Текст книги "Игры богов"
Автор книги: Александр Бромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)
Ин Чу неожиданно ударил демона в живот, потом под колени.
– Устал стоять на ногах. Отдохни, – посоветовал он, – Мне как-то это действует на нервную систему: качаешься и качаешься, – он присел за спиной ашурта, потянул его за волосы, выпрямляя, и, положив ладонь на его шею, продолжил, – Когда через два года он рассмеялся мне в лицо – я сдался. И он все-таки сбежал, чертов мальчишка, – дракон недоуменно покрутил головой и неожиданно свистяще прошептал, – А чтобы ты прочувствовал всю ситуацию до конца – эксклюзив. Только для тебя, мой маленький друг.
Таамир неожиданно оттолкнул его, спокойно встал и отошел, вытирая руки платком и временами поглядывая на стоящего на коленях демона.
– Как ощущения? – с любопытством поинтересовался он, – Ничего не понял?
Чарскьен исподлобья смотрел на короля, начавшего снимать выпачканный в крови камзол.
– Ты, мой красавчик, – Таамир расстегнул манжет рубахи и ласково позвал, – Ползи сюда, – он потопал носком ноги по ковру, – но помни, он мне дорог.
Ашурт послушно коснулся руками пола и пополз к нему на четвереньках.
– Нет, – тот небрежно махнул рукой, – так неинтересно. Раздевайся.
Несколько ударов сердца Таамир мрачно смотрел, как демон сдергивает с себя таки и расстегивает рубаху, потом поднял руку:
– Это называется печать послушания, мой маленький друг. Я отзываю ее.
Чарскьен растерянно провел руками по голой груди и похолодел. Что он делает? Боги! Сам!
– Тебе почти тысяча лет, – тихо продолжил дракон, – а мальчишке было намного меньше, и он сопротивлялся. Он сопротивлялся, а ты стоишь на коленях. Он предпочел умереть, чем стать рабом, – Таамир устало усмехнулся, – Ты не знал? Ты даже не пыль у его ног, меньше, чем ничтожество, а смешиваешь его с грязью, чтобы самому выглядеть сильнее и чище. Ты умер тогда, и я не знаю, кто вернулся в твоем теле. Слизняк? Букашка? Убирайся, – король небрежно помахал рукой, – пошел вон. Жаль Чарти. Прекрасный воин, не чета тебе. Передай Найири – я сочувствую его горю. Он поймет.
– Что ты с ним сделал? – с тихой угрозой спросил ашурт, когда переодетый Таамир поднялся на верхнюю площадку.
– Боюсь ящиком «Крови» я не отделаюсь, – дракон сел и утомленно помассажировал глаза, – Наложил Печать послушания и немного погонял по гостиной. Не знаю, что он понял…. Убери от меня руки! – Ин ЧУ похлопал Найири по пальцам, сжавшим камзол, – Новый совсем. Ничего я ему не сделал. Мне же Бет потом… кхм… ладно. Что уставились?
Ашурт медленно сел.
– И на тебя есть управа, – Андерс задумчиво побарабанил пальцами по столу, – Запомним.
– Я тебе башку отверну, – пообещал Таамир, бросив быстрый вороватый взгляд по сторонам, – Только ляпните кому-нибудь.
– Эмоции странно смотрятся на твоей роже, – рядом присел Вардис, – Непривычно. Так что там с Чарти?
– Пока на своей шкуре не почувствуешь – ничего не поймешь, – сердито буркнул Ин Чу, – И я предупредил. Что? – взорвался он под тяжелым взглядом Найири, – Наложил Печать, заставил расстегнуть рубаху, снял Печать, сказал пару слов и отправил домой. Все! Я похож на идиота?
– На покойника, – проворчал ашурт, расслабляясь, – Белый, как утреннее облако.
– А где Рашид? – спохватился Андерс.
Князь хмыкнул:
– Не понять, то ли воркует, то ли соловьем заливается, но девчонка с него глаз не сводит.
– Значит, мозги султана окончательно стекли ниже пояса, – печально посетовал Таамир, – Жаль. Что с влюбленными делать будем? Мирить надо. И где Маярт? Совет, дьявол нас задери, простейшую ситуацию разрешить не можем.
Помяни мага.
– Надо их отправить вместе куда-нибудь, – ийет сел и обвел всех блестящими глазами, – И я знаю, куда.
Глава 4. Аты-баты, демоны!
Элерин осторожно протянула дрожащую от усталости руку и потащила на себя кривое деревце, торчащее из болота.
– Ну, же, – жалобно попросила она. – Ну, что же ты?
Деревце не поддавалось, и тогда девушка удвоила усилия, не сразу обратив внимание, что погружается в жижу.
– Не паниковать, – императрица вцепилась в корявую ветку. – Ну, вылазь же, – она задергала дерево, – Вылазь! Вылазь! Вылазь!
Она плакала, размазывая по лицу грязь рукавом, и тянула, тянула на себя упрямую корягу, не замечая, что подтягивает себя к ней.
– Мне нужна эта палка, – Элерин навалилась на ствол всей тяжестью, пытаясь его сломать, – Ты не понимаешь. Ты уже умерло. А я хочу жить!
Неожиданно опора под ней пропала, и девушка с головой ушла в болотную грязь. Она с трудом помнила, как, плача и отплевываясь, ползком выбралась на тропу, но палку не выпустила. У нее есть палка! Ийет с трудом успокоила дыхание. Она выберется. Она хочет жить. Она должна их увидеть, потому что так надо. Ей еще их детей нянчить. У них должны быть дети.
– Девочка. Они хотели девочку, – бормотала Элерин, с трудом выдергивая ноги из густой жижи. – Она будет королевой. Мы будем пить чай с тортом.
Почему она решила, что они будут пить чай? Санти любит кофе. И Ае любит кофе. А она специально научилась его готовить. Кто-то даже говорил, что получается. Кто? На краю сознания смутно мелькнул образ еще не старого смуглого мужчины и пропал. Не важно. И еще она попросит их научить ее биться на мечах. По-настоящему. Они не смогут ей отказать. Почему? Элерин остановилась и нахмурила брови. Почему не смогут? Потому что она попросит, решила девушка и сделала следующий шаг. Под ногами не оказалось тропы, и она провалилась по пояс.
У них будет прекрасная свадьба, она сама соединит их руки. Они же дождутся, когда она выберется с этого проклятого болота.
– Что вам стоит подождать? – Элерин навалилась на палку, лежащую плашмя. – Я сейчас приду и как напьюсь.
Пить очень хотелось. Потрескавшиеся губы шевелились с трудом, как и мысли, и неуклюжее тело. Как она устала! Бесконечная трясина вытягивала силы, лишая воли и желания жить, но девушка упорно цеплялась за расплывчатые образы двух высоких молодых мужчин. Она выберется и снова увидит их. Придет на их свадьбу. Она удивленно остановилась: а разве мужчины женятся? Конечно, она уверенно тряхнула головой, они же мужчины! Или мужчина выходят замуж? Нет, женятся. Точно.
Палка уперлась во что-то твердое.
– Остров! – обрадовалась Элерин, ощупывая руками небольшой сырой клочок земли.
Она выползла на него, свернулась калачиком и провалилась в сон, крепко прижав палку к груди.
– Что за…, – Андерс откашлялся, – ерунду вы придумали? Нашли чем мальчишек пугать? И чем мотивировать?
Он сердито сдвинул мешающие документы на край своего стола и пошел за бутылкой.
С праздника Повелители попросту сбежали вместе с бывшими профессорами, перебравшись в кабинет Андерса, и сейчас обдумывали то, что предложил Маярту Скребицкий, случайно вспомнивший один давнишний разговор с Сантилли. Они тогда отдыхали на даче Марка, комфортно расположившись во дворе: кедры, ели, тихая музыка, шашлычки под коньячок, и задушевные разговоры.
Ашурт тогда с пренебрежением отозвался о человеческой армии, предложив себя в качестве рядового, чтоб никому скучно не было, и Алексею стало обидно. Полковник попытался доказать обратное, но споткнулся о снисходительный взгляд демона, вальяжно развалившегося в плетеном кресле, и понял, что его элементарно заводят себе на потеху. Если бы не это, человек бы давно все забыл, и сейчас бы они уже сломали головы, придумывая что-нибудь этакое.
– Причина проста: одного за выходку с волосами, – пояснил Духов, машинально провожая Андерса глазами, – второго – за причинение физического ущерба принцу крови, да еще и при свидетелях.
– Что? – Найири наморщил лоб. – Физического ущерба? Марк, у нас за это каждого второго казнить придется!
Таамир хмыкнул:
– Драки не наказуемы, потому как постоянны.
– Силушка молодецкая так и прет, – задумчиво пробормотал физик и оживился. – Тогда за оскорбление.
– Какое? – Андерс поставил на стол вино и четыре фужера, больше в руку не вошло. – Ни одного грубого слова не сказал. Лас законы знает не хуже нас с тобой, – он отправился во второе путешествие к бару.
– А на колени? – спросил Алексей. – На колени-то он его поставил!
– Случайно, – быстро возразил Таамир, коротко глянув на Найири, но тот предпочел его взгляда не замечать.
– И что? – в духе Ласайенты удивился Марк. – Все же видели. Чем не причина? Пойдет?
– Побежит, – буркнул йёвалли, разливая вино.
Свет от магических шаров воспользовался предоставленной ему возможностью и заискрился, красуясь, на хрустальных боках широких бокалов.
– Что ты налил? – возмутился Найири. – По дну размазал. Хозяин.
Андерс разозлился и принес сразу три бутылки, от души грохнув ими об стол, припечатал рядом руки и посмотрел исподлобья на ашурта, невозмутимо начавшего открывать вино.
– Думаю, месяца им хватит, чтобы наладить хоть какой-то контакт, – Алексей наблюдал, как плещется темно-рубиновая жидкость и вспоминал молодость: зеленый молоденький лейтенантик, легкий налет снисходительности начальства, неустроенный быт….
– Им ваша армия на один зуб, – хмыкнул Найири, – после наших-то гарнизонов.
– Не скажи, – усмехнулся Скребицкий, стряхивая воспоминания, – Там такой старшина, мало им не покажется. Одна дисциплина и строевая способны в гроб вогнать.
Ашурт тяжело вздохнул, но Алексей не дал ему возразить:
– Идут-то они рядовыми, а этому деятелю их титулы, происхождение и слава, как красная тряпка для быка. Значение выражения пояснять? И Маярт, огради нас от прессы, я тебя как мага умоляю.
Совет рассмеялся и принялся обсуждать детали.
Огромные окна, в которые заглядывает солнце, наполняя дворец йёвалли светом и воздухом. Тонкие колонны, поддерживающие высокие потолки. Ничего лишнего и вычурного. Бетти эта архитектура нравилась больше всего, заставляя Таамира забавно обижаться.
Ласайента, сбегавший по парадной лестнице, внезапно остановился и оглянулся. Это сейчас все легко и непринужденно, а когда-то эти ступени казались непреодолимыми, заставляя маленькую девочку останавливаться и переводить дыхание. Боги, как давно это было! Если бы не Санти…. Йёвалли тряхнул головой, к дьяволу все, все к дьяволу! Недоразумение…. Надо же, а он и не понял, что это обычное недоразумение: уйти, ничего не объясняя. Зато теперь все стало на свои места, и есть повод для ревности. И какой! Принц горько усмехнулся.
Жени с тетей с утра засели в библиотеке отца: ищут какой-то старинный свиток с заклинаниями, а это надолго. Надо будет в обед заскочить и вытащить оттуда свою принцессу, иначе пустит корни и придется ее выкорчевывать. Ласу стало смешно, когда он представил, как безуспешно выдергивает приросшую к полу девушку, сплошь покрытую зеленеющими веточками и цветочками. И что Анми взбрело в голову? Ладно, сейчас узнает, что там придумали Повелители, и сразу обратно начинать спасательные работы.
Когда он вошел в приемную Совета, там уже собрались все. И что у нас затевается? Для чего понадобилось собирать верхушку общества? Лас кивнул Шали и Рози и подошел к хмурому брату. Лонье жалобно посмотрела на деверя, спрятала глаза и начала поправлять локон в безупречной прическе.
– Шон, что случилось? – тихо спросил встревоженный Лас, но тот только мотнул головой и бросил быстрый взгляд на Сантилли, стоящего у противоположной стены.
Решили добить герцога? Они совсем с ума сошли? Поэтому и Жени отослали, понял Лас, чтобы ничего не испортила. Но тут из зала заседаний вышел Совет в полном составе.
– Принц Ласайента и принц Сантилли, – вперед вышел Рошейн.
Интересно, они долго выбирали черного вестника? И почему их вызывают вместе? Что-то не припоминаются никакие грехи.
– На колени, Ваши Высочества, – приказал дэи вэ, указав на место перед собой.
Собравшиеся зашевелились и зашумели.
– В чем дело? – нахмурил брови Джуни.
Лас пожал плечами и опустился на мозаичный пол, хоть поближе рассмотрим, что там мастера понаделали. Рядом равнодушно замер Сантилли. Непривычно было видеть его без волос: ашурт одновременно выглядел и младше и взрослее. Как он так умудряется делать?
Сзади встали отцы и Маярт. Лас непонимающе оглянулся – головы рубить собрались, что ли?
– За нанесение ущерба психическому здоровью земных гостей (Санти насмешливо фыркнул), за подрыв отношений между двумя мирами (Лас скорбно поднял глаза к потолку)…. Что вы тут паясничаете? – не выдержал Рошейн, – Жены послов до сих пор пьют успокоительное, – он сделал паузу и раздраженно продолжил, – оба принца приговариваются к ста двадцати дням ссылки с лишением способностей и родового оружия. В знак наказания им будут обрезаны волосы ниже плеч. Все.
– Мне побриться? – весело поинтересовался Сантилли, – Что вы мне резать собрались? И потом, я вроде не подпадаю больше под ваше опреде….
– Я тебя не отпускал, – Найири сердито рыкнул, толкнув его пальцами в затылок, – Сиди и не дергайся, ш-шалопай.
Сын с досадой поморщился:
– А я-то, дурак, старался, – и заработал еще один тычок.
Маярт собрал руками кудри герцога и удивился тому, насколько они мягкие и шелковистые. После рудников его волосы больше напоминали жесткую свалявшуюся солому. Маг осторожно потянул их на себя, ускоряя рост, пока они не достигли нужной длины, собрал их в короткий хвост и защелкнул зажим.
Лас с интересом наблюдал за процедурой, но тут его голова дернулась назад, резко исчезла привычная тяжесть волос, так когда-то раздражавшая, и он увидел, как, искрясь, тают в воздухе собственные локоны.
– Я допрыгался? – принц весело обернулся к отцу, убиравшему родовой кинжал в ножны.
– Отпрыгался, – хмыкнул тот, – Снимай таки, перевязь и остальное оружие.
– И куда их? – неожиданно спросил Чарскьен, хмуро наблюдая, как брат отдает Найири оружие.
– А тебе какое дело? – усмехнулся Сантилли, не глядя на него, – Боишься, что нам не хватит?
Чарскьену было муторно, тяжело и жгуче стыдно после вчерашнего. Особенно когда он вспоминал, с какой готовностью ползал перед драконом и как торопливо снимал рубаху, стараясь ему угодить. Если бы тот захотел продолжить…. Боги! Лучше не думать об этом. Ашурт непроизвольно передернул широкими плечами и сжал кулаки, угрюмо посмотрев на невозмутимого Таамира: «Ящерица!». Дракон ответил ему ледяным взглядом: «Жаждешь повторения?».
Принц так и не ложился спать. Какой, к дьяволу сон, когда в ушах, не переставая, звучал вкрадчивый шепот Ин Чу?«…дрался, как дьявол…», «…одиночество и крысы…», «…пощады не просил…», «…предпочел умереть…». Фразы накладывались друг на друга, смешивались образы, то выплывая из тьмы, то исчезая.
А брат…. Чертова ящерица права: он не имел права судить мальчишку, не разобравшись. Он вообще не имел права его судить. И то, что сейчас он принимает наказание – его вина. Сделать шаг, встать рядом с ним… и стать посмешищем, потому что реакцию отца даже просчитывать не надо.
Кто же ему тогда все рассказал про Тилли? В красочных подробностях. Чарскьен напрягал память, но так и не смог этого вспомнить, как ни старался. Все в тумане. Первые дни после возвращения вообще прошли, как во сне. А потом он уже не смог остановиться – черный гнев захлестнул с его головой. Стычка с драконом произвела эффект бочки с холодной водой, и он очнулся, чтобы сейчас бессильно сжимать кулаки и смотреть на брата, по его вине стоящего на коленях.
– В земной стройбат, – ответил Найири, принимая от младшего сына лук.
Старший не понял и озадачился:
– Это что?
Ласайента замер, нахмурив брови. Алексею даже показалось, что он слышит, как щелкают многочисленные реле в мозгу принца в поисках нужной информации, которая, если судить по взлетевшим бровям, уже найдена. Сантилли, задумчиво рассматривающий пол, шевельнул губами и поднял глаза на отца. Им понадобилось всего несколько секунд, чтобы вспомнить и проникнуться ситуацией.
– Куда?! Умнее ничего не могли придумать. Ножку тянуть четыре месяца, – герцог презрительно фыркнул и развел руки в стороны. – Я похож на балерину?
– Траншеи рыть? – возмутился принц и вспомнил выражение Алексея. – От забора до обеда. Высший идиотизм!
Такой дружной реакции Совет не ожидал, но остался доволен.
– А почему сразу не в нижний мир? – ядовито поинтересовался у отца Сантилли, снимая таки. – Трофеев бы насобирали.
Лас скривился и передернул плечами:
– Действительно, и время бы с пользой провели, а не как…, – он успел вовремя себя остановить и торопливо добавил, – Весь срок паинькой буду.
Марку сразу пришла на ум фраза «Век свободы не видать». Они с Алексеем переглянулись, еле сдерживая улыбки.
– Ваша идея? – недобро прищуря глаза, спросил Сантилли, сразу вычислив главных генераторов идеи.
Конечно, их, вон какие рожи, довольные и хитрые, так и лоснятся от удовольствия.
– Неужели мстить будешь? – весело поинтересовался Скребицкий, всплеснув руками.
Герцог ласково улыбнулся полковнику: сочтемся, дорогой, не век же мы там куковать будем.
– Вы где его откопали? – он вздернул бровь. – Их же, по-моему, упразднили давно.
– Специально для таких лоботрясов, как вы, реанимировали, – охотно пояснил Алексей, – единственный в своем роде.
– Трудотерапия еще никому не повредила, – присоединился к другу Марк. – Свежий воздух, трехразовое питание, физические нагрузки, строгая дисциплина и суровый быт воодушевляют на подвиги во имя Родины.
– Соловей, – буркнул герцог, принимая от отца собственную куртку и придирчиво рассматривая ее, – Значит все это счастье где-то у дьяволиной матери в какой-нибудь дыре с минимумом удобств.
Скребицкий хмыкнул и подтвердил его догадку:
– Подшаманили заброшенную базу и теперь радуются жизни.
Ласайента повертел рукой, рассматривая браслет, блокирующий способности и возмутился:
– А почему обычная железка? Я принц крови или нет? Можно было сделать узорчик или пару-тройку камешков накидать?
– В следующий раз учтем, – посулил ему Найири, – Топай, говорун.
– А если я сдохну в этом стройбате и не доживу до следующего раза? – ворчал принц, беря рюкзак и куртку у отца. – А конфеты положили?
– Лучше гранату, – усмехнулся герцог, взвешивая на руке свою сумку, – или две. Алексей, а столовка там нормальная?
«Курорт, – сделал вывод Сантилли, входя в салон почтового самолета, переделанного из пассажирского. – Даже есть куда пристроиться, а могли бы и заставить стоять».
Свободного места у иллюминатора хватило как раз на то, чтобы сесть, тесно прижавшись друг к другу. Не иначе, как специально старались, забивая все пространство посылками, ящиками и мешками. Принц по возможности вжался в стену, ашурт – отодвинулся. Класс! Ничего, через четыре месяца свидимся. Шутники-покойники. Ясно, как утро, что ничего он им не сделает, но мысли надо было чем-то занять, и герцог принялся обдумывать различные планы мести, один другого замысловатее, как раз на два часа полета хватит.
Лас сразу достал из рюкзака планшет. Как он ему обрадовался, когда раскопал среди вещей, словами не описать. Как ребенок. Сантилли вздохнул. Спасибо за то, что оставили, как и телефоны. Уже дышать можно. Переживем. «И вернемся», – грозно посулил он.
Со стороны принца раздался первый взрыв. Боги, он сотрет у него эту идиотскую игру! За три часа пути к местному небольшому аэропорту эта музыка сидела у ашурта не только в печенках. Единственное, что он смог добиться, так это то, что звук стал тише. Дурнее ничего скачать не мог? Герцог стиснул челюсти и покосился на экран, решив, что сегодня ночью и удалит ее к чертовой матери. И в это время раздался звонок.
– Привет, пешеход.
У Сантилли перехватило дыхание и чуть не остановилось сердце, и он не сразу смог ответить. Пришлось откашляться и отдышаться.
– Привет, – хрипло произнес он.
– Ты извини, что так, – Чарти замешкался. – Надо было разобраться. Понимаешь, как наваждение какое-то…. Я оправдываю себя, как…. Извини, я скотина и вообще….
– Я рад, что ты позвонил, – Санти откинул голову на мешки. – Ты даже не представляешь, как я рад, – он улыбнулся и облегченно закрыл глаза.
Рядом раздался очередной взрыв и звук, похожий на демонический смех в земных мультиках.
– Что это? – не понял Чарти.
– Идиотская игрушка, – герцог с удовольствием понаблюдал, как принц сжимает от досады губы, – надо поймать все шарики. Не поймаешь – они падают в унитаз.
– Это не унитаз, – пробурчал Лас себе под нос и промахнулся. – Дьявол.
На душе герцога было, как в весеннем саду: все распускалось, цвело, пело. Они болтали ни о чем, вспоминали детские выходки Сантилли, смеялись и перешучивались. Не было ссоры. Не было! Герцог все эти годы ждал. Ждал и надеялся. И дождался.
– Ты прости, что я тебя тогда потрепал, – повинился он. – Только не заводи песню, что так тебе и надо. Обижусь.
Лас запоздало начал догадываться, с кем так весело разговаривает ашурт. Он недоверчиво глянул в его сторону, чем не замедлила воспользоваться длинная вереница разноцветных шариков, под веселую мелодию скатившись в дыру между щелкнувших челюстей, музыка проквакала, и на экране заплясала надпись «У вас осталось пятнадцать жизней».
– Высочество снова упал, – весело констатировал Сантилли.
Судя по последовавшим объяснениям, на том конце его не поняли. Лас сердито пошевелил губами и мстительно запустил игру сначала. Но очень скоро снова начал промахиваться, поневоле прислушиваясь к разговору.
Очень оригинальное объяснение слова «фильм». Это к вопросу «что такое стройбат и с чем его едят?». Санти не стал пугать брата и посоветовал посмотреть что-нибудь про армию вообще. Принц фыркнул, ага, ага, оживший рассказ, да, конечно. О, додумался, наконец, вспомнить про спектакль, а то в такие дебри залез, что сам запутался.
И все-таки хорошо, что они помирились.
Демоны с сомнением оглядели помещение.
– Потянет, – Сантилли поморщился. – Не балуют их вентиляцией.
Казарма представляла собой двухэтажное старое кирпичное здание, наскоро приведенное в порядок. Никаких отдельных номеров с удобствами, но чисто, а вот деревянные двухъярусные койки заставили призадуматься, куда он будет втискивать свои два пятнадцать. Ноги в проход высовывать?
Ну, Алексей, ну, удружил! Вот это я тебе точно припомню, сердито подумал ашурт, окидывая большую комнату быстрым взглядом: два ряда спальных мест с тумбочками, между ними – широкий проход с тремя столами. Пластиковые окна без штор не иначе как новые, потому что все остальное, по виду, чудом сохранилось еще с доледникового периода, чтобы с честью принять чем-то проштрафившихся людей.
– Ваши койки в углу, – худосочный молоденький дежурный с уважением измерил новеньких взглядом и кивнул вглубь помещения. – Сами разберетесь кто где. Сейчас ужин кончится и строевая на плацу, – и пояснил. – Смотр скоро. Потом вечерняя проверка.
Да, всю жизнь мечтали ножку тянуть, с досадой подумал Лас. И ужин уже был, а они с утра не ели. Замечательно. Не могли заботливые папочки сунуть по сухарю на дорожку. И форма эта дурацкая как мешок висит.
Дежурный оказался говорливым и любопытным, и пока прибывшие шли к «месту ночевки» вертелся вокруг них, выясняя причину их понижения.
– Вроде бы вы крепкие ребята, – солдатик на глаз прикинул объем бицепсов ашурта и несколько приуныл. – Вам бы в десантуру.
Ага, хмыкнул про себя Лас, первый же прыжок и парашют порвется под тяжестью герцога. Объясняй потом, почему жив остался, а не размазался по травке неровным слоем.
Сантилли боковым зрением следил, как старшина важно шествует вдоль шеренги солдат, выстроившихся на плацу, и придирчиво осматривал каждого, как будто парад принимал, но до графа Лангера ему было, как отсюда и до Луны, то есть недосягаемо. И дело даже не в росте и уж, конечно, не во внешности: человек был маленьким, как раз по грудь принцу, но крепким мужчиной сорока с чем-то лет с густыми усами, близко посаженными свинячьими глазками и соответствующим выражением лица. Ашурту, правда, пришло в голову несколько другое слово, но это суть дела не меняло – старшина ему определенно не понравился.
– Почему воротничок не застегнут? – гаркнул тот, задрав голову и придерживая съехавшую на затылок фуражку.
А отойти ума не хватает? Обязательно надо слюной рубаху, sorry, гимнастерку окроплять?
– Не сходится, – огрызнулся йёвалли и насмешливо скосил глаза вниз.
Еще перед муравьями он на вытяжку не стоял. Пусть спасибо скажет, что вообще ответил.
Старшина начал багроветь. Сейчас понесется, тоскливо подумал герцог, мысленно вздохнул и стал рассматривать вечернее небо.
– Товарищ старшина, – с угрозой проговорил тот. – Ты понял? Товарищ старшина!
В гробу они видели таких товарищей. Ашурт прикинул расстояние до высоченного забора, долетит или нет? Далековато. Придется искать другой способ. Хотя, если раскрутить, как следует….
– А я – Ваше Высочество, – доверительно сообщил принц. – И на Вы, пожалуйста.
Сантилли начал бояться, что человека хватит удар, но обошлось. Тот похватал ртом воздух и прохрипел:
– Тридцать отжиманий, Ваше Высочество, – и ядовито добавил, – пожалуйста.
Ого, получил инструкции от начальства?
– А плац чистый? – Лас с сомнением оглядел свободное пространство на поиск мусора.
Старшина желчно отозвался:
– Можно языком облизать, если что.
И, конечно, у принца не задержалось вежливое:
– И вам будет удобно его лизать?
Мужчина, заложив руки за спину, быстрым шагом пробежался вдоль строя, гася смешки и зло оглядывая молодых парней, но так и не нашелся, что ответить. Вывод? Ждем гадостей и готовимся. Сто двадцать дней. Сантилли мысленно застонал. Лас не даст соскучиться.
– Шутник, да? Шутник? – вернувшийся человек попрыгал перед йёвалли, как бойцовый петушок. – Я отучу тебя шутить, – он погрозил пальцем перед носом Ласайенты. – На пол! Живо!
– Я и так на полу! – очень натурально удивился тот.
О да, теперь мы будем изображать простоту.
– Сорок отжиманий, – закричал старшина, наскакивая на демона и брызгая слюной. – Живо мне!
– Мешаете, – равнодушно ответил тот, – но могу и на Вас опереться.
Мужчина сделал шаг в сторону и широко повел рукой:
– Прошу, Ваше Высочество.
После первого же десятка стало ясно, что мальчик не просто так накачал себе мускулатуру. Сантилли стало интересно, когда у него кончится терпение. Обычно это происходило после первых двух десятков, но сегодня Лас превзошел самого себя, без выкрутасов доведя дело до конца и двинувшись дальше, не иначе, как задумавшись. Осталось выяснить, о чем.
– Пятьдесят, – герцог спокойно посмотрел на злого старшину.
Конечно, не получилось уесть высокомерного молокососа, и сейчас было слышно, как уже гремят в голове шарики-мысли, придумывая очередное пакостное задание.
«Чистить Высочеству туалеты, – мысленно вздохнул герцог. – Когда-то надо начинать».
Лас отряхнул руки и вопросительно поглядел на человека. Пока один – ноль.
– Проваливай с верхней койки, – тихо попросил Сантилли. – Как я тебя оттуда сдергивать буду?
– Не сдергивай, – Ласайента легко взобрался наверх. – Как-то же я обходился все это время без дружеской поддержки, – и отвернулся к стене.
Сантилли растерялся: с ним, что, совсем никого не было? Один? А приступы?
– Ласти.
Но йёвалли натянул одеяло на голову, не желая общаться. Нет, ерунда, успокоил себя ашурт, а Эджен? Они же всегда были вместе. На сестру он не злился, ну, если только чуть-чуть. Если бы Лас не захотел, ничего бы у них не было. К черту все эти мысли! К черту! Сантилли тряхнул головой и завозился, устраиваясь на постели. Зря он переживал, кроватки подошли, как родные. Их ждали, готовились, подбирая одежду и мебель по росту. И часть. Он хмыкнул: интересно, а душевного дядьку-старшину долго искали? Или специально вырастили?
Чарти будто случайно обмолвился, что все не просто так. Но это сразу было понятно – их пытаются помирить. Оригинальный, конечно способ, забавный, но у кого на что фантазии хватило. Он на их месте отправил бы их в нижний мир. Мигом бы решили все проблемы. Решили не рисковать? Потихоньку, полегоньку?
Что там говорил Таамир во время очередного визита? Начать с чистого листа? И все забыть?
– Конечно, – усмехнулся тогда Сантилли, – изящно выбросить и не возвращаться к этому никогда.
– Не надо ничего выбрасывать, – поморщившись, возразил дракон, – Закрой старую написанную книгу и отставь ее в сторону. Возьми новую и продолжи писать дальше. Черт с ней с любовью, но дружбу зачем рушить?
Так тяжело, ашурт постарался подавить вздох, чертовы воспоминания. Зачем он тогда потащился в их дом? Ничего бы не увидел и не начал бы пить. Но вино не спасло, только хуже стало. И самое смешное – сам толкнул их друг к другу. Что ему тогда стоило сдержаться и не ляпнуть про поцелуи? И ничего бы у них не было. Таамир прав – ревность. Но у него – опыт, а мы – начинающие. Зато как начинающие: с размахом! Герцог сердито завернулся в одеяло и уткнулся носом в стену.
Он зашел в дом со стороны леса, прошел через гостиную и услышал веселые голоса на террасе.
– Ты неправильно делаешь пиццу.
– Я знаю, как делать пиццу! Не лезь ко мне. Кыш, кыш, д-демон. Убирай свой сыр!
Послышался смех и восклицания по-испански: сестра ругала Ласа, не желавшего уступать. Что-то с грохотом упало и покатилось по полу, но явно не сыр.
– И вообще это итальянское национальное блюдо. Что ты о нем можешь знать, женщина?
– От женщины и слышу.
– Докажи!
Санти сделал еще пару шагов и смог, наконец, увидеть собеседников в дверном проеме, сам оставаясь в тени гостиной. Жени взвизгнула, когда Лас, схватив ее за талию, посадил на стол, припечатав руки с ее боков, чтоб не сбежала. Потом отступил назад, заложил ногу за ногу и, опираясь на стол руками и хитро улыбаясь, стал ждать ответа.
– Это же очевидно! – попробовала отвертеться девушка, неопределенно проведя по воздуху руками.
Сантилли беззвучно хмыкнул, не умеют женщины обрисовывать фигуру мужчины, фантазии не хватает, и только тут заметил, что сестра одета только в футболку друга.
Принц вдруг потянулся к ней, провел полуоткрытыми губами по ее лицу и нежно поцеловал, заставив герцога похолодеть и замереть от неожиданности.
– Это не доказательство, – улыбнулась Эджен, болтая обнаженными ногами.
– Соблазняешь? – тихо спросил Лас, целуя ее снова.
Герцог развернулся, чтобы уйти. Здесь он был лишним. Его любовь с его сестрой. Он сам толкнул их друг другу. Сам. Элерин принц целовал не так, горько подумал ашурт. Детский поцелуй. Почему он взбесился? Вот уж чего он не ожидал от себя, так это того, что будет так бешено ревновать.
– Ты все еще любишь его? – догнал уходящего демона вопрос Жени.
Сантилли невольно остановился и затаил дыхание.
– Больше жизни, милая, – помедлив, ответил Лас, и у герцога потемнело в глазах, но он ушел тогда, потому что ему нечего было сказать им. Совершенно.
И только сейчас до него дошло. «Больше жизни». Ласти любит, но простить не может, потому что предательство не прощают. Слишком глубокая рана, а герцог прошелся по ней острым ножом. Добил. А сейчас хочет понимания.
