Текст книги "Набат-3"
Автор книги: Александр Гера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
Мастачный оглядел его с неприязнью. Года три назад, когда он брал на службу Лупова, бывшего майора КГБ, Лупов был преданным ему и деятельным работником, но в последнее время у него появилось собственное мнение. Дошло до Альберта Васильевича, что Лупов открыл на имя жены фирму и проворачивал через нее прибыльные сделки, пользуясь осведомленностью в делах шефа. Отстроил особняк в три этажа, завел дня себя джип «юкон», «мерс» для жены, организовал Принстопскнй университет для сына, а рок-звезду Гарри Малфейза (Гришу Малофеева) в мужья дочери – будет такой преданным?
«Мое наворовал, у меня награбил, на мои бабки вырос, поросячья морда», – суммировал Альберт Васильевич и грустно усмехнулся: когда-то и он папане в ротзагля– дывал. Такова жизнь, обижаться не стоит. Будучи порядочным, миллионов не наживешь.
– В курсах? – спросил он Лупова.
– Москва гудит, – понимающе ответил Лупов.
– А чьих рук дело, Москва не гудит? Кто и почему наехал?
– И про это гудит, Альберт Васильевич. Говорят, мафия и банкиры зажрались, мелочь пожрали, теперь друг друга поедом едят до полного истребления.
– Хватит ерничать, переведи с эзопова на русский. Я тебе не за байки плачу, – запыхтел Ааьберт Васильевич, открывая новую бутылку воды. – Кто, что, почему?
– В преферансе это мельницей называется, – снисходительно отвечал Лупов. – Баркаши решили показать всем, кто хозяин в стране. По моим сведениям, у Буйнова укрылся генерал Судских, каким-то образом его обидели работнички вашего папаши.
– Что за глупость? – недоуменно развел руками Альберт Васильевич. – В отставку верного пса – это по-нашему, так Судских любое движение, любая партия с руками и ногами оторвут. Но при чем тут мои ларьки?
– При том. Bain папаня решил его лабораторию прикарманить.
– Выбирай выражения! – рассердился тучный Альберт Васильевич. Пламя в нем не занялось, и он ехидно тлел. – Надоели ваши выверты. Как вы относитесь к моему предложению расстаться?
– С полным удовольствием.
Раздражение прорвалось:
~ Накрал, нахапал – и в кусты?
– Зачем в кусты? – ухмыльнулся Лупов. – Время хапанья прошло, пора определяться. Я к Блинову ухожу, там атмосфера чище. А вам бы пора лыжи точить. Жара, знаете ли, паленым крепко пахнет.
Неожиданно для Лупова Мастачный не возмутился. Что Лупов, когда истинно жареным запахло и чадит отменно.
С того момента, когда комсомолец последнего призыва Кириенко с премьер-трибуны понес трескотню на мотив стаьых песен о главном, даже бывшие трикотиновые тетки уразумели: оркестр имени Советской Мафии пошел на коду, грядет голодуха, спасайся кто может. Доигрались в молодых и ранних.
– Доигрались, – подтвердил Альберт Васильевич. – Сами стали жертвой собственного баловства с огн$м. Dor с ним, иди сдавай дела заму. Хотя можешь и не Сдавать. Гл у постиг это.
– Умно, – оценил поступок шефа Лупов, и Альберт Васильевич возжег интерес в своих глазах. Лупов пояснил: – Сдавать, не сдавать – лело девятое, а ваше нормальное авральное настроение одобряю. Всегда уважал вас за разумность: пожировали и будет, все в могилу не унесешь.
Друшх пояснений Альберт Васильевич не желал.
В са^ом деле, много ли надо от жизни? 11едвижимо<;1ыо он оброс, восьмисот тысяч долларов на личном счете в иностранном банке ему хватит до скончания веков в любой зарубежной провинти, хоть на Огненной Земле. Пора заняться собой, бегом, плаванием и теннисом. Гак готовился не одиц он, а многие, кого Бог обделил умом, по восполнил его хваткой– Не случайнс вокруг кремлевского лунатика сгруппировались самые откровенные проходимцы и бесталанные рвачи. На всех российских кладовых не хватит, но при чем тут все? Жена, дети, родичи – святое дело, двоюродный брат, троюродная сестра, езояченицы детки – хватит, нора ноги делать.
По равнялся разумный Альбсрг Васильевич совсем не на картавых выскочек. В его жизни был один авторитет, и его оцеьку возможностей человека он принял за главную.
Служил под началом отца еще в брежневскую эпоху толковый заместитель. Все думали, он пойдет в академию, прочили ему карьеру и успех, как вдруг он уволился и уехал в Подмосковье. Альбертино встретил его случайно на Даниловское рынке в пору, когда сам себя видел знаменитым тенором. К капитану в отставке Андронову он относился с уважением и с удовольствием затеял с ним разговор о смысле жизни.
Что человеку надо? – вопрошал Андронов. – Без амбиций очень немного. Двести рублей в месяц. Дело происходило в изначальные голы перестройки. – В год, стало быть, две тысячи четыреста. Мне сейчас почти сорок. Стало быть, еше сорок я проживу. Итого на жизнь и крышку фоба мне понадобится худо-бедно сто – сто пятьдесят тысяч. Последняя сумма, если похулиганить и заказать оркестр на похороны. Когда я служил государству в доблестных органах правопорядка, меня могли подстрелить, подсидеть, выгнать, тем самым не дать мне желаемой суммы на проживание. Уяснив это, в неполные тридцать я отказался от амбиций, ушел из органов и стал выращивать помидоры на мамином огороде. Ум и молодость использовал на постройке круглогодичной теплицы. В годя имею тридцать – сорок тысяч, плюс-минус расходы, и двадцать тысяч откладываю в чулок на спокойную старость. Свой план-минимум л уже выполнил. Спрашивается, на хрена служить такому государству, которое соки из меня пьет по максимуму, а расплачивается по минимуму? У которого верхушка жиреет, а низ хиреет? И скажу я тебе, дорогой Альбертино, только хозяин своей жизни становится хозя-. ином положения. Чегс страшно боятся наши марксистские начальники? Победи моя точка зрения, пустобреху Горбачеву пришлось бы наниматься ко мне в подсобники. Так я его не возьму! Никого из Политбюро не возьму, никого из цека, захудалого райкома партии и комсомола. Не любят они трудиться, сбивают с толку трудовой люд. Вообшс в говоруны идут проходимцы...
97
Лет через пять, когда из Альберта Васильевича ушла последняя дурь и завелись приличные деньжата, он сам пожелал разыскать Андронова. Как он там, как ему помогла выжить теория выживаемости независимо от государства? На Даниловском рынке – нету, на Ленинградском – одни чурки. сплошь извели российского производителя. I (рипомнил место жительства Андропова, не поленился съездить в Подмосковье.
4 Зак. 304*
Нашел. Только lie в Подмосковье, а... за два переулка от своего офиса в Кривоколенном. Только не Андронова, а известную адвокатскую контору Возглавлял ее Андронов.
– Только Петра Ивановича сейчас нет. – предупредительно поставила его в известность секретарша. – И до конца месяца не будет. Звоните.
Ну, такие задачки Апьберт Васильевич щелкал запросто: оставил свой телефон и попросил дать знать о себе Андронова.
Встреча состоялась через день. Андропов ждал его у себя на даче, вполне энергичный и довольный жизнью. Об овощах – первый вопрос с подковыркой: как. мол, так, изменили принципам?
– Ничуть, – уверенно отметал подозрения Андронов. – Даже поле не изменилось. – И показал свою теплину, где под февральским небом ярились красные помидоры. ~ Ими своих сослуживцев кормлю, а они дня меня зарабатывают на юридическим поле. Это хорошо, что ты внял моей жизненной теории, приспособился к дурацкой нынешней жизни. Тогда ты был молод и спокойно мог обосноваться в жизни, зная мой первый принцип. Второй принцип – запасная лошадь. Что я, зря окончил юридический факультет? Пригодились знания. Народ к экзотическим плодам потянулся, дурман и киви распробовал, фильмов о чикагском рэкете насмотрелся, шпана на допрос адвоката требует, как не помочь страдальцам? На одних помидорах не проживешь, – рассмеялся Андропов. – А вот доход от помидоров, пока он не превратился в труху, я употреби;! на вспашку юридического поля. Теперь без меня в конторе управляются, а мне зелень в чистом виде, моя доля.
«А у меня-то запасного коника нет, – призадумался Альберт Васильевич. – А жизнь ешс долгая. Пора употребить накопления на покупку второй лошадки».
Созрело мудрое решение: бразды правления передать заму и неторопливо, якобы на отдых после больших потрясений, отбыть в Великобританию, где в Ланкашире под
Экстоном он приобрел карманный замок, комнат эдак па тридцать. С прелестной лужайкой, парком и бассейном, только павлинов нет, а так нее есть. И наконец-то он исполнит мечту детства, экзотических рыбок разведет. Пео нов, кардинальчиков, маленьких, но.больших врачевателей духа. Раньше-то папашина зарплата не позволяла и тесная жилплощадь, потом коммерческая суета, а теперь сам Бог велел. Оксфорд – не проблема, и жениться нора. Но выбрать только простушку, очаровать будущим, чтобы его изъянов не замечала, а пока у избранницы глаза на то на се отворятся, наклепать трОих-четверых пацанов. Решено!
Зазвенел прямой телефон: зам настойчиво убеждал разобраться с двумя импортными поставками, застрявшими на таможне, и снять накал в отношениях с налоговой инспекцией. По контрактам прибыл лежалый товар, в таможне – санкции, в налоговой требуют сатисфакции.
– Ты решай сам, – добродушно распорядился Альберт Васильевич и вынес резюме: – Я полагаю на месячишко исчезнуть, а тебя провожу приказом в генеральные директора. Это лучше, чем зам президента фирмы. Президентов хватает, а гендиректор – это гендиректор. Оклад мой и вся касса в твоем распоряжении.
– Низкий вам поклон, Альберт Васильевич! – возликовал польщенный зам и фишку не просек. – Только в кассе кот наплакал.
– Не маленький, пополни, – кратко напутствовал Ачь– берт Васильевич. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
– Сделаем! – оценил возможности зам, пардон, вновь испеченный гендиректор, полагая, что за его спиной будет стоять Альберт Васильевич с настоящим ружьем и можно повыпендриваться на свой карман.
«Дурилка, – усмехнулся Альберт Васильевич. – Все замы мнят себя хитрее боссов».
Теперь другие мысли одолевали его. Напоследок хорошо бы постричь лоха, чтобы расставание с Родиной не прошло в печали.
Рука потянулась к телефолу, диск завертелся, процесс закрутился, бес попугал.
Звонил он в администрацию президента. Кремлевский лунатик часто тусовал сиой штат валетов, и после каждой тусовки возле него кучковались жучки еще беднее, еще нахрапистее, Один такой – его Альберт Васильевич называл про себя «беззубой пираньей» —домогался его дружбы. Яков Трисгенко. Приблудился он в команду президента из далекого израильского юрода Семь Колодцев. Воды в тех колодцах лет тысячу не водилось, денег в округе тоже, и добрые соплеменники, каковыми они стали для Якова с восемьдесят девятого года, помогли обосноваться на прежней родине среди русских придурков. Не важно, что беден, зато чистокровен и служить будет преданно. Кому? Не важно.
Только взять до поры до времени Альберту Васильевичу с Якова было нечего, и он удерживал его на расстоянии. Пришел черед: у Якова Тристенко завелись деньжата.
Звонку Мастачного Яков обрадовался. Для начала обсудили погоду вообще и финансовую в частности, потом Альберт Васильевич согрел сердце Якова сочувствием о медленном накоплении средств и предложил посаунить– ся, где и обсудить некое дельце. Предложение было принято влет: у Яши есть ответное прибыльное дельце, которым он с радостью поделится с уважаемым человеком.
Альберт Васильевич свернул рабочий день, дал необходимые инструкции, заказал нагреть сауну к 14.00 и вызвать массажисток Зинку и Люцию, только не Виолу: она потеет быстро...
Яков был кудреват и жаден. Его рачьи глаза хотели больше, чем могли зацепить слабые клешни, и, как ни странно, обзавелся он ранней плешыо. Альберт Васильевич давно заметил, что плешь появляется у самых отпетых засранцев еще до того, когда окружающие признали в них отпетых засранцев. Таким незабвенно врать и тереться возле чужих денег сам черт велел и помогал выкрутиться. Ложь светилась в Яшиных глазках без ресниц, тельце двигалось как медузка-крестовик, живо откликаясь на возможность куснуть проплывающий мимо объект. Чем не племя вожака последних комсомольских могикан? Кое-какой шарм в Якове водился: на встречу он привез коробку «Киллера» и сушеную японскую каракатицу.
«Явно из подношений просителей». – смекнул Альберт Васильевич, но взнос принял с благодарностью.
Сауна у него в Монино была по классу люкс. Нет, не ласковой Вычурностью прельщала она. а грамотностью: осиновый сруб, отделанный изнутри липовой плашкой,' березовые дрова и лечебные травки. Воспитанные минет– чины, пардон, массажистки были ненавязчивы и досягаемы. В сауне Альберт Васильевич проводил лучшие часы своих раздумий. Не часто кому выпадало попариться вместе с Альбертом Васильевичем, и присутствие Якова даже коробило его. Во-первых, Альберт Васильевич считал себя истинным хохлом, высшей расой, как утверждал приемный папаня, а во-вторых, не ожидал он увидеть Якова обрезанным. Но Яков-то, Яков был напрочь уверен, что Альберт Васильевич чистопородный жид! Эх, вавилопово смешение племен! По фишки сданы, игра началась, хотя бес снова попутал карты Альберта Васильевича. Так какой хохол не тщится обставит ь еврея?
Неторопливо поковырялись в президентских болячках, расчихвостили Таньку, расхвостали Наинку, расхристали весь президентский взвод и вывели на табло взаимного согласия: до новогодних подарков президент не дотянет. Либо Лебедь клеваться начнет, либо соколы Жириновского свару затеют, а еще хуже, если зюгаиовскис стервятники станут примериваться к глазкам бедных евреев.
– Ой, горе, горе, Альберт Васильевич, чистый про– фундис, говорю я вам, – жалился Яков на воробьиную свою участь среди крупных пернатых и поздний взлет. – Как я не хотел уезжать с родины, как просил родителей не увозить меня!
– С той или с этой? – уточнил Альберт Васильевич.
Яков, считая его своим, отвечал, понятно:
– Что вы спрашиваете? Та в сердце, эта в кармане. Как быть?
Перемогем, были б деньги.
– Л я говорю, нужно поспешать с делом! У меня в Израиле остались жена, трое детей, матка и мамка жены. Каково? Я только оперился, и вот получается – уезжать назад надо. Каково?
– С пустыми руками плохо, согласился Альберт Васильевич и предложил макнуться в бассейне. Прыгнул первым. до Якова.
Взялись за пиво. Кальмар, приготовленный по-японски, помогал беседе: пять жевков и три отстоенпых слова, пара глотков пива – вопрос закрыт. Пока ни одна тема не сулила гешефта.
– Л почему президент взъелся на генерала Судских? – взялся осваивать животрепещущий вопрос Альберт Васильевич.
– Президент взъелся? Вы шутите. Это дитятко его взъелось. Судских оказался не так любезен снутри, как снаружи, и она, как Иродиада, оклеветавшая Иоанна Крестителя перед Иродом, потребовала его головы. И быть ей за несправедливость в изгнании и погибнуть там вместе с поганым любовником.
– Постой, Яша, не пляши вперед Матфея и Марка, – блеснул знанием евангелий Альберт Васильевич. – Чем прогневал Судских кремлевскую Иродиаду?
– Запутанная история, – почуял себя на коне Яков, угадал возможность ровни с крупным бизнесменом. – Так и быть, с вами тайной поделюсь. У нашего полудурка была гадалка. Когда-то именно она присоветовала ему обстреливать Белый дом из танков, Мотвийчук некая. Она же упросила пристроить своего балбеса в команду. Бывают, доложу я вам, балбесы, этот обер-балбес. Пристроили его
экспедицию, а он уже па второй день решил покатать на служебной машине девочек и покормить их в ресторане. Журналисты тут как тут. и машина имиджмейкерши.
Выгнали. А маманя, решив загладить оплошность, нагадала президенту, что Лебедя губернатором не изберут, а ему самому жить до ста лет. Лебедь губернатором стал, а имидж – мейкерша перепроверила гадание в конторе Судских. Техника у него, – Яков почмокал губами, – чтоб я так жил!
Альберт Васильевич полностью согласился.
– И дальше что?
– А дальше простодушный Судских предоставил точный прогноз: к осени папаша избавит страну от глупостей Кириенки, а к зиме – от своей лучезарной глупости. Прогноз не понравился ни дочке Иродиады, пи самой Ироди– адс. Финал – отставка и уголовное дело. И знаете, доложу я вам, нашли компромат!
– Не может быть! – не поверил Альберт Васильевич. – Я наслышан о нем как о сверхпорядочном человеке.
– Родной Альберт Васильевич, если у нас захотят выкопать, обязательно вас закопают, сшс и за вырытую землю взыщут от восьми до пятнадцати. Не знаю, врать не буду, только Судских пришили подготовку путча.
– Ерунда! – и тут не поверил Альберт Васильевич.
Не спорю, – вежливо согласился Яков. Зато многие тайны ему ведомы. – Он приблизил рог к самому уху собеседника, еще и ладошкой прикрыл и зашептал горячо, заставив стоически морщиться Альберта Васильевича: – Скажу как еврей еврею: Судских знает номера банковских счетов венценосной семейки!
– Ьоже мой! – ухватился за стоящую идею Альберт Васильевич, превратив себя в удрученного заботами о бедных евреях раввина. – Яша, родной мой, мы обязаны знать эти счета! Мы прежде всего поможем тем нашему народу, а отнять деньги у воров – святое дело. С деньгами можно куда угодно уезжать или жить здесь где угодно. Технику исполнения возьму на себя, по вы ведь знаете что-то?
А вот и знаю! – возгордился Яков. – Все гоняются за Судских, а нужен его помощник Григорий Лаптев. – Последнее он опять произнес строго в ухо Альберту Васильевичу. – Он делает все расчеты для Судских. Это так просто.
Альберт Васильевич хорошо запомнил Лаптева, отчего появились дополнительные вопросы:
– Если так просто выведать тайну, почему сложно с Лаптевым?
– А никто не знает об этом, – с превосходством посмотрел на Мастачного Яков. – Только я.
– Тогда почему вы сами не сделали этот бизнес?
– Нужен сильный человек. Как вы.
На лесть Альберт Васильевич не поддавался.
Откуда вы вообше узнали об этом?
– От моего бывшего шефа. Когда-то он учился вместе с Лаптевым, встретил его много позже и, зная уникальные способности товарища, вычислил остальное. Про Судских, про секретную лабораторию. Он работал еще в подчинении Коржакова, а гот на всех собирал компру. Ему Коржаков поручил узнать о зарубежных счетах венценосной семейки. Мой бывший шеф был сам неплохим программистом, часть работ произвел самостоятельно, другую часть, посложнее, поручил Лаптеву. Задень до смерти он похвастал мне, что тайны семейки у него в кармане. И дискету показал. А в Кремле все стены ушастые. Дискету он положил в сейф, а мне велел дежурить в кабинете до утра. От нечего делать я решил позабавиться с сейфом. Всю ночь подбирал комбинации и к утру открыл eio. Открыл, закрыл и стал дожидаться шефа. Решил побриться и пошел в свой кабинет за электробритвой. Спустился этажом ниже, а снизу слышу, как один охранник другому говорит, что мой босс в аварию попал, и кажется, в последнюю – сейчас в реанимации. Что меня толкнуло, какой бес, только я дискету из сейфа забрал. Лишь сейф запер, злой охранный народ ввалился. Меня выставили, велели на работе'сегодня-не появляться, а мне того и надо вынести драгоценную дискету!
– Тогда опять не понимаю, – изобразил полное равнодушие Ачьберт Васильевич, – что вам мешает стать пер вым человеком в городе Семь Колодцев и баллотироваться в кнсссет?
– Мало одной дискеты, я же говорил вам! – досадовал Яков.– Нет расшифровки Лаптева!
Информация заслуживала внимания, но Альберт Васильевич виду не подавал.
– Видел я Лаптева, – кивнул Мастачный. – Только он не из тех людей, кто раскалывается.
– Альберт Васильевич, вы должны знать людей, которые любые орешки раскалывают, – намекнул Яков. – Дискета моя, Лаптев – ваш, идет?
Альберт Васильевич без слов протянул руку Якову. Ладошка у того была потной даже в сухости горячей сауны.
– Что мы все о делах, о делах! – высвободил руку Альберт Васильевич. – А не развлечься ли умным людям?
– Я готов, Альберт, – стал на одну доску с Мастач– ным Яков.
Альберта Васильевича знатно покоробило такое амикошонство, но в данном случае пришлось сказать себе: молчи, грусть, молчи.
– Сейчас определим готовность, – усмехнулся он и хлопнул в ладоши: – Люди!
Явились люди. Зинка и Люция. Свою личную Виолу, как знал, не взял. Люди явились голяком.
– Воже мой! – восхитился Яков. – Какие люди! В других местах такие брали бы по пятьсот баксов за сеанс.
Якову крупно повезло на халяву.
Атьберт Васильевич распорядился:
Обслужить сего мужа по классу люкс, чтобы голое ею стал тихим и проникновенным. Готовност ь номер один, Яков...
И тотчас замотался в простыню. Хоровых спевок Атьберт Васильевич не терпел. Да планчик с Лаптевым следует обдумать одному: вдруг появятся дополнительные вопросы?
Пока Яков шел в опытных руках массажисток. Атьберт Васильевич обсосал планчик. Лаптев, как он уже понял, не тот мягкий фрукт, какой можно изрезать на закуску и выжать как лимон. Для подобных случаев папаня свел его с главарем боевиков Геной Крокодилом. Бывший спортсмен, уходя в запас, избрал для себя вечно кормящую специальность: воровали на Руси и воровать будут, грабили таких на Руси и грабить будут. Ятя начала он сколотил команду ро– бингудов из прежних партнеров, деятельно помог им организовать собственные дела, куда входил на правах учредителя, имея постоянную отстежку. Робипгудство прекратилось, едва ФСБ и милиция взялись отлавливать вольных стрелков с пристрастием, и надо ли рисковать собственной шкурой, если подросли молодые и задиристые, лишенные уважения к опыту старших, которые зарились на накопленное благополучие, а порой и скалились, требуя дележа? Он постепенно отстранился от активных дел, по первой просьбе трудящихся не спешил на разборки, выбирая для своей команды, дело, но не дельце.
Конечно, альтруистом он не стал и свою половину брал, но доля от пятисот баксов и пятисот тысяч разницу имеет, и последняя отливает весомым звуком, как папаша-колокол на высокой и прочной звоннице. Поэтому просьбу сынка Мастачного о встрече он сразу не принял, а постарался побольше узнать о его последних подвигах. Поджог ларьков в Подмосковье затрагивал его косвенно: подставилась его команда, которую отстреляли баркаши, выплатив ему компенсацию за моральный и материальный ущерб. Много, мало ли, но баркаши отвалили ему десять миллионов новыми деревянными. Половину он но закону отдал увечным и семьям погибших, остальное пошло ему и в общак.
И вот погорелец Мастачный-младший ищет с ним встречи. Навели справки там-сям, убедились: Мастачный не требует компенсации, а сулит дело покруче ларьковых прибылей.
– Ладно, – согласился Гена Крокодил, выслушав доверенное лицо из своих. – Готовь встречу. А нет ли сигналов, что сын Мастачного собирается выехать за рубеж? Отдохнуть или, возможно, совсем?
– У нею гри особняка: о Австрии, Швейцарии и Англии, – отвечал Крокодилов знаток чужих дел. – Из Швейцарии в Англию переведена значительная сумма – сто тысяч долларов – на счет реставрационной строительной фирмы.
– Это хорошо, – кивнул Гена Крокодил. – Сынок собирается осесть в Англии основательно. Значит, и дело предложит основательное. Готовь встречу.
2-8
Предложение Мастачного-младшего пришлось по душе Геннадию. Чем хорошо забирать у воров, но не частных, а государственных? Они не вправе призывать на защиту закон и надеяться на сочувствие окружающих. 11ри Ельцине иерефразировати крылатую фразу о трагедии и статистике, которая зазвучала в уродчивом обществе вполне законно: голодный обморок школьника – это трагедия, убийство банкира статистика. А тут Крокодилу предложили поучаствовать в грабеже самой беззастенчивой воровской семейки – какая робингудовская душа откажется?
Для успеха предприятия надо склеить две половинки ключа. Одна есть, другую следует изъять. У кого?
– Давайте сначала заключим соглашение, а потом все остальное, – дипломатично предложил тертый Альберт Васильевич Гене Крокодилу.
Он впервые видел так близко представителя теневой власти и даже, как поведал ему Лупов, вора в законе. Прежде Ачьберт Васильевич полагал, что это диковатые мужики, неотесанные недотепы с пальцами веером, которые нынче запросто встречаются на Майами, в дорогих отелях Цюриха и Нью-Йорка; их головы не забиты университетскими премудростями и знанием этикета; они разъезжают на доросших машинах, содержат фотомоделей и делают из безголосых певичек старлеток и шоу-звезд; он и отстраивают дворцы и засаживают гектары своей территории соснами •десятнлет– ками. Они казались .Альберту Васильевичу инопланетянами, сошедшими на землю по воле злого рока, с ними приходится мириться и желательно не знать вовсе.
Гена Крокодил порядком поколебал мнение Альберта Васильевича. Да, ему в свое время пришлось оставить спорт и сделать две ходки в зону, вместе имел десять лет отсидки. В зоне он окончил среднюю школу, выучил английский и, к особому удивлению Мастачного-мдадшего, – японский. Почему японский? Атак захотелось. Геннадий начитан, знаком с шедеврами мировой литературы, но больше всего любит «Осенний свет» Гарднера и «Однажды орел» Майера. У него коллекция из десяти тысяч пластинок, где собрана классическая музыка, уходящая не понятой -молодежью из-за потери духовности.
Он принимал Альберта Васильевича в своей городской квартире, картинно и со вкусом одетый в японское хаори из тончайшею шелка, расшитое фиолетовыми драконами по черному полю. Наряд сочетался с обстановкой гостиной – с напольными китайскими вазами, с ширмами– седзи и образцами каллиграфии на стенах.
Пока деловой разговор не начался, Альберг Васильевич узнал многое о вкусах собеседника и решился задать вопрос:
– Простите, Геннадий...
.– Глебович, – насмешливо подсказал хозяин.
– Геннадий Глебович, никак не ожидал...
– Увидеть вора в законе со вкусами образованного человека, – подсказал Геннадий.
– Именно, – виновато согласился Атьберт Васильевич.
– А чему удивляться? Я стал вором, чтобы иметь доступ к культуре, а вас папа с мамой учили музыке и заставляли читать книжки, чтобы вы не стали вором, по вы им стали.
Ну что вы, – смутился Альберт Васильевич прямоте своего оппонента. – Я честный коммерсант.
– Не скромничайте, – остановил его Крокодил. – Кормить соотечественников осетриной третьей свежести и сосисками из Дании, которые даже кошки из голодной Африки не едят, – воровство. Поставлять в продажу водку из метилового спирта это государственное преступление. И чего вам отпираться, господин честный коммерсант? Паши родители взрастили динозавра, и маленькой, головке которого не удержались подлинные ценности, а мне пришлось брать их с боем.
Альберт Васильевич, не готовый к тактике ведения переговоров у воров в законе, опешил, но, превозмогая стыд, ответил:
– Можно подумать, вы честно трудитесь на фабрике, выпускающей мотыги для чистых арыков.
Крокодил рассмеялся. Собеседник не без юмора защищается в позе просителя, следует помочь ему.
– Не обижайтесь. Все мы воры, все мы человеки. А если бы мне подобные не облагали данью вам подобных, Россия могла выродиться уже при Горбачеве. А она живет при динозавре Ельцине и в ус не дует. Санитария, Альберт Васильевич, на яд тотчас вырабатывается противоядие. А думаете, легко стать вором в законе?
Я в чужую епархию не вторгаюсь и ничего не смыслю в вашей, – честно ответил Альберт Васильевич.
– Какая там епархия? Мозги нужны, организаторские способности. Бывают законники и в двадцать с небольшим лет, и бойцы с седой головой. Когда человеку дано от Бога, он не превратится в слизь, проходя чистку в зоне. Я, кстати, не ворую – такой же коммерсант, как и вы, но чистоплотней.
– Милиции этого не преподашь.
– Согласен! – опять рассмеялся Крокодил. ! 1о если бы только менты занимались нами. За нас взялась правящая мафия, бездарные арапчата президента, все эти Лившицы, ливепбуки и барабашки. Мы для них последний редут. Уничтожат его, и с Россией покончено. У нас деньги, дисциплина и желание жить и работать здесь. Нам делать нечего за бугром, а нынешним коллаборантам у власти безразлично, где жить, кому служить, лишь бы не пахло
паленым. Запах паленого чувствуете? – оставался насмешливым Крокодил.
– Чувствую, не отпирался Альберт Васильевич.
– Это пока не то. Вот когда начнут ворошить наши гнезда, тогда наступит полный капец. А пока воруйте, не бойтесь. «Бабочкой он не станет – червяк на осеннем ветру», – с чувством произнес стишок-хайку Крокодил и перешел к прозе: – Давайте о деле. На что можно рассчитывать?
– По моим прикидкам, семейка наворовала около миллиарда.
Крокодил поднял руку:
– Атьберт Васильевич, у нас гак не принято. Надо отвечать за каждое слово. Поэтому оперируйте точными цифрами и фактами, домыслы в расчет не принимаются. Ваше дело доверять, наше —проверять. Говорите проще: мне стало известно, что можно пограбить мерзавцев, для этого сеть дискета с номерами счетов – нет кодовых ключей, они у другого лица, к которому надо подобрать ключи, для чего я сюда явился. Так?
Альберт Васильевич вытер пот после монотонной тирады и согласился:
– Так. – И произнес с трудом фразу, которую приготовил в самом начале разговора: Давайте сначала заключим соглашение о сотрудничестве, а потом все остальное.
Крокодил посмотрел на него скептически:
– Результат тепличных условий, созданных дйя вас па-, пенькой. Вас самого потрошить надо, Альберт Васильевич. Это ж за десят ь лет роскошной жизни вы ни копейки не отстегнули санитарам! Стыдитесь.
– Почему я должен стыдиться? Я исправно оплачивал охрану своих точек милиции, никому не должен, – возразил Альберт Васильевич и сразу напоролся на отповедь Крокодила:
– Поэтому лишились в одну ночь всего. Паразитов кормили, а они вместо стражей порядка стали вымогателями. Не буду вам читать мораль, а если хотите заработать, придется отдать половину. Таковы паши правила.
Альберт Васильевич про себя ужаснулся, его откровенно грабили! Разум возобладал и нем, едва он заглянул и светлые глаза Крокодила: в них плавали холодные льдинки. Впрочем, чего ему не соглашаться, чего не делить шкуры неубитого медведя? Даже сотой части ему за глаза хватит, и сколько же радости будет, если этот холодный молодой человек выпотрошит^мафиозну ю семейку иомсрЧ один! За незначительные секунды в нем произошли перемены от черных тонов к светлым, и он произнес:
– А я согласен на третью часть. Удивлены?
– В какой-то мере, – кивнул Крокодил. – Тем не менее правил нарушать не буду. У кого дискета с кодами?
Альберт Васильевич слегка помялся, по назвал адрес:
– В конторе генерала Судских.
– Судских? Судских, Судских... – припоминал имя Крокодил. – Слышал где-то... А, вспомнил: товарищ детства служит под ею началом.
– Спутали, – поправил Альберт Васильевич. – Это бывший шеф УСИ. Его убрали. Чересчур честный.
– Убрали? Это не страшно, умные люди его обязательно найдут. Сейчас дефицит честности. Так, говорите, ключи у него?
