Текст книги "Рыцари комариного писка"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

– Спасибо, генерал, – тут Кавалконти слегка поклонился, – значит, мобилизационному ресурсу уличных банд уже нанесен удар, а эти подвиги продолжаются. Это принесет позитивные сдвиги в экономику. Не так ли?

– Ваша точка зрения не лишена логики, – уклончиво произнес Жойсо Мадейро.

– Всего, – продолжил Кавалконти, – на строительство Межокеанского канала в Южное Никарагуа направлено около 60 тысяч солдат и около 150 тысяч разнорабочих, раньше числившихся незанятыми. Такая разгрузка фавел от безработицы может мотивировать коллегию Минэкономики к утверждению новых налоговых льгот концерну FAMAB.

– Это обсуждаемый вопрос, – еще более уклончиво ответил замминистра экономики, и торопливо вернул разговор в первоначальное русло, обратившись к генералу, – сеньор Барбозо, как идет размещение рабочих в районе Блуфилдс – Дельта-Лахорда?

Генерал выразительно развел руками:

– Сеньор Мадейро, я не волшебник. Экстренно принять 45 тысяч рабочих можно только одним методом: по стандарту лагеря для беженцев. Мы развернули 6-местные тентовые домики, 8000 единиц, но среди рабочих, конечно, сразу началось недовольство.

– И что вы с этим делаете, сеньор Барбозо?

– Ну, это, – генерал опять развел руками, – по стандарту «пресечение беспорядков среди заключенных в местах лишения свободы». Я понимаю, что это не очень правильно, но другого подходящего стандарта нет. Вот если бы FAMAB помог нам деньгами, то мы с удовольствием сделали бы по-человечески. Сеньор Диниш, мы можем рассчитывать?..

…Вице-президент FAMAB снова вскинул ладони.

– Еще денег? О, боже! Я вынужден выбивать каждый доллар с таким скандалом!

– Сеньор Диниш, – спокойно произнес генерал, – поймите: у меня в районе Блуфилдс и Дельта-Лахорда толпа ваших рабочих, молодых ребят из фавел, и у меня там дивизия, набранная из таких же ребят. Если те и другие сговорятся, то сами понимаете.

– Хорошо, сеньор Барбозо, сколько надо для начала?

– Для начала – полтора миллиона долларов. Аэродром Блуфилдс уже восстановлен, и я завтра же отправлю туда два грузовых «Антеуса», это будет 120 тонн продовольствия, бытовых вещей, мини-телевизоров, и все такое прочее. Плюс, вашего менеджера.

– Плюс какого нашего менеджера? – не понял Диниш.

– Такого, чтоб толковый был и с рабочими разговаривать мог, – пояснил генерал.

– А… Может, кто-то из ваших офицеров?

– Нет, сеньор Диниш, мои офицеры обучены иначе. Так что, дайте лучше своего.

– Эх… – тут вице-президент FAMAB тяжело вздохнул, – …Ладно, есть у нас такой…

…

*71. …Вергио Огишо, мастер вахтового персонала (МВП)…

…Возраст – 36 лет, стаж работы в FAMAB – 14 лет. Раса – белый. Религия – католик. Образование: психология и журналистика. Здоровье – отличное, занимается спортом. Характер – спокойный, предсказуемый. Семья – жена и четверо детей. Персональные приоритеты (по анкете, в порядке убывания) – карьера, здоровье, деньги, дом, семья.

Понятно, что за 14 лет в таком концерне, занимаясь решением неизбежных проблем в вахтовых поселках, Вергио Огишо многое повидал. Но… «В такой передряге я еще не оказывался», – подумал он, сойдя с трапа самолета на аэродроме Блуфилдс.

– Вы что, впервые видите лагерь беженцев? – спросил хмурый встречающий майор.

– Такой – впервые, – честно признался МВП.

– А-а… – майор невесело кивнул, – …Тогда, чтоб вы понимали: при взятии города была применена бомба Т-200. Двести, это эквивалент в тоннах тротила. И получилось такое ровное поле щебня и угля. Деревья вокруг мертвые из-за спецсредства «хлорфен», оно применяется для ликвидации «зеленки», чтоб партизаны не подкрались.

Вергио Огишо еще раз окинул взглядом огромную обугленную пустошь, на которой в четком армейском порядке ровными рядами стояли сотни оранжевых домиков-тентов. Некоторое разнообразие в картину вносил ансамбль более крупных, но тоже каркасно-тентовых сооружений. Видимо, кухня, санитарный блок, и еще что-то в том же роде. А вокруг этой сомнительной красоты имелась ограда из спиралей колючей проволоки.

– Майор, а проволока тоже чтоб партизаны не подкрались?

– Так точно, – подтвердил тот.

– Это нехорошо… – произнес МВП, задумался, и продолжил, – …Но, мы все исправим. Необходимы три компонента: мощные аудио-динамики, десяток прожекторов, и еще – ровная открытая площадка, на которой поместятся все, кто обитает в поселке.

– Все, кто в поселке?! – изумленно переспросил майор.

– Да. А что такого? Стадион Маракана в Рио-де-Жанейро вмещает даже больше.

– Но, сеньор Огишо, здесь у нас не Рио-де-Жанейро.

– Майор, я вижу, что здесь не Рио-де-Жанейро. Поэтому, все придется делать самим, и поэтому я прошу вас срочно доложить начальству этого… Э…

– Сводной дивизии, – подсказал майор.

– Да, начальству сводной дивизии. Доложить то, что я сказал про площадку и прочее.

– Ладно, – тут майор равнодушно пожал плечами, – каждый сходит с ума по-своему.

…

Чтобы за несколько часов устроить в тентовом поселке массовую дискотеку, надо быть волшебником. Или почти волшебником – как МВП Вергио Огишо. Так что вечеринка получилась (как говорят в среде знатоков) «улетная». Лишь два обстоятельства слегка портили картину.

Первое: обилие комаров. Как пояснили офицеры дивизии, в этом районе вообще много комаров. А в нынешний вечер больше, чем в прошлые, даже репеллент не помогает.

Второе: сам Вергио, вертясь, как белка в колесе, чтобы все успеть, умудрился (в таком жарком климате!) добегаться и докричаться до чего-то респираторного вроде ангины.

И на следующее утро МВП кувырнулся в белый домик-тент с красным крестом (пункт медицинской помощи). Температура 40, сухой кашель, горло алое, полный аут. Медик, посмотрев на это, заключил: ничего страшного, но три дня постельный режим. Будете скакать, как вчера – доскачетесь до осложнений. Так что прогулки не дальше сортира.

Вергио Огишо согласился на этот режим, получил таблетку парацетамола и инъекцию антибиотика, улегся на неудобную койку, и к середине дня провалился в глубокий сон.

А вывалился из этого сна следующим ранним утром. Лучи солнца, висящего еще над горизонтом, пробиваясь сквозь мутноватые окна, жгли глаза, как огнем. А вокруг была массовая суета, или даже паника. Кто-то бегал, кого-то несли на носилках, кто-то вопил неразборчиво. Вергио Огишо с трудом поднялся с койки, постоял немного, чтобы унять головокружение, и потопал, ориентируясь по ярко-синей стрелке с надписью «туалет».  Секундой позже, кто-то задел его плечом, чуть не сбив с ног. Вергио выругался, потом восстановил равновесие, двинулся дальше, и… Споткнулся о чье-то тело… Пришлось вторично восстанавливать равновесие. После этого, он, все же, дошел до сортира. Там лежало несколько человеческих тел. Вергио, теряясь в догадках (и склоняясь к мысли о галлюцинациях), заставил себя спокойно сходить на горшок, спокойно помыться, даже почистить зубы, и лишь затем размышлять над ситуацией. Вот такой аккуратист.

…

Между тем, над ситуацией размышляли и другие персонажи – занявшие позиции в трех километрах от этого тентового городка. Солнце ползло все выше к зениту, и в бинокли можно было детально рассмотреть происходящее.

– Хофф угадал со своей интуицией, – констатировал команданте Йерро.

– Ты о чем? – спросил Додж Тайгер.

– Я о том, что мы наблюдаем у противника не коньюктивит, а что-то другое.

– Другое, – согласился оружейный спец-менеджер, – больше похоже на зарин.

– Да, Додж, пожалуй, похоже.

– Что такое зарин? – полюбопытствовал лейтенант Улам.

– Паралитический туман, действует вроде как яд райской рыбы, – пояснил Йерро.

– N’teresi! – произнес Улам, и продолжил наблюдать за постепенным процессом гибели бразильской дивизии и гражданско-строительного персонала.

– Хокан, – окликнул Тайгер, – а что там про интуицию доктора Зеехунда?

– Интуиция, – ответил Йерро, – подсказала ему, что для человека этот вирус смертелен. Теперь мой встречный вопрос: Додж, ты знал или нет?

– Я подозревал, что с «Персефоной» что-то этакое, – неохотно ответил Додж Тайгер.

– Вот значит как, Додж. Получается, что из тех, кто близко, только Лектер в курсе.

– Да, Хокан, получается, что так.

Все замолчали ненадолго, а затем команданте Йерро спросил:

– Сколько самолетов вылетели с аэродрома Блуфилдс за последние 25 часов?

– Сейчас скажу, – отозвался лейтенант Атлак, глянув в блокнот, – девять, вот сколько.

– Девять самолетов, – эхом продублировал Йерро, – а ты засек направления?

– Да, команданте. Три на юго-восток, и шесть на запад.

– Понятно… Значит, три в Бразилию, и шесть в Брито-Гранада. Если туда попали хоть сколько-то наших долбанных комаров, то завтра начнется циклопическая жопа.

– Фредди работает над нашим алиби, – заметил Тайгер.

– Наш Фредди, – произнес Йерро, – работает над алиби для случая коньюктивита, – А та циклопическая жопа, которая сейчас начинается, требует алиби гораздо серьезнее.

– Наверное, ты прав, – подумав, согласился Тайгер, – нам нужен живой стрелочник.

– Додж, ты реально думаешь, что получится на кого-то сгрузить эту жопу?

– Я реально думаю, что нам надо попробовать.

– Надо, – согласился команданте Йерро, и поднес к губам рацию, – это Биг-Бен. Всем на башнях новая вводная. Работать по коду четыреста. Повторяю: по коду четыреста!

– Ох-ох, – с сомнением прокомментировал лейтенант Улам, – а будут ли там живые?

– По научному отчету Лектера, – сказал Тайгер, – заболевают только 95 процентов.

– По научному отчету Лектера, – заметил Йерро, – вот эта херня вообще не должна была произойти. Когда мы зачистим Блуфилдс, я намерен метнуться в базовый лагерь, взять Лектера за жабры, и вытрясти из него достоверную информацию. Ты со мной, Додж?

– Да, Хокан. Я не подписывался под вот эту херню, так что мое право задать вопрос. Я советую, кстати, арестовать Лектера до нашего возвращения, чтоб он не слинял.

– Разумно, – буркнул Йерро, переключил канал рации, и распорядился, – это Биг-Бен, я вызываю Топ-Бридж… Отзовитесь… Отлично. Слушай мой приказ: взять Лектера под домашний арест. Двух бойцов в охрану. Контакты исключить, средства связи изъять.

…

*72. К Нюренбергскому трибуналу вы опоздали…

…Дорогой доктор, – начал команданте Йерро, толкнув Лектера в угол кабинета, – Но, в условиях военного времени мы можем провести это ускоренно.

– Не надо так толкаться в помещении с металлическими стенами, – сказал Лектер, чуть поморщившись от боли. Данная сцена развивались на борту яхты-лаборатории, так что кабинет (или каюта) действительно был с металлическими стенами. А рука команданте Йерро обладала силой почти как у пневматического молота, поэтому доктор Лектер от, казалось бы, легкого прикосновения, улетел в угол, как мячик, разве что без отскока.

– Не надо учить нас жить, доктор, – произнес Додж Тайгер, усаживаясь за стол.

– Клиент не получил серьезных травм, – проинформировала фельдшер Орейо, занимая позицию слева от Лектера, теперь лежащего в углу.

– Мистер Йерн, – укоризненно сказал Лектер, – а вам не совестно сходу бить человека, который заведомо слабее вас, а тем более делать это при очаровательной женщине?

– Я, – ответила Орейо, – здесь не в качестве женщины, а в качестве фельдшера. Если по ситуации, к вам будут применяться меры третьей степени, то я прослежу, чтобы вы не умерли до того, как сообщите всю известную вам целевую информацию.

Доктор Лектер устроился в углу чуть поудобнее, и улыбнулся.

– У вас превосходный литературный стиль мисс Орейо, а я раньше не замечал.

– Я, – сказала она, – занималась самообразованием по книгам-фэнтези Лео Варгаса.

– Похвально, мисс Орейо, – сказал Лектер, – но не будем испытывать терпение тех двух джентльменов, которые начали беседу с грубого намека на Нюренбергский трибунал.

– Это, – ответил команданте Йерро, – был мягкий намек, а не грубый. Чтоб вы поняли обстановку, сообщаю: Блуфилдс завален трупами после применения вашего штамма «Персефона», заявленного, как не летальный, а только вызывающий коньюктивит.

– Надо же, – тут Лектер заинтересованно поднял брови, – и вы будете мне говорить, что упомянутые трупы возникли лишь из-за действия штамма «Персефона», а ваши бойцы заняли Блуфилдс без единого выстрела? Или все-таки пришлось пострелять?

– Пострелять пришлось, – сказал Йерро, – но, это не отменяет факта, что «Персефона» оказалась смертельной для значительного числа людей.

Тут доктор Лектер артистично прижал ладони к щекам, будто в изумлении.

– О! Интересный эффект. А какая приблизительно смертность в процентах?

– Приблизительно до хера. И мы хотим знать: что такое «Персефона» на самом деле?

– На самом деле, это икосаэдр размером 20 миллимикрон, собранный из протеиновых глобул, которые окружают свернутую одинарную цепочку РНК.

Додж Тайгер сделал несколько движений указательным пальцем правой руки.

– Пропустите этот файл, доктор Лектер. Мы читали. Расскажите о том, чего там нет.

– Неплохая идея, – согласился Лектер, – в файле, который вы читали, отсутствует серия гипотез о свойствах «Персефоны», основанных на сомнительных аналогиях. Но теперь, благодаря вашему сообщению о достигнутом эффекте, можно заключить, что гипотезы упомянутой серии находят экспериментальное подтверждение, хотя бы частично.

– Конкретнее об этих гипотезах, доктор Лектер, – потребовал команданте Йерро.

– Я к этому перехожу, мистер Йерн. Как известно, многие вирусы взаимодействуют по-разному с организмами разных видов теплокровных носителей. Два самых известных примера: оспа и ящур. Оспа крайне опасна для людей, и мало опасна для коровы. Этот феномен был отмечен доктором Эдвардом Дженнером в конце XVIII века, и породил в биомедицине новое направление – межвидовую вакцинацию. И напротив, ящур, обычно летальный для коров, обладает малой опасностью для человека. В середине XX века, у авангардных биологов возникла дерзкая идея: сконструировать вирусы, избирательно поражающие только определенные вид млекопитающих. Или даже, тут внимание, леди и джентльмены! Или даже только определенную расу внутри вида.

– Проект «Берег», – негромко сказал Додж Тайгер.

Доктор Лектер обаятельно улыбнулся и беззвучно похлопал в ладоши.

– Приятно встретить эрудированного соотечественника. Вы абсолютно правы, капитан Тайгер. Именно у нас, в ЮАР, в 1980 годы в лаборатории доктора Вутера Бассона был заложен фундамент научного дизайна высокоселективных вирусов. Для олигофренов – политиков, сначала Белого Меньшинства, а затем Черного Большинства, исследования Бассона казались прелюдией к Сверхоружию Расовой Чистоты. Вот почему при смене правящего клана с Белого на Черный, доктор Бассон не попал под трибунал, подобный упомянутому тут Нюренбергскому трибуналу по преступлениям против человечности. Мировые СМИ требовали суда над «доктором Смерть», и суд был: тихий, с вердиктом «невиновен». Селективные вирусы нужны политикам больше, чем новый Нюренберг.

– Додж, это правда? – спросил команданте Йерро, повернувшись к Тайгеру.

– Насчет суда правда, – ответил тот, – а про остальное точно не знаю, но знающие люди уверены, что совместный проект «Берег» никуда не исчез, а был закрыт понарошку.

– Совместный? – переспросил Йерро.

– Да. Проект строился совместно с янки, с британцами и, вроде бы, с саудовцами. Но, я почему-то думаю, что Даан Гоосен с самого начала морочил голову всем инвесторам, и умудрился использовать даже первый суд против Бассона в 1995-м для рекламы, чтобы реанимировать проект «Берег». Редкая наглость – но сработало, похоже.

Команданте Йерро задумчиво помассировал свои запястья, и попросил:

– А теперь объясни для простого парня из шведской провинции.

– Никаких проблем, Хокан. Было так. Когда к власти пришло Черное Большинство, как полагается у политиков, начался процесс о преступлениях Белого Меньшинства. Среди прочих художеств, обсуждался проект «Берег», о котором никто толком не знал. Вдруг менеджер проекта Даан Гоосен, которого, кстати, никто за язык не тянул, заявляет, что разрабатывались штаммы, смертельные только для черных и безвредные для белых. На следующих заседаниях, это заявление полоскали в PR-унитазе перед TV-камерами. Но внезапно, когда в курсе оказались уже все, кому интересно, кто-то нажал клавишу «top-secret», слил воду в этом унитазе, и все материалы по сабжу канули в канализацию.

– Реклама – двигатель торговли, – прокомментировал Йерро, – и кто влился в коллектив инвесторов обновленного проекта «Берег»?

Додж Тайгер пожал плечами.

– Откуда мне знать? Нашей головной конторе в ЮАР платит за это благотворительный Рокфеллер-фонд «Содействие Благополучию» из США и Ассоциация «Новое Развитие Человечности» Ага-хана, пакистанского гуру измаилитов, живущего в Британии. Но, я сомневаюсь, что они – первичные инвесторы. Скорее, через них идет транзит денег.

– Понятно, – произнес Йерро, – лучший путь Содействовать Благополучию и Развивать Человечность, это финансировать разработку смертельных вирусов.

– Они пидорасы, – припечатала фельдшер Орейо.

– Я бы сказал: они типичные политические коммерсанты, – ответил ей доктор Лектер.

– Отставить посторонний флейм! – тут Йерро слегка хлопнул ладонью по столу, – Нас интересуют первичные инвесторы, их цели, и их возможности.

Доктор Лектер медленно покивал головой.

– Мне понятен ваш интерес к этому вопросу, но я тоже не знаю первичных инвесторов. Простой здравый смысл подсказывает, что мне никто не сообщил бы эту информацию. Конечно, я могу добавить к двум организациям, названным капитаном Тайгером, еще несколько международных благотворительных фондов, которые финансируют проект «Персефона», однако они не первичны. Что же касается целей, то они разноплановые. Например, ряд международных концернов заинтересован в окончательной остановке строительства Южно-Никарагуанского канала. Есть концерн, который хочет получить недостроенный канал в функциональном состоянии. Имеется в виду канал Брито плюс инфраструктура водного трафика от озера Кокиболка по реке Сан-Хуан до Грейтауна.

– Концерн «Seaway Solaris», – сказал команданте Йерро.

– Абсолютно верно, – тут Лектер кивнул.

– Вирус, – вмешался Додж Тайгер, – отвечайте, док: кому и зачем нужен сам вирус?

– Об этом, – напомнил Лектер, – мы с вами говорили при первой встрече в Камеруне.

– Да, док. Мы говорили об этом, и вы согласились с моим выводом, что у смертельного вирусного оружия не будет рынка сбыта. И в контракте на натурный тест сказано о не смертельном вирусе, временно выводящем из строя. Коммерческая перспектива такого вируса понятна. Но то, что было в Блуфилдс, похоже на смертельный нейротоксин.

Доктор Лектер грустно улыбнулся.

– Увы, леди и джентльмены. Биотехнология очень молода, и иногда тонкая настройка генетического дизайна дает сбои. Потому и необходим всесторонний тест.

– Сейчас, – сообщила Орейо, – док Лектер гребет вам мозги.

– Похоже на то, – согласился с ней Йерро, – вот что, док, я даю вам последний шанс без уверток рассказать, что за херня творится вокруг «Персефоны». Еще одна попытка нас одурачить, и вы познакомитесь с мерами третьей степени, как у нас это делается.

– Мистер Йерн, я практически честен с вами, – возразил Лектер, – и я не спорю, что мне пришлось в начале завуалировать детали проекта. Видите ли, «Персефона» это еще не готовый рыночный продукт. Это прототип.

– Прототип для чего? – спросил Додж Тайгер.

– Вчера я знал, – ответил Лектер, – но сегодняшние результаты неожиданны, и поэтому, вероятно, инвесторы будут принимать новое решение о целях проекта.

– Новое решение? – Тайгер подозрительно поглядел на доктора, – Эти инвесторы такие продвинутые, что могут принять профессиональное решение по военной вирусологии самостоятельно, без консультаций с вами?

– Я этого не говорил, капитан. Разумеется, инвесторы будут консультироваться со мной. Точнее сказать: их специалисты будут консультироваться со мной.

– Вот это уже можно обсудить, – сказал команданте Йерро, – давайте-ка сядем за стол, и попросим, чтоб кто-нибудь из ребят сварил нам кофе.

– Хорошая идея, – согласился Лектер, встал из угла и сел на диван рядом со столом.

– Я принесу кофе, – вызвалась фельдшер Орейо, – в радиорубке наверняка есть горячий кофейник, а ребята там еще себе сварят, не проблема.

…Через 5 минут началась спокойная беседа вчетвером, под отличный ароматный кофе. Внешний наблюдатель отметил бы, что если в начале беседа была деловая, жесткая, и существенно напряженная, то через полчаса тон за столом неуловимо изменился. Будто какое-то доброе волшебство вызвало симпатию между доктором Лектером и тремя его собеседниками. Они поговорили еще два часа, а затем трое военных откланялись, мило попрощались, и уехали по служебным армейским делам. А доктор Лектер, несмотря на изрядную дозу кофе, почувствовал сонливость и завалился в койку. Странно, правда?

…