Текст книги "В краю молчаливого эха"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

– Мы перепутали… мы просто перепутали, – продолжил этот ратник. – Искали одного… одного человека… Он тоже приехал из столицы… дел тут натворил… хотели его арестовать… сами наказать…

– Врёшь!

– Мы перепутали… это случайность, – упрямо повторил ратник.

– А вот я сейчас возьму и отрежу тебе уши… или нос… Что ты тогда скажешь?

– Твоя воля, – потупил взор парень.

– Я сейчас пойду к Дюжеву. Вот мы и посмотрим, говорите ли вы правду, или нет.

– Это случайность…

Ясное дело, что в случае неудачного исхода дела у парней Дюжева должна была быть отговорка. Однако спускать это всё нельзя. Никак нельзя!

Я забрал свой сакс, вытер клинки и, схватив Семёна за шиворот, поволок за собой. Оказывать помощь раненым не стал. Просто не хотел.

И вот где-то через полчаса мы были у Дормидонта.

Надо было видеть его лицо. Глазки забегали, уши покраснели, но Дюжев быстро совладал с собой.

– Я разберусь, – сухо начал он. – Обязательно разберусь… Эти дубоголовые балбесы свою получат…

– У меня подозрение, что они вовсе не ошиблись.

– Да? Почему?

– Нюх… собачий…

Дормидонт выдержал мой пристальный взгляд.

– Я разберусь… что да к чему, – повторился он, нервно облизывая губы.

– Хорошо же у вас в Погостовой Яме с гостями обращаются. Я напишу в столицу.

– Ваше право, – отчеканил Дюжев, кивая головой.

Нам с Семёном тут больше нечего было делать. И мы пошли назад в «винарську избу».

9

Искать встречи с Рожиновым я решил на следующий день. Во-первых, не стоило заниматься делами в праздник, тем более испорченный дракой, а во-вторых… а во-вторых… Наверное, просто лень. Такое ведь тоже бывает.

Первосвет, узнав о нападении погостовских Защитников Лиги, долго ругался. Я предупредил его, чтобы он сам не шатался по улицам городка.

– Это и тебя, Прутик, касается. Все эти местные «игры» слишком темны… и не так уж просты, как на первый взгляд может показаться. Вам ясно?

Оба закивали головами…

Нам подсказали, что Рожинова сегодня следует искать в его виноградниках, а именно в давильне, что находилась на Червнегурке – Красном холме. Это было где-то в версте от городка, как идти на запад.

Наш путь пролегал по утоптанной каменистой дороге. С обоих сторон от неё растянулись начавшие неспешно просыпаться от зимней спячки яблоневые и грушевые сады, а дальше уже пошли старые, но весьма ухоженные виноградники, на покрученных лозах которых уже разбухли жирные почки и потекли первые «слёзы».

Вообще, надо отметить, что природа юго-западных склонов кардинально отличалась от той, что я наблюдал с площадки Погостовой Ямы в вечер приезда в городок, когда мы с Дюжевым мерились, так сказать, силами.

Вот что можно назвать настоящим «Гурянським тереном»!

У подножия высоких гор, раскинулись пологие холмы. Чем дальше мы шли, тем сильнее окрестности напоминали лоскутное одеяло, сотканное из раскидистых виноградников, побеги которых только-только пустили соки.

– А красиво тут! – вздохнул Семён, шедший как всегда в конце.

Он втянул полную грудь воздуха и заулыбался. Очевидно, Прутику раньше никогда не приходилось видеть ничего подобного. Но, если быть честным, то и я наблюдал подобную картину впервые.

Здесь действительно было по-своему красиво. Умиротворяющий пейзаж: синие пики гор, зелёные волны холмов, голубое безоблачное небо, яркое весеннее солнце… Каждый мало-мальски пригодный участок земли представлял собой сплошные сады или виноградники. Чувствовалось, что за ними глядели с большой любовью. А в тех местах, где холмы были с весьма крутыми склонами, их умело разбивали на ярусы, подпирая каждый каменными кладками, от времени уже поросших тёмным лишайником.

Не смотря на то, что вчера почти все жители Погостовой Ямы гуляли до поздней ночи, сегодня многие из них вышли трудиться: кто-то выравнивал покосившиеся за зиму столбы, правил жерди; кто-то оглядывал побеги – не пропали ли те, не перемёрзли ли; другие подвязывали лозу, прокапывали канавки, размечали места под новые кусты.

Надо сказать, что на виноградниках в основном работали мужчины. Для них это было своего рода предмет гордости, эдакого негласного соревнования. Они не раз хвастали друг перед другом собственными достижениями.

Червнегурка была одним из самых высоких и крутобоких холмов. Для того, чтобы подняться к давильне (надо отметить – весьма крупному зданию), нашей компании предстояло преодолеть не меньше трёх сотен крутых каменных ступеней, вздымающихся до самой вершины. Подъём был труден. Пришлось даже на середине пути останавливаться, чтобы отдышаться.

Непонятно, зачем ставить это здание в столь неприступном месте. Как же потом спускают отсюда бочки с вином?

В давильне оказалось около полутора десятка человек разного возраста. Некоторые из них зачем-то чистили каменные чаны (это как-то странно, ведь сейчас не период сбора урожая, и вино давить рано), другие (очевидно недавно вернувшиеся с работ на винограднике) дружно обедали.

– Кто из вас господин Рожинов? – зычно обратился я ко всем.

Люди замерли и с удивлением глянули на нас. Для пользы дело, надо отметить, что я припрятал знак Сыскного приказа и теперь особо им не размахивал. Это не из-за страха за свою жизнь. Осторожность не помешает.

Откуда-то сверху по деревянной приставной лестнице спустился чуть полноватый человек, одетый в весьма простую одежду.

– А кто его ищет? – сердито спросил он.

– А вы и есть…

– Да, это я.

Я приблизился вплотную и незаметно для остальных показал знак Сыскного приказа. Следом протянул сложенное вчетверо письмо.

Рожинов бегло прошёлся по ровным каллиграфическим строчкам, потом смерил меня взглядом и жестом показал следовать за ним.

– Ваши друзья пусть обождут тут, – резко сообщил он.

Я молча согласился и указал Первосвету с Семёном выйти наружу. Сам же поднялся за стариком вверх по поскрипывающей лестнице. Там оказалась небольшая светлая комнатка, заставленная корзинами и пустыми бочонками. Из круглого слюдяного окошка пробивались веселые лучики весеннего солнца.

– Мне как-то написал о тебе Непоседа, – проговорил Рожинов.

Он приблизился к дальнему углу и присел на видавшую виды скамью.

– Подходи, не бойся. Тут нас никто не потревожит.

Бор огляделся, пошептался с Воронами, а затем сел на другой конец скамьи. Рожинов же вытянул длинную форокскую трубку, конец которой был оббит медью, достал огниво и трут, аккуратно уложил их рядом с собой.

– Ты сам откуда? – чуть откашлявшись, спрашивал он, развязывая своими старческими узловатыми пальцами тесёмки богато украшенного кисета.

Я сразу ощутил приятный щекочущий запах. Латукский тёмный… ей-ей, он. Узнаю его «копчёный» аромат… Крепкая зараза.

– Так ты откуда? – повторил вопрос Рожинов.

– С Ингоса.

– Э-э, бывал я там… А откуда именно?

– Местечко Грёнефьел-фьорд. Это в Вимурском повете.

– Н-да, далековато…

Рожинов раскурил трубку и выпустил первую густую струю. Не смотря на ядрёный «привкус», запах дыма показался мне необыкновенно приятным.

– Я, как видишь, тоже забрался, Нихаз его знает куда, – тихо рассмеялся старик. – А сам-то вырос… в другом месте.

– Почему же не вернётесь?

– Не к кому… Да и тут мне нравится. А тебе?

– Я только приехал в Темноводье. Ещё много не знаю… Может, вот вы поведаете, что тут да как?

– Может, – кивнул головой Рожинов. – Спрашивай.

Легко сказать: «Спрашивай»! А если не знаешь с чего начать? Как быть тогда?

– Не поведаете ли вы мне о Белом Витязе? – я решил выбрать за отправную точку сей момент.

– Неплохое начало, – отчего-то заулыбался Рожинов. – Интересуешься, кто стоит за новоявленным Белым Витязем… или Всадником? Если отвечать быстро, то все. Да, все, кто проживает в Темноводье. И не только.

– Неужели? Я думал «Держава».

Старик заулыбался:

– Она растаяла, как снег по весне… И этот процесс ускорило знание того, что списки из Орешка были якобы уничтожены. Все причастные облегчено вздохнули и дали дёру. Ха-ха…

Я потупил взор.

– Белый Витязь, – вздохнул Рожинов. – Кем бы он ни был… ему пришло самое время тут появиться.

– Вы говорите, совсем как эльф: путано, туманно… не понятно…

– Туманно, говоришь…

Старик почесал переносицу, глядя при этом, что говорится, в себя. Он некоторое время собирался мыслями и начал, на моё удивление, издалека:

– Когда миновала Великая эпоха Джун, их земли да и место заняли иные расы. Основные из них – это люди и орки. Изначально считается, что родиной человеческих племён был некий… весьма большой остров, который в эльфийских рукописях называют Таллон. Он находился «за туманами».

– То есть?

– Не могу пояснить… но так пишут в древних манускриптах, – чуть приулыбнулся Рожинов. – Люди прибыли на большую землю «на крылатых белых лошадях». Наверное, это были первые единороги. И прошу не делай такую кислую физиономию! Я лишь цитирую древних авторов.

Мне оставалось лишь кивнуть головой, мол, ладно, продолжайте.

– Первое время людская раса стремительно начала распространятся, так сказать, на освободившихся землях, при этом практически не встречая препятствий.

– А как же племя людей Зэм?

– О, это… это иное, – Рожинов тихо рассмеялся, но так и не пояснил этих своих слов. – Мы с тобой говорим о народности аро, ставших основой нынешних цивилизаций… давших жизнь и Кании, и Хадагану. В те времена, конечно, никто и не полагал, что люди в конечном итоге, станут воевать сами с собой. Разбежавшись «аки морская волна» по землях джунов, племена аро столкнулись с мощным противником, тоже ещё молодым народом – орками. За несколько сотен лет и одна противоборствующая сторона, и вторая претерпели немаловажные изменения в своей организации. Племена то распадались, то объединялись в военные или политические союзы. Одни подвергались большим нападкам врага, другие – меньшим, из-за этого менялось благосостояние…

– Вы собираетесь мне рассказать всю людскую историю Сарнаута?

– Ты хотел знать о Белом Витязе, так? – сощурился Рожинов.

– Ну да…

– Тогда не перебивай. Договорились? Продолжим… Ну так вот: больше всех остальных людских племён страдали зуры. Однако постоянные стычки с орками привели к пересмотру приоритетов. Да и к самому укладу жизни. Надо сказать, что не в правилах зуреньцев жаловаться на жизнь. Они даже гордились отведённой им ролью эдакого… эдакого «щита» для человеческой расы. Был такой период, когда они даже пренебрежительно относились к остальным канийцам, прозывая их «лаптями».

Я переспросил про последнее слово, но оказалось, что оно мне вовсе не послышалось.

– Да-да, ты верно понял. Такое пренебрежение было связано с тем, что большая часть людей не имела такой военной подготовки, как зуры. Канийцы жили земледелием…

– А сейчас? По-моему более воинственного народа и не встретишь.

– Да, время меняется. Хотя, как по другому? Имея такого соседа, как Хадаган… Ладно, мы отвлеклись. Первые легенды о неком Белом Всаднике появились у зуреньцев…

– Всаднике?

– Да… если хочешь, зови его Витязем. Древние языческие оракулы предсказывали приход некого могучего воина, который окажется способным объединить разрозненные племена людей в один народ. И тогда наступит: «…тысячелетний мир, полный благоденствия и процветания». Этот Всадник представлялся верхом на белом единороге… или лошади… И обязательно из зуреньцев…

– Вы так говорите… странно говорите… будто намекаете об Империи Валиров.

– В том то и суть, что долгое время так и полагали. Однако родовой герб Валиров – черный волк. И их Империю нельзя назвать эпохой процветания.

– И что?

– А то, что до сих пор люди верят, что время Всадника вот-вот наступит. Они ждут, надеются… Особенно здесь, в Темноводье. Вот такая каша, да без масла.

– В Темноводье, значит? Тут и канийцы, и зуреньцы, и жодинцы… Я, конечно, могу показаться туповатым, но не намекаете ли вы, что слухи о неком Белом Витязе – это своего рода чья-то «игра»? И «игра» на чувствах людей…

Рожинов тихо рассмеялся:

– Это я и хочу сказать.

– Признаюсь, что о Белом Витязе услышал ещё в позапрошлом году, когда… когда был в Сиверии. Некие силы… э-э… из числа тех, кто восстал против Лиги, упоминали о нём.

Я намеренно не говорил всего. Не стоило распространяться о том, как мне попались бумаги Крюкова, капитана мятежного «Валира», найденные в его ларце, и на которых была обнаружена подпись «БВ».

– Кто же он такой? – спросил я прямо.

Рожинов развёл руками.

– Каковы его цели? – настойчиво продолжал я. – Неужто создание этого вашего «Тысячелетия благоденствия»?

– Эка ты хватил лишку! Думаю, что человек сей стремится к власти, пользуясь чаяниями людей. Тех же зуреньцев, канийцев… и прочих. И наверняка он действует не один. Уж слишком «тонкая игра». Да и одному такое не под силу… Чувствуется эльфийская рука «помощи».

– Чья? Эльфы-то тут причем?

– Ты плохо их знаешь, – нахмурился Рожинов.

Он сердито заходил желваками. Я заметил, как сильно заострился его нос.

– А разве можно говорить, что некто знает всё? И обо всех? – сыронизировал я, но Рожинов пропустил эту колкость.

Он тяжко вздохнул и вполне серьёзно продолжил:

– Люди видят в них – в эльфах – своё, близкое по духу. Гибберлинги – иное, орки – третье, люди племени Зэм – четвёртое… гоблины… ну, в общем, и так далее. Но все мы подгоняем образ эльфа под собственную картину… э-э-э… Ну, как бы пояснить? Меряем, так сказать, под себя…

Я с трудом сдержался, чтобы не съязвить. Как порой люди, бывает, часто принимают себя за эдаких мудрецов. И Рожинов, судя по всему, не исключение…

10

Внизу слышались весёлые бодрые разговоры отдыхающих виноградарей. Они подшучивали друг над другом, а то вдруг начинали обсуждать предстоящие работы.

Рожинов на секунду-другую прислушался к их мирным голосам, а потом вернулся к разговору с пришлым северянином.

– А разве можно говорить, что некто знает всё? И обо всех? – надменно улыбаясь, сказал тот.

– Люди видят в них – в эльфах – своё, близкое по духу, – попытался объясниться Рожинов. – Гибберлинги – иное, орки – третье, люди племени Зэм – четвёртое…

– И кто же из нас всех прав? Орки? Гоблины? Люди?

Северянину, судя по всему, была не интересна подобная тематика беседы. Спрашивал он больше из вежливости, чем действительно интересовался.

Рожинов сощурился, пытливо вглядываясь в лицо Бора. Через пару секунд раздумий, он всё же решил, как говориться, излить свою душу, то что «накипело» за все эти годы нелёгкой жизни.

«Может, – мелькнуло в голове старика, – это будет не зря…»

– Все и никто, – громко отчеканил Рожинов. – Надо понимать, что эльфы смотрят на мир вовсе не так… Тебе приходилось слышать выражение: «Загадочная эльфийская душа»?

– Мне приходилось слышать иное выражение: «Эльфийское коварство»!

Пришла очередь усмехаться Рожинову. Он оценил ум Бора. Северянин начинал ему нравиться.

Старик выпустил несколько клубов дыма и пустился в воспоминания:

– Я в молодости много лет провёл на Тенебре. И понял одно: эльфийское мировоззрение отлично от всего того, что нам известно… вообще от всего… от всех представлений…

– Оно особенное? – опять в голосе Бора послышалась ирония.

– Хм! Эльфы, без спору, самая древняя раса Сарнаута, – начал было пояснять Рожинов.

– А как же цивилизация Джуны?

– Её уже нет, ты же сам знаешь.

Старик чуток помолчал, видно, собираясь мыслями.

– Для эльфов в нашем мире есть только эльфы… и варвары, к коим относятся все остальные, рано или поздно, тем или иным способом «вольются» в их картину. Или «не вольются», исчезнув навсегда. Мы – их вассалы…

– Ну да! – приподнял в удивлении брови Бор. – Скажите ещё, что весь мир принадлежит им.

– И скажу. А ты знаешь, что раньше, ещё в Старую Эру, у эльфов даже не было такого понятия, как «Посольский приказ»? Он им просто был не нужен! Зачем их расе границы держав и послы?

– Зачем? – не понял Бор.

Речь Рожинова слишком пестрела эльфинизмами и прочими заумными словами, потому северянину было несколько трудновато понять смысл сказанного.

– А незачем! Весь Сарнаут – это их дом, их земли! И мы, варварские народы, населяющие отдельные его части, лишь гости, которым позволено обитать на этих территориях.

– Что? – подобные откровения Рожинова ставили Бора в тупик.

– Эльфы почитают себя детьми Лучезарного Сарна. А значит, как следствие, они подобны ему.

– А мы? Все мы? Где, по вашему, тогда наш дом-то?

– А мы – варвары! Стадо… Своего рода – стадо… и эльфы – наши пастухи. У них даже есть поговорка для таких случаев: «Пить из ведра». Мол, цивилизованное существо, в отличие от животного так делать не станет…

– Что? Да вы смеётесь! Не могут эльфы так говорить!

– Отнюдь.

– Плохо верится. А как же Лига?

– Хочешь знать в чём её действительная цель? – Рожинов заулыбался, очевидно, довольный произведённым эффектом.

– Расскажите, – сухо проговорил Бор.

– Ну, изволь! Лига – это лишь средство эльфов к управлению «стадом».

– Снова повторюсь, что мне в это всё плохо верится.

– Цивилизация эльфов существует тысячи лет. Нас – людей, орков, Восставших – в общем всех, просто не было. Надеюсь, это ты понимаешь? Весь Сарнаут был эльфийский. Много-много лет…

– А всё те же джуны? А драконы?

– Ты говоришь о категориях, которые все равны меж собой. А вот все остальные расы – лишь…

– Помню: лишь стадо, – недовольно буркнул северянин. – Н-да, ну вы и наворотили!

– Наворотили?

– Стадо, варвары, пастухи… равные меж собой…

– Да ты… – Рожинов хотел сказать что-то резкое, но остановился. – Вот что, друг мой, коли хочешь что-то понять, будь… будь посговорчивей. Я могу и обидеться… очень…

– Просто… просто всё сказанное весьма… В общем, ваш рассказ отдаёт, мягко говоря, неправдоподобием. Предвзятостью. Странно как-то…

– Что тебе странно?

– Да хотя бы то, что вы… уж извините за откровенность… что вы одно время состояли в Верховном Совете. Неужели вы и там такое утверждали?

– Когда я был в Совете, то мыслил иными мерками. Думаю, ты понимаешь, что значит выражение: «Делать общее дело»? Так вот, можешь считать, что я тогда поддерживал и эльфов… и прочих…

– И что поменялось?

– Долгая история… Долгая и печальная. В общем, поменялось моё видение.

– Поэтому вас и убрали?

– Я ушёл сам, – с каким-то вызовом ответил Рожинов, вновь пуская вверх клубы дыма.

– Не захотели бороться?

– В этом мире у меня уже не осталось ничего, за что следовало бы бороться. Я одинокий старый человек… которого сейчас больше волнует урожай винограда…

– А жена? А дети?

Рожинов сердито сверкнул глазами, но ничего не ответил.

– Почему вы это всё рассказываете именно мне?

– Не знаю, – пожал плечами старик. – Действительно, не знаю. Может, хочется напоследок выговориться?

– Жуга Исаев как-то говорил мне, что вы склоны к… мягко говоря… к «необычным»…. мыслям… Вроде даже почитываете хадаганские книги…

– Почитываю. Ибо, как говорится: «У каждого своя правда, а вот истина – одна».

– И вы её ищите?

– Может быть… Я понимаю тебя, Бор. И думаю, что тоже бы на твоём месте засомневался… да хотя бы и в здравости моего ума. Вот смотришь, небось, на старика перед собой, и полагаешь его за умалишённого человека? А?

Рожинов улыбнулся.

– Ты слышал о Ноте ди Силле? – вдруг спросил он. – Хотя… хотя куда тебе… Это великий реформатор и мыслитель эльфийского народа. Он жил тогда, когда Великие маги были… А! Что там маги! Тогда всё было не так…

– Я так понял, он жил давно? Нереально давно?

– Не то слово! В общем, я что хотел рассказать-то: ему, этому самому Ноту ди Силле, принадлежит идея Большой Игры. Он разработал её правила. И произошло это после того, как ему удалось одержать сокрушительную победу в многовековой Войне Домов. То, скажу тебе, была кровавая эпоха… И вот началась так называемая Эра Весны… Ну да ладно, не станем углубляться в такие подробности. Они не станут тебе интересны.

Бор нахмурился, но возражать не стал.

– Из сто двадцати Домов, – продолжил Рожинов, – к семисотому году Старой Эры осталось не больше полусотни. Тех, кто противился самой сути Большой Игры, жестоко уничтожали, вплоть до третьего поколения… Но надо отдать должное, что Нот ди Силле оставил после себя развитое государство. В своём трактате «Десять вопросов» он изложил суть Большой Игры, а также объяснил и цель существования расы эльфов. Эта книга – их наиглавнейшая доктрина, по которой строилась вся будущая цивилизация. Поначалу Нот ди Силле думал отгородиться от всего остального мира стеной, и даже приказал начать её строить. Но позже, осознав тот факт, что тем самым эльфы обрекают сами себя на изоляцию и жизнь в ограниченной части Сарнаута, он во всеуслышание заявил: «Нам принадлежит весь мир!»

Рожинов резко замолчал, глядя на Бора. Очевидно, он ожидал какой-то реакции от северянина, но, не дождавшись её, продолжил:

– Ты понял? Весь Сарнаут! И надо же было потом такому произойти (видно стечение обстоятельств), что после гибели Джун и Драконов, так и произошло. В нашем мире воцарились эльфы.

– Да ну! – недоверчиво нахмурился Бор. Он ещё не сталкивался с подобной интерпретацией истории. – Мне кажется, это всё притянуто за уши…

– Тьфу ты! Ну, как знаешь!

– Постойте! Не обижайтесь… Я просто хочу понять… и не могу… никак не могу.

– Ещё раз повторю: для эльфов есть только они. Их раса оказалась сильнее расы джунов, расы драконов. Они познали Красоту, познали замыслы богов…

– Да? Так уж и замыслы!

– Да, что тут смешного? Когда подняли головы другие расы, эльфы посчитали тех чем-то вроде домашнего скота: коровы… козы… Понимаешь?

– Животными? Они считают нас животными?

– Я говорю об уровнях хотя бы того же интеллекта! Вот возьми к примеру человека и кота… или собаку… или овцу. Кто выше по уму? Конечно, человек. Так ведь мы сами думаем?

– А разве не так?

– Смотря как глядеть! – хитровато заулыбался Рожинов. – А вот корова, коза или гусь считают нас чем-то вроде себе подобных, только каких-то «странных». Так и у нас с эльфами…

– Н-да… Вы, конечно, умеете объяснить.

– Уметь то я умею, а вот добиться от тебя веры в сказанное не могу.

– Да как в такое поверить! Я всегда считал эльфов… старшими братьями, что ли! А вы говорите… пастухи!

– Говорю. И буду говорить… Они принимали основное участие во всех главных событиях нашей истории. Управляли ей по своему усмотрению и желанию.

– Так уж и во всех?

– Да… Когда вот, к примеру, вдруг оказалось, что Тенсес достиг такого уровня, что может переплюнуть самих эльфов, те столкнули его лбами с Незебом. Но, не смотря на то, что соперник проиграл, эльфы, хоть и опосредовано, но помогли тому снова. Это они подготовили «благодатную почву» среди южных племён, представив Незеба своего рода богом и спасителем нации. Затем война, раскол в лагере Тенсеса. Он соглашается на мир, тут же появляются Валиры… тысячелетняя империя…

– Не пойму, а зачем эльфам это надо?

– Разделяй и властвуй! Вот один из главных тезисов трактата «Десять вопросов» Нота ди Силле. Как ещё бы эльфам удалось управлять таким разношёрстным «стадом»? Только стравливая меж собой расы…

– То есть… то есть…

– То есть, везде мы увидим руку эльфов. Их мировой заговор окончился тем, что мы чуть не лишились Сарнаута.

– Вы полагает, что Катаклизм – это их рук дело?

– А почему бы и нет! Это вообще тёмная история…

– Ну… ну…

Бор развёл руками, явно недовольный услышанным.

– Я считаю, – чётко выговаривая каждое слово, сказал он, – что вы неверно судите об эльфах. У меня есть друзья… и знакомые среди них…

– Я говорю не обо всех эльфах, – вдруг возразил Рожинов. Его слова прозвучали немного фальшиво. – В нынешнем мире не все семьи являются поклонниками доктрины Нота ди Силле.

– Не все?

– Ди Дусеры… слышал о таких?

– Приходилось, – как-то сдержанно ответил Бор.

– Ну так вот эта семейка никогда и не скрывала своих намерений относительно «гранд-ди-политик»… Возьми те же события в замке Валиров.

Северянин нахмурился и с каким-то странным блеском в глазах поглядел на Рожинова.

– Ну, допустим… допустим… Тогда, что до Темноводья?

– Ты о чём? – не понял старик.

– Вы полагаете, что и тайный орден… как его там?.. а-а, «Держава», да ещё захват крепости Орешек – тоже дело рук эльфов?

– Опосредовано – да.

– Но… но в Орешке погибло немало магов из их расы. Я тому свидетель.

– Цель оправдывает средства. Кстати, этот постулат тоже принадлежит Ноту ди Силле, – довольно заулыбался Рожинов. – Наша Лига – это очередной шаг эльфов на пути к мировому господству.

– А Империя Хадаган? В современном её виде?

– Не удивлюсь, если эльфы и там приложили руку. Дом ди Дусеров, как я слышал, был замечен даже в Хадагане. Они неуклонно следует древним принципам Нота ди Силле.

– И всё же я вновь сомневаюсь. Слишком громоздко… а от того и шатко это ваше «сооружение». Вы из этих эльфов делаете прямо каких-то… каких-то…

– Громоздко? Шатко? Слышал историю о Родогоре, аллоде Грох и Великом Маге Клоде ди Вевре?

– Что-то припоминаю… Кажется, этот эльф хотел приблизить орков к высшей магии. Но ему не удалось это сделать.

– Да-да, почти верно… А как по твоему объясняется столь странное желание Клода ди Вевра создать из Родогора Великого Мага? Не знаешь? Я тебе отвечу: пастухи и овцы. И сторожевые собаки…

– Эти то к чему тут?

– Весь мир у эльфов строится по принципу пирамиды: наверху – они, ниже – «сторожевые псы», ещё ниже – «стадо».

– Насколько я помню, та история с аллодом Грох кончилась для Клода ди Вевра, да и для всех эльфов, живущих там, весьма плачевно.

– Поэтому эльфы и пошли на создание союза с канийцами, так называемой Лиги. Нашли себе новых «собак». Как там? Враг моего врага… – Рожинов довольно улыбнулся. – Н-да! Я вот всё время думаю: «Какой же удар пережили эльфы после Катаклизма?»

– То есть?

– Мир был почти у их ног. А тут такое… Видно богам хотелось сыграть по-иному. И в результате теперь вышла такая ситуация, что к хозяину приходит корова или та же овца, и диктует, как он будет теперь жить с ней в хлеву. Какие ему придётся соблюдать правила…

– Вы про нас говорите, когда упоминаете корову?

– Ну ты и сообразительный! – рассмеялся Рожинов. – Ещё есть какие вопросы?..