Текст книги "Операция "Рагнарёк" (СИ)"
Автор книги: Андрей Журавлёв
Соавторы: Ольга Сословская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 80 страниц)
– Так что же получается? – покачал головой Бобби. – Что мои толедские скимитары с завода лучше, чем в кузнице откованные?
– Хорошие у тебя клинки, – заметил Саня, – настоящие, боевые. В деле пробовал?
– Приходилось, – скупо ответил Бобби, – но ты не ответил.
– Это смотря, конечно, какой кузнец, – вздохнул парень, – есть настоящие мастера. Но их мало. А на заводе – стандарт, и сталь всегда одинаковая, и станки высокоточные, и вообще… Технология. А у нас все на глазок.
Он вытащил из короба клинок со следами молота.
– Вот, гляди, свищ тут. Плохо прокован. Одна из первых работ, держу, чтобы не забывать, как я нос задирал, когда понял, что могу меч отковать. Я с тех пор учился, конечно. И книжки читал, и на заводы ездил поглядеть, и к людям знающим. Но все равно, до того, чтобы Златоустовские шашки переплюнуть, мне еще учиться и учиться. А не у кого.
Бобби задумался. Если вспомнить, то, кроме своих скимитаров, он вблизи как следует разглядел только Бен-Грефилль и адамантитовые эспады Делии. Гномья сталь из Свартальфхейма и зачарованные в Перекрестке мечи. Не совсем обычный образчик кустарной работы, кто спорит.
Воспоминание о Бен-Грефилле натолкнуло МакГи на мысль.
– Ошибаешься, – он хлопнул Саню по широченному плечу и заговорщически подмигнул ему, – найдется для тебя учитель. Он, правда, от дел сейчас отошел, но, надеюсь, не откажет.
– И кто такой? – недоверчиво спросил Саня. – В России живет?
– Живет в Нью-Йорке, сейчас находится в Сан-Франциско, – рассмеялся Бобби, – но ты не переживай. Молотом орудовать его учили не там. Так что будет твоим учителем Фьялар Бруниссон, собственной персоной.
– Это кто? – мрачно поглядел юный кузнец – Имя знакомое.
– Вот этот, – Бобби достал телефон и открыл фотографию, на которой они с Машей стояли рядом с Фьяларом и Делией. Дроу была без парика, в кольчуге и с эспадами у пояса, а Фьялар в косухе, но с рукоятью Бен-Грефилля за спиной – фото было сделано после очередной тренировки.
– Так это ж этот… Из «Ульфберта»… – охнул Саня. – Недавно их диск купил. Музыка у них боевая, точно. А ты его знаешь, да? А это кто с вами?
– Миссис Делия Бруниссон, – ухмыльнулся Бобби, – свартальв из Перекрестка проездом через Асгард. Ты попал в хорошую компанию, Саня.
111. Сохо. Манхэттен. Нью-Йорк. Фьялар/Уэйнсберг. Пенсильвания. Даниэль Аронс
Накануне они репетировали, и музыканты разошлись перед самым рассветом. Но уже через пару часов Фьялар проснулся и, воспользовавшись редкими минутами свободного времени, с нетерпением открыл лежавшую на прикроватной тумбочке книгу. Суждения, высказанные в ней, казались гному столь четкими, вескими и неоспоримыми, что каждой строчкой, как драгоценной находкой, хотелось немедленно с кем-нибудь поделиться.
– Ты еще спишь? – гном слегка толкнул в бок пошевелившуюся во сне Делию.
– Да, а что? – дроу тихо вздохнула, заметив в руках у Фьялара книгу. – Давай, давай, тирань. Я потерплю.
Фьялар, не обращая внимания на жалобный вздох, зачитал приглянувшийся пассаж.
– «Война является актом насилия и применению его нет предела; каждый из борющихся предписывает закон другому; происходит соревнование, которое теоретически должно было бы довести обоих противников до крайностей. В этом и заключается первое взаимодействие и первая крайность, с которыми мы сталкиваемся».
– Ну да, – зевая, ответила Делия, – так и есть. Стоило для этого меня будить?
– Да я тут кое-что вспомнил, – нетерпеливо ответил Фьялар, – эльфийский трактат по стратегии, который меня в юности чуть не наизусть зубрить заставляли. До сих пор помню, тролль его мать. «Всякий должен понимать, что только тот победит, кто в душу не допускает зла и избегает сражения до тех пор, пока не становится оно вовсе неизбежным. Не будь жесток ко врагу, а будь милосерден, тогда и его сердце размягчится, и поймет он, что миром решить дело всяко выгоднее будет, к вящей Высоких славе».
– Паучий потрох! – фыркнула Делия. – И как ты только хоть чему-то полезному научился, после такой зубрежки?
– Мозги включил, – довольно ответил Фьялар, – ладно, спи дальше. А я еще Клаузевица почитаю. Для дальнейшего самообразования.
Но почитать у него не вышло. Из студии аппетитно пахнуло жареной курицей, начиненной грибами и приправленной душистыми специями. Фьялар, отложив книгу, спустился вниз, влекомый восхитительным ароматом. Курицы на столе не обнаружилось, зато там стояла большая глиняная миска, полная пирожков с капустой. Гном, сглотнув слюнки, протянул руку…
– Пирожок положи на место, босс, – раздался за спиной голос Диззи, – они не для еды.
– А для чего? – сон от удивления как рукой сняло.
– Для научного эксперимента, – гордо ответствовал Диззи, проходя к кухонной стойке, – кофе и яичница через четверть часа. Можешь будить Делию.
Фьялар с улыбкой покачал головой и повернулся к лестнице. Навстречу ему из ванной вышла Бранка, в длинном купальном халате и с полотенцем на голове.
– Вы когда вернулись? – спросил гном.
– В шесть утра. Диззи гнал как сумасшедший, чтобы курица не остыла.
– И какой смысл, если на завтрак все равно яичница? – пожал плечами Фьялар. – Ладно, разбирайтесь. Пойду, Делию подниму. Не одному же мне страдать от запаха недоступной еды.
После возвращения из тура прошла пара недель. К радости Фьялара, ничего экстраординарного за это время не случилось, и они получили долгожданную передышку. Репетиции шли по намеченному графику, дружеские посиделки не напоминали военный совет, городские сплетни не внушали беспокойства. Разве что за Криса – Синди неожиданно объявилась в Нью-Йорке, открыв салон вышивки на Пятой Авеню. Но даже это послужило всего лишь предметом для дружеских шуток, не более.
Через неделю после возвращения Делии позвонил Брюс МакГи, и Фьялар слегка дернулся. Но речь шла всего лишь о долгожданной сдаче нормативов, и из Лэнгли дроу вернулась, сияя счастливой улыбкой и новеньким нагрудным значком. Значок, впрочем, уже через пять минут перекочевал в ящик комода в спальне, вместе с «тридцать восьмым». Фьялар оружие, несмотря на мирные времена, предпочитал держать поближе к двери, в обустроенном на такой случай маленьком сейфе.
Бранка сразу после приезда завела разговор о своих обязанностях телохранителя, и Фьялар, чуть было не приняв все это за чистую монету, начал объяснять, что у себя дома он сам вполне справится с обеспечением собственной безопасности. Но вовремя подоспевшая Делия заверила девушку, что лишних мер безопасности не бывает, и посетовала, что единственная свободная комната с окнами занята Диззи. Так что Бранке, если она серьезно относится к своим обязанностям, придется с Диззи эту комнату разделить. Сообразивший, в чем дело, Фьялар горячо поддержал дроу, и Волчица, слегка смущенная, перетащила вещи в студию тем же утром.
А два дня назад Диззи и Бранка, по настоянию Брэндона, укатили в Вулфстон. Мать Бранки, Брианна, хотела лично выразить парню благодарность за его действия в Грин-Вэлли. Диззи справедливо подозревал, что это не главное, но отпираться не стал. Из гостей они вернулись утром, поскольку Диззи, восхищенного стряпней Брианны, озарила гениальная идея, требовавшая срочной (пока не остыла курица и пироги, выданные им в качестве гостинца) проверки.
Дело было в том, что во время разборки выставочных залов «Алькатраса», проводившейся в спешке, атомарный синтезатор, предоставленный Техномагами «Итерии Икс» для тиражирования очков, так и остался сиротливо стоять в лаборатории Биоинженеров. Диззи за время пребывания Рыжей в рекреационной комнате свел короткое знакомство с Джакомо и Каспи и выцыганил забытую уже покинувшими Сан-Франциско хозяевами игрушку себе.
Всю первую неделю парень безуспешно пытался запустить хитрый прибор. Но Парадокс, который удалось обойти перед поединком, никто не отменял, и синтезатор работать отказывался. Диззи слегка приуныл, и к Техномагии временно охладел. В электронно-вычислительную технику, цифровую аппаратуру и прочий прогресс он верил безгранично. Но возможность из кучи песка или пары кружек воды сотворить что-нибудь путное его здравый смысл отвергал начисто.
Пока за ужином Делия не произнесла, по совершенно не имеющему отношения к его проблемам поводу, цитату из Эйнштейна, заставившую Диззи призадуматься.
«Здравый смысл говорит нам о том, что Земля плоская».
Диззи помчался к Шеметам, разжился у Мелисенты учебниками физики и химии, за пару дней проглотил их, как самый захватывающий детектив, мысленно обругав себя за школьные прогулы, и уже на следующий день пополнил изрядно прореженные гостями ряды стаканов и рюмок в буфете.
Потом оглянулся по сторонам, подыскивая, что бы еще запихать в синтезатор, и с огорчением понял, что «нам ничего не надо, у нас все есть». То есть, разные мысли приходили ему в голову, но все они оказывались неуместными. Поломанный микрофон так и остался бы поломанным при копировании, большая подушка, за которую они каждую ночь сражались с Бранкой, не просыпаясь, в устройство не лезла, на денежных купюрах, предсказуемо, оказался один и тот же номерной знак…
Деньги, впрочем, Диззи попытался скопировать исключительно по старой привычке. Фьялар и в обычное время платил, не скупясь, а в туре и вовсе выделил звукорежиссеру долю с общего гонорара, после концерта в Сан-Франциско, собравшего двадцать тысяч зрителей, выросшего до весьма внушительной суммы.
Фьялар сидел на диване, допивая вторую чашку кофе, и с любопытством наблюдал, как Диззи возится с анализатором, добиваясь самой тонкой настройки, вплоть до точного положения электронов на орбите. Прибор состоял из двух частей, больше всего напоминавших микроволновые печки с множеством лампочек, призванных убедить хозяйку, что она выкладывает свои деньги за последнее достижение кухонной мысли. Анализатор считывал структуру помещенного внутрь объекта и передавал информацию в заправленный исходным сырьем синтезатор. Для более эффективного использования существовала запись на крохотные голубые кристаллы, которые можно было хранить до подходящего случая.
Диззи с напряженным от ожидания лицом опустился на диван рядом с Фьяларом. Минут через десять вторая коробка звякнула, снова вызвав стойкие ассоциации с микроволновкой, и взволнованный Диззи побежал за результатом эксперимента. Еще через час на столе выстроились в ряд пять блюд с жареными курами и четыре емкости, до краев заполненные пирожками с капустой.
– И кто это все будет есть? – поинтересовался Фьялар. – Придется поломать голову, кого в гости звать. Наши обычные пирожков не едят.
– Это только начало, босс, – довольно ответил Диззи, – я намереваюсь регулярно пополнять коллекцию, пока на приличную поваренную книгу не наберется.
– Это еще зачем?
– Ну… Может мы с Бранкой соберемся отсюда перебираться… Со временем, – уточнил он, – потом, когда-нибудь. Должен же кто-то тебя кормить. А с этой штукой даже Делия управится.
Диззи встал с дивана и вернулся, неся в руках по пирожку себе и Фьялару.
– Я надеюсь, – с сомнением в голосе добавил он.
– Интересная штука, – заметил Вэйнврайт, с неодобрением наблюдая, как Тильда уплетает пятый пирожок, – а живой объект скопировать можно?
– Я слышал, ребята пытались туда мышь посадить, – ответил Диззи, – но она сдохла.
– Какая из них? – уточнил Регент.
– Обе.
– Вот это мне не нравится, – заметил Фьялар, – значит, все-таки, сканирование меняет структуру объекта?
– От страха она сдохла, – пояснил Диззи, – там такой фотонный поток идет, никакие солнцезащитные очки не спасают.
– Армия мышей в солнцезащитных очках, – прокомментировал Норвик, – хорошо, что это так и осталось в проекте.
Обсуждение аппарата заглохло, компания разбрелась по студии, Фьялар и Норвик вообще засели в углу с гитарами, время от времени переглядываясь и довольно кивая друг другу.
Войцех пытался объяснить Регенту, задействовавшему все свои связи, чтобы помочь молодой паре с покупкой квартиры в «Сан-Ремо», почему он, по зрелому размышлению, от этой мысли отказался.
– Мое положение меня ни к чему такому не обязывает, Эфраим. Следуя твоей логике, мне стоило бы поехать в Литву и предъявить права на замок Мединтильтас. Насколько я знаю, там сейчас детский дом. И прямых наследников не осталось, не то они уже выселили бы оттуда детишек.
– А тебе детишек жалко? – съязвил Вэйнврайт.
– Нет, – пожал плечами Войцех, – мне просто не нужно никому доказывать, что я тот, кто я есть, обзаводясь бесполезной собственностью. Восемь комнат с видом на Центральный Парк! Вау! И ты с Капеллой по соседству, через дорогу. И две комнаты для прислуги. Которая начнет обсуждать сначала между собой, а потом и с соседской прислугой, какие звуки доносятся из моей спальни.
– Не обязательно обзаводиться прислугой, – заметил Регент.
– Тогда Деми Мур начнет обсуждать с Боно, что я домашний тиран, заставляющий беременную жену заниматься уборкой. Соседи – они везде соседи. А такие – отвратительны вдвойне. Нет, я признаю, что они талантливые люди. Но хочу видеть их на сцене или на экране, а не у себя на кухне, забежавшими соли до завтра занять.
– Делай, как знаешь, – отмахнулся Вэйнврайт, – тебя не переспоришь.
– А то! – гордо заявил Шемет.
Неожиданно его лицо побледнело, и рука рванула воротник свитера.
– Войцех! – Мелисента бросилась к нему, но Крис уже успел подхватить падающего друга.
– Не могу позволить себе умереть, – хрипло прошептал Шемет, – заложил душу в лавке…
– Что?! – Фьялар подскочил к Войцеху, но тот уже пришел в себя, благодарно похлопал Криса по плечу, и обнял, успокаивая, Мелисенту.
– Тише, моя прекрасная, все хорошо…
– Шемет, – Фьялар тряхнул его за плечо, – что там было про душу? У тебя проблемы?
– Прорицание у него, – вздохнул Норвик, – Делия, тащи ноут, будем расшифровывать.
– Чего там расшифровывать, – ухмыльнулся Крис, прищелкнув пальцами, – Шемет, это ты, что ли, головою слаб, а хребтом крепок?
– По крайней мере, чувствую себя так, словно шестнадцать тонн на-гора выдал, – кивнул Войцех, – а ноут все-таки нужен. Кажется, это что-то срочное.
Новость и вправду была срочная, вытеснившая из новостных заголовков даже скандал с разводом восходящей поп-звезды и исход последнего бейсбольного матча.
Такого не случалось уже больше полувека. На Изумрудной Шахте, неподалеку от городка Уэйнсберг в Пенсильвании рванул метан, а вслед за ним и угольная пыль, отрезав в дальних забоях почти сотню шахтеров. Администрация божилась, что все меры безопасности соблюдались неукоснительно, в Конгрессе оппозиция спешно создавала комиссию по расследованию, и слова командира отряда спасателей о том, что все вентиляционные и служебные тоннели, очистные выработки и прочие подходы к месту взрыва заполнены метаном, и добраться до уцелевших шахтеров пока не представляется возможности, утонули в шумихе политического скандала. А уцелевшие были. Телефонный кабель чудом остался цел, и переговоры с заложниками грозной подземной стихии велись непрестанно.
– Не верю я в клятвы дирекции, – вздохнул Вэйнврайт, – но думаю, они отвертятся.
– Вот уж не самое важное сейчас, – фыркнул Рамо, – думаешь, если их посадят, души шахтеров на том свете возрадуются?
– Я думаю, что «тот свет» ближе, чем хочется, – нахмурилась Делия, – но не в том смысле, в котором здесь в него верят. И уж точно о справедливом воздаянии речь не идет.
– Да что вы их хороните заживо! – возмущенно воскликнул Крис. – Пока люди живы – есть надежда. Это для нас…
Он замолчал и переглянулся с Войцехом, словно прочитавшим его мысль.
– Я думаю, – уже спокойнее произнес он, – что Шемета бы не накрыло, если бы это не было важно именно для нас. Мы можем…
– Мертвецу метан не страшен, – подтвердил Норвик, – как добираться будем?
– Я уже проверил, – отрываясь от ноутбука, ответил Войцех, – в Уэйнсберге есть разгрузочный аэропорт. Всем, кто летит, – час на сборы, час на дорогу. Спать будете в салоне, летим завтра, чтобы к закату добраться до Уэйнсберга. Оттуда до шахты – полчаса езды. Фьялар, найди нам транспорт до Изумрудной, чтобы мы время не теряли.
– Сделаем, – кивнул гном, – кто летит?
Лететь вызвались Крис, Войцех, Норвик, братья Калос и Моника. Фьялар оставался в Нью-Йорке, на случай, если придется надавить на кого-нибудь, принимающего решения о допуске к спасательным работам или технической поддержке.
Диззи спешно загружал синтезатор пакетиками с кровью.
***
Командир отряда горноспасателей Даниэль Аронс хмуро наблюдал, как самолет темным силуэтом на фоне лиловеющего неба катится по бетонной полосе. Час назад ему позвонили из Нью-Йорка, из центрального офиса концерна, которому принадлежала «Изумрудная», и велели срочно мчаться в Уэйнсберг, встречать «возможную» помощь.
Дэн не сомневался, что его люди и так делают все возможное в сложившихся условиях, и к непрошеной помощи отнесся настороженно. Руководство компании явно темнило с причинами аварии, и Аронс поклялся себе, что, если ему – а это, как ни горько было признавать, было почти неизбежно – не удастся спасти людей, то хотя бы этих подонков из дирекции он выведет на чистую воду.
Пока он, сгорая от нетерпения, торчал на проклятом аэродроме, на шахте могло твориться все, что угодно. У него даже возникла мысль, что встречать непойми-кого его отправили нарочно, чтобы развязать руки начальнику смены, который тут же бросится подчищать следы.
Самолет подкатил совсем близко и остановился. Дэн с удивлением разглядывал допотопный «Дуглас», не налетавшийся вволю со времен Второй Мировой. И это было только начало. Открылась боковая дверца и из кабины выпрыгнул пилот – блондинистый мальчишка, чуть за двадцать, в пижонистом голубом свитере – и уверенной походкой направился прямо к Дэну.
– Мистер Аронс, я полагаю? Будем знакомы, я – Войцех Шемет. Вам, кажется, звонили насчет...
– Загружайтесь в автобус и поехали, – сердито перебил его Дэн, – по дороге перезнакомимся.
– Прошу прощения, мистер Аронс...
Парень взглянул в сторону стремительно темнеющего горизонта, где алый пламенеющий диск уже скрывался за дальней порослью деревьев. Бросил взгляд на часы – стальной хронограф с черным циферблатом на простом кожаном ремешке.
– Мы ждем еще десять минут, мистер Аронс, – объявил он, – потом срываемся с места и мчимся со всей возможной скоростью.
– Что за чушь!
– Терпение, мистер Аронс, – Войцех снова бросил встревоженный взгляд в сторону самолета, – еще десять минут, и я вам все объясню. Лучше, как вы сами сказали, по дороге на шахту. Вы получите ответы на все свои вопросы. Слово офицера.
Кто и когда мог произвести этого мальчишку в офицерское звание, Дэн и представить не мог. Но спорить не стал, отошел в сторону и закурил. Неожиданно в голове его словно ударила молния. Этот тип выпрыгнул из кабины. С высоты шестнадцати футов. Аронс искоса взглянул на пилота, но тот стоял, прислонившись к трапу, и созерцал закат.
Последний луч солнца еще прощался с синеющим горизонтом, окрашивая низко стелящиеся кучевые облака всеми оттенками пламени, когда Войцех неожиданно сорвался с места и молнией взлетел по ступеням откинувшейся центральной двери.
– Эскадрон! По коням!
Из Дакоты показалась четверка парней – невысокий сероглазый брюнет, долговязый и длинноволосый блондин и пара индейцев, на ходу заплетавших свои космы в тугие косы.
– Моника где? – резко бросил Войцех.
– Ирокез сбривает, – ухмыльнулся блондин, – сейчас выйдет.
– Мать твою! А раньше она не могла... – рявкнул Шемет и тут же сник, – ну да... не могла.
Девушка показалась еще через пару минут, невысокая и тоненькая, с наскоро обритым черепом, на котором среди клочков алых волос виднелась пара глубоких порезов, затягивавшихся прямо на глазах.
– Мистер Аронс, – брюнет выступил вперед, и Шемет отошел в сторону, всем видом демонстрируя, что передает командование, – представляться и обмениваться информацией будем в автобусе. Я надеюсь, мы еще спешим?
Дэн Аронс молча кивнул и направился к автобусу.
Дэн сам удивился, как, вместо того, чтобы устроить странной компании допрос с пристрастием, он не только обстоятельно изложил им положение дел на шахте, но и вывалил все свои соображения о причинах аварии, в том числе и подозрения, что руководство пошло на сознательное нарушение мер безопасности.
– Пока мы тут катаемся, – с ненавистью в голосе процедил он, – Джек Стокинз, вероятно, подделывает показания самописцев и журнал безопасности. Доказательств у меня нет, но я нутром чую.
– Разберемся, – сказал, как припечатал, Крис, и у Дэна, почему-то, появилась твердая уверенность в том, что так и будет.
То, что в горном деле приезжие не смыслят ни уголька, стало понятно сразу. Они и не корчили из себя профи, но вопросы задавали правильные, дополнения и уточнения делали по существу, и Дэну, как ни странно, вовсе не показалось, что он зря теряет с ними время.
В конце концов, ситуация была нештатная, если не сказать «безнадежная», и свежие идеи непрофессионалов могли принести, если повезет, больше пользы, чем точное знание, что поделать с этой бедой ничего нельзя.
Метан хлынул в лаву мощным потоком из старой выработки, сметая все на пути, корежа рельсы, расшвыривая тяжелые вагонетки, как игрушечные машинки. Угольная пыль повисла в воздухе так плотно, что даже руку возле самого носа невозможно было разглядеть в свете фонаря на каске.
Часть горняков, – десятка два, не больше, успела пробиться к клетям, когда в лаве рванул метан. Шахтеры, работавшие на нижних горизонтах, ринулись назад, к монтажной камере и вспомогательному стволу, но не успели. Обвал запечатал лаву, а в ней девяносто семь человек. Еще двести тридцать семь горняков, так и не поднявшихся на поверхность, но и не сосчитанных в забое, скорее всего, погибли при взрыве. Если не при первом, то при втором. Или, уж точно, при третьем, когда взорвалась угольная пыль, и сейсмографы зафиксировали землетрясение силой в четыре балла.
Конечно, ничтожная вероятность, что кто-то еще сумел уцелеть в отрезанных от главных туннелей тупиках, существовала. Но связи с ними не было, и Дэн пока сосредоточился на первоочередной задаче – спасении тех, кто точно был все еще жив.
– Мои ребята сумели спуститься вниз, – рассказывал Дэн, – но и только. Большая часть штреков и шурфов завалены, до клетей не добраться, пришлось идти в обход. Кислорода в респираторах только-только хватило добраться до места. В некоторых местах – ползком. Оборудование обесточено, а даже если бы и работало – использовать его опасно, малейшая искра может привести к новому взрыву. Завал, отделяющий выработку, где укрылась шахтеры, толщиной футов тридцать, не меньше. Не один день работы для десятка человек, а там и двое плечом к плечу едва разместятся. А время – наш главный враг. Воздуха в забое на сотню человек хватит ненадолго, это если они продержатся без воды. Протолкнуть воздуховод мы тоже не можем, есть риск, что при бурении метан просочится в трещины вокруг скважины.
Аронс замолчал на мгновение, словно ему самому не хватало воздуха.
– Что я могу сделать? Ничего, – горько ответил он сам себе, – только послать своих ребят на верную гибель. А руководство требует, чтобы «были приняты все необходимые меры». Их не результат заботит, а отчет перед комиссией Конгресса.
– Вот что, мистер Аронс, – мягко произнес Крис, – давайте подойдем к вопросу иначе. Вы нам расскажете не что можно сделать, – с этим, я уверен вы и сами прекрасно справились бы. Расскажите, что должно быть сделано. А возможно ли это – мы решим сами.
– Так... – медленно проговорил Дэн, выслушав предложения новых знакомых, – еще раз. Вы собираетесь пройти по затопленным метаном просекам, таща на себе груз раз в десять больше собственного веса. Проникнуть в отрезанный забой и разобрать завал с другой стороны. Кайлом, и лопатой. В двадцать раз быстрее, чем профессионал с отбойным молотком. Соорудить перегородку за главным стволом, откачать метан – насос весит полтонны...
– Вот потому-то его и понесет Моника, – заметил Рамо, – тонну мы бы на Норвика навесили.
Дэн бросил на индейца суровый взгляд, напоминая ему о неуместности глупых шуток, и продолжил:
– ... а подъемник с людьми тянуть вручную, после того, как веревка сама взлетит на высоту двух тысяч футов. О том, сколько вам понадобится кислородных баллонов, я так и не услышал.
– Не понадобятся, – подтвердил Норвик.
– Вы собираетесь дышать метаном? – едко спросил Дэн.
– Нет, – спокойно ответил Крис, – я собираюсь не дышать вообще. Кстати, если бы вы были повнимательнее, мистер Аронс, то могли бы заметить, что я уже минут десять, как перестал притворяться, что делаю это.
Крис напряженно вглядывался в лицо Даниэля Аронса, по которому неистовыми шквалами проносились отражения никак не приходящих в согласие друг с другом мыслей.
Наконец, Дэн заговорил. Глухо и хрипло, но спокойно.
– Как обухом по голове, – признался он, – а время поджимает, и метафизику разводить некогда. Один вопрос, прежде, чем я приму окончательное решение. Мистер Дикинсон, почему вы это делаете?
– Потому что можем, – глядя ему в глаза, ответил Крис, – и вы сами знаете, что это единственная стоящая причина. Мы поговорим потом, Дэн. Обещаю. Все тайны Мира Тьмы и прочая беллетристика.
– А сейчас нас ждут, – кивнул Аронс.
112. Шахта «Изумрудная». Пенсильвания. Крис
Автобус подъехал к конторе «Изумрудной» с заднего входа, подальше от камер слетевшихся на поживу стервятников из СМИ и внимания собравшейся толпы. Родные и близкие погибших и все еще числящихся в живых обступили здание, требуя решительных действий или хотя бы достоверной информации. Часть людей, заприметив прибывший автобус, бросилась к нему.
– Через час мы снова спускаемся в шахту, – заверил Дэн, стоя на подножке автобуса, – приехали специалисты из Нью-Йорка. Чем меньше вы будете отвлекать их вопросами, тем скорее они приступят к работе.
Аронса здесь хорошо знали, и слову его верили. Толпа расступилась, пропуская их в помещение. Крис бросил на Дэна благодарный взгляд. На этот раз командир отряда поручился не за своих людей, а за едва знакомых вампиров, и Крис физически чувствовал, как ответственность с каждым шагом все тяжелее ложится на его плечи.
Совсем без вопросов, правда, не обошлось. Спасатели из отряда Дэна помогали им спешно собирать груз и оборудование для спуска, и даже на фиговый листик от Маскарада времени не было ни у кого.
Один из парней присвистнул, когда Моника и вправду в одиночку водрузила полутонный насос на платформу, на которой предстояло его тащить. Стальная махина оказалась слишком громоздкой, чтобы нести ее на спине. На то, что все респираторы и самоспасатели были тщательно и компактно упакованы для переноски, и ни один из них не предназначался для членов спасательной группы, тоже обратили внимание.
На все вопросы Крис ответил одним жестом. Молча приоткрыл большую сумку, полную пакетами с кровью, раздал индивидуальный запас и объявил перерыв на пять минут на обед. Дэн, оценивший символизм ситуации, рявкнул «Вопросы отставить!», и на этом лекция с наглядной демонстрацией закончилась.
Кроме средств защиты, которыми забили рюкзаки, разгрузочные жилеты и поясные сумки, тащить с собой предстояло свернувшийся брезентовым удавом рукав со стальной насадкой для очистительного насоса, бухту стального троса, канистру с питьевой водой, инструменты, лопаты и кирки, портативный генератор – на самый крайний случай...
Главная проблема оказалась не в том, как поднять всю эту тяжеленную гору, а в том, чтобы груз, которым они обвешались с головы до ног, не мешал движению. Крис недовольно покачал головой, когда выяснилось, что кое-что придется оставить.
– До рассвета у вас останется часов пять, – сообщил наблюдавший за сборами Дэн.
– Какой рассвет под горой? – криво усмехнулся Норвик. – Не сгорим, не переживай.
– Главное, чтобы ты там не уснул в самый неподходящий момент, – фыркнула Моника.
– Постараемся успеть, – Крис поправил ремни навешанной поверх рюкзака скатки брезента и сердито сверкнул серыми глазами.
– Не постараемся, – твердо заявил он. – Успеем.
Поначалу идти было легко, на верхних горизонтах, не пострадавших при взрыве, тускло горели лампочки аварийного освещения, прямые туннели уходили во тьму, поблескивая рельсами. Спасатели, побывавшие здесь накануне, отметили путь проблесковыми маячками, и заблудиться в подземном лабиринте им не грозило.
Через полчаса они с сожалением разгрузили вагонетку, в которую временно сложили самый громоздкий и неудобный для переноски груз, и свернули в узкий боковой проход. Инструменты Рамо и Хоакин тащили в руках, Войцех, Крис и Моника тянули пару тележек – низких платформ на небольших железных колесиках – на которых крепились насос и генератор.
Норвик уже размотал своего удава и теперь нес насадку на плече, волоча за собой брезентовый рукав, тяжелеющий с каждой сотней метров. Там, наверху, бригада спасателей наращивала его по мере уползания в гору, и на втором километре пути вес шланга стал совсем неподъемным для обычного человека.
Они спустились на нижний уровень по скобам, вбитым в стену вентиляционного шурфа. Норвик чуть задержался, чтобы спустить тележки с грузом, накрепко обмотанные стальным тросом. Грузовой ствол обвалился, частично засыпав породой застрявшую внизу клеть с останками тех, кто так и не успел выбраться на поверхность.
Здесь шурфы и просеки уже были заполнены метаном. Завалы, неожиданно преграждающие путь, встречались чуть не за каждым поворотом. Но маячки, словно белые камешки в дремучем лесу, довели их сначала до служебного просека, где пришлось снова разгружаться и ползти на четвереньках, передавая груз из рук в руки. А потом и в крутой ходок, где телеги помчались под откос, и только общими усилиями, потребовавшими усиленного расхода крови, удалось их затормозить. Теперь Норвик и Рамо шли за телегами, придерживая их сзади, и Крис видел, как на лбу Тореадора вздувается синяя жила.
Ходок вывел их в широкий туннель нижнего горизонта. Судя по карте, за спиной у них находился угольный подъемник, слепой ствол вел на второй горизонт, где вагонетки все еще находились в рабочем состоянии. Но сама клеть сильно пострадала при взрыве, и ее обломки, вперемешку с кусками угля, забили выход из ствола. Дальше находился вентиляционный шурф, слишком узкий, чтобы поднимать по нему людей, но зато выходивший прямо на поверхность. Где-то на полпути он тоже был забит, и им еще предстояло выяснить, чем именно.
Они устроили десятиминутный привал, свалив груз в кучу, рассевшись прямо на покрытом угольной пылью и крошкой полу, жадно глотая кровь из пакетов.
– Теплая, – заметил Норвик, – при такой жаре скоро сворачиваться начнет.
