Текст книги "Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски"

Автор книги: Александр Другов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)

Животное бьется у меня в руках: сложность операции в том, что микрофон надо прикрепить на внутреннюю поверхность ошейника, для чего его приходится вывернуть. Сделав скоропалительный и абсолютно ошибочный вывод, что ее хотят удушить, собака извивается, как уж. При этом она в конце концов ухитряется, извернувшись, дважды укусить меня за палец, прежде чем я достигаю успеха.

Оказавшись на полу, собака стремглав бежит к своей хозяйке и, прижавшись к ее ноге, трясется и злобно смотрит в мою сторону. Убедившись, что ее никто не намерен преследовать, собачка вновь обретает интерес к окружающему миру и начинает бродить между ножками столов и стульев. Наконец она усаживается рядом со столом Ковальски и, задрав голову, принимается разглядывать его и Хелле. Бросив на стол деньги за портвейн, выхожу на улицу и сажусь в машину.

Коллега сидит, отсутствующе глядя перед собой. Это, в сочетании со вставленной в правое ухо капсулой, означает, что микрофон исправно работает. Когда я усаживаюсь в машину, он, не поворачиваясь, говорит:

– Все в порядке, запись идет. Только там какая-то баба бормотала, и скулил кто-то.

– Это я скулил. От желания поработать за тебя. Дай послушать.

Во втором наушнике слышен голос Ковальски:

– Ваш шеф создал нам много проблем. Не хочу лишний раз напоминать, но в этом виноваты прежде всего вы.

* * *

Ковальски читал нотацию, недовольно поглядывая на сидящую рядом с ним собачку. Хелле, пытаясь подавить раздражение, крутил в руках свернутую пирамидкой салфетку. Заказ уже был сделан – Ковальски ждал семгу под соусом, Хелле же отказался от обеда и попросил только красного вина. В ответ на слова Ковальски он кивнул, оставил в покое салфетку и взял в руки бокал.

– Я понимаю. Но возникающие проблемы я пока решаю сам.

– Одновременно создавая новые. С Соловьевым мы до сих пор не смогли ничего сделать. Ну хорошо, оставим это. Кто-то должен возглавить фирму Гутманиса. Готовить замену просто нет времени. Есть предложения?

Вместо ответа Хелле, плавно очертив подставкой бокала круг на скатерти, устремил колючий взгляд на Ковальски. Несколько секунд он молчал.

Впервые за годы их знакомства они оказались у черты, за которой один должен был стать жертвой другого. Но кому именно достанется эта роль, в данный момент для Ковальски было далеко не ясно. На мгновение в его глазах мелькнула неуверенность, и в эти секунды Хелле с коротким ощущением холодного восторга понял, что может быть сильнее своего нанимателя. Преодолев это чувство, он опустил взгляд и снова принялся чертить подставкой бокала по скатерти. Голос его стал тягуче-бесцветным, отдавая в скрип. Тем весомей был подтекст:

– Вы ведь предлагаете мне занять место моего покойного шефа? Хорошо, я готов, ведь мы должны завершить это дело. Теперь задача упрощается – никого не придется держать в неведении относительно наших планов. Главное не забыть, что теперь в конце операции нет необходимости ликвидировать основное действующее лицо. Не забудете? Ну и хорошо. Забавная была бы ошибка, правда?

Глаза его снова стали внимательно-почтительными. Медленно кивнув, Ковальски несколько откинулся назад, позволяя поставить перед собой блюдо с рыбой. Дождавшись ухода официанта, он отложил вилку и подался к Хелле.

– Не надо нервничать, давайте поговорим спокойно. Перевод денег через двадцать дней. Спутник к этому времени должен быть готов к отправке. Если все будет в порядке, остановить нас никто не сможет. Вскрывать спутник русским не позволят, а отказываться от запуска без неоспоримых доказательств они не рискнут.

Хелле молча кивнул. Он по-прежнему выдерживал паузу – хотел, чтобы Ковальски понял серьезность его предупреждения. Между тем сам Ковальски делал вид, что ничего не произошло, и с аппетитом расправлялся с нежнейшей семгой. Оторвавшись от трапезы, он поинтересовался:

– Вы надежно укрылись?

– Насколько это возможно в городе таких размеров, как Париж. Соловьев встречался с изобретателем.

Ковальски промокнул рот салфеткой и кивнул.

– Я знаю. Пусть общаются. Чем дольше продлится их знакомство, тем безопасней мы себя будем чувствовать. Вы как следует проверили архивы вашего покойного шефа? Поймите правильно, он мог начать копать материалы по космическому проекту. Гутманис не пытался выяснить, кто инвесторы с нашей стороны?

– Я застал его во время разговора с бухгалтером. Гутманис замолчал и увел меня к себе в кабинет, стал давать разные поручения. Потом я говорил с бухгалтером. Он уверяет, что шеф интересовался только делами Бортновского. В общем-то я верю. Зачем ему врать?

– Никаких записей Гутманис не оставил? У него было время связаться с русскими.

– Нет. Все произошло слишком быстро. Он не успел ничего сделать и ничего не узнал. Даже его попытка заказать мою ликвидацию была-такой поспешной, что я о ней узнал раньше, чем исполнитель принял заказ.

Пожевав губами, Ковальски заключил:

– Ну что ж, если так, тем лучше. Теперь главное – активизировать информационную кампанию. К запуску мы должны выйти на пике интереса к «Гермесу», иначе эффект от нашей акции будет смазан. Но этим я буду заниматься сам. Ваша задача – обеспечение, всей официальной стороны сделки по проекту.

* * *

После короткой паузы голос Ковальски продолжил:

– Что же касается информационного обеспечения, то…

В наушнике раздается страшный треск, от которого мы подскакиваем на месте.

– Чертова собака! Чешется наверное, сволочь. Лапой по ошейнику бьет.

Вынув наушник, сидящий рядом коллега любознательно интересуется:

– Какая собака?

– Ладно, неважно.

В дверях ресторана появляется дама с собачкой на руках. Неторопливо выйдя на улицу, она спускает свою любимицу на тротуар и направляется прочь. Собачка резво семенит следом, удаляясь от нас. Вообще говоря, правила требуют обязательного изъятия оборудования с места прослушивания. Но контора от потери одного микрофона не обеднеет, а пожилая дама вряд ли поймет, где именно ее собака подцепила на ошейник этот непонятный предмет.

– Все, сеанс окончен. Вон наш микрофон пошел. Поехали отсюда. Быстрей!

Коллега удивленно пожимает плечами и включает зажигание. Ему не понять того, что мы только что узнали. Его счастье. От услышанного волосы встают дыбом. Все обстоит еще хуже, чем мы с Гореловым предполагали во время последней встречи.

Прежде всего, как я и думал, Тьери действительно подставная фигура. Мы потратили на него время, организовали наблюдение, отвлекли людей. Вся эта работа идет в отвал.

В принципе, к такому повороту событий я отчасти был готов. С самого начала в появлении фигуры Тьери многое смущало. Во-первых, его подставили Вере после моего появления, причем подставили довольно прямолинейно, потому что Тьери действительно не особенно интересен для телевидения. Во-вторых, этого изобретателя Ковальски никак не прикрывал, что было совершенно непонятно. Если уж Тьери играл ключевую роль в операции, он должен был быть укрыт будьте-нате. В-третьих, реакция Тьери на вопросы о его работе, в том числе и о системах управления ракет, не соответствовала его предполагаемой роли. Когда я в его мастерской взял в руки папку с материалами о российских носителях, он лучезарно улыбнулся и сообщил, что советская, а затем – российская космонавтика для него являются мерилом технического прогресса и противовесом американскому влиянию в современном мире. Иначе говоря, было похоже, что Тьери нам предложили как отвлекающую фигуру. Так оно в итоге и оказалось.

Далее, у Ковальски есть главный вариант, о котором мы до сих пор ничего не знаем. Ясно только то, что он не связан с Тьери. Если бы речь действительно шла об устройстве, которое блокирует системы управления носителя, никакая информационная кампания не была бы нужна. Падение ракеты на территорию другой страны событие само по себе настолько шумное, что способно заглушить что угодно и не требует дополнительной рекламы.

Еще одне. По-видимому, речь идет о чем-то, связанным скорее с политикой, чем технологиями. Поэтому единственный путь для нас – установить всех лиц, причастных к контракту на покупки запусков «Гермеса». Мысль сама по себе хорошая, неясно только, как ее реализовать. Главная и единственная нить – упоминание инвесторов, участвующих в проекте.

Последнее. Хорошо, что Горелов сам узнает все от своего сотрудника. Мне не хотелось бы сейчас находиться рядом с ним.

* * *

Бар авиасалона почти не отличается от любого другого аналогичного заведения. Разница только в том, что он заполнен людьми с пластиковыми карточками-аккредитациями аэрокосмического салона на груди, и говорят они все на абсолютно непонятные для обычных граждан темы, пользуясь диковинными словами. В этом смысле все специалисты в точных и естественных науках похожи на сумасшедших – они могут часами обсуждать темы, о которых средний человек не задумывается ни разу за всю жизнь, и способны дико хохотать над ситуацией, которую можно описать только цифрами и формулами. Это, впрочем, в равной степени относится и к представителям других отраслей знания. Помню одного субъекта – сотрудника научно-исследовательского института, где мне пришлось побывать по делам, – который свалился от смеха со стула, прочтя статью в толстом научном журнале. Пока его отливали водой, я поднял этот журнал. Самое смешное из того, что я увидел, звучало примерно так: «Использование двойной модуляции частоты, когда информация сначала модулируется на довольно низкой частоте, а затем на заметно более высокой частоте, порождает сигнал, не расшифровываемый ни приемником, настроенным на высокую, ни приемником, ориентированным на низкую частоту».

Мы с Гореловым и руководителем проекта «Гермес» сидим за столиком в углу и безуспешно пытаемся найти общий язык. Отчасти этому мешает нервозность Горелова – он не привык, нарушая правила, появляться на людях со своими коллегами. Но представитель космической отрасли наотрез отказался ехать куда-либо, намекнув, что нам встреча нужна гораздо больше, чем ему. После десяти ми нудных телефонных переговоров Горелов шваркнул трубкой по аппарату и буркнул: «Черт с ней, с конспирацией! Придется ехать. Хорошо ты хоть аккредитован на аэрокосмическом салоне, сойдешь за их человека».

Руководитель проекта в четвертый раз излагает нам свою позицию, каждый раз пользуясь одними и теми же выражениями:

– А факты? Безусловно, мы на орбиту ничего сомнительного не запустим. Но и без реальных оснований от контракта не откажемся. Вы что, хотите, чтобы я заплатил несколько миллионов неустойки?

В сказанном нет ничего нового для нас, а выплата неустойки действительно не является нашей целью. Горелов безнадежно отвечает:

– Факты мы ищем. Но мы абсолютно уверены, что против проекта проводится операция.

– И что мне делать с этой вашей уверенностью? Конечно, конкуренты очень недовольны нашим проектом. У нас своя служба безопасности, и мы представляем общую ситуацию. Но пока нет конкретики, я просто не могу ничего поделать.

После паузы, которую мы заполняем кофе и коньяком, Горелов спрашивает:

– Когда вы должны получить последнюю проплату за спутники?

Руководитель проекта пожимает плечами:

– Прежде всего, не за спутники – за первую серию запусков. То есть за места на носителе.

Посмотрев на нас и решив, что требуются пояснения, наш собеседник терпеливо говорит:

– Грубо говоря, билет на поезд и сам пассажир – разные вещи. Сейчас мы продаем билеты. Тс, о ком вы мне рассказали, в некотором роде посредники в продаже билетов. Они перепродают места на нашем носителе и на этом делают деньги. А срок оплаты – через неделю. Если деньги не приходят, запуск откладывается до появления нового поку-. пателя. А если приходят, простите, мы отправляем спутники на орбиту.

Покрутив в руках пустую чашку, Горелов задумчиво спрашивает:

– И вам все равно, что вы отправляете?

Отставив чашку, руководитель проекта жестом показывает официанту, что нам требуется еще три порции коньяка, и отвечает:

– Вы знаете, нам действительно практически все равно. По международным соглашениям, мы не несем ответственности за то, какого характера спутник выводится на орбиту. Наша задача – только вывести его в космос. И ни при каких обстоятельствах мы не имеем права его вскрывать. Так что если деньги приходят вовремя и все условия контракта соблюдены, у нас не будет оснований для переноса запуска. Если вопросов больше нет, позвольте откланяться.

Встав и коротко кивнув нам, руководитель проекта уходит, и Горелов спрашивает:

– Улавливаешь мысль?

Не понять её трудно. Гутманис хотел зарабатывать деньги на перепродаже мест на носителе «Гермес». Но он никогда не вникал в то, какие спутники будут размешены на ракете. По его словам, этим занимался Ковальски, как имеющий больший опыт и связи в этом бизнесе.

– Улавливаю. За спутник несет ответственность его владелец, а не тот, кто запускает его на орбиту. Но это если владелец добросовестный. А если выясняется, что с данным владельцем спутника мы вообще сотрудничать не должны?

Горелов кивает:

– Вот это в принципе меняет ситуацию. Если «Гермес» выведет на орбиту оборонный спутник какого-нибудь государства, скажем, ближневосточного, находящегося под международными санкциями, будет скандал. И в этом скандале главным вопросом станет не что было запущено на орбиту, а кому принадлежал спутник. А Гутманис отследить владельца спутника не мог, особенно если Ковальски использовал цепочку подставных фирм и людей.

– Да, и в случае запуска мы попадем сразу под договоренности о нераспространении ракетных технологий, вооружений и кучу секретных двусторонних договоров, о которых никто не знает.

Видимо, мы нащупали верный путь. Как правило, на подобные нарушения, особенно если они носят разовый характер и подпадают под двусторонние договоренности, стороны смотрят сквозь пальцы или ограничиваются умеренными протестами. Но когда есть потребность, из каждого случая можно раздуть шумный скандал. Особенно если к нему как следует подготовиться. А судя по тому, что я последнее время наблюдал, такая подготовка идет. В средствах массовой информации повились материалы по «Гермесу» почти нейтральные по своему содержанию, но выражающие осторожные сомнения в надежности российской техники. Кроме того, намекается на возможность использования проекта силами, само присутствие которых в космосе создало бы угрозу международной безопасности.

– Я просил Веру Завадскую выяснить кое-какие детали. Вчера она сказала, что в большинстве случаев материалы по «Гермесу» в газетах, на радио и телевидении готовили не те, кто обычно занимается космическими проблемами. Вера полагает, из-за спешки. Думаю, она ошибается.

Горелов отрицательно качает головой.

– Конечно, ошибается. При чем тут спешка? Эти материалы наверняка размещали через уже имеющиеся каналы. То есть через прикормленных журналистов. А у каждого из них – своя специализация, не обязательно космос. Здесь и гадать нечего, сами так делаем.

– Все это правильно. Но сейчас важно другое. Важно то, что информационная подготовка уже ведется. И мы вряд ли можем ей противостоять. У меня есть кое-какие соображения на этот счет.

Два дня назад Андрей позвонил мне и сообщил о странном сайте, значительная часть которого посвящена «Гермесу». Под конец разговора в баре аэрокосмического салона Горелов довольно нервно отреагировал на мои предложения по использованию Интернета в наших целях. Мой начальник начинает уставать от постоянной нервотрепки, с которой сопряжено это дело, и его можно понять.

Главный вопрос, который Горелов задал в ответ на мое предложение, в очень отредактированной и очень усеченной форме звучал бы так:

– За каким чертом ты хочешь устроить этот балаган в Интернете? С ума сошел? Мы не можем выяснить, что затевает Ковальски, а ты занялся этой ерундой.

На самом деле он все прекрасно понимает и отдает себе отчет в том, что при любых обстоятельствах срыв информационной кампании может быть для нас крайне важен.

– Владимир Николаевич, времени остается очень мало. Информационный поток по проекту «Гермес» резко усилился. Эффективно противостоять ему мы не сможем. Денег не хватит. И влияния.

Тема нехватки денег и влияния близка Горелову, и он согласно кивает:

– Это как раз понятно. Меня другое беспокоит – ты отвлекаешься на частности, а в главном мы уперлись в стену. И потом, эффективность твоего метода у меня вызывает большие сомнения.

Я знал, что Горелов станет проверять на прочность мою идею, и выдаю заготовленную тираду:

– Знаете, как иногда гасят лесные пожары? Пускают встречный огонь. Он выжигает полосу, и пожар гаснет. Вот пусть они и пляшут на выжженой полосе.

* * *

– Извини, старик, что я тебя побеспокоил. Но дело есть дело. Покажешь мне сайт, о котором ты говорил?

– Не извиняйтесь, я все понимаю. Сайт я сейчас покажу. Очень странный.

Мы сидим в квартире Андрея. Компьютер у него хороший, с большим плоским монитором. Рядом – лазерный принтер. Техника дорогая, последних моделей. Это вообще самые ценные предметы в весьма скромной квартире.

На мониторе чудная заставка под стать хозяину квартиры: туда-обратно, заложив руки за спину, вперевалку ходит очень одинокий и очень грустный зеленый инопланетянин. Иногда он останавливается, смотрит на вас, печально вздыхает, разводит четырехпалыми лапками с присосками на пальцах и снова принимается вышагивать по черно-серой планете, аккуратно обходя крупные и переступая через мелкие кратеры.

– Андрей, ты сам эту заставку делал?

– Да. Стандартные заставки скучные. А этот друг у меня разные фокусы выкидывает. Я потом покажу. Он у меня как торговый знак.

Андрей нажимает клавишу, и инопланетянин исчезает. На мониторе – изображение абстрактной космической станции и название сайта – «SpaceNet». Меняются картинки запусков кораблей, станций. Появляется изображение станции «Гермес».

– Вот то, о чем я вам рассказывал. Этой станции п-посвящено не меньше пятидесяти процентов сайта. И накачка усиливается. Как будто сайт и создан ради «Гермеса».

– Чей он?

Андрей делает паузу, чтобы его слова прозвучали особенно значимо:

– Адрес сайта – «ком», это либо Соединенные Штаты, либо международный. Но я проследил по м-маршрутизаторам – он зарегестрирован на Кипре. А ведь «Гермес» – российский п-проект. На этом сайте повторяют, что он станет сенсацией в день запуска. Еще здесь размешена масса всякого другого материала, но «Гермес» – все равно главная тема. Знаете, как будто делают рекламу чужому товару. Странно, правда?

– Странно – это не то слово.

Подумав, Андрей нерешительно говорит:

– Еще я нашел к-клуб любителей политики. Вы просили посмотреть сайты такого рода. Там публикации, конференции, чат, то есть прямое общение. Знаете, я что подумал? Самое интересное в этом клубе – пускать слухи. Очень трудно выяснить, откуда исходит информация. А хорошо продуманный слух – тонкая вещь, к-квинтэссенция мысли. Волны расходятся кругами, как от брошенного в воду камня.

– Ты, я смотрю, поэт. Романтик электронных сплетен. Слушай, через этот сайт надо будет запустить информацию. Я ее в основном подготовил, вот на этой дискете материалы.

* * *

Прохаживаясь по своему номеру, Ковальски злобно поносил руководство, в то время как Хелле с равнодушным видом сидел на диване, провожая его взглядом. С самого начала операции Ковальски был против развертывания информационной кампании до того, как сработает основной план. Он полагал, что подобная накачка только спровоцирует несвоевременный интерес противника и это сможет серьезно помешать операции. Однако его шеф, всегда ратовавший за комплексное проведение любой акции, отмел все возражения. Теперь Ковальски получал удовольствие от сознания своей правоты, но все, что он мог себе позволить, это только выговориться. В этом смысле Хелле, не являвшийся их кадровым сотрудником и умевший к тому же молчать, был благодарной аудиторией.

– Отто, вы представляете, что происходит? Соловьев сделал из меня клоуна. Он наполнил Интернет потоком бредовых слухов о «Гермесе». Теперь любое мое разоблачительное заявление вызовет бурю веселья. Прекратите ухмыляться! Что там было вчера?

Хелле, не скрывая улыбки на узком лине, ответил:

– Что первый запуск «Гермеса» полностью куплен новозеландским биологическим институтом. В космосе будут спариваться шестьдесят семь морских свинок.

Ковальски, хмыкнув, резко остановился посреди номера:

– Почему именно шестьдесят семь? Отчего нечетное число?

Пожав плечами, Хелле ответил:

– Чтобы заявление выглядело особенно абсурдным.

– Да? Черт знает что! И после этого выйду я и… Нет, об этом лучше не думать.

Помолчав, Ковальски неожиданно усмехнулся и устремил взгляд поднял темных немигающих глаз на Хелле.

– У Соловьева безусловно есть чувство юмора. Нашу подготовительную акцию он практически нейтрализовал. Впрочем, последними смеяться нам. Вы встречались с Тьери?

Хелле молча кивнул. Поколебавшись некоторое время, он неторопливо проговорил:

– Соловьев был у него. Позже я слушал запись. Они говорили о многом, о практических разработках Тьери. Соловьев смотрел папки, в том числе и ту, что дали мы. Думаю, он не поверил нам.

– Возможно, стоило вовлечь Тьери в игру? Он мог бы повести Соловьева по нужному пути более целенаправленно.

Хелле категорично покачал головой:

– Он убедителен только когда искренен. Если его заставить играть, он провалит дело. Какой актер из полусумасшедшего ученого?

– Их люди следили за домом Тьери, собирали о нем информацию. Но последние два дня они ничего не предпринимали. Наблюдение снято. Боюсь, вариант с Тьери не сработал. Будем считать, эта тема закрыта. Хорошо, займемся пока нашими делами. Кстати, идемте, я покажу вам наш сайт.

Они сели за стол со стоящим на нем включенным ноутбуком. Пробежавшись по клавишам, Ковальски вошел на сайт «SpaceNet». Следя за меняющимися картинками запусков кораблей и летящих по орбите станций, Хелле одобрительно кивал, изредка бормоча: «Фантастика!». При появлении логотипа проекта «Гермес» он умолк и только внимательно наблюдал за изображением на мониторе. Выполненный в компьютерной графике старт носителя с надписью «Гермес» и логотипом проекта на борту точностью деталей производил впечатление документальной съемки. Отделение первой и второй ступеней, выход на орбиту, сброс головного обтекателя, и вот установленные на платформе спутники начали отделяться и уходить на свои орбиты.

Появление на экране монитора в углу очень печального зеленого инопланетянина вызвало машинальный кивок Хелле и настороженный взгляд Ковальски. Потоптавшись на месте, оглядевшись и кивнув Ковальски и Хелле, инопланетянин медленно и грустно побрел на другой край монитора, прихватив четырехпалой лапкой угол изображения, так что оно начало сворачиваться вслед за ним. Через несколько секунд на мониторе осталось только небо в мигающих звездах.

Довольно откинувшись на стуле, Хелле мягко заметил:

– Вам не кажется, что это уже излишество? Ваши сотрудники перестарались. Что это за персонаж?

Но взглянув на Ковальски, он понял, что последняя картинка не была предусмотрена. Потерев лоб ладонью, Ковальски сообщил:

– Боюсь, сайта у нас больше нет.

* * *

Мы сидим в одной из небольших брассерий в районе бульвара Клиши. В последнее время наши встречи с Гореловым стали слишком частыми, но приходится поступаться конспирацией ради операции, угроза срыва которой стала более чем реальной. Именно эту мысль Горелов сейчас и ' излагает, недовольно морщась и качая головой.

– До запуска остается пять недель. Через три недели Хелле получит от Ковальски деньги и со счетов фирмы Гутманиса проведет последнюю проплату за первые запуски «Гермеса». Сразу после этого начинается доставка и монтаж спутников на носитель. Фактически мы не имеем возможности контролировать события по официальным каналам.

– Невесело.

На эту в общем-то бессодержательную реплику Горелов откликается, на мой взгляд, излишне эмоционально:

– Тебя никто смешить и не собирался! Ты понимаешь, что мы по сути уже проиграли? У нас в распоряжении три недели. Что за это время можно сделать? Практически ничего.

Сейчас предстоит убедить Горелова в том, что кое-что сделать как раз можно. Только это «кое-что» не слишком стандартно, и потому вряд ли вызовет у него особый восторг.

– Владимир Николаевич, есть одна идея, но она потребует очень быстрой реализации. Вот послушайте.

Рассказ занимает примерно пятнадцать минут, и все это время Горелов молчит и несколько удивленно смотрит на столешницу своими прозрачно-голубыми глазами. Судя по выражению лица, он решает: сразу встать и уйти, или сначала высказать свое мнение по поводу услышанного. Дослушав до конца, он обводит взглядом зал, убирает в карман зажигалку, сигареты, прокашливается и только затем резюмирует:

– Эта идея – лишнее подтверждение того, что у тебя не все дома.

На некоторое время Горелов умолкает, видимо, подбирая наиболее точные слова для продолжения. Еще раз оглядев зал, опустив взгляд на стол и уделив пару минут своего внимания солонке и перечнице, он продолжает:

– Но у нас действительно нет особого выбора. По логике и мотивам все, сказанное тобой, звучит довольно убедительно. Беда только в том, что если твой вариант не сработает, ничего другого мы сделать уже не успеем.

– Мы и так не успеваем сделать ничего другого. Так что паниковать не имеет смысла. Поздно нам паниковать. Поэтому я, с вашего позволения, назначу свидание Портновскому.

* * *

– Ты еще больший идиот, чем я! Ты всерьез полагаешь, что это может пройти?

Я не ожидал от Бортновского восторгов по поводу моего делового предложения. Однако и на столь резко отрицательное отношение тоже не рассчитывал. В конце концов он мог бы проявить больше такта. Мы сидим в ресторане, и я пытаюсь защитить свою идею.

– Именно так я и полагаю. Послушай меня. Во-первых, это дело напрямую связано с твоим бизнесом, который ты хорошо знаешь. Кое-чего нахватался и я, так что мы составим достойный дуэт. Можешь назвать это тандемом. Во-вторых, как я тебе сказал, твоя задача как раз в том и заключается, чтобы сдвинуть это дело с мертвой точки. Но при этом внешне все должно происходить как бы против твоей воли, и ты будешь оставаться в стороне.

Несмотря на убедительность моих доводов, Бортновский твердо держит свои позиции. Потерев ладонью лысину, он отвечает:

– Ха, в стороне! Когда эта твоя схема сработает, всех причастных начнут косить направо и налево! Ты что, думаешь, меня не тронут? Если уж Хелле дал указание ликвидировать тебя, то меня он прихлопнет, не задумываясь.

– Спасибо за информацию. А твоя судьба будет зависеть только от твоего актерского искуства и быстроты реакции. Если ты вовремя уйдешь в тень, все будет в порядке. Дальше этим ребятам будет просто не до разборок. Кроме того, у тебя нет особого выбора. Тебе так или иначе недели через три-четыре оторвут голову. Так что ведь особо-то выбирать не приходится. А я предлагаю заработать деньги, много денег. Чтобы ты хоть смог скрыться как следует.

Бортновский тяжело задумывается, качая круглой головой. Я тем временем потягиваю свой портвейн, тогда как виски моего собеседника остается нетронутым. Наконец, он поднимает взгляд.

– Ты все-таки ненормальный.

– Ты повторяешься. У тебя есть конструктивные идеи? Однако выражение паники в глазах Бортновского уже сменилось задумчивостью. Я правильно его просчитал – авантюрная натура этого человека не позволит ему отказаться от моего предложения.

– Все равно, это безумие.

– Ты пошел по третьему кругу, и мне твое однообразие начинает надоедать. Что бы ни случилось, как бы трудно ни было, твердо помни одно – если ты будешь неукоснительно выполнять наш план, я гарантирую тебе безопасность. Это не пустые слова. В отличие от тебя, я считаю шаги наперед и на случай не полагаюсь. Итак, ты будешь заниматься этим делом или нет? Я сейчас уйду.

– Ну черт с тобой, давай решать, как мы будем все это делать.

– Вот это уже речи не мальчика, но мужа. Давай только сначала поедим. Есть еще масса технических деталей, которые следует обсудить.

Ужинаем мы молча. За едой Бортновский несколько раз набирает воздух, чтобы заговорить, но сдерживается.

Наконец, за кофе мы переходим к делу. Но прежде я вношу ясность в наши новые отношения.

– Прости, друг мой, начну с напоминания, что я человек не агрессивный, но до крайности злопамятный. Может получиться так, что на том или ином этапе ты вдруг решишь, что это дело не по тебе и захочешь, как говорят в некоторых кругах, «настучать» на меня нашим общим знакомым. Эта идея будет преследовать тебя непрестанно просто ввиду твоего двойственного статуса. Твое положение с этого момента определяется емким понятием «двойной агент». В нем есть свои преимущества. Когда работаешь на две стороны, часто и знаешь, и получаешь больше. Правда, сидение между двумя стульями всегда чревато осложнениями. Но стулья – ерунда, не этого надо опасаться. Главное – не попасть между жерновами. Чтобы избежать этого, есть только одно средство: решить, с какой из сторон ты играешь по-настоящему, какая тебе ближе. Настаиваю на том, что такой стороной в твоем случае являюсь я. Если ты примешь это как главный мотив своего поведения, то не поддашься пагубному соблазну попытаться избавиться от меня. На всякий случай заклинаю – не делай этого. Я, возможно, тебя пальцем не трону. Но либо организую посадку в тюрьму здесь во Франции, либо пущу какой-нибудь гадкий слух, так что тебя тихо прикончат твои же друзья. В которых ты, кстати, не очень разборчив. Веришь, что я это сделаю?

– Давай ближе к делу! Что ты меня пугаешь?!

Нет, этот человек все-таки очень труден в общении. Я мягко кладу ладонь на руку Бортновского и быстро и незаметно выворачиваю ему кисть. Мой собеседник становится сиреневым от боли.

– Ты понял, что я тебе сказал? Запомни, прежде чем они по твоей наводке найдут меня, я доберусь до тебя. Будь добр, скажи мне, что не наделаешь глупостей!

Бортновский быстро кивает. В качестве поощрения я отпускаю его руку. Вместо благодарности мой склочный сосед пинает меня под столом рантом ботинка в голень так, что от боли темнеет в глазах. Мне хочется плеваться и орать. Тем временем уже Бортновский обращается ко мне с наставлением, растирая руку.

– Не смей со мной обращаться подобным образом. Может быть, я не слишком ловок и силен, даже имея пистолет, убить тебя не смог. Но если ты будешь надо мной измываться, то очень скоро пожалеешь.

В этих словах есть изрядная доля здравого смысла, и я стараюсь забыть о ноющей ноге.

– Чудесно, мы квиты. В основе моего плана лежит тот факт, что на счет наших «друзей» должны поступить средства для проведения последней оплаты по проекту. Вот в этот момент мы и должны их поймать. Сам знаешь, когда у тебя на руках большая сумма чужих денег, появляется соблазн их прокрутить. Все зависит от трех факторов. Первое – как долго деньги будут находиться у Хелле на руках. Второе – как велика сумма. Третье – насколько будет заманчива наживка, которую мы им предложим. А предложим мы им коллекцию русской живописи.