Текст книги "Рыцари комариного писка"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

*42. Средний канадский студент любит…

…Халяву. Как и средний студент любой другой страны. И, если канадским студентам сообщают, что послезавтра лайнер «Platinum Cloud» класса Super-foil отправляется из Монреаля в 30-дневный круиз «Round North America» по маршруту река св. Лаврентия – Бермудский треугольник – Куба (Гавана) – Великий Никарагуанский канал – Мексика (Акапулько) – Калифорния (Малибу) – Ванкувер, то… Набрать триста пассажиров – не проблема вообще. Наплевать, что класс Super-foil, это (по правде говоря) не лайнер, а скоростной паром река-море с комфортом чуть выше, чем у междугороднего автобуса. Главное: драйв, бездна впечатлений, и абсолютная халява! АБСОЛЮТНАЯ!!!

Здесь, по смыслу должна быть минутная пауза, а затем вопль: Wow!!!...

…25-летняя афроникарагуанка Инес Ибанез, – завопила: «Wow!!!», так громко, что капитан-пилот Руфин подпрыгнул в пилотском кресле, его руки немного дернулись, от этого случилось смещение штурвала, и легкий гидроплан резко качнулся в небе.

– Ой, блин!!! – вскрикнула Инес, чуть не уронив планшетник, по которому вместе с 5-летним сынишкой смотрела репортаж о выходе «Platinum Cloud» в Атлантику.

– Wow! Круто! – обрадовался 5-летний Рикки Ибанез, – А можно еще так?

– Если босс разрешит, – сказал капитан Руфин.

– Если это неопасно, то валяй, кэп, – ответил генерал Бонито Зэферс, министр обороны Северного Никарагуа (довольно молодой дядька для своего ранга и должности).

...Примерно через секунду океан по правому крылу встал почти вертикальной стеной, а Инес Ибанез завопила:

– А-а!!! Руфин!!! Ты же не бананы везешь!!!

– Мама, это же круто! – укоризненно заметил 5-летний Рикки.

– Инес, – произнес генерал Бонито Зэферс, – ты знаешь, что такое Иерихонская труба?

– Нефтепровод какой-нибудь? – предположила девушка (среди многих ее достоинств не значилась историко-культурная эрудиция).

– Нет, – сказал генерал, – слушай. Три тысячи лет назад арабы и евреи уже воевали, но в тогдашних арсеналах не было ни систем залпового огня, ни даже примитивных гаубиц. Соответственно, возникала тактическая проблема: как штурмовать фортификационные сооружения противника, например, городские стены? Тогда какой-то еврей, Аарон или Гедеон, придумал невъебеннейшую трубу. Операторами были две толпы евреев: первая толпа держала трубу и наводила. Вторая толпа хором дула в эту трубу. При грамотном  применении, стены цели разрушались. Назвали эту трубу «иерихонской», поскольку ее первое удачное применение произошло при штурме Иерихона. Знаешь, к чему я это?

– Похвастаться, какой ты начитанный? – предположила Инес.

– Нет. Это к тому, что если бы у древних евреев была ты, то не понадобилась бы труба. Просто, ты бы поворачивалась ротиком к стене, кричала «Wow!!!», и дело сделано.

Инес похлопала длинными ресницами и почти шепотом поинтересовалась:

– Неужели я так громко?

– Нет, – генерал Зэферс качнул головой, – ты еще громче.

– Мама, ты, правда, бываешь очень громкая, – согласился с ним Рикки.

– А-а… Понятно! Такая я экспрессивная. У канадцев такой классный кораблик! Но как кораблик пройдет по Великому Лаголаргонскому каналу, которого не существует?

 – Знаешь, Инес, нет проблем изобразить, что маленький канал Брито в комплексе с озером Кокиболка и рекой Сан-Хуан, это Великий канал. Есть TV, машина иллюзий.

– Прикольно! – оценила Инес, – Я вдруг подумала: как TV обрабатывает инвесторов Великого Лаголаргонского канала? Ведь, по Заозерному мирному пакту этот проект вообще закрыт, ты, вроде, так говорил полчаса назад.

– Так и есть, – ответил генерал.

– Я поняла, что так и есть, но как TV убедит инвесторов, что их денежки не пропали?

– Хрен знает, – генерал пожал плечами, посмотрел в иллюминатор, и сообщил, – мы на подходе. Вот, впереди уже наш берег.

– Наш, это в какой стране? – спросил Рикки.

– Наш, это в Никарагуа.

– А-а… А я родился на Ямайке.

– Я знаю, – сказал генерал Бонито Зэферс, – вот, и Боб Марли родился на Ямайке.

– Боб Марли, это круто! – Рикки серьезно кивнул, – А кто родился в Никарагуа?

– Твоя мама здесь родилась, и твой дедушка тоже. Так что, это твоя страна, малыш.

– Внимание! – объявил капитан Руфус, – Проверьте ремни безопасности, мы заходим на лэндинг к гидроаэродрому Блуфилдс.

5-летний мальчик посмотрел вниз и удивленно воскликнул:

– Wow! А почему город такой черный?

– Война была, – ответил капитан Руфус, – поэтому город покрылся копотью. Но, сейчас начинается сезон дождей и штормов, так что скоро природа сама все это отмоет.

– Инес, – сказал генерал Зэферс, – ты не удивляйся, что я тебя представлю, как сеньориту Ибанез-Дуарте. Парни из морпеха обрадуются, что дочка маршала Дуарте вернулась.

– Ладно, – молодая афроникарагуанка подмигнула ему, – парни из морпеха, это классно!

– А кто такой маршал Дуарте? – спросил Рикки.

– Это твой дедушка, – пояснила она, – но так вышло, милый, что ты его не видел.

– Маршал Дуарте, – добавил Зэферс, – сражался против оккупантов, и погиб в бою.

– Ух! Круто! А мы победили оккупантов?

– Мы почти победили. В руках оккупантов пока что остался кусок нашей страны на юго-западе, между великим озером Кокиболка и Тихим океаном. Но мы с этим разберемся.

…

Примерно через час, на том самом юго-западе, что между Великим озером Кокиболка и Тихим океаном, если конкретнее, то в Брито-Гранада-сити, в огромном конференц-зале Управления Канала, снова собралась Экстренная комиссия. И все смотрели на широкий настенный TV-экран. Шла трансляция из Блуфилдс – главного порта созданной на днях Никарагуанской индейско-негритянской автономии Пантанеро.

Бойцы Народно-освободительной армии Пантанеро встречали (скромно, но достаточно торжественно) дочку и внука маршала Хесоло Дуарте – национального героя, который первым выступил за свободу негров-маронов от американо-гонконгского апартеида, и предательски был убит охранкой оккупантов – Службой Безопасности Канала (СБК).

Глядя на экран, Генри Чжонг (бывший финансовый ревизор, а затем директор СБК), в тоскливом ужасе сжался в кресле, будто надеялся, что Экстренная Комиссия о нем не вспомнит. Он тщетно надеялся, конечно.

– Выключите это, – брезгливо распорядился Чарльз Вулфенсон, представитель США, и распоряжение тут же было выполнено.

– Все это нехорошо, – заявил Абдулла Абд-Рахим, представитель ОАЭ, – мы потеряли территорию по линии строящейся восточной ветки Канала, мы потеряли все порты на Атлантическом побережье, и мы потеряли большую часть берега реки Сан-Хуан. Нам пришлось принять условия мятежников, чтобы организовать PR-круиз, который, если верить финансовым психологам, отсрочит панику среди инвесторов на сто дней. За это небольшое время надо найти выход. Но сначала надо крайне строго наказать того, кто виновен в этом провале. Кого по-вашему, мистер Гао?

– Это непростой вопрос, – произнес Гао Цайхоу, – я полагаю, что лучше на него ответит генеральный директор. Вам слово, мистер Дун.

Дун Вэнбао, вспотевший от напряжения, выдавил из себя фразу:

– Я… Думаю… Что… Случилось… Предательство…

– Опять предательство? – недоверчиво переспросил Чарльз Вулфенсон, а затем перевел тяжелый взгляд на Генри Чжонга, – Так, что нам скажет об этом директор СБК.

– Э-э… А-а… Да! – Чжонг закивал головой, – Да! Мистер Дун абсолютно прав!

– Так, – произнес Вулвенсон, – и кто у нас предатель на этот раз?

– А-а… Э-э… – тут взгляд Чжонга заметался по залу, и уперся в фигуру Луиса Рамиреса, замдиректора Строительства Канала, единственного местного в правлении «HK-Canal».

– Я не понял, – удивился Абдулла Абд-Рахим, – что вы хотите сказать, мистер Чжонг?

– Э-э… Я хочу сказать, что мистер Рамирес, он ведет себя… Э-э… Подозрительно…

…История не знает сослагательного наклонения. Можно строить гипотезы о том, как развивались бы события при ином поведении участников. Что, если Вулфенсон и Абд-Рахим, в ответ на очередной акт охоты на внутренних ведьм, заявили бы об уже явной профнепригодности Чжонга? Что, если Луис Рамирес не подготовил бы предложение привлечь на сторону «HK-Canal» экспертов ООН, расследующих трафик нелегального антигуманного стрелкового оружия через север Никарагуа? Что, если Луис Рамирес не принес бы с собой для иллюстрации образец этого оружия и боеприпасов к нему?

Но, история не знает… Никто в конференц-зале не успел понять смысл происходящего, когда в руках у Рамиреса возник пистолет-пулемет «Quetzalcoatl». Раздалась короткая очередь, и две пули с дистанции семь шагов попали в лицо Чжонгу. А вторая очередь, практически сразу же, попала в голову генерального директора, Дун Вэнбао.

Чарльз Вулфенсон открыл рот, вероятно, намереваясь нечто сказать, но третья очередь (более длинная) прошила грудь ему, и сидящему рядом Гао Цайхоу... Пожалуй, только Абдулла Абд-Рахим (персонаж, происходящий из региона, где дворцовые перевороты достаточно распространены) попробовал предпринять адекватные действия. Схватив тяжелое кресло, и прикрываясь им, он попятился к двери. Но, еще одна очередь мигом развеяла миф о слабой проникающей способности высокоскоростных пуль сверхмалого калибра. Представитель арабской олигархии получил ранение в живот, и умер, не успев досмотреть драму в шекспировском стиле до логического финала.

Финал получился такой: Луис Рамирес выбил панорамное окно тяжелым декоративным глобусом, встал на подоконник напротив входной двери зала, встретил первых четырех сотрудников охранки последней длинной очередью. После этого, он шагнул назад, с 80-метеровой высоты, не выпуская из рук уже разряженное оружие. Еще через 5 секунд он  разбился  на середине идеально-чистой центральной улицы Сити, вызвав естественный переполох среди полиции, успевшей прибыть из-за осколков стекла, упавших ранее…

…

*43. Дядька точно попал в Вальхаллу! – тоном…

…Знатока, объявил «ариец» Рагнар, – Ушел в бою, с оружием в руках, как викинг.

– Прекрасная реклама нашей совместно производимой модели оружия! – прагматично добавил Додж Тайгер, специальный коммивояжер компании «AfriSpEn» (ЮАР).

– Фу! – фыркнула доктор-ветеринар Рокси, – Мы тут о трансцендентальном, о суровых великих древних скандинавских богах и Вальхалле, а ты сразу про бабло.

– Так я тоже о трансцендентальном, – возразил Додж, – может, ты не в курсе. Но кроме воинов, павших в сражении, не выпустив оружия из рук, в Вальхаллу попадают еще и великие оружейники.

– Действительно попадают? – спросила Рокси, повернувшись к Хуго Редондо.

Памфлетист утвердительно кивнул, не отрывая глаз от TV-экрана, где шел репортаж о трагическом происшествии в главном офисе «HK-Canal», и сообщил:

– Кузнец-оружейник Велунд улетел в Вальхаллу и стал богом. А по рождению он – сын простого морехода и морской нимфы-наяды.

– Вот-вот, – продолжил южноафриканский спец-коммивояжер, – я и говорю. Например, маэстро Мефо Грач с высокой вероятностью попадет в Вальхаллу.

– Что-что? – переспросил 3D-художник-дизайнер, и крутанулся на кресле типа «юла», отвернувшись от пульта роботизированного станка, и окинув взглядом всю компанию.

– Додж думает, – сказала Рокси, – что ты улетишь в Вальхаллу, как гений-оружейник.

– Какой я, на фиг, гений? – возразил Мефо, – И, кстати, я не тороплюсь на тот свет. Мне почему-то не внушают доверия хвалебные отзывы о Вальхалле, Эдеме и Элизиуме.

– Ты циник! – заявил Додж, – Говоришь о загробных мирах, как об отелях на Ривьере!

– Я циник? Ты на себя посмотри, дистрибьютор смерти! Если бы боги были хоть каплю похожи на то, что о них говорят, то они бы заживо утащили тебя в девятый круг ада!

– Ну, Мэфо, во-первых, в ад тащат черти, а не боги. Разделение труда. Во-вторых…

…Во-вторых, осталось недосказанным, поскольку из чрева роботизированного станка в   приемный контейнер начали с негромким стуком падать детали.

– Додж, – попросил Мефо, – собери, пожалуйста, эту модель, и скажи свое мнение.

– Легко, – отозвался южноафриканец, встал из-за чайного столика, шагнул к приемному контейнеру, и начал выкладывать оттуда на монтажный стол только что созданные, не остывшие детали новой стрелковой машинки.

Именно в этот момент дверь в лабораторию плавучего цеха распахнулась и несколько растерянный голос сержанта произнес.

– Вот, сеньор полковник, опять эта ерунда: заключенные чай пьют, а гости работают. Я ничего не хочу сказать: майор-директор приказал не вмешиваться, но просто…

– …Просто, – перебил спокойный голос полковника Фурадо, – ты видишь наше близкое постиндустриальное будущее. Ты ощущаешь суть ситуации, сержант?

– Мм… Не ощущаю, сеньор полковник. Разрешите для понимания спросить.

– Спрашивай.

– Мм… Сеньор полковник, а что такое «постиндустриальное будущее»?

– Это, сержант, новое состояние общества, придуманное ученым Винджем. У станков-роботов будет такая производительность, что рабочих потребуется чертовски мало. И получится, что к работе допускаются только граждане с высокими профессионально-этическим качествами. А все остальные будут бездельничать, и получать пансион.

– Мм… Ну, сеньор полковник, я-то не буду бездельничать. У меня участок два гектара, полученный за выслугу. Пока жена возится с детьми и кухней, я бы занялся огородом.

– Верно мыслишь, сержант, – одобрил Амаро Фурадо, – а сейчас у меня тут секретный разговор, поэтому тебе – два часа отдыха. Доложи взводному. Шагом – марш.

– Слушаюсь, сеньор полковник! – обрадовался сержант, и потопал отдыхать.

А Фурадо подошел к чайному столику, шлепнулся на свободный стул и спросил:

– Ну, как дела, каторжная интеллигенция? Я смотрю, вы здесь радуетесь уменьшению биомассы вражеского истеблишмента.

– Вроде того, сеньор полковник, – ответил Рагнар.

– Так-так… А кто-то из вас уже разобрался, как теперь устроена вражеская власть?

– Вам виднее, сеньор полковник, – предположил Хуго Редондо.

– Нет, вам виднее, сеньор Редондо. Это вас президент наградил Рыцарским Крестом за выдающуюся победу в информационной войне против оккупантов юга.

– Ого! – удивился памфлетист, – Надеюсь, без амнистии?

– Точно! – Фурадо кивнул, – Президент в курсе ваших семейных обстоятельств. Так что сидите спокойно. А если захотите съездить за границу, то позвоните мне, я все устрою. Паспорт, визы, бумажки всякие. У меня на этот счет ясное распоряжение президента.

– Орден обмыть бы надо, – заметил «ариец» Рагнар.

– Само собой, – согласился полковник, извлек из левого кармана куртки бутылку рома, затем, из правого кармана – стопку маленьких пластиковых стаканчиков, и окликнул персонажей, возившихся с деталями оружия, – Мефо! Додж! Что вы там делаете?

Мефо отвлекся, щелкнул пальцами, и объявил:

– Мы творим экспериментальный сверхзвуковой пневматический карабин по контракту, заключенному с британской фолклендской компанией «Golden Fleece».

– Стоп! – строго сказал Фурадо, – По-моему, ты меня разыгрываешь. Если я хоть как-то помню школьную физику, то сжатым воздухом нельзя разогнать пулю быстрее звука.

– Можно! – возразил 3D-дизайнер, – Для этого придумана хитрость, называемая «сопло Лаваля», оно же – сверхзвуковое сопло. У нас штука такого типа в зоне среза ствола… Внимание! Додж, ты вроде собрал уже машинку. Стрельни во что-нибудь. Ну, хоть в то бревно, в которое Рагнар метает свои любимые ножи под хорошее настроение.

– Легко, – ответил южноафриканец, и стрельнул. Послышался хлесткий щелчок, как при выстреле из нормального «порохового» малокалиберного ружья.

– Вот, – сказал Мефо, – Все слышали звук сверхзвукового скачка. Превышение скорости звука лишь метров на полста в секунду, но мы на большее и не подписывались.

– Ладно, убедили, – признал Фурадо, – А теперь идите к столу. Мы ведь обмываем орден вашего коллеги, между прочим! А стрелковый прогресс подождет часок.

Выпили за Рыцарский Крест, и полковник, поставив стаканчик на стол, спросил:

– Ну, сеньор Редондо, и как на ваш взгляд теперь устроена вражеская власть?

– Вопрос, конечно, интересный, – произнес памфлетист, – я говорю не о той временной структуре, которая сложилась сейчас. Там все просто. Спикер Антонио Кэлво говорит прочувствованные слова об опасности терроризма, отдает полицейскую власть в руки Эндрю Пондека, супервайзора ЧВК «Casus-Belli», и в Брито-Гранада все спокойно. А, предположительно через три-четыре дня прилетит кризисная команда.

– Не завтра? – удивился Амаро Фурадо.

– Нет, не завтра, – Хуго покачал головой, – ведь вопрос не только в том, чтобы заменить лопнувшие контрольные лампочки. В смысле, пятерых корпоративных чиновников.

– Контрольные лампочки? – весело переспросил Фурадо, – А вы гуманист, однако…

– Я гуманист, когда дело касается людей, а не говорящих манекенов. Так вот, заменить контрольные лампочки в «HK-Canal» можно бы за день, но проблема у них не только в лампочках. Проблема в схеме. Она плохо работает, и проект явно забуксовал. Вообще, Корпорации Канала даже на руку, что эти лампочки лопнули именно сейчас. Это дает возможность сослаться перед инвесторами на фактор терроризма. Очень уважительная причина, чтобы попросить мандат на удлинение сроков работ и увеличение сметы.

– Резонно, – согласился полковник, – но это еще не решение их проблемы.

Памфлетист сделал неопределенный жест ладонью.

– Да, конечно, это лишь предпосылки к решению. А само решение может быть только военным. Корпорации Канала нужен еще один стратегический инвестор: военный. По логике, это полугосударственная структура, которая очень дешево получит крупный, возможно – субконтрольный пакет акций «HK-Canal», однако за это она должна будет перебросить расходы по военной части решения проблемы на свое государство.

– Ха! – оживился Додж Тайгер, – Это как в середине 2010-х. топливные концерны США повесили расходы по войнам «Арабской весны» на госбюджет!

– Но, – заметил Рагнар, – ведь тогда никакой выгоды они не достигли. Вместо дешевых нефтяных концессий от марионеточных правительств на Ближнем Востоке получилась цепочка террористических исламских халифатов, от Багдада до Тимбукту, с которыми Западный Альянс воевал следующие 10 лет.

– Да, – ответил Хуго, – и некто хапнул на этом вдесятеро больше денег, чем можно было хапнуть на нефтяных концессиях. И это чистые легкие деньги от распила бюджета, без инженерии. Без инвестиций в возню с рабочими, с техникой, и с транспортом.

– Так, подождите! – Рокси покрутила пальцами около своих ушей, – Правильно ли я это поняла? Если в такой проект втягиваются полугосударственные конторы, то исходный проект это уже только повод, а деньги делаются на войне, которая из-за него стартует.

– Примерно так, – подтвердил памфлетист, – но, война, конечно, ведется за свободу, за демократию, и далее по реестру сакральных ценностей Объединенных Наций.

Мефо Грач побарабанил пальцами по столу, как по клавиатуре компьютера.

– Давайте я побуду настоящим занудным янки. Если такой бизнес просто в том, чтобы пилить деньги налогоплательщиков… Ведь других источников для войны нет, верно?

– Верно, – согласился Хуго.

– …Тогда, – продолжил Мефо, – зачем вся эта возня? Канал, проект, инвесторы, война? Почему бы не показать по CNN, будто все это есть, и не попилить деньги без лишнего тарарама? Получится экономичнее, быстрее, и гуманнее.

– Не годится, – ответил Амаро Фурадо, – слишком много фэйка придется делать. И так доверие к TV пошатнулось из-за лавины фэйков в процессе «странных войн» Второго десятилетия. Надо воевать по-настоящему. Вопрос только какое государство втянуть.

– Вариантов не так много, – сказал памфлетист, – это должно быть государство третьего мира, которое имеет большую армию, и относится к своим солдатам, как к расходному материалу. Еще у этого государства должен быть понятный стратегический интерес к Межокеанскому Каналу, пища, чтобы раздуть в СМИ патриотическую истерию.

– Большая армия, это сколько? – спросил полковник, и извлек из кармана планшетник.

– Гм… – Хуго задумался, – …Четверть миллиона солдат, не меньше, наверное.

– Тогда, – сказал Фурадо, – листинг короткий. Индия, Южная Корея, Иран, Бразилия и Турция. И я добавлю Францию за наличие Иностранного легиона и базы Гваделупа.

– Я бы поспорил о некоторых пунктах этого листинга, – сказал Хуго, – но центральная интрига не в том, какое именно государство погрязнет в этой Великой Межокеанской Канализации, а как оно будет разгребать наследство предыдущей пятилетки.

Полковник «Seguri» с крайним интересом посмотрел на памфлетиста.

– Вот это свежий подход к обстановке. А если детальнее, сеньор Редондо?

– Можно и детальнее, – ответил Хуго, – Обычно политологи зацикливаются на проекте самого Канала, и забывают, что Лаголарго, это еще и Брито-Гранада – полу-мегаполис ультрамодерна. По валовому внутреннему продукту Лаголарго примерно как половина Гонконга. По производству оборудования для «умных домов» или фастфуд-кафе, и по дизель-электрическим автомобилям бизнес-класса, Лаголарго среди мировых лидеров.

– Кстати, да, – поддержал Мефо, – я там работал. При такой степени эксплуатации, я не удивляюсь, что этот зомби-лэнд выбился в лидеры производства ненужных вещей.

– …Значит, – продолжил Хуго, – с позиции финансовой олигархии, этот зомби-лэнд не должен исчезнуть. И новый военно-стратегический инвестор будет спасать его.

– Хм! – Мефо фыркнул, – При таком режиме труда, у них скоро будет массовый падеж квалифицированной рабочей силы. Откуда они возьмут квалифицированных зомби? Я сомневаюсь, что после репортажей «Ecolife Info» кто-то еще туда завербуется.

Хуго Редондо невесело улыбнулся.

– «Ecolife Info» это, знаешь ли, не CNN. Большинство людей в Западном мире смотрят политику только на первых каналах. И ты слишком хорошо думаешь о людях, Мефо. У значительной доли жителей Западного мира, включая квалифицированных работников, существует полная готовность стать зомби. Это же так прекрасно, когда за тебя кто-то принимает решения во всем, даже в быту, а ты только работаешь и выполняешь некие несложные правила. К твоим услугам: комфорт, престиж и безопасность. Нет никаких злачных мест, никаких преступников, и даже никаких асоциальных элементов.

– Как в благоустроенном концлагере, ориентированном на Hi-tech, – добавил Фурадо.

– Ну, – ответил Мефо, – если говорить про здешний концлагерь, то, по меркам Брито-Гранада, здесь слишком много свободы, и мало системного потребления товаров.

– Мы куда-то отклонились от темы, – заметил Хуго, – позвольте, я вернусь.

– Да, я весь внимание, – сказал полковник.

– Суммируем, – продолжил памфлетист, – в Лаголарго есть два перспективных бизнеса. Первый – война на линии строящегося канала под лозунгами свободы и демократии, с распилом бюджета государства, которое туда влипнет. Второй – развитие зомби-лэнда Брито-Гранада: производство и экспорт разрекламированных ненужных вещей. Теперь рассмотрим противника, с которым столкнется армии влипшего государства. Молодая туземная автономия Пантанеро. Население там малочисленно. Это отсталые индейцы и негры в разрозненных деревнях. Если оценивать их стандартно, то кажется, что они не способны к серьезному сопротивлению. Штаб влипшей армии слишком поздно поймет, какой микро-этнос построил команданте Йерро.

– В каком смысле, он построил микро-этнос? – удивилась доктор-ветеринар Рокси.

– В смысле, – пояснил Хуго, – что этот туземный этнос охотников перешел на такой вид хозяйствования, какой ранее не встречался этнографам. Они тестируют новые модели оружия и легкого тактического снаряжения в реальной боевой обстановке. Это весьма востребованная, высокооплачиваемая работа, ведь на планете постоянно идут войны, и постоянно изобретается что-то в этой сфере. Влипшей оккупационной армии придется столкнуться с племенем профессиональных охотников на солдат. Такого…

…