Текст книги "Серийный убийца: портрет в интерьере (СИ)"

Автор книги: Амурхан Янднев

Соавторы: Александр Люксембург
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

ДЛЯ ТЕБЯ, СВЯТОЙ, ПИШУ

 
Мамочка любимая, родная,
Счастлив я, что у меня есть ты,
Для тебя в весенний месяц мая
Я пишу эти стихи-цветы.
Мамочка любимая моя,
Знаю я, что всех цветов дороже
Будут эти строчки для тебя,
И в улыбке милой станешь ты моложе.
Милая мамочка моя,
Тихая, добрая, родная,
Ты на радость родила меня,
Я твоя кровинка дорогая.
Нет предела благодарности моей,
И, любовь сыновью излучая,
В этот день я всей душой своей
Для тебя, святой, пишу, моя родная.
И на всей земле милее нет
Дорогой, любимой, самой-самой,
Той, что подарила жизнь и свет,
Той, кого зову я милой мамой.
Моя мама, мамочка моя,
Знаю я, как любишь ты меня,
Я, цветы в букет рифмуя и слагая,
Дарю тебе, моя родная мамочка святая.
 

Меняя минусы на плюсы и подстраиваясь под предполагаемые этические предпочтения своих читателей, Муханкин во весь голос декларирует свою сыновнюю любовь.

ВСЕХ ДОРОЖЕ – ЭТО МОЯ МАТЬ

 
Где бы ни был я, не забываю:
Всех дороже – это моя мать.
Мать святая, это с детства знаю,
Моя мать, она – любовь и благодать.
Лишь она одна любимей всех на свете,
Лишь она одна умеет все понять,
Лишь она одна оставит на конверте
И в письме слезы любви печать.
И каким бы ни был я хорошим,
И каким бы ни был я плохим,
Лишь для мамы буду самым лучшим,
Самым добрым, милым, дорогим.
Так любить лишь мать одна умеет,
Дорожить так может только мать,
Только мать всегда меня жалеет,
Только мать все может мне прощать.
И с какой бы ни был я судьбою,
И какой бы жизнью ни жил я,
Только мать святой любовью
Сможет грязь омыть с меня.
Вот опять письмо ей посылаю,
Чтоб молчаньем мать не волновать,
Но о том, как в жизни прозябаю,
Не пишу, чтоб мать не огорчать.
Где б я ни был, я прекрасно знаю,
Как умеет так терпеть и ждать
Моя самая любимая, родная,
Добрая и ласковая мать.
 

Насколько искренне просит он мать о прощении? Кто знает. Не хочется судить однозначно и безапелляционно. Не ясно также, насколько точно формулирует Муханкин то, чего он ждет от матери. Быть может, имея возможность о многом передумать в камере, он и сам ужаснулся от осознания той роли, которую заняла мать в фантазиях, определивших ход его преступной жизни. Вот почему он, возможно, пишет:

НЕ ПЛАЧЬ ПО МНЕ, МАМА

 
Не плачь по мне, мама, не плачь,
Я в пятнах невинной крови.
За мной придёт скоро палач,
Который не знает любви.
Не нужно теперь слезы лить.
Слезами ты мне не поможешь.
Вечно горе, боль в сердце носить
Не стоит. Прости, если сможешь.
Мама, не плачь, не жалей,
Я не смог жизнь красиво прожить.
Убил я безвинных людей,
Теперь меня будут казнить.
И эту драгоценную жизнь,
Что ты мне дала, моя мама,
Ждет страшная смертная казнь,
А прах мои ждет грязная яма.
Я прошу тебя, мама, прости —
За все, за слова непростые,
За то, что я сбился с пути
И жил в криминальной России.
 

В большинстве своих стихотворений Муханкин лиричен, мечтателен, сентиментален; это влияет на их поэтический строй, на подбор лексики, по преимуществу литературной и даже возвышенной. Но иногда он сознательно впадает в противоположную крайность, начинает кривляться и фиглярничать, становится развязен до предела, и соответственно меняется рисунок его стиха, где появляются даже откровенно бранные слова. Так, в стихотворении «Думаю, поймешь меня» он, обращаясь непосредственно к Яндиеву, заявляет:

ДУМАЮ, ПОЙМЕШЬ МЕНЯ

 
Амурхан, я не поэт.
Но пишу я с малых лет
То, что видишь, для себя,
Думаю, поймешь меня.
Да, мне нравится писать,
Но не сочинять, не врать,
И в стихах моих вранья
Не увидишь ни х…
А о чем пишу в натуре,
Прочти всем в прокуратуре.
Верю, что и твой народ
Меня правильно поймет.
Амурхан, отдел твой важен,
Не подкупен, не продажен.
Может быть, совсем не зря
Я отдал вам весь себя.
В жизни ведь не все же гады,
Кто чужому горю рады.
А коснется тех беда, да,
Вот тогда наступит им п…
Я сейчас лежу, мечтаю,
Жизнь в уме перебираю.
А во снах – я над бездною летаю,
Реже снится, что воюю и кого-то убиваю.
 

Возможно, и в таком повороте есть определённый игровой расчет – убедить следователя, что не только сентиментальный, мечтательный поэт-философ Муханкин, но и циничный серийный убийца, который изредка и сейчас убивает людей в своих снах, способен оценить честность и порядочность тех, кто по должности обязан разобраться в его подноготной.

* * *

Помимо всего прочего, Муханкин гордился тем, что его дело ведет не кто иной, как сам начальник отдела прокуратуры, – случай в целом не частый. Это повышало его рейтинг среди других заключенных, ставило его до некоторой степени в привилегированное положение. Многие сокамерники уповали на его помощь в доведении до начальства их заявлений и жалоб с просьбами об устранении будто бы допущенных по отношению к ним несправедливостей. Иной раз Муханкин брался выступать в роли ходатая. Возможно, потому, что неизбалованный вниманием к себе в преступном мире, он наслаждался той заметно более выигрышной ролью, которая досталась ему теперь.

Одно из подобных обращений особенно впечатляет, в чем легко может убедиться читатель. Излагая странную историю взаимоотношений Вячеслава Г. и Виктора С., завершившуюся конфликтом, арестом и помещением в следственный изолятор первого, Муханкин настолько увлекается психологическим анализом, что создает по существу не заявление, а эскиз небольшой и яркой новеллы, который, будучи разработан умелой писательской рукой, мог бы развернуться в многоплановое художественное повествование.

Потерпевшие: она – Марина С. (подавала заявление), он – Виктор С. Заявление подано приблизительно 1.01.96. Преступление совершено 1.01.96. Вячеслав Г., ст. 144-2, все вернул, кроме телевизора (оценен в 2 миллиона 200 тысяч); они его друзья с 1985 года, с ней – с 1992 года.

Виктор С. с 1992 года должен Вячеславу Г. 15 тысяч старыми деньгами. Отношения всегда были дружескими. В 1992 году в июне Вячеслав Г. сел в тюрьму. Отсидел до декабря 1993 года. По приезде в г. Ростов навестил семью С-ых. От Марины С., жены Виктора С., Вячеслав Г. узнал, что Виктор С. под следствием в СИЗО-59/1. Вячеслав Г. навещал Марину С. и помогал этой семье, чем мог. После выхода Виктора С. из-под стражи Вячеслав Г. и Виктор С. встретились у родителей Виктора С., но, так как Виктор С. вышел из-под стражи, разговора о долге не было.

С марта 1995 года Вячеслав Г. и Виктор С. периодически встречались в доме С-ых, так как Марина С. зачастую приглашала в гости Вячеслава Г. и его девушку в любое время дня и ночи как желанных гостей-друзей. Чем чаще Вячеслав Г. встречался с Виктором С., тем более вызывающе вёл себя Виктор С. по отношению к Вячеславу Г. Так долг Виктора С. растянулся в долгие месяцы ожидания для Вячеслава Г.

С 13.05.95 и до августа месяца 1995 года Виктор С. и Вячеслав Г. не виделись, так как Вячеслав Г. в это время болел. Ему неизвестными на остановке были нанесены черепно-мозговые травмы. Встретились они в конце августа 1995 года, тогда же и состоялся между ними разговор о долге, который не отдавал Виктор С. Вячеславу Г. Результата это никакого не дало. Отношения оставались между ними прежними, но встречаться они стали реже.

Осенью Вячеслав Г. снял квартиру недалеко от С-ых, так как в том районе жила невеста Вячеслава Г. Виктора С. Вячеслав Г. почти никогда не заставал дома, когда он приходил со своей невестой по приглашению Марины С. к С-ым. В последний визит Вячеслава Г. к С-ым Марины С. пригласила Вячеслава Г. и его невесту на встречу Нового 1996 года. У Вячеслава Г. было тяжелое материальное положение.

За два часа до Нового года Вячеслав Г. пришёл к Виктора С. родителям узнать, помирился ли Виктор С. со своей женой, так как от своей невесты Вячеслав Г. узнал, что где-то за неделю до Нового года С-вы поругались и Виктор С. ушёл к своим родителям. Придя к родителям Виктора С., Вячеслав Г. поздравил Виктора С. с Новым годом, а Виктор С. вышел в неврозе, наговорил Вячеславу Г. всяких гадостей и дал понять, чтоб Вячеслав Г. забыл дорогу к Виктору С.

После этого разговора Вячеслав Г. пошёл к жене Виктора С. домой отметить у неё Новый год, так как Марина С. пригласила Вячеслава Г. на встречу Нового года и заодно поговорить с ней о её муже, о том, что с ним случилось, тем более, что Марина С. знала про долг. В доме горел свет, но никого не было. Вячеслав Г. решил подождать в надежде, что Марина С. скоро подойдет. Примерно до 11:30 ночи Вячеслав Г. ждал на улице Марину С. и, когда совсем замерз, решил зайти во флигель, так как знал, где находятся ключи. Но ключей на месте не оказалось. Тогда Вячеслав Г. выставил разбитое стекло из окна и залез во флигель. Включил свет, разделся. Достал принесенную к празднику бутылку вина, шоколадные конфеты, разложил и сел за стол в ожидании, что с минуты на минуту придёт Марина С. Было уже около двенадцати. Но Марины не было.

Когда наступил Новый год, Вячеслав разлил по стаканам вино и стал в одиночестве праздновать. Так Вячеслав Г. просидел за столом часов до четырех утра. После выпитого вина в голову нахлынули разные мысли про дом, последний разговор с Виктором С., когда Виктор наговорил всяких гадостей. На душе стало муторно и больно за то, что все так получилось. Опьяненный, злой, во гневе, Вячеслав Г., не имея мысли об ограблении, в психическом порыве собрал вещи во флигеле более или менее ценные, вышел с ними, положил на снег, разбил окно в доме, в котором горел свет, залез в дом, забрал денег 150 тысяч и телевизор и так же, через окно, вылез на улицу, положил вещи в тележку, которая во дворе тут же стояла, специально везде наследил, особенно во дворе на снегу, чтобы Виктор С. точно знал, что это был Вячеслав Г. Он взял тележку с вещами Виктора и пошёл с ней в сторону своего дома, но, так как тележку на подъем не смог поднять, Вячеслав Г. понес вещи в руках, а телевизор остался в тележке за углом дома С-ых. Вещи Вячеслав отнес домой-и вернулся за телевизором. На подъеме он неоднократно падал вместе с телевизором, больно ушибся, в горячке бросил телевизор недалеко от тележки и ушёл по месту своего жительства. Хозяйке дома Вячеслав сказал, что вещи эти он перенес со старого места жительства.

До девятого января 1996 года Вячеслав Г. не приходил к С-ым, а хотел приехать к Виктору не один, чтобы выяснить до конца конкретно все, что касается долга. Того, что Марина С. подаст заявление в милицию, Вячеслав Г. не ожидал, и даже близко такой мысли у него не было. Девятого числа Вячеслав находился у своей сестры, собирался на поминки к родственникам. Когда он выходил из дому, его задержали работники милиции. В отделении милиции Вячеслав рассказал о том, что случилось в новогоднюю ночь и почему он это сделал. Ему предъявили статью 144-2. Это же самоуправство, статья 200. Если бы Вячеславу Г. нужно было обокрасть семью Виктора, он бы поступил совсем иначе. А своими действиями Вячеслав хотел просто насолить Виктору С. Обида за обиду. Тем более, что Виктор С. прекрасно знал, с кем он имел дело и что букву закона сюда мешать не надо. Вячеслав Г. мог бы давно из Виктора С. выбить этот долг, но терпел и ждал. Тем более, что они взрослые люди, да и 10 лет знакомства и дружбы кое о чем говорят.

Виновен в своих действиях по отношению к Вячеславу Г., чисто по-человечески говоря, и сам Виктор С. Терпению приходит когда-то конец. И вот результат: Вячеслав Г. находится в СИЗО-59/1, а Виктор С. живет припеваючи, но может выйти так, что до поры до времени – долг есть долг, и это не шутки; не отдаст – пострадает, и долг немалый.

В первую очередь нужно поговорить с Мариной, женой Виктора С., а потом и с Виктором. Вячеслав Г. сидит. Он, конечно, виноват, но и Виктор виновен…

Литературные и психологические игры, в которые оказался вовлечен Владимир, пополнились на последнем этапе следствия еще одним компонентом. Личность Владимира Муханкина привлекла к себе особое внимание известного психиатра, профессора Ростовского государственного медицинского университета и президента лечебно-реабилитационного центра «Феникс» Александра Олимпиевича Бухановского. Специалист с разносторонними научными интересами, профессор Бухановский, помимо всего прочего, увлекся изучением проблемы серийных убийств на сексуальной почве, и в связи с делом Чикатило его имя приобрело известность благодаря многочисленным публикациям в отечественной и, в особенности, в ростовской прессе. Увидев в Муханкине потенциально интересный объект для научного исследования, он вместе с двумя сотрудниками «Феникса» вызвался провести его психолого-сексологическую экспертизу.

По-видимому, ученые даже не догадывались, сколь специфично отреагировал Муханкин на их появление. Дело в том, что имя Бухановского в его восприятии подверглось мифологизации и в течение длительного времени ассоциировалось с воплощением некоего сатанинского, злого начала. Реальные качества профессора Бухановского как ученого, специалиста, психолога, врача имели к этому определённое отношение, но, конечно же, отнюдь не прямое. Создав по газетным публикациям образ демонического манипулятора человеческими душами, способного заставить любого индивида сознаться в самых потаенных своих пристрастиях и отказаться от любых присущих ему ненормативных желаний, Муханкин, как нетрудно понять из его записей, твердо решил занять жесткую оборону и сыграть с исследователями злую шутку. Умелый актер и игрок, он и в данном случае избрал совершенно определённую роль, призванную закамуфлировать многие глубинные пласты его внутреннего мира.

Но самое интересное даже не в этом. Общение с психологами побудило серийного убийцу написать еще один текст, занявший отдельную тетрадь, – развернутый трактат, направленный против профессора Бухановского. (Удобства ради далее мы будем именовать его «Анти-Бухановский».)

О профессоре Бухановском я узнал из нашумевшего дела Чикатило. В общем я о Бухановском знал, что есть такой «предсказатель» – чуть ли не чудо-человек, дающий и описывающий портреты маньяков, убийц и т. д., который по скромности своей создал лечебно-реабилитационный центр «Феникс» и по бедности даже не имеет в кабинете своем кожаного кресла… Бедный чудо-Бухановский достиг небольшой славы, высоты, и его распирает еще дальше, еще шире, и всем своим существом рвется он еще выше, и многие это видят невооруженным глазом. К большой славе и высотам Бухановский уже пошёл по трупам, по чужому горю и несчастьям, по страданиям и слезам. Только мудрые и зрячие смогут увидеть в этом человеке дух зла, которым одержим профессор Бухановский. От рождения Бухановский имеет демона-хранителя, который не покидает его ни на одно мгновение.

Итак, сила зла, достигнув славы и высот, начала через Бухановского действовать… Его цель – губить больные, страдающие души, желающие вырваться из когтей своего греха и болезней. Эти слабые души, с которыми Бухановский поработал и работает, кодируются тьмой и уйдут все в погибель. Обычная история: люди надеются, доверяют, но из-за своей недальновидности, даже слепоты, отдают свои души не Богу, а Дьяволу, а также единомышленникам силы зла. Несчастные не могут знать, к кому они обращаются за помощью и спасением от недугов, и это самое ужасное, если сами себя не к жизни, а к смерти ведут. Бухановский – гордый, надменный себялюб, самовластолюб, завистливый в душе человек, маньяк. Зло его изощренно замаскировано. Его цель – губить… Пусть не мудрый, но внимательный и чуткий человек прочтет его «труды». Он скажет, что это мог написать маньяк по жизни, мнительный, переживающий, с наслаждением описывающий то, что более всего не от фактов, случаев жизни взял, а от своей надуманности и фантазии нечистого духом и всем своим существом человека – служителя тьмы, слуги зла.

Бухановский давно уже знает, кто он есть и чему и кому служит, поэтому страшно боится тех, кто сможет его разоблачить, раскрыть его сущность. Всеми силами он старается и на людях, и дома быть в виде ангела света, что характерно для демона, беса и прочей нечисти.

Не каждый может узреть в Бухановском состояние мучительного томления, в котором он находится, затаенность и неспокойствие его души, его рвение к развлечению, пагубной деятельности. При этом он находится в постоянном страхе.

(«Анти-Бухановский»)

Парадоксальна сама ситуация: ученые-эксперты несколько недель изучают преступника и пишут развернутое заключение, характеризующее различные аспекты его психической и сексуальной конституции, а преступник, как выясняется, проводит тем временем свое автономное исследование, результатом которого становится детализированный трактат. Во избежание недоразумений уточним, что текст Муханкина, переходящий местами в откровенное поношение, важен, конечно же, не теми хлесткими характеристиками, которые получает в них реальный весьма уважаемый многими профессор Бухановский, а теми свойствами, которыми наделяется мифологизированный злодей «бес Бухановский», «служитель тьмы». Осмелимся предположить, что этот трактат может восприниматься профессиональными психологами и психиатрами как бесценное сокровище, и его анализ, вероятно, позволит еще не одному будущему кандидату или доктору наук подтвердить важные наблюдения, касающиеся психологии серийных убийц.

Но читателю, возможно, пока интереснее всего те мотивы, которые способствовали столь бурному сопротивлению Муханкина исследовательскому интересу со стороны президента центра «Феникс». Нам представляется, что таких причин по меньшей мере две. Прежде всего, то, что мифологизированный демонический психиатр обладает в восприятии Муханкина безошибочной способностью устанавливать сексуальную мотивацию поведения серийного убийцы. Но преступник не хочет сознаваться в тех сексуальных мотивах, которые лежат в основе его жестоких действий. Не зря ведь, как уже отмечалось, он всякий раз акцентирует якобы случайный характер каждого из кровавых эпизодов серии. Возможно, главное, что он скрывает даже от самого себя, – это истинный характер своего отношения к матери, и он интуитивно ощущает потребность в сохранении этой тайны.

Однако есть и вторая причина, и она высветится в финальной части трактата. Мифологизированный «чудо бес», как мерещится Муханкину, обладает столь мощной силой индивидуального воздействия, «кодирования», что способен будто бы подавлять патологические наклонности, присущие индивидуальному сознанию сексуального маньяка. Но в том-то и дело, что, несмотря на многочисленные декларации о раскаянии, серийный убийца не хочет расставаться со своими пристрастиями, за которые цепляется изо всех сил, пусть даже удовлетворять их возможно только в сокровенных фантазиях. Остается только перейти в нападение, и в «психобою» объявить самого ученого-исследователя извращенцем и маньяком.

Многообещающий центр «Феникс» и чудо-Бухановский меня заинтересовали еще в 1994 году, когда я находился в колонии строгого режима. Желание у меня было познакомиться с Бухановским, на что были причины… После освобождения, за 8 месяцев кошмарно прожитой мною жизни на воле ввиду различных обстоятельств я не успел выбрать время и съездить в Ростов к «знаменитому» Бухановскому. И вот уже в СИЗО-59/1 судьба свела нас, мы познакомились, и с первых же встреч без видеокамеры я убедился в том, что это не тот человек, за которого себя выдает. Хотя да, он умный, талантливый, хитрый, извилистый, может в психобою быть слишком сдержанным, кротким, с прибеднением, беспредельно скромным и т. д.

Я смотрел ему прямо в глаза и видел, сколько в них лжи и тончайшей изворотливости, всей его нечисти духовной с дрянной физиологией… Гад. Ради эксперимента над выявлением его дьявольского нутра можно было бы Бухановского посадить в СИЗО в общую камеру, вонючую и переполненную людьми с поломанными судьбами. Вот, где бы проявился он сразу во всей своей красе бесовской. Правильно кто-то сказал, что надо не в лицо, а в душу человека смотреть, ибо она бывает уродливой.

Я из своих 36 лет 17 потерял в неволе. С одной стороны, деградировал, с другой – это психика арестантская и психология. В какой-то мере я и психолог поневоле, имею массу недостатков, многому не учен, как вольные нормальные люди. И как бы там ни было, я во всех своих бедах и неприятностях виню только самого себя. Но не снимаю вину за свою поломанную судьбу, жизнь с людей некоторых и многих, на что имею полное право. Я сам себе психолог, сам себе экспертиза. И никаких пятиминуток-экспертиз, и тем более Бухановского со своим «Фениксом», не признаю. Их книжные выдумки, которые лично ко мне не подходят ни по каким параметрам, я категорически отвергаю. Есть независимая экспертиза или институт им. Сербского (стационар), с кем еще можно будет о чем-то говорить и откровенничать, где хотя бы 50 %-е смогут дать данные о личности и вменяемости или невменяемости при различных обстоятельствах, ситуациях в жизни и на моменты преступлений. В мире нет ни одного человека с одинаковой психикой, развитием и мышлением. Ученые всего мира мечтают познать мозг человека, и все тщетно. Тот же Бухановский в своих книгах описывает давно забытое старое: умнее больше ничего лично своего он никогда не напишет – ума не хватит.

(«Анти-Бухановский»)

Мы уже наблюдали, как часто Муханкин берется рассуждать о том негативном воздействии, которое оказало на его личность патологически устроенное советское общество. И это действительно так. Но когда мы анализируем тексты и высказывания Муханкина, то обнаруживаем, что самые худшие свойства образа мысли (ментальности) советского времени раскрываются в них тогда, когда наш повествователь, начав морализировать, разворачивает аргументацию, характерную для идеологического климата предшествующей эпохи. И выясняется, что рассуждения серийного убийцы по сути своей мало отличаются от тех, что характерны для иных политических наследников былого режима. В частности, это происходит тогда, когда Муханкин бросает своему врагу-«бесу» обвинения в сотрудничестве с западными спецслужбами.

Тем же американцам Бухановский нужен не как ученый какой-то, а как экспериментатор над живыми людьми. Нашим спецслужбам российским с их центрами, видно, некогда более внимательно рассмотреть и взвесить все за и против и что из чего может следовать из того, что так резко и оперативно продумывающие на много лет вперед американцы подтянули к себе Бухановского, быстренько перевелись на их язык его «труды», хотя все, о чем Бухановский в них пишет, давно известно и ценности никакой в том нет. Зато им выгодно дать Бухановскому свои установки для реализации зла через него в России, пока никто ничего не понял и не спохватился… В статье «Убийств случайных не бывает» за май или июнь месяц 1995 года Бухановский вначале говорит, что предела нет человеческой подлости и жестокости. Он сам есть то страшное, о чем говорит про других… Проработанные анонимные клиенты «Феникса» уже маловероятно, что попадут за решетку и будут изолированы и к ним примут меры по закону. Кодировка идёт такая, что из 100 % всего 1 % тех же убийц или маньяков сможет попасться на новых преступлениях, но только в том случае будет сделана ошибка преступником, хотя бы убийцей, если недостаточно он был проработан, но это почти исключается. Эти же жертвы кодированные не остановятся в своих грязных ужасах, а будут (и есть) изощреннее, аккуратнее (ни следов, ни свидетелей и никаких улик при полном алиби). Жизнь их, правда, будет лучше, уверенней, смелее, в достатке, без угрызений совести, без святости и покаяния. Они уже подобны своему врачу-бесу, принявшему вид ангела света. Прямо одна невинность! Плоды от деревьев далеко не упадут, каждый психологический срыв аукнется в потомстве – эта зараза идёт только по нарастающей. О какой психиатрии можно говорить, если человеческий мозг и психика ни одним ученым мира, никакой наукой не познаны. Масса книг по психиатрии, масса дискуссий и всего было и будет, а как был человек непредсказуем, так и останется. Самое эффективное средство – это вера и покаяние. Зло в зло, а добро в добро. Добро лечит и стирает зло. Насилие порождает еще большее насилие. Демон, бес Бухановский – авторитет и слава для бесов и слепых.

Спектакль закончен, мы свои роли сыграли, на его заключение наплевать.

(«Анти-Бухановский»)

Обратим особое внимание на последнюю фразу: свои контакты с психологами Муханкин недвусмысленно именует спектаклем и убежден, что «чудо-беса» ему удалось надуть по-крупному. Имеется, кстати, и развернутый стихотворный полемический отклик, тематически связанный с приведенным трактатом. Стихотворение это злое, путаное, скверно написанное, и мы приведем из него лишь небольшой фрагмент, иллюстрирующий доминирующую в нем тенденцию.

 
Б. А. О. как ко мне приходит,
Сразу все во мне находит:
Чина типу, Цюмана —
Умно все придумано.
А вы гляньте на него —
Даже вид его того,
Ни к селу, ни к городу,
Не в мозги, а в бороду…
Кстати, я хочу сказать,
Хочет он меня призвать,
Чтобы я все осознал
И ему все рассказал.
Думаю: «Ага, сейчас,
Знаю, Александр, Вас».
Я немного погляжу
И Вам жопу покажу…
 

Справедливости ради, надо отметить, что к коллеге президента «Феникса», проведшей в общении с ним много часов и проверившей на нем немало специальных методик и тестов, Муханкин относился, скорее, с симпатией. Объяснялось это, по-видимому, тем, что этой интеллигентной дамы и кандидата психологических наук он не боялся, возможно, даже не принимал её всерьез. Во всяком случае, перед ней он представал чаще всего в обличьи галантного кавалера. С ней он вёл себя фамильярно, шутил, заигрывал, а как-то даже сделал шариковой ручкой набросок, где попытался изобразить её такой, какой она выглядела в юные годы. Муханкин адресовал ей и большое любовное стихотворение:

 
Оленька, красавица.
Озорные глазки,
Ты мне очень нравишься,
Дай чуть-чуть мне ласки.
Ласковое солнышко,
Будь при мне веселой,
Чистая, как стеклышко,
Дай стать песней новой.
Для меня ты краше всех
Во всем белом свете.
Звонкий, радостный твой смех
Дай услышать мне ты.
Жизнь моя, весна моя,
Веточка сирени,
Пред тобою, милая,
Встану на колени.
Дай увидеть неба синь,
Дай любви немножко,
Дай безоблачную даль,
Дай мне все, что можно.
Только ты все сможешь дать,
Знаешь, как мне тяжко.
А то сможет все забрать
Бухановский Сашка.
 

Часто на приходы исследовательницы Муханкин реагировал одним-двумя четверостишиями. Например:

 
Я насквозь вижу твою душу,
Читаю мысли по глазам.
Ты вся кричишь: «Я ненавижу!» —
А я люблю тебя, мадам.
Мадам, какая б ни была ты,
Я все равно тебя люблю
Любовью чистою, христовой.
Убей меня, а я люблю.
 

Поэту Муханкину хочется не только признаваться в любви к исследовательнице, но и добиться от неё признания его художественной одаренности.

 
Я не поэт, и я не популярен,
Как многие ростовские поэты.
Но не подумай, что я совсем бездарен.
А ты что скажешь мне на это?
 

Иногда реакция на приход «Оленьки» не выходит за рамки конкретного комментария.

 
Ты зря пришла с какой-то Катей,
То вдруг студентов привела,
Ты зря торопишься и, кстати,
Ты мне курить не принесла.
 

Но чаще все же акцентирована эмоциональная окраска.

 
Мне с тобой так хорошо
В этом кабинете.
Твое тихое «нельзя»
Слушал бы до смерти.
 

О точном же смысле другого фрагмента мы предлагаем поразмышлять самим читателям.

 
Слово дал, что поцелую,
Да и взял поцеловал,
А теперь сижу, тоскую:
Лучше б слова не давал.
 

Хотя, конечно же, следует учитывать, что сообщения Муханкина (в том числе и поэтические) могут быть очень ненадежными и желаемое в них может выдаваться за действительное.