Текст книги "Рыцари комариного писка"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

*9. При чем тут Кетцалькоатль? – спросил…

…Амаро Фурадо, сделав глоток из фляжки с ромом, которую ему передала Икеле.

– Просто, – ответил Додж Тайгер, – новая модель пистолет-пулемета так называется: «Quetzalcoatl-17». Та, которую я давал камраду Лео для натурного тестирования.

– Ясно, – полковник протянул ему фляжку, – значит «Кетцалькоатль» это для местного шаманского колорита, а «17», это калибр .17, иначе говоря, 4.37 миллиметра.

– Точно! – подтвердил южноафриканский коммивояжер, затем сделал глоток, передал фляжку Хокану Йерну, и поправил упомянутый пистолет-пулемет в поясной кобуре.

– Дизайн ни к черту, – прокомментировал команданте Йерро, сделал глоток, и добавил, развивая эту мысль, – игрушка угловатая, не эргономичная, и кобура неподходящая.

– Это же только прототип, – сказал южноафриканец, – доведенная модель будет очень эргономичная. Надо только найти свой стиль. Для этого и нужны натурные тесты.

– Даже прототип стреляет хорошо, – заметила Икеле, забирая фляжку у Йерро.

– Пока рано судить, – проворчал команданте, – один короткий огневой контакт, и один натурный тест на неподвижных мишенях не дают полного представления об оружии. Калибр, по-моему, слишком мал, а для пистолет-пулемета, так и вообще не в тему…

…Плашкоут (на носу которого происходил разговор), покинул причал и двинулся по течению Сан-Хуан – туда, где на левом (северном) берегу начинались болота Агбадо – подконтрольная территория партизанам муи-муи и лично команданте Йерро.

– Знаете Хокан, – произнес Додж Тайгер, – меня не удивила ваша острая критика. Меня заранее предупредил Ренфри Краун. Мы с ним дружим, между прочим.

– Ну, я сразу подумал, что вы дружите. И что Ренфри про меня сказал?

– Он сказал, что вы противник длинноствольных стрелковых систем в сельве, а значит, правильнее передавать вам для тестирования модели с габаритами до полуметра. Еще, Ренфри сказал, что вы обругаете любое оружие, если калибр меньше полсантиметра.

– Вы, – подала голос Икеле, – вцепились в этот калибр .17, как дьявол в душу банкира.

– Просто, – пояснил Додж, – впервые «AfriSpEn» создала свой дизайн боеприпаса...

…Плашкоут подпрыгнул на речной волне. В лучах прожектора сверкнул веер брызг, выброшенных из-под корпуса, и окатил компанию, как из брандспойта.

… – Kutomba! – буркнул южноафриканец.

– Что значит? – заинтересовалась Икеле.

– Это на языке южных банту, как fuck, по-английски, или как joder, по-вашему.

– Kutomba… – оценивающе произнесла метиска. – …Да. Тоже красиво звучит.

– Додж, – снова окликнул команданте Йерро, – а я верно понял, что ваше начальство это затеяло, чтоб получить мой восторженный отзыв о вашем оригинальном патроне?

– Отчасти да, – признал коммивояжер, – поэтому «Кетцалькоатль-17» делался в режиме военного положения по срокам. Вот, успели. Вы, кстати, оценили, как эта штука, даже прототип, легко работает в руках у совсем невоенного парня? Я про камрада Лео.

– Да, это внушает… – согласился Хокан.

Тут плашкоут снова подпрыгнул – но уже не так сильно…

… – Kutomba! – снова буркнул Додж Тайгер.

– Я подумал об эргономичном дизайне, – включился Амаро Фурадо, – у нас есть четкий художник-дизайнер. Он может сделать из этой игрушки настоящую конфетку, если мы договоримся о разумных взаимовыгодных условиях.

– Об условиях чего? – спросил южноафриканец.

– Об условиях организации производства, – пояснил полковник, – эй, Додж, не делайте удивленные глаза. Я догадался: ваша фирма хочет производить «Кетцалькоатль-17» на мутной территории, чтобы охватить теневой рынок. Потому такой акцент на простоту механики. Осталось найти мутную территорию, и довести дизайн до ума. Считайте, вы случайно сорвали джекпот: все готово, и надо только оговорить, кто будет иметь что.

– Так-так-так… Амаро, вы, что, большая шишка в Северном Никарагуа?

– Просто в Никарагуа, – пунктуально поправил полковник.

– Он крупная шишка, – авторитетно подтвердил команданте Йерро.

– Так-так-так… Мне надо позвонить начальству.  Когда это можно будет сделать?

– Как только мы свернем в протоку, и пройдем пару миль вглубь болот. Я скажу.

– Ясно, – подтвердил южноафриканец.

– А мне, – добавил полковник Фурадо, – надо будет кое-кому отправить SMS.

– Ответ тот же, – сказал Хокан.

…

Мефо Грач ранее не видел, чтобы человек так вскакивал от звонка коммуникатора. Это выглядело, как в кинофантастике. Саби (заснувшая на диване, свернувшись калачиком), внезапно распрямилась, как пружина, подпрыгнула, и схватила со стола новый гаджет (типичный китайский палмтоп, который был куплен в магазинчике напротив, заодно с одеждой и прочими мелочами). В общем, Саби выполнила такой акробатический трюк, который (как раньше полагал Мефо) возможен только в невесомости, на орбитальной станции. Затем она потыкала пальцем в палмтоп, прочла что-то с экрана, и вдруг резко повернулась к Мефо.

– Слушай! Освободи мне компьютер! Пожалуйста!

– Саби, тебе нужен компьютер, на котором я работаю, или сойдет ноутбук с полки, что находится в пяти шагах от тебя на 120 градусов против часовой стрелки?

– Спасибо! – она крутанулась на носке, прыгнула вперед, и схватила ноутбук с полки.

Три следующих часа Мефо Грач продолжал работу над заказом для архиепископа под аккомпанемент удивленно-позитивных экспрессивных возгласов Саби. Как правильно догадался Мефо, она получила SMS со ссылкой на какой-то сайт, и смотрела там видео. Прекрасно, когда работу художника-мужчины сопровождают такие возгласы красивой девушки – особенно если тема работы плотно связана с экзотической эротикой.

Кто-то может удивиться: «какая экзотическая эротика, если заказчик – архиепископ?!». Подобное удивление может возникнуть лишь у того, кто опирается на ложные данные относительно вкусов высшего католического духовенства. Прочтите хроники Святого Престола, например, в изложении Таксиля, и удивление исчезнет вместе с иллюзиями. Короче говоря: монсеньер Франсиско заказал Мефо композицию садовых скульптур по мотивам загробной расплаты за грех прелюбодеяния. В композиции – 10 фигур. Из них 6 фигур должны образовывать внешний круг композиции. Там (цитата заказчика) «что-нибудь из деревенской камасутры: пастушки с фавнами, например». Далее: 3 фигуры во внутреннем круге. Там (цитата) «жестче: зрелые женщины любятся с быком, конем, и кабаном». И 1 (последняя фигура) – в центре. Там (цитата) «нужна фантазия, чтоб пробрало грешников: путь будет красотка в деле с тремя чудищами сразу»…

Внешний круг Мефо сотворил легко. 3D камасутра была в каталоге готовых моделей (выбрать 6 красивых поз, переделать там мужиков в фавнов – и ОК). Внутренний круг получился тоже несложно: в интернете нашлись 3D-модели японских статуэток нэцки известной серии «дама и конь». Переделать коня в быка и в кабана – не проблема. Вот, остался центральный сюжет. Саму фигуру «красотки в деле с тремя чудищами» можно сгенерировать автоматически. Мефо выбрал платный порно-сайт с хорошим качеством съемки, послал туда со счета скромную сумму за доступ, и выбрал категорию MMMF.

В основном там было тошнотворно. Порно-актрисы с фигурами, страшными, как жопа носорога, к тому же одетые в дебильные туфли на шпильках, и всякую сбрую, которая дополнительно обезображивала имидж. Но, упорная сортировка дала результат: очень неплохая модель с пластичной гибкой фигурой. Лицо неприятное, но его можно будет заменить на симпатичное – для этого есть прога «Floating mask». Только сначала надо запустить другую прогу «Gen-T»: генератор 3D модели из серии 2D-кадров. Поехали! Щелкнув «мышкой», Мефо взял со стола бутылку тоника и стал не спеша попивать.

…

*10. Как странно ты смотришь порнофильм…

…Произнес озадаченный голос Саби из-за его левого плеча.

– Я не смотрю, – ответил художник-дизайнер, – я похищаю тело этой порно-актрисы.

– Похищаешь тело? – изумленно переспросила Саби.

– Да. Мне для работы надо. На самом-то деле, похищение уже идет автоматически, а я визуально контролирую процедуру. Хотя, прога и без присмотра сделает это.

– Ух! Прикольная у тебя работенка, Мефо!

– Угу. Сам прикалываюсь. А что ты смотрела так эмоционально, если это не секрет?

– Не секрет! Это висит на сайте ФРИН, фронта ре-интеграции. Лео и Леа на свободе!

– Я не въехал, – признался он, – неужели полицаи выпустили их из когтей?

– Как же, держи карман шире! – воскликнула Саби, – Нет! Их освободили товарищи.

– Э-э… Какие товарищи?

– Боевые товарищи, вот какие! Они взяли штурмом тюрьму Сан-Карлос, положив всю корпоративную охрану. Полицаи успели избить Лео, и поставить ему клеймо каленым железом на бедро, а Леа – изнасиловать и отхлестать кнутом, но это мелкие проблемы.

– Гм… Я бы не назвал такие проблемы мелкими.

Саби изящно уселась на диван и махнула ладошкой.

– Зависит от того, с чем сравнивать. На самом-то деле, жуть, конечно. Когда я смотрела полицейскую видеозапись, то чуть не блеванула. Но у полицаев проблемы крупнее.

– Какие? – спросил Мефо.

– Фатальные! – сказала она, – Лео расстрелял их всех из автомата перед TV-камерой.

– Что? Твой друг Лео расстрелял всех полицаев в тюрьме Сан-Карлос?

– Да. 14 полицаев, – уточнила Саби, – когда я это смотрела, то снова чуть не блеванула. Реально, жесть. И, я так поняла, что Лео Варгас это идейный лидер ФРИН. Меня даже гордость распирает, с кем я пела под гитару и занималась любовью на вечеринках.

– Как-то все это странно, – заметил Мефо.

– Очень странно, – согласилась она, – хотя, главное: Лео и Леа выкрутились. Я так рада, знаешь? Глупо, что я с ними связалась, но так вышло, что они самые близкие мне люди. Сейчас я думаю о них, и будто невидимая лапка гладит меня по шерстке.

– Ну, – Мефо улыбнулся, – я тебе завидую, что у тебя есть такие близкие люди.

– А у тебя? – спросила Саби.

– У меня, – ответил он, – только мама во Флориде. Но это совсем другое.

– Понятно… – она вздохнула, – …Извини. Проехали, ладно? Кстати, твоя прога, вроде, отработала. На мониторе «process complete».

– Да, точно, – он протянул руку и щелкнул мышкой. На мониторе появилась 3D-модель порно-актрисы в заранее выбранной многообещающей статической позе.

– Обалдеть! – уважительно сказала Саби, – А что тебе теперь надо с этим сделать?

– Если вкратце, – ответил Мефо, и изложил задачу с красоткой и тремя чудищами.

Саби задумалась, сосредоточенно подвигала бровями, затем почесала пальчиками свой смуглый животик между шортиками и топиком, и поинтересовалась:

– А какие чудища?

– Ну, я еще не придумывал. Напрашивается два: тигр и дракон. А третье – черт знает.

– Ты что? Тигр и дракон в таком MMMF, это отстой, кто бы ни был третьим номером.

– Предложи что получше, – проворчал Мефо.

– Почему я? Давай думать вместе! Сначала я тебе объясню по-женски. В этой группе у каждого мужика должен быть свой стиль. Первый такой заводной и веселый. Второй – ласковый и нежный. А третий – чуточку брутальный и капельку пугающий. Понятно?

– Э-э… Черт знает. Попробую интерпретировать. Первый номер, допустим, жаба.

– Жаба?! Блин… Прикольно. Только я не помню по биологии: хрен-то у жабы какой?

– Я, – пообещал Мефо, – нарисую такой хрен, какой надо.

– Да, точно, я забыла, это же 3D. Ладно. Я одобряю жабу. А второй номер?

– Улитка с нежными рожками, – сказал он.

– Хм… – Саби снова почесала животик, – …А у улитки где хрен вообще будет?

– Нигде. Я же сказал: с нежными рожками.

– Рожками? Ух, Мэфо, ты извращенец!

– Да, я извращенец. Это профессиональное. Вкусы заказчиков – прежде всего.

– Понятно… – она кивнула, – …А третий номер?

– Мне, – сказал Мефо, – думается про скорпиона.

– Скорпион!? – взвизгнула она, – Ты офигел!? Это же кошмар!

– Но, Саби, ты сказала: брутальный и пугающий. Как раз клешни и хвост с жалом.

– Эй! Я сказала чуточку и капельку! А скорпион, это… Блин… Брр…

Девушка артистично подрожала плечами, как от мороза. Мефо вздохнул и сказал:

– Значит, скорпиона вычеркиваем.

– Подожди, – возразила она, – в нем что-то есть. Скорпион, это круто на самом деле.

– Так, оставляем или вычеркиваем?

– Даже не знаю…– Саби снова почесала животик, – …От скорпиона тут реально будет таращить кого угодно. Твой клиент хочет, чтобы всех таращило?

– Скорее да, чем нет, – ответил Мефо, вспомнив, что концептуально (согласно заказу архиепископа) композиция должна изображать адские муки за прелюбодеяние.

– Вот что, – решила Саби, – если надо, чтоб таращило, то скорпион – верное решение.

– Итого, – резюмировал художник-дизайнер, – у нас жаба, улитка и скорпион.

– ОК, запутали, – девушка энергично кивнула.

Он ответно кивнул, взял в правую руку стилос, а левую ладонь положил на мышку. С интересом глядя на его приготовления, Саби поинтересовалась:

– Тебе еще чем-нибудь помочь?

– Э-э… – Мефо задумался, – …Ты можешь. Но, я боюсь, что это слишком интимно.

– Ну, давай, говори! Я не обещаю, что соглашусь, но обещаю, что не обижусь.

– Тогда я скажу. Чертовски хочется жрать, а прерывать креативный процесс не следует, потому что артистическая нить потеряется. Если бы мне яичницу из трех яиц…

– Это, по-твоему, интимно? – развеселилась она.

– Да. Мы ведь уже выяснили, что я профи-извращенец.

– Мне нравятся профи, – сказала девушка, и добавила, – я начинаю делать яичницу.

– На свою долю тоже сделай, – на всякий случай предложил он.

– Ты такой умный, Мефо! Без тебя бы я не догадалась!  – отреагировала она, открывая холодильник и вытаскивая на стол полдюжины яиц, кусок масла и кусок сыра, – Ах, я забыла спросить: ты любишь яичницу с сыром? Если нет, то делай сам.

– Ну, если ты так ставишь вопрос, то, конечно, я люблю с сыром.

– Wow! Здорово! Я угадала! – и с этими словами Саби принялась за стряпню.

…

Эх, жизнь компьютерного художника-дизайнера! Одна рука орудует вилкой, другая – мышкой! И как хорошо, когда заботливая женская рука возьмет салфетку и аккуратно сотрет с монитора брызги масла и яичного желтка… А несколько позже, брызги кофе (который необходим, чтобы продолжать работу в полуночный час).

…И вот, наступает момент Zero! Иллюминация интеллекта! Экстаз эстетики! Оргазм оптимизма! Триумф технократии! Фиеста фантастики! Пароксизм перверсии!

– Долбиться сапогом! – ахнула Саби, глядя на экран, где в романтическом ритме вальса вращалась виртуальная 3D-модель тройного коитуса грешной женской души с тремя адскими чудищами, похожими на жабу, улитку, и скорпиона.

– Тебя впечатлило? – спросил Мефо Грач.

– Да! Вообще, здорово получилось! Слушай, давай по рюмке! Я видела текилу у тебя в холодильнике.

– Давай, – согласился он, – только я отправлю файл на согласование заказчику.

– А я пока сервирую, – сказала она, вытащила из холодильника бутылку, сняла с полки маленькие стеклянные стаканчики, придирчиво осмотрела, и двинулась мыть их.

…К моменту, когда файл ушел к референту монсеньора Франсиско, на столе уже была правильно оформленная текила (края стаканчиков посыпаны солью, и рядом – ломтики ароматного зеленого лимона местной породы).

Дзинь! За взлеты креатива! Ура!

Саби зажевала текилу лимоном и сделала заявление:

– Знаешь, Мефо, из тебя не получается настоящий извращенец.

– Это почему? – почти обиженно спросил он.

– А потому, что у тебя даже такая извращенная штука получилась нормально в смысле эротичности. Вроде как, эти три чудища – ласковые, и девушке это дело нравится.

– Наверное, так оно само получилось, – сказал Мефо.

– Я и говорю, – она кивнула, – у тебя так получилось, потому что ты не извращенец. А извращенец отвратно изобразил бы даже обычный секс. Понимаешь, о чем я?

– Да, – он кивнул в ответ, – не всем артистам дано быть истинными извращенцами.

Саби глотнула еще текилы и, чуть понизив голос, сообщила:

– Знаешь, Мефо, я даже возбудилась. Переспи со мной. Только чисто по-дружески.

– Переспать по дружески, это как? – не понял Мефо.

– Это, – пояснила она, – секс, без всякой чепухи вроде «я люблю тебя, ля-ля-ля».

– ОК! – согласился художник-дизайнер, – Без ля-ля-ля, так без ля-ля-ля.

…

*11. Рога лося, это не только…

…Оригинальный биологический объект, но и геральдический символ, – объявил Хофф Зеехунд, главный медик партизан муи-муи. После этого, Хофф утрамбовал последнюю порцию табака-самосада в свою глиняную трубку, и прикурил от уголька из костра.

– А что они символизируют? – поинтересовался коммивояжер Додж Тайгер.

– Хм-хм-хм! – военврач попыхтел трубкой, – Рога лося символизируют семь звезд Большой Медведицы, образующих фигуру ковша, наблюдаемую простым глазом…

Хофф Зеехунд показал рукой на темное небо, чтобы слушатели посмотрели на ковш, и продолжил:

… – В мифах народов севера Америки и Евразии, есть лось, который держит солнце на огромных рогах. Каждую осень некий злой дух крадет солнце, тащит по Млечному пути вдаль от Земли, и наступает зима. Но, небесный лось, догоняет похитителя, возвращает солнце, и приходит весна. На гербе Монархической Лиги Канады, лось и пума держат геральдический щит. А тавро на бедре камрада Лео – с конного завода Тракенен, что в Восточной Пруссии. Символ – точка с рогами лося восходит к языческому богу Боруте, хозяину болот. Может, какой-то барон, бежавший сюда после поражения Германии во Второй Мировой войне, взял с собой на память эту печать, а здесь потерял.

– Красивая история… – похвалила Икеле, разливая чай по большим кружкам, – …Но, я думаю, что полицаи, поставившие тавро на бедре камрада Лео, ничего этого не знали.

– Да, – согласился полковник Фурадо, – на записи много раз было слово «рогоносец». Я полагаю, что полицаи использовали такое тавро, чтобы глумиться на эту тему.

Продвинутый индеец муи-муи, лейтенант по имени Отлак, очень немногословный, но любознательный, сказал веское слово:

– Теперь над этими полицаями глумятся мясные мухи.

– Уже вряд ли, – заметил Додж, – наверное, приехал патруль полицаев, и убрал трупы.

– Приехал, но не убрал, – лаконично отозвалась юная индианка муи-муи, подкладывая немного дров в костер.

– Это почему, Шошо? – удивился южноафриканский коммивояжер.

– Потому, что я оставила там стеклянный пирог, – сказала она.

– Стеклянный пирог? Это что?

– Местное изобретение, – пояснил Амаро Фурадо, – мина-растяжка из смеси гексогена с битым стеклом, обмазанным толченой икрой райской рыбы, сильным нейротоксином.

– Тогда понятно… – Додж покачал головой, – …Шошо, кто тебя научил такому?

– Команданте Йерро, – ответила она, – а про икру райской рыбы придумал Отлак.

– Да я, – подтвердил туземный лейтенант, и внимательно посмотрев на звездное небо, объявил, – Додж, Амаро, собирайтесь, наступает время койота, я повезу вас на север.

– Ясно, – ответил Амаро Фурадо, и бросил взгляд на циферблат наручных часов, – когда примерно мы будем на линии демаркации, и в каком конкретно месте?

– Перед рассветом, на слиянии Рио-Матагальпа и Рио-Бланка, – ответил Отлак.

– ОК, – полковник Фурадо кивнул, – я отправлю SMS, чтобы нас встретили.

– Не надо, – туземный лейтенант покачал головой, – ведь враг сейчас слушает эфир.

– Пусть слушает. Я отправлю код. Это надежно.

– Хорошо, Амаро. Если это надежно, то можешь отправить.

…

Еще через четверть часа, и Отлак вместе с никарагуанским полковником «Seguri» и южноафриканским коммивояжером «AfriSpEn» укатили на моторовере к северу. Незаметно, место у костра занял другой туземный младший офицер, Хааш. Немного посидев молча (из уважения к собравшимся) он показал рукой на полевой госпиталь (большой шатер, раскрашенный в пятнистым камуфляж) и спросил:

– Как там камрад Лео и его куэ Леа?

– Камрад Лео… – начал доктор Хофф Зеехунд, – …Крепко спит, и это правильно. Я не беспокоюсь за него. Его куэ Леа тоже спит, но не совсем хорошо. Я сказал Орейо, что следует все время наблюдать за ней. Орейо умная девушка, ты согласен, Хааш?

– Да, – туземный офицер кивнул, – Орейо умная девушка и хороший фельдшер.

– Может быть, – подала голос Шошо, – лучше было дать куэ Леа больше пейотля.

– Нет, – доктор Хофф покачал головой, – человеку не следует слишком отвлекаться от совершившихся событий своей жизни. Я дал ей пейотль не для прогулки по просторам Верхних Миров, а только для баланса эмоционального состояния.

– Я не понимаю, – тут Шошо на секунду прикрыла глаза ладонями, – доктор как ты так видишь, сколько нужно какого лекарства, чтобы было не много, но и не мало?

– Понимаешь, Шошо, есть профессиональная интуиция, которая подсказывает.

– Интуиция? – переспросила туземка, – Я часто слышу: «интуиция». Непонятный ответ.

– Икеле, – окликнул Хофф, – объясни в своем стиле, что такое интуиция..

Метиска Икеле подняла руку в знак того, что услышала, и повернулась к Шошо.

– Ответь: как ты видишь натяжение лука, чтобы убить стрелой дикую курицу?

– Как?.. – юная туземка, сняла с плеча лук, наложила стрелу на тетиву, потянула, затем медленно отпустила, и убрала стрелу, – …Я так вижу внутри себя. Это просто.

– Вот, Шошо, – сказала Икеле, – а доктор Хофф так видит, сколько надо пейотля. Любой человек, мастерски умеющий что-то, видит свое дело так. Это называется: интуиция.

– Да! – Шошо кивнула, – Теперь я поняла. Это просто.

…

Леа Варгас осознала себя. Увидела себя. Услышала, как бьется ее сердце. Внутренним взглядом посмотрела на себя с небосвода, который оказался почему-то серо-зеленым и пятнистым. Впрочем, это не беспокоило, а скорее развлекало. Согласитесь: небосвод в зеленую и серую крапинку, это забавно. На краю небосвода светило маленькое и очень смешное солнышко. Рядом с солнышком зачем-то была античная ольмекская статуэтка девушки – изящной, хотя плотно сложенной, одетой в набедренную повязку (смешной шнурок-пояс с тряпочкой). Сперва статуэтка сидела на скрещенных ногах, но, как это случается во сне, потом ожила, встала, и тихим чуть скрипучим голосом спросила:

– Леа, ты видишь меня?

– Конечно, я тебя вижу, – подтвердила Леа, и спросила, – ты ожившая статуэтка?

– Может быть, да, – ответила античная ольмекская девушка, – а может быть, нет. Но ты можешь называть меня Орейо в любом случае.

– Хорошо. Я буду называть тебя Орейо. Красивое имя. Скажи, Орейо, где я?

– Я расскажу подробно, – пообещала ольмекская девушка, – ты в койке. Койка в шатре. Шатер на болотах Агбадо. Болота Агбадо в центре Северного Никарагуа – Лаголарго.

– О! – воскликнула Леа, и приподнялась на койке, – Я вспомнила! Со мной произошла невероятная ерунда. Я попала в кино-триллер. Знаешь, Орейо, там были сумасшедшие актеры, которые натурально изнасиловали меня, подвесили на дыбу, и били кнутом. Я ощущала это так реально… Потом, конечно, прибежали хорошие парни, с пушками, и  освободили меня. В таком кино почти всегда happy end. Ой! Там еще был Лео! Где он?

– Лео за шторой, – сказала Орейо, и показала ладонью штору, которая перегораживала шатер примерно пополам, – с ним все хорошо, он спит.

Леа улыбнулась (ее несказанно обрадовало, что с Лео все хорошо). Немного посмотрев  взглядом с серо-зеленого неба на свою улыбку, она внезапно подумала, что хорошо бы посмотреться в настоящее зеркало. Для этого требовалось встать. Леа, как обычно дома, попробовала легко вскочить с койки, но сейчас у нее с трудом получилось даже просто передвинуться в сидячее положение, опустив ступни на пол. Кружилась голова, слегка звенело в ушах, и во рту чувствовалась пронзительная хинная горечь.

– Что-то не так! – произнесла она, – Скажи, Орейо, что со мной не так?

– Леа, ты сама это сказала, – напомнила статуэтка, – ты попала в кино-триллер. Но тебя спасли хорошие парни, и ты попала в интересное приключенческое кино про нас.

– Про вас, это про кого? – спросила Леа.

– Про нас, это про индейцев муи-муи, живущих в великом болоте Агбадо.

– А вы очень дикие индейцы?

– Ну, это смотря для кого. Для посторонних – очень, а для друзей мы умеренно-дикие, первобытно-непосредственные, искренне-доброжелательные, как-то вот так.

– Знаешь, Орейо, без обид, но ты разговариваешь вовсе не как первобытная девушка.

– Я знаю. Я училась в медицинском колледже Матагальпа, к северу отсюда, поэтому разговариваю почти как городская. Мы, муи-муи, умеем быстро учиться.

– Ты так ловко отвечаешь на все вопросы… – слегка удивилась Леа.

– Да, – лаконично подтвердила Орейо, и искренне-доброжелательно улыбнулась.

…