Текст книги "Избранные киносценарии 1949—1950 гг."

Автор книги: Александр Попов

Соавторы: Лев Шейнин,Владимир Крепс,Борис Горбатов,Петр Павленко,Владимир Алексеев,Михаил Маклярский,Фрицис Рокпелнис,Константин Исаев,Михаил Чиаурели,Михаил Папава
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

– Ты про Гангут слыхал? – спрашивает Федя у Сергея и показывает на карту. – Вот, смотри… Полуостров Гангут на Финском заливе. Теперь он называется Ханко…

– Ханко?.. Знаю. Там в Отечественную войну наши моряки здорово отличились…

– Верно, – подтверждает Федя, – а в 1714 году Петр Первый разгромил там шведскую эскадру…

– Вот тебе и первая полоска на воротнике, – добавляет Марат, – память о победе при Гангуте.

– А вторая полоска? – интересуется Сергей.

– Знаменитый Чесменский бой! – торопливо отвечает Марат, пытаясь захватить инициативу в свои руки.

– Нельзя же так! – возмущается Федя. – Я ведь начал рассказывать!

– Ладно не ссорьтесь, – замечает Сергей. – А там кому досталось?

– Туркам, туркам! Турок тоже не обидели! – отвечают сразу несколько ребят.

Один из мальчиков начинает рассказывать:

– В 1770 году одиннадцать русских кораблей…

– Не мешай мне! – перебивает его Федя и, показывая на карте место Чесменского боя, продолжает: – В 1770 году одиннадцать русских кораблей атаковали в Чесменской бухте семьдесят два турецких корабля…

– И шестьдесят пять из них потопили! – снова выпаливает Марат.

– А наших было одиннадцать? – переспрашивает восхищенный Сергей. – Хороший счет!..

– Ну вот, – продолжает Федя, – а третья полоска…

– Опять туркам влетело! – опережает его Марат. – У Синопа!

– Дайте же мне рассказать! – чуть не плача, требует Федя.

– Про Синоп я и сам знаю, – говорит Сергей. – Там адмирал Нахимов показал туркам, где раки зимуют.

Он берет из рук Снежкова указку и уверенно показывает на карте место знаменитого боя.

Кабинет командира пятой роты. За столом сидит Левашов, перед ним стоит Коркин, держа в руках книги и бинокль.

– Ходил я в библиотеку, – докладывает Коркин, – поменял книги, выхожу обратно. Вдруг вижу – знакомые личности. Шмыг мимо меня. Ну, думаю, дело неладно!..

– Товарищ Коркин, – останавливает его Левашов, – когда вы докладываете, говорите только самое главное. О подробностях, если нужно, у вас спросят.

– Есть, товарищ капитан третьего ранга, – подтянулся Коркин.

– И от воспитанников требуйте: докладывать коротко, ясно, говорить правильно, по-русски. Продолжайте.

Коркин кладет перед Левашовым бинокль и «Вахтенный журнал».

– Вот, товарищ капитан третьего ранга! – говорит старшина и, выдержав паузу, поясняет: – Это я нашел на башне. Наши затеяли. Воспитанников Лаврова и Зайцева своими глазами видел – спускались по лестнице…

Левашов осматривает бинокль, берет в руки «Вахтенный журнал». Внимание офицера привлекает девиз: «Нашим законом будет и есть только движение вперед». Затем Левашов открывает журнал, читает последние записи:

«9 сентября. 13.10. 2-я вахта.

НП сигнала не принял – дразнил собаку.

На горизонте слева 60 – дым. Внимание!

Ветер ЮЮВ – 3 балла.

Видимость – 4.

Облачность – 0.

Пол. на р. – 6 ст. 2 тр.

9 сентября 15.00.

Заключен договор о мире и дружбе…»

Последняя запись перечеркнута крестом.

– Сегодня на башню полезли, завтра еще что-нибудь придумают, – жалуется Коркин. – Прикажете к вам вызвать?..

– Не нужно, – отвечает Левашов и возвращает старшине журнал и бинокль. – Отнесите все это обратно и положите на место. И чтобы никто не узнал, что вы там были…

– Все равно узнают. Это такой народ – вы еще наплачетесь!. Каждый день какое-нибудь приключение.

Но Левашов невозмутим:

– Товарищ Коркин, выполняйте.

– Есть! – отвечает расстроенный Коркин и, повернувшись на каблуках, выходит из кабинета.

Когда за старшиной закрывается дверь, Левашов снимает телефонную трубку и набирает номер.

– Товарищ контр-адмирал, докладывает командир пятой роты… Разрешите к вам сейчас зайти…

Кабинет начальника училища. Контр-адмирал и его заместитель по политчасти слушают рассказ Левашова и о наблюдательном пункте ребят, обнаруженном старшиной на башне.

– Ну и мальчишки! – добродушно улыбаясь, замечает контр-адмирал. – Мы про эту башню совсем забыли, а они, видите, как ее приспособили…

– Должен сказать, – продолжает Левашов, – что меня в детстве тоже тянуло на чердаки и крыши, а с колокольни, например, я мечтал увидеть Атлантический океан…

– Удалось? – смеется замполит.

Левашов покачал головой.

– Сторож помешал. Выпорол…

– Атлантический океан!.. – задумчиво повторяет контр-адмирал. – Это и мне знакомо… Только у нас не было ни вахтенного журнала, ни сигнальной службы…

– Да, – отозвался замполит, – у наших выдумки больше!

– Это верно, – соглашается контр-адмирал. – Видите, даже башня у них – не просто башня, а «Пункт Б».

– Ну, конечно, – говорит Левашов, – «Пункт Б» куда увлекательней, чем просто башня…

– Что ж, все ясно, – заключает контр-адмирал и поднимается из-за стола. Вместе с ним встают и его собеседники. – Предложение ваше правильное, товарищ Левашов. Напишем приказ…

На двери башни большая сургучная печать. «Пункт Б» запечатан.

Перед дверью стоят Марат, Борис, Дима.

– Вот вам и последняя новость! – говорит огорченный Марат. – А вы не верили…

– Кто ж это постарался? – спрашивает Дима.

– Кто?! – возмущается Борис. – Конечно, Столицын! Доложил командиру роты, а тот и рад выслужиться перед начальством.

– Теперь жди грома!– предупреждает Марат. – Он по вахтенному журналу всю нашу команду расшифрует…

Борис махнул рукой.

– Ничего он там не поймет…

Борис нахмурился, о чем-то думает.

– Вот так Столицын! – с горечью восклицает Дима.

– А еще слово нам давал, – добавляет Марат.

– Слово давал? – перебивает Борис. – Пошли!

И он срывается с места.

Вечер. Комната отдыха. Воспитанники играют в шахматы, читают. Один мальчик играет на рояле.

За столом Сергей. Перед ним лист бумаги, в руках самопишущее перо. Он долго раздумывает – дело у него, видимо, не ладится.

Издали за Сергеем наблюдает Левашов, который играет с одним из воспитанников в шахматы. Двинув фигуру, офицер встает, направляется к Сергею.

– В комсомол вступаете? – спрашивает Левашов, взглянув на бумагу, лежащую перед Сергеем.

– Так точно, – отвечает Сергей, вставая. – Да вот не знаю, как мне тут написать… Родился я в деревне Бугры, а деревни этой уже и нет… Немцы сожгли в начале войны… И родители там погибли…

К рассказу Сергея прислушиваются Снежков и несколько воспитанников из 5-й роты, сидящих за последним столом.

Сергей умолк, задумчиво смотрит куда-то вперед.

Левашов ласково глядит на Сергея.

– А места там хорошие, – мечтательно продолжает мальчик. – Лес, река, березовая роща – лучше не бывает!.. – Он взглянул на Левашова, заметил его улыбку. – Не верите?

– Почему же не верю? Верю, Столицын, верю…

Сергей оживился.

– Я нашим морякам на катере рассказывал – они тоже поверили! И даже, когда один немецкий транспорт топили, командир сказал мне: «Это, Сергей, за твои Бугры расплата!..» Знаменитое место!..

Один из нахимовцев толкнул Снежкова, шепчет:

– Вот тебе и березы да елки!

Левашов кладет руку на плечо Сергею.

– Вот так и напишите! – говорит он. – Пусть знают все комсомольцы, что Бугры – знаменитое место. Не зря за него воевали. Придет время и вырастет на том месте новый прекрасный советский город… Пишите…

Левашов уходит.

Гордо взглянув на ребят, Сергей снова берется за ручку. Но в это время у его стола появляются Борис, Дима, Марат.

– Говори прямо, – требует Борис, – ты про башню донес?..

Дима поясняет:

– Башню из-за тебя запечатали.

– Ты же слово давал, – с укором говорит Марат. Помрачневший Сергей встает.

– Запечатали?.. Так вам и надо! Научитесь сначала в кораблях разбираться. – Он забирает со стола бумагу, ручку и, презрительно взглянув на ребят, добавляет: – Такое дело провалили… Наблюдатели!..

Сергей уходит.

Сконфуженные ребята переглядываются.

– Не он! – решает Марат.

– Не он! – соглашается Борис.

– Ну, и хорошо, что не он, – заключает Дима. – А как же мы теперь эсминец перехватим?..

Мальчики задумываются.

– Остается одно, – решает Борис. – Дать задание БНП…

Берег моря. Около Степиной наблюдательной вышки выстроилась в линейку небольшая команда босоногих ребят.

Степа Сковородкин читает вслух письмо, полученное от нахимовцев:

– «Степа! Нашу башню запечатали. Теперь вся надежда на тебя. Не своди с моря глаз. Как увидишь наш корабль – дай сигнал № 3.

Подписал  Б о р и с  Л а в р о в».

– Задание ясно? – спрашивает Степа.

– Ясно! – хором отвечают мальчики.

– Ну, теперь смотреть в оба! – наказывает Степа.

– Есть, смотреть в оба! – обещает команда.

Военно-морской кабинет. Здесь обычно проводятся занятия по военно-морскому делу. Вдоль стен на стеллажах – модели различных кораблей, образцы корабельной оснастки и вооружения и другие учебные пособия.

В классе шум. Преподавателя еще нет.

Неожиданно на пороге появляется Марат. Подняв руку, он объявляет:

– Внимание! Последние известия! Преподаватель заболел, занятие будет проводить командир роты!

– А он что-нибудь в этом деле понимает? – кричит Дима.

К классу подходит Левашов. Услыхав вопрос Димы, он невольно останавливается. Из-за двери продолжают нестись реплики по его адресу:

– Сухопутный моряк!.. Чиновник!..

– Не успел явиться – башню запечатал!..

Лицо офицера мрачнеет. Секунду он раздумывает, потом решительно берется за ручку двери. Левашов входит в класс.

– Встать! Смирно! – командует Марат и, сделав шаг навстречу офицеру, рапортует: – Товарищ капитан третьего ранга, пятьдесят второй класс к занятиям готов! Докладывает дежурный по классу воспитанник Керимов.

Левашов здоровается с классом и направляется к кафедре.

В это время на БНП происходит важное событие. В море на горизонте замечен какой-то загадочный корабль.

Окруженный своими помощниками, Степа Сковородкин долго и напряженно рассматривает его в свою подзорную трубу, не раз протирает ее помутневшие стекла и, решив, наконец, что загадочный корабль на горизонте и есть долгожданный эсминец, бросается куда-то бежать…

В военно-морском кабинете продолжается урок.

Вызванный к модели, Сергей рассказывает о вооружении линкора:

– Современный линкор имеет самую крупную артиллерию. На нем находятся орудия калибром от 305 до 405 миллиметров. Это орудия главного калибра. Кроме того, есть орудия среднего калибра в 130—152 миллиметра…

Борис ревниво следит за Сергеем. Его самолюбие первого ученика задето тем, что новичок оказался сильным в новом для класса предмете.

– Хорошо, – останавливает мальчика Левашов, который незаметно следит за классом, – а знаете, как назывались линкоры прежде?

Сергей не знает.

– Кто скажет?

Поднимаются сразу несколько рук.

Левашов вызывает:

– Воспитанник Лавров, к модели.

Борис уверенно выходит вперед.

– Раньше такие корабли назывались броненосцами, – отвечает он, надменно взглянув на Сергея.

– Правильно, – говорит Левашов. – Бороться с бронированным кораблем очень трудно. В бою приходится прилагать усилия, чтобы поразить вражеский корабль в наиболее уязвимые места. Какие, знаете, Лавров?

Борис быстро утрачивает свой бравый вид.

– Нет, мы этого не проходили…

– Столицын, а вы проходили? – невольно улыбаясь, спросил Левашов.

– Нужно поражать вражеский корабль в район главных механизмов или котлов, – бойко отвечает Сергей. – Потеряет ход – тут уж его расстреливай и топи!..

– Верно! Расстреливай и топи! – повторяет довольный Левашов и отпускает мальчиков: – Садитесь.

Дима поднимает руку. Он хочет показать Левашову свою активность и ему кажется, что подходящий случай представился.

– Я хочу сказать, – начинает Дима, – что у наших кораблей уязвимых мест нет. – Советская броня хорошо защищает и котлы и механизмы…

– Это неверно, – отвечает Левашов. – Уязвимые места есть у всех кораблей. Дело не только в советской броне, но и в советских моряках. Советские моряки – вот самая надежная броня наших кораблей!..

В эту минуту за окном раздаются какие-то таинственные звуки.

Борис настораживается, прислушивается и вдруг вскакивает с места.

– Пришел! – радостно кричит он. – «Адмирал Нахимов» пришел!

Возглас Бориса мгновенно сорвал ребят с мест. Забыв все правила, добрая половина класса с шумом бросилась к окнам. Раздался голос Левашова:

– Смирно! Кру-гом!

Все повернулись и замерли на своих местах.

– Что случилось? – строго, но спокойно обращается офицер к классу.

Все молчат. Только с улицы продолжают долетать четкие звуки условленного сигнала. Это Степа Сковородкин, честно выполняя задание своих друзей, подает сигнал № 3. Он колотит палкой по водосточной трубе и повторяет несложную комбинацию из коротких и длинных ударов до тех пор, пока за его спиной не появляется старшина Коркин. Тогда, бросив палку, Сковородкин убегает.

Класс. Мальчики сидят на своих местах и от смущения не решаются взглянуть на офицера.

Левашов – за кафедрой. Перелистывает классный журнал.

– Плохо ваша сигнальная служба работает, – говорит он нахмурившись. – Отвратительно работает!.. Баржа пришла! Баржа с углем….

Дима словно ужаленный подскакивает на своем месте.

По классу проходит веселый шумок.

Борис в полном замешательстве.

Сергей презрительно смотрит на него.

– Придется научить вас отличать эсминец от баржи, – заключает Левашов и начинает делать запись в журнале.

У причала ошвартована самоходная баржа. Огромный механический ковш выгружает уголь на площадку.

С площадки его вывозят на тачках к зданию, высыпают в люки котельной.

Среди матросов, работающих по разгрузке угля, воспитанники пятой роты. Все они в рабочей одежде и уже успели порядком вымазаться.

Работой нахимовцев руководит старшина Коркин. Старшина явно не в духе – ребята шалят и не проявляют особого рвения к делу.

Борис и Дима нагружают тачку. Оба друга расстроены, работают вяло, не разговаривают. Где-то неподалеку грянула походная песня. Мальчики обернулись.

От берега отходит парусная шлюпка с воспитанниками четвертой роты.

– Гуляют ребята, – с завистью говорит Дима. – В море пошли, на батарее побывают. А у нас воскресник имени Бориса Лаврова.

– Знаешь что, Мачта! – вскипел уязвленный Борис.

– Какой я тебе Мачта? – неожиданно обрезал его Дима. – Моя фамилия Зайцев. Понял? А Мачта… ты это слово теперь забудь!

Он со злостью швыряет лопату, усаживается на угольную кучу и вдруг замечает подбежавшего Степу Сковородкина.

– А ты вали отсюда, трубач, – грозит ему Дима, – а то я жива научу тебя отличать эсминец от баржи!

Обиженный Сковородкин уходит. Вместо него появляется Коркин.

Старшина огорченно разводит руками:

– Воспитанник Зайцев, дела не вижу!.. Будьте любезны, возьмите лопатку, покажите пример!

Неожиданно за его спиной раздается вопрос:

– Товарищ Коркин, а вы сами когда-нибудь уголь грузили?

Коркин оборачивается – перед ним Левашов.

– А как же, – неохотно отвечает старшина, – приходилось. Грузил до потери сознания…

– А под огнем противника не доводилось?

Коркин оживился:

– Еще бы! Вот однажды в Кронштадте…

– Понятно, – перебивает его Левашов. – Тогда соберите мне роту.

– Есть!

Раздается протяжная трель боцманской дудки.

Причал. Собранные Коркиным воспитанники пятой роты окружили Левашова.

– Скучная работа, – говорит Левашов, – медленная, грязная… Ну как на ней отличишься?..

– Совершенно верно, товарищ капитан третьего ранга, – обрадованно вставляет Дима.

– А вот и неверно, воспитанник Зайцев! – Левашов протягивает руку вперед и весь словно преображается. – Смотрите!.. Это берег осажденного Севастополя. К нам прорвалась баржа с углем. Он нужен Севастополю, как снаряды, как воздух, как хлеб… Кругом гремит бой, непрерывно налетают вражеские самолеты… А мы – работаем…

Левашов умолкает, и в ту же секунду воспитанники – все как один – бросаются к своим местам, проворно хватают лопаты и тачки, и на пирсе закипает по-настоящему дружная и быстрая работа…

К Левашову подбегает Степа Сковородкин, прикладывает к козырьку руку.

– Товарищ капитан третьего ранга, разрешите и мне грузить уголь.

– А ты кто такой?

– Сковородкин Степан Андреевич… Я тоже к вам в Нахимовское собираюсь поступать…

Левашов улыбнулся.

– Ну что ж, хорошо!

– Я все знаю, – еще больше осмелел Степа. – Сигнализацию изучил, морские слова знаю: рангоут, стеньги, гафель, гротбрамштаг… А вот мама купила мне новую капитанку…

Степа снял с головы свою новую фуражку и показал Левашову. Офицер взял фуражку, полюбовался ею, поправил на ней якорь.

– А учишься ты как, Степан Андреевич? Отличник?

Степа замялся.

– Вот только по арифметике неважно…

– Э, брат, тогда ничего не выйдет. – Левашов вернул Степе фуражку и огорченно махнул рукой. – Без арифметики на море пропадешь!..

– За арифметикой дело не встанет, – взмолился Степа. – Разрешите поработать…

– Ну ладно, – сдается Левашов, – иди работай.

Козырнув офицеру, счастливый Степа бросается помогать нахимовцам.

Левашов взглянул на часы.

– Дайте передышку, – приказывает он Коркину.

– Воздух! – громко объявляет старшина.

Несколько ребячьих голосов подхватывают слова сигнала:

– Воздух!

– Воздушная тревога!

– В укрытия!

В саду училища репетирует оркестр. Оркестранты-воспитанники с интересом наблюдают за работой «севастопольцев».

Услыхав сигнал воздушной тревоги, они сразу меняют мелодию музыки.

В оркестре возникает гул моторов, раздается вой падающей бомбы, гремят взрывы, трещат пулеметы.

Работа на пирсе прекращается. Воспитанники бегут в «укрытия».

К Левашову подходит начальник училища.

– Молодцы ваши «севастопольцы»! – хвалит он мальчиков. – Красиво работают.

На лице у Левашова мелькает улыбка.

– Я бы их наградил, товарищ адмирал.

Контр-адмирал тоже улыбнулся.

– Ну что ж, придется…

В награду за отличную работу воспитанники пятой роты отправляются на прогулку. На шлюпках под парусами они уходят в море, держа курс на дальнюю береговую батарею.

Летит над морем радостная нахимовская песня…

Береговая батарея. Из укрытия поднимается длинный ствол орудия.

Нахимовцы окружили орудие, наблюдают за работой расчета.

Надвигается черная туча.

Места номеров расчета занимают теперь мальчики. На боевые посты становятся Дима, Сергей, Марат и другие воспитанники.

Снежков дублирует командира. Он передает данные для стрельбы, потом, взмахнув рукой, командует:

– Огонь!

В ту же секунду раздается первый удар грома.

Все смеются, смотрят на небо.

В стороне стоят Левашов, Коркин, дежурный офицер. Сильный порыв ветра.

– Эге, ветерок настоящий! – придерживая фуражку, восклицает довольный Коркин.

– Да, придется вам переждать, – замечает дежурный офицер и обращается к Левашову: – Разрешите распорядиться насчет ужина?

– Нет, спасибо, – отвечает Левашов, покрепче натягивая фуражку. – Ужинать будем дома. А погода для нас самая подходящая. Как вы думаете, товарищ Коркин?

– Погодка недурна! Для оморячивания – в самый раз.

Левашов улыбнулся, взглянул на часы.

– Через десять минут сбор.

– Есть!

Конец разговора слышит появившийся здесь Марат.

На вершину небольшого холма взбирается группа ребят во главе со Снежковым. Ветер треплет их воротники, надувает одежду. Мальчиков догоняет Марат, кричит:

– Последние известия! Сейчас возвращаемся домой!

– Домой? – удивился Федя. – Не может быть! Шторм же начинается!

– Ну что ж, – отвечает Марат. – Пошла же домой четвертая рота. – Он указывает на море, где виднеются вдали парусные шлюпки 4-й роты.

– Сравнил! – восклицает Федя. – У них командир – бывалый моряк! С таким и в шторм не страшно…

– Что и говорить, орел! – соглашается Марат.

– Да нет, – решает Федя, – ты, наверно, напутал, Марат. Разве наш рискнет в такую погоду?..

Издали доносится трель боцманской дудки. Сбор.

– Смотри-ка! – встревожился Снежков. – Не пришлось бы нам сегодня искупаться…

Шлюпки пятой роты у причала. Их сильно качает. Заканчивается посадка.

Нахимовцы присмирели. Бодрое настроение у Снежкова заметно упало. Бескозырка натянута по самые уши. Он крепко держится обеими руками за скамью.

– Товарищ капитан третьего ранга, а может быть останемся, переждем погоду? – обращается Коркин к Левашову, заметив волнение Снежкова.

– А что, дождь будет? – спрашивает Левашов и смотрит на небо.– Ничего, мы ведь моряки – промокнуть не боимся. Вот разве… – он не договаривает и обращается к мальчикам: – Кто плохо плавает – поднять руку!

Рук никто не поднимает.

– Отлично! – замечает Левашов. – Все плавают хорошо – я так и думал…

И вдруг раздается робкий голос Снежкова:

– Товарищ капитан третьего ранга, я, кажется, плаваю неважно…

– А почему руку не подняли?

– Держусь, – объясняет Снежков, продолжая крепко держаться за скамью.

Левашов прыгает в шлюпку.

– Отходим!

Кабинет начальника училища. Контр-адмирал просматривает принесенную ему на подпись бумагу. Это напечатанный на машинке приказ начальника училища об организации на башне учебного наблюдательного пункта.

– В первую очередь пойдет на башню пятая рота, – говорит контр-адмирал, подписывая бумагу. – Час я назначу сам.

– Есть, – отвечает офицер. – Разрешите узнать…

Он не успевает договорить. Сильный порыв ветра, распахнув окно, сдувает со стола бумаги.

Офицер спешит закрыть окно, начинает подбирать разлетевшиеся бумаги.

Контр-адмирал снимает телефонную трубку вызывает дежурного.

– Пятая рота вернулась? – спрашивает он. – Как ветер?.. Сколько баллов?.. Держите наготове моторный катер!..

Положив трубку, контр-адмирал подходит к окну, глядит на море.

Шлюпки в открытом море. Они идут под парусами, сильно накренившись, прыгают с волны на волну.

В головной шлюпке Левашов. Рядом с ним Сергей с семафорными флажками в руках. Он чувствует себя уверенно, внимательно следит за идущей сзади шлюпкой.

Снежков опоясан пробковым поясом, жмется к старшине.

Шлюпку сильно качнуло, волна ударила о борт, окатила мальчиков. Снежков инстинктивно схватился за Коркина.

Левашов улыбнулся, оглядел присмиревших ребят.

– Ну что, товарищи моряки, грустно без дела?

Ребята молчат. Коркин понял офицера, оживился.

– Грустно, товарищ капитан третьего ранга, – отвечает старшина за мальчиков. – Нам бы работку повеселей – сразу душа запела бы!..

Шлюпку качнуло снова. Левашов, кивнув старшине, командует:

– На фалах! Паруса долой!

– Есть, паруса долой!

Коркин бросается выполнять команду. Сергей передает флажками команду соседней шлюпке.

Ветер рвет спускающийся парус. Коркин с трудом удерживает рвущееся из рук полотнище. На помощь ему бросается Борис. Вслед за ним в работу включаются Дима и Марат.

Преодолев страх, вскакивает со своего места Снежков, начинает помогать товарищам.

Новые команды Левашова. Парус убран, мальчики берутся за весла.

…Шлюпки идут на веслах.

Ребята повеселели. Они все больше и больше входят в азарт. Особенно оживлен Снежков. Он победил страх – и это особенно радует сейчас Левашова.

– Как самочувствие, воспитанник Снежков? – весело спрашивает офицер.

– Прелестно, товарищ капитан третьего ранга! – браво отвечает мальчик.

Из-за туч выглянуло солнце, осветило гребцов. Волна, хлестнув о борт, рассыпается мелкими брызгами.

Вестибюль училища. Проходит группа воспитанников, вернувшихся с батареи. Мокрые, но гордые ребята идут с высоко поднятыми головами, четко печатают шаг.

Снежков и Дима отделяются от своих, останавливаются около воспитанников четвертой роты, вернувшихся раньше.

– Причалили? – задиристо спрашивает у них Снежков. – Сухенькие? Грома не испугались?

Ребята из четвертой роты с завистью поглядывают на мокрых товарищей.

– А у вас красиво получилось! – язвит Дима. – Ветерок чуть заиграл – вы уж и корму показали.

– Храбрецы! – восклицает Федя Снежков.

– При чем тут мы…

– Командир приказал, – оправдываются мальчики.

Федя не унимается.

– Командир!.. То ли дело наш! Орел! Хоть и нет у него ни одной награды…

Увидав старшину, замыкающего строй, Снежков и Зайцев торопливо присоединяются к товарищам.

Прошло немного времени с того дня, как башня была запечатана, и вот теперь на ее двери появилась новенькая красивая вывеска: «Центральный наблюдательный пост Б».

Перед дверью стоят Борис, Дима, Федя, Марат и другие воспитанники пятой роты, удивленно поглядывают на Коркина, который достает из кармана ключ и с таинственным видом отпирает дверь башни.

Мальчики замирают от неожиданности. Старую захламленную башню не узнать. Теперь это настоящий наблюдательный пост, откуда легко и удобно обозревать море и рейд, где стоят военные корабли.

На специально сделанных столах установлены приборы для наблюдения и связи, по стенам развешаны изображения силуэтов кораблей, карты, сигнальные флаги.

Старшина Коркин наслаждается впечатлением, которое произвела на ребят переоборудованная башня.

– Ну, как, – обращается он к мальчикам, – нравится?.. Не то что ваша кустарная артель…

– Кто это сделал? – спрашивает обрадованный Борис.

– По приказу контр-адмирала, – важно отвечает Коркин. – Чтоб не случалось в будущем таких печальных происшествий, когда баржа принимается за эскадренный миноносец…

– А наш командир участвовал? – допытывается Снежков.

– Разумеется. Капитан третьего ранга и повернул вашу затею на правильный курс…

– Вот это здорово! – восклицает Дима. – Итак, пункт Б продолжает свою работу!

С радостными возгласами ребята бросаются к приборам.

Снежков и Зайцев начинают наводить на море стереотрубу.

В эту минуту раздается команда Коркина:

– Смирно!

На пороге башни появляется Левашов. Взоры ребят устремлены на офицера. Сейчас в этих взорах можно прочесть и благодарность, и уважение, и любовь мальчиков в своему новому командиру, который был принят ими сначала, как «сухарь» и «чинуша»…

– Вольно! – командует Левашов и сразу же вызывает Бориса. – Доложите обстановку на рейде.

Борис подходит к стереотрубе. Левашов протягивает Диме книгу:

– Записывайте!

Дима от удивления едва не роняет книгу на пол – в руках у него «Вахтенный журнал пункта «Б» со знакомым уже нам девизом: «Нашим законом будет и есть только движение вперед!»

Борис начинает докладывать положение на рейде:

– Вижу на рейде шесть сторожевых кораблей… два тральщика… один корабль на горизонте…

– Класс корабля? – спрашивает Левашов.

Борис отвечает не сразу, внимательно изучает силуэт замеченного вдали корабля.

– Наверно, опять баржа, – шепчет Снежков своему соседу.

– Корабль военный, – докладывает, наконец, Борис. – Класс корабля – эсминец…

– Правильно, – подтверждает Левашов и смотрит на часы. – Эскадренный миноносец «Адмирал Нахимов». Тот самый корабль, которым командовал ваш отец…

Идет «Адмирал Нахимов». Нос эсминца режет волну. Горят на солнце золотые буквы славного имени. Вьется на ветру военно-морской флаг.

Вскипает за кормой белый пенистый бурун…

У двери с надписью: «Командир 5-й роты» стоит Снежков. За его спиной слышны приглушенная музыка марша, шум строящихся рот, команды.

Оправив на себе мундир и подтянувшись, Снежков стучит в дверь и, получив разрешение войти, входит в кабинет.

…Остановившись посреди кабинета, Снежков рапортует Левашову, который еще не успел повернуться к нему лицом.

– Товарищ капитан третьего ранга, пятая рота по вашему приказанию…

Он внезапно умолкает, сраженный видом повернувшегося к нему офицера.

– Хорошо, идите, – отпускает мальчика офицер.

Но Снежков, широко открыв глаза, не может тронуться с места.

На груди у Левашова, одетого в парадный мундир, сияет множество орденов и медалей. Командир роты оказался тем самым боевым офицером, о котором мечтали мальчики!

– Идите, – повторяет Левашов.

Ошеломленный неожиданным открытием Снежков еще некоторое время стоит на месте, потом, повернувшись на каблуках, бросается к выходу…

В строю, среди товарищей, он радостно сообщает новость.

– А у нашего командира орденов, медалей – не счесть!.. А ты, Марат, говорил – ни одной награды…

– А ты говорил – сухопутный моряк! – отбивается Марат.

Раздается команда:

– Равняйсь!.. Смирно!

Мгновенно наступает тишина, нахимовцы застывают в стройных шеренгах.

И те же шеренги мы видим уже на корабле. На палубе эсминца выстроено все училище.

Застыла в строю команда «Адмирала Нахимова». Старые и молодые закаленные в битвах матросы и офицеры с гордостью глядят на нахимовцев. И к ним – будущим офицерам флота – в эти торжественные и радостные минуты обращает свое слово седой адмирал – начальник училища:

– …Принимая корабль, который носит дорогое нашему народу имя адмирала Нахимова, мы клянемся, что будем служить Отчизне так же преданно и беззаветно, как служил ей Нахимов, как служили ей герои этого славного эсминца – его матросы и офицеры, его первый командир – капитан первого ранга Лавров. Пусть это будет вам примером, будущие офицеры флота! Счастливого плавания, нахимовцы! Растите и мужайте во славу могучей Советской морской державы! На гордость нашему народу! На радость великому Сталину! Ура!

По кораблю прокатывается мощное ответное «ура».

Гремит артиллерийский залп.

Возникают звуки Государственного Гимна Советского Союза…

Море. Строй шлюпок. В них лучшие гребцы училища, отстаивая спортивную честь своих рот, борются за право нести первую вахту на эсминце. Все шлюпки идут в одну линию.

Но вот шлюпка четвертой роты, несущая вымпел с цифрой «4», вырывается вперед.

Это подзадоривает команду «пятерки», управляемой Сергеем Столицыным. Сергей, загребной Борис Лавров и другие гребцы, и даже старшина Коркин, находящийся в шлюпке в качестве наблюдателя, – начинают входить в азарт и прилагают все усилия, чтобы обогнать «четверку»…

С берега за ходом состязания наблюдают многочисленные зрители. Среди них мы видим Марата, одного из знакомых уже нам воспитанников четвертой роты, и группу девочек-школьниц, «болеющих» за «четверку» и за «пятерку».

– Смотрите, смотрите, «четверка» вырвалась вперед! – взволнованно кричит одна из девочек.

– Это наша – четвертая рота! – с гордостью поясняет сосед Марата.

– Стиль только неважный, – небрежно бросает Марат.

– Наш стиль известный – всегда быть на первом месте!

– Посмотрим, – улыбнувшись, замечает девочка.

Расцвеченный флагами «Адмирал Нахимов» стоит у линии финиша. Палубы и надстройки корабля заполнены зрителями: нахимовцами, матросами, офицерами.

С командного мостика за состязаниями наблюдают в бинокль контр-адмирал и несколько офицеров-воспитателей.

– А ваши напористы! – обращается контр-адмирал к Левашову.

– Они же «севастопольцы»! – улыбаясь, отвечает офицер.

В это время «севастопольцам» удается поравняться с «четверкой». Торжествующий Коркин насмешливо подмигивает старшине, сидящему на соседней шлюпке. Ободренные успехом ребята уверенно обходят «четверку».

Еще дружнее заработали гребцы «пятерки», на лицах ребят засияли задорные улыбки.

– «Пятерка»! «Пятерка» впереди! – радостно восклицает девочка.

– Это наша пятая рота! – с видом победителя объявляет Марат.

Паренек из четвертой роты мрачнеет:

– Все равно до финиша не дотянут.

– Увидим! – весело отвечает ему девочка.

На башне Снежков радостно переживает успех «пятерки». В этот час он дежурит здесь, и его бинокль наведен на соревнующиеся шлюпки. Решив, что положение определилось окончательно, Снежков отрывает бинокль от глаз и бросается к телефону.