Текст книги "Операция "Рагнарёк" (СИ)"
Автор книги: Андрей Журавлёв
Соавторы: Ольга Сословская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 80 страниц)
За прилавком стоял пожилой китаец с длинной косой, но в европейском костюме, представленный Фьялару как мистер Фуши. Он явно узнал потенциального покупателя, поклонился, сложив руки лодочкой и радостно улыбаясь, и вытащил из-за стойки простой обтянутый искусственной кожей футляр. Фьялар с сомнением поглядел на это не слишком обнадеживающее вместилище обещанного шедевра гитарного мастерства.
Но сама гитара превзошла все ожидания. Небольшая, с классическим изгибом, светло-янтарного цвета и тонкими коричневыми кольцами разных оттенков вокруг отверстия.
– Антонио де Торрес? – взволнованно спросил гном.
Фуши кивнул.
– Тысяча восемьсот девяностый год. Одна из лучших.
– Мои поздравления, мистер Бэйн, – с улыбкой обернулся Фьялар, – вам действительно удалось меня заинтересовать. Где и когда я могу познакомиться с вашим таинственным клиентом?
– Вы ни о чем не хотите спросить? – усмехнулся Бэйн.
– Я могу ее попробовать?
– Вообще-то я имел в виду цену, – рассмеялся Бэйн, – но попробовать вы ее, конечно, можете. Задняя дверь магазина ведет в комнату для прослушивания. Там прекрасная акустика. Хотите пройти?
– Безусловно, – Фьялар почти с вожделением глянул на гитару, которую Бэйн нес за ним, все еще не давая в руки, – мне просто не терпится свести с ней знакомство.
Задняя комната, обитая темно-вишневым ковровым покрытием, включая ведущую в магазин дверь, пол и потолок, освещалась круглыми утопленным в стены лампами. Посредине стоял одинокий стул в стиле Бидермейер, у стены – пустой пюпитр. Бэйн с полупоклоном вручил гитару Фьялару и скрылся за тут же захлопнувшейся за ним дверью.
Голос у гитары оказался глубокий и мягкий, но Фьялар уже слышал в нем стальные нотки вокала Норвика, и четкий ритм Войцеха, и плотное звучание индейских братьев. И, конечно, соло своего концертного Лес-Пола. Идеальный инструмент, чтобы в компании с Норвиком, впервые за много веков вернувшимся от чисто исполнительской карьеры к сочинению музыки, набрасывать темы новых вещей.
Вот и теперь медленно и певуче лилось вступление к новой балладе, наползая сизым туманом с гор, укрывая мглистой дымкой мир, оставляя их наедине.
– Инструмент не пострадал? – уже почти сквозь сон услышал Фьялар. – Тащи его быстрее, газ еще не выветрился.
Темнота дышала сыростью и плесенью. Обнаженные лопатки холодил металл спинки, руки саднило от металлических браслетов, пристегнутых к поручням. Ноги тоже оказались притянутыми к ввинченным в пол – это он определил, пытаясь подвинуться вместе с креслом , – ножкам. Но джинсы и ботинки неизвестный похититель на нем оставил, и железо на щиколотках натирало меньше. Фьялар чуть не до крови закусил губу. Войцех сказал «не ходи». Но кто мог знать, что это предупреждение может относиться к невинному посещению музыкального магазина в разгар торгового дня? Впрочем, для самобичевания момент был неподходящий. Гораздо важнее было понять, кому и зачем он мог понадобиться.
Фьялар перебирал в памяти все почерпнутые из сети сведения о Сородичах Чикаго. Обстановка в Ветреном Городе была столь запутанной и полной недомолвок, интриг и подковерной возни, что почти любой из них подходил, по мнению Фьялара, на роль гостеприимного хозяина. Единственной зацепкой мог оказаться магазин…
Но придти к определенным выводам гном не успел. В глаза ударил нестерпимо яркий после полной темноты свет пяти свечей, выхватывая из мрака умильную улыбку, крючковатый нос и горящие лихорадкой глаза Таможиуса Кужлейки.
– Я боялся, что местная политика не даст тебе времени навестить мою скромную обитель, – сообщил Тореадор, ставя канделябр на простой дощатый стол у красной кирпичной стены, по которой сочились капли влаги, – поэтому я взял на себя труд организовать твой визит лично.
Таможиус положил на стол скрипичный футляр, который держал в другой руке, и вытащил оттуда скрипку и смычок.
– Мы ведь прекрасно сыгрались на концерте, да? – он вопросительно посмотрел на Фьялара, но гном не ответил. – Думаю, нам стоит продолжить репетиции.
Только теперь Фьялар разглядел, что гитара, на которой он играл в магазине, лежит на столе. И первой мыслью, к его собственному удивлению, оказался страх, что сырость повредит инструменту.
– Мы обязательно сыграем вместе, да, – хихикнул Таможиус, прилаживая скрипку к подбородку, – но на этот раз мою музыку. Так что для начала тебе стоит ее послушать.
Смычок мелькнул в воздухе и опустился на струны, заставив их нервно и жалобно взвизгнуть.
– Если, конечно, ты будешь в состоянии играть, когда я закончу вводить тебя в курс дела, – надменно заявил Кужлейка, – моя музыка требует внимания, и я помогу тебе сосредоточиться.
Он снова положил скрипку на стол, подошел к Фьялару и, взмахнув правой рукой, острым ногтем прочертил кровавую линию на плече гнома. Горячий и влажный язык прошелся рядом с порезом, собирая выступившую кровь, но не закрывая рану.
– Помогает настроиться на одну волну, – хихикнув, сообщил Таможиус, – итак, «Рондо».
Фьялар потерял счет времени. Мрачные пассажи Кужлейки, наполнявшие душу невыносимым отчаянием и горестной безысходностью, рыдания скрипки и рвущие кожу в каждой паузе когти слились в одну, неподражаемо-гениальную мелодию. Стекающая по рукам и груди кровь пульсировала в такт музыке, заставляя сердце заходиться маятником от пьяняще-сладостной боли до омерзительно-горького блаженства. Когда сознание стало покидать Фьялара, и музыка уже доносилась до его разума как сквозь кровавую пелену, Таможиус зализал его раны и поднес ко рту стакан дешевого и кислого красного вина.
– Мы только начали, мой дорогой гость, – улыбнулся он, – обычно, я не трачу на концерт больше недели. Но с тобой, мой друг, я готов провести вечность. Ведь мы так хорошо понимаем друг друга, да?
Фьялар сплюнул кислое вино на заляпанный кровью грязно-белый свитер Тореадора.
– Ты можешь закрыть мои раны, но крови у меня на неделю не хватит. Кому будешь играть, когда я сдохну? Крысам?
– Крысы предпочитают флейту, – блеснул клыками Кужлейка, – профаны и дилетанты. Но ты не волнуйся, умирать ты будешь долго. Я даже во вкус не вошел. Впрочем, ты ведь понимаешь меня, да? Как гений гения.
Фьялар не ответил. За неделю его друзья перетряхнут Чикаго до последней щелочки, в этом он не сомневался. Но вот действительно ли Таможиус сумеет продержаться на грани безумия достаточно долго, чтобы дать им на это время?
– Ты гений, – кивнул Фьялар, – я в этом уже не сомневаюсь. Может, дашь мне гитару?
– Рано еще, – покачал головой Кужлейка, – ты мечтаешь о свободе, а не о музыке. Но сумею убедить тебя в том, что музыка важнее.
На этот раз в запястье Фьялара впились желтые клыки, и Тореадор присосался к его руке с чавкающим звуком. Боль резанула, как раскаленный кинжал.
Кужлейка отстранился. По острому подбородку стекала кровь, глаза блуждали.
– А гномья кровь другая, – он с видимым интересом поглядел на Фьялара, – гуще, солоней. И вдохновение от нее другое. Вот, послушай.
Он снова взялся за скрипку, и она взвилась к каменному сырому потолку болезненным стоном. Фьялар рванулся из оков, руки сами собой потянулись к ушам, чтобы закрыть их от этого пронзительного визга. Но браслет только царапнул по ране, и гном, не сдержавшись, зарычал от боли, присоединяя свой голос к безумной музыке.
59. Вотер-Тауэр Плэйс. Чикаго. Делия
– Он жив, – убежденно сказала Делия.
Она только сейчас осознала, насколько крепка между ними связь. За все это время ни одному из них не грозила по-настоящему смертельная опасность, когда они были не рядом. Поэтому ей и в голову не приходила мысль, что разрыв этой связи хлестнет не оставляющей сомнений болью. И теперь она чувствовала Фьялара, и в сердце засела острая игла, но сказать, что это – тревога или уверенность – она не могла.
– Из всех местных кровопийц – именно тот, кому на политику глубоко плевать, – покачал головой Норвик, – это же надо…
– И поэтому остальные им мало интересуются, – добавил Рамо, – Аннабель весь Чикаго на уши поставила, никто не знает, где его логово.
– Фьялар исчез еще днем, – напомнил Сэмюэль, – у скрипача, наверняка, были подручные. Но кто?
– А что о нем вообще известно? – спросила Бранка. Она все еще винила себя за то, что оставила Фьялара без прикрытия, хотя все остальные ясно дали ей понять, что никакой ответственности за происшедшее на нее не возлагают.
– Даже Аннабель могла дать только самую общую и не слишком свежую информацию, – ответил Норвик, – прибыл в Чикаго вместе с большой волной литовских эмигрантов в 1890, в короткое время завоевал репутацию музыкального гения, но очень скоро сошел со сцены. Испугался, что излишние внимание публики навлечет обвинения в нарушении Маскарада. С тех пор играет почти исключительно для себя. Хотя иногда участвует в музыкальной жизни литовской общины.
– Играет на похоронах и свадьбах, – кивнул Хоакин, – он сам упоминал похороны. Может, начать оттуда?
– Хорошая идея, – согласился Норвик, – есть еще одна зацепка. Возможно. В 1971 получил разрешение на обращение Кэти Гленз. Но довольно быстро потерял к ней интерес. Сейчас она – лидер-гитарист панк-группы «Хор младенцев».
– Девушка может знать, где его искать, – кивнула Делия, – если он не сменил логово с тех пор, как они расстались. Неплохо бы ее найти.
– У меня есть связи с местной прессой, – сообщил Пауль, – хроникер криминальной колонки. А у него, наверняка, выход на чикагскую полицию. Надеюсь, им удастся что-то разнюхать.
Норвик оглядел присутствующих и решительно взял дело в свои руки.
– Думаю, нам стоит разделиться, – предложил он, – толпа Сородичей, да еще и в сопровождении смертных может привлечь к себе слишком пристальное внимание, и не только Кужлейки. Войцех, на тебе литовская община. Земляки, считай.
– Я не литовец, – возразил Войцех, – я литвин.
– Им об этом знать не обязательно, – покачала головой Делия, – и я пойду с тобой.
Мелисента молча кивнула.
– Мы с Рамо и Хоакином попробуем разыскать этих Младенцев, – продолжил Норвик, – профессиональная солидарность и все такое. Сэмюэль и Пауль – пресса и полиция. Кто-нибудь, свяжитесь с Беккетом, пусть потребует официального расследования у Примогената и Принца. Бранка, твои собратья не могут помочь?
– Их уже нет в городе, – ответила Волчица, – но я могу попробовать взять след. Если кто-нибудь пойдет со мной. Разгуливающего по городу волка легче проглядеть, если он идет рядом с человеком.
– С удовольствием возьму тебя на поводок, детка, – улыбнулся Диззи. И тут же виновато поглядел на Делию, – рядом с таким пофигистом, как я, тебя точно не распознают.
– И никаких поводков, – сердито заявила Бранка, – ты еще намордник на меня надень.
– Это предложение?
– Это твой смертный приговор.
– Хватит! – громыхнул Норвик. – Не до ваших шуток. С обоих шкуру спущу. Но предложение принято – вы идете на место событий. Связь держим каждые полчаса, по графику. Потерявшаяся группа лучше пусть сама пятый угол ищет, если серьезных причин не будет. Нам надо вытаскивать Фьялара, а не лезть в новые неприятности.
– Хорошо, – Делия поднялась с дивана и направилась в спальню, – с Беккетом я переговорю сама. Войцех, тебе десять минут на сборы. Остальные могут идти.
После визита лже-Ксавьера Войцех с улыбкой заявил, что эксгибиционизм в число его психозов не входит, и обзавелся широкими спортивными брюками и майкой, на случай, если его опять куда-нибудь поволокут во сне. Мелисента вывела его из Грезы прямо на общее собрание, и Малкавиан вернулся в номер, чтобы переодеться.
Мелисента со вздохом закрыла шкаф.
– Кружева и шелк, – констатировала она, – не самая подходящая для драки одежда.
Войцех резко обернулся к ней.
– Ты не идешь, – в голосе Войцеха зазвенели острые льдинки, – я хочу, чтобы ты ушла в Грезу. В самое безопасное место, какое найдешь.
– Я не отпущу тебя одного, – Мелисента схватила его за руку и развернула к себе, – я не стану прятаться, когда ты рискуешь собой.
– Хорошо, – спокойно ответил Войцех, – мы никуда не идем. Фьялар поймет.
Синие глаза от удивления распахнулись как два озера.
– Фьялар – мой друг, – объяснил Войцех, – и моя надежда хоть чего-то в этом мире достичь. И все остальные будут рисковать жизнью. Но им нечего терять, кроме Фьялара. А у меня есть ты, и ничего дороже тебя.
– Но это будет…
– Это будет поступок труса и эгоиста, – согласился Войцех, – переживу.
– Это неправильно, – с отчаянием в голосе произнесла Мелисента.
– А что правильно? – он взял девушку за плечи и посмотрел ей в лицо. – Подставить под удар семнадцатилетнюю девчонку, не умеющую ни стрелять, ни драться? Твой фламберг – в Грезе, Принцесса. И никаких шансов перенести события на твою территорию. Я за тебя боюсь.
– Я тоже за тебя боюсь, – прошептала Мелисента.
– Я знаю, – грустно улыбнулся Войцех, – но у меня намного больше реальных оснований для этого. Ты не сможешь прикрыть мне спину, потому что я не сумею повернуться к тебе спиной, понимаешь?
Мелисента кивнула, и Войцех прижал ее к себе.
– Ты – мое слабое место. Оставаясь в безопасности, ты защищаешь меня лучше, чем рядом со мной. Пожалуйста.
Мелисента всхлипнула и прижалась к любимому. Они стояли молча, и Войцех тихо гладил ее шелковистые волосы. Неожиданно девушка отстранилась и сердито взглянула на него.
– Войцех! Нашел время для своих дурацких игр! Это не аргумент!
Малкавиан улыбнулся, покачал головой и, снова прижав ее к себе, зашептал в самое ухо, хотя никто, кроме нее, не мог его слышать.
– Я не знаю, что ты сделала. Но это правда. Очень. Как никогда… И так не вовремя. Я вернусь, моя прекрасная, даю слово.
Мелисента кивнула и вытерла слезы. Войцех легонько поцеловал ее в нос.
– Иди, моя прекрасная. Давай, иначе мы в десять минут не уложимся.
Когда девушка исчезла, Войцех попытался справиться с неожиданно превратившимся в проблему чудом привычным за два века способом. Чудо отреагировало слабо.
– Кажется, ведро холодной воды когда-то действовало безотказно, – вспомнил вампир, влезая под ледяной душ.
Когда он вернулся в номер Фьялара, остальные уже разошлись. Делия ждала его, едва сдерживая желание мерить шагами комнату из угла в угол.
– Ты один, – заметила она, чуть улыбнувшись, – я так и предполагала. И, думаю, это к лучшему.
– Думать некогда, – ответил Войцех, – я надеюсь вернуться к рассвету. Так что отсчет пошел.
60. «Синий Бархат», «Дыба», Чикаго. Норвик
В каждом мегаполисе есть район, который местные Сородичи называют «Тигель», «Садок» или просто Охотничьи угодья. Сородичи Чикаго именовали территорию, прилегающую к пестрящей вывесками ночных клубов Раш-стрит, «Дыбой». Толпы туристов, любителей рока, джаза и блюза, виски и пива, девочек и мальчиков заполняли заведения каждую ночь бурлящей толпой, в которой даже самому неуклюжему Кровопийце было легко найти себе «сосуд».
Норвик вышел из очередного рок-клуба в изрядно потрепанном виде. Забредшая туда в поисках острых ощущений компания скучающих девиц узнала восходящую звезду рока, несмотря на заплетенные в косу волосы и скромный по понятиям Норвика байкерский прикид – много черной кожи, совсем чуть-чуть стали. Не больше фунта. Дело обошлось автографами, но в следующий раз могли и на сувениры разобрать. Братьям Калос досталось поменьше, они обходили панковские места, где их длинные черные гривы и расшитые бисером замшевые жилеты у обладательниц зеленых ирокезов истерических восторгов не вызвали.
Первый след «Хора Младенцев» обнаружился на афишной тумбе возле «Синего бархата». Очередь к дверям клуба длинной змеей оборачивала свой хвост вокруг всего квартала, а здоровенный мужик на входе в заведение, скрестивший огромные руки на кожаном жилете, надетом на голое тело, выглядел весьма внушительно.
– Я ищу друзей, – Норвик подошел к здоровяку, игнорируя недовольные лица ожидающих своей очереди яппи, по случаю посещения клуба прикидывающихся рокерами.
– Твоих друзей сегодня еще не было, – хмыкнул вышибала, – ты первый.
Норвик поглядел на него с удивлением.
– Ты знаешь, кого я ищу?
– Вероятно, ужин, – рассмеялся мужик, – можешь войти. Но грязную посуду за собой не оставлять.
Рамо, стоявший рядом с Норвиком, понимающе улыбнулся.
– Сегодня нас интересует пища духовная. Кэти Гленз и ее Младенцы. Они здесь бывают?
– Только по работе, – ответил вышибала, – концерт через две недели.
– Знаешь, где ее можно найти? – спросил Норвик.
– Мое дело следить за тем, кто ходит сюда, – мрачно ответил мужик, – вы будете заходить или нет?
– Возможно, – ответил Норвик, – но не сейчас. Мне нужна Кэти. Если появится кто-то из «друзей», сообщи мне, хорошо?
Он вытащил из кармана визитку группы и записал на ней номер своего телефона.
Охранник, взглянув на карточку, кивнул.
– Только для тебя, парень. Я был на вашем концерте. Я тут прохожу под малоизвестным именем Ян Гилан, – он рассмеялся собственной шутке густым утробным смехом, – если найдешь Кэти – тащи ее сюда. Я распоряжусь о бесплатной выпивке.
Они еще час бесцельно бродили по улицам «Дыбы», но ничего нового так и не узнали. Время от времени на глаза попадался кто-нибудь из Сородичей – чернокожая красотка в элегантном платье и жакете, парень с зеленым ирокезом и огромной медной серьгой в ухе, грузный мужчина лет под сорок в темно-синем костюме в белую полоску с подбитыми ватой плечами. Рыскающий взгляд и целеустремленная походка выдавали в них охотников, и Норвик не пытался свести с ними знакомство, чтобы не мешать их вечерним планам.
Удача улыбнулась им в кафе «У Рика», небольшом уютном заведении с классической барной стойкой красного дерева и небольшой сценой, где рыжая девушка с гитарой вполне сносно пела классические блюзы. За одним из столиков сидел парень – его можно было бы счесть красавчиком, если бы не давно не мытые спутанные волосы до плеч и полтонны пирсинга во всевозможных местах. Завидев входящих в кафе Норвика и братьев, парень улыбнулся, нарочито блеснув клыками, и кивком пригласил их за столик.
– Аннабель держит музыкантов на голодном пайке? – весело спросил парень, представившийся как Рэй. – Решили прогуляться по «Дыбе» в поисках приключений? Или вдохновения? Здесь есть такие самородки, нам, профессионалам, у них найдется, чему поучиться.
– Самородков и в Нью-Йорке хватает, – покачал головой Норвик, – профи нас интересуют больше. Кэти Гленз, к примеру. Говорят, она лучший гитарист в Чикаго.
– Кто говорит? – недоверчиво покосился парень.
– Ян Гилан, – Норвик решил сослаться на нового знакомого, чтобы не дернуть ненароком не за ту ниточку местного политического клубка, – мы видели афишу возле «Синего бархата».
– Кэти – супер! – Рэй кивнул и серьги в его бровях, ушах и носу качнулись с легким позвякиванием. – Не хуже вашего Фьялара.
Он снова помрачнел, вглядываясь в новых знакомых. Прикинул, стоит ли, но, все-таки, решился задать вопрос, понизив голос.
– Он ведь не из наших, да? Конечно, из зала можно и ошибиться, но мне показалось, что он человек.
Норвик хмыкнул, но в разубеждать парня не стал.
– Где можно найти Кэти? – спросил он, возвращаясь к главной теме.
– Нигде, – сердито ответил Рэй, – Кэти не любит, чтобы ее искали. Но вы можете ей через меня передать, что вам от нее нужно. Я басист «Хора Младенцев».
– Хотим пригласить ее на джем, – сымпровизировал Норвик, – но у нас всего пару дней в Чикаго осталось, и хотелось бы найти ее сегодня.
– Гилан обещал бесплатную выпивку в «Бархате», – добавил Рамо, – там бы и договорились.
Рэй задумчиво постучал пальцами по столу, решительно кивнул.
– Я поговорю с Кэти, – пообещал он, – через час у Гилана. Если она согласится.
Норвик поднялся, хлопнув Рэя по плечу, от чего парень слегка поморщился – рука у скальда была тяжелой – и вышел на улицу.
– Не нравится мне этот Рэй, – сказал Хоакин, когда они повернули обратно, на Раш-стрит, – мне показалось, он Малк, а от них добра не жди.
– Ты Шемету об этом говорил? – хохотнул Норвик.
– От Шемета сплошные неприятности, если хочешь знать мое мнение, – заявил Рамо, – но это свои, родные, неприятности, и мы их как-нибудь переживем. А чужие Малки – это опасно, никогда не знаешь, в чем прикол.
– Придется и его прикол пережить, – Норвик сердито тряхнул головой, – времени у нас мало.
Они засели в дальнем зале «Синего Бархата», подальше от гремящей дискотеки и бурно веселящейся публики. Полутемная комната, обитая, как и следовало ожидать, в тон названию клуба, ультрамариновым синтетическим бархатом, казалась слегка зловещей в отблесках медленно крутящегося под потолком зеркального шара. Металлические столы и стулья добавляли помещению атмосферы мрачного космического боевика, а звучавшая в колонках музыка Заппы окончательно уносила крышу в бесконечные дали Вселенной.
В ожидании Кэти Норвик и братья по очереди выбирались в более оживленную часть клуба, решив воспользоваться щедрым предложением Гилана. В танцевальном зале Норвик снова заметил чернокожую девушку, которую они встретили на улице. На этот раз она была не одна, ее подруга, невысокая и темноволосая, с горящими черными глазами и бледной кожей ничуть не уступала ей красотой. Но красотки Норвика интересовали совсем с другой точки зрения, и уже через полминуты симпатичная блондинка в атласных брючках подошла к нему, сообщив, что ее прислал Гилан, и отвлекла его внимание. Когда он вернулся из темного закутка, где блондинка подставила ему шею, не дожидаясь приглашения, Сородичей в зале уже не было.
Кэти появилась ближе к полуночи – высокая и плечистая, с небрежной копной каштановых волос, ореховыми глазами и слегка резковатыми чертами строгого лица. Черные джинсы и футболка с логотипом «Хора Младенцев», тяжелые ботинки и тяжелый взгляд из-под сдвинутых широких бровей.
«Серьезная девушка, – подумалось Норвику, – с такой лучше сразу к делу».
Но «к делу» перешла сама Кэти, не дожидаясь, пока Норвик придумает, с чего начать.
– Кто из вас Малк? – она задала вопрос, даже не успев присесть. – У кого мозгов хватило с этим психом связаться?
– Войцеха здесь нет, – Норвик попытался обаятельно улыбнуться, но улыбка вышла кривоватой, – и он совсем не так ужасен, как может показаться.
– Драммер у вас – что надо, – кивнула Кэти, – а вот у Бруниссона, похоже, с мозгами проблема. От Неро надо держаться на расстоянии дальнобойной винтовки. А еще лучше пристрелить его заранее. И бежать подальше, пока он оклемается.
– Кто такой Неро?
– Скрипач. Таможиус. Мой сир, – с ненавистью произнесла Кэти, – сумасшедший сукин сын, хоть и Тореадор. У нас Малки по сравнению с ним – образец нормы.
– А можно пример? – вкрадчиво спросил Норвик. – Может, ты его ревнуешь?
– Я от него сбежала, как только… Впрочем, это не важно. Пример? Три года назад он затащил к себе в логово семерых лучших скрипачей Среднего Востока. Послушать музыку. Больше их никто никогда не видел. Серьезная потеря для классики.
Норвик и братья переглянулись. Происходящее начинало нравиться им еще меньше, если это вообще было возможно.
– А ты знаешь, где это логово? – спросил он. И, собравшись с духом, решился – Фьялар у него. А Войцех… У него Пророчество было.
– Плохо дело, – покачала головой Кэти, – он сменил логово с тех пор, как мы расстались. Но время еще есть, меньше недели его концерты не длятся. Если, конечно, ваш парень здоровьем крепок.
– Фьялар у нас любому Сородичу десять очков форы по здоровью даст, – мрачно сказал Норвик, – но вот характер у него сложный. Может на преждевременные овации сорваться и время концерта сократить. Есть соображения, кто еще может знать?
– Дай подумать, – Кэти встала и сделала несколько шагов туда и обратно, как тигрица в невидимой клетке, – надо у литовцев спросить. Как-то же они его находят, если у них свадьба.
– Или похороны, – заметил Рамо мрачным голосом.
– Туда Шемет с Делией пошли, – напомнил Хоакин, – через полчаса – контрольная связь.
– Можешь еще чем-то помочь? – спросил Норвик девушку.
Кэти покачала головой.
– Не знаю. Не думаю. Хотя… – она помолчала и добавила, – если вы отправите эту тварь в Ад, я буду вам благодарна. Я не знаю, где его логово. Но если вы его найдете, попробую помочь вам войти. Думаю, мне он откроет.
Девушка хищно улыбнулась и снова присела за столик.
– Я пойду с вами, идет?
– Неплохая идея, – кивнул Норвик, – гномья благодарность тебе обеспечена.
Кэти изумленно взглянула на него и рассмеялась.
– Мне сразу показалось, что с Фьяларом все не так просто. Надеюсь, Неро обломает об него зубы.
– Не сомневайся, – улыбнулся в ответ Норвик.
61. Бриджпорт, Чикаго. Делия
В другое время архитектура позднего модерна, придававшая Бриджпорту неповторимый шарм изысканности и элегантной, но вовсе не чопорной респектабельности, покорила бы Делию. Темные, теплые тона стен, расчерченных прямоугольными рамами больших окон, полукруглые фронтоны и спокойные чуть вытянутые линии фасадов – стиль, демонстрирующий уверенность в завтрашнем дне, пристанище людей, обеспечивших себя надежным куском хлеба и находящих время на эстетические наслаждения. Но сейчас все эти стилистические восторги проходили мимо ее внимания. Девушка внимательно разглядывала только вывески национальных ресторанчиков и клубов, прикидывая, с какого из них начать расследование.
Войцех, ведущий ее под руку, поморщился. Он вглядывался в лица прохожих в надежде, что обостренная кровью интуиция поможет ему наткнуться на кого-нибудь из смертных заказчиков Кужлейки. Но пока он замечал только неодобрительные взгляды, а иногда и прямое осуждение, граничащее с отвращением, которые у большинства встречных вызывала смешанная пара. Чернокожую девушку тут, скорее всего, никто не попытался бы обидеть. Но вид белого парня, идущего с ней под руку, явно рождал у многих желание поучить его правильно выбирать себе спутниц жизни.
Наконец, они обнаружили место, которое обоим показалось обнадеживающим. Низкое деревянное здание «Литовского клуба песни и пляски» с широкими окнами, из которых лился яркий свет и доносилась музыка – скрипка вела мелодию, кларнет и флейта вторили ей. Из открытых дверей выскочила разгоряченная парочка в национальных костюмах, на девушке был венок, на парне – светлая шляпа. Войцех решительно потянул Делию к входу.
В длинном зале, обшитом деревянными панелями, собралось несколько десятков человек. В основном среднего возраста, но ветераны пляски и молодежь тоже не забывали традиций европейской родины. При появлении Делии музыка смолкла, и танцоры остановились, все, как один, повернувшись к двери.
Высокий плечистый парень с пшеничными усами подошел к ним, свысока глянул на дроу и чуть не в самое лицо Войцеха произнес:
– Это твое дело – с кем гулять. Пока ты гуляешь со своей шоколадкой подальше от приличных людей. Убери это отсюда, иначе я тебе помогу.
Делия дернулась, но Войцех остановил ее, крепко сжав руку. Он презрительным взглядом окинул парня и сплюнул ему под ноги, прямо на начищенный дощатый пол зала.
– Можешь считать это перчаткой, – высокомерно произнес Войцех, – подберешь, или тебе другую в лицо швырнуть?
Парень побагровел, занес кулак, но Войцех перехватил его руку, и усы нападающего встопорщились от гримасы боли.
– Так как? – спросил Войцех. – Будем драться? Или здесь только плясать горазды, а о шляхетской чести и слова нет?
Парень попятился, забормотал торопливые извинения и спешно отступил за спину седовласого мужчины, отделившегося от толпы зрителей.
– Я – Степпонус Лангас, – представился он, слегка наклонив голову, – председатель клуба национальной культуры.
– Войцех Шемет, – кивнул Малкавиан, – мы просто заглянули на огонек. И рассчитывали на более теплый прием.
– Сиятельство, значит, – усмехнулся Лангас, – пшек?
– Литвин, – Войцех улыбнулся, – но всякого намешано.
– У нас тут не театр, – улыбка пропала с морщинистого лица, – здесь танцуют, а не смотрят.
– Мы можем и потанцевать, – кивнул Войцех, – если по-другому разговора не получится.
– Так тебе разговор нужен или посмотреть? – сердито спросил Лангас.
– Разговор, – подтвердил Войцех, – а будет?
Лангас с иронией поглядел на Делию.
– Будет, – кивнул он, – если ты со своей девчонкой перепляшешь наших ребят. Дуэли хотел? Давай, сразись, сиятельство.
– Но выбор оружия за мной, – рассмеялся Войцех.
– У нас здесь не дискотека, – напомнил Лангас, – всякие новомодные штучки не играем.
– Не надо, – согласился Войцех, – как насчет мазурки?
– Пшек, – фыркнул мужчина, – ну да ладно. Будет тебе мазурка. Но танцуешь ты со своей девчонкой, иначе не засчитаем.
– Идет.
Делия сердито прислушивалась к разговору.
– У нас нет времени плясать, – зашипела она, пытаясь оттащить Войцеха к двери, – и я не в настроении давать концерты.
– У тебя есть другие предложения? – нахмурился Войцех. – Это самое перспективное место. И плата за информацию не так уж велика. Соберитесь, мэм. Ставки повышаются.
– Я не умею, – со вздохом призналась Делия.
– Зато я умею, – щелкнул каблуками Войцех, – призы брал на Петербургских балах. Надушенными записочками.
– Тогда, господин поручик, не подведите, – Делия присела в реверансе, уморительно смотревшемся по случаю надетых на ней черных джинсов и темно-лиловой футболки, и последовала за кавалером в круг.
Танцующих вместе с ними насчиталось шесть пар. Бравурная музыка повела их по кругу, кавалеры вприпрыжку вели за руку словно парящих над полом дам, горделиво поднявших головы. Делия с трудом поспевала за незнакомыми фигурами танца, и только крепкая рука Войцеха не давала ей сбиться с темпа. Мысли были далеко, настроение совершенно не соответствовало веселой игривой мелодии. В румбу она могла бы вложить всю боль и страсть. В танго – рассказать о своей любви. Но эта незнакомая пляска только раздражала ее. А от нее зависело так многое.
Пары остановились, взялись за руки, образовав круг. Слева от нее оказался тот самый парень с пшеничными усами. За черную руку Делии он взялся с нарочитой брезгливостью, но отказаться не посмел. Кровь ударила девушке в голову. Кто-то смеет сомневаться в том, что она справиться с любой бедой, только потому, что ему не нравится цвет ее кожи? Молнией промелькнули воспоминания о первых месяцах в Перекрестке, когда она, еще совсем неловко державшая меч, вынуждена была доказывать почти каждому встречному, что у нее не меньше прав на место под солнцем.
Круг снова разорвался, мужчины вошли в середину, словно соревнуясь друг с другом в удальстве и ловкости, напоказ стоящим вокруг девушкам. Шемет, тонкий и прямой как клинок, с гордо поднятой головой выплясывал замысловатые коленца, сложив руки на груди. Делия отрешилась от всего. Сейчас оставалась только музыка и драгоценные несколько секунд, в которые нужно было уловить смысл и суть танца.
