Текст книги "Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…"

Автор книги: Алистер Маклин

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Роберт Пайк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

20

Дверь в доме на Вашингтон-сквер открыла белая служанка О’Мара. На ее по-прежнему безнадежно глупом лице гневно сверкали такие же глупые глазки.

– Эй, долго вы еще будете меня здесь держать? – обратилась она к инспектору. – Вы не имеете никакого права задерживать меня. Так мне сказал мой дружок, а он работает у адвоката. И кто будет платить мне жалованье? А? Что же вы молчите?

– Ты бы лучше попридержала свой язык, – проворчал инспектор. – Теперь уже недолго, если только ты не будешь нам грубить.

– Я выплачу жалованье служанке, – предложил доктор Макклур.

– О, тогда все в порядке, – улыбнулась она доктору.

– Где Кинумэ? – спросил старик.

– Где-то здесь.

Они молча поднялись наверх. В гостиной на кушетке дремал полицейский Риттер.

– Где японка, Риттер?

– А? Что? Я ее не видел, инспектор. Но я ее сейчас найду.

Риттер, громко зевая, удалился, а Ева сделала несколько робких шагов в сторону спальни. Инспектор добродушно проговорил:

– Все в порядке, мисс Макклур. Можете подняться наверх, если хотите.

– Я пойду с вами, – предложил Терри.

– Я бы предпочла пойти туда одна, Терри.

Ева скрылась за дверью, ведущей в спальню. Они слышали, как она поднималась по лестнице медленными, но решительными шагами.

– Бедняжка, – сказал инспектор. – Конечно, ей очень тяжело, доктор. Если мы можем чем-нибудь помочь…

Доктор Макклур подошел к окну и выглянул в сад.

– Инспектор, какие будут распоряжения относительно тела Эстер?

– Закону больше от нее ничего не требуется, доктор.

– Тогда я возьму на себя похороны.

Он помолчал.

– И, конечно, похороны Карен тоже.

– Отлично. A-а, Кинумэ, входи.

Японка боязливо остановилась на пороге, стараясь взглядом правильно оценить обстановку. За ней виднелась фигура Риттера, отрезавшего ей выход.

– Одну минуточку, инспектор.

Доктор Макклур повернулся, подошел к Кинумэ и взял ее сморщенные желтые руки.

– Кинумэ…

Кинумэ пробормотала:

– Ло, доктор Макклур.

– Нам все известно о Карен, Кинумэ, – ласково сказал он. – И об Эстер.

Она подняла на него испуганные глаза.

– Эстер. Она умерла. Эстер умерла давно в большой воде.

– Нет, Кинумэ. Ты сама знаешь, что это неправда. Ты отлично знаешь, что Эстер жила в маленькой комнате наверху. Ты видишь, теперь тебе незачем лгать.

– Эстер умерла, – упрямо твердила Кинумэ.

– Да, Кинумэ, умерла Эстер. Но она умерла только несколько дней назад. Полицейские нашли ее тело в другом городе, недалеко отсюда. Ты понимаешь?

Японка некоторое время с ужасом смотрела в глаза доктору Макклуру, а потом залилась слезами.

– Теперь ты больше не должна лгать ради кого бы то ни было, – продолжал доктор. – Кинумэ, у тебя осталась только Ева, Кинумэ. Только Ева.Ты понимаешь, Кинумэ? Только Ева.

Но старушка была слишком поглощена своим горем, чтобы уловить тонкий намек западного человека. Она плакала и стонала.

– Мисси умерла. Эстер умерла. Что теперь будет с Кинумэ?

Терри прошептал Эллери:

– Бесполезно. Она ничего не поняла.

Инспектор одобрительно отнесся к словам доктора. Он позволил ему отвести ее к кушетке. Кинумэ села и в горе стала раскачиваться из стороны в сторону.

– Ты не беспокойся о том, что будет с тобой, Кинумэ, – продолжал внушать ей доктор. – Хочешь теперь заботиться о Еве?

Кинумэ сквозь слезы кивнула.

– Кинумэ заботилась о матери Евы. Кинумэ будет заботиться о Еве.

– Защищать и беречь ее от беды, – шептал ей доктор. – Да, Кинумэ?

– Я буду заботиться о Еве, доктор Макклур.

Доктор встал и подошел к окну. Он сделал все, что мог.

– Кинумэ, – спросил Эллери, – это Карен не велела вам никому говорить о том, что Эстер жива и находится в этом доме?

– Мисси сказала не говорить. Теперь мисси умерла, Эстер тоже.

– Ты знаешь, кто убил мисси, Кинумэ? – спросил инспектор.

Она в удивлении подняла заплаканные глаза.

– Убил? Кто убил мисси?

– Эстер.

Кинумэ, широко открыв рот, обвела недоумевающим взглядом всех присутствующих. И снова стала плакать.

В дверях спальни показалась Ева.

– Я не могла… я не могла дотронуться там ни до одной вещи. Там так тихо. И что это со мной случилось?

– Подойдите сюда, детка, – начал Терри, – и не…

Но Ева подошла к Кинумэ, села рядом с ней и обняла плачущую японку.

– Не беспокойся, Кинумэ. Мы тебя не бросим.

– Слушай, – начал инспектор, садясь на кушетку по другую сторону от японки. – Ты хорошо помнишь, что было в понедельник, Кинумэ? Когда мисс Карен послала тебя вниз за почтовой бумагой? Ты помнишь?

Кинумэ ответила кивком головы. Она все еще плакала, спрятав лицо на груди Евы.

– Скажи, Кинумэ, почему мисс Карен послала тебя за бумагой вниз? Она ведь знала, что наверху в мансарде у нее много бумаги. Она что-нибудь говорила тебе?

Кинумэ села, открыв свое изможденное желтое лицо. Трое мужчин, затаив дыхание, ожидали ее ответа. Теперь все зависит от Кинумэ. Все…

– Мисси не могла идти комнату Эстер, – сказала Кинумэ.

Итак, все проиграно. Все их усилия пошли впустую. На кушетке, словно окаменев, сидела Ева, как узница в ожидании смертного приговора.

– Она не могла туда пойти?

Инспектор был озадачен. Потом он молча оглядел присутствующих. Инспектора поразило их напряженное спокойствие. Терри Ринг – затаил дыхание. Доктор Макклур – стал похож на покойника. Эллери – был слишком спокоен и напряжен. Ева Макклур… смирилась.

Он с силой потряс руку японки.

– Как это она не могла пойти в комнату Эстер? Скажи мне, Кинумэ! Почему она не могла пойти? Ведь дверь была открыта? Да?

Да. Бедняжка Кинумэ была глуха к обертонам, она не поняла внушаемую ей мысль: «Да, скажи, что она была открыта. Скажи, она была открыта». Но эта мысль не достигала сознания японки. Она опять стала раскачиваться и проговорила:

– Но дверь не открывалась. Задвижка крепко засела. Мы не могли открыть.

– Какая дверь? Покажи мне.

Кинумэ послушно встала, демонстрируя свое искреннее желание помочь инспектору, и подошла к двери в мансарду. Она ткнула своим сморщенным пальчиком в дверь. Для Евы, буквально приросшей к кушетке, это было равносильно нажатию кнопки электрического стула. «На сей раз, – тупо думала она, – все. На сей раз конец».

Инспектор Квин глубоко вздохнул.

– Крепко засела? Да? Вы никак не могли отодвинуть эту задвижку?

– Крепко засела, – повторяла Кинумэ. – Мисси пробовала открыть. Не могла. Мы пробовали, пробовали. У нас нет много сил. Мисси сходила с ума. Сказала: «Кинумэ, иди вниз, принеси почтовую бумагу». Она хочет писать письмо. Кинумэ ушла.

– Это было как раз перед тем, как пришла Ева?

– Потом пришла Ева. Кинумэ скоро принесла бумагу.

– Теперь я понял, – сказал инспектор.

«Понял, – думала Ева. – Наконец-то он узнал правду. И теперь неважно, что написала моя мать, он наконец-то добрался до меня». Инспектор смотрел на Еву, и ей казалось, что он смотрит на нее тысячью глаз, так проницателен и беспощаден был его взгляд.

– Значит, вы все-таки прокатили меня на карусели, милая дамочка? – сказал инспектор. – Но уверяю вас, это был мой последний круг. Да и ваш тоже.

– Слушайте, инспектор, – начал в отчаянии Терри. – Она все перепутала…

– Да, действительно, здесь что-то перепутано, я давно это чувствую. И здорово перепутано. Ваша мать не могла убить Карен Лейт, мисс Макклур. Непосредственно перед преступлением дверь в мансарду никак не могли открыть. Никто не мог ни войти, ни выйти из спальни через эту дверь. Окна загорожены железными решетками, сквозь них нельзя пролезть. И как вы сами утверждаете, никто не проходил через гостиную. Каким же образом ваша мать могла убить ее? Она не могла этого сделать. Могли только вы. Вы убили вашу тетку.

– Я уже говорила вам несколько раз, так что бесполезно это повторять, – чуть слышно сказала Ева. – Все же скажу в последний раз: нет, я не убивала Карен.

– Хорошо, – сказал инспектор Квин. Он взглянул на Терри. – А теперь обратимся к вам, самоуверенно-развязный мистер, я отчетливо представляю и твою роль. Это ты отодвинул задвижку перед тем, как пришел Гилфойл. Если двум женщинам не удалось это сделать, то не удалось бы, вероятно, и мисс Макклур. Значит, это сделал ты. Это ты инсценировал побег несуществующего убийцы. Ты отлично знал, что только эта девушка могла убить Карен Лейт.

– Пожалуйста. О, пожалуйста, прошу вас… – начала Ева.

– Молчите, Ева, – быстро проговорил Терри. – Не смейте открывать рта. Пусть он бредит, сколько влезет.

– А что касается этой женщины, Эстер, я теперь понял, в чем моя ошибка. Стой на месте, Ринг. Риттер, стереги его. Она покрывала свою дочь, беря на себя вину за преступление, которое та совершила. Ее слова и не могли быть правдой, потому что она не имела физической возможности совершить преступление.

В соседней комнате на письменном столе Карен Лейт зазвонил телефон, нарушивший зловещую тишину, воцарившуюся в гостиной. Еще звонок. Наконец инспектор приказал:

– Стереги их, Риттер.

И ушел в спальню Карен.

– Хелло… А, Томас? Ты где?.. Ну, вот-вот, теперь нашел. Что ты хочешь?

Старик слушал долго и внимательно. Наконец, не говоря ни слова, повесил трубку и вернулся в гостиную.

– Это звонил сержант Вели, – медленно проговорил он. – Он только что вернулся из Филадельфии. Его сообщение снимает последние сомнения. Из того, что он сказал, следует, что я ошибся в мотиве, заставившем Эстер признаться в преступлении, которого она не совершала. Это просто еще одна деталь, требующая дополнительного выяснения. Эстер не могла покрывать свою дочь, так как для этого она должна была знать, что Карен Лейт убита. А она этого не знала. Ее слова о «спасении жизни моей сестры» означают что-то другое.

– Так что же все-таки выяснил Вели? – спросил Эллери.

– А то, что Эстер Лейт Макклур умерла за сорок восемь часов до того, как нашли ее труп. Она покончила жизнь самоубийством в субботувечером. А Карен Лейт была убита в понедельник. Отсюда следует, что ваша мать, мисс Макклур, невиновна в смерти Карен. И отсюда также следует, что Карен Лейт убита вами.

С диким воплем Ева вскочила с кушетки и выбежала мимо Риттера в холл. Все слышали стук ее каблучков по ступенькам лестницы, и, прежде чем кто-нибудь успел пошевелиться, хлопнула входная дверь.

– Ева… – простонал доктор Макклур и опустился на кушетку.

Инспектор закричал, а Риттер, открыв рот, засуетился и бросился было вслед за ней. Но в дверях он столкнулся с Терри Рингом и упал, зарычав от боли и злости.

– Я сейчас найду ее, папаша, – уверенно сказал Терри Ринг. Инспектор Квин увидел в его руке автоматический пистолет и прирос к месту, а растянувшийся на полу Риттер тоже предпочел не двигаться. – Я непременно найду ее. Мне всегда хотелось быть копом.

И, не дав никому опомниться. Терри выбежал вслед за Евой, захлопнув за собой дверь.

И здесь произошло самое невероятное. Все забыли о маленькой Кинумэ. Японка тихонько проскользнула к двери, так тихо, что никто ничего не слышал, повернула в замке ключ, пробежала через комнату под самым носом инспектора и выбросила ключ в сад через железную решетку окна.

– Черт бы тебя побрал, проклятая, – закричал инспектор Квин, вновь обретя дар речи. Он метался по комнате, лупил кулаками по шее Риттера.

– Ну, я им за это дам. Я нм покажу, – грозился он. – Да это заговор! А ты, дурья башка, осел, сапожник!

Он схватил Риттера за шиворот.

– Ломай дверь!

Риттер поднялся на ноги и принялся колотить по крепким доскам двери.

– Говоришь, убежали? Удрали? Ну, далеко не удерут. Дальше виселицы не удерут.

Старик направился к двери спальни.

– Что вы собираетесь делать? – спросил доктор Макклур.

– Закажу ордер на арест их обоих, – кричал инспектор, – по обвинению в убийстве и в соучастии в убийстве! Вот что я собираюсь делать.

21

Эллери Квин нажал кнопку звонка своей квартиры. Дверь открыл испуганный Джуна.

– Все в порядке, – крикнул Эллери, быстро входя в гостиную, но там никого не оказалось. Джуна запер входную дверь.

– Я говорю, все в порядке! – раздраженно крикнул он. – Все в порядке, вы, маньяки!

Терри Ринг высунул голову из спальни Эллери.

– Что вы так расшумелись? Выходите, детка.

Ева вышла из спальни, устроилась на огромном мягком кресле, прижавшись в уголок и скрестив руки, слегка поеживаясь от холода. Терри посмотрел на свой пистолет, покраснел и спрятал его в карман.

– А теперь, – сказал Эллери, бросая шляпу, – скажите, ради всего святого, Ева, что это за блестящая идея? Вы что, с ума сошли? – Вид у Евы был самый несчастный. – Убежала! Да и вы, Терри, тоже хороши. Я думал, у вас гораздо больше здравого смысла.

Эллери закурил сигарету. Он был явно возмущен.

– Я тоже так думал, – с горечью согласился Терри. – По крайней мере, так было раньше. Дайте мне сигарету.

Эллери протянул ему портсигар.

– Вы целились в моего отца.

– Нет, неправда. Пистолет просто вылетел у меня из кармана, когда этот дурак Риттер попался мне под ноги. И как я мог поступить иначе? Ведь она самая беспомощная из всех женщин, которых мне приходилось встречать. Она ничего не знает, ничего не умеет. Ее никак нельзя оставлять одну. Заберут на первом же углу.

– У меня в голове все перепуталось, – устало сказала Ева. – Как себя чувствует папа? Я… я и не подумала о нем, когда убегала.

– Я отослал его домой. И как он может себя чувствовать? Конечно, потрясен. Взял с собой Кинумэ. Надо сказать, что старушка проявила гораздо больше мужества, чем любой из нас.

Ева посмотрела на него.

– Что нам теперь делать?

– Если бы у меня было больше здравого смысла, чем у вас обоих, я бы сказал: надо сдаваться, – ответил Эллери. – Но я поражен той же болезнью, что и вы, – его отсутствием. Конечно, вы сами понимаете, что так долго продолжаться не может. Рано или поздно вас найдут.

– Здесь для нее самое безопасное место во всем Нью-Йорке, – сказал Терри, бросаясь на диван и пуская в потолок табачный дым. – Воображаю папашино лицо, когда он узнает, где она находится!

– У вас превратное чувство юмора. А вы вообразите его лицо, когда он узнает, что я сознательно потворствую вам.

– Терри рассказал мне, что тогда у Фанга вы дали ему ключ от своей квартиры. Я не знаю, почему вы оба так добры ко мне…

– Да, Эллери, между прочим, что вы здесь стонете? Ведь это была ваша идея использовать это место как укрытие от инспектора.

– Ну, предположим, что так. Но все вышло чертовски глупо. – Эллери пристально разглядывал кончик сигареты. – Теперь, учитывая ее побег и то, что она спряталась от Закона, каждый скажет: ее поведение доказывает ее виновность. Да, я ошибся. Я не должен был допускать этого. Как я зол на себя.

– Я же говорил вам, – сказал Терри, – она обладает исключительной способностью превращать разумных людей в идиотов. Я и сам не понимаю, как все это у меня получилось.

– Иногда я думаю… – сказала Ева, закрыв лицо руками, – иногда я думаю, что я действительно убила Карен… в каком-то кошмарном сне, не зная, не…

Эллери в волнении ходил по комнате.

– Такие разговоры нам не помогут. Мы больше не можем убегать от действительности. Надо, наконец, встретиться с ней лицом к лицу. Вы можете надеяться самое большее на несколько часов свободы, и после этого – за решетку.

– Я готова сдаться хоть сейчас, – прошептала Ева. – Когда он… начал говорить все это, какая-то внутренняя сила заставила меня убежать. Всегда убегаешь от того, чего боишься. Позвоните ему, мистер Квин.

– А, заткнитесь вы, – проворчал с дивана Терри. – Вам сейчас никак нельзя показываться. Сидите здесь спокойно. Может быть, что-нибудь и случится.

– Чудо?

Ева невесело улыбнулась.

– Я все вам спутала. Тот, кто сталкивается со мной, сталкивается с… как моя мать. Да, как моя мама.

Она помолчала, потом неожиданно сказала:

– Это какое-то проклятье. Это звучит нелепо, но посудите сами: сколько неприятностей навлекла я на голову Терри. Папе от меня одни сплошные огорчения. Из-за меня мистер Квин лжет своему отцу…

– Да заткнитесь же вы наконец! – прикрикнул на нее Терри. Он встал с дивана и начал вместе с Эллери быстро ходить по комнате. Удивленный Джуна подсматривал за ними сквозь щель в кухонной двери. Двое мужчин кружили по комнате, как заблудившиеся в тумане.

– Да, пожалуй, теперь действительно нет никакого смысла и дальше молчать, – пробормотал Терри. – Она в ваших руках, Квин, так же как и я. Все перепуталось. И пожалуй, нельзя сказать, что я покрыл себя неувядаемой славой в этом деле. Сейчас я вам все расскажу.

Ева закрыла глаза и прислонилась к спинке кресла.

– Вот слушайте, – начал Терри. – В прошлый четверг Карен Лейт вызвала меня к себе. Она рассказала, что у нее некоторое время проживала одна женщина, страдающая психическим расстройством, и во время очередного «приступа» эта женщина куда-то сбежала. Карен Лейт очень беспокоилась, не причинила бы та себе какого-нибудь вреда, и просила меня найти ее, но только без всякого шума. Она подробно описала эту женщину, все ее приметы. Мне это показалось очень подозрительным. Надо сказать, я не люблю браться за подозрительные дела, и я решил сначала немного разнюхать, что к чему. Я даже без ведома Лейт пробрался в мансарду. Словом, я убедился, что дело было самым что ни на есть подозрительным. Но все-таки я взялся за него, она меня очень просила и страшно боялась обратиться в полицию. Короче говоря, я взялся за него.

Эллери перестал ходить по комнате. Он сел и посасывал сигарету. Ева не спускала глаз с загорелого молодого человека.

– Дело оказалось не таким уж трудным. – Терри ловко бросил окурок в потухший камин. – Я быстро напал на след: через Пенсильванский вокзал она удрала в Филадельфию. Я расспросил своего приятеля О’Делла из полицейского управления Филадельфии. Он ничего не знал. Ну, я не буду объяснять вам технику, короче говоря, через шофера такси мне удалось напасть на след. И я все время поддерживал телефонную связь с Карен, но даже намеком не дал понять ей, что считаю дело подозрительным. Между прочим, у меня такое правило: прежде чем начать выполнять чье-либо поручение, сначала постараться узнать все об этом человеке. И я выяснил все, что мог, о самой Лейт, о докторе Макклуре и о Еве. Но эти сведения мне мало что дали.

В понедельник утром я нашел ее в тех самых меблированных комнатах. Я пробрался в тот дом и даже в ее комнату без ведома этой старой ведьмы, хозяйки. Я увидел, что она умерла, отравилась. – Он взглянул на Еву. – Извините, детка.

Еве казалось, что она теперь никогда не сможет испытывать какие-либо эмоции. Она чувствовала себя опустошенной, как высохшая на солнце тыква.

– Я сразу догадался, что она отравилась умышленно и умерла дня два назад. Но я не видел предсмертной записки, так как старался ни до чего не дотрагиваться. И я стал думать: сказать об этом Лейт или нет? Сообщать полиции или нет? Наконец, я решил вернуться в Нью-Йорк и при личном свидании с Карен принять то или иное решение. Все это показалось мне чертовски странным. Я вернулся в Нью-Йорк, не сказав никому ни слова о том, что Эстер умерла. Вероятно, хозяйка как-нибудь случайно обнаружила ее труп в понедельник вечером. Ну-ка, дайте мне еще сигарету.

Эллери молча протянул ему.

– В Нью-Йорк я приехал во второй половине дня в понедельник. Мне уже было известно, что Карен назначила свидание работнику полицейского управления на пять часов вечера. Она мне сама об этом сказала в воскресенье, когда я с ней разговаривал по телефону, и отказалась от моих услуг. Похоже было, что она чего-то опасается, если решила обратиться в полицию, хотя сначала категорически отказывалась от официальной помощи. Я позвонил ей из аптеки на Юниверсити-плейс. Телефон не отвечал. Поскольку мне было известно то, чего еще никто не знал, я подумал, если здесь запахнет жареным, будет совсем не вредно урвать себе кусочек, – извиняющимся тоном произнес он. – Ну, вы сами понимаете, как это бывает в нашей профессии.

– И по телефону вам никто не ответил, – размышлял Эллери. – Другими словами, Карен умерла, не зная, что ее сестра тоже мертва.

– Думаю, что так. Ну, я ворвался к ней в дом и нашел там Еву. – Терри опять нахмурился. – И после того, как я помог девочке, я сам оказался замешанным в этом грязном деле. Я знал, что Эстер не могла убить Карен, так как мне-то отлично было известно, что Эстер умерла намного раньше. И в то же время мне хотелось дать девочке возможность максимально оттянуть время. И труп в Филадельфии был моим козырным тузом в этом деле. Если бы Еву окончательно загнали в угол, я сообщил бы о трупе этой блондинки. Тогда потребовалось бы время, чтобы опознать труп и т. д. Я всячески старался оттянуть время. И вот теперь, наконец, мы подошли к последней точке. А то, что старику стало известно о запертой двери, вконец испортило все дело.

– И это все, Терри? Вы уверены в этом?

Терри посмотрел ему прямо в глаза.

– Да, я выложил все начистоту, Квин. Это все, что я знаю, и да поможет мне бог.

– О, Терри, – только и смогла произнести Ева. Он подошел к ней, и они долго смотрели друг на друга. Потом он неуверенно и довольно неловко обнял ее, и она прильнула к нему.

Эллери ожесточенно курил сигарету за сигаретой.

Минут через пятнадцать Эллери вдруг воскликнул:

– Ева!

Ева неохотно освободилась из объятий Терри. Эллери в возбуждении встал.

– Ева, когда вы лежали на кушетке в гостиной, до того, как увидели труп, вы не слышали никакого звука из спальни Карен?

– Ваш отец уже спрашивал меня об этом. Нет, я не слышала.

– Вы уверены? Уверены? – механически повторял он. – Подумайте хорошенько, Ева. Может быть, какое-нибудь движение, шум борьбы, или выкрик, или обрывок разговора?

Ева сдвинула брови. Движение… Борьба…

– Это могло бы нам помочь, – сказал Эллери. – Для решения этой загадки не хватает только одной маленькой детали. Если бы я мог о ней догадаться… Ну, подумайте, Ева.

И в ее ушах вдруг послышался какой-то странный хриплый звук, все время ускользающий из ее сознания. Звук, причину которого она не могла вспомнить. Что это было? Она читала книгу…

– Вспомнила, – воскликнула она. – Птица.

– Птица? – пробормотал Терри.

– Птица. Она крикнула.

– О, боже, – вздохнул Эллери. Дрожащими пальцами он поднес ко рту сигарету. – Лучуанская сойка.

– Как это я вдруг вспомнила? Я даже помню, что я тогда еще подумала, какой ужасный, душераздирающий голос у этой птицы.

– Лучуанская сойка, – повторил Эллери. – Так вот как, значит, было дело.

– Что? – допытывался Терри. – Что было?

Оба не спускали глаз с Эллери.

– Что? Ключ ко всему делу, – сказал Эллери, возобновив хождение по комнате и неистово дымя сигаретой. – Если бы только это было возможно. А не говорили ли вы мне – кто-то из вас, – что, когда вы сразу после убийства вошли в комнату, клетка была пуста?

– Конечно, она была пустая, – начал Терри, но тотчас, озадаченный, замолчал. – Слушайте, а как Ева могла слышать птичий крик, если этой проклятой птицы там не было?

Он схватил Еву за плечо.

– Или она там была? Была она в спальне, когда вы вошли туда? Когда я вошел, ее не было.

Ева нахмурилась.

– Я совершенно уверена, ее там не было. Я бы непременно вспомнила, если бы она там летала. А теперь, когда я об этом думаю, то совершенно отчетливо представляю всю обстановку. Совершенно верно, птицы там не было.

– Будь я проклят, если я что-нибудь понимаю, – воскликнул Терри.

– Конечно, – вполголоса бормотал Эллери, – возможно, что птицы действительно в комнате не было. Она могла быть снаружи, за окном, и Ева слышала ее крик из сада… Подождите минутку.

Он побежал в спальню.

– Ева, какой номер вашего телефона?

Ева назвала. Они услышали, как он снял трубку и набрал номер.

– Хелло… Будьте любезны, позовите доктора Макклура.

Ева и Терри стояли в дверях и в недоумении смотрели на него.

– Доктор Макклур? Это Эллери Квин.

– Вы нашли ее, Квин? – спросил доктор.

– Вы один?

– Дома только моя служанка, негритянка Венеция, и Кинумэ. Ну, нашли ее?

– Да, она у меня в квартире. В данный момент в полной безопасности.

– Слава богу.

– Разрешите мне поговорить… – начал Эллери.

Но в трубке послышался взволнованный голос доктора Макклура.

– Одну секунду. Кто-то звонит в дверь. Если я долго не вернусь, положите трубку. Значит, это ваш отец или кто-либо из полиции. Квин, ради бога, берегите Еву.

Эллери ждал, выстукивая какую-то мелодию на телефонном столике. Стоявшие в дверях Ева и Терри плотнее прижались друг к другу.

– Все в порядке, – послышался в трубке голос доктора Макклура. – Это служанка О’Мара. Инспектор отпустил ее, и она пришла ко мне за деньгами, которые я ей обещал.

Эллери обрадовался.

– Вот повезло-то. Задержите ее, доктор. А пока позовите к телефону Кинумэ.

В ожидании Кинумэ он быстро сказал Терри и Еве:

– А вы молитесь, вы оба. Что-то подсказывает мне…

Он услышал тоненький голосок Кинумэ:

– Ло, ло. Ева у вас?

– Да, слушайте, Кинумэ. Хотите помочь Еве?

– Я помогу, – просто ответила японка.

– Отлично. Тогда ответьте мне на несколько вопросов.

– Я отвечу.

– Слушайте внимательно и хорошенько подумайте.

Эллери говорил нарочито медленное отчеканивая каждое слово.

– Когда вы в понедельник днем принесли мисс Карен почтовую бумагу, до того, как вы увидели Еву, птица с островов Лу-Чу была в клетке в спальне Карен? Вы понимаете – каши-дори с островов Лу-Чу?

– Каши-дори в клетке. Да.

Глаза Эллери загорелись.

– Кинумэ, еще один вопрос. Когда мисс Карен нашли убитой в спальне, во что она была одета?

– Кимоно. Она иногда носила кимоно.

– Хорошо. Но мне вот что хотелось бы знать: что было на мисс Карен, когда вы вошли в ее спальню с почтовой бумагой?

– То же самое кимоно.

Эллери был явно разочарован.

– А во что она была одета, когда послала вас за почтовой бумагой?

– А тогда она была в обыкновенном платье. Американском платье.

– Ага, я так и думал, – пробормотал Эллери. – Незадолго, буквально за несколько минут до…

И он быстро проговорил в трубку:

– Вы мне отлично помогли, Кинумэ, и Ева благодарит вас. Передайте, пожалуйста, трубку доктору Макклуру… Доктор?

– Да, да. Что случилось, Квин? Что вы узнали?

– Очень многое. Дай бог здоровья Кинумэ. Теперь слушайте меня внимательно. Я не могу сделать это по телефону. Я хочу, чтобы вы взяли с собой Кинумэ и О’Мара и немедленно приехали ко мне на квартиру. Понимаете?

– Конечно, понимаю и сделаю все, что вы мне скажете. Сейчас?

– Сию минуту. И, доктор, будьте осторожны. Постарайтесь, чтобы вас никто не увидел. Как вы думаете, можете вы незаметно выйти из дома?

– Конечно. У нас есть черный ход. Думаю, что нам удастся это устроить. А вы полагаете, что за мной следят?

– Весьма возможно. Конечно, полицейские думают, что Ева захочет связаться с вами. Итак, будьте осторожны.

– Хорошо, – сказал доктор и повесил трубку.

Эллери повернулся к молодой паре, ожидавшей его объяснений.

– Я думаю, – весело сказал он, – что мы приближаемся к критической фазе, которую в книгах обычно называют развязкой. Встряхнитесь, Ева.

Он похлопал ее по щеке.

– Слушайте, а почему бы вам немного не отдохнуть здесь, пока я в одиночестве подумаю в гостиной?

Он вышел из спальни и закрыл за собой дверь.

Через двадцать минут Ева открыла дверь спальни, Эллери открыл глаза, а Джуна открыл входную дверь. Все произошло одновременно. Ева немного раскраснелась, и из ее глаз исчезла тревога, не покидавшая ее в последние дни. Терри неуклюже и с довольно глупым видом следовал за ней.

– Папа!

Ева подбежала к доктору Макклуру. Эллери ввел обеих служанок в гостиную.

– Закрой дверь, Джуна, – распорядился Эллери. – Не бойся, Кинумэ, и вы тоже, мисс О’Мара. Я хочу поговорить с вами обеими.

– Что вам от меня надо? – требовала объяснений ирландка. – Доктор притащил меня сюда, как будто я…

– Все будет в порядке. Доктор, за вами никто не следил?

– Думаю, что нет. Квин, что случилось? В последние полчаса вы дали мне больше надежды, чем за все…

– Прежде чем эта птица затянет свою песню, док, – перебил Терри Ринг, – я хочу сказать вам…

– Если здесь кто-нибудь и будет говорить, – раздался с порога голос инспектора Квина, – так это ваш покорный слуга.

Наступила глубокая тишина. Все невольно съежились, как заговорщики, застигнутые врасплох.

Эллери с сердцем отбросил сигарету.

– И надо же было тебе появиться в самый неподходящий момент.

– А с тобой я поговорю потом, – сказал инспектор, не спуская глаз с Терри и Евы, которые инстинктивно еще теснее прижались друг к другу. – Томас, на сей раз обеспечь надежную охрану, чтобы эта парочка снова не удрала на прогулку.

– Не убегут, – пообещал сержант Вели из передней. Потом он запер дверь в гостиную и для надежности прислонился к ней спиной.

Доктор Макклур бессильно опустился в кресло.

– Значит, вы все-таки следили за мной?

– Вот и хорошо, папа. Так гораздо лучше, – решительно заявила Ева.

– Мы всегда устанавливаем слежку и за черным ходом, доктор. Томас!

– Да?

– Где ордер на арест?

– Здесь.

Сержант передал документ инспектору и снова отошел к двери.

– Ева Макклур, – начал инспектор Квин, разворачивая документ, – я арестую вас…

– Папа.

– Я арестую вас…

– Папа! Прежде чем ты закончишь свою фразу, разреши мне сказать два слова доктору Макклуру.

Инспектор побледнел.

– A-а, ты, – с горечью проговорил он. – Подумать только, что ты проделываешь за спиной своего отца! Прячешь преступников! Я тебе этого никогда не прощу, Эл.

– Ты разрешаешь мне переговорить с доктором Макклуром или нет?

Инспектор посмотрел на сына и отвернулся.

– Доктор, – прошептал Эллери на ухо доктору, – остался единственный шанс. Отчаянный шанс. Предупреждаю вас. Если я ошибаюсь, мы пропали.

– А вы не ошибаетесь?

– Ошибаюсь я или нет, об этом ведомо только господу богу. Вы позволите мне рискнуть во имя спасения Евы? – Доктор с чувством пожал его руку.

– Если вы можете спасти Еву, пожалуйста, рискуйте.

Эллери кивнул, подошел к отцу и сказал:

– Ты собираешься арестовать эту девушку по обвинению в убийстве Карен Лейт?

– И ни ты, ни все черти ада не смогут меня остановить, – отрезал инспектор.

– Я думаю, что мы обойдемся без помощи Его Сатанинского Величества. Что ж, ты можешь уберечь мисс Макклур, да и себя тоже, от больших неприятностей, если немедленно разорвешь этот ордер.

– Она будет иметь право защищаться в суде.

– Один раз тебя уже удержали от ошибки. Не повторяй ее, папа.

В крайнем раздражении инспектор почесывал щеку.

– Так, значит, ты считаешь, что это не она убила Карен Лейт? Несмотря на явные доказательства?

– Она не убивала Карен Лейт.

– Я полагаю, – насмешливо сказал инспектор, – тебе известно, кто это сделал?

И Эллери ответил: «Да».