Текст книги "Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…"

Автор книги: Алистер Маклин

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Роберт Пайк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

Кленси, вздохнув, взял карандаш и блокнот. Он не успел написать и двух слов, как зазвонил телефон.

– Не кладите трубку, лейтенант. – Это был дежурный сержант. – С вами хочет поговорить инспектор Клайтон.

Кленси поудобнее устроился в кресле и стал ждать, играя карандашом.

– Алло, Кленси, – услышал он хорошо знакомый голос инспектора Клайтона. – Вы вчера ездили в Синг-Синг?

– Да, сэр. Я хотел навести некоторые справки о беглецах. Я надеялся, что это поможет мне обнаружить следы Серверы, но мой визит ничего не дал.

– Директор разве не поделился с вами своими подозрениями, что среди охранников есть изменник?

– Он дал мне это понять. Правда, он не говорил, что подозревает какого-нибудь охранника. Он, наверное, опасался, чтобы я не задал ему стесняющих вопросов о побеге и о системе охраны тюрьмы вообще. В конце концов, инспектор, организация охраны государственных тюрем нас не касается, и я сказал ему об этом. У нас множество своих дел. Мне необходимо было узнать, как этим четверым удалось сбежать и сделала ли что-нибудь дирекция тюрьмы, чтобы в дальнейшем избежать подобных фактов? Но организовывать все это не наше дело, а их прямая обязанность.

– Я знаю, – ответил Клайтон. – Впрочем, я недавно говорил с директором. Он сам мне позвонил. Кажется, вчера после обеда один из охранников не явился на дежурство. Это именно тот, которого подозревал директор и… которому он дал возможность…

Кленси, вновь принявшийся играть карандашом, резко отбросил его в сторону и даже привстал со своего места.

– Он… Он дал ему возможность? Бог мой! Какую возможность? Значит, теперь надо ловить не двоих, а троих?!

– Нет, Кленси. – Голос инспектора был невыразительным. – Совсем нет. Его уже нашли. Нашли раньше, чем мы узнали о его исчезновении.

Кленси сразу же догадался о дальнейшем.

– Где?

– В Гудзоне. Ребята увидели, как его несло течением где-то около Восьмидесятой улицы. Но столкнуть его в воду могли в любом другом месте. В его теле две пули. Ребята из Манхэттен Вест занимаются этим, но пока ничего не нашли.

Кленси молчал. Он думал. Инспектор снова заговорил, голос его был слишком нежен:

– Так как вы не подали никакого рапорта, Кленси, я не могу ничего сказать… Это совпадает с данными, которые имеются у вас?

Кленси с мрачным видом покачал головой.

– Не знаю. Сколько времени он был в воде?

– По мнению полицейского врача, около двух дней. Его осматривал доктор Фримен. Возможно, он уточнит что-нибудь позднее, но вы знаете, что бывает, когда труп такое продолжительное время находится в воде.

– Да!.. – Вдруг Кленси осенило. – Инспектор, а при нем были деньги?

– Не знаю, но это же можно очень просто выяснить. Подождите.

Кленси ждал. Смерть охранника связывала некоторые звенья в цепочке розыска, но пока не давала никакой надежды на решение проблемы в целом.

Клайтон снова взял трубку.

– У него в кармане было только четыре доллара и шестнадцать центов. Ничего другого не обнаружено, во всяком случае, ничего интересного. У вас какая-нибудь идея, Кленси?

– Честное слово, это очень трудно объяснить, – медленно произнес Кленси. – Сегодня утром, в полусне, я видел себя в такси с Блаунтом; он бросал в окно машины деньги. Когда я проснулся, то эта картина не выходила у меня из головы, и я в конце концов понял. – Он замолчал, стараясь яснее сформулировать свою мысль. Инспектор Клайтон, хорошо знавший его, терпеливо ждал. – Грубо говоря, это следующее: побег, как и всякое дело в этом низменном мире, стоит денег. Никто из четверых сбежавших не имел концерна или богатого дядюшки. Это одинокие люди, не связанные друг с другом. Я спрашивал себя, кто же финансировал этот побег? Ведь надо было подкупить охранника, нанять машину, нужно было оружие и минимум денег на поездку и еду, не говоря уже о соответствующей одежде, которую они нашли в грузовике. Все это – деньги. Кто их дал? У Серверы не было ни цента, у его семьи и подружки тоже. Вчерашнее приключение в Олбани тоже свидетельствует о том, что Блаунт был пуст. Остаются Вилльямс и Маркус…

– Вы хотите, чтобы занялись ими? – спросил Клайтон.

– Кто-нибудь должен немедленно этим заняться. Мне нужен ответ во второй половине дня, без этого мы не можем продвинуться в нашем деле ни на шаг.

– Знаете, Кленси, – заметил инспектор Клайтон, – может быть, охранник ничего и не получил. Ему могли пообещать деньги, а потом, в качестве платы, всадить в него две пули, убив при этом сразу двух зайцев, – не расплачиваться и убрать важного свидетеля.

– Возможно, – сказал Кленси, – но это все равно не даст ответа на вопрос, кто же заплатил за остальное. Впрочем, я плохо представляю себе охранника, который стал бы рисковать без платы вперед. Он ведь определенно знал, с кем имеет дело.

Клайтон вздохнул.

– Я с вами совершенно согласен, Кленси. Будем надеяться, что нам помогут сведения о Вилльямсе и Маркусе. Но не забывайте, что сам по себе побег нас не касается. Наше дело – это поймать Серверу, пока он не убил еще кого-нибудь.

Кленси удержал готовую сорваться с его губ резкую реплику. Он знал, что инспектору прекрасно известны все его трудности.

– Мы постараемся, инспектор.

– Я полностью доверяю вам, Кленси. Только прошу держать меня в курсе дел.

– Хорошо, сэр.

Кленси положил трубку, снова взял в руки карандаш и принялся за составление рапорта. Он уже заканчивал преамбулу, когда снова зазвонил телефон. Он поднял глаза к небу и снял трубку.

– Вы интересуетесь лошадьми, лейтенант? – удивленно спросил дежурный сержант.

– Что? Лошадьми? Я? – гаркнул в трубку Кленси. – С чего вы это взяли?

– Я так и думал, – сказал сержант жалобным голосом. – Но этот тип говорил, что вы накажете меня, если я не передам вам его поручение.

– И какое это поручение?

– Я вынужден был его записать, настолько оно было бессмысленным. «Томатный сок и черный кофе бегут к югу. Анджело на сто процентов из ста принесет и на вашем месте опустит в окошечко, как только его откроют».

Кленси улыбнулся. Не было необходимости в использовании кода между Порки и им. Единственное, чего требовал Порки и в чем ему шли навстречу, чтобы его обращения к Кленси не проходили через дежурного сержанта. Они иногда употребляли код, так, ради шутки.

– Это говорит вам что-нибудь, лейтенант? – спросил сержант после минутного колебания.

– Абсолютно ничего, – твердо сказал Кленси. – Это, наверное, какой-нибудь ненормальный.

Он положил трубку, посмотрел на часы и встал. Неоконченный рапорт, как упрек, лежал на столе.

Кленси перевернул первую страницу, надел пальто и вышел из кабинета. Тут же из соседней двери показался Капровский.

– Алло, лейтенант! Не так быстро, подождите меня! Я ведь должен сопровождать вас согласно приказу капитана.

– Я иду только завтракать, – сказал Кленси. Он улыбнулся. – Ах, в конце концов, пойдемте! Вы будете вести машину.

Они вышли из комиссариата и сели в машину Кленси.

– Куда поедем? – спросил Капровский.

– К Анджело, в тот бар, где мы были сегодня утром. Потом поедим. – Он почему-то пристально посмотрел на Капровского. – Вы отвезете меня к Анджело и подождете в машине, понятно? И не спорьте!

– А я еще ничего и не сказал, – обиженным тоном ответил Капровский.

Четверг, полдень

Они остановились у Анджелос-бара в том же месте, что и утром, и тот же запах пива встретил Кленси при входе в бар. Поверх голов посетителей, устроившихся у стойки, он бросил взгляд на бармена.

– Пиво, – коротко бросил он, направляясь в глубину зала.

Порки сидел в последнем боксе перед большой порцией виски с водой. Он весело улыбнулся Кленси.

– Привет, мистер К. Слава богу, пришел час выпить. Я ненавижу пить раньше полудня. Правда, это со мной иногда случается, но мне это глубоко противно. А для вас, сэр, что заказать, томатный сок?

Подошел бармен, поставил на стол бутылку пива и стакан и вернулся к стойке.

– Пиво? – удивился Порки. – Алкоголь во время службы? Вы поражаете меня, мистер К.!

– Перед возвращением в комиссариат я пожую резинку, – сказал Кленси. Он наполнил свой стакан и медленно его выпил. – Так ты все для меня узнал? Каким же образом так быстро?

– Я все уже знал через пятнадцать минут после того, как мы с вами расстались, – с гордостью сказал Порки. – Прежде чем пойти спать, я захотел кое-что позондировать. А оказалось, что сведения валяются прямо под ногами, мне надо было только нагнуться и поднять их.

– Почему же ты не позвонил мне сразу же?

– По многим причинам, сэр. Во-первых, я хотел спать. Во-вторых, то, что я нашел, не годилось вам в таком виде. Тогда я подумал, что можно еще немного подождать. И, в-третьих, когда все идет слишком быстро, вы не цените работу. Вы думаете, что это делается как бы само собой. Заметьте, – чистосердечно добавил он, – что в этом случае все шло так быстро, что стыдно было брать у вас гонорар.

– Никто тебя и не обязывает, – заметил Кленси, снова взяв свой стакан. – Так что же ты узнал?

– Они оба были без денег. На краю пропасти. Маркус, как говорят, должен был делать деньги, но он умел их только тратить. Что бы там ни было, я узнал сегодня утром, что в тот момент, когда Маркус сбежал, он должен был две тысячи долларов Биг Бенни. Я сомневаюсь, чтобы он когда-нибудь возместил этот долг, получая по двадцать центов в день в тюрьме! Хорошо еще, что он должен Биг Бенни, а не мне, а это могло бы случиться!

Кленси покрутил головой.

– Так. А Холли Вилльямс?

– Он был еще более нищ, если это только возможно. Нет, это не совсем точно: у него по крайней мере не было долгов. До ареста он был шофером грузовика на одном предприятии, правда, очень недолго, и все время со всеми ссорился. Его брат работал у цинковщика. Это он оплатил адвоката, а теперь оплачивает погребение. Правда, и семья Вилльямса тоже не купается в золоте.

Кленси был разочарован. Он допил свое пиво и вытер губы.

– Бесполезные старания, – немного подумав, сказал он.

Пристально глядя на Кленси, Порки медленно отхлебнул виски и лукаво улыбнулся.

– Но вообще, мистер К., вам все еще неизвестно самое главное: кто дал средства на организацию побега. Так?

– Ты очень умен, Порки.

– Я никогда и не думал обратного.

– Это верно, – сказал Кленси. – Я бы много дал, чтобы узнать, кто финансировал это предприятие и почему. У тебя есть какая-нибудь мысль по этому поводу?

Порки отрицательно покачал головой:

– Сейчас нет. Но при моей профессии многое слышишь.

– Тогда навостри уши, – сказал Кленси. – Так как при твоей профессии тоже наживают состояния. – Он встал, вынул из кармана деньги и положил их на стол. – Из этой суммы ты заплатишь за мое пиво.

– С удовольствием, – улыбнулся Порки. – И я никому не скажу, что вы выпили.

Кленси кивнул на прощание и вышел из бара. Подозвав машину, он сел в нее и уехал. Если и можно было узнать, кто давал деньги, то он этого не узнал, он все время стоял на мертвой точке. Однако кто же дал деньги беглецам, благодаря которым Сервера мог спрятаться неизвестно где? И помимо того, что его внешность изменилась за три года, проведенные в Синг-Синге, он, должно быть, постарался изменить ее еще больше, чтобы полиция, имея его дотюремные фотографии, все же не могла узнать его… Вдруг Кленси осознал, что Капровский что-то говорит.

– Что вы сказали?

– Я спросил, где мы будем завтракать? – Капровский обогнал машину, стоявшую впереди, и поехал вниз по улице. – Если попробовать поесть в новом греческом ресторане, который расположен рядом с нашим комиссариатом?

– В принципе, вы должны охранять мою жизнь, – холодно заметил Кленси, – а не подвергать ее опасности!

Четверг, 15 часов 20 минут

У телефона был Стентон.

– Я звоню вам, как вы приказали, лейтенант. Слежу за бандой, говорил почти со всеми, но пока это ничего не дало.

– Где вы находитесь? – спросил Кленси.

– Честное слово. – Стентон был смущен. – Я… чиню им… я чиню им их мотоцикл. Разумеется, я мог бы их послать к черту, но они все стоят вокруг меня и смотрят, как я работаю, а я думаю о том, что, может быть, после этого кто-нибудь из них и скажет что-либо. Во всяком случае, их мотоцикл не так уж изуродован, – каким-то извиняющимся тоном продолжал Стентон.

– Хорошо… – начал Кленси, но телефонист перебил его.

– Лейтенант, вас немедленно требуют в город! Дворец правосудия, четвертый этаж! Быстрее! Сервера взорвал динамитом судью Кейля…

– Стентон, – сказал Кленси. – Вы слышали?

– Господи, да, я слышал, лейтенант!

– Оставайтесь там, где вы сейчас находитесь. Постарайтесь узнать, не мог ли кто-нибудь из ваших парней достать динамит на какой-нибудь стройке или в другом месте. И дайте мне обязательно знать, когда закончите.

Кленси положил трубку, на ходу схватил пальто и шляпу и выбежал из кабинета.

– Едем, Кап.

Глава 7

Четверг, 15 часов 45 минут

На четвертом этаже во Дворце правосудия двое агентов с флегматичным видом удерживали гудящую толпу, собравшуюся в узком коридоре позади зала заседаний, ведущем в кабинеты судей. Работники суда, взбудораженные взрывом, в соседней комнате смешались с посетителями, находившимися здесь в момент взрыва. Репортеры в сопровождении своих фотографов старались протолкаться к тяжелой дубовой двери. Агенты стоически защищали проход, отталкивая репортеров. Слабый запах гари носился в воздухе.

Кленси, сопровождаемый Капровским, с большим трудом проложил себе дорогу в этой мятущейся толпе. Один из журналистов узнал его и схватил за руку.

– Лейтенант, ради бога, скажите этим неучам, чтобы они позвали Лендберга или кого-нибудь другого. Через полчаса надо сдавать материалы в печать…

Кленси с трудом высвободил руку, но ее немедленно схватил другой репортер.

– Лейтенант Кленси…

Кленси сжал челюсти, потом он обернулся и бросил:

– Кап!

Капровский поднажал на людскую массу, протиснулся перед Кленси и очистил ему проход до самых дверей. Вспыхнуло несколько ламп, это старались фотографы, но без особых результатов.

Полицейские приоткрыли дверь, Кленси проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь, оставив Капровского снаружи. Один из фотографов, с висящим на шее аппаратом, постарался воспользоваться тем, что дверь приоткрылась, чтобы сфотографировать внутренний вид комнаты. Но внушительная фигура Капровского закрыла собой образовавшийся проем.

Выругавшись, фотограф опустил аппарат.

В кабинете судьи работали четыре человека. Один фотографировал комнату под всеми углами зрения. Другой посыпал везде порошок, чтобы выявить отпечатки пальцев преступника. Двое других осторожно собирали осколки, усыпавшие ковер.

Одним из находившихся в комнате был лейтенант Виллер Лендберг из бригады взрывов. При звуке открываемой двери, он поднял голову и взглянул на входившего Кленси.

– Привет, Кленси, – сказал он серьезным тоном. – Через секунду я буду к вашим услугам.

Кленси коротко ответил на приветствие и посмотрел вокруг.

Комната была совершенно разорена. На подоконнике валялись осколки стекол, рамы вылетели во двор. Кресло разбилось о стену. Книги в беспорядке валялись на полу. Огромный стол из красного дерева не сдвинулся с места, но выглядел так, будто его ударили топором. Что-то сломанное пополам и покрытое простыней лежало у книжного шкафа. Маленькая нога, обутая в блестящий ботинок, виднелась из-под простыни. В комнате стоял едкий запах несмотря на выбитые окна.

В комнате было две двери, одна вела в раздевалку и висела на одной петле, другая – ведущая в ванную – была невредима.

Лейтенант Лендберг выпрямился, положил на угол стола осколки, которые он собрал, и повернулся к Кленси.

– Какая неприятность, – спокойно произнес он.

Кленси показал на труп.

– Кто его накрыл?

– Врач из Бельвю. Он только что ушел. Удовольствовался тем, что констатировал смерть. Врачебное заключение несколько задержится… но, по правде сказать, это и не горит…

– Секретаря не было?

– Он находился в другой комнате. Большая удача для него.

– В котором часу это случилось?

Лендберг пальцем указал на стенные часы. Стекло было разбито, а стрелки остановились на делениях 3 часа 12 минут.

– Ваши люди подтвердили вам это?

– А где они?

– Я сказал им, чтобы они вас ждали в зале заседаний.

Лендберг потер подбородок.

– Вот так штука… – На некоторое время воцарилось яростное молчание. – Я пойду успокою охотников за новостями.

Он вышел из комнаты, оставив дверь полуоткрытой, снаружи резко усилилась толкучка, потом шум как-то внезапно прекратился, когда Лендберг начал говорить.

– Господа, произошел просто несчастный случай, – сказал он спокойно. – Судья Кейль мертв. Как только мы узнаем подробности, мы оповестим прессу, как обычно. А пока, дети мои, это все.

В незакрытую дверь Кленси увидел, как защелкали аппараты: со всех сторон полетели вопросы.

– Лейтенант, а что же было причиной несчастного случая? Что вызвало взрыв? Бомба? Что же все-таки произошло?

– Эй, лейтенант, смотрите-ка сюда! Пожалуйста, смотрите сюда!

– Это убийство?

– Еще одно, лейтенант…

Лендберг повысил голос, чтобы перекрыть весь этот гвалт.

– Это пока все, что я вам могу сообщить. Как только будут новости, вас всех предупредят.

Он круто повернулся и возвратился в комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

– Вот так штука, – повторил он, потирая подбородок.

– Вы лично имеете какое-нибудь представление о том, что здесь произошло? – спросил Кленси.

– Мне кажется, что здесь попросту устроили западню.

Лейтенант подошел к столу. Рука одного из его ассистентов высунулась из-под стола и положила на него горсть осколков. Концом карандаша Лендберг отделил маленький кусочек кожи, рваный по краям.

– Человек, который сделал это, в совершенстве знал свое дело. Он воспользовался обыкновенной книгой, переплетенной в кожу; в ней было сделано углубление для взрывчатки. Достаточно было положить книгу на угол стола или на пачку бумаги. Говорят, что старик Кейль был очень педантичен, и он, наверное, машинально взял книгу, чтобы положить ее на место. – Лендберг немного подумал. – Может быть, в ней был заложен и часовой механизм, но в этом я несколько сомневаюсь. Никто не мог предвидеть, в каком часу судья вернется из зала заседаний. – Он пожал плечами. – Если мы соберем достаточное количество осколков, то, возможно, соединив их в лаборатории, мы разберемся и в системе.

– А где были мои люди в это время?

– Это вы спросите у них, – ответил Лендберг.

– Ну хорошо. Во всем можете рассчитывать на меня, – сказал Кленси ледяным тоном. – Я ничего не пропущу.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь. – Лендберг наклонился к своему ассистенту. – Ты вылезаешь, Джим?

Из-под стола показалось темно-красное лицо, человек присел на каблуках.

– Лейтенант, человек произведший взрыв, увеличил необходимое количество взрывчатки в несколько раз. Странно было бы, если бы мы нашли осколки, по которым можно определить, как все это произошло… Это все равно что употребить атомную бомбу для взрыва бутылки из-под кока-колы!

– Но все же продолжайте искать, – сказал Лендберг.

– Может быть, – предположил Джимми, – показывая глазами на труп, покрытый простыней, – может быть, при медицинском обследовании найдут что-нибудь более интересное.

– Возможно, – сказал Лендберг.

Кленси осмотрелся.

– Как вы думаете, есть хотя бы шанс предположить, что бомба была брошена снаружи, когда судья был в своем кабинете? Это дало бы нам возможность определить, в каком часу убийца находился, в наших краях.

Лендберг покачал головой.

– Если я правильно понял, ваши люди дежурили у дома, значит они не могли не заметить, что в окна ничего не бросали. Нет, эта машина ожидала судью здесь до того момента, когда он вернется после заседания. А положить ее могли в любое время.

Джимми выпрямился, положил свои последние находки на стол и стал отряхивать от пыли колени. Фотограф навел аппарат, чтобы сфотографировать собранные обломки. Человек, занимающийся отпечатками пальцев, принялся осматривать библиотеку.

– Знаете, что мне это напоминает? – неожиданно спросил Джимми. – Знаменитую серию пожаров. Это один метод. Только здесь дело с убийством, а не пожар.

– Какие пожары? – с живостью спросил Кленси.

– Вы не помните ряд пожаров, происшедших несколько лет тому назад? – спросил Лендберг. – Нас в атом поражало то, что преступник всегда употреблял взрывчатку для уничтожения следов поджога. И взрывчатка тоже находилась в специальных книгах. Можно было прогуливаться с книгой под мышкой, не привлекая ничьего внимания. А раз однажды трюк удался, то его обязательно повторяют вновь.

– Вы говорите о Маркусе? – спросил Кленси.

– Именно, – ответил Джимми, щелкнув пальцами. – Фил Маркус! И он… – Он замолчал и посмотрел на Кленси.

– Да, – сказал Кленси, – совершенно верно. Это один из четверых, сбежавших из Синг-Синга. Но он в настоящее время в тюремном госпитале. – Затем добавил. – Блаунт, несомненно, тоже умел пользоваться динамитом. И он товарищ Маркуса…

Кленси вздохнул.

– Ладно, я, пожалуй, пойду к своим ребятам. Если вы что-нибудь найдете, то дайте мне знать, хорошо, Вилл?

Тот кивнул, и Кленси, повернувшись, направился к двери, но вдруг остановился, пораженный каким-то неясным предчувствием. Он старался вспомнить, что ему говорил судья, принимавший его в своей сверхроскошной квартире. Это его раздражало. Лендберг и Джимми ждали, глядя на его нахмуренные брови. Кленси вдруг вспомнил и щелкнул пальцами.

– Вилл, вы осмотрели бумаги, находящиеся в кабинете?

– Нет еще. Мы ждем анализа отпечатков пальцев.

– Когда вы его сделаете, посмотрите, не попадется ли вам копия речи, которую судья должен был произнести сегодня вечером на радио.

– Хорошо, – произнес слегка озадаченный лейтенант. – Я могу также спросить секретаршу. Может быть, она печатала его речь. Во всяком случае я буду держать вас в курсе дела.

– Спасибо, – поблагодарил Кленси.

Он чувствовал себя гораздо лучше, даже сам себе не отдавая отчета, почему.

Толпа в коридоре уже поредела, остались только журналисты и фотографы. Капровский, завидя Кленси, тут же направился к нему. Кленси поднял руку.

– Лейтенант Лендберг вам все сказал. – Он повернулся к Капровскому. – Вы, Кап…

Он услышал постукивание высоких каблучков. Это была Кэрол Уэлс. Увидя толпу, она побежала, растолкала людей и судорожно схватила руку Кленси. Глаза ее были полны ужаса.

– Лейтенант… Это кабинет моего отца…

Кленси ласково обнял ее за плечи.

– Произошел несчастный случай, – сказал он.

Журналисты с оживившимся интересом кинулись на новую добычу.

– Миссис Уэлс, не можете ли вы сказать нам…

– Это миссис Уэлс? Дочь судьи? А! Миссис Уэлс…

– Посмотрите, пожалуйста, сюда, миссис Уэлс!..

– Ваш отец принимал всерьез угрозы Серверы?

– Он ничего не говорил вам об этом?

– Смотрите сюда, миссис Уэлс!..

Восклицания неслись со всех сторон. Кэрол Уэлс вырвалась и постаралась отстранить двух агентов, охранявших дверь. Лицо у нее осунулось, глаза расширились от ужаса.

Кленси догнал ее, остановил и, повернувшись к Капровскому, процедил сквозь зубы:

– Кап, освободите нас от этих хищников.

Капровский возвысил голос:

– Первому, кто сейчас начнет фотографировать, я разобью аппарат об его голову! А ну-ка, дайте дорогу! Идите, идите! Проходите из коридора!

Кэрол Уэлс посмотрела на Кленси.

– Я хочу увидеть его, – умоляющим голосом прошептала она.

– Вы не можете сейчас увидеть его, – мягко ответил Кленси. – Пойдемте, миссис Уэлс. Пойдемте куда-нибудь, где бы вы могли присесть.

Она, ничего не видя, повернулась, сделала несколько шагов и рухнула. Кленси подхватил ее на лету. Капровский взял молодую женщину из рук Кленси и легко пронес ее сквозь толпу репортеров, внезапно умолкнувших и во все глаза наблюдавших эту сцену.

На полдороге они свернули в параллельный коридор, и Кленси открыл первую попавшуюся ему на пути дверь.

В комнате находилась молодая секретарша. Увидя Капровского с бесчувственной женщиной на руках, она с удивлением встала.

– Нет ли здесь свободной комнаты? – спросил Кленси.

– Да, есть… – сказала девушка, поспешно отходя от стола. – Но, это бюро, господа…

Кленси открыл указанную дверь и закрыл ее за Капровским, который осторожно уложил молодую женщину на диван.

– Воды, – произнес Кленси.

Капровский вышел и вернулся через мгновение, неся поду в картонном стаканчике. Кленси приподнял голову молодой женщины и поднес стакан к ее губам, а Капровский, смочив пальцы водой, прикладывал их к ее лбу.

Кэрол Уэлс слабо застонала, отпила глоток воды из стаканчика, прижатого к ее губам, и открыла глаза.

– Я… я… потеряла сознание…

Она посмотрела на Кленси. Затем к ней окончательно вернулось сознание, и глаза ее снова округлились от ужаса. Она сделала попытку встать.

– Осторожно, – предупредил Кленси, – выпейте еще немного воды и полежите спокойно.

Она повиновалась. Потом с помощью Кленси приподнялась, спустила ноги на пол и осталась сидеть с поникшей головой.

– Что же все-таки произошло, лейтенант? – задыхаясь, спросила она.

– Несчастный случай.

– Мой отец… он… он мертв… да?

– Да.

Она судорожно глотнула воздух. Кленси передал стакан Капровскому и протянул Кэрол Уэлс пачку сигарет. Она покачала головой, потом повернула лицо в сторону Кленси.

– Это Сервера убил его?

– Мы не знаем, – сказал Кленси, стараясь, чтобы ответ его прозвучал искренне. – Но кто бы ни был убийца, мы обязательно найдем его.

– Это не может помочь моему бедному отцу…

Кэрол Уэлс выпрямилась и машинально стряхнула с платья капли воды. Было видно, что она старается сохранить спокойствие.

– Но как это случилось?

– Сейчас не время говорить об этом, – сказал Кленси. – Когда вы будете чувствовать себя лучше, вам расскажут все детали.

Он посмотрел на часы. По-видимому, его жест что-то напомнил молодой женщине. Она вздрогнула.

– Джон… Мой муж должен был приехать сюда за нами. Мы хотели ехать на выставку Фрёгофта, на 57-ю улицу. Отец собирался купить…

Она изо всех сил зажмурила глаза, стараясь прогнать видение, как они втроем весело спорят среди расставленных картин.

Кленси вытер лоб. Он желал бы быть сейчас в другом месте. Подальше от всего этого ужаса. Как можно дальше отсюда…

– Успокойтесь, через некоторое время придет ваш муж. Все будет хорошо.

– Но он не знает…

– Я скажу ему. – Кленси повернулся к Капровскому. – Кап, подождите Уэлса у выхода из лифта и проводите его сюда.

– Хорошо, лейтенант. – Капровский заколебался. – А как я его узнаю.

– Ему около тридцати лет, он носит усы и приблизительно вашего роста. – Кленси пристально посмотрел на него. – Если вы даже увидите десять человек, подходящих под это описание, спросите их имя или возьмите отпечатки пальцев, – съехидничал Кленси.

Кивнув, Капровский вышел. Он терпеть не мог, когда Кленси выходил из себя.

Кленси повернулся к Кэрол Уэлс.

– Как вы себя чувствуете?

– Я чувствую себя идиоткой. Конечно, это не совсем точно, но что-то такое определенно во мне есть. Я думаю, что должна совершенно четко понимать все происходящее, а я не понимаю. У меня такое впечатление…

– Успокойтесь, – сказал Кленси, вытирая лоб.

Вдруг ему пришла в голову мысль, и он не мог удержаться от вопроса:

– Миссис Уэлс… – Он даже откашлялся от внезапного волнения, – как вы думаете… Есть ли у вас копия речи, которую ваш отец должен был произнести сегодня вечером по радио?

Кэрол отрицательно покачала головой.

– Отец никогда заранее не писал речей, он пользовался просто короткими набросками. Говорил, что его весьма затрудняет смотреть каждый раз в записи, особенно если они длинные.

На глазах у нее появились слезы. Она закусила губу и разрыдалась. Кленси мысленно выругал себя.

– Я в отчаянии, миссис…

Он снова вытер лоб. До них доносились обычные шумы города, странно чуждые тому, что происходило в маленьком кабинете.

Кэрол Уэлс мало-помалу успокоилась, а через мгновение, которое показалось Кленси вечностью, появился Джон Уэлс, сопровождаемый Капровским. Он не глядя поклонился Кленси, нагнулся к жене и взял ее руки в свои. Через секунду она была в его объятиях.

– Дорогая моя!..

Капровский повернулся к Кленси.

– Я ему все сказал. Я подумал, что вы уже достаточно рассказывали об этом.

Супруги прижались друг к другу. Кленси, вздохнув, встал. Поверх плеча жены адвокат сделал ему знак.

– Лейтенант… – начал он.

– Будет лучше, если вы отвезете свою жену домой, мистер Уэлс, – спокойно перебил его Кленси. – Она, перенесла ужасное потрясение. А обо всем происшедшем мы поговорим позднее.

Голубые глаза адвоката расширились. Потом он тихо произнес:

– Вы правы.

Он вывел свою жену из кабинета. Кленси и Капровский проводили их до лифта.

– Спасибо, лейтенант, – сердечно поблагодарил Уэлс.

Кленси кивнул, ничего не ответив. Он смотрел на закрывающиеся двери лифта.

«Спасибо… За что спасибо? – с горечью подумал он. – За то, что обязан нести ответственность за смерть человека, которого взорвали бомбой? И все потому, что я ошибся в своих расчетах и не сделал того, что было необходимо. Потому что я пренебрег деталью, проскользнувшей у меня под носом так, что я ее и не заметил, „Спасибо“ за то, что я протирал брюки, составляя рапорты в то время, когда какой-то сумасшедший, оказавшийся в десять раз хитрее меня и в пятьдесят раз удачливее, подложил бомбу в кабинет своей жертвы? „Спасибо, лейтенант!..“ В самом деле не за что, мистер Уэлс!»

Стоя у окна в коридоре, Кленси видел, как Джон Уэлс вышел из здания с женой. Он бережно усадил ее в машину, и они отъехали. Кленси повернулся к Капровскому.

– Пойдем посмотрим на людей, которые должны были охранять судью, – гневно бросил он.

Четверг, 16 часов 35 минут

Детектив Гомес и два агента, один из которых – Хузер – парень из 52-го отделения, ждали в пустом зале заседаний, сидя за столом для защитников.

При появлении Кленси Гомес поспешно поднялся, погасив сигарету.

Двое других еще некоторое время сидели, а потом стали медленно подниматься.

Взгляд Кленси быстро скользнул по лицам агентов и остановился на Гомесе. Он произнес только одно слово, но оно было как удар бича по голому телу.

– Ну?

Гомес откашлялся, открыл рот, но опять закрыл его.

Кленси посмотрел на мужчин, стоявших перед ним с опущенными головами, и постарался взять себя в руки.

– Так, – сказал он уже более спокойно и даже немного устало, – так сделать ничего нельзя было? Что же здесь все-таки произошло?

– Следили за кабинетом судьи… – Гомес внезапно оборвал свою фразу, будто бы вспомнив, что это наблюдение совсем не оправдало себя и не обеспечило защиту судьи.

– То есть?

– Ну, так вот, – снова начал несчастный Гомес, – приехали все вместе; я с судьей, Хузер впереди, а Майкл на несколько шагов позади нас. Прошли маленьким коридором, который тянется сзади между залом заседаний и кабинетами судей. Судья открыл дверь своим ключом, я вошел, осмотрел все внутри и вернулся в коридор. Потом вошел судья и закрыл дверь у меня перед носом. Так же, как и вчера. Когда он снова вышел, переодетый в свою судейскую одежду, мы проводили его до маленькой двери зала заседаний, до той, которая в глубине. Туда я тоже вошел первым. Я сел впереди, около судебного исполнителя. Хузер сел в глубине, около двери, откуда он мог видеть народ, а Майкл расположился снаружи в коридоре, у главного входа.