Текст книги "Операция "Рагнарёк" (СИ)"
Автор книги: Андрей Журавлёв
Соавторы: Ольга Сословская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 75 (всего у книги 80 страниц)
– И где кнопка, которую они искали? – задумчиво спросила Кэрол, осматривая трон, пока остальные стаскивали тела поверженных врагов к стене, чтобы сжечь, уже наверняка лишив их возможности возродиться.
Симокатта не исключал, что среди обитателей Аламута могли оказаться достаточно древние и сильные вампиры, чтобы со временем отрастить себе новую голову. Полностью возродить свое тело из пепла мог, возможно, только сам Ур-Шулги. Это было маловероятно, но Алексус уже принял меры и на такой случай.
– Ты меня спрашиваешь? – удивленно отозвался Алексус. – Я думал, это ты у нас прозреваешь тайное и скрытое.
– Вот это? – переспросила Кэрол, указывая на совершенно гладкую поверхность подлокотника.
– Наверное, – кивнул Симокатта, – тебе виднее.
Тела Ассамитов они сожгли, раскидав пепел по залу. Тела погибших товарищей – отдельно, собрав прах в одну из больших каменных ваз, стоявших возле дальней стены.
– У них будет шикарный курган, – заметила Рыжая.
Симокатта согласно кивнул. Его взгляд то и дело возвращался к указанному Кэрол месту на подлокотнике.
Через десять минут в проеме выломанной двери показалась группа лейтенанта Чизвик. В дальней части пещеры находились общие спальни и личные апартаменты, теперь опустевшие. Никто из бывших хозяев не остался в стороне от битвы. Ничего такого, что могло бы их заинтересовать.
– Вниз, – решила Рыжая, нажимая пожираемую взглядом Цимисха кнопку, – еще не конец.
Трон беззвучно отъехал в сторону, открывая широкий проем с ведущими в темноту ступенями. Внизу оказался широкий коридор, освещенный масляными плошками, по обе стороны которого за решетчатыми дверями виднелись заполненные сосудами ниши. На каждом из них висела костяная табличка с надписью.
– Талак, Исмаил, Джамал… – читал на ходу Симокатта, – Джамал? Ого! Чуть не полтысячелетия он был Горным Старцем. Победил в поединке «старшего брата», Ша'хири. Оба были потомками Хакима. Похоже, Ур-Шулги избавился от него сразу после возвращения.
– Был ли Хаким? – пожала плечами Рыжая, вглядываясь в темноту коридора. – Беккет считает, что «третье поколение» – это миф. Как и Каин.
– Что-то было, – ответил Цимисх, – но что? Я думаю, если бы у Старца была такая возможность, он понизил бы свое поколение, поглотив витэ своих соперников. Похоже, четвертое – предел для Сородичей. Но что было прежде?
– Потом, – резко оборвала его Рыжая, – там кто-то есть.
– Где?
– За поворотом, – она прислушалась, – не дышит. Но движется. Еще один вампир?
За поворотом коридор почти не отличался от предыдущего. Только двери были не решетчатые, а деревянные, окованные тяжелым железом, с крохотными зарешеченными окошечками.
– Камеры, – остановившись, сказала Кэрол, – и в одной кто-то есть. Вампир. Но что его там держит? Магия?
– Возможно, – нахмурился Симокатта, – или собственное желание. Проверим?
Рыжая кивнула. Выбора у них все равно не оставалось, оставлять за спиной неизвестное существо, пусть и заточенное в темницу, было глупо.
Висячий замок – единственный в коридоре – Рыжая сшибла кулаком, приклад было жалко. Из темноты сверкнул яркими белыми искрами алмаз, и обитатель темницы шагнул к ним, поднимая правую руку ладонью вверх в знак мирных намерений. Левой у него не было, рукав длинной белой робы был приколот за спиной. Бритую голову прикрывала темная бархатная скуфья.
– Мир тебе, воительница.
– Странное сочетание, – усмехнулась Рыжая.
– Особенно в устах Амра Аламута, – добавил Симокатта, узнавший узника по описанию, – Кэрол, позволь представить тебе Главу Чародеев Горы, Аль-Ашрада, Дитя Ур-Шулги, наследника магии Ашшура.
– Поняла, – кивнула Кэрол, с интересом приглядываясь к стоящему перед ней вампиру.
Аль-Ашрад был стар, очень стар. И должно быть, силен в магии еще при жизни, если Ур-Шулги решил обратить его в таком возрасте. Бледная кожа цвета слоновой кости, изборожденная глубокими морщинами и по-юношески ясный небесно-голубой глаз. Вместо левого в глазнице поблескивал крупный бриллиант.
– Политические разногласия? – осведомилась Рыжая. – Что не поделили?
– Ты мудра не по годам, воительница, – кивнул Аль-Ашрад, – в новом мире мудрость приходит с опытом, а опыт может придти очень рано. Старец заключил меня здесь Словом и Кровью за то, что я осмелился трактовать Путь Хакима иначе, чем он. В Законах сказано, что мы должны учить смертных и оберегать их от Проклятой Крови, а не превращать в Скот на потеху демонам. Мы судьи, но не палачи.
– Судьями вас тоже не выбирали,– заметила Кэрол, – так что…
– Это Закон, а не мое личное мнение, – возразил Аль-Ашрад, – я никого не сужу. Но пытаюсь защитить.
Он к чему-то прислушался и, неожиданно отстранив Симокатту, шагнул за дверь, где в его лоб тут же уперлось дуло винтовки.
– Судя по тому, что я могу перешагнуть порог, – заметил он, не обращая внимания на угрозу, – мой Сир мертв?
– Окончательно, – сообщил Алексус, – воскрешению не подлежит.
– Значит, за мной долг, – чародей поклонился Кэрол, – за мою свободу и за тех Детей, кого теперь не настигнет гнев Старца.
– Насчет свободы не торопись, – нахмурилась Рыжая, – и за что Старец гневался на Детей?
– Я убедил многих покинуть Аламут и отказаться от Пути Крови, – со спокойным достоинством ответил бывший Амр Аламута, – время междоусобиц окончилось. Мы должны придти к соглашению с другими Кланами. С теми, кто перестал делить мир на Избранных Каином и Скот.
– Путь Крови?
– Я последний, кто видел Хакима своими глазами, – Аль-Ашрад сверкнул бриллиантом в левой глазнице, – обоими. И рук у меня было две. Божественный Хаким забрал у меня их, это было мое наказание за убийство его детей. А в награду за великую победу я получил Кровь Ур-Шулги. Хаким был Прародителем. Но человеком? Думаю, что никогда. Я не знаю, откуда Они пришли, кем были. Возможно, они действительно были богами, а Хаин, которого они называли Единым, верховным божеством. А может, демонами, из тех, кого призвал в мир пробудившийся Старец. Но они создали Патриархов, чтобы питаться их кровью. А Патриархи могли питаться только кровью своих Детей, а те – кровью своего Потомства.
И так поколения могли бы множиться до бесконечности, но Патриархи восстали, опасаясь, что Дети решат занять их место и пожрут их. И Прародители дали им возможность жить кровью смертных. Так же, как сейчас молодые Дети Хаина могут прожить на крови зверей, Древние могли существовать на человеческой крови. Но она не давала им возможности проявить себя в полную силу. И так, каждый из них, на словах утверждая, что Кровь Детей больше не послужит в пищу, продолжал втайне создавать Потомство. Пока все это не вышло из-под контроля. Прародители к тому времени исчезли, и те, кого называли Четвертыми, начали Джихад, соперничая за власть над миром.
Дети Хакима, под властью Ур-Шулги, пошли по Пути Крови. Каждый из них стремился понизить свое поколение, приблизившись к Хаину. Другие Кланы они назвали Проклятыми, и забирали их кровь в оплату за убийство, или просто осушали их членов, присваивая их силу.
Но кровь себе подобных убивает в нас то, что осталось от человека. И не божественный Хаин, а Зверь поджидает в конце этого Пути любого, кто на него встал. Мы не можем снова стать людьми. Но мы можем ими быть. Это – единственный достойный Путь. И чем скорее и Дети Хакима и остальные Кланы осознают это, тем лучше будет мир.
– Беккету было бы интересно об этом узнать, – Рыжая задумчиво поглядела на чародея, – если, конечно, ты говоришь правду. Отпустить тебя опасно для нас, оставить здесь – для тебя. Есть предложения?
– Твой путь ведет в Джаханнам, – сурово произнес Аль-Ашрад, – и те, кого призвал Ур-Шулги, ожидают там дня, когда смогут войти в мир несметной силой. Они собирают войско, такое, что и в самом дурном сне или страшном пророчестве не пригрезится. Ты можешь закрыть Портал?
– Нет, – честно призналась Кэрол, – но можем сделать так, что дальше Портала ни один демон сунуться не сможет. А потом… порталов больше не будет. Никуда и никогда.
– Тогда зачем тебе вниз? – в голосе чародей сквозило неприкрытое удивление.
– Убедиться, что он там. Узнать точные координаты. Удостовериться, что ни одна тварь не выскользнет оттуда раньше, чем мы его завалим.
– Тогда тебе может понадобиться помощь, – голубой глаз сверкнул ярче алмаза, – и я предлагаю тебе ее как доказательство искренности моих намерений.
– Идет, – согласилась Рыжая, – ты можешь идти с нами, чародей.
Коридор оборвался неожиданно, высоким уступом скалы, в обширную пещеру со сводчатым потолком. Рыжая слышала от Маши о Портале в Сибири, но здесь не было ни сияющих Врат, ни пентаграмм – только огненное озеро, почти круглой формы, с рваными берегами застывшей лавы. Тусклый красный свет заполнял пещеру, высвечивая даже отдаленные уголки. Здесь было пусто и уныло, ни костей от сожранных жертв, ни зловещих алтарей. Только расплавленные породы в круглой каменной чаше медленно исходили крупными пузырями.
– Похоже, союзники не слишком торопились на помощь Старцу, – заметила Рыжая.
– Они свое получили, – кивнул Симокатта, – а держать слово – за этим к дьяволам, как утверждает твоя темнокожая приятельница.
– Тогда выходим на связь – и назад, – Рыжая включила передатчик.
– База, я Акка Кнебекайзе. Высылайте груз, цель – текущая позиция. Вылет через десять минут.
Озеро за спиной забурлило, и на берег плеснула высокая волна, обдав едким сернистым запахом и тяжелым жаром. Лава схлынула, растекаясь по каменному полу и застывая причудливыми потеками. Громадные крылья цвета кипящего пламени на миг заслонили озеро, и в пещере потемнело.
Покрытая багряной чешуей туша демона поднялась во весь двенадцатифутовый рост, пасть распахнулась, демонстрируя кривые клыки, когтистые лапы выхватили их воздуха оружие – девятихвостый бич, по которому перебегали огненные искры, и пламенеющий меч в форме молнии. Острые рога почти задевали потолок пещеры, а мощные раздвоенные копыта гулко топали по полу. Шайтан, Повелитель Джаханнама шагнул к ним.
Рыжая слетела вниз, в прыжке срывая со спины фламберг. Симокатта последовал за ней, но на каменный пол справа от демона приземлился уже Зуло. Солдаты, стоявшие футах в двадцати от входа, бросились вперед, но приказ Кэрол остановил их.
– Демон!
Одного слова хватило, чтобы отряд перегруппировался по заранее условленному плану. Группа Салливана, вооруженная М109, спешно перезаряжала винтовки «особыми» патронами, выданными им генералом Мартином.
Патронов, на которые в лаборатории экспериментальных боеприпасов успели наложить заклятие, у них было совсем немного. Техника копирования или массовое воздействие работали плохо, и маги постарались на совесть, проведя довольно сложный ритуал над каждым патроном в отдельности.
Остальные отступили вглубь коридора – держать последнюю линию обороны, до того момента, как тяжелые бомбардировщики, уже поднявшиеся с Инжирлика, сбросят свой груз на Аламут, завалив все подземелья сотнями тонн камня.
Аль-Ашрад тенью скользнул в пещеру за спинами бойцов. Чародей прижался к дальней стене, нащупывая в одном из многочисленных карманов своей рясы ингредиенты для заклятия.
Шайтан довольно взревел, и взмахнул бичом, метя по ногам Рыжей. Кэрол отскочила, еще не на полной скорости, примериваясь к грозному противнику, оценивая его возможности. Бич хлестнул по каменному полу, и в трещину, протянувшуюся до самого озерца, потекла тонкая струйка лавы.
– Призвавший тебя мертв! – Зуло бросился под ноги демону, полоснул когтями по колену, оставив лишь неглубокую царапину на чешуе, вынырнул за спиной, лязгнул клыками, отвлекая шайтана от Рыжей. – В твоих услугах больше не нуждаются!
Шайтан на мгновение замер, и утробный смех сотряс огромное тело.
– Что мне этот самонадеянный глупец, открывший портал? Он уже в нашей власти, и его муки послужат пищей для гнева и ярости великой армии Иблиса, Владыки Джаханнама. Если хочешь в этом убедиться, червяк, я распоряжусь, чтобы котел, в котором ты будешь вариться, оказался рядом с ним. Я, посланник Иблиса, великий Баалубей, провозглашаю власть Джаханнама над этим миром!
Эта выспренняя речь произвела огромный эффект. Салливан и его группа, рассредоточившись по пещере, открыли огонь, метя в голову монстра. Двойную броню – чешуйчатую шкуру и толстую кость – они не пробили, но причинили достаточную боль, чтобы разъяренный демон развернулся к ним, а его меч-молния пролетел в добром футе от головы отскочившего от удара Зуло.
Следующий залп пришелся по конечностям. Пули рвали шкуру, но огромному шайтану особого вреда причинить не могли. Зато отвлекали его от тех, кто мог это сделать.
Зуло, вновь бесстрашно бросившийся на демона, возвышавшегося даже над его впечатляющей фигурой на голову и плечи, вцепился зубами в локоть левой руки шайтана, и страшный пылающий бич просвистел мимо уже набирающей полную скорость Рыжей. Баалубей вспыхнул, как костер на ветру, и Цимисх отлетел в сторону с обожженной пастью.
Аль-Ашрад замер у стены, шепча заклятие. Шайтан двинулся к нему, но Рыжая уже встала между ними, подняв фламберг.
– Ты думаешь остановить меня этим ножичком? – вновь расхохотался демон. – Оружие, выкованное в этом забывшем истинную магию мире, не может причинить мне вреда. Только величайшие кузнецы древности могли бы…
Что именно могли бы, шайтан договорить не успел.
Аль-Ашрад вскинул руку, и его глубокий голос раскатился по пещере громовым эхом.
– Кэрах!
Холодный вихрь, сорвавшийся с ладони чародея, окутал Баалубея, потушив пламя Джаханнама, сковав могучее тело ледяной коркой. Лед немедленно начал плавиться от жара демона, но в этот момент Зуло, подскочивший сзади, ударил плечом под колено шайтану. Рыжая развернувшейся пружиной взвилась вверх, вонзив клинок в горящий яростью правый глаз демона. Баалубей завыл, лед, в мгновение ока расплавленный страшным жаром заклубился горячим паром. Рыжая отскочила, и потоки лавы, в которые превратилось тело шайтана, медленно заструились к озеру.
– Величайший кузнец древности? – Рыжая с усмешкой оглядела даже не разогревшийся клинок. – Надо будет передать Фьялару.
Она показала свой меч гному еще в Алькатрасе, и Фьялар, впечатленный прекрасной работой местных оружейников, выкроил полдня из своего забитого под завязку графика, гравируя на клинке тайные гномьи руны и доводя его до совершенства древними кузнечными заклятиями Горы.
К Рыжей подлетел Симокатта, уже в обычном облике. На лице Цимисха алели ожоги, губы, сожженные до обугленного мяса, шевельнулись.
– Молчи уже, – Кэрол похлопала его по плечу, – спасибо, Алексус.
Салливан тоже прихрамывал, огненный бич задел его по колену. Бледный до прозрачности Аль-Ашрад с трудом держался на ногах, в заклинание он вложил все свои силы. Симокатта молча протянул ему выуженный из рюкзака пластиковый пакетик.
– И как вы едите эту гадость? – пробормотал чародей. Но пакетик осушил целиком, и бледные узкие губы слегка порозовели.
Алексус, тоже подкрепляющий свои силы консервами, только пожал плечами.
– Уходим! – приказала Рыжая, – двадцать минут.
153. Центральный Тавр. Турция. Войцех
Войцех уже больше часа вглядывался в темноту. Операция затянулась, и спокойное ожидание с каждой минутой становилось все более тревожным. Наконец, со стороны Гнезда по ущелью пронесся темный ветер, и Шемет, облегченно вздохнув, включил сигнальные огни и выскочил из кабины.
Рыжая затормозила у самолета ровно в тот миг, как дверь опустилась, и Войцех, ни о чем не спрашивая, заглянул через ее плечо. На пересчет личного состава времени не было, но почти все вернулись, и это означало успех операции. К отряду неожиданно присоединился старик в испачканных копотью белых одеждах, и Малкавиан вздрогнул, почувствовав его неимоверную силу и седую древность.
– Груз уже на подлете, – сообщила Рыжая, улыбнувшись, – а где Дуглас?
Войцех кивком указал ей на свежую воронку футах в двадцати от самолета.
– У нас были гости.
– Ясно.
Вопросов Рыжая задавать не стала, и Войцех был ей за это безмерно благодарен. Взлетать предстояло одному, по неровному грунту ущелья рядом с петляющим горным потоком. Впереди было около мили относительно прямого пути, не так уж плохо, но, учитывая камни и трещины в почве, очень непросто.
Солдаты грузились в Глобмастер с задней рампы неторопливо, спокойно. Усталые лица красноречиво говорили о том, что это люди, пусть невероятно сильные и выносливые. Но не роботы, не железные машины. Они выложились на полную катушку за эту ночь, и сейчас на суровых лицах только начинали мелькать первые намеки на улыбку, осознание того, что самоубийственная миссия подходит к концу, и до полного успеха остались считанные минуты.
Рыжая поглядела на часы, подняла голову к небу.
– Ты их слышишь? – спросил Войцех, напрягая слух.
– Уже вижу, – кивнула Кэрол, – там над горой.
Войцеху понадобилось усилить зрение и слух магией крови, чтобы расслышать легчайший гул турбин и разглядеть в ночном небе четыре черных треугольника, несущихся, закрывая звезды.
– Сейчас полюбуемся фейерверком и полетим, – сказал он, чувствуя, как сердце начинает биться сильнее. Дуглас отдал жизнь за то, чтобы этот момент настал, и Войцех намеревался насладиться им за двоих.
В-2 один за другим сбросили груз – по две GBU-57, корректируемые противобункерные авиационные бомбы. Тридцать тысяч фунтов общего веса и пять тысяч – боевой части, способные проникнуть в толщу земли на двести футов или пробить пятьдесят футов армированного бетона. Бомбардировщики развернулись над горой и скрылись в ночном небе раньше, чем первая вспышка осветила горы далеко вокруг. Огромные облака черной пыли и каменной крошки заклубились над Аламутом, скрывая крепость из виду. Гром сотряс ущелье, с гор покатились каменные ручьи. Второй, третий… Восемь взрывов один за другим прогремели, отдаваясь от бесчисленных утесов и скал многократным эхом. Но, даже после того, как оно стихло, а пыль потихоньку начала оседать, тихий рокот не смолк.
Вершина горы провалилась, когда перекрытия и переходы рухнули изнутри. От белой крепости, лепившейся к черной горе, осталась груда усыпанных пылью камней. Аламут окончательно стал легендой.
– Это должно было закончиться так, – опустив голову, произнес Аль-Ашрад, – мы заслужили эту кару. Но мы примем ее и будем жить дальше. Сделав выводы и усвоив уроки.
– Хорошие слова, – согласился Войцех.
Солдаты, снова высыпавшие наружу при первом взрыве, вернулись в самолет, и Войцех поднялся по трапу, пропустив перед собой Рыжую, Симокатту и Аль-Ашрада. Последний раз обернулся в сторону обрушившейся горы…
– Твою мать! – заорал он, врываясь в самолет и бросаясь к лесенке, ведущей в кабину. – Всем пристегнуть ремни. Взлетаем!
Рыжая, сообразившая, что на расспросы нет времени, вскочила в кабину с другой стороны и уселась в пустующее кресло Дугласа. Войцех искоса взглянул на нее, лихорадочно щелкая кнопками и тумблерами, но возражать не стал.
Там, впереди, где ущелье слева упиралась в гору, на которой пару минут назад высилось Орлиное гнездо, тонкой алой трещиной разверзалась земля. Гул становился все громче, теперь его было слышно даже в кабине. Самолет задрожал, едва заметно, потом его словно качнуло, когда под ним, глубоко под землей, прокатилась первая волна.
– Kurwa mać, – прошипел Войцех, разгоняя кровь по телу, ускоряясь до предела, подстегивая реакцию до максимально возможного уровня. Кнопки загорались одна за другой под едва заметными глазу стремительными движениями рук.
Загудели турбины, Глобмастер снова задрожал, но уже готовясь к взлету. Трещина в горе стала шире, и яркий поток лавы устремился в ущелье, все быстрее стекая по крутому склону. Земля снова вздрогнула, но Шемет уже потянул на себя ручку, и самолет, наконец, медленно покатился вперед. Навстречу потоку лавы.
Гудение сменилось протяжным воем, Шемет выжимал из турбин максимально допустимую для взлета скорость. В дальнем конце ущелья земля раскололась, и глубокая трещина зигзагами поползла к ним, заполняясь горячей лавой. Из намеченной для взлета мили оставалось едва две трети, а Глобмастер все еще трясло по каменистой земле, с каждой секундой все сильнее.
Они встретились на середине ущелья – едва оторвавшийся от земли самолет и обжигающий поток лавы. Войцех двинул ручки, набирая высоту. Чуть перевел дыхание, фюзеляж, кажется, не пострадал. Полуразрушенная гора стремительно приближалась, и уже на подлете вдруг накренилась вправо, преграждая путь взлетающей машине.
Шемет резко рванул ручку, и Глобмастер свечой взмыл в небо, под почти прямым углом, проскочив всего в нескольких футах от падающей в ущелье скалы. Войцех отпустил Ускорение и медленно выровнял самолет.
– Курс на базу, полковник, – устало произнес он, – мы сделали это.
Кэрол обернулась к нему и молча сжала его плечо.
До рассвета оставалось еще два часа, когда Войцех отправился в отведенную ему комнату, намереваясь вымыться и завалиться спать. В голове было пусто – ни мыслей, ни эмоций. Уже возле двери его встретил один из пилотов Боинга, сбросившего бомбы на Аламут.
– У нас день донора, – улыбнулся он, протягивая Шемету крепкую руку, – для боевых товарищей.
Войцех спорить не стал, хотя к консервированной крови уже привык, а подвигов, требующих живой, в ближайшее время совершать не собирался. Он принял Дар, поблагодарил пилота, поздравив с блестяще проведенной операцией, и влез в душ, смывая с себя прошедшую ночь.
Сон, недвижный и мертвый, как в те времена, когда солнце грозило ему окончательной смертью, сковал его, милостиво даруя отдых без тревожных сновидений, и не отпустил до самого заката.
В холле он встретил Рыжую в черных джинсах и зеленой майке, с небрежно распущенными по плечам волосами. За дальним столиком сидели Симокатта и Аль-Ашрад, о чем-то увлеченно беседуя. Завидев Шемета, они поднялись и пересели на диван к Кэрол, предоставив Войцеху кресло.
– Отвезешь нас в Нью-Йорк? – спросила Рыжая. – Оттуда уже сами разлетимся по домам. Мы в отпуске. До особого уведомления.
– А мы разве не на Неллис летим? – удивился Войцех. – Я думал…
– Почти все уже улетели, – улыбнулась Кэрол, – в Неллис нам делать нечего, не строем же ходить. Я все равно не умею.
– Ясно, – Войцех повертел в руках идеально чистую стеклянную пепельницу и поставил ее на столик между ними, – тогда, полковник, закажи мне дозаправку. Мы летим без посадки.
– Геройствовать не надоело? – нахмурилась Рыжая. – Куда торопишься? Подождет Мелисента лишний час.
– Не в этом дело, – покачал головой Войцех, – я один лечу. Если мне кто-то попытается навязать второго пилота, я его просто убью. А потом, конечно, буду рефлексировать и фигней страдать. Это мое хобби, как сказал Дуглас.
– Вот оно, в чем дело, – протянула Рыжая, – Дуглас. Ты что в первый раз друзей на задании теряешь? Соберись, Шемет, живи дальше. Ты сделал то, что должен был сделать.
– Разве? – горько усмехнулся Войцех, – Кэрол, дело не в том, что Дуглас погиб, а я жив. И даже не в том, что он заслонил меня собой. Когда мы взлетали, я понял, насколько он был прав. Если бы в кабине был он…
– Тогда в чем дело?
– Дуглас погиб, потому что я заигрался, – опустив голову, почти прошептал Войцех, – в человека. Он вышел один против трех вампиров и победил. Пусть ценой своей жизни. А я… Я сидел в кабине и стрелял. Из револьвера. Да я даже сам застрелиться из него не могу! Максимум часа два без памяти проваляюсь и буду, как новенький. Я мог выжечь им мозги, я мог туманом просочиться им за спины и ударить, я мог… А я словно забыл обо всем этом. Вампир, играющий в человека. Это смешно только в ролевой игре.
Он опустил голову на руки, и плечи его вздрогнули.
– Пустое, – произнес он спустя мгновение, тряхнув головой, – надо собраться. Там, в Нью-Йорке, Мел. И у нее будут счастливые глаза, когда я вернусь. И она имеет на это право. А я даже не знаю, смогу ли в них взглянуть.
– Но может быть ты… – с сомнением в голосе начала Кэрол, – ты можешь ходить под солнцем, твоя жена ждет ребенка. Может, ты действительно возвращаешься?
– И я не могу питаться ничем, кроме крови, и мои умения и силы никуда не делись. Некоторые даже возросли. Нет, Кэрол. Я – вампир. И мне нельзя об этом забывать.
– Ты все равно мог погибнуть, – неожиданно подал голос чародей, и Войцех вздрогнул. Он почти забыл, что они с Кэрол тут не одни. Первым порывом было оборвать старца, заявить, чтобы не лез не в свое дело. Но Войцех сдержал себя. В единственном глазу Амра Аламута светилась мудрость веков. Если кто и мог дать ему совет… а он отчаянно нуждался в совете.
– Да, – тихо ответил Шемет, – мог. Но я даже не попытался.
– Это твоя боль говорит в тебе, Дитя, – тихо сказал Аль-Ашрад, – она пройдет. Ты не пытался, потому что выполнял свой долг. Остаться в живых, уберечь самолет, увезти тех, кто на тебя рассчитывал. Ты сделал то, что должен был. И все, что мог.
– Не знаю… – неуверенно ответил Войцех.
– Спроси себя, кто ты, Дитя. Разве ты чудовище, живущее чтобы убивать? Вампир – это его Зверь. Где твой, Дитя Малкава?
– Спит, – улыбнулся Войцех, – или ушел. Мы давно не встречались.
– Я знаком с тобой всего полдня, – продолжил старик, – и уже знаю о тебе так много. Ты – пилот. И воин. И, говорят, музыкант. И… Мел – это твоя жена? Значит, ты еще и муж.
– Не самый плохой, – усмехнувшись, вставила Кэрол.
– Я уже говорил твоей подруге, что мы не можем снова стать людьми. Хотя ты, признаться, вернул себе больше, чем кто-либо, кого я знавал в своей долгой жизни. Но мы можем ими быть. И ты – человек, Войцех Шемет. Чем бы ты ни питался. Ты человек больше, чем многие из тех, кто никогда не боялся солнца. Помни об этом, Дитя Малкава.
– Спасибо, – тихо ответил Войцех, – я не забуду.
154. Сохо. Манхэттен. Нью-Йорк. Фьялар/ Подгорные Чертоги. Национальный парк Йотунхеймен. Норвегия. Делия
Вернувшись из Ирландии, Фьялар с головой ушел в дела. Как ни странно, теперь, обсуждая с Картером дела Ночного Сообщества или с Фионнбаром методы воплощения мечты в реальность, он чувствовал себя намного свободнее, словно гора с плеч свалилась. Не было больше необходимости оглядываться через плечо, говорить обиняками, переводить тему. Сам не замечая, гном оказался в центре самого грандиозного проекта за всю историю Земли. И не то, чтобы его роль была так уж велика, главные идеи подавали другие, технические и организационные подробности зачастую находились за пределами его компетенции и понимания. От попыток Маши объяснить ему Теорию Струн начинало ломить виски, а революционные планы Криса сильно отдавали утопией.
Но именно Фьялар сумел объединить вокруг себя их всех, таких разных, с противоречивыми интересами и взглядами, дать им возможность договориться друг с другом, найти взаимопонимание и компромисс.
Возможно, думалось ему, это потому, что он, хотя и назвал себя частью этого мира, смотрит на него немного со стороны, а потому видит его целиком. Гару больше всего беспокоились о здоровье Гайи, Технократов заботил научный прогресс, Китейнов – засилье Банальности в человеческих мечтах. Брюс, при всей широте взглядов, был пламенным патриотом родной страны, Крис – борцом с любым произволом власти, Картер – сторонником сугубо законных и легитимных методов любых политических перемен.
И, хотя порой они все спорили до хрипоты, до крика, до хлопнувшей за кем-то двери, Фьялару удавалось раз за разом приводить их к простым и очевидным, устраивающим всех решениям. Сначала проект, пока еще в общих чертах, принял Комитет Национального Спасения Соединенных Штатов, за ним сразу же присоединился Временный Совет России. Европа, помедлив для приличия, согласилась со сверхдержавами.
В родную Африку уехали Рыжая и Тео, в Китай – мистер Чэнь, от Технократов. Саня перебрался в Нью-Йорк, согласившись с тем, что Маша не должна прекращать учебу, и Башни, разраставшиеся с каждым днем, трудились не покладая рук.
И вся эта кипучая деятельность, к полному удовлетворению Фьялара, широко освещалась в СМИ, вспомнивших, наконец, об истинном значении последней буквы в своей аббревиатуре. Дебаты были открытыми, новые технические и магические разработки, даже если ожидали политических перемен для своего внедрения, представлялись публике, международная и внутренняя политика почти вышла из-за кулис.
На улицах все чаще встречались улыбки, на лицах людей читались надежда и вера в успех. Зароненное в Алькатрасе зернышко принялось и заколосилось, и Фьялар не сомневался в том, что вскоре оно принесет невиданный урожай.
Все эти важные дела, разумеется, не означали, что Фьялар с головой окунулся в политику и собирался заняться ей всерьез. Репетиции, подстроенные под график резервистской службы ударника, продолжались, Ульфберт приступили к записи нового диска, несмотря на то, что Диззи перевез свои вещи в Вулфстон и в студию приезжал только на работу. Ну, и конечно, на вечеринки, регулярно продолжающиеся то у Фьялара, то у Шеметов, уже на их новой квартире. Разумеется, вместе с Бранкой.
По вечерам Фьялар редко оказывался один, и посиделки обычно длились до утра. Но днем, когда Сородичи еще спали, а остальные разбегались кто на работу, кто на учебу, гном оставался наедине со своими мыслями. И, как он ни убеждал себя, что Делия в очередной раз права, и все образуется, мысли эти зачастую оказывались довольно мрачными.
Первым следствием событий в Сидх Меадха оказалось увольнение домработницы. Мисс Брукс, неодобрительно поджав губы, поинтересовалась, скоро ли вернется миссис Бруниссон, и, получив ответ «Не имею понятия», довольно громко выразила удовлетворение своей прозорливостью, заявив, что ничуть не сомневалась в таком исходе. За что и была немедленно выставлена за дверь без выходного пособия.
Правда, после того, как Делия засветилась в новостях рядом с великолепным Брюсом МакГи, тут же ставшим кумиром потенциальных избирательниц, в блестящей операции по наведению порядка в Белом Доме, мисс Брукс пришла к Фьялару с извинениями. Выходное пособие она получила, работу – нет. Фьялар решил, что с него довольно посторонних, смеющих высказывать свое мнение о его личной жизни.
Фьялар позвонил в Неллис Оскару Мартину, попросил связать его с Отделом Бытовой Технологии и обзавелся поистине магическими приспособлениями для поддержания чистоты в доме. Но, к сожалению, ничего, умеющего распознавать раскиданные по дому предметы и вещи, в каталоге не обнаружилось. И, наткнувшись в очередной раз на невесомые розовые кружева в кармане собственного банного халата, гном вздохнул и принялся за наведение порядка. В доме и в мыслях.
Личную территорию Делии Фьялар уважал безоговорочно. Поэтому собранные по дому предметы одежды просто затолкал в ее половину шкафа, не пытаясь навести порядок на полках. Всякие мелочи, не глядя, сунул в ящик письменного стола, ноутбук убрал на книжную полку. Туда же – до сих пор лежавший на тумбочке с ее стороны кровати философский словарь. Под словарем неожиданно обнаружился ключ, с привязанным к нему кусочком картона, на котором рукой Делии было написано «Подвал».
