Текст книги "Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3."

Автор книги: Алексей Кулаков

Воины, погибшие на фронте, но оставившие потомство, хотя и не успели во многих случаях увидеть, как вырастают их дети, а тем более внуки, все ж таки не совсем безутешны в своей судьбе. Летом в пору отпусков, когда в наши благословенные места приезжают гости из городов – дочери, сыновья, внуки не вернувшихся с войны солдат, – дух погибших односельчан безмятежно витает над улицами, полями, лугами, лесами. Иногда дед так повторяется во внуке, что стоишь где-нибудь на рыбалке, разговариваешь с молодым человеком и будто перед тобой не Генка вовсе, а сам Павел Васильевич Титкин – такой, каким он уходил на войну, на которого пришла в наш поселок самая первая тогда похоронка…

Всего лишены мои погибшие восемнадцатилетние, нецелованные сверстники: у них насильно прервана нить продолжения рода.

Бывает, по телевизору – правда, теперь уж очень редко – поют песни о Великой Отечественной. Чаще всего в День Победы. Иногда на эстраду выходит Валентина Толкунова. С песней на пронзительные, берущие прямо за душу слова:

 
Еще до встречи вышла нам разлука
И все же о тебе я вижу сны…
 

Так вот с первых слов этой песни… Да что я! С самых первых звуков оркестрового вступления к горлу моему подкатывается сухой комок, меня начинает душить спазм и я до боли в челюстях сжимаю зубы. Потому как вижу: это Митька протягивает руки, зовет лирическую героиню певицы из невозвратной стороны. И вовсе не призрачно стоит он передо мной в своей длинной, словно кавалерийской шинели – той самой, в какой был, когда мы расстались во дворе военного училища. Я вижу своего друга со скульптурной выразительностью и в стати, и в движениях. У меня непроизвольно вздрагивают губы, я прикусываю их и отворачиваю лицо от света, чтобы домашние не заметили моей слабости. Вздрагивают губы… Ибо это Митька, первый парень не по одной лишь нашей деревне, а и на десятки верст окрест, составил бы достойную пару любой красавице. И это его внуки тоже ходили бы теперь в школу.

И еще… Это бывало на протяжении всей моей жизни. Всегда, когда надо в образе представить радость бытия, в моей памяти неизменно встает наша небольшая речка Натарша, ее прозрачная ключевая вода, маленький, звонкий от крика и визга ребятни, песчаный пляжик у берегов. И знойный, праздничный – скорее всего Троицын – день благодатного лета.

Митька и я, разморенные жарой, лежим на пляже. Но вот Митька поднимает голову от горячего песка, минуту пребывает в неподвижной задумчивости, затем решительно встает и молча идет вниз по течению – туда, где через речку положена кладка из двух широких досок, отполированных водой и вальками при выколачивании белья. Митька заходит в воду, приподнимает край одной доски, продвигает его немного вперед и, приминая жесткую осоку, кладет его чуточку повыше на берег. Глядя на Митьку, я проделываю с другой доской то же самое.

Теперь на досках можно удобно загорать, переворачиваясь, подставлять солнцу спину, бока, грудь и живот. А можно, соскользнув немного вниз к берегу, к осоке, лечь поперек кладки, навстречу течению, опустить в холодную воду руки и ноги, низко склонить голову, дать поиграть быстрым струям твоими прядями волос. Мы наслаждаемся прелестями земными…

Твоя кожа в неге, сквозь открытые поры жадно впитывает благостное тепло, и излучения полуденного солнца обволакивают тебя приятным жжением. Твой слух ласкает журчание воды в осоке, шелест ее листьев, гуденье шмеля над самым ухом в цветах дербенника, плеск и смех малышей на пляже. Ты ненасытно вдыхаешь смешанные запахи – прохлады воды, травянистого, ольхового берега Натарши, озонной свежести Расторгуева леса, свободно достигающей реки. Твой взгляд радует серебристый блеск ряби на пруду, жемчужные капли воды, застрявшие в расщелинах листьев осоки, пурпурный пламень дербенника посреди изумрудной зелени берегов. И прозрачная голубизна бездонного неба, такая далекая и такая близкая, что, глядя на нее, чувствуешь, как стирается грань между конечным и безбрежным и приходит явственное ощущение своей кровной слитности с природой…

Казалось бы, что нужно человеку, помимо этой умиротворяющей гармонии красоты и добра? Зачем безрассудно опускается он в алчный мир тьмы, зла и ненависти? Ведь это там в душах людей рождается страсть истребления себе подобных!

Забывший о жертвах – обречен на их повторение.

Ашот Граши. Ночная баллада

 
Приснилось мне, что ночью постучались
Ко мне друзья, погибшие в бою,
В полях войны по другу стосковались
И вот явились в комнату мою.
 
 
Я отпер дверь. Они вошли и сели,
К груди оружье бережно прижав.
Устало разместились на постели,
Пригнувшись, как бывало, в блиндажах.
 
 
Они заговорили, как живые,
Про битвы, про победы торжество,
Про трудные дороги боевые,
Про подвиг поколенья моего.
 
 
По-прежнему, как в годы дружбы тесной,
Прочесть стихи просили в тишине.
И я прочел им траурную песню
О них самих, о павших на войне.
 
 
Но горячо меня прервали гости:
«Не пой о смерти, не печалься, друг,
Пускай в земле истлели наши кости,
Пускай трава растет из наших рук, —
 
 
Ты жизнь воспой. Она, как дуб зеленый,
Шумит листвой, стремится в вышину.
Мы были веткой, войнами спаленной,
Испепеленной в битве за весну».
 
 
Так говорили в комнате поэта
Товарищи мои с душой моей,
Пока не пали лепестки рассвета
На склоны гор и на ковры полей.
 
 
Тогда, прижав немые автоматы,
Ушли они, товарищи, солдаты…
 

Перевод с армянского

Д. Самойлова

Александр Твардовский. «Я знаю, никакой моей вины…»

* * *

 
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие
Не пришли с войны,
В том, что они —
Кто старше, кто моложе —
Остались там,
И не о том же речь,
Что я их мог,
Но не сумел сберечь, —
Речь не о том,
Но все же, все же, все же…
 

Минута молчания

Молитва памяти павших.

Она впервые прозвучала в эфире 9 мая 1965 года.

– Слушайте Москву…

– Товарищи! Мы обращаемся к сердцу вашему, памяти вашей. Вспомним тех, кто не вернулся с войны, кто не дошел с нами до Дня Победы. Нет семьи, которая не потеряла бы отца, или брата, сына, сестру, дочь. Нет дома, которого не коснулось бы военное горе. У каждого свой счет к войне: у матерей – за сыновей, в чью гибель они никогда не поверят и до самых последних дней будут все ждать и ждать их; у детей – за отцов, у которых в памяти остались только прощальный поцелуй да сильные руки, когда-то высоко поднявшие ребенка.

Проходят весны и зимы, проходит год за годом, а они все те же, какими ушли от нас, они всегда с нами и в нас.

Не может быть забвения для тех, кто до последней капли крови своей защищал нашу землю советскую, кто отстреливался до последнего патрона у пограничных столбов, кто жизнь свою отдал, защищая столицу нашу – Москву и не допустил врага на улицы ее. Никогда не забыть мужества ленинградцев, подвига защитников Сталинграда, Севастополя, Одессы, Минска, Харькова, Киева, Бреста – всех, кто грудью своей прикрывал каждую пять земли родной. Кровью советских солдат-освободителей полита земля многих стран Европы, перед подвигом советского воина склоняет голову благодарное человечество. Свято чтим мы память поляков, чехов, словаков, югославов, венгров, албанцев, болгар, румын. Мы помним солдат Англии, Америки, Франции. Мы чтим память бойцов Сопротивления, антифашистов, погибших в борьбе с гитлеровской Германией. Почтим павших народных мстителей – партизан и героев – подпольщиков. И подвигом солдатским останется в нашей памяти труд женщин, стариков, подростков. Они не щадили сил и жизни самой во имя Победы.

Минутой молчания мы чтим всех погибших в Великой Отечественной войне. Они всегда с нами в наших домах, в цветущих садах и лесах новостроек, в светлых улыбках детей, в том счастье, что принесла на родную землю наша Победа. История, как самое заветное, хранит пожелтевшие листки бумаги с торопливо написанными словами: «Ухожу в бой. Прошу считать меня коммунистом». Это и клятва, и завещание нам – победить! Дети приняли эстафету отцов. Они высоко несут красное знамя – знамя, обагренное кровью революционных поколений. Склоним головы перед светлой памятью не вернувшихся с войны сыновей, отцов, мужей, братьев, сестер, товарищей, друзей…

Наступает минута молчания.

(Бой Кремлевских курантов.)

(Кремлевские колокола.)

Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины!

Махмут Гареев. Итоги войны и цена Победы

В истории нашей страны, насыщенной бурными и значительными событиями, были периоды, которые не укладываются в рамки обычных календарных измерений. Были годы, которые по значимости исторических событий, по мощи выражения национального духа и патриотизма, всенародному порыву и единению во имя спасения Отечества, по величию свершенных дел равны целым десятилетиям. Такими годами, составившими важнейший период в истории нашей Родины и оставившими неизгладимый след в памяти народной, были годы Великой Отечественной войны. Война стала важнейшим рубежом, разделившим жизнь целого поколения людей на то, что было до нее и после.

По своим результатам, воздействию на жизнь народов и государств, по влиянию на международные процессы победа в минувшей войне вошла в мировую историю как важнейшее событие XX века.

Научно обоснованная оценка итогов войны и уяснение смысла победы имеет принципиальное значение не только для понимания прошлого, но и для правильного взгляда на будущее.

В свое время Гегель, говоря о войнах греков с персами, подчеркивал, что важнейший исторический результат этих войн состоит в том, что они спасли Грецию от ига персов и могли привести в случае поражения к гибели греческих государств. «Бесспорно, – отмечал он, – бывали более огромные сражения, но память об этих битвах вечно жива не только в истории народов, но и в науке, искусстве и во всем благородном и нравственном вообще. Здесь лежали на весах интересы всемирной истории».

В свете такого подхода особенно очевидным становится значение победы в Великой Отечественной войне.

Во все времена главной целью войны было достижение победы или по крайней мере заключение мира на приемлемых условиях. «Пиррова победа» всегда считалась нежелательной, но все же и такая победа была предпочтительней, чем поражение. Как говорил Дмитрий Донской своим дружинам перед Куликовской битвой: «Не бойтесь смерти, бойтесь поражения. Оно и смерть принесет вам и бесславие». Это относится не только к воинам, но и к государствам.

На советско-германском фронте из-за непримиримости целей война носила особо ожесточенный характер, и поэтому речь шла о победе любой ценой, ибо альтернативой этому было лишь сокрушительное поражение. Какие-либо полумеры и компромиссы исключались.

Цена победы обычно определяется степенью сложности условий, в которых она достигается, силой противостоящего противника, военно-политической и стратегической значимостью одержанной победы, общими (благоприятными или неблагоприятными) итогами войны, проявлением уровня военного искусства, людскими потерями и материальными издержками войны. Когда речь идет о коалиционной войне, важное значение имеет и вклад той или иной страны в общую победу.

Известно, в каких неимоверно трудных условиях и с каким сильным и коварным противником пришлось иметь дело советскому народу и его вооруженным силам в период Великой Отечественной войны. Тем весомее историческая и военно-политическая значимость нашей победы. В этой войне мы не только спасли свою страну от порабощения, но и преградили путь фашизму к мировому господству. Огромное историческое значение победы, достигнутой во второй мировой войне, и решающий вклад в ее достижение советского народа были общепризнанными не только у нас, но и за рубежом.

У. Черчилль был вынужден признать: «…Все наши военные операции осуществляются в весьма незначительных масштабах… по сравнению с гигантскими усилиями России».

«Если бы Советский Союз, – писал госсекретарь США Э. Стеттиниус, – не смог удержать свой фронт, у немцев создалась бы возможность захвата Великобритании. Они могли бы также захватить Африку, и в этом случае им удалось бы создать свой плацдарм в Латинской Америке».

Государственный секретарь США К. Хэлл откровенно заявил: «Мы должны всегда помнить, что своей героической борьбой против Германии русские, возможно, спасли союзников от сепаратного мира с немцами. Такой мир унизил бы союзников и открыл двери для следующей 30-летней войны».

«Красная Армия, – писала американская газета „Нью-Йорк геральд трибюн“ в июне 1945 года, – фактически оказалась армией – освободительницей Европы и половины мира в том смысле, что без этой армии и без тех безграничных жертв, благодаря которым русский народ поддержал ее, освобождение от жесткого ярма нацизма было бы просто невозможно».

В свое время решающую роль Советских Вооруженных Сил в войне признавали и высоко оценивали Президент США Ф. Рузвельт и другие руководители государств – союзников по антифашистской коалиции.

К сожалению, в последние годы все это как-то стало переиначиваться. Как ни прискорбно, но приходится признать, что не только за рубежом, а и в нашей отечественной литературе нет теперь однозначной оценки Великой Отечественной и всей второй мировой войны. Наряду с установившимися взглядами о всемирно-историческом значении победы над фашизмом, все больше дают о себе знать противоположные суждения.

Слышатся уже голоса о «виновности» СССР в развязывании войны, и даже о напрасности сопротивления фашистскому нашествию, об ошибочности позиции западных стран, ставших на сторону Советского Союза. Так, в книге американского полковника Р. Хоббса «Миф о победе. Что представляет собой победа в войне?» утверждается, что, участвуя в антигитлеровской коалиции, западные союзники играли на руку Советскому Союзу, хотя интересы Запада в принципе были гораздо ближе и теснее связаны с интересами Германии, нежели с тем, что представляла Россия. Неспособность Запада достаточно быстро и четко уяснить эту истину, утверждает автор, явилась прямой причиной величайшей трагедии современности и породила бациллы третьей мировой войны.

Некоторые отечественные историки теперь тоже начинают утверждать, что сопротивление фашизму и победа над ним имели регрессивное значение, ибо «отдалили крушение коммунистического режима», забывая при этом, какая судьба была бы уготована фашизмом порабощенным народам. Отсюда оправдание власовцев, бандеровцев, дезертиров, бежавших с фронта, и прочих предателей, которые, видите ли, оказались более дальновидными и прогрессивными людьми, еще тогда начав борьбу против сталинского режима. А вот все фронтовики и большинство нашего народа, если согласиться с концепцией телесериала «Монстр», были, мол, бессознательной, неполноценной массой, делавшей во время войны не то, что надо было делать. Как когда-то писал один поэт про Минина и Пожарского: «Подумаешь, спасли Расею! Может, было б лучше не спасать».

Рассуждения современных псевдорадикалов в области истории повторяют то, что исповедовал лакей Смердяков в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». «В двенадцатом году, – говорил он, – было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с».

Кощунственно и оскорбительно для народа звучат подобные рассуждения. Ведь и тогда, в годы войны, и в последующие десятилетия не только политики, но и большинство народа понимали, что если бы Гитлеру удалось победить, то вся история человечества была бы отброшена на несколько десятилетий назад.

Главное, что воодушевляло и объединяло большинство людей в борьбе против оккупантов, – это идея защиты Родины, спасения Отечества, а вместе с ним и всей Европы от угрозы фашистского порабощения. И не удивительно, что даже такие разные деятели, как писатель В. Набоков или генерал А. Деникин, да и многие другие антисоветски настроенные люди были не на стороне Гитлера, а на стороне России. А живший во время войны в эмиграции философ Георгий Федотов писал: «Кто не с Россией в эти роковые дни, тот совершает – может быть, сам того не осознавая – последнее и безвозвратное отречение от нее».

Героическая, самоотверженная борьба советского народа с фашизмом и победа над ним в союзе с другими народами антигитлеровской коалиции имели огромное историческое, прогрессивное значение. Наша страна, другие государства Европы и Азии, боровшиеся с фашизмом, отстояли свою независимость. В результате победы во второй мировой войне и усиления национально-освободительной борьбы рухнула позорная колониальная система, и многие народы встали на путь самостоятельного развития. Никто, видимо, не возьмется отрицать прогрессивность этого явления в истории человечества. Без победы во второй мировой войне не было бы и многих других позитивных изменений, которые произошли в послевоенные годы, в том числе и в судьбах немецкого и японского народов.

Таковы в нескольких словах социально-политическое значение и главный показатель цены достигнутой победы во второй мировой войне.

И вот теперь находятся люди, которые берутся утверждать, что-де никакой победы не было, что вместо праздника Победы надо установить день траура, мотивируя это ссылками на большие потери, толкуя о нашем неумении воевать. Дело доходит до глупейших парадоксов: когда весь мир, например, говорил о 50-летии нашей победы под Москвой, журнал «Столица» разглагольствовал о «разгроме советских войск под Москвой» («Столица», 1991, № 22/28).

Невольно встает вопрос: из чего же во все времена исходили люди, отличая победу от поражения?

В практике общественной жизни и в исторической науке на первый план всегда выдвигался вопрос о том, какие военно-политические и стратегические цели ставили перед собой воюющие стороны и насколько они на деле достигали этих целей.

К. Клаузевиц отмечал, что сокрушение противника, т. е. победа, выступает как цель войны. Ее достижение связано не только с разгромом армии противника как самостоятельной силы, но и с занятием неприятельской столицы, а также с действенным ударом по главному союзнику.

Цель фашистской Германии, известно, состояла в захвате и ликвидации СССР как государства, в порабощении и истреблении огромных масс славянских и других народов, которых идеологи фашизма определяли как «низшую расу», в завоевании мирового господства.

Советский Союз и другие страны антигитлеровской коалиции ставили своей главной целью защиту свободы и независимости своих государств и других, подвергшихся нападению стран, разгром и искоренение фашизма. Излишне ставить вопрос: достигнуты ли эти цели? Германия, Япония и их союзники потерпели полное поражение, ликвидирован навязанный народам фашистский режим. Советский Союз и другие страны антигитлеровской коалиции сокрушили агрессоров на Западе и Востоке и освободили оккупированные врагом территории. И не фашисты пришли в Москву, Лондон и Вашингтон, как это они планировали, а войска союзных стран вступили как победители в Берлин, Рим, Токио. Если бы был «разгром советских войск под Москвой», как утверждает журнал «Столица», то фашисты заняли бы Москву. Но они были отброшены от Москвы, а наши войска перешли в наступление и к исходу войны взяли Берлин.

Кем была одержана победа, а кто потерпел поражение в войне, определяется еще и тем, в каком состоянии страна и армия закончили войну. Советский Союз, несмотря на огромные потери и разрушения, вышел из войны окрепшим и более мощным как в экономическом, так и в военном отношении государством, чем до начала войны. Фашистский же рейх и бундесвер, а также милитаристская Япония и ее армия были сокрушены, территории государств-агрессоров оккупированы союзными войсками. Все это – прописные истины, но сегодня приходится говорить и о них.

Следует сказать еще об одном, анализируя итоги войны. Как показывает исторический опыт, на достигнутую победу накладывает особый отпечаток «качество победы», ее цена, выраженная не только в приобретениях, но и в потерях и издержках, понесенных во время войны. Встречаются в публицистике и такие тезисы: мы «неправильно» воевали и «не так» победили; страна вообще к войне не была подготовлена; армия начала и кончила войну, не умея воевать, оружие ее было никудышным, а «все ее командиры и полководцы были бездарными». Странная логика, до предела нелепы измышления. Так же не может быть: немцы все делали правильно, а мы во всем поступали неправильно и каким-то чудом взяли и победили. Таких чудес в жизни не бывает В действительности были многие экономические, политические и военные факторы, которые предопределили нашу победу.

Серьезный фундамент обороны был заложен еще до войны. Советский Союз, несмотря на большие потери в народном хозяйстве в 1941–1942 годах, уже во второй половине войны превосходил Германию в производстве основных видов оружия, хотя она опиралась на промышленность всей Западной Европы.

Уместно здесь напомнить, что во время первой мировой войны царская Россия испытывала неразрешимые трудности в обеспечении армии оружием и боеприпасами. Во время Великой Отечественной войны эта задача решалась в целом успешно. Правда, ощущались большие недостатки и трудности, особенно заметные ограничения в снабжении продуктами и одеждой выпали на долю тружеников тыла, проявивших не меньшее мужество, чем фронтовики. Все это они терпеливо сносили ради спасения Отечества.

Иные «исследователи» назойливо твердят о советском политическом режиме, называя его «тоталитарным». Но не дают себе труда задуматься над тем, почему демократическая Франция вместе с английскими и бельгийскими войсками летом 1940 года за короткий срок потерпела сокрушительное поражение? Почему не выдержал испытание войной диктаторский режим в фашистской Германии? А при советском политическом режиме, несмотря на его изъяны, в полную силу проявилось активное участие основной массы народа в Великой Отечественной войне, что явилось решающим условием победы.

Все это надо всесторонне, объективно исследовать, преодолевая как прежние узость и идеологический догматизм, так и современные нигилистические крайности.

Во всяком случае, можно определенно сказать, что централизация политической и военной власти, строгая требовательность и ответственность во всех звеньях, установившиеся в нашей стране во время войны, имели решающее значение для организации отпора сильному и жестокому врагу. Да, было и насилие, особенно со стороны органов НКВД. Но никак нельзя согласиться с тем, что все у нас якобы держалось на насилии. Это не только несправедливо и оскорбительно для участников войны, но и не соответствует действительности (например, меня, как и многих других участников войны, никто не гнал в атаку и не держал под страхом расстрела на передовой, а ведь таких – миллионы!). Да на страхе войну и не выиграешь.

Уж какие свирепые репрессивные меры с массовыми расстрелами принимали фашисты на оккупированной территории, но они так и не смогли покорить оказавшихся там советских людей, особенно партизан. Жизнь показала: российскими народами одними лишь насилиями управлять невозможно.

В освещении итогов Великой Отечественной войны встречаются и другие крайности. Иные авторы изображают события войны так, что наша страна при любых обстоятельствах, чуть ли не автоматически, должна была победить, поскольку у нас было больше населения и ресурсов, обширные территории. Несостоятельность такой трактовки тоже вполне очевидна. Например, Россия в 1904–1905 годах еще больше превосходила Японию по этим показателям, однако потерпела поражение. В действительности в 1941–1942 годах из-за крупных просчетов политического руководства и военного командования у нас были отчаянные моменты, но все же наш народ сумел выйти из этих трудных положений и одержать победу. Для этого требовалось и умелое стратегическое руководство, и высокий уровень военного искусства, и сплоченность народа. Совершая одни только просчеты и ошибки, одержать победу невозможно.

Наш народ вместе с тем по достоинству оценивает большой вклад в победу, который внесли народы и армии США, Великобритании, Франции, Китая и других стран антигитлеровской коалиции. Мы высоко ценим самоотверженную борьбу с фашистскими захватчиками бойцов воинских соединений и партизан Югославии. Мужественно сражались вместе с Советской Армией Войско Польское и части Чехословацкой армии. Навсегда в летописи антифашистской борьбы войдут действия патриотов Болгарии, Румынии, Албании, Венгрии, участников движения Сопротивления, широко развернувшегося в оккупированных странах. Но историческая истина состоит в том, что именно советский народ и его Вооруженные Силы преградили дорогу фашистским агрессорам к мировому господству, их экспансии на другие страны и континенты.

На советско-германском фронте фашистское военно-политическое руководство использовало подавляющую часть своих войск и войск европейских союзников. В течение первых двух лет против Советской Армии сражались почти все действующие силы вермахта. В течение последующих трех лет на советско-германском фронте находилось две трети соединений и техники, которыми располагала тогда фашистская Германия.

Ни на одном из фронтов второй мировой войны не было столько продолжительных, непрерывных и ожесточенных военных действий, как на советско-германском фронте. С первого до последнего дня, днем и ночью здесь шли кровопролитные сражения, которые в разное время охватывали или весь фронт, или значительные его участки.

Приняв на себя удар основных сил гитлеровской Германии и ее союзников, Советский Союз сыграл главную роль в их разгроме. Именно здесь решился исход второй мировой войны. Советскими Вооруженными Силами было разгромлено 507 немецко-фашистских дивизий и 100 дивизий союзников Германии – почти в 3,5 раза больше, чем на всех остальных фронтах второй мировой войны.

На советско-германском фронте вооруженные силы Германии потеряли 10 миллионов (более 73 процентов) убитыми, ранеными и пленными из 13,6 миллионов общих потерь за войну. Здесь же была уничтожена основная часть военной техники вермахта: свыше 70 тысяч (более 75 процентов) самолетов, около 50 тысяч (до 75 процентов) танков и штурмовых орудий, 167 тысяч (74 процента) артиллерийских орудий, более 2,5 тысяч боевых кораблей, транспортов и вспомогательных судов.

Советско-германский фронт не только отвлекал на себя основные силы вермахта, но и резко отличался от других продолжительностью вооруженной борьбы и напряженностью. Из 1418 дней его существования активные боевые действия сторон здесь велись 1320 дней. Все остальные фронты и театры военных действий характеризовались значительно меньшей напряженностью. Так, на северо-африканском фронте из 1068 дней его существования активные действия велись лишь 309 дней, а на итальянском – 492 из 663 дней.

Небывалым в истории был пространственный размах вооруженной борьбы на советско-германском фронте. С первых же дней она развернулась здесь на рубежах протяжением свыше 4 тысяч километров. К осени 1942 года фронт превысил 6 тысяч километров. В целом протяженность советско-германского фронта была в четыре раза больше северо-африканского, итальянского и западно-европейского, вместе взятых. О глубине территории, на которой происходило военное противоборство Советской Армии с армиями фашистского блока, можно судить по тому, что советские войска прошли от Сталинграда до Берлина, Праги и Вены более 2,5 тысяч километров. От немецко-фашистских захватчиков было освобождено не только 1,9 миллиона квадратных километров советской земли, но и 1 миллион квадратных километров территории стран Центральной и Юго-Восточной Европы.

Даже открытие второго фронта на континенте Европы не изменило значение советско-германского фронта как главного в войне. Так, в июне 1944 года против Советской Армии действовало 181 немецкая и 58 дивизий сателлитов Германии. Американским и английским войскам противодействовали 81 немецкая дивизия. Перед завершающей кампанией 1945 года советские войска имели против себя 179 немецких и 16 дивизий ее союзников, а американско-английские войска – 107 немецких дивизий. Не говоря уже о том, что в первые, самые трудные, годы войны наша страна одна противостояла фашистскому агрессору.

Некоторые публицисты и историки сегодня, не считаясь с фактами истории, строят всяческие домыслы о том, как сложилась бы война в том случае, если бы у руля руководства и на полях сражений были не люди того времени, а какие-то иные лица. Тогда, рассуждают они с большой легкостью, и потерь почти не было бы, и каких-либо неудач и поражений тоже, и все на войне шло бы в соответствии с нашими желаниями и планами, как по писаному. Но ни в одной, даже самой победоносной войне так никогда не бывало и не может быть. Тем более, когда на войне столкнулись крупнейшие государства с их непримиримыми политическими целями, огромными экономическими и военными ресурсами и когда каждая из сторон стремилась в ходе ожесточенных вооруженных схваток любой ценой одолеть другую. В такой войне все могло быть – и неудачи и победы, а итоги войны определяются конечными результатами.

При оценке итогов Великой Отечественной войны особенно остро поднимается вопрос о наших жертвах во время войны. Из-за наших больших людских потерь ставится под сомнение вообще значимость достигнутой победы, поскольку, мол, мы победили исключительно за счет того, что «завалили противника своими трупами». Но результаты войны, цена победы, как уже отмечалось, – это прежде всего защита Родины, разгром врага, избавление своего и других народов от фашистского порабощения. Если бы мы не смогли победить и потерпели поражение, то наша страна потеряла бы все, и общие потери были бы неизмеримо большими. Нет слов, безмерно тяжелы утраты и жертвы минувшей войны. Но нет, наверное, ничего более недостойного и кощунственного, чем злорадство по поводу людских и материальных потерь, использование этой чрезвычайно болезненной темы в неблаговидных целях.

Если говорить о людских потерях Советского Союза в целом, а не только на фронте, то они составили около 27 миллионов человек. Огромный урон был нанесен народному хозяйству страны. Фашистские захватчики полностью или частично разрушили и сожгли 1710 городов и поселков, более 70 тысяч сел и деревень, свыше 6 миллионов зданий, 32 тысячи крупных и средних промышленных предприятий, 65 тысяч километров железнодорожных путей. Уничтожено и угнано в Германию 7 миллионов лошадей, 17 миллионов голов крупного рогатого скота, 20 миллионов свиней, 27 миллионов овец и коз, огромное количество домашней птицы. СССР потерял за годы войны около 30 процентов национального богатства.