Текст книги "Рыцари комариного писка"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

*47. Скрытая реклама вашей пушки как…

…Красная тряпка для ищеек, – сказал Луко Очоа, – людей вроде меня это забавляет, но бизнесмены, привыкшие быть в правовом поле, могут испугаться.

– Испугаться чего? – спросил Крюйт.

– Испугаться показать себя противниками Системы, – пояснил потомок колумбийских кокаиновых баронов, – ваше СП «Килиманджаро» использует дырки в законах, чтобы тащить на легальный гражданский рынок новое боевое оружие под видом спортивно-охотничьего для стрельбы по крысам-хомякам. Система этого не любит.

– Мистер Очоа, что вы называете Системой? – полюбопытствовал Норлан Гримм, топ-менеджер концерна «Seaway-Solaris».

– Удивительные вы люди, янки, – отреагировал Очоа, – такие вопросы задаете, которые обычному человеку в голову не придут. Потому США – мировой инкубатор адвокатов.

– Я канадец, кстати, – уточнил Норлан свою национальность.

– Да, я знаю, мистер Гримм. Но ведь тоже Северная Америка. Без обид, ладно?

– Конечно, без обид, мистер Очоа. Так и что, по-вашему, такое Система?

Потомок колумбийских кокаиновых баронов задумчиво сделал глоток «мохито».

– Хм… Система… На анти-глобалистских сайтах есть куча разъяснений, но они очень запутанные, и противоречат друг другу. По-моему, важно, что после войны с Гитлером многие сверхбогатые люди задумали построить мировое правительство, как в Большой Теории Заговора, и всем рулить. Дурацкая идея, но попробовать можно. Они напрягли финансовые рычаги, задавили краснопузых, в смысле – Восточный блок, который тоже хотел всем рулить, только по-своему. Так получился Однополярный мир. Казалось бы: готово! Вот она, монополия денежной силы. Руки на колесо и рулите! Но бог не любит монополии, и кидает их машину по ямам-канавам. Вот такая Система, которая крутит глобальный руль, а куда едет – уже сама толком не понимает. Это мое мнение.

– А вы знаете, мистер Очоа… – тут Гримм улыбнулся, – …кажется, это самое четкое объяснение, которое я встречал. Что скажете вы, мистер Крюйт?

– Я, – ответил южноафриканский экс– подполковник, – скажу: дьявол сидит в деталях. Мировое правительство, в общем, получилось. Но примерно в такой форме, как Сенат Древнего Рима в эпоху между победой над Карфагеном и становлением Цезаря.

– Карфаген – это Восточный блок? – высказал предположение Додж Тайгер, которому надоело молча сидеть и слушать этот застольный политический флейм.

Отто Крюйт утвердительно кивнул.

– Верно, Додж. Современная мировая история после краха Восточного блока дает нам   удивительно четкие параллели с последним столетием Древнеримской Республики. Я должен сказать, что территория Древнего Рима с колониями была, по меркам скорости тогдашних средств транспорта и коммуникации, больше, чем весь мир сейчас.

– И что тогда происходило в этом древнеримском мире? – спросил Луко Очоа.

– Происходило, – ответил Крюйт, – становление негласно управляемой демократии, не слишком отличающейся от нынешней. Гибрид олигархии, демагогии и бюрократии. Я заостряю внимание на третьем компоненте. На бюрократии. Известные братья Гракхи первыми открыли тогда коммерческий потенциал тупой бюрократической машины.

– За что Гракхов вскоре и убили, – ввернул Норлан Гримм.

– Да, – Крюйт кивнул, – братья Гракхи, как и многие политические изобретатели, пали жертвами своих изобретений. В новое время – Троцкий, Гитлер, и Кеннеди, например.

– Троцкого, Гитлера, и Кеннеди я знаю, – сказал Очоа, – а Гракхов я не знаю.

– Гракхи, – сообщил Крюйт, – применили свой статус в древнеримском парламенте для законодательного рэкета в отношении монополистов.

– Как Джон Кеннеди? – спросил потомок колумбийских кокаиновых баронов.

– Да. С той разницей, что тогда главным ресурсом была не нефть, а пахотная земля. По итогам, часть ресурса ушла от старой плутократии к нуворишам, а законотворчество в качестве закамуфлированного средства перераспределения капитала привилось, стало смыслом парламентской деятельности, и сохраняет ведущее значение до сих пор.

Луко Очоа, соглашаясь, покивал головой.

– Да, доступ к машинке, печатающей законы – сила. В Белизе это один из моих лучших бизнесов. Но занимаясь этим бизнесом, лучше не надо дергать Систему за усы.

– Точно, – сказал Крюйт, и мы не дергаем Систему за усы. Мы применили те законы об оружии, которые приняты в интересах прайда крупных внутрисистемных хищников, и поддерживаются влиянием этого прайда. На взгляд Системы, наша фирма выглядит не сторонними хищниками, влезшими на территорию Системы, а падальщиками, которые расклевывают остатки добычи хищников. Падальщики неизбежны, Система это знает.

– Кажется, я начинаю понимать, – пробурчал Очоа, – но лучше, если вы объясните.

– Лучше объяснит мистер Тайгер, – предложил Крюйт, – давай, Додж, по-военному...

Додж Тайгер коротко взмахнул левой ладонью, в знак того, что понял.

– Значит, так. Схема операции была стандартна. Наша группа в Никарагуа планомерно подставила полиции специально сделанную куклу-пустышку в Усулутане, Сальвадор.

– Компания «Хантрекс», не так ли? – спросил Очоа.

– Так точно. Мы засветили эту фирму перед комиссаром ООН, а тот сбросил данные в Интерпол. Начались обыски. Конечно, такая полицейская операция в Усулутане задела местных магнатов-контрабандистов, была стрельба, жертвы, шум на всю Америку. И в результате – судебное разбирательство с участием репортеров СМИ. На суде компания  «Хантрекс» доказала…

… – Во-первых, что она не имеет отношения к перестрелкам с полицией в Усулутане.

… – Во-вторых, что она выпускала охотничьи короткоствольные карабины-автоматы «Кетцалькоатль», по лицензии СП «Килиманджаро», но не боевые патроны «Mamba.17».

… – В-третьих, что «Кетцалькоатль» это легальное оружие любительской спортивной охоты, под легальные патроны для варминтинга «Hornady.17», производства США.

… – В-четвертых, что боевые патроны «Mamba.17» производятся дочерним предприятием компании «AfriSpEn» в Намибии, легально, только для нужд спецназа полиции.

… – В-пятых, что СП «Килиманджаро», как головная компания – хозяин технологии, в документации специально указала, что применение в этом карабине-автомате патронов боевого класса – запрещено без военной аккредитации. Если какая-то мафия пиратским путем производит боевые патроны «Mamba.17», а какие-то террористы заряжают такими пиратскими патронами легальные карабины, то это не вина производителя карабинов.

… – Суд вынес вердикт в пользу «Хантрекс», «AfriSpEn», и СП «Килиманджаро». Так репутация этих фирм очищена, и репутация карабина «Кетцалькоатль» – тоже.

Произнеся последнюю фразу, Тайгер плеснул себе в стакан немного текилы. Луко Очоа негромко пробурчал себе под нос какую-то мелодию, и предположил:

– А сегодня вы перешли к PR в СМИ, применив эту штуку против террористов?

– Я не в курсе, сэр, – невозмутимо ответил Тайгер, – это, может, босс знает.

– Мистер Крюйт?... – спросил Очоа повернувшись к экс– подполковнику.

Тот картинно развел руками и прокомментировал:

– Конечно, мы не можем отрицать, что эффектная ликвидация террористов ИСВАП с применением машинки «Кетцалькоатль» сильно улучшила нам PR. Гораздо приятнее ассоциироваться с ликвидацией террористов и освобождением заложников, чем с той историей, когда несколько тысяч нацгвардейцев Лаголарго погибли от такого оружия. Возвращаясь к сегодняшнему инциденту, я должен сказать, что мы не имеем к нему прямого отношения. Хотя, строитель-стрелок на видео внешне похож на мистера Тайгера.

– В таком случае, – отозвался Норлан Гримм, – я хотел бы поблагодарить ЧЕЛОВЕКА, ПОХОЖЕГО НА мистера Тайгера за спасение сотрудников «Seaway-Solaris».

– Образцовая работа, amigo, – добавил Луко Очоа, – моим парням желательно бы у вас поучиться. Я надеюсь, мы сможем как-нибудь это устроить.

– Джентльмены, – вмешался Отто Крюйт, – раз мы попросили мистера Тайгера сделать краткий доклад о легализации современного оружия, то, возможно, есть смысл сейчас спросить его экспертное мнение относительно бразильской армии.

– Э… – задумчиво протянул топ-менеджер «Seaway-Solaris», – …А мистер Тайгер уже информирован о предположительном соглашении между?... Гм…

– Конечно, мистер Тайгер информирован, поскольку владеет долей 10 процентов в СП «Килиманджаро».

– О, в таком случае, разумеется, нам надо внимательно выслушать его, как военспеца.

…

Додж внутренне усмехнулся: вот, значит, почему был назначен такой бонус за отстрел исламистов и спасение командировочного офисного планктона «Seaway-Solaris». Босс большой спец по добыче одним выстрелом нескольких куропаток: заодно и обосновал включение своего военспеца в круг информированных лиц. И еще, наверное, какие-то задачи решил, только другие пока не знают об этом. Хотя (подумал Додж) мне-то что? Рассчитался босс по-честному, значит, и я в этих делах поведу себя с ним по-честному. Такие мысли спец-коммивояжер прокрутил в своей голове за пару секунд, а затем стал излагать сабж: состояние, возможности и особенности вооруженных сил Бразилии при использовании их в качестве оккупационной полиции на трассе строящегося Великого Лаголаргонского Межокеанского канала.  Итак:…

…Параграф первый: бразильская армия «заточена» именно для полицейских функций. Собственно в войнах эта армия не участвовала с 1945-го года. Зато, по несколько раз в десятилетие, бразильские солдаты играли роль полицейских сил при мятежах, или при ликвидации крупных банд, и блокировании крупных потоков контрабанды и кокаина.

…Параграф второй: власти Бразилии способны отправить на трассу канала до четырех мотопехотных дивизий численностью 15 тысяч в каждой. По социально-политическим причинам, для них допустимы потери живой силы до половины личного состава в год.

…Параграф третий: (в силу указанной специализации и реального опыта), бразильская армия технически и организационно не готова к модерновому конфликту центрально-европейского типа, с применением высокотехнологичных средств ведения войны.

…Параграф четвертый: власти Бразилии политически не готовы к ответной эскалации бандитизма на севере своей страны, в огромном малонаселенном бассейне Амазонки. Я полагаю, что об этом лучше знает мистер Очоа. Если вкратце, то у меня все.

Тайгер замолчал, и взял в руку полупустой стаканчик текилы. Норлан Гримм взглянул сначала на этот полупустой стаканчик, а затем на потомка кокаиновых баронов.

– Мистер Очоа, а вы знаете что-то особенное об этой части Бразилии?

– Знаю, – ответил тот, – есть старые знакомые там, в штате Амазонас. Вроде экологов.

– Вроде экологов? – недоверчиво переспросил Гримм.

– Да. Это штат, пограничный с Колумбией. И там работает совместное экологическое движение. Немного радикальное, но справедливое. Вот, вы меня понимаете, кажется.

– Кажется, понимаю, мистер Очоа, – подтвердил топ-менеджер «Seaway-Solaris».

…

*48. Зовите меня просто «доктор Лектер». Это…

…Забавно, не правда ли?

– Это необычно, – ответил Додж Тайгер, пожимая руку невысокому круглолицему и лопоухому дядьке лет 50, с удивительно-теплыми глазами бирюзового цвета… Тайгер думал, что вряд ли вскоре увидит что-то более сюрреалистическое, чем трогательное взаимопонимание между потомком кокаиновых баронов Колумбии и респектабельным канадским топ-менеджером. Но, на следующий день (т.е. сегодня) жизнь показала: нет предела сюрреализму. Отто Крюйт привез Тайгера в исследовательскую лабораторию, расположенную на окраине города Дуала. Судя по вывеске, лаборатория принадлежала Трансафриканскому фонду биологии животных. Но, как заранее (довольно загадочно) отметил Крюйт: «для биологии человек – тоже животное».

А затем произошло знакомство с персонажем, назвавшим себя «доктор Лектер».

– Прошу вас, док, – сказал Крюйт, – объясните капитану Тайгеру суть инновации.

– Инновация! – иронично-жизнерадостно отозвался Лектер, наливая всем кофе, но не в обычные чашки, а в кварцевые мензурки (такой стиль был в его кабинете), – Вы сказали «инновация», дорогой подполковник, но данный термин не отражает масштаба нашего знаменательного проекта. Это не инновация, а революция в оружейной сфере. Но, мне кажется правильнее начать с небольшого экзамена. Вы не против, подполковник?

– Если капитан не возражает, – ответил Крюйт.

– Я не готовился, но согласен попробовать, – сказал Тайгер (у которого возникло очень нехорошее предчувствие, когда босс назвал его по армейскому рангу).

– Превосходно! – объявил Лектер, – Внимание, вот вопрос! Капитан, что вам известно о биологическом оружии?

Додж Тайгер отбарабанил в точности, как в армейской методичке:

– Биологическое оружие – средство массового поражения людей, животных и растений, поражающим фактором которого являются свойства инфекционных микроорганизмов. Средствами доставки могут быть снаряды, распылители, авиабомбы. Диверсионными средствами доставки могут быть животные-переносчики: насекомые, птицы, грызуны.

– Вполне достаточные базовые знания, – прокомментировал странный доктор, – от этих знаний можно оттолкнуться для более детального понимания проекта. Теперь второй вопрос, на логику. Почему такое эффективное оружие не находит широкого сбыта?

– Это очевидно, – ответил Тайгер, – есть юридическая причина: Женевская конвенция о запрещенных типах оружия. Конечно, конвенция не остановила бы бизнес, если бы не специфика биологического оружия: у него нет четко очерченной зоны поражения. Как известно из истории, эпидемии могут распространяться на целые континенты. Чума в средние века уничтожала население городов почти полностью. Такое оружие не имеет коммерческой перспективы в локальных войнах, а мировая война – бизнес политиков, который устроен иначе, к тому же, мировые войны бывают всего трижды в столетие.

Доктор Лектер медленно провел пухлой ладонью по короткому ежику своих пепельно-серых волос, и лучезарно улыбнулся. Кажется, у него был талант хорошо улыбаться.

– Отличная логика, капитан. Вы замечательно рассуждаете о войне, как о бизнесе. Но в логическую цепь закралась неточность. Давайте попробуем найти эту неточность.

– Давайте, док, попробуем.

– Химическое оружие тоже запрещено Женевской конвенцией, так, капитан?

– Да, док. И что?

– Одна мелочь, капитан. Какие средства применяет полиция против толпы мобстеров?

– Слезоточивый газ, – сходу ответил Тайгер, а затем спросил, – а что, может быть такое биологическое оружие, от которого эффект примерно как от слезоточивого газа?

– У вас светлая голова, капитан. Вы быстро угадываете суть. Науке известен вирусный коньюктивит, симптомы которого очень похожи на эффект от слезоточивого газа. Эти симптомы держатся два-три дня. Интересная перспектива, не правда ли, капитан?

– Возможно, вы правы, док. Но для меня это незнакомое оружия, и я не могу так сходу решить, насколько эффективно будет его применение в бою.

– Это для всех незнакомое оружие, – уточнил доктор Лектер, – пока существует только прототип. Продукт ступенчатого генного дизайна, синтетический вирус коньюктивита, распространяемый обычными комарами. Это старый надежный метод. У нас есть база данных экспериментов на лабораторных крысах. И есть вакцина, тоже проверенная на лабораторных крысах. Теперь, для доработки оружия требуется натурный тест. Чтобы сделать бизнес на вирусе «Персефона» (так он называется), надо знать, какой процент военнослужащих противника выйдет из строя, как скоро, в какой мере, и как надолго.

Додж Тайгер недоверчиво переспросил:

– Натурный тест для биологического оружия?

– Да, капитан, этот этап есть при разработке любого нового оружия, не правда ли?

– Верно, док. Но, у биологического оружия есть специфика, о которой мы говорили. В случае других типов оружия, неудачный натурный тест – это крупная проблема, или в худшем случае – гибель нескольких человек. А в случае этого типа… Мы говорили.

– Мы говорили!.. – доктор Лектер, снова лучезарно улыбнулся, – …Мы говорили. А что конкретно может случиться в самом худшем случае? Представьте себе самый ужасный провал натурного теста, и давайте попробуем разобраться, так ли он ужасен.

– Это, – сказал Тайгер, – зависит от того, где и когда будет проводиться натурный тест.

Доктор Лектер быстро повернулся к Отто Крюйту.

– Подполковник, разве капитан еще не в курсе будущего театра военных действий?

– Капитан в курсе, – ответил Крюйт, – но он не в курсе, в курсе ли вы.

– О, мне это нравится! – последовала новая лучезарная улыбка, – Капитан, вам удалось высказаться так спокойно, что я обманулся. Но, как выяснилось, мы оба понимаем, где предстоит провести натурный тест, и что будет целью. Трасса Лаголаргонского канала, бразильский военно-полицейский контингент. Теперь обсудим худшие последствия.

– Обсудим, док, – сказал Тайгер, – сколько-то комаров будет уноситься по вектору ветра. Заражение расползется на запад, перепрыгнет через озеро Кокиболка, и охватит район Брито-Гранада на тихоокеанское побережье. Там население около миллиона, с высокой плотностью. Если вирус не так безобиден, как кажется в лаборатории, то...

…Додж Тайгер не договорил фразу, полагая, что сказанного хватит. Но, доктор Лектер смотрел на такие прогнозы иначе, поэтому иронично поинтересовался:

– А что значит ваше «то» с многоточием? Допустим, капитан, что этот вирус почему-то сработает, как вирус гриппа, к которому он морфологически близок. Произойдет лишь эпидемия нового гриппа, одна из нескольких, случающихся ежегодно по планете. Если какой-нибудь репортер даже докопается до источника, и заявит, что это синтетический вирус, вряд ли расследование кого-то заинтересует. Грипп не может стать сенсацией.

– Гм… А если эта «Персефона» окажется похожа не на грипп, а на лихорадку Эбола?

– Тоже ничего страшного, – безмятежно ответил доктор Лектер, – не составит проблем свалить это на бразильский контингент. Вспомним случай 2010 года, когда непальские миротворцы ООН случайно занесли холеру на Гаити.

– Док, мне кажется, что вы дали мне сильно урезанную информацию о проекте.

– Разумеется, Додж, – вмешался Отто Крюйт, – все не так просто.

– Не так просто, босс? – переспросил Тайгер, – И не так однозначно, надо полагать?

– Да. И не так однозначно, – подтвердил экс– подполковник, – но, тем не менее, проект «Персефона» крайне перспективен. Позже я объясню, а сейчас просто поверь мне.

– Вопрос цены, – ответил экс– капитан Тайгер.

– Договоримся, – пообещал экс– подполковник Крюйт, – а сейчас поезжай в отель, и давай встретимся там на пляже, на закате солнца.

…

Пляж отеля «Forest-River-Palace» на закате выглядел почти безлюдно. Публика в такое время, как правило, переходит от игр на песке у воды к играм в дансинге и далее – как повелит богиня Венера-Афродита. Так что выбор Крюйта был удачен в плане простой защиты от лишних ушей и от лишних электронных жучков.

– Ну-с, – начал он, – все отлично, Додж! Ты понравился доктору Лектеру, это удача.

– А мне, – ответил Тайгер, – как-то не понравился этот доктор.

– Чем же он тебе не понравился?

– А всем. Начиная с его прозвища в честь психа-каннибала из «Молчания ягнят» и до аварийной легенды, заранее придуманной по аналогии с холерой на Гаити. Я глянул в интернет про холеру 2010-го. Четверть миллиона заболевших, и пять тысяч трупов.

– Верно, Додж. И что с того? Все виновники вышли чистенькими из этой сральни.

– Босс, судя по твоему тону, наша фирма уже получила аванс за тест «Персефоны».

– Ты угадал. Мы согласовали ориентировочное время тестирования: август-октябрь, и получили кругленькую сумму от заказчика. В этом авансе у тебя хорошая доля.

Додж Тайгер зачерпнул ладонью песок, и примерно полминуты смотрел, как струйки песчинок, поблескивая в свете фонаря, течет между пальцами. А затем произнес:

– Босс, о моей доле чуть позже. А сейчас скажи: наша фирма что, вписались в распил военного бюджета крупной страны? Я не спрашиваю, какой. Просто да или нет?

– Да. Ты опять угадал, Додж.

– Ну, я горжусь собой. А как насчет того, босс, что у Бразилии есть разведка? Уровень, конечно, не высшей лиги, но очень неплохой.

– Это учтено, – ответил экс– подполковник, – есть люди, которые решают вопрос, чтобы бразильская разведка получила пирожок, который покажется ей достаточно вкусным.

…

*49. Главное в фотоохоте на девушку это…

…Поймать миллисекунду, когда девушка предельно экспрессивна. Мефо Грач недавно пришел к выводу, что Саби предельно экспрессивна, когда, она в прыжке шлепается на свой любимый диван в мансарде домика колониальной постройки, что неподалеку от исторического центра 100-тысячного города Масайи. Так шлепаться на этот диван после возвращения с прогулки по городскому рынку, или с озерного пляжа было ее забавной привычкой, а может быть, неосознанным искусством. Так вот, сегодня, Мефо поймал ту миллисекунду, когда надо прицелиться и нажать кнопку видеокамеры смартфона…

…Конечно, Саби это заметила и, приземлившись на диван, потребовала объяснений:

– Что ты фотографировал?

– Твой фантастический прыжок, – ответил он, – у меня уже есть композиция, куда надо поместить этот фото-ряд, но у меня получилось заснять только сейчас. Будет ух как!

– Обалдеть… – произнесла она, – …Знаешь, у меня срывает крышу от жизни с тобой!

– Это потому, – ответил Мефо, – что я ненормальный, и жизнь моя ненормальная.

– Мефо, ты прикалываешься, – пробурчала Саби, сбросила с ног сандалии, затем начала последовательно снимать с себя предметы одежды.

– Я не прикалываюсь, – возразил он, – я правда ненормальный. Ну, прикинь сама: какой нормальный человек будет по доброй воле приезжать в концлагерь, как на курорт?

– В этом-то, – сказала она, продолжая раздеваться, – как раз ничего ненормального нет. Тезоатега это не совсем концлагерь. В любом случае, мы уже три недели, как приехали оттуда обратно в Масайи. А у меня только еще сильнее срывает крышу.

– Ну, – выдвинул он следующую гипотезу, – может, это потому, что я живу, как турист.

– Что-что ты сказал?

– Я сказал: как турист. По мне, это же интереснее, чем жить, как нормальные люди.

Саби, между тем, избавилась от последнего предмета своей одежды: полосатых черно-серебристых трусиков, приняла позу роденовского мыслителя и объявила:

– Я не врубилась.

– Это просто, – пояснил Мефо, – нормальные люди воспринимают свой дом, свой город, вообще, все то, что вокруг них, как рутину, в которой нет ничего интересного. А я, как турист, заранее уверен, что вокруг много всего интересного. Благодаря уверенности, я всегда, или почти всегда, и во всем, или почти во всем, вижу это интересное.

– И людей, которые вокруг, ты тоже воспринимаешь как турист? – спросила она.

– Да, и людей тоже, – сказал он, прошелся по комнате, и остановился около столика, на котором стояла игровая доска «Теотлеко» (на языке ацтеков – «возвращение богов»), с позицией пробной партии примерно на середине игры.

– Мефо, а ты, правда, считаешь, что это ненормально? Ну, твоя жизнь.

– Саби, какая разница, что я считаю? Нормальный человек, это тот, который средний, у которого средние взгляды, и средние желания. У меня это другие взгляды, и желания, следовательно, я ненормальный. Вот как все просто.

Изложив этот силлогизм, Мефо сделал ход на доске, посмотрел, что получилось, потер ладони от импульса интеллектуального удовольствия, и уселся в кресло. Подумал еще немного, и добавил к уже сказанному:

– Можно сказать, что это моя профессия: быть ненормальным. Вот, придумал игру для военной академии. Министр сказал: игра абсолютно ненормальная, и это то, что надо!

– Ты сам себе противоречишь! – возразила Саби, – Если быть ненормальным, это такая профессия, за которую даже платят, то, значит, быть ненормальным это нормально!

– Нет в этом противоречия, – в свою очередь возразил он, – я ведь не говорил, что быть ненормальным, это ненормально.

– Вот! – воскликнула она, – Вот от таких вещей у меня срывает крышу! Кстати, а в чем прикол этой игры? Ну, этой «Теотлеко».

Мефо многозначительно поводил ладонью над своей головой и ответил:

– Прикол в том, что у нормальных настольных игр доска неизменна. А в «Теотлеко» ты можешь сделать ход, меняющий доску. Взять какую-то клетку с краю, и приделать ее к другому краю. И к середине игры доска может стать вообще кошмарной формы.

– Да, действительно, прикол. Ладно, я пойду в душ. А ты, если будешь варить кофе, то, пожалуйста, свари и на мою долю.

– Прямо сейчас! – ответил он, – Только ты не плескайся слишком долго, иначе остынет!

– ОК. Я на десять минут, – сказала она, и исчезла за дверью ванной.

…

Когда она вернулась в комнату, кофе действительно был готов, и даже налит в особые кустарные керамические чашки, похожие на маленькие тыквы со срезанным верхом (в таких чашках напиток дольше сохраняет тепло, и вообще, кустарное – симпатичнее).

– Спасибо, – сказала Саби, и слегка хлопнула ладошкой по спине Мефо, который успел включить компьютер, и сейчас разглядывал дюжину картинок на широком мониторе.

– Никаких проблем. Мне нравится варить кофе для красивых девушек. Когда красивая девушка пьет кофе, она становится доступнее для интеллектуальной эксплуатации.

– Ну, – отозвалась она, осторожно язычком попробовав кофе (еще слишком горячий).

– Вот, – пояснил 3D-художник-дизайнер, и постучал пальцем по экрану, – это дюжина потенциальных хищников неба в шестом поколении. Надо выбрать самый зверский, и породить от него невообразимо-зверского хищника седьмого поколения.

Саби очень внимательно посмотрела на экран, и через несколько секунд презрительно фыркнула.

– И это называется «хищники неба»? Полный отстой! Какие-то серебристые ромбики с крылышками, какие-то унылые треугольники, и какие-то фигни для игры в дартс. Вот, последний – забавный, похож на цыпленка, жаренного под прессом. Но это ни фига не хищники. У тебя каких-нибудь других хищников нет?

– Есть, конечно, – ответил Мефо, и вытащил на экран следующую дюжину самолетов.

– Wow! – воскликнула Саби, – Мне нравится третий, вроде сюрикена в кино про ниндзя, восьмой, который как ксолокво примерно, и десятый, наподобие летающей тарелки.

– Э-э… Ксолокво, это что?

– Ты что, в детстве не слышал эту индейскую сказку? – удивилась она.

– Нет, я же вырос во Флориде.

– А! Я опять забыла, что ты родом из США. Короче: это летучая жаба-крокодил.

– Звучит круто, – оценил он.

– Так вот, – сказала она, – про нашу жабу-крокодила даже у Лавкрафта есть небольшой рассказ: «Тварь на крыше». Только там названия «ксолокво» нет, и дело происходит в соседнем Гондурасе, но эта летучая жаба-крокодил общая у Никарагуа и Гондураса.

– Минутку. Это у того Лавкрафта, который про Ктулху?

– Да, у того самого. А теперь скажи: эта штука, которая на картинке, она откуда?

Мефо Грач выдержал актерскую паузу и торжественно произнес:

– Это истребитель из воздушного флота расы сайлонов.

– Какой-какой расы?

– Расы сайлонов, – повторил он, – из TV-сериала «Звездный крейсер Галактика».

– А! Я же смотрела. Слушай, Мефо, а эта металлическая жаба может летать реально?

– Конечно, – ответил 3D-художник, – даже вопрос так не стоит: может, или нет. Она по определению будет летать. Она назначена истребителем седьмого поколения.

– Что? – удивилась Саби, – Ты вот так сразу назначил…

– Конечно! Это же очень круто: самолет с древней страшной легендой о летучей жабе-крокодиле. Но, придется кое-что перерисовать для физической достоверности, сделать красивый полет – тест-драйв над сельвой, вроде того.

– Полет? Мефо, ты сказал: «полет»? Как это полетит, если оно пока только картинка?

– Саби, надо мыслить шире! Что помешает 3D-истребителю летать над 3D-сельвой?

– А! Теперь я врубилась! Просто виртуальная реальность, да?

– Не очень-то просто, – поправил Мефо, – тут до чертовой бабушки работы. Надо будет продумать и построить все, до мелочей. Как говорили советские лидеры эры атомного противостояния: «Экономика должна быть экономной, а реальность – реальной».

…