Текст книги "Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…"

Автор книги: Алистер Маклин

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Роберт Пайк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

– А знаете, – сказала вдруг Ева, – мы с вами впервые остаемся наедине… после понедельника.

– Подайте-ка мне рис, – попросил Терри, продолжая забрасывать в рот чоу-мейн.

– Я ведь вас, Терри, даже еще не поблагодарила за то, что вы оказались таким чутким. Не обращайте внимания на мистера Квина. По-моему, он просто развлекался. Я отлично понимаю, как глупо…

– Что глупо? – спросил он, отбрасывая палочки.

Ева опять покраснела.

– Я имею в виду его болтовню о любви и т. д. Я знаю, почему вы мне помогали. Вам было жаль меня…

Терри с шумом глотнул.

– Слушайте, детка, он прав.

Он схватил ее за руку.

– Да, впервые юбка одержала надо мной победу. До сих пор для меня все женщины были все равно что отрава. Но я с ума схожу от вас. Я не могу спать и вообще что-либо делать. Вы все время у меня перед глазами.

– Терри!

Ева вырвала у него руку и оглянулась по сторонам. Три китайских джентльмена покачали головами: чудаки эти белые мужчины.

– Я никогда не думал, что могу влюбиться в такую девушку, как вы. Мне всегда нравились более крупные. Ну, знаете… такие, более пышные. А вы ужасная худышка…

– И совсем не худышка, – воскликнула Ева, – я вешу…

– Ну, может быть, худышка не совсем подходящее слово, – сказал он, внимательно осматривая ее, – но все же немного поправиться надо. А ваш очаровательный носик! Слегка вздернутый. Как раз то, что мне нравится. Как у Мирны Лой. А ямочки на щеках… – Он нахмурился. – Вам, вероятно, смешно.

Еве сначала хотелось смеяться, а потом она чуть не расплакалась. В эти дни все происходило так неожиданно. Терри Ринг. Такой большой, неотесанный. Ей вдруг стало стыдно. Это очень нехорошо. Он такой естественный, такой темпераментный. И никогда не знаешь, что он скажет, как поступит. Жизнь с ним будет такой… Но Ева прогнала от себя эти мысли. Это просто смешно. Что она знает о нем? И потом, она помолвлена с другим.

– Конечно, для вас я просто ничтожество. Никакого образования, за исключением того, что подхватил сам, бегая по улицам. Никаких манер и прочее. Да, видно, такое уж у меня счастье: влюбиться в девушку, стоящую значительно выше меня.

– Мне не нравится, что вы так говорите. Манеры, образование, воспитание. Все это очень немного значит. – И она горько добавила: – Карен Лейт доказала это.

– Не думайте, что мне все это очень нужно. Понимаете? – фыркнул он. – Мне и так о’кей. Я отлично живу. Но если нужно будет выучиться, какой там ложкой или вилкой есть белугу, только скажите, я мигом освою. И не таким вещам обучился.

– Я уверена в этом, – пробормотала Ева.

– И что вы нашли такого в этой крахмальной манишке, чего нет у меня? Убежал от вас. Сбежал. Никакой смелости. Жалкий трус.

– Пожалуйста, Терри, – сказала Ева. – Я не хочу, чтобы вы говорили подобные вещи о докторе Скотте.

– Ах, у него семья! А я? Я в семь лет воровал булки в пекарне и ночевал в доках. Что ж, он ходил в модные колледжи, получил ученую степень, имеет монету, умеет ответить на все вопросы, умеет ублажить всех пустышек, гоняющихся за ним на Парк-авеню…

– Это уж слишком, Терри, – холодно оборвала его Ева.

– А, ладно, детка, забудьте, о чем я вам болтал.

Он потер глаза.

– Я совершеннейший осел. Забудьте обо всем.

Ева вдруг улыбнулась.

– Мне бы не хотелось ссориться с вами, Терри. Вы отнеслись ко мне лучше, чем… кто бы то ни было.

Она взяла его за руку.

– Я никогда этого не забуду.

– Извините, – шепнул Фанг на ухо Терри. – Телли. Тебе идти.

– Что? Уходи, Фанг. Я занят.

Но Фанг настаивал.

– Тебе идти, Телли. Идти.

Терри отвернулся, затем снова взглянул на него. Потом встал, наматывая галстук на указательный палец.

– Извините, Ева. Я сейчас. Вероятно, меня к телефону.

Он пошел за китайцем, и Ева видела, как он скрылся в соседней комнате.

Открывая сумочку, чтобы достать губную помаду, Ева подумала, зачем Эллери решил прибегнуть к такой хитрости, чтобы поговорить о чем-то с Терри? Мир снова омрачился, и она почувствовала себя одинокой.

Ева достала помаду и вытянула нижнюю губу, чтобы наложить на нее свежий слой. В зеркало ей были видны оба. Они о чем-то серьезно разговаривали. Терри явно чем-то озабочен. Она видела, как какой-то маленький предмет перекочевал от Эллери в карман Терри.

Тайна. Опять тайна. Ева провела помадой по губам: две точки на верхней губе, одна в середине на нижней. И пока ее пальчики растирали помаду, Ева подумала, когда же, наконец, все кончится? Она убрала помаду, напудрилась и стала рассматривать в зеркало свой носик, которым так восхищался Терри Ринг. Она даже прорепетировала – быстро, конечно, украдкой и с некоторым чувством вины, – как у нее получаются ямочки на щеках.

Мужчины вернулись, стараясь улыбками стереть серьезность со своих лиц. Терри оплатил счет в один доллар с мелочью и дал Вею полдоллара на чай, которые тот ловко сунул в карман.

Потом Терри взял Еву под руку и вышел на Полл-стрит, пожимая ее локоть, не только для того, чтобы подбодрить ее.

За ними, вздыхая, следовал Эллери Квин.

19

В пятницу утром, в тот момент, когда Терри сжал в своих объятиях Еву и поцеловал ямочку на ее левой щеке, его разбудила миссис Рабинович. Эта пожилая женщина ежедневно приходила, чтобы убраться в его квартире на Третьей авеню и приготовить ему завтрак.

– А? Что? – проворчал Терри, садясь в кровати.

– Вас к телефону.

Миссис Рабинович решительно трясла его за плечо.

– Вставайте, вы, бездельник. И как вам не стыдно спать голым!

– Ладно, ладно, катись отсюда, Гвендолина, – проворчал Терри, сбрасывая с себя одеяло.

Миссис Рабинович вскрикнула, потом захихикала и поспешно удалилась. Терри надел халат и выругался. Надо окончательно рехнуться, чтобы звонить человеку в семь часов утра. Но как только он взял трубку, то сразу же перестал хмуриться и спокойно произнес:

– Ах, это вы? Подождите минутку.

Он закрыл дверь в гостиную.

– Ну, что там? Что за плохие новости?

– Они нашли ее, – сказал Эллери.

– У-гу.

Потом, немного помолчав, добавил:

– Ну и что?

– Слушайте, вы, – сказал Эллери. – Я встал в половине седьмого утра совсем не для того, чтобы позволить вам по-прежнему отделываться недомолвками. Вы отлично знаете, что теперь будет. Полиция нашла Эстер Лейт Макклур, и если вас хоть сколько-нибудь интересует это дело, а, по-моему, оно вас очень интересует – вы немедленно натянете на себя брюки.

– В Филадельфии?

– Ах, так вам это известно? Да, в Филадельфии. Телеграмма пришла вчера поздно вечером.

Терри пристально разглядывал телефонный аппарат.

– Что еще?

– Пока это все, что нам известно. Папа решил послать в Филадельфию сержанта Вели с десятичасовым поездом. Я думаю, что мы могли бы успеть туда немного раньше.

– Зачем?

– Кто знает? Поедете со мной?

– Ева знает?

– Пока нет. И доктор Макклур тоже не знает. Я думаю, мы заедем к доктору и потихоньку увезем его с собой.

– Где мы с вами встретимся?

– На квартире доктора Макклура. Полчаса достаточно?

– Давайте через двадцать минут.

Терри быстро прыгнул под душ, но побриться не успел. Через восемь минут он был уже одет и взялся за ручку двери. Но затем в раздумье нахмурил брови и вернулся в спальню. Из ящика письменного стола он достал автоматический пистолет 38 калибра, сунул его в карман пиджака, потрепал миссис Рабинович по тройному подбородку и убежал.

Телефонный звонок раздался как раз в тот момент, когда доктор Макклур собирался выпить свой утренний стакан томатного сока. Он отодвинул стакан в сторону.

Венеция сообщила:

– Это вас, доктор Джон. Джентльмен Квин. Он звонит снизу.

Доктор слушал, и лицо его постепенно темнело.

– Да, да, – повторил он несколько раз. – Нет, она еще спит. Я через минуту буду внизу.

Он подошел к спальне Евы и прислушался. Но Ева не спала, она всхлипывала. Когда доктор постучал, всхлипывание прекратилось и послышался глухой голос:

– Войдите.

Доктор вошел и увидел, что Ева сидит в постели спиной к двери.

– Мне нужно ненадолго уехать, милая. В институт… Что случилось?

– Ничего. Я просто очень плохо спала.

– Дик?

Она не ответила, только плечи ее немного приподнялись. Когда он нагнулся, чтобы поцеловать ее, то подумал о докторе Скотте, о его молчании, о том, что вчера он так и не пришел и даже не позвонил. Доктор Макклур догадывался, почему доктор Скотт не позвонил. Он даже думал, что доктор Скотт вообще больше никогда не позвонит. Для молодого доктора это было слишком большим испытанием. Ему нужна невеста, а не жертва обстоятельств; жена, а не потенциальный газетный заголовок.

Доктор погладил разлохматившиеся волосы Евы. На ее письменном столе он увидел запечатанный конверт и на нем кольцо с бриллиантом.

Он оставил Венеции довольно смутное объяснение своего отъезда на случай, если будет звонить инспектор Квин, и на лифте спустился вниз. Трое мужчин молча обменялись рукопожатиями. Терри приехал на такси, которое дожидалось их у подъезда. Шофер спросил:

– Куда вы сказали? На Пенсильванский вокзал?

На восьмичасовой поезд они опоздали на десять минут, и следующего поезда пришлось дожидаться целых пятьдесят минут. Это время они потратили на завтрак в вокзальном ресторане. Все хранили молчание. Доктор закусывал, не поднимая глаз от тарелки.

В поезде доктор Макклур все время смотрел в окно, сидевший рядом с ним Эллери откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Терри, устроившись напротив, делил свое время между чтением утренних газет и довольно частыми экскурсиями в курительный салон.

В 10.45 поезд подходил к северному вокзалу Филадельфии. Терри потянулся за шляпой и сказал:

– Ну, скоро приедем.

Доктор встал, Эллери открыл глаза, и все пошли к выходу. Они сошли с поезда на западном филадельфийском вокзале. Эллери хотел пойти к автобусу на Бонд-стрит, но, помедлив, спросил:

– Где она остановилась, Терри?

Терри неохотно ответил:

– В западном квартале.

– Значит, вы знали? – спросил доктор Макклур.

– Конечно, док, я знал все время, – тихо ответил Терри. – Но что я мог сделать?

После этого доктор не сводил глаз с загорелого молодого человека, пока они шли по улице и садились в такси. Терри дал шоферу адрес и спросил:

– А зачем нам сначала ехать туда?

– У нас еще много времени, – ответил Эллери.

Такси остановилось перед темно-красным кирпичным зданием на узенькой извилистой улочке. На доме была вывеска «Меблированные комнаты». Доктор жадно вглядывался в окна с дешевыми занавесками. Эллери попросил шофера подождать, и они стали подниматься по высоким ступенькам.

Дверь открыла лохматая пожилая женщина с неприятным лицом.

– Подумать только, с порядочными людьми теперь нисколько не считаются. Ну, входите и поскорее кончайте ваше дело.

Тяжело дыша, она повела их наверх. Они подошли к рыжеватой двери, покрашенной масляной краской, такой же, как и три другие двери на этом этаже. Открыв дверь, она уперла руки в бедра и посторонилась.

– Мне велели, – со злостью сказала она, – держать эту комнату в таком виде, а почему – не знаю. А вчера у меня была возможность выгодно сдать ее.

Комната оказалась маленькой и грязной. На кровати лежал матрас с торчащими посередине пружинами, туалетный столик был без одной ножки, отчего он устало наклонился вперед. Постель была не убрана, простыни сбиты. На полу валялись черные домашние туфли, одна из них с большим нелепым каблуком. На качалке лежали серое шерстяное платье и пара шелковых чулок.

Доктор Макклур подошел к туалетному столику и потрогал стоявшие там чернила и ручку. Потом повернулся, посмотрел на кровать, на качалку, на грязный кисейный полог над кроватью, на туфли и треснутое стекло в окне.

– Сыщик вышел только на минуту, – сказала женщина менее агрессивным тоном, очевидно, смущенная их молчанием. – Если хотите подождать…

– Я думаю, незачем, – резко сказал Эллери. – Пошли, доктор. Вряд ли мы здесь что-либо узнаем.

Он вынужден был взять доктора под руку и повести, как слепого.

Такси доставило их в полицейское управление, и примерно после получасовых досадных и бесполезных расспросов Эллери наконец нашел нужного ему сотрудника.

– Мы хотели бы видеть Эстер Макклур, – попросил он.

– Кто вы такие?

Чиновник, мужчина с широким носом и темными зубами, подозрительно разглядывал по очереди всех троих.

Эллери подал ему карточку.

– Один из вас сержант Вели из Нью-Йорка?

– Нет, но это неважно. Все в порядке. Я – сын Квина.

– А мне наплевать, даже если бы вы были сам Квин. У меня приказ не давать никакой информации никому, кроме Вели. Он скоро приедет сюда с сотрудником Бюро по розыску пропавших без вести.

– Я знаю. Но мы как раз приехали из Нью-Йорка, чтобы выяснить…

– Никакой информации, – коротко отрезал толстоносый. – У меня приказ.

– Подождите, – сказал Терри. – У меня здесь есть знакомый, Джимми О’Делл. Я сейчас найду его, Квин, и мы узнаем…

– Слушай, я вспомнил тебя, – сказал толстоносый. – Ты частный сыщик из Нью-Йорка. Но это тебе ни капельки не поможет. Понял? У О’Делла есть такой же приказ, как и у меня.

– Ради бога, уйдемте отсюда, – взмолился доктор Макклур. – Стоит ли торговаться…

– Но мы должны непременно ее видеть, – настаивал Эллери. – Речь идет об опознании трупа. Это доктор Макклур из Нью-Йорка. Он единственный человек, который может ее опознать.

Толстоносый почесал затылок.

– Что ж, пожалуй, вы можете ее посмотреть. Насчет этого у меня никаких указаний не было.

Он взял авторучку и заполнил пропуск в городской морг Филадельфии.

В глубоком молчании стояли они возле мраморного стола в мертвецкой. На доктора Макклура, часто имевшего дело со смертью, вид покойника не произвел удручающего впечатления. Эллери понял, что доктор видел не распухшее посиневшее лицо, застывшие шейные мускулы и раздувшиеся ноздри. Он видел это лицо таким, каким оно было в жизни: длинные светлые ресницы, все еще красивые волосы, изящная линия щек, маленькие уши. Он долго смотрел, и его изможденное лицо выражало изумление, как будто он присутствовал при воскрешении человека.

– Доктор, – тихо окликнул его Эллери. – Это Эстер Макклур?

– Да, да. Это моя дорогая.

Терри отвернулся, а Эллери кашлянул. Доктор произнес последние слова полушепотом, и Эллери понял, что они не предназначались для присутствующих. По понятиям Эллери, это несколько выходило за рамки этикета. Не то чтобы это было неприлично, но, пожалуй… слишком обнаженно. И он подумал, что до сих пор совсем не знал этого человека.

Поймав вопросительный взгляд Терри, он жестом указал на дверь.

Когда они вошли в зал ожиданий Пенсильванского вокзала в Нью-Йорке, то, к величайшему удивлению Эллери, увидели там Еву. Она сидела на скамейке и смотрела на часы, стрелки которых показывали два часа. Но по глазам Евы Эллери догадался, что она не замечает их. Он подошел и дотронулся до ее плеча.

– О, боже, – прошептала она и осталась сидеть, скрестив руки.

Доктор Макклур поцеловал ее, сел рядом и взял за руку. Она уже все знала.

– Инспектор Квин сообщил мне, – просто сказала она. Ее веки, несмотря на обильный слой пудры, покраснели и распухли.

– Она умерла, Ева, – сказал доктор, – умерла.

– Я знаю, папа. Бедненький ты мой.

Эллери решительными шагами подошел к стоявшему неподалеку газетному киоску и сказал, обращаясь к щеголевато одетому невысокому старичку:

– Что за идея?

– А ты думал, что тебе так легко удастся все проделать? – спокойно ответил инспектор Квин. – За мисс Макклур и за Терри с понедельника установлена слежка. О том, что вы едете в Филадельфию, мне было известно сегодня утром, еще до того, как вы сели в поезд.

Эллери вспыхнул.

– Но мы ничего там не узнали. Может быть, это послужит целительным бальзамом для твоего оскорбленного самолюбия?

– Мне и это известно. Пойдем-ка со мной.

Эллери послушно пошел за стариком. Но он был страшно зол. Он не любил тайн. Он всю жизнь не мог терпеть никаких тайн. Они раздражали его, нарушали его интеллектуальное равновесие. Вот почему он всегда с таким интересом раскрывал таинственные преступления… А в этом деле слишком много тайн. Вместо того чтобы постепенно распутываться, дело все больше и больше запутывалось. Сейчас ему удалось совершенно точно установить только несколько мелких деталей. Во-первых, он знал, что доктор Макклур ожидал увидеть Эстер Макклур живой и что с ее смертью у него умерла последняя тайная надежда.

Во-вторых, Терри Ринг уже давно знал о самоубийстве Эстер. И Эллери даже мог догадаться о причине столь долгого молчания Терри. Но все же этого недостаточно. Недостаточно…

– Может быть, мы для разнообразия поговорим с тобой как разумные люди, Эл?

Инспектор указал на скамейку, где уже сидели Ева и доктор Макклур.

– Поскольку правда теперь обнаружилась…

– И такая ужасная правда, – проговорил доктор Макклур.

– Да, доктор. Вероятно, для вас это было большим ударом.

Старик сел и достал из табакерки огромную понюшку.

– Вы опознали труп?

– Да, это Эстер. Я не видел ее семнадцать лет, но это она. Я узнал бы ее… при любых обстоятельствах.

– В этом у нас нет никаких сомнений. Хелло, Терри! Вы знаете, полиция Филадельфии сначала не могла установить, чей это труп, когда в понедельник вечером ее нашли мертвой. Она отравилась синильной кислотой…

– В понедельник вечером? – чуть слышно повторила Ева.

– …не было никаких данных для установления ее личности. Конечно, она назвала хозяйке фальшивые адрес и имя. Полиция пыталась найти кого-нибудь из ее знакомых. Но имя и адрес оказались липой. Она назвала улицу – Филадельфия-стрит, а в этом городе вообще нет такой улицы.

– В котором часу ее нашли в понедельник, папа? – спросил Эллери. – Этот проклятый бюрократ не хотел давать нам никакой информации.

– В понедельник после полуночи. Хозяйке что-то показалось подозрительным. Детали мне самому пока еще неизвестны. Когда из Нью-Йорка было получено описание примет пропавшей – блондинка, около сорока семи лет, рост 170–173 сантиметра, вес от 60 до 70 килограммов, правая нога короче левой, – то, наконец, установили связь между разыскиваемой женщиной и самоубийцей. Сведения об этом мы получили вчера поздно вечером.

Инспектор вздохнул.

– Я послал туда Вели за оригиналом ее предсмертной записки.

– Предсмертной записки? – воскликнул доктор Макклур.

– Какой предсмертной записки? – спросил Эллери.

– У нее в руке под одеялом была зажата записка.

– Она оставила записку? – недоверчиво пробормотал Терри. За исключением Эллери, его никто не слышал.

Инспектор Квин в замешательстве поглаживал усы.

– Послушайте, мисс Макклур. Не могу выразить вам, как я сожалею… Я отлично понимаю, что это означает для вас.

Ева медленно повернулась к нему.

– Но, как говорится, нет худа без добра. В данном случае добро для вас заключается в том, что наконец-то загадка убийства Лейт разрешена.

Доктор Макклур вздрогнул от удивления.

– Загадка убийства Лейт…

– Извините, доктор. В своей предсмертной записке Эстер Лейт признается, что убила свою сестру.

– Я не верю этому! – крикнула Ева.

Инспектор достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и сказал:

– Вчера вечером мой сотрудник принял текст этой записки по телефону. Хотите прочитать?

Ева быстро схватила записку, но доктор тотчас взял ее из слабых пальчиков Евы. В полном молчании они вместе прочитали записку. Потом доктор передал ее Эллери.

Терри Ринг с интересом читал, заглядывая через плечо Эллери.

Несмотря на официальный бланк Главного полицейского управления и аккуратный почерк дежурного, принявшего по телефону этот текст, чувствовались глубокая усталость и состояние душевной депрессии, в котором находился автор записки.

«Тому, кто найдет меня.

Я не могу покинуть этот мир, не высказав все.

Я была своим судьей. Теперь я свой палач. Я взяла жизнь и отдаю свою.

Моя милая дочь, прости меня. Поверь мне, моя милая, ты всю жизнь приносила мне тайную радость. Это намного больше того, что дала тебе я. Твоя мать – чудовище. Благодарение богу, это чудовище было достаточно благоразумным и держало от тебя в секрете свою постыдную тайну.

Благослови тебя бог, моя любимая.

Дорогой Джон! Я отравила вашу жизнь. Я знаю, много лет назад вы любили меня. Теперь вы любите мою сестру, и наши судьбы вновь скрещиваются. Я видела, как это надвигалось на нас, но была бессильна что-либо сделать в своей чудовищной беспомощности. Если бы только вы не уезжали. Или если бы вы взяли ее с собой. Потому что вы единственный, кто мог бы спасти жизнь моей сестры. Но с вашим отъездом ушла ее последняя опора в нашей бессмысленной судьбе, ее последняя надежда.

Боже, будь милостив к нашим душам – сестры и моей. Прощайте, Джон. Позаботьтесь о моей дорогой девочке.

Прошу того, кто найдет меня, похоронить вместе с этой запиской».

Эллери почувствовал, как Терри схватил его за руку.

– Пойдите сюда.

Они отошли и сторону.

– Слушайте, – взволнованно начал Терри, – здесь что-то не так.

– Что вы хотите сказать?

– О, конечно, она сама написала эту записку. Но она не убивала свою сестру.

– Откуда вам это известно? – спросил Эллери, перечитывая записку.

– Я это точно знаю. Не могла она этого сделать. Как же в таком случае она вышла из спальни Карен? Даже если предположить, что она приехала из Филадельфии, проделала свое грязное дело и затем вернулась в эту дыру, чтобы принять яд.

– Но, пробормотал Эллери, – кто-то все же убил Карен Лейт и, следовательно, вышел из спальни. Почему это не может быть она?

Терри с беспокойством взглянул на него.

– Куда это вы гнете? Ваш старик считает, что дело закончено. Неужели вы хотите рассказать ему о задвижке на двери?

Эллери не ответил. Он в третий раз перечитал письмо. Терри внимательно смотрел на него, и его мысль лихорадочно работала.

– Интересно, – задумчиво проговорил инспектор, – в течение долгих девяти лет она позволяла этой женщине держать себя в заточении. И вдруг ни с того ни с сего взбесилась. Чего она так долго ждала? Вероятно, окончательно сошла с ума?

– Да, вот так-то, папаша, – поддержал его Терри. – Что-то вдруг стряслось. Уж ничего здесь не поделаешь.

– А знаете, – сердито сказал инспектор, – я все время думаю об этом деле. Создается странное впечатление. Почему вдруг Карен Лейт послала Кинумэ за почтовой бумагой вниз? Не думаете ли вы, что гораздо проще было бы ей самой подняться в мансарду, там целая куча этих листочков.

Лицо Терри снова превратилось в каменную маску. И беспечным тоном, со смешком, он произнес:

– Вот ведь какой неугомонный старичок. А какая разница? Убийца теперь нашелся. Можете спокойно засесть за рапорт своему начальству.

– Ну, не знаю, – неуверенно протянул инспектор. – Я только сейчас осознал, что именно меня все время беспокоило… Что ж, это очень легко проверить. Мы спросим ее.

– Папа… – начал Эллери.

Но инспектор уже направился к доктору Макклуру. Терри быстро проговорил:

– Я еду.

– Куда?

– В дом Лейт. Надо повидаться с японкой раньше инспектора. Пустите меня.

– Вы этого не сделаете, – сказал Эллери. – Терри, не будьте ослом. Вы можете проговориться о том, что без вашего вмешательства никогда бы не всплыло.

– А я говорю – пустите меня.

– Нет.

Они долго смотрели друг на друга.

– Что с вами случилось? – спросил инспектор. Они повернулись и увидели, что старик, Ева и доктор Макклур стоят у них за спиной.

– Когда-нибудь я двину по морде вашему глупому сынку, – сказал Терри, незаметно подмигивая Эллери. – И как еще двину…

– А, бросьте вы, – с раздражением прервал его старик. – До чего же вы мне надоели. Пошли, Эл. Макклуры тоже пойдут с нами.

– Слушайте, Ева, не ходите, – попросил Терри, преграждая ей дорогу. – Вы снова попадетесь. Почему бы вам не отправиться домой и…

– Нет, – устало проговорила Ева. – Я хочу взять там кое-какие… кое-какие мамины вещи.

– Вы сделаете это завтра.

– Ринг! – послышался голос доктора Макклура.

– Но…

– Пожалуйста, пустите меня, холодно сказала Ева.

Терри опустил руки и пожал плечами.