Текст книги "Рыцари комариного писка"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

*79. Трупы в тропическом климате быстро…

…Начинают разлагаться, если их просто бросить на улице. Стажер-разведчик Фредди Билокс знал об этом в теории, наблюдал в единичных проявлениях, но сейчас впервые увидел это реально в большом количестве, и поэтому трагически расстался с недавно съеденным завтраком. Впрочем, этот бывший завтрак, эжектированный на тротуар, не ухудшил санитарную обстановку в центре Гранады. Ее уже некуда было ухудшать.

– Тут нехорошо, – прокомментировал Ндеге, водитель моторовера.

– Выпей, шеф, – сказал снайпер Ниамо, добрая душа, и протянул Фредди фляжку.

– Спасибо, – поблагодарил разведчик, сделал изрядный глоток фруктового самогона, и подумал, что у малогабаритного внедорожника есть свои плюсы: достаточно немного наклониться вбок, чтобы аккуратно блевануть наружу. И у самогона негров-маронов, бесспорно, есть плюс: побочные продукты брожения забивают все другие запахи.

– Лучше? – спросил Ндеге.

– Ага, – подтвердил Фредди Билокс.

– Уже приехали, – продолжил водитель, и затормозил около ворот в ограде небольшого зеленого сквера, устроенного вокруг телебашни – вот штаб комбрига Монкадо. Ау-ау! Открывайте! Я привез шефа «Абвера»!

– Блин, Ндеге, – проворчал Фредди Билокс, – не называй меня шефом «Абвера». Нас на мировом TV и так обвиняют в гитлеризме, а тут еще ты…

– Если и так обвиняют, то хуже не будет, – философски высказался снайпер Ниамо.

Фредди хотел что-то возразить этим двум невозмутимым маронам, составлявшим его «форвардный конвой», но тут ворота открылись, и моторовер вкатился на территорию телецентра Лаголарго, временно реквизированного под штаб бригады морпеха.

…

Эта штука (ячеистая оболочка-цилиндр по конструкции) имела высоту 300 метров. Уже восстановленное электропитание лифта позволяло без проблем подняться на верхушку.

– Тут главная студия, – пояснил сопровождающий офицер – молодой мулат из команды Монкадо, – только не удивляйтесь, адмирал. Там эта, Лили Ли.

– Я знаю, – Фредди кивнул, – поэтому я торопился приехать.

– Эта Лили Ли, – продолжил сопровождающий, – такая стерва: даже псевдо-грипп ее не берет. Я думаю, ее надо пикой в сердце, и отрубить голову. Как в кино про вампиров.

– Она еще пригодится живая, – заметил Фредди, – да, кстати, почему вы называете меня адмиралом? Я разведчик-стажер вообще-то.

– Про стажера это шутка да? – офицер-морпех подмигнул и добавил, – Ранг адмирала был всегда у шефа «Абвера». Можно проверить по TV-сериалу «Черный крест».

– С TV-сериалом не поспоришь, – вздохнул разведчик-стажер (или все-таки адмирал).

Верхний «круглый зал» – своего рода храм пропагандистской машины Лаголарго, где на протяжении нескольких лет продуцировались передачи LL-TV – сейчас был почти пуст. Смешно сказать: всего два человека на 100 квадратных метров супер-футуристического комбинированного офисного помещения со студией, с кафетерием, с кинозалом, даже с тренажерной комнатой (чтобы повышать тонус за короткие перерывы в работе).

Два человека. Нет, уже три, ведь Фредди Билокс добавился к двоим присутствовавшим: комбригу Бернару Монкадо, и телеведущей Лили Ли. Ах, эта Лили Ли, девушка-символ энергичного и позитивного главного национального медиа-агентства LL-TV. Будучи колоритной (хотя, немного «кукольной») китайско-британской метиской, Лили Ли, по мнению властей Лаголарго (точнее, уже бывших властей) идеально представляла всем зрителям «реализуемое будущее первой в мире истинной постиндустриальной страны – хозяина Великого Межокеанского канала». Сейчас Лили Ли была вовсе не похожа на «энергичный и позитивный символ». Она, одетая в модный в этом сезоне спортивный костюмчик, сжалась в комочек в кресле, стилизованном по форме под фужер.

Комбриг Монкадо шагнул навстречу Фредди, широко улыбнулся, и протянул руку.

– Привет, адмирал. С победой тебя.

– Спасибо, комбриг, но победа еще не полная, – ответил Фредди, и пожал ему руку.

– А, – комбриг махнул рукой, – полная победа будет только в Армагеддоне, и то, если в Библии ничего не напутано. По мне, так у нас победа, что надо. Брито-Гранада наша! Посмотри, отсюда такой обзор! Непонятно только, что теперь делать с этой хренью.

– Непонятно с этой хренью, – отозвался Фредди Билокс, подойдя вслед за комбригом к панорамному окну. Отсюда, с высоты 300 метров, открывался прекрасный вид на всю ультра индустриальную агломерацию. Геометрически-идеальная решетка улиц, чистые бетонные свечки – многоквартирные дома-ульи, стекляшки супермаркетов, похожие на циклопические фальшивые бриллианты. Дальше – промышленный комплекс, будто бы построенный очень аккуратным ребенком из пластикового набора-конструктора. Еще дальше – морской порт и канал Брито, ведущий из Тихого океана в озеро Кокиболка. С высоты не был виден неподвижный кошмар на улицах. Разве что, будто бы маленькие разноцветные насекомые, застывшие на улицах: так смотрелись с высоты башни сотни автомобилей, стоявших в диком беспорядке, будто при экстраординарной пробке.

– Я читал, – произнес Монкадо, – что цена этой агломерации, как половина Сингапура.

Фредди Билокс покачал головой.

– Нет, Бернар. Цену города сложно определить. Но по производству товаров массового потребления, Брито-Гранада действительно как половина Сингапура. Это я о прошлом периоде, а сейчас машинка забуксовала. Но, даже в забуксовавшем виде Брито-Гранада достаточно ценная хрень, чтобы на нее нашлось несколько серьезных претендентов.

– Да уж… – Монкадо постучал кулаком об кулак, – …Претенденты станут проблемой и, наверное, поэтому ты говоришь, что победа еще не полная. Я угадал или что?

– Ты угадал.

– Ну, значит, я мыслю в нужную сторону. Так, Фредди, давай поговорим об этом, когда приедет команданте Йерро. А сейчас, если ты хочешь, поговорим с прекрасной дамой.

– Да, – разведчик-стажер (адмирал) утвердительно кивнул, – неэтично вынуждать такую прекрасную даму ждать, пока джентльмены ее заметят.

Бернар Монкадо махнул правой ладонью в знак согласия и подошел к Лили Ли.

– Вы готовы?

– К чему? – прошептала она, еще сильнее сжимаясь в комок.

– Поговорить, – спокойно пояснил он.

– Бернар, ты пугаешь мисс Ли, – так же спокойно заметил Фредди Билокс, – а мы же не собираемся причинять ей вред.

– Вообще-то, – сказал комбриг, – по правилам надо расстрелять ее, как врага народа.

– Бернар, – тут Фредди улыбнулся, – разве на такой войне, как наша, нужны правила?

– Смотря по обстоятельствам, – ответил Монкадо.

– Вот! – разведчик улыбнулся еще шире, – По обстоятельствам. Как учит нас античный  классик, генерал Сунь Цзы, война ведется ради выгоды. В данном случае, ради выгоды нашей команды. А какая выгода нам будет от еще одного трупа? Никакой! Тут в Брито-Гранада – сотни тысяч трупов. Еще миллион трупов на севере. Регион Манагуа почти вымер. На юге, в Коста-Рика, тоже хреново, но там власти принимают реальные меры против эпидемии, а здесь и у северян – ни хрена. В общем: зачем нам лишний труп?

– Гм… – откликнулся комбриг, – …Ты думаешь, адмирал, что живая мисс Ли окажется полезной? До сих пор мисс Ли работала на гонконгских оккупантов, и на предателей, компрадорскую буржуазию. Она делала пропаганду, вроде как Геббельс, но под видом новостных программ. Я сильно сомневаюсь, что она умеет делать что-либо другое.

В ответ, Фредди Билокс взмахнул руками, будто иллюзионист на эстраде.

– Конечно, Бернар, ты прав! TV-практика в духе Геббельса, и более убедительно, чем у Геббельса. Ведь мисс Ли очень обаятельна, а обаяние, это дополнительный инструмент убеждения. Да, таково поле деятельности мисс Ли. Теперь вспомним, что Геббельс был блестящим экспертом по PR-технологии. И, при правильной ориентации, это послужит интересам нашей команды.

– Ты думаешь, у нее получится? – спросил Монкадо.

– Давай, спросим ее, – предложил Фредди, и посмотрел в глаза Лили Ли, – скажите, мэм, понятно ли вам, что я сейчас сказал? И готовы ли вы добровольно, и профессионально работать, чтобы вся планета узнала правду о событиях в Южном Никарагуа?

– А…Э… А… Что надо делать?

– Надо довести правду до всей теле-аудитории. У медиа-агентства LL-TV значительный охват: весь Перешеек, плюс все Карибские страны, включая три штата США.

– Да, это так, – Лили Ли напряженно кивнула, – А… Какую правду надо донести?

– Хороший вопрос! – Фредди снова взмахнул руками, – Правда в том, что антинародный оккупационный режим Лаголарго, стремясь удержать власть, применял против народа сначала – зажигательное и химическое оружие, затем экологическое оружие, а в финале применил биологическое оружие. Оружие вышло из-под контроля, началась эпидемия. Верхушка антинародного режима в страхе бежала с остатками бразильского военного контингента, забрав несколько тысяч Hi-Tech спецов – иностранных контрактников. У верхушки режима – план: вернуться к власти, когда эпидемия будет погашена. Но, мы, хорошие парни из Заозерья, пресечем этот план, и остановим эпидемию. Это правда в общих чертах , а детальная презентация правды – ваша работа, мисс Ли. Вы согласны?

Девушка, оставаясь почти неподвижно в кресле, и глядя прямо в глаза разведчику, чуть слышно прошептала:

– Да.

– Интересно, – заметил комбриг Монкадо, – испуганные люди обычно смотрят вниз, не встречаясь взглядом с собеседником, а эта дамочка ведет себя иначе.

– Вероятно, – ответил Фредди, – она привыкла смотреть в глазок TV-камеры.

– Версия, – согласился Монкадо, – ну, что, разведка, проверим, как работает Лили Ли?

– Проверим! А техника как?

– Техника в порядке.

– Отлично! – Фредди подмигнул девушке, – На старт, мисс Ли. Документальный сюжет выбирайте исходя из задачи, технику, соответственно, и едем творить TV-правду.

– Адмирал… – медленно произнесла Лили Ли, – …Можно ли задать вопрос?

– Спрашивайте, – разрешил он.

– Адмирал, вы только что говорили, что бежавшие чиновники правительства Лаголарго вывезли несколько тысяч Hi-Tech специалистов, иностранных контрактников.

– Верно, – он кивнул.

– А семьи этих контрактников тоже вывезены или нет? – спросила она.

Фредди Билокс задумчиво погладил подбородок и повернулся к комбригу Монкадо.

– А действительно, Бернар, что с этими, условно говоря, семьями?

– Что-что! – комбриг фыркнул, – Они брошены за ненадобностью. Ты, Фредди, знаешь приоритеты «HK-Canal». Зачем вывозить из зараженной зоны этих работниц бытового сервиса? Такие хлопоты, с учетом, что большинство из них беременны, или с грудными детьми. Дешевле и проще нанять в Индокитае других таких же на замену.

– Да, – разведчик кивнул, – я просто уточнил: эти приоритеты выполнены?

– Выполнены, – лаконично подтвердил комбриг, и закурил сигарету. Фредди кивнул, и повернулся теперь к Лили Ли.

– Еще вопросы, мэм?

– О, боже… – произнесла она, – …А где сейчас эти женщины и дети?

– В основном, – ответил комбриг Монкадо, – они в фильтрационном лагере.

– А-а… – тут Лили Ли сделала неуверенную паузу, – …А можно туда поехать?

– Я это организую, – сказал комбриг, и извлек из кармана радиотелефон.

…

*80.  TV это религиозное проклятие, воплощенное физически…

…Заявила Леа Варгас, взяла со столика пульт и убавила звук примерно вдвое.

– Уютнее стало, – одобрила ее действия Саби Хастуро.

– Вообще-то это чудо, – задумчиво произнес Мефо Грач.

– Ты о чем? – не поняла Саби.

– Я о том, что Лили Ли три года работала на «HK-Canal», и вдохновенно рассказывала о благотворности Межокеанского канала для всех хороших людей, о том, что туземцы и фермеры протестуют по указке Злой Всемирной Мафии, а также о том, что «HK-Canal» строит не только Канал, но и Общество Благоденствия в Лаголарго. А теперь Лили Ли внезапно прозрела и клеймит Корпорацию Канала за коррупцию, оккупацию, и всякие бесчеловечные фокусы, включая биологическое оружие и брошенных юных мамочек.

– А в чем чудо-то? – откликнулся бразильский капрал Коимбру, продолжая аккуратно раскладывать ломтики только что почищенной рыбы на сетке барбекю.

Ремарка: этот разговор происходил вечером на пятачке пляжа около пирса мини-отеля «Ecotour» в Пуэбло-Катарина на озере-кратере Апойо. В самом Пуэбло-Катарина была расквартирована одна рота резерва морпеха, а в мини-отеле к уже разместившимся там группе из 3D-художника с подружкой, и случайного бразильского капрала, добавились Варгасы со своей постоянной сопровождающей – Шошо. Утром бразильскому капралу предстояло перемещение в комфортабельный инновационный концлагерь Ауастера на противоположном (Атлантическом) побережье. А пока Габрио Коимбру участвовал в вечеринке – он отлично умел пользоваться открытой переносной печкой для барбекю (такая печка нашлась в мини-отеле). Свежую рыбу для барбекю добывала Шошо – она выслеживала крупных рыбин в камышах около пляжа, ориентируясь по дрожи бликов лунного света, и гарпунила этих рыбин обычной острогой.

Кстати, в мини-отеле нашлось неплохое чилийское белое сухое вино, так что вечеринка выглядела очень даже на уровне…

… – А в чем чудо-то? – повторил Габрио, и пояснил, – Просто, люди вроде этого вашего южноафриканского монстра – капитана коммандос, как его?..

– Додж Тайгер вовсе не монстр, – возразил Лео.

– Вы, сеньор Варгас, так говорите потому, что не видели его с плохой стороны. А нам в госпитале показывали документальное кино «Вандалы XXI века», там про него было.

– Габрио, – сказал Мефо, – не грузи на Доджа, я с ним работал, он нормальный парень.

– Ладно, – бразилец кивнул, – допустим, он нормальный. Но если вот такой нормальный наехал на Лили Ли, то ясно, что она запела в точности, как он приказал.

Мефо Грач покрутил пальцами в воздухе.

– Габрио, ты не догнал тему. Понятно, что офицеры «Абвера» припугнули эту гадину, поэтому она сменила политическую ориентацию. Чудо в том, что от испуга она начала творить очень талантливо. А считается, что талант не работает под прессингом.

– Это расхожее заблуждение, – припечатала Леа, – в истории много обратных случаев. В частности… Лео, как называлась советская тюрьма для ученых и инженеров?

– Sharashka, – напомнил он.

– Да! – она энергично кивнула, – Наш знакомый Натан Кранрорк, канадец, опубликовал скандальное эссе «Темная сторона астронавтики». Там много интересного, включая тот малоизвестный факт, что ракетные технологии в СССР создавались в тюрьме, куда, по абсурдным обвинениям, сажали лучших научно-технических специалистов.

– Правда, что ли? – искренне удивился молодой бразильский капрал.

– Да, – подтвердил Лео, – статья «Sharashka» есть даже в сетевых энциклопедиях.

– Блин, странно! – бразилец постучал себя пальцем по макушке, – Это ведь не кирпичи грузить. Или как? Сказать ученому: «не придумаешь формулу – будешь без ужина»?

– У Кранрорка это обсуждается, – сообщила Леа.

– Что обсуждается? – послышался голос Шошо.

А секундой позже, в пластиковый тазик шлепнулась очередная тушка рыбы.

– Пожалуй хватит, – решил Лео, – иначе мы обожремся.

– Да, – согласилась туземка муи-муи, и присела на корточки у печки для барбекю.

– А обсуждается, – продолжил Лео, – вопрос: как проявляется талант в неволе?

– Какой талант, в какой неволе? – спросила Шошо (она пока еще не научилась думать абстрактно, и ей требовались примеры).

– Разговор, – пояснил бразильский капрал, – про Лили Ли, телеведущую LL-TV. Ее уже  прессанули, похоже, и она работает на вас. Она такое кино гонит, просто триллер. И не догадаешься, что вранье, потому что талантливо очень.

– У-у! – Шошо выразительно выпучила глаза, – Что она гонит?

– Ну, она про семьи контрактных специалистов в Брито-Гранада. Мол, правительство и администрация «HK-Canal» забрали с собой в эвакуацию самих специалистов, а семьи специалистов вышвырнули на улицу. В кадрах девчонки, кто с пузами, кто с грудными младенцами. Тема такая, что старый режим и «HK-Canal» – конченные твари вообще.

Шошо недоуменно моргнула, и спросила.

– В чем талант? Я тоже видела этих девчонок. Да, они болтаются по улицам, кроме тех, которые умерли от псевдо-гриппа. И, кэп Фирфок собирает живых на фильтрационный пункт в городском парке. Хотя, наверное, уже собрал. Он начал около полудня.

– Э-э… Правда, что ли?

– Да. Я сама видела. А почему ты удивился?

– А-а… Вот, дерьмо…

– Габрио, – окликнул Мефо Грач, – там у них не дерьмо, а постиндастриал, я тебе даже картинку рисовал с винтовой лестницей-спиралью.

– Не постиндастриал, а ультраиндастриал, – поправил его Лео Варгас.

– А разница? – поинтересовалась Саби.

Лео Варгас покачал в руке стаканчик с вином, и предложил:

– Вспомни посиделки в нашей плавучей квартире-катамаране в прошлом году.

– О-о… – мечтательно протянула Саби, – …Это было чудесно! Слушай, а ведь этот ваш катамаран, может быть, еще там, у яхтенной пристани в Гранаде.

– Может быть, да, – отозвалась Леа, – мы попросили комбрига Монкадо поискать.

– Но, сейчас, – продолжил Лео, – я говорю о посиделках, на которых обсуждалась новая политэкономия. Помнишь статью Хуго Редондо «Пробуждение демона Истмата»?

– Помню, но смутно. А что там было про ультра– и пост– индастриал?

– Начинать лучше с начала, – сказал он, – есть такая штука Истмат, или исторический материализм, изобретенная, в основном Марксом и Энгельсом. Центральная идея, что человеческой историей управляют объективные законы. И, по мере развития способа материального производства – от собирательства к земледелию, далее к простейшему машинному производству, затем к робототехнике, меняется сама структура общества.

Первобытные племена сменяются рабовладельческими аграрными империями, далее, буржуазными империями. Так 300 лет назад наступила эпоха индастриала.

Саби решительно подняла руку, как школьница, вспомнившая решение задачи.

– …А робототехника требует чего-то нового, вроде социализма. Точно?

– Так, – сказал Лео, – считалось в старой политэкономии. Новая политэкономия считает социализм не новым строем, а последним видом буржуазной формации. Примерно как феодализм считается последней формой аграрного рабовладения. Социализм – тот же индустриальный строй, только собственность на индустриальный капитал размазана в коллективе акционеров и смешана в одну кашу с государственной властью. Там те же социальные классы: патриции – распорядители и плебеи – фабричные трудящиеся.

– Если не социализм, тогда что? – слегка нетерпеливо спросила Саби.

Лео Варгас улыбнулся, а затем театрально оскалился.

– Тогда, в очередной раз пробуждается демон Истмата, и дует в свой чудовищный рог изобилия. Так было после изобретения земледелия. Люди получили изобилие пищи, и требовалось куда-то девать все это. Тут возникли рабовладельцы и жрецы. Они отняли продукты фермерского труда и, руками рабов, похоронили это изобилие во множестве дурацких дворцов и храмов. Так было и после изобретения машинного производства. Возникло изобилие вещей, и требовалось куда-то девать все это. Тут возникли всякие буржуазные президенты и фюреры. Они направили изобильное производство на гонку вооружений, похоронив в этих дурацких железяках труд миллионов рабочих. А теперь следующее изобретение: роботизированные производства. Что делать с изобилием?..

…Если  в будущем у Леа Варгас появится биограф, соблюдающий традиции жанра, то размышления Леа по поводу происходящего будут изложены примерно так:

* Возникла пауза, и тогда Леа Варгас внезапно подумала: «Что мы творим? Что с нами творится? О чем мы говорим? Мы почти в центре одной из самых кошмарных войн в человеческой истории: войны с применением биологического оружия. Позади осталась разоренная страна, где сожжены все города и все деревни, и откуда бежало все оседлое население. Рядом с нами – миллионная агломерация, еще недавно – процветающая. Это процветание было дефективным, но все же – было. А теперь эта агломерация вымерла от эпидемии псевдо-гриппа. Никто из наших военных не говорит нам прямо, что эпидемия организована нашим штабом (да-да «стрелочником» назначен бедолага Вергио Огишо, попавший в неудачное время в неудачный пункт – всем так удобнее). Мы оба (Лео и я) заранее с этим согласились. Мы не говорили вслух – ОК, пусть наши военные применят летальный штамм, и убьют сотни тысяч людей, среди которых большинство окажутся случайными жертвами, ведь главное – уничтожить режим Корпорации Канала.

Мы сочиняли аргументированные статьи – и заливали их на сайт FRIN.X.ORG

Мы разместили там бессменный эпиграф – цитату из Катона Старшего:

…КАРФАГЕН ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН…

Куда подевались все аргументы от человечности, которые мы приводили в ходе наших застольных дискуссий в кают-компании нашего плавучего домика-катамарана?

Где этика Никомаха, записанная Аристотелем?

Где категорический императив, изобретенный Кантом?

Где Планета Людей, гениально нарисованная Экзюпери?

Конечно, из тюрьмы Сан-Карлос – вотчины СБ Корпорации Канала любые сочинения гуманистов всех времен, выглядят неубедительными кабинетными выдумками. Что ж, превосходная отговорка, но у нее есть крайне неприятное следствие. Принимая такую отговорку, мы признаем, что стали теперь совсем другими существами, а нас прежних больше нет. И нам еще предстоит разбираться в себе – кто мы?

Остались ли мы (психологически, этически) людьми, и если да – то в какой мере?

Или мы утонули в одержимости Демоном Истории, и начали воспринимать себя, как самосознающую часть стихии – невидимой лавины, созданной этим Демоном, чтобы расчистить магистральное шоссе, ведущее в туманное, но закономерное будущее? *.

В действительности, никакой человек никогда не думает фразами в стиле сочинений студентов гуманитарного лицея. Но биографы представляют мысли героев именно так  (будто бы, это помогает лучше понять события внутренней жизни героя). Но психолог посмеется над подобным утверждением, и (вероятно) заявит, что ничего такого Леа не думала. На самом деле, в ее сознании циркулировали пресекающиеся потоки желаний соответствовать своему привычному Я – с одной стороны, и своей социальной роли – с другой стороны. Поскольку в возникшей ситуации, это была очень сложная задача, ее подсознание подсказывало аварийный выход: абстрагироваться от своего Я, отдав всю инициативу мощному потоку социальных событий, в центре которого она оказалась.

Так или иначе, какие-то странные, в основном невербальные размышления о себе и о происходящем вокруг, промелькнули в сознании Леа всего за какую-то минуту. Затем перерыв в спонтанном семинаре по философии истории завершился, поскольку Габрио Коимбру, сгрузив очередную порцию печеной рыбы на пластиковые тарелки, задал вопрос в ракурсе фермерского здравого смысла:

– Сеньор Варгас, а почему бы не направить это изобилие на пользу людям? Вы сейчас говорите: изобилие-изобилие, а у нас в фавелах приходится выбирать между новыми ботинками, починкой кровли в доме, и нормальной жратвой. Проклятая нищета.

– Изобилие на пользу людям? – переспросил Лео с невеселой иронией, – Это серьезная революционно-экстремистская идея. Если ее реализовать, то индастриал рухнет, и мы попадем в постиндастриал. Так что, политическая элита выбирает ультра-индастриал. Новейший метод борьбы с изобилием: общество принудительного потребления.

– Подождите, сеньор Варгас, я все-таки не понял: чем плохо, если на пользу людям?

– Это ничем не плохо, но индастриал не может функционировать иначе, чем по циклу, который прошит в его структуре с самого рождения в начале XIX века. Деньги-Товар-Деньги с приростом. А ультра-индастриал, он же – индустриальный социализм, он же – общество благоденствия с принудительным потреблением – это попытка обеспечить такой цикл в непригодных для него условиях робототехнического изобилия.

– Эх… – молодой бразильский капрал вздохнул, – …Может, я в школе плохо учился, и потому не понимаю. Вот, когда Мефо объяснял про бунт машин, мне было понятнее.

Лео повернулся к 3D-художнику, и предложил:

– Может, ты попробуешь объяснить по-своему?

– ОК, попробую, – Мефо включил свой планшетник, и начал быстро рисовать простые сюжетные шаржи, – смотри, Габрио. Эта фигурка с гаечным ключом – рабочий, ну или инженер, короче: тот, кто нанимается на производство. Вот, на такой конвейер. И там производятся какие-то товары. Товары как-то продаются. Большая часть денег уходит капиталисту – хозяину конвейера, а наемный рабочий получает зарплату, чтобы купить жратву, одежду, и прочее, производимое на других конвейерах. Такая схема.

– Это даже ежику понятно, – прокомментировал бразилец.

– Да! – Мефо Грач хлопнул капрала по плечу, – А теперь рисуем сторону капиталиста.

С этими словами, он изобразил стилизованный олимпийский пьедестал почета. Вместо спортсменов на пьедестале стояли фигурки условных «буржуев в сюртуках и шляпах-цилиндрах». На ступенях пьедестала – поясняющая надпись: «Доля в мировом рынке».

…