для этого мира они будут потеряны. Но разве не в наших сердцах живут Дагда и Луг, Морриган и Бригита? Славная ночь для битвы, братец. И пусть мечи споют победную песнь.
– Пора забыть об Авалоне, – сурово произнес Сигурд, – для мира занимается новая заря, и, если рассвет окрасится нашей кровью, не жаль. Лишь бы взошло солнце.
Князья других Домов, движимые теми же чувствами, что охватили сейчас Князя Фионна, хотели вообще запретить своим подданным идти в бой. Лепреконы, брауни, слуаги и прочий Малый народец, здесь, между мирами, могли погибнуть окончательно, потеряв надежду на новое возрождение в человеческом теле. Что ожидало Ши, оставалось неясным.
Фионнбару понадобилось все его красноречие, чтобы убедить Совет отпустить на битву хотя бы три Дома, участвовавших в войне с орками. А Малому народцу дозволено было лишь ухаживать за ранеными, оставаясь за пределами Равнины.
Подошла Уна, в легкой кирасе поверх плотного и узкого платья синего бархата, в серебристом полушлеме, с уложенными на затылке тяжелыми косами. На поясе у Княгини висел меч.
– Давно это было, муж мой, – тихо сказала она, – но моя рука все так же крепка, и не дрогнет, удерживая вожжи. Да не знают промаха твои копья, Князь.
– Пусть кони мчат, словно ветер, Княгиня, – улыбнулся Фионнбар, – навстречу судьбе и новому миру.
Фионнбар поднялся на колесницу, выпрямившись во весь рост и сжимая в руке копье. Уна на сиденье возницы натянула вожжи. Алое знамя с серебряным львом, оглядывающимся через плечо, развернулось на ветру, и вороные кони рванулись навстречу врагу.
Копья тонко засвистели в воздухе, вонзились в щиты, прикрывавшие голову «свиньи», опрокидывая бывалых воинов, лучших бойцов Вальхаллы, на мерзлую землю. Когда-то люди поклонялись Князьям Холмов, как местным божествам, как малым Силам, и, пусть с тех пор вера в их могущество угасла, и их воля уже не могла лепить мир, как мягкую глину, в руках оставалась прежняя, далеко превосходящая человеческую, сила, и пламенной отвагой горели бессмертные сердца.
Колесницы налетели на расшатавшийся строй эйнхериев, но фланги «свиньи» разомкнулись, принимая удар на себя. Воины Одина опустились на колено, сдвигая щиты, выставив между ними длинные копья, упершиеся древками в землю, и всадники, несущиеся вслед за колесницами, налетели на них с разгона. Раны, пришедшиеся в мягкие мышцы груди, только раззадорили боевых коней, и они принялись наносить удары копытами, становясь на дыбы, ломая щиты в мелкую щепку. Ши, преломившие лансы* о доспехи противника, выдергивали из седельных петель мечи, спешиваясь для ближнего боя.
Фионнбар спрыгнул с колесницы, и Уна погнала коней вдоль линии эйнхериев, сшибая щиты острым металлическим прутом, вставленным в ступицу колеса. Развернулась и, перебросив вожжи сменившему ее юному воину из Дома Фионна, выдернула из ножен тонкий и длинный клинок. В разрезе узкой юбки мелькнула нога в высоком сапоге, скошенный каблук ударил в живот подлетевшего к ней здоровенного бородатого викинга с топором. Клинок тем временем вонзился в глаз его приятелю, подскочившему слева.
– Любовью победим! – древний девиз дома Фионна прозвучал над полем боя, и Уна бесшабашно улыбнулась. Пожалуй, она не такое древнее существо, как ей думалось до сих пор, и еще сумеет сделать Князю подарок. Обязанности Майской Девы незачем возлагать на дальних родичей. Если, конечно, это будет дочка, а не сын.
Даже в сломанном строю эйнхерии отчаянно защищались, но Ши, опьяненные радостью битвы, теснили их к северу. Фионнбар и Сигурд рубились плечом к плечу, узкие мечи синхронно взлетали, и веера алых капель пылали искрами в серебристом сиянии клинков. Джереми шел напролом, огромная секира раскалывала латы, как ореховые скорлупки, и грозный рык герцога повергал в ужас даже закаленных бойцов Вальхаллы.
До Врат, у которых Аватары Асов и Ванов, все еще не вмешиваясь, наблюдали битву, было уже недалеко.
– Это цверги? – спросил Кнут Брунгильду. – Далековато они к северу забрались.
– Радсвинн к югу от турсов отходил, – Брунгильда вгляделась во тьму волчьим взглядом, – но судя по росту, или цверги, или…
Валькирия хотела сказать «гномы», но что-то всплыло в ее памяти. Такое далекое, что защипало глаза.
«Спи, непоседа. Не то дуэргарам* отдам, утащат тебя под землю, век солнышка не увидишь…»
Ах, мама, мамочка. Не один век – десяток и еще пяток – не видела твоя непоседа солнышка. Ночь и охота, война и кровь, кровь… Реки и моря, океан крови. И все зря. Говорила мать: «Не видать деве Вальхаллы, не держать меча после смерти, голодная Хель утащит к себе, усадит паутину ткать, хоть сражайся, хоть детей рожай, а дорога одна».
Вот она мечта – близко, ближе не бывает. Смени сторону, выпусти клыки, подними меч. Может, Игг заметит? Может, возьмет к себе ту, что полторы тысячи лет сражалась с его именем на устах? Так тяжело меняться, так трудно…
– Это дуэргары, – хрипло прошептала Брунгильда, вытягивая из ножен короткий прямой клинок, – серые гномы. Готовь людей к бою, Олсен. Эти твари не знают ни пощады, ни жалости.
Ополченцы – жители Мемурубу и окрестных поселков, вооруженные спешно розданными им с армейских складов автоматами Хеклер-Кох G3, открыли огонь по приближающимся плотной колонной карликам.
Густые свинцовые очереди ударили по пластинчатым латам, по длинным кольчугам, с диким лязгом передние дуэргары упали на землю. Из задних рядов в сторону лесорубов полетели арбалетные болты, но расстояние было еще слишком велико.
Мигнуло, воздух затрепетал и задрожал дымчатой рябью, вздуваясь неровными пузырями. Колонна словно поредела, и дуэргары перешли на бег, стремясь поскорее сойтись с противником в ближнем бою.
– Смотрите в оба, – предупредила Брунгильда, – они могут становиться невидимыми. До первого удара. Кто-то из них наверняка свернул в сторону и попытается обойти нас с фланга.
– Пусть попробуют, – мрачно ответил староста Мемурубу, разворачивая ствол вправо. Дикие вопли и металлический грохот, подтвердили правоту Брунгильды. Пара мертвых гномов упала на землю, словно соткавшись из воздуха, но остальные продолжали бежать, хотя автоматные очереди, судя по непрекращающемуся лязгу и звону доспехов, достигали цели.
Они собрали изрядный урожай, но дуэргары неслись вперед, размахивая на ходу боевыми кирками и молотами. Серый народ, проводивший всю жизнь либо в унылом безрадостном труде, либо в войнах с соседями, предпочитал оружие, похожее на привычные рабочие инструменты.
– В топоры! – грянул голос Олсена, когда первые дуэргары поравнялись с ополченцами. – Руби врага!
Бой кипел жарко и яростно, дуэргары, доходившие людям едва до груди, в плечах были шире любого мужчины, кроме, разве что, местного чемпиона по бросанию бревна Мунка, и обладали недюжинной силой. Кирки и молоты столкнулись с тяжелыми топорами лесорубов, зазвенели круглые щиты.
Брунгильда вихрем носилась между бойцами, неожиданно появляясь в самых опасных местах. Громадная сила Волчицы, вложенная в удары широкого меча, сминала пластины доспехов, прорубала кольчуги, словно простую дерюгу, головы летели с широких плеч, как яблоки под ветром. Толстый свитер Брунгильды пропитался кровью – и врагов, и ее собственной, но раны закрывались так быстро, что она едва успевала ощутить боль. Быстрее, сильнее, еще один враг, и еще, и еще…
Это ее люди, ее народ, плоть от плоти тех воинов, с которыми она ушла в свой первый бой из отцовского стана, потомки боевых товарищей, кровь от крови отважных дев и бесстрашных мужей Севера. И если Вальхалла закрыта для нее – пусть. Сегодня хороший день, чтобы умереть. Как и любой другой. Делай, что должно, и будь, что будет.
И Брунгильда рубила врагов, пока меч не затупился, и она не бросила его на землю, выпуская из рук футовые когти крепче стали, и снова безумным вихрем неслась, словно истинная Валькирия древних саг, бросившая вызов самому Одину.
Люди держались стойко, но силы были неравны, это Радсвинн заметил еще издалека. Он, возможно, тоже не узнал бы серых гномов, еще задолго до Раскола вытесненных из Мидгарда объединенными усилиями цвергов и альвов, тогда еще владевших процветающими Лесными Обителями по всему Северу, если бы не Делия.
– Дуэргар, – в голосе дроу зашипела давняя ненависть к «союзникам», презрение к их раболепному пресмыкательству перед жрицами Хель, к их коварству, жестокости и унылой ненависти ко всем, включая самих себя.
Лишь мучения слабых и беспомощных могли вызвать редкую жестокую улыбку на серых лицах, лишь от злой насмешки загорались огоньки в маленьких тускло-черных глазках. Морщинистые лысые головы, бороды, похожие на серую паклю – дуэргар воплощали в себе жестокий дух Подземья не меньше, чем ее соплеменники.
Цверги перешли на ровный бег, торопясь поскорее придти на помощь соседям из Мемурубу. Дуэргар, завидев давних врагов, завыли и завизжали, кирки и молоты застучали о круглые баклеры, вызывая цвергов на бой.
Делия, очертя голову бросилась вперед, и клинки запели в предвкушении славной битвы.
Сталь все звенела, а дуэргар все прибывали и прибывали, словно Локи опустошил не только глубокие норы Свартальфхейма, но и все обиталища серых гномов во всех Нижних Мирах. На каждого павшего цверга или лесоруба приходилось не меньше десятка дуэргар, но это все равно было слишком мало, слишком дорогой ценой доставалась победа, до которой, к тому же, было еще далеко.
– Йотуны возвращаются, – выдохнула Делия, поравнявшись с остановившейся на мгновение Брунгильдой, – только этого нам не хватало.
– Это не йотуны, – в голосе Радсвинна, тоже оказавшегося рядом, послышалась радость и надежда, – это тролли.
– Тролли?
– Наши тролли. Местные. В горах живут. Я и не думал, что они присоединятся, – сообщил Радсвинн, не прекращая работать секирой, – совсем не боевитый народ. Должно быть, их крепко разозлили.
Три десятка двенадцатифутовых великанов приближались к ним с юго-запада. Толстые серо-коричневые шкуры покрывали бугрящиеся мышцы длинных рук и коротких, но крепких ног, на широких лицах с приплюснутыми носами зеленые круглые глаза блестели из-под нависших бровей.
– Наша придти, – глубоким грудным голосом прогудел самый высокий тролль с ожерельем из крысиных черепков на толстой шее, – наша помогать. Что наша делать?
Радсвинн с сомнением взглянул на троллей. Они спокойно прошли сквозь гущу боя, свои их не тронули, дуэргары связаться не решились. Возможно, надеялись, что тролли, известные по сказкам и легендам дурным характером, примут их сторону. Вид у великанов был весьма грозный, но ни оружия, ни когтей, ни клыков…
– Серые гномы пришли на нашу землю, – Радсвинн говорил громко и отчетливо, опасаясь, что троллю будет сложно его понять, – они хотят забрать ее себе. Враг не должен топтать…
– Топтать! – радостно воскликнул тролль и повернулся к своим собратьям. – Топтать!
Огромные ноги затопали в толпе сражающихся, сбивая с ног дуэргаров, сминая их в окровавленные лепешки. Цверги и люди чуть отступили, освобождая троллям поле деятельности. И, перекрывая шум битвы, над Равниной эхом разнесся гром тролльих голосов: «Топтать!».
– Похоже, там нужна помощь, – Фьялар остановил отряд, спешивший к Вратам, на соединение с Ши, и вгляделся южнее, туда, где лесорубы сошлись с дуэргарами в жаркой сече, – Фионнбар и Рыжая пока справятся без нас. Поворачиваем на юг.
Норвик, шагавший рядом с гномом, кивнул, перехватывая топор поудобнее, и Интербригада развернулась, ускоряя шаг.
Делия переместилась в задние ряды отряда, чтобы пару минут перевести дух. Отерла кровь, забрызгавшую лицо и руки, жадно приложилась к фляге с водой. Брунгильда последовала за ней, и Делии показалось, что Валькирию гнетет какой-то неразрешенный вопрос. Но вместо этого Брунгильда вдруг схватила дроу за руку и решительно потянула к югу, в сторону от битвы.
– Тебе надо уходить.
– Что-то случилось?
– Они идут сюда, – тихо ответила Брунгильда, – я чувствую приближение Сородичей. А Фьялар…
– Пора передислоцироваться, – с улыбкой кивнула Делия, – но время еще есть. Ты, кажется, хотела о чем-то спросить?
– Да, – еще тише сказала Брунгильда, – ты же была там, в Асгарде. Как там, Делия? Они действительно нам враги? Как фальшивый Всеотец, которого мы предали солнечному свету?
– Нет, Валькирия, – серьезно ответила Делия, – не враги. Но разве твой народ не воевал со своими за земли, за стада? Разве не шел ярл на ярла, а норд на норда? У нас разные интересы, Брунгильда. Мы хотим…
– Я знаю, чего мы хотим, – торопливо перебила ее Валькирия, – но мне тяжело это принять. Я полторы тысячи лет грезила Вальхаллой, вечной битвой без горя для побежденных, опьяняющим запахом крови без голодной жестокости, славой без вины. Мне трудно об этом забыть. Я сражусь за новую жизнь, Делия, но я не знаю, гожусь ли я для нее.
