Текст книги "Игры богов"
Автор книги: Александр Бромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)
Ирлат, муж тети, осуждающе покосился на входную дверь и что-то сказал сквозь стиснутые зубы. Рука скользнула по перевязи с ножами. Анми кивнула головой и накрыла его пальцы узкой ладонью. Правильно, еще не время. Много знати из дэмов, а вот сестричек Юлэр нет. И почему, интересно, интересно почему, а? И у кого из них рыльце в пушку? По логике, у младшей. Черт, так и есть!
Вслед за Советом в приемную вступили драконы, среди которых с гордо поднятой головой шла младшая маркиза, а рядом с ней тот, ради которого весь этот праздник и затевался. Присутствующие замолчали, и в наступившей тишине отчетливо прозвучали чьи-то негромкие слова:
– Я бы тоже с такой швейной машинкой завалился на ночку-другую.
Кто-то хрюкнул, пытаясь сдержать смех. Тальшу дернулся, но глаз не поднял. Найири недовольно оглянулся, но шутник уже скрылся за чужими спинами, да король и не особенно старался его найти.
Сантилли, прищурясь, оценил выбор Тоньеса. Да, беременна, жаль, жаль, можно было бы убить его прямо здесь, а так придется выжидать момент. Но Слово было сказано, и веселая жизнь графу обеспечена. Герцог окинул мужа сестры насмешливым взглядом: допрыгался, тварь? А где же Эджен?
Демонесса в строгом бардовом платье вошла сразу за драконами вместе со старшей маркизой Юлэр, тоже не ставшей сверкать драгоценностями и нарядами. На высоких скулах Аделис играли желваки. Да, нелегко ей сейчас: род так опозорен, что не отмоешься.
За девушками неожиданно проскользнул Лас. Бледный, как сама смерть, осунувшийся, но по-прежнему стремительный. Йёвалли придержал Эджен за локоть и что-то прошептал ей на ухо, прежде чем стражник у дверей успел поймать его за шиворот. Ласайента ловко увернулся, послав дэму улыбку, и смазанной струйкой ветра просочился обратно. Как он так сделал? Герцог машинально кивнул сестре, провожая глазами друга. Когда проходишь между слоями, тебя вообще не видно, а здесь дымный росчерк силуэта. Что за ерунда?
Сантилли направился к тете, должна же она знать, что и как сделал этот чертов демон. Хотя бы приблизительно.
– Твой друг ускорился, – опередила его вопрос Анми.
– Судья их разведет, – к ним подошел Шали, – А вот что делать с беременностью?
– Мальчик или девочка? – Джуни оглянулся на закрытую дверь зала Совета.
Мальчик. Каким он только будет при таких родителях? И король имеет полное право забрать ребенка, если что-то не будет его устраивать.
Дверь вскоре распахнулась и из нее вышла бесстрастная, как ледяная статуя, Эджен. Без брачного браслета. Присутствующие как один встали на колено, приветствуя принцессу дома Ашурт. Ее никто не даст в обиду. Позор бывшего мужа не ляжет на ее хрупкие плечи. Никого не замечая, девушка прошла через приемную, а в дверях ее сразу подхватил под локоть Ласайента. Сантилли, дернувшийся было в сторону сестры, остановился и нехорошо усмехнулся. Даже так? Он уже не обратил внимания на Шунади и Рози, вышедших следом, и, конечно, не видел Анжелу в портале, открытом йёвалли. Значит так? Оплакал одну, взялся за другую. Про то, что сестра дружна с Ласти, принцессой дома Йёвалли, он забыл.
Следом вышла бледная Аделис, с неестественно прямой спиной.
– И катись, – выкрикнула Беарн ей вслед, – Очень мне нужен этот титул, – Можешь засунуть его….
Тоньес дернул ее за руку, заставляя замолчать.
– Муж прокормит, – не оборачиваясь, на ходу равнодушно бросила маркиза, – Он неплохо разжился на Эджен.
Дэм, стоявший на страже, объявил:
– Супруги Тальшу, – но ашурты уже потянулись к выходу, переговариваясь между собой о домашних делах.
– У моего портного нет настроения! Нет, вы представляете?
– В научном городке вечером матч. Смешанные команды.
– Я в Окриме такую лавочку тканей нашла!
– Нет, там и молодые драконы. Обещает быть интересным.
– Ювелиры Таамира – подмастерья рядом с мастерами Рашида.
– У меня служанка выходит замуж. Это катастрофа!
Новоявленные супруги проводили глазами спины соотечественников. Графиня презрительно фыркнула, граф сжал челюсти.
Сантилли задержался в дверях, чтобы поприветствовать бывшего зятя красноречивым взглядом. Слово, мой дорогой, Слово.
Эджен посидела немного в кафе с подругами, пытавшимися ее подбодрить, а когда поняла, что сейчас разревется, попрощалась и ушла. Лас, весь вечер просидевший молча, расплатился за ужин и открыл портал в ее квартиру.
– Я не хочу туда, – девушка мотнула головой, – Пойдем к вам.
Она так и сказала, «к вам», и Ласайенте стало совсем тоскливо. Нет больше «их», – есть Сантилли и демон, его предавший. Осталось понять, в чем? Зачем надо было рисковать собой на дороге смерти, если видеть не хочешь. Мог бы и выйти, пока шел Совет, и поговорить. Не захотел.
Они пили светлое сладкое вино, сидя на крыльце их с Санти недостроенного дома. Лас не хотел сюда приходить и будить воспоминания, но Эджен здесь было легче, и поэтому он согласился.
Демонесса бездумно глядела на ночное мерцающее море. Звездный купол неба. Лунная дорожка прямо к дому. Все было бы очень романтично, если бы не горечь и пустота на душе. Так бессмысленно все кончилось.
– Ты сейчас не меняешь ипостась, – поднимая на него больные глаза, неожиданно произнесла она.
– Смысл? – равнодушно пожал плечами Лас, – Лицо в любом случае… как у девчонки.
– А ты думаешь, почему Тиль отпустил бородку?
– Неужели дразнили? – удивился он, поворачивая к ней голову.
– Он очень красивый, Ае. И его бесило, когда ему об этом напоминали.
Йёвалли покачал головой:
– Я не знал. Он ничего о себе никогда не говорил, – и попросил, – Расскажи мне про его жену. Какая она была?
– Очень тихая, спокойная, немного робкая и сначала очень грустная, – у демонессы печально дрогнули уголки губ, – Это потом она понемногу стала оживать. У нее была очень ласковая и открытая улыбка. Тиль очень любил ее. Она первая его любовь, Ае, жаль, что недолгая. Он на руках ее носил, особенно, когда узнал, что про беременность. А эти… неродившегося ребенка… несколько дней оставалось. Ае, я не знаю, как он это пережил. Его сорок лет дома не было. Что он делал с ийет, это не просто страшно, это запредельно. Когда он вернулся, нам всем стало жутко. Чужой. Безнадежно чужой. Ничего от прежнего Санти в нем не осталось. Совершенно. Седой, заросший щетиной, а в глазах пустота. Он не улыбался. Очень долго. Равнодушный. Холодный. А потом мы узнали, что он вернулся к дракону. Сам. Отец чуть не убил его. Тиль так безразлично его выслушал, развернулся и ушел. Папа тогда запретил его трогать. Сказал, что головы оторвет, если узнает.
Они проговорили всю ночь, а когда начало вставать солнце, в голову демонессе неожиданно пришла какая-то мысль. Она заметно оживилась, и, быстро отправив принца спать, куда-то умчалась.
Утром ее разыскал брат, решивший все-таки поговорить с ней, и с удивлением осмотрел террасу собственного дома. Их с Ласти дома.
Эджен, стоя на коленях, резала замызганное банное полотенце на полу, засыпанном песком и мелким мусором.
Сантилли поморщился, обозрев беспорядок, не торопясь, поднялся на крыльцо и постучал по перилам:
– Привет.
Демонесса кивнула, не отрываясь от занятия. Герцог задумчиво понаблюдал, как она, прикусив от усердия нижнюю губу, орудует ножницами, и пристроился в кресле, стараясь не думать о Ласайенте, который мог появиться здесь в любой момент. Да и пусть, он не к нему пришел, а к сестре, поэтому – плевать.
Наконец, бросив очередной взгляд на пустой стол, он не выдержал:
– Почему на полу? Грязно же.
– Где ты видишь грязь? – удивилась Эджен и сдула со лба упавшую прядь, – И потом, мне на полу уд-добнее, – ножницы застряли на шве.
– И что это будет? Половая тряпка? – Сантилли повертел головой, оценивая ее творение со всех сторон.
– Полотенце для лица, – с гордостью ответила она, рассматривая получившееся на свет, благодаря которому стали видны многочисленные мелкие дырочки, затяжки и потертости.
– Потрясающе, – озадаченно произнес герцог, не зная, как реагировать и боясь, что сестра немного потеряла разум от расстройства. А, как известно, с сумасшедшими лучше соглашаться. Но здравый смысл одержал верх и он осторожно посоветовал:
– Жени, может, лучше было бы купить?
Демонесса тяжело вздохнула и утомленно поглядела на него, как на неразумного ребенка:
– Ты что, это же эксклюзив! Ни у кого такого не будет.
– И кого ты хочешь осчастливить? – герцог хитро улыбнулся, начиная догадываться, кому она так старательно готовит «подарок».
– Презент для молодоженов, – с гордостью сообщила Эджен, полностью подтвердив его догадку, – Представляешь, как они обрадуются! Особенно благородный муж, все свое имущество отжалевший ненасытной жене. Теперь у него даже физиономию вытереть нечем.
– Жени, – восхищенно воскликнул брат, – я всегда поражался твоему маниакальному стремлению к чистоте, но надо сказать, что сейчас ты превзошла саму себя! На этом полу можно есть без тарелок.
– Вот именно, а ты даже кроссовки не отряхнул, – укорила его девушка, откладывая в сторону еще одно «полотенце» и снова берясь за ножницы.
– Какие проблемы, милая! Сейчас исправлюсь! – герцог постучал нога об ногу над «эксклюзивом», – Жаль, что я не болею, можно было бы высморкаться.
– Фи, какая гадость, Ваша Светлость! – непроизвольно передернула плечиками демонесса.
Они весело переглянулись, и сестра лукаво спросила:
– Тиль, дай угадаю. Вы помирились?
Сантилли увел глаза в сторону и отрицательно качнул головой:
– Мы сами разберемся, хорошо?
– Долго разбираетесь, – сердито отозвалась Эджен, начиная кромсать «полотенце» на узкие тряпочки.
– Ты теперь здесь живешь? – не удержался он.
Но Эджен не заметила подвоха:
– Нет, где я тебе в городе столько песка и мусора найду? – она разогнула уставшую спину, – И даже ради них не буду по мусоркам ползать. Пусть скажут спасибо, что я это откопала.
Тряпку она стащила у своей несостоявшейся хозяйки, мысленно попросив у нее прощения.
Брат ненавязчиво напросился в гости, с неудовольствием узнав, что квартиру нашел и снял для сестры Ласайента.
– Хороший район, – похвалил он вид из окна, – А почему дом не купила, если не хочешь жить в старом?
Эджен обреченно вздохнула, опустилась на подоконник и рассказала и о звонке Беарн и о том, как разозлившись, продала виллу, переведя все деньги мужу. Сантилли ошеломленно присвистнул и потрогал ее лоб:
– Жени, там все нормально?
Девушка недовольно мотнула головой и хмуро посмотрела ему в лицо:
– Пусть подавятся, он же благородный, а я – дрянь, – и устало отвернулась к окну.
– Ты хоть что-нибудь себе оставила? – вздохнул он, глядя, как сестра стискивает пальцами юбку, волной растекшуюся по подоконнику.
Демонесса, не сводя глаз с одинокого облака, спокойно произнесла:
– Отцу отвечала и тебе отвечу: то, что сочла нужным.
– То есть – ничего, – подвел итог Санти и упрекнул ее, – Жени, но ты, извини, дура. Первый раз о таком слышу, – он зашарил по карманам, – Номер карточки скажи.
– Зачем? – удивилась Эджен, недоуменно оборачиваясь к брату, – Ае мне уже перекинул, на год безбедной жизни хватит. Работу интересную нашел. Нормально все, – она оживилась и спрыгнула на пол, – Смотри, какой бук! – не удержалась и похвасталась сестра, сдвигая эскизы в сторону и открывая новенький компьютер, – Процессор – сказка, памяти – вселенский океан. Мы столько программ сюда закачали – закачаешься, – и рассмеялась невольному каламбуру.
Сантилли стиснул челюсти: обхаживает сестру. Неплохо замахнулся наш принц.
Кстати, на свадьбу, очень скромную и тихую в связи с уже заметной беременностью невесты, было прислано много подарков в ярких нарядных упаковках, внутри которых оказались старые или откровенно подобранные на помойках вещи. Так и представлялось, как ашурты и прочие бродят по свалкам, периодически здороваясь друг с другом при встречах, в поисках необходимых в хозяйстве предметов обихода, которые не стыдно подарить молодоженам. Кто ж доверит слуге такое ответственное дело, как выбор свадебного подарка? Земные свалки мусора не помнили такого массового нашествия демонов и магов, не захотевших портить заклинаниями новые добротные вещи.
Но переплюнул всех, как ни странно, Таамир. Он в отличие от других не побрезговал собственноручно вручить опешившему дворецкому прямо на крыльце замка огромную скалку и ржавый рыцарский шлем с яркой каллиграфической надписью «На удачу!», перевязанный выцветшим капроновым бантом, решив не портить драгоценный подарок дурацкой упаковкой.
Дракон не забыл про пожелания до-олгой и счастливой супружеской жизни, надменно отказался от робкого приглашения зайти на праздничный ужин, заявив, что терпеть не может идиотских сборищ и, гордо подняв голову, удалился с чувством выполненного долга. Внушительный эскорт, сопровождавший Ин Чу, старательно делал морды кирпичом, рассматривая какую-то птицу, парящую в высоком голубом небе.
Мишель почти полчаса, высунув язык от усердия, старательно выводил руны под заботливые советы короля и искренние сокрушительные вздохи Эдингера, который потратил почти полдня, перерывая запасы старого оружия и доспехов возле кузницы и остро сожалевшего, что суверен отказался от всего комплекта, составленного из разнокалиберных запчастей. Успокоился он только тогда, когда Таамир предложил ему самому тягать столь значительный подарок. Советник представил себя, груженым старым гремящим железом, и разумно ограничился верхом, середину и особенно низ решив придержать до серебряной, и чем боги не шутят, золотой свадьбы. К этому времени они и проржаветь успеют как следует.
Ленту принесла озадаченная Элизабет, специально для этого побывавшая на Земле и выменявшая ее у бедной девочки на новую, добавив к ней внушительную купюру. Удивление Элизабет от такого необычного поручения было прямо пропорционально радости нищенки от удачной сделки.
Андерс ограничился скромной говорящей открыткой, где на фоне мускулистого бычка с томными глазами млела упитанная телочка с кокетливым гламурным бантиком на ушке. Где он ее достал, осталось тайной тайн, но мычала она знатно. Слегка оглохший от ее завываний Тоньес спешно выкинул подарок в жерло действующего вулкана в одном из отдаленных миров, вскоре присоединив к нему и остальные.
Граф робко попытался вернуть деньги бывшей жене, а когда не нашел ее, то королю, очень эмоционально выбросившего его обратно в замок вместе со всем «мусором, что он приволок». Это если в культурном переводе.
Вскоре их наперебой стали двусмысленно зазывать в гости на шумные вечеринки и балы. Но Тоньес, призвав на помощь все свое терпение и выдержку, вежливо отказывался, ссылаясь на свою занятость и состояние супруги и выслушивая в ответ откровенно лживые сочувственные соболезнования и слабо завуалированные шпильки.
Конец травле жестко положил Найири, на осеннем балу во всеуслышание спросивший демонов, должен ли ребенок отвечать за грехи и ошибки родителей? После этого Тальшу оставили в покое, то есть в полном забвении.
Санти сидел, опираясь спиной на центральную колонну, на верхней площадке башни и смотрел, как к ней приближается черный дракон. Когда он был уже близко, ашурт безразлично отвернулся. Замаешься порхать вокруг, бабочка чешуйчатая. Но тут дракон спикировал на площадку, и герцогу стало интересно, как он будет вписываться под крышу, но тот в последний момент поменял ипостась, ограничившись небольшой пробежкой, закончившейся рядом с демоном.
– Долго еще будешь сопли жевать? – без предисловий начал Таамир.
– Да пошел ты…, – герцог едва сдержался от грязного ругательства, – Я тебя не звал.
– Да мне полевать! – взорвался дракон и пнул его по подошвам сапог, – Какого дьявола ты не миришься с Ласти?
Санти зло оскалил клыки, но головы по-прежнему не повернул, подтянув к себе ноги:
– Тебе-то какая печаль?
– Что мальчишка такого сделал? Переспал с кем-то? И что? Как будто за тобой грехов нет, – Ин Чу перестал мерить площадку широкими шагами и остановился перед демоном, засунув руки в карманы. Эту его привычку демон знал хорошо, значит, здорово злится. И плевать.
– Я думал, ты обрадуешься, – нехорошо прищурился он, упорно продолжая глядеть в закатное небо.
На скулах Таамира заходили желваки, но он сдержался.
– В другое время я бы действительно обрадовался, но смотреть на тебя такого…, – король сердито качнулся на носках, – Уволь.
Сантилли, взглянув прямо ему в глаза, вкрадчиво поинтересовался:
– Хочешь, чтоб я вернулся?
Хочет ли он, чтобы этот чертов ашурт был рядом? Да, дьявол всех побери! Но не так. Не так. Таамир мотнул головой в ответ на свои мысли и опустился рядом на каменный пол, стараясь соблюдать дистанцию. Раньше, несомненно, он бы обрадовался такой удаче. Подарок богов! Но теперь…. Ин Чу поймал себя на том, что совершенно не хочет прикасаться к демону не смотря на то, что тот весь горит от нерастраченной энергии. Ночь была бы не просто жаркой, и не только ночь.
Неожиданно перед внутренним взором встала Бетти, и дракону сделалось совсем противно и муторно. Как он мог когда-то скатиться к такому? Столько вокруг было женщин. Дуры и что? Можно подумать те, кто грел ему тогда постель, были умнее. И если бы была любовь, нет, не было – только грязная похоть. Да и не искал он свою любовь.
– Мальчишка. Ты сам не понимаешь, что делаешь, – Таамир, стиснув челюсти, покачал головой и положил руки на согнутые ноги, переплетя пальцы, – Когда тебе плохо, ты приходишь ко мне и говоришь гадости. Когда хорошо – начинаешь язвить и издеваться. Так что как-нибудь переживу твое отсутствие. Все равно это кончится ничем.
Герцог хмыкнул и снова стал смотреть на закат. Багровый, значит, завтра будет ветер, можно полетать. Раньше они любили с Ласти…. К черту йёвалли! К черту…. Он откинулся на колонну и стал наблюдать за далекими птицами. Ни забот, ни хлопот. Завидует ли он им? Нет, демон вздохнул, не завидует.
– Вам обоим плохо друг без друга, – тихо произнес Таамир, – Помиритесь. Что хочешь делай, на колени встань…
– Я и так всю жизнь на коленях! – огрызнулся демон, не оборачиваясь.
Король сильнее сцепил пальцы и замолчал. Толку от того, что они поругаются?
– Приходи, я всегда тебе рад, даже когда ты насмехаешься. Не за этим. Просто поговорить или помолчать. Я всегда тебя жду, – дракон серьезно посмотрел на ашурта, – Ты меня понимаешь? Мы тебя ждем.
Санти кивнул. Но не сейчас. Сейчас он хочет побыть один на один с закатом.
– Ласти, ты – женщина, и никуда тебе от этого не деться, как бы ты не убегал. И куда бы ни убегал, – вздохнула Эджен.
Сегодня у нее было настроение напиться. Дома это делать было не интересно, и она, захватив пару бутылок, без разрешения пришла к Ласайенте. Терраса подходила для этого превосходно. Особенно ступени, ведущие к морю.
– Мне кажется, ему все равно, – пожал плечами он, бездумно глядя перед собой.
– Не правда, – тихо возразила демонесса, – Он надеялся, что ты…, – она оборвала себя и попросила, подставляя бокал, – Налей еще. И себе, – она нажала пальцем на горлышко бутылки, отодвигая ее к йёвалли.
– Не боишься, что напьюсь? Начну на жизнь жаловаться?
– Когда-то надо, – философски изрекла Эджен, отпивая несколько глотков и переводя взгляд на море.
Зачем она пришла к Ае? Ему и так тяжело, а она тут со своей ерундой… Прав отец: все кончилось, она свободна, больше не будет измен, бессонных ночей. Пусть другая ломает мозги, как удержать блудного мужа. Эджен облокотилась на расставленные ноги и опустила голову, широкая юбка провисла между колен.
– Глупо все, правда? – она прерывисто вздохнула, и Лас понял, что она плачет.
Он отставил бокал в сторону и обнял ее за вздрагивающие плечи. Девушка уткнулась ему в плечо, продолжая беззвучно плакать.
– Как романтично. Быстро вы, однако, – с едким сарказмом произнес знакомый хрипловатый голос.
Герцог, как всегда, подошел беззвучно, как призрак.
Эджен, нехотя освободилась из объятий Ласа, медленно подняла голову, и брат осекся, глядя на припухшее заплаканное лицо сестры. Неожиданно, она со злостью запустила в него бокал, который держала в руках. Герцог и не подумал уворачиваться, и тонкое стекло с размаху разбилось о лоб, рассекая смуглую кожу над бровью. Санти почувствовал, как вниз побежала торопливая струйка крови.
– Ненавижу! – закричала, вскакивая Эджен, – Ненавижу! Ублюдки! Вы – оба грязные ублюдки!
Она развернулась, хлестнув опешившего принца юбкой по лицу, и убежала в дом. Лас мгновение сидел, потом взял бутылку и поднялся на террасу, оставив Сантилли стоять одного на песке перед крыльцом, как в прошлом, которого не вернуть никогда. Все в прошлом: их любовь, мечты, этот недостроенный дом и шхуна, гордо несущая кипенно белые паруса.
«Даже моя смерть – в прошлом. Целых два раза, – невесело подумалось Ласайенте, – Третий раз будет в настоящем».
Принц поставил бутылку в холодильник, вымыл и опрокинул бокал на сушилку. Больше ему здесь делать было нечего. Он, не отводя глаз, расслабленно шел навстречу Сантилли, поднимавшемуся на крыльцо, но, не доходя до него нескольких шагов, открыл портал, одарив на прощание насмешливым взглядом.
Ну, и катись, принцесска! Герцог не стал его останавливать или извиняться. Зачем? И так понятно, кто из них кто. Смыв кровь, ашурт вернулся к тому месту, где лежали осколки, и присел на корточки. Надо убрать, Эджен любит ходить босиком, может порезаться. Если она еще будет ходить здесь. С пальцев сорвались вниз первые огненные капли, расплавляя песок. Когда остынет кипящая лужица, можно будет просто выбросить спекшуюся массу.
Как там сестра? Сантилли тяжело поднялся и пошел к вилле, но заходить не стал, что он там не видел, пустив по дому вместо себя поисковое заклинание, которое бесстрастно сообщило, что кроме него никого здесь нет.
«Бывай, несостоявшееся счастье», – он похлопал перила и открыл портал в квартиру сестры. Пусто.
Где ее искать, брат не имел понятия. Настоящих подруг, к которым можно было бы сбежать от проблем, у нее не было, только он, единственный. Она жила только для Тони, оставив все свои мечты и желания. И они принимали это, думая, что жена всегда должна следовать за мужем и подчиняться ему. Она следовала и подчинялась, потому что любила без оглядки.
Прощай и ушел. Не объяснений, ни извинений. Ничего. Будто и не было страстной любви и многих лет совместной жизни. Он же сам выпросил дочь у отца. На руках ее носил. Где все это? Куда ушло? И что теперь делать Эджен? Как жить? Не надо было давать Слово отцу, что не будет трогать эту дрянь.
Он зачем-то еще раз обошел квартиру и направился к выходу. Потоптался на лестничной площадке, не зная куда идти, и прислонился лбом к прохладной двери.
– Вам плохо, – раздался сзади встревоженный старческий голос.
– Нет, – через силу выдавил Санти, заставив себя встряхнуться, – Просто думаю.
– Ну, тогда хорошо, – старушка, задрав кудрявую седую голову, с участием посмотрела на демона, – А Жени нет дома, уже несколько дней нет. Уехала по делам. Ей передать что-нибудь?
– Нет, спасибо, – Сантилли нашел в себе силы вежливо ответить и сбежал вниз.
Толку от его слез? Оттолкнул Ласти, оттолкнул Эджен. Зачем?
«Хочешь знать?» – спросил он у самого себя.
Ревность. Черная зависть, что друг опередил его, поцеловав девушку, которая ему самому нравилась. Правильно сестра сказала. Все они самцы. И он и Тони. Грязные ублюдки. Он вспомнил непонимающие глаза Ласа. Прав чертов дракон, все это ерунда. Может быть, это был дружеский поцелуй, а он взбеленился, как дурак. Не разобрался, не захотел понять.
Сантилли за много лет привык к принцу и стал считать его чем-то вроде своей собственности. А у собственности не спрашивают, что она хочет. Так и Тоньес, наверно, стал относиться к Эджен. Все они самцы.
Сантилли резко остановился, пропуская пронзительно сигналящий автомобиль. Перевел дух. Хватит! А забежим-ка мы к Тимми. Не для того, чтобы залить грусть-печаль. Это от нас никуда не денется. А попросить у медведя мудрого совета. Он плохого не скажет, поворчит, правда, но переживем как-нибудь.
Первым, кого он увидел, войдя в «Перекресток» был Эдингер, а вот напротив него, спиной к двери сидел очень знакомый демон с золотисто-русыми волосами. Лас немного повернул голову, обозначая, что понял, кто появился в баре.
Санти решительно направился к стойке, но садиться не стал.
– Тимми, что они пьют?
– Мириться пришел? – с иронией спросил медведь, ставя три бутылки темного пива перед ашуртом.
– Иногда мне кажется, что ты моя мама, – хмыкнул тот.
– Был бы я твоей мамой, живым бы тебе не ходить, – проворчал оборотень, по привычке протирая полированную стойку.
– Тогда мне несказанно повезло, – сделал вывод Сантилли.
Бармен принял его карточку:
– Удачи, трепло ходячее, хоть и герцог.
Медведь никогда не страдал боязнью авторитетов, титулов и прочей дребеденью.
– Тимми, – демон доверительно навалился грудью на стойку, сложив на нее руки, – будь человеком.
– Ну? – усмехнулся оборотень.
– Не говори об этом никому, – он загадочно блеснул глазами и отошел от ухмыляющегося бармена.
– Как-то не похоже на тебя, – вместо приветствия кивнул на выпивку Эдингер, – Маловато.
– А я не пить пришел, – спокойно отозвался герцог, стараясь не смотреть в сторону Ласа, равнодушно хрустящего орешками, и опустился на свободный стул с короткой стороны стола.
Советник иронично приподнял брови:
– Тогда тем более не хватит.
– Эджен пропала, – выдал ашурт первое, что пришло в голову. Хоть с чего-то начать.
Дракон, хмыкнув, посмотрел в сторону двери, и Санти невольно повернул голову: у лестницы, ведущей наверх, стояла сестра, а вот рядом с ней… Вардис. Он что-то говорил демонессе, но та, казалось, не слушала, глядя мимо него пустыми глазами и зябко стягивая полы жакета. Князь осторожно взял ее за плечи, развернул и вывел из бара.
– Не ходи, – остановил герцога Эдингер, – Она большая девочка, сама знает, что делает, и Влад не тот демон, который может воспользоваться ее состоянием.
– По крайней мере, мы знаем, что она в надежных руках, – тихо проговорил Лас, бросив на ашурта пронзительный взгляд.
Короткая «История любви», да, Ласти? Герцог пересилил себя. Он не за тем сюда шел, чтобы снова ссориться.
– Лас, хорошо, давай поговорим, – Санти понял, что боится посмотреть другу в глаза.
Принц откинулся на спинку стула, но промолчал, ожидая продолжения.
– Мне уйти? – поинтересовался Эдингер.
Ашурт пожал плечами:
– Ты не мешаешь.
Лас беззвучно хмыкнул и равнодушно заскользил по залу глазами. Никчемный разговор. Они все равно ни к чему не придут, потому что бывший друг бурлит от ненависти. И не просто бурлит, а захлебывается в ней, стремясь сдержать, но, не смотря на все его старания, она перехлестывает через край, столько ее накопилось. Пустой разговор.
Эдингер окинул Сантилли насмешливым взглядом:
– Тогда можно вопрос – совесть замучила?
И герцог неожиданно для себя успокоился.
– Моя совесть живет в маленьком сгоревшем домике. У нее ярко-зеленые глаза, в которых никогда не было укора.
Зачем он стал рассказывать это, он так и не понял. Может быть, накипело.
– Это было незадолго до похищения. Отец взял меня тогда в мой первый рейд. Мы наткнулись на них в заброшенном доме у реки. Защищались они отчаянно, но их было мало. После короткого боя, отец приказал поджечь дом вместе с трупами убитых. Понятия не имею, где она пряталась, но выскочила прямо на меня. Рефлексы – сильная штука. Я сначала бросил нож, боковым зрением заметив движение, и только потом понял, что зря. Ей было всего лет пять – шесть. И мне до сих пор снятся ее удивленные глаза. Она так ничего и не поняла. Даже не успела испугаться перед тем, как умереть. Обычная маленькая девочка, может быть дочь одного из тех, кто ее так яростно защищал. Моя первая жертва. Она – моя совесть. Вот перед ней я хочу опуститься на колени, чтобы вымолить прощение, – герцог повернул голову к йёвалли, – А у нас с тобой обычное недоразумение.
– Ты так думаешь? – спокойно удивился Лас, скрещивая руки на груди, – Представляешь, ашурт, – Сантилли невольно вздрогнул, друг никогда так его не называл, – ты ошибся. Дважды. Насчет совести и насчет нас с тобой. Дин, потом заскочишь? – йёвалли поднялся, чтобы уйти.
Дракон кивнул.
– Сменил друга? – не сдержавшись, едко поинтересовался герцог.
– Нет, – отрезал Лас, – Я тоже ошибался. С другом, – сказал, как выплюнул он, – Тимми, счастливо.
Медведь кивнул, провожая уходящего демона проницательным взглядом.
Эдингер поднял руку, подзывая служанку, чтобы расплатиться.
– Это не недоразумение, Санти, – тихо сказал он, – Это предательство, извини за откровенность. Не знаю, как ты будешь вымаливать прощение. Только на колени не вставай, – дракон хлопнул ашурта по плечу, – Не оценит. Удачи.
Ин Чу расплатился и ушел, герцог тоже не стал задерживаться, спиной чувствуя осуждение оборотня.
Не умеет он просить прощение, и, наверно уже никогда не научится. И к дьяволу все! Всех к дьяволу!
– Он совсем никого ни во что не ставит? – сердито спросил Алексей у Ласайенты, зайдя в бюро во время перерыва.
Ребята, бывшие там, сразу тихо вышли.
– Приходит, когда хочет. Уходит – не предупреждает. Свободный художник, черт возьми, – директор смерил помещение шагами и остановился перед йёвалли, – Что у вас происходит? Неужели нельзя договорится между собой?
– Получается – нельзя. Не получается, – он равнодушно пожал плечами.
– Ты можешь мне сказать как мужчина, – Алексей запнулся, поморщился, но продолжил, – как мужчина мужчине: ты действительно в нее влюбился?
– Нет, – демон криво улыбнулся, – Зачем?
– Тогда я совсем ничего не понимаю.
– Он никого не хочет слушать, кроме себя, Алексей Владиславович, – принц вздохнул и сгорбился, – Сегодня на него накатывает раскаяние и он приходит, чтобы поговорить, но через минуту взрывается. Завтра он всех ненавидит и кидается, как зверь. Я устал от всего этого. Просто устал. Ничего не хочу.
Алексей сел рядом:
– Может, съездишь куда-нибудь, развеешься?
– Куда? – хмыкнул Лас, – От себя все равно не убежишь.
– Подумай. Я тебе выходные дам, сколько надо. Смени обстановку, – он похлопал демона по плечу и вышел.
На следующий день Лас зашел на квартиру Эджен с твердым намерением увезти ее в Париж. Демонесса сидела на подоконнике, обняв колени, живо напомнив своей позой друга. Йёвалли присел рядом, стряхнув ненужные воспоминания.
– Жени, хватит хандрить, – он сжал пальцы девушки, – Там, – принц кивнул за окно, – интереснее.
– Люди, – обронила она и замолчала.
Демон непонимающе посмотрел на нее.
– Бегают, суетятся.
– Ценят каждое мгновение, – возразил он.
– Ни черта они не ценят, – невесело ответила Эджен, – Мелочные мыслишки, мелочные делишки, мелочные желания, – она неопределенно повертела кистью руки и уронила ее, – Насекомые.
