Текст книги "Рыцари комариного писка"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

*50. Мы не готовы встретить эту хрень в небе…

…Сказал Зурто Барбозо, генерал бразильской армии, бросив на стол стопку цветных фотографий, разлетевшихся, как игральные карты при быстрой сдаче.

– Давайте, – предложил Жойсо Мадейро, замминистра экономики, – не будем сразу же драматизировать, а послушаем эксперта военного отдела компании EMB. Ваше слово, сеньор Переш. Настолько ли опасен этот истребитель потенциального противника?

– Это не такая уж инновационная машина, – ответил полковник Переш (глядя на фото истребителя-рейдера галактической расы сайлонов) – вероятно, эта модель – развитие российской линейки Су-47 «Беркут», начатой в 1997-м. Характерно-сильная обратная стреловидность крыла. Но, отличие в отказе от игловидной носовой части фюзеляжа. Вероятно, тут повлиял концепт успешных французских БПЛА класса «Нейрон». Я бы сказал: мы имеем дело с беспилотным истребителем легкого класса, «пятитонником», возможно очень скоростным – порядка двойной скорости звука. Таково мое мнение.

– А я не согласен с полковником Перешем, – заявил доктор Нобрего, эксперт БДРАД (Бразильского департамента развития аэрокосмической деятельности), – эта машина не выглядит просто модификацией Су-47, пусть даже с французским влиянием. Конечно, концепт Су-47 налицо, но здесь столь радикальная обратная стреловидность, что я бы поостерегся назвать это крыльями. Скорее это выступы боковых элементов несущего фюзеляжа, с формой стамески, как в советском X-90 «Коала» или американском  X-43

«Hyper». Это значит: машина может иметь не двойную, а четверную скорость звука.

– Но оба этих проекта были закрыты, – заметил Переш.

– А откуда мы можем это знать наверняка? – спросил замдиректора ABIN (бразильской объединенной разведки), – И откуда мы можем знать, что документация по проектам не продана, например, в Чили или Аргентину? Я бы не исключал также Кубу и ЮАР.

За столом наступила минута тишины. Потом, вице-президент концерна FAMAB весьма укоризненно посмотрел на разведчика.

– Сеньор Кавалконти, зачем вы нагнетаете?

– Я не нагнетаю, сеньор Диниш, – ответил замдиректора ABIN, – я просто хочу, чтобы прозвучали все конструктивные мнения. Сейчас прозвучали. Пока мы на берегу, если выражаться фигурально. Когда мы уже перейдем Рубикон, опять же, если выражаться фигурально, то будет поздно. Я понимаю денежные перспективы, однако я понимаю и сомнения генерала Барбозо. Армия должна видеть, с чем придется столкнуться.

– Вот-вот, – встрепенулся Зурто Барбозо, – мы должны видеть. А то сейчас введем 60-тысячный корпус в это болото, где сделался военный полигон для всех, кому не лень, примерно как в Сомали, в Курдистане, или в Ост-Конго…

…Не договорив фразу, армейский генерал махнул ладонью и замолчал. Диниш тяжело вздохнул и произнес:

– Сеньоры! Я понимаю, что, представляя за этим столом коммерческий центр FAMAB, должен прислушиваться к военным. Но, я прошу рассматривать вопрос не в вероятном аспекте, а в императивном. Контракты подписаны, и наша национальная экономика не может теперь устраниться от проблемы Лаголаргонского канала. А решение проблемы, очевидно, невозможно без применения крупных военно-полицейских сил.

– Я, – ответил разведчик, – согласен с вашим последним утверждением, сеньор Диниш, однако, если следовать логике, то видна его неполнота.

– Боюсь, сеньор Кавалконти, я не уловил вашу мысль.

– Это не так сложно, сеньор Диниш, – тут разведчик улыбнулся, – вы сказали «решение проблемы, очевидно, невозможно без применения крупных военно-полицейских сил». Разумеется, это так. Но отсюда вовсе не следует, что решение возможно с применения крупных военно-полицейских сил в том составе, и с тем бюджетом, который заявлен.

Снова возникла пауза. Жойсо Мадейро, замминистра экономики, задумчиво постучал авторучкой по столу и повернулся к генералу Барбозо:

– Какие вам потребуются дополнительные ресурсы, чтобы я мог доложить президенту о готовности армии к выполнению задачи в Южном Никарагуа?

– Вот, посмотрите тут, сеньор Мадейро, – и генерал передвинул к нему по столу папку примерно в палец толщиной. Замминистра экономики открыл ее, полистал, закрыл и, скривившись, покачал головой.

– Сеньор Барбозо, это нереально. Вы нарисовали такую программу, будто в Никарагуа начинается мировая война. Но речь идет о защите 100-километровой трассы канала от партизанских банд. У нас в Амазонасе вы успешно решали похожую задачу по охране строительства дороги Манаус – Уарирамба. Ясно, что у партизан в Южном Никарагуа имеется какое-то количество модернового оружия, и все же: это лишь партизаны.

– А откуда мы можем это знать наверняка? – снова спросил замдиректора ABIN.

– Сеньор Кавалконти, опять вы нагнетаете, – сказал вице-президент FAMAB.

– Сеньор Диниш, как насчет того, чтобы поговорить прямо, для экономии времени?

Вице-президент FAMAB нерешительно глянул на замминистра экономики.

– Что вы об этом думаете, сеньор Мадейро?

– Я думаю, – ответил тот, – что это хорошая идея. Мы можем дать время отдыха нашим экспертам, например, два часа, и обсудить некоторые темы… Э… Без галстуков.

– Так, – спросил доктор Нобрего, мы с полковником Перешем можем идти обедать?

– Совершенно верно, – подтвердил замминистра экономики.

– Отлично! – доктор встал и посмотрел на полковника, – идемте, поедим по-людски.

…

Дождавшись, пока за двумя младшими участниками этого совещания закроется дверь, замдиректора объединенной разведки сделал жест «развернутые ладони» и объявил:

– Теперь я излагаю прямо и кратко. Насколько я уяснил, суть предложенной стратегии защиты строительства Лаголаргонского канала состоит в следующем. Генерал Барбозо получает 60 тысяч полуобученных солдат, набранных из люмпена в фавелах, выставляет этот контингент, фигурально выражаясь, шеренгой вдоль трассы строящегося канала, и солдаты становятся живым щитом против партизан. Если даже этот военно-полицейский корпус потеряет 20 – 30 тысяч единиц, то потери можно восполнить ротацией. По убитым юным люмпенам поплачут только их пьяные мамы в фавелах. Общество в целом даже не моргнет. Для респектабельных граждан такие потери, как нетрудно предположить, будут восприняты со знаком плюс. Меньше будет шпаны и нарков на улицах. Я прав?

– Э-э… – Жойсо Мадейро смутился, – …Я не сторонник таких острых характеристик в политике, но… Допустим, что вы правы, сеньор Кавалконти. Я прошу вас перейти к следствиям из этого предположения, и к практическим выводам.

– Да, сеньор Мадейро. Но между моим предположением и следствиями есть ступенька, которую надо пройти. Эта ступенька называется: что не учтено?

– И что не учтено? – спросил замминистра экономики.

– Вот-вот, что не учтено? –  продублировал вопрос вице-президент концерна FAMAB.

Замдиректора разведки взял в руки тонкую авторучку, медленно положил перед собой несколько квадратных листков для коротких заметок и, на ходу записывая что-то, стал спокойно излагать.

– …Начнем с хорошего. Не важно, будет построен этот дурацкий канал или нет. Смысл строительства в самом строительстве. Пока оно идет, можно блефовать, изображать на публику, что, все отлично. Показывать по TV кораблики, идущие из Тихого океана по короткому каналу Брито, до озера Кокиболка, и далее, через озера и по реке Сан-Хуан, выходящие в Атлантический океан. Будто бы это работающая первая линия Великого Межокеанского канала. Деньги частных и государственных инвесторов будут идти. Я подчеркиваю: единственное условие – тупое продолжение строительства. Лет через 10 мыльный пузырь лопнет, но где мы, и где через 10 лет.

… – Это была хорошая новость. Первая и последняя. Дальше будут плохие новости.

… – Участники пула «HK-Canal» дешево уступили бразильскому бизнесу долю пирога только по одной причине: проект Лаголаргонского канала на сегодняшний день мертв. Власти Лаголарго утратили контроль над всей территорией от восточного берега озера Кокиболка до Тихого океана, включая трассу канала. Эта трасса идет по реке Лахорда, которая  течет через автономию Пантанеро, подавшую в ООН заявки на суверенитет, в соответствие с  Заозерным договором. Так называется договор, заключенный между Северным Никарагуа, Лаголарго и партизанами Заозерья. Вы, сеньор Диниш, купили, фактически, не долю канала, а долю войны. И это война не с какими-то бандитами, а с полупризнанной страной Пантанеро, маленькой, зато болотистой и очень зубастой.

… – Выиграть войну за трассу канала, по-видимому, можно, но план, который вы нам представили, для этого не годится. Прежде всего, автор вашего плана не учел эффект мгновенных потерь. Судя по инциденту в Эль-Гинея – битве за Мертвую сельву, такой контингент, как рекруты из фавел, может в первые дни этой войны потерять несколько тысяч человек. Это перебор, и вы получите у нас дома войну фавел, как в 2008 году.

… – Так что, для начала, я рекомендую отправлять туда только рекрутов по желанию. Никаких тут «служите, где приказано». Нужна пропаганда, и личные заявления от тех рекрутов, которые готовы по зову сердца сражаться за свободу и демократию.

На этом этапе у замминистра экономики зашкалило непонимание.

– Простите, сеньор Кавалконти, но при чем тут свобода и демократия?

– При том, сеньор Мадейро, что набрать волонтеров для войны за очередной миллиард долларов в кассу концерна FAMAB – не получится. Нужна благородная цель. Я назвал свободу и демократию, как типичную цель-прикрытие для войн данного типа.

– Я согласен с сеньором Кавалконти, – твердо сказал генерал Барбозо, – лучше посылать только волонтеров. Но насчет свободы и демократии как-то нескладно выходит.

– Это был просто пример, – уточнил замдиректора Объединенной разведки, – я на этом абсолютно не настаиваю. Давайте придумаем другую благородную цель.

– А что если борьба против американского империализма? – предложил вице-президент FAMAB, – Смотрите: в фавелах сильны левые, антиамериканские настроения. Если мы представим дело так, что китайцы хотят разрушить американскую монополию, которая опирается на единственность Панамского канала, а Вашингтон засылает наемников.

– Китайцы плохая опора! – возразил генерал Барбоза, – Эти хомяки косоглазые тут всех

достали, хуже, чем янки. Лезут и лезут из своей Азии. Нет, только не за китайцев. Я бы лучше объявил поход против кровавой хунты Варгаса. Хорошая ассоциация. У этих, в никарагуанском Заозерье идейный лидер: камрад Лео, его фамилия – Варгас, как у того фашистского диктатора, который был у нас в Бразилии в середине прошлого века.

– Сомневаюсь, – ответил разведчик, – ведь у того, нашего Варгаса, не такая однозначная репутация фашиста. Некоторые называют его бразильским Рузвельтом.

– Черт, сложно придумать благородную цель для нашей херни, – заметил генерал.

– Сеньоры, есть неожиданная идея! – объявил замминистра экономики, которому очень быстро удалось сформировать в уме модель ситуации, – Давайте позовем молодежь на борьбу против полпотовской заразы.

– Какой-какой заразы? – удивился генерал.

– Полпотовской заразы! – повторил замминистра, – В конце 1970-х в Камбодже правил кошмарный режим Пол Пота, известный как режим Красных Кхмеров.

Замдиректора Объединенной разведки сплел пальцы в замок, и несколько секунд очень напряженно прокручивал что-то в своем «внутреннем архиве», после чего кивнул:

– А знаете, сеньор Мадейро, эта ваша идея действительно может сработать.

– Но сеньор Кавалконти, – возразил замдиректора FAMAB, – кто у нас в Бразилии знает Красных Кхмеров и Пол Пота? Тем более, в источнике рекрутов, в фавелах, кто знает? Конечно, идея сеньора Мадейро интересна, однако это как-то очень неожиданно.

– Да, – разведчик кивнул, – ход получится неожиданный. Именно это дает нам шанс на пропагандистский успех. Разумеется, при условии адекватного финансирования работ сектора социально-психологического мониторинга и контроля СМИ.

– Еще финансирование? – с явной опаской переспросил замминистра экономики.

– Да, сеньор Мадейро. Деньги – это кровь войны, как говорил Наполеон Бонапарт.

– Очень верные слова! – поддержал генерал Барбозо, – И, я думаю, раз уж речь зашла о финансировании, то неплохо бы вернуться к вопросу противодействия потенциальной истребительной авиации вероятного противника. Сеньор Мадейро, откройте главу «S» в материале, который я вам передал. Там лишь необходимый минимум мероприятий.

Замминистра экономики полистал папку, нашел названную главу и выпучил глаза.

– Простите, генерал, но четверть миллиарда долларов в новую бразильско-итальянскую программу развития боевой авиации, это… Это…

– …Это, – договорил Барбозо, – абсолютно необходимо. Только на таких условиях наши славные летчики смогут бороться с вражескими беспилотными истребителями седьмого поколения. И только на таких условиях, министр обороны завизирует то политическое обоснование, которое подготовил концерн FAMAB для президента Бразилии.

– Но сеньор Барбозо, – вмешался вице-президент FAMAB, – мы уже выполнили… Э… Некоторые пожелания министра обороны, и… Э… Еще какие-то деньги, это…

– …Неизбежно, – припечатал генерал, – кроме того, вашему концерну, сеньор Диниш, придется непосредственно участвовать в снабжении военно-полицейского корпуса.

– Э-э… Непосредственно? Но почему?

– На этот вопрос имеется ответ в главе «J» того материала, который в руках у сеньора Мадейра. Речь идет о химическом компаунде «хлорфен», необходимом для успешной борьбы против партизан в условиях сильно-заболоченных джунглей или сельвы.

– Хлорфен?! – шепотом переспросил замминистра экономики, – Но это же запрещено конвенцией ООН после экологического расследования в Индокитае.

– Да, сеньор Мадейро, – подал голос замдиректора разведки, – и поэтому я согласен с генералом Барбозо, что закупку этого компаунда должен выполнить не департамент армейского снабжения, а частная фирма. Ну, что вы так смотрите, сеньор Диниш? Я рекомендую вам привыкнуть к мысли, что из такой войны никто никогда не выходит чистеньким. Так что заранее продумайте, как дальше отмываться от говна.

…

*51. Я обожаю противопехотные мины!..

…Сказал команданте Йерро, осторожно подбрасывая на ладони предмет, похожий на пестрое перепелиное яйцо, – а чье это произведение?

– Наше, – гордо ответил Бонито Зэферс, военный министр Северного Никарагуа.

– Ух ты… – удивился команданте (и лидер автономии Пантанеро), – …С каких пор вы производите такие инновационные игрушки, генерал?

– С тех пор, – ответил Зэферс, – как комбриг Монкадо снес филиал «HK-Canal» в порту Блуфилдс, и какая-то часть иностранных инженеров-контрактников, освобожденных из гонконгского финансово-трудового рабства, захотели поработать в новом живописном концлагере Ауастера на островах в пограничных лагунах дельты реки Матагальпа. Если говорить формально, то это вы их производите. По формальной картографии, Ауастера находится капельку южнее границы. Это очень удобно в политико-правовом плане.

– Еще как удобно… – признал команданте Йерро и улыбнулся, – …Вы клонировали на Атлантическом побережье тот успешный концлагерь Тезоатега, что на Тихоокеанском побережье. При этом вы сняли с себя всю политическую ответственность, свалив ее на воинственных и диких жителей Заозерья, короче: на меня и на моих ребят.

– Да, Хокан, вроде того. Но главное: Ауастера отличается тем, что весь персонал очень высокой квалификации. «HK-Canal» по конкурсу заманивала к себе лучших молодых инженеров, в основном с юга США. Некоторые из них, будучи освобождены, хотят не просто вернуться домой без денег, забыв все как страшный сон, а отплатить врагу. Мы отнеслись с пониманием, обеспечили быт, фестивали каждый вечер, такая атмосфера драйва. Хорошая зарплата, по-честному. Сейчас мы вбросили лозунг месяца: «Все для фронта, все для победы». Вот, Хокан, оцени первый результат.

С этими словами, генерал Зэферс мощно и точно метнул «перепелиное яйцо» в дерево, стоящее в полста метров от них, немного в низине, среди густой поросли папоротника. Раздался негромкий взрыв, возникло облачко-клякса серого дыма, и стало видно, что папоротник посечен, будто по нему небрежно прошлась газонокосилка.

– Внушает, – оценил команданте Йерро, – а если не секрет, Бонито, как оно устроено? Похоже, что это не просто шарик-отливка из чувствительной взрывчатки.

– Не просто, – подтвердил министр обороны, – тут настоящий High-tech. Шарик отлит из композита: взрывчатка-кетоперокс и волокна технического кварца. Эти волокна острее хорошей бритвы. Десять граммов взрывчатки дают достаточный импульс, чтобы такие волокна разрезали плотную одежду, и мягкие ткани до костей. А на первом полуметре вылета тонкие кости также разрезаются. Фокус в том, что такая противопехотная мина срабатывает не от силы нажима, как обычная, а от локального давления нажима.

Бонито Зэферс сделал паузу, чтобы узнать, как отреагирует собеседник. И Хокан Йерн отреагировал почти мгновенно.

– Это яйцо взорвется под жестким солдатским ботинком, но не под босой ногой. Так?

– Ты чертовски догадлив! – определил генерал Зэферс.

– Поэтому жив до сих пор, – иронично ответил бывший майор шведских коммандос.

– Юмор у тебя в порядке! – обрадовался никарагуанский военный министр, – А хочешь птичку к этому яйцу?

– БПЛА? – предположил команданте Йерро.

– Ты угадал, – подтвердил министр, и извлек из своей спортивной сумки нечто вроде пластиковой модели гигантской бабочки с футовым размахом крыльев, – это второй, последний пока подарок от концлагеря Ауастера. Бесшумный разведчик с машущим полетом. Управление со смарт-радиофона, который у вас в ходу. Радиус действия 15 километров. Время потренироваться есть. До рок-н-ролла почти полтора месяца.

– Мы потренируемся, – ответил команданте, – а что за слухи про большой БПЛА?

– А! – Зэферс широко улыбнулся, – Ты о беспилотном истребителе «Ксолокво»?

– Да, именно о нем. Интуитивно это фэйк, но, по слухам, бразильцы думают иначе.

– Тут, Хокан, все непросто, без ноутбука не объяснить. Так что идем в монастырь…

…Надо уточнить: этот разговор происходил недалеко от полусгоревшего иезуитского монастыря Нуэва-Нуньез, в часе езды к югу от края Мертвой сельвы. Приор Эмилиано, получив денежный дар (а по существу – платеж за постой партизанского контингента) собирался было отремонтировать и заново покрасить монастырь, но команданте Йерро отговорил его, объяснив, что если здание и пристройки будут хорошо выглядеть, то на следующем витке войны сюда врежут снарядами посерьезнее, чем бочки с топливом. Лучше оставить снаружи как есть, а ремонтировать только внутри. Так что, даже в нефе (главном зале), не восстанавливалась сгоревшая кровля. Вместо этого, под обугленные стропила был подведен огромный лист дакрона, чтобы потоки воды в сезон дождей не затопили здание, а сливались в огромный бетонированный пруд-накопитель во дворе.

Команданте Йерро и генерал Зэферс, возвращаясь с прогулки, остановились около этого пруда (под навесом – поскольку начался очередной ливень) и команданте, вроде, между прочим, заметил:

– Мы запасем примерно тысячу кубометров чистой воды. Этого хватит на период, когда природные водоисточники будут существенно загрязнены хлорфеном.

– Хокан, ты думаешь, что бразильцы будут тут бомбить хлорфеном? – спросил военный министр Северного Никарагуа.

– Конечно, Бонито. С 1960-х ни одна война против партизан в джунглях не обошлась без хлорфена. С чего бы этот раз стал исключением?

– Да, наверное, ты прав. А какой, по-твоему, будет метод? Распыление с самолетов?

– Ну, – ответил Йерро, – вряд ли бразильцы сразу этим займутся. Я думаю, они начнут с применения хлорфена из автоцистерн, чтобы уничтожать джунгли только вокруг своих стационарных позиций вдоль трассы канала. Так было на Индокитайских войнах. Если очистить от джунглей полосу, скажем, 100 метров шириной, то есть надежда, что отряд партизан не подкрадется ночью, не перережет ротозеев-солдат, а заодно, строительных рабочих. Против воинственных индейцев в Амазонской сельве это годится. Против нас, конечно, не защита, ведь у нас с ночным прицелом стрелковый горизонт 300 метров.

Сообщив это, команданте выразительно погладил ПП «Кетцалькоатль» на своем боку, и добавил, – ТТХ этой машинки среди лучших в таком массогабаритном классе.

– Да, мне тоже нравится, – согласился Зэферс, и продолжил, – значит, ты полагаешь, что   бразильцы начнут со 100-метровых полос обработки хлорфеном. А следующий шаг?

– Следующий шаг, как правило, попытка устроить с помощью хлорфена сеть просек в джунглях, организовать на них – наземное патрулирование, а над ними – наблюдение с беспилотных разведчиков. Теоретически, это должно усложнить перемещение отрядов партизан. Соответственно, начинается война на больших площадях, и дальше развитие событий зависит от готовности бразильского штаба к крупным потерям в живой силе и мобильной технике. Мы постараемся сделать так, чтобы их потери зашкалили.

– А если еще на шаг? – спросил генерал.

– Не знаю, – тут команданте пожал плечами, – возможно, будет антракт на переговоры. Возможно, наоборот, начнется эскалация с применением химического оружия уже не против джунглей, а против людей. Все зависит от соотношения сил к этому шагу. Вот почему я спросил про истребитель, к которому бразильцы отнеслись так серьезно.

– Понятно, – Зэферс кивнул, – давай-ка мы устроимся где-нибудь за столом, нальем по большой кружке кофе с ромом, включим ноутбук, и я покажу что-то интересное.

…

Первой картинкой из области «интересного» стали спутниковые фото тихоокеанской полосы Лаголарго, где были прекрасно видны группы 15-тонных истребителей F-16 на вспомогательных аэродромах Лаголарго в агломерации Брито-Гранада.

– Видишь, – прокомментировал Бонито Зэферс, – штаб бразильского экспедиционного корпуса всерьез отнесся к угрозе со стороны беспилотного монстра 7-го поколения.

– Да. Дюжина единиц сверхзвуковой авиации прикрытия по 35 миллионов долларов за единицу, переброшены бразильцами на тыловую базу вперед всего остального. Какой энергичный старт военно-полицейской операции! Можно представить дальнейшее, и заказывать панихиду по бразильским социальным программам. Деньги ушли воевать.

– Похоже на то, – сказал генерал Зэферс, – но, если вернуться к твоему вопросу, то надо заметить: F-16 относится всего лишь к 4-му поколению, а наш «Ксолокво» – к 7-му.

– Бонито, ты говоришь так, будто этот «Ксолокво» не фэйк.

– Да. Это правильно, поскольку «Ксолокво» – нефэйк. Произносится слитно. Нефэйк.

– Бонито, я не уловил мысль.

– Ясно, Хокан, ведь это инновационный концепт, сразу не уловишь. Я тебе объясню на примере из литературы. Ты читал «Дракулу» Стокера?

– Это про румынского вампира? Я не читал, но кино смотрел.

– Книжка лучше, – сказал никарагуанский министр обороны, – там есть умные мысли. Например, само обозначение для вампиров: «nosferatu», проще говоря, «не мертвое». Вдумайся, Хокан! Вампиры, они в биологическом смысле не живые, но в оперативно-тактическом смысле не мертвые, и могут выполнять задачи, как боевые единицы.

– Могли бы, если бы они существовали, – поправил команданте Йерро.

Бонито Зэферс улыбнулся и щелкнул пальцами.

– Вот, ты уже пришел к верной философской мысли! Если бы они существовали! Если взяться за философский вопрос: что существует, а что – нет, то можно придумать, как сделать что-то этакое, не совсем несуществующее. Нефэйк. Вот о чем я тебе толкую.

– Теперь, я начал догонять мысль, – произнес Йерро, – значит, вы слепили такой фэйк, который не совсем фэйк, потому что кто-то его, будто бы, видел натурно, а в штабе у противника кому-то выгодно, чтобы это был нефэйк.

– Ну вот же! – обрадовался генерал Зеферс, – Философия не такая сложная штука, если подойти практически. Ты сам сказал: F-16, переброшенные в Лаголарго, это конкретно большие деньги, которые кто-то пилит в бразильском штабе. Надо только помогать им поддерживать нефэйк. И ребята у нас в технической службе над этим работают.

Команданте Йерро прихлопнул комара, впившегося сбоку в шею, затем слегка почесал укушенную точку, и предположил:

– Судя по твоим намекам, ребята из технической службы могут сделать материальный, летающий истребитель «Ксолокво», или точнее его действующий макет, который, при наблюдении с земли за его полетом, будет выглядеть, как настоящий. Так?

– Приблизительно так, – подтвердил генерал, – но, разумеется, речь идет о случае, когда  наблюдение ведет непрофессионал в авиации. Только тогда может возникнуть угловой эффект ошибки наблюдения, как выражаются наши умники в концлагере Ауастера. Ты понимаешь: в отсутствии дополнительных ориентиров, модель истребителя, сделанная размером с пеликана, летящая на высоте 100 метров, со скоростью, скажем, гоночного автомобиля, выглядит для непрофессионала, будто реальный истребитель, летящий на высоте 500 со скоростью звука. При малом времени наблюдения, иллюзия прекрасная.

– Бонито, ты хочешь сказать, что умники в Ауастера сделают модель того фэйка…

– …Нефэйка, – поправил генерал.

– ОК. Пусть модель, того нефэйка… Размером с пеликана, и качественно летающую?

– Да. На самом деле, я уже видел эту игрушку. Она легкая, с первоклассным японским электромотором для гоночных авиамоделей, и уже летает. Ребята еще погоняют ее, и подправят мелкие недочеты, после чего можно пускать этот мини «Ксолокво» в дело.

– Хорошая тема, – оценил команданте, – а бразильский штаб откатит вам что-нибудь?

– Нет, – Зеферс вздохнул, – так не выходит. Но «Seaway-Solaris» подбросил нам денег.

– Ясно. А, кстати, за противопехотные мины-яйца кто подбросит денег?

– Швейцарский фонд по противоминной деятельности, – ответил Зеферс.

Команданте Йерро недоверчиво подвигал кожей на лбу.

– Бонито, я не уловил мысль.

– Это совсем просто, – сказал северо-никарагуанский генерал, – Швейцарский фонд по противоминной деятельности, сокращенно FSD, основан в 1997-м, для распила денег, поступающих в большой куст антивоенных фондов, которые нарожало ООН. А чтобы расширять этот бизнес, нужно как можно больше горячих точек, где люди гибнут или остаются калеками из-за противопехотных мин.

– Так, – Йерро поднял левую ладонь, – значит, это такой же бизнес, как Красный Крест.

– Точно! – Зеферс кивнул, – Красный Крест тоже был основан в Швейцарии, где очень удобно отмывать большие деньги. Но Красный Крест основан в позапрошлом веке, до всемирного разделения труда, делает деньги на любой войне. А FSD специализирован только для минной войны. И им важно расширять рынок. Ну, как «Coca-cola». Теперь представь: у них Америка охвачена минной войной только к югу от Перешейка. Чтобы совершить прыжок к богатой Северной Америке требуется плацдарм минной войны на Перешейке. Мы для FSD просто как добрые ангелы. Понимаешь?

– Понимаю. А они реально много готовы заплатить за это?

– Они уже аванс перевели, – ответил Зэферс, и назвал сумму.

– Годится, – четко сказал Йерро, – за эти деньги будет им плацдарм минной войны.

…