Текст книги "Рыцари комариного писка"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)
– А-а… Разве болотистая сельва может гореть?
– Может. Если деревья убиты химикатом, и высохли за несколько солнечных дней. Для бразильцев, застрявших между Блуфилдс и Танаис-Торо, этот лесной пожар – реальная катастрофа. Развернуть автоколонну на такой узкой дороге невозможно…
…
Стена пламени наступала. У солдат был единственный путь к спасению: пешком назад в Блуфилдс. Ветер дул с Карибского моря, огонь против ветра распространялся медленно. Можно обогнать его пешком, если идти энергично. Капрал Габрио Коимбру, раненый в бедро, разумеется, не мог идти энергично, но ребята из своего взвода помогли (как же иначе). Хорошо, что капрал успел сам перевязать рану, а то истек бы кровью, пока шли. Солдатская мудрость: помоги себе, пока можешь. Не слишком рассчитывай на других.
Бразильцы шли: огромная толпа уже не солдат, а просто растерянных молодых людей в военной униформе, со штурмовыми винтовками – бесполезным грузом. Они шли, едва обгоняя пожар, расползающийся в полосе высохших деревьев вдоль дороги. Они шли, вздрагивая от взрывов за спиной: загорались автомобили, детонировал боекомплект. К вечеру эта толпа добрела до порта Блуфилдс. А единственная автомобильная дорога с Карибского побережья на запад, вглубь территории Заозерья осталась завалена кучами горелого железа. И можно было не сомневаться: теперь бразильскому штабу придется радикально усилить группировку на стратегическом плацдарме Блуфилдс. Предстоит ротация этой весьма потрепанной дивизии, усиление инженерных частей и фронтовой авиации, отправка массы раненых в госпиталь Брита-Гранада… Многое предстоит…
…Между тем, Сью и Орейо доехали до партизанского опорного пункта на Жемчужной лагуне. Орейо за три секунды отрапортовала дежурному офицеру, после чего проводила британку на борт одной из замаскированных речных яхт, в маленькую, однако уютную, двухместную каюту, еще раз осмотрела спину персональной пациентки, и объявила:
– Ну, ты устраивайся, отдохни, поспи, у тебя совещание ночью. Я вернусь – разбужу.
– Ночью? – удивилась Сью.
– Да, тут совещания обычно ночью. А у меня куча работы прямо сейчас.
– А куча работы из-за этого, я угадала? – тут британка повернулась к фельдшеру левым плечом, и выразительно коснулась пальцем отпечатанной литеры «Пи»
– Может быть, – сказала Орейо, и удалилась со своей загадочной ольмекской улыбкой.
…
*68. У меня тоже смешное имя: Армагеддон…
…Но можно просто Мэгги. Такими были первые слова, которые осознанно услышала Фауста-Маргарита Баркейро, кадет-пилот бразильского штурмовика «Тукан».
– Тоже смешное имя? – переспросила она, едва шевеля губами. Язык, губы, и все тело ощущались онемевшими, будто после множества уколов местной анестезии.
– Ага, тоже смешное, – подтвердил тот же голос, принадлежавший девушке, которая, по-видимому, была еще моложе, чем 19-летняя пилот-кадет Баркейро.
– Армагеддон… Мэгги…
– Да. Я – Мэгги. А как тебя звать коротко? Фауста-Маргарита – длинно.
– Фау, – ответила кадет-пилот Баркейро, – это мое краткое имя, и позывной.
– Тоже смешно, – оценила Мэгги, – сейчас, Фау, попробуй открыть глаза.
Бразильская кадет-пилот осторожно напрягла веки, и глаза послушно открылись, и по нервам сразу ударил яркий свет. Пришлось прищуриться. Но, вообще-то, окружающая обстановка различалась нормально. Сразу отлегло от сердца – зрение не потеряно. Как остальное – пока трудно было определить по ощущениям. Лучше спросить.
– Мэгги, а что со мной? Только честно.
– Честно? – переспросила юная собеседница, которая оказалась туземкой-индианкой, и довольно странно смотрелась в этой комнате (точнее, в медицинской палате). Персонал таких палат бывает затянут в белые халаты, а эта особа одета только в белые шортики. Ладно, это не важно. Главное – получить ответ.
– Да, я хочу знать честно, – подтвердила бразильянка.
– ОК! – Мэгги улыбнулась, – Честно: ты везучая. Ты успела катапультироваться, когда штурмовик падал. И ветер отнес тебя на парашюте в удачную сторону. Поэтому, когда взорвалась большая бомба, ты была почти в километре, и между тобой и взрывом был старый каменный собор. Тебя только завалило камнями, и обожгло. И еще ты везучая потому, что из-под камней торчала твоя нога. Лейтенант Улам увидел, и откопал.
– Значит, я везучая, надо же… А когда это случилось?
– Это вчера около полудня. Ты была в ауте 30 часов, но это нормально, не волнуйся.
– Понятно, Мэгги. И где я оказалась?
– Ты в госпитале Жемчужное.
– А где это Жемчужное?
– Это на северо-востоке Пантанеро.
– А… Подожди… Значит, я в плену?
– Ага. Но не волнуйся, Фау, это хороший госпиталь. А из плавучих госпиталей, может, лучший в регионе. Так говорит доктор Лектер, он мой близкий старший друг.
– Доктор Лектер? – переспросила кадет Баркейро, вспомнив кино «Молчание ягнят», и заподозрив, что все происходящее, весь этот разговор, мерещится ей в бреду.
– Ты не бредишь, – успокоила Мэгги, – просто, у доктора тоже смешное имя. А сейчас я позову фельдшера Орейо, и мы будем тебя купать в море. Это очень полезно.
…
Вечер. Чуть-чуть прохладный воздух. Теплая нежно шуршащая вода.
Если лечь спиной на едва заметные волны лагуны, и смотреть вверх то...
…Кажется, что звезды покачиваются в медленном ритмичном танце.
…Кажется, что вселенная такая уютная и ласковая.
…Кажется, что нет никакой войн, и быть не может.
Увы, этот чудесный букет ощущений длился только час. Дальше напомнили о себе все травмы хором – разболелись, будто сговорившись.
Хорошо, что у фельдшера Орейо (замечательной девушки, лет на 5 старше, чем Фау, и фантастически позитивной) нашлось средство из древней медицины (или даже магии?) древних ольмеков. На вкус вроде слабого домашнего пива, но эффект удивительный, и странный. Боль не ушла, но изменилась, став чем-то не болезненным. Парадокс? Нет! Например: некоторая боль в мышцах после спортзала не кажется нам признаком болезненного состояния. Наоборот, здоровая реакция организма. Так что у кадета-пилота Баркейро настроение стало приподнятым, и после купания она запросто уселась в компании двух новых знакомых – Армагеддон и Орейо – на палубе плавучего госпиталя, за чайником ароматного фруктового чая.
Три девчонки всегда найдут, о чем посекретничать, не правда ли?
Чуть позже на палубе появился афроамериканец-лейтенант из военного инфоагентства Пантанеро, и принес ноутбук, чтобы Фау Баркейро пообщалась с семьей по SKYPE.
…Фау пообщалась, и ее настроение подпрыгнуло до отметки «замечательно».
…После этого пили чай уже вчетвером, и смотрели интересные фото на ноутбуке.
…Афроамериканец-лейтенант притащил гитару, и выдал – под Рики Мартина.
…Фау как-то не очень запомнила, что еще было. Все-таки, она уже слегка устала.
…Получился милый вечер, после которого Фау уснула прекрасным здоровым сном.
…
А лейтенант-афроамериканец (Фредди Билокс) направился в штаб, где его уже ждали команданте Йерро, доктор Зеехунд, комбриг Монкадо, и спец-менеджер Додж Тайгер.
– Судя по твоей улыбке, – спокойно сказал команданте Йерро, – у тебя получилось.
– Получилось, – подтвердил Билокс, улыбнулся еще шире, аккуратно поместил в центр стола тот самый ноутбук, опять включенный, и с избранной страницей, выведенной на монитор, и пояснил, – все честно, это фото имеется на нескольких блогах бразильских военных пилотов-волонтеров.
– А что тут такого? – недоуменно спросил комбриг Монкадо, разглядывая фото группы молодых пилотов на аэродроме Брито, на фоне одного из штурмовиков «Тукан».
– Задний план, – подсказал афроамериканец.
– Что – задний план? Фредди, я не врубаюсь. Мужики, кто-нибудь врубился?
– Фредди, – сказал Тайгер, – приблизь эти желтую бочку с черным значком, ладно?
– Вот, пожалуйста. Так достаточно будет?
– Вполне, – подтвердил южноафриканец, и ткнул пальцем в увеличенную область, – ну, Фредди, надеюсь, у тебя приготовлен приз для самого быстрого эрудита?
– А как же! Завтра у кого-то будет самое большое ведро сливочного мороженого.
Додж Тайгер окинул его подозрительным взглядом.
– Ты ко всем так глубоко лезешь в частную жизнь?
– Да, я же разведка. Не надо обижаться. Ребенок любит мороженое, а его мама неровно дышит к ковбою из ЮАР. Я тебе сообщаю про нее на случай, если ты сомневаешься.
– Ну, Фредди, ты артист, блин…
– Amigos, – перебил доктор Зеехунд, – давайте ближе к делу. Это фотомонтаж?
– Нет, док Хофф, все по-честному, – и Фредди Билокс хитро подмигнул, – вот спроси у Хокана, я чувствую: он уже догадался, почему такие штуки неизбежно появляются.
Доктор Зеехунд повернулся к командате Йерро. Тот утвердительно кивнул.
– Так точно, док. При любой крупной войсковой экспедиционной операции, в каком-то подразделении непременно появится хоть какая-нибудь зараза. Бойцы там или обтекут соплями, или застрянут в сортире со снятыми штанами… Обычная фигня, про которую существует инструкция для медслужбы: провести анализы, составить предварительное заключение, и отправить набор образцов вместе с этим заключением в биомедицинскую лабораторию при главном штабе. Все образцы, возможно, содержащие инфекционные агенты, следует перевозить в контейнерах со значком «биологическая опасность».
– Это логично, – сказал Хофф Зеехунд, – я должен был догадаться. Но как Фредди сумел отыскать фото с этой бочкой-контейнером?
– Благодаря вашим лекциям, док, – ответил лейтенант Билокс, – и благодаря блестящим магически-прикладным способностям фельдшера Орейо.
– А подробнее? – спросил доктор Зеехунд.
– ОК! – Фредди Билокс с готовностью кивнул, – Как вы учили: человек помнит все, или практически все, на что когда-либо упал его взгляд. Если растормозить его память при помощи кое-каких веществ, то человек поднимет этот сегмент памяти, и дело в шляпе.
– Значит, – предположил Зеехунд, – вы издевались над пленной юниоркой-пилотом?
Лейтенант Билокс сделал обиженные глаза.
– Как вы могли такое подумать, док! Мы замечательно развлекли эту девушку, я даже устроил любительский концерт поп-латино. Ну, там «Livin' la Vida Loca», и все такое.
– Понятно, – доктор Зеехунд кивнул, – а какой психотропный препарат?
– Теонанакатль, – лаконично сообщил Фредди Билокс.
– Хм… Теонанакатль… Что ж, Орейо сделала неплохой выбор.
– Точно, док, это был превосходный выбор. Фау Баркейро легко вспомнила несколько случаев на базе Брито-Гранада, когда в ее поле зрения попали контейнеры или бочки, маркированные «черным трилистником». Мне оставалось только пройтись машиной интернет-поиска по графическому образцу через блоги фигурантов, которые были в целевых точках в соответствующий интервал времени. Ясно было, что этот чудесный значок случайно попадет к кому-нибудь в фото-кадр. И точно! Джекпот!
– А, – спросил комбриг Монкадо, – что такое Тео… на... Блин, как там дальше?
– Теонанакатль, – подсказал доктор Зеехунд, и пояснил, – это ацтекское название для плесневого грибка «Claviceps», называемого также «спорынья». Данный сорт плесени вырастает на различных видах злаков, и интересен тем, что содержит психотропное вещество диэтиламид лизергиновой кислоты. Древние ацтеки варили пиво из зерна, зараженного спорыньей, и использовали этот напиток в шаманских практиках.
– Вот, блин… Вы простите, док, но у меня в школе было не отлично по химии.
– Бернар, – сказал команданте Йерро, – с химией все просто. Это LSD.
– А! – комбриг Монкадо кивнул, – Если LSD, то ясно! Я был не в курсе, что эту дурь изобрели ацтеки. Толковые они были ребята, получается. Но… Почему джекпот?
Лейтенант Билокс снова сделал обиженные глаза.
– Как это почему? Бернар, ты только представь: мы вывалим в СМИ, что бразильские оккупанты завозят био-оружие на свою главную базу в Южном Никарагуа!
– Но, – возразил комбриг, – если это обычная практика при любой крупной войсковой экспедиционной операции, как сказал Хокан, то бразильцы легко опровергнут нас.
– Мы тут вообще не при чем! – весело сказал Билокс, – Пусть-ка бразильцы поспорят с бешеным торнадо в СМИ, когда там появится фото бочки с «черным трилистником» в бразильском военном южно-никарагуанском антураже, снабженное броским текстом, наподобие: «Бразильский микроб Черной смерти на пороге США»! Это особый PR на виртуальном ужасе. Штука посильнее Хиросимы и Нагасаки августа 1945-го.
– Бернар, я думаю, Фредди прав, – высказался команданте Йерро.
– Вот, блин… – Монкадо погладил ладонью бритый затылок, – …Получается, что…
…
*69. …Теперь можно применить био-оружие, и…
… Свалить все на бразильцев?
Команданте Йерро коротко наклонил голову.
– Именно так, Бернар. Через 4 дня сводная тихоокеанская группировка бразильцев, как нетрудно заметить, окажется крайне уязвима для микробиологической атаки.
– Ты что, командир, уже проводил такие спецоперации? – удивился Монкадо.
– Нет, но меня учили методам отражения биологической атаки. Кто знает правильную защиту, тот знает и правильное нападение. Так что, займемся планом-графиком. Карту давай на стену, и поехали по пунктам.
– Да, Хокан, – отозвался Монкадо, и ловко подвесил на стену штабной каюты широкий электронный планшет с тактической картой тихоокеанского побережья Заозерья.
– Так, – продолжил команданте Йерро, – у нас имеется 5000 диверсионных боеприпасов: пакетов с куколками зараженных комаров. Додж, ты бы напомнил всем нам ТТХ.
Додж Тайгер поднялся из-за стола.
– Да, сэр. Так. Каждый пакет весит фунт, и содержит до 2 миллионов куколок комаров, зараженных вирусом «Персефона». Они начнут развитие через час после попадания в пресную или слабосоленую воду. Цикл развития куколки до вылета комара – 70 часов, плюс-минус 5 часов. Радиус массового заражения людей в первый день после вылета комаров – 800 метров от пятна вылета комаров. Геометрическая форма зоны заражения определяется распределением куколок во время их вылета. С учетом течений в озерно-речной сети, мы можем это прогнозировать. Через 25 часов после вылета комаров, 95 процентов личного состава в зоне заражения выйдет из строя. Такая оценка сделана по тестам на крысах, в лабораторных условиях. На людях боеприпас не тестировался. И в полевых условиях тоже не тестировался. На этом у меня все.
Команданте Йерро кивнул.
– Ясно, Додж. Тест нового оружия, это наша работа. Бернар, доложи свежий прогноз о действиях противника в ближайшие 100 часов в нашем тихоокеанском секторе.
– Да, командир, – и комбриг Монкадо, сделал шаг к тактической карте, – противник без критических потерь в живой силе, но с большими потерями в технике отступил назад в Блуфилдс после неудачного марша к переправе Танаис-Торо. Логистика противника за вчерашний и сегодняшний день претерпела из-за этого ряд изменений. Часть сил были перемещены по берегу на 50 километров к югу от Блуфилдс в Пунта-Ростро. Прогноз: противник получит морем подкрепление до 20 тысяч единиц личного состава с боевой техникой, до 5 тысяч инженерных сил, и до 40 тысяч гражданских разнорабочих. Пока отсутствует прогноз их размещения, но в Пунта-Ростро нереально разместить более 10 тысяч человек. Следовательно, на позициях в морском порту, в аэропорту, и на лесном автомобильном терминале будет сконцентрировано в сумме не менее 70 тысяч единиц личного состава, из которых около половины – гражданский контингент противника. В сложившейся обстановке, я полагаю целесообразным провести биологическую атаку, с последующим 25-часовым дистанционным мониторингом. Если результат атаки будет соответствовать оценке, и у противника сохранится только 5 процентов в строю, то мы сможем быстро и без потерь, уничтожить весь контингент противника на плацдарме.
– …И, – добавил Тайгер, – уйти в сельву раньше, чем противник пришлет авиацию.
– Так точно, – подтвердил комбриг Монкадо.
– Разумный план! – согласился команданте Йерро и спросил у доктора Зеехунда, – Как выполняется программа вакцинации нашего контингента?
– Все военные вакцинированы, – ответил тот, – а все гражданские будут к полудню.
– Отлично! – команданте хлопнул ладонью по столу, – В таком случае, мы активируем «Персефону» завтра после захода солнца. Додж, к утру детальный план ко мне на стол.
– Сделаю, сэр.
– Спасибо, Додж. Теперь, Фредди твоя задача… Ты сконцентрировался?
Лейтенант разведки картинно улыбнулся.
– Я в порядке, команданте. А если я выгляжу усталым, то это просто уловка.
– Уловка… – буркнул Хокан Йерн, – …Ладно. Ситуация понятна. Если тесты на крысах применимы к людям, то примерно через 100 часов в районе Блуфилдс будет прорыв по оружейному бизнесу. А заодно по положению дел в этой войне. Важно, чтобы не мы, а противник оказался в глазах СМИ виновником появления био-оружия на фронте.
– Сто часов мне достаточно, – ответил афроамериканец.
– Фредди, ты уверен?
– Да, уверен. У меня уже все было готово, не хватало только свидетельства очевидцев с конкретными фото-фактами. Теперь я добыл это, и можно сливать сенсацию в СМИ. На следующем этапе, когда СМИ вывалят эту красоту в эфир, я пообщаюсь с комиссаром Эргвалдом из Красного Креста, и с комиссаром Сполдингом из Объединенных Наций. Думаю, в такой ситуации нам будет, что сказать друг другу.
– Тебе и карты в руки, – команданте снова хлопнул ладонью по столу, – джентльмены! Объявляется перерыв на час. После перерыва мы займемся итогами натурного теста по британским фолклендским мушкетонам. Док, прокатимся за мисс Сью Райнс?
…
Команданте Йерро и доктор Зеехунд спустились со штабной яхты в лодку-зодиак и, не включая мотор, Йерро оттолкнулся веслом от борта.
– Ты, – предположил Зеехунд, – хочешь переговорить тет-а-тет.
– Угадал, док.
– Так начинай, Хокан.
– Начинаю. Что ты думаешь о Лектере?
– Я думаю: интереснее то, что думает о нем Орейо. Она ведь капельку экстрасенс.
– Так, – команданте кивнул, – и что о нем думает капельку экстрасенс Орейо?
– Она думает, что Лектер талантливо морочит голову и нам, и Доджу, и своему военно-промышленному заказчику. А штамм «Персефона» это не коньюктивит, а нечто иное.
– Вот-вот, Хофф. И у меня такое мнение. Но что именно? Какие есть идеи об этом?
– А у тебя, Хокан? Ты ведь о чем-то догадался. Не просто же так ты назначили за тест бешеную сумму. И не просто же так заказчик согласился на эту сумму.
– Нет, док, я ни о чем толком не догадался, а сумму зарядил потому, что интуиция. Мне добавить нечего. Я думал, может, у тебя идеи, ты все-таки поработал с «Персефоной».
Доктор Зеехунд покачал головой.
– Это не называется поработать. Я только высидел сотню комаров, затем прокатился с ребятами на неделю на, якобы, морскую рыбалку на яхте. Там проверили вакцину по пастеровски – на себе. Я докладывал тебе, и файл-протокол скинул тебе на ноутбук.
– Я помню, – сказал команданте Йерро, – и ты тогда сказал: не нравится мне все это.
– Да. А ты мне тогда ответил: это наш бизнес, хрен ли тут.
– Так точно. Это наш бизнес. Но я хочу понять, на что мы подписались. Какие идеи?
– Идей много, Хокан, но все сводятся к тому, что «Персефона» это что-то летальное.
– Летальное? Почему такая идея?
– Интуиция, – лаконично ответил доктор.
– Док, я смотрел твой файл. Ты ведь проверял на крысах. И все крысы живы. Так?
– Так, Хокан. Все крысы живы. И кошка жива, которая случайно оказалась на яхте. И с вакцинированными людьми – нормально. Но, интуиция звонит в колокольчик.
Команданте Йерро сделал отрицающий жест ладонью:
– Если штамм «Персефона» – летальный, то какой тут резон для заказчика? Тысяча штаммов-убийц лежат на складах военных лабораторий, с прошлого века. И что?
– В каком смысле – и что? – не понял доктор.
– В таком смысле, что купить любой такой штамм не проблема. Но это неинтересно, бизнес на этом не получится. И, тысяча первый штамм-убийца тоже неинтересен.
Доктор Зеехунд задумчиво постучал пальцами по надувному борту «зодиака».
– Сейчас, Хокан, ты применил тон, каким обычно изрекаешь банальности вроде «дождь мокрый». Значит, высказывание «штаммы-убийцы – неинтересны», это банальность?
– Да, Хофф. Это банальность. Ты знаешь лучше, чем я, что никакая инфекция не может претендовать на высокое звание Оружия Апокалипсиса.
– Может, – возразил доктор Зеехунд, и сразу уточнил, – но, это должна быть инфекция, возбудитель которой построен на иной молекулярной базе. Не белково-нуклеиновой, а чужеродной, например, полиэфирно-каучуковой. Это научная фантастика. Пока.
– Пока… – команданте Йерро фыркнул, – …А ты что, увлекся НФ-апокалипсисом?
– Нет, Хокан. Просто недавно наши чудесные Лео и Леа искали катализатор-идею для нового сюжета, и я метнул им такое. Интересно будет прочесть, когда они напишут.
Команданте снова фыркнул, и прокомментировал.
– Да, док, страшненькие у тебя игрушки. Но «Персефона» ведь обычный вирус.
– Правильнее сказать, – ответил Зеехунд, – что это обычный синтетический вирус.
– Что? Синтетический?
– Не удивляйся, Хокан. Синтез вирусов освоен еще в 2002 году, сейчас это уже даже не экзотика для науки, но из политкорректности их стали называть нанорепликантами. В молекулярном аспекте это, я повторю, обычный вирус. И к нему применимы обычные противодействия: внутреннее – иммунное, и внешнее – биомедицинское. Поэтому, все аргументы, которые ты собрался привести о не интересности инфекционного оружия в аспекте военного бизнеса, также применимы к «Персефоне». Так какие аргументы?
– Аргумент – экономика. Ты инвестируешь миллионы долларов в разработку какой-то супер-чумы, и применишь это на локальном театре боевых действий в какой-то стране Мухосрании. Сейчас глобальной войны нет, все только локально. Ты согласен?
– Да, Хокан. Продолжай.
– Я продолжу, только выбери: ты воюешь за официальные власти Мухосрании, или за вооруженную оппозицию?
– Пусть будет за оппозицию, – решил Хофф Зеехунд.
– Отлично! Ты вывел из строя большую часть живой силы правительственной армии, прорвал фронт, посеял панику в столице – Мухосран-сарае, взял ее почти без боя и, в торжественной обстановке на Мухосраной площади объявил себя Мухосран-кингом.
Доктор Зеехунд кивнул в знак согласия со сценарием, и констатировал:
– Я в шоколаде, торгую землями. Итак, инвестиции в супер-чуму принесли мне навар.
– А вот и нет, Хофф! У тебя маленькая страна, пораженная эпидемией супер-чумы. Из немногих имеющихся городов и крупных поселков смылись все жители. Любая семья, избежавшая инфекции, забирается в джунгли, строит деревеньку в три двора, и нос не высовывает. По твоим дорогам катаются журналисты под охраной «голубых касок», и снимают репортажи «real-horror», доводя зрителей CNN до оргазма. Ты с победившей повстанческой армией сидишь в Мухасран-сарае, на тебя показывают пальцем, как на Вселенское Зло, и тебя делают крайним за всю херню, бывшую в мировой политике за последнее десятилетие. Какая-то ТНК получает дикое финансирование для экстренной разработки вакцины против супер-чумы, и вот она-то в шоколаде. А супер-чума сразу перестает быть товаром – вакцина-то теперь известна и доступна. В финале спектакля, высаживаются коммандос – британцы или янки, ты смываешься с верными солдатами-повстанцами назад в джунгли, откуда недавно вышел. И прощайте все инвестиции.
– Минутку, Хокан! Не забудь, что я уже успел заявить, что эпидемия супер-чумы была организована старыми реакционными властями, за что они осуждены и триумфально скормлены крокодилам на фоне ликования выжившей части освобожденного народа.
– Да, Хофф, если так, то ты в шоколаде. Но супер-чума тогда одноразовый товар. Тебе придется дистанцироваться от ее разработки. А если ты купил ее у кого-то, то кто-то вынужден будет тоже дистанцироваться, иначе он попадет в нежные лапки Гаагского трибунала, специально созданного, чтобы вешать большую херню на мелких злодеев.
– Одноразовый товар… – сосредоточенно откликнулся доктор Зеехунд.
Команданте Йерро кивнул и снова подтвердил:
– Одноразовый товар.
– Есть идея, – произнес Зеехунд, – что, если Лектер придумал не одну «Персефону», а технологию быстрого и дешевого производства очень разных штаммов вирусов, таких разных, что никто не заподозрит их общее происхождение? Одноразовые товары.
– Упс… – команданте резко удивился – …Док, а такое вообще возможно по науке?
– В общем-то, возможно. Еще в 2015-м был анонс миллимикронного 3D-принтера для быстрого лабораторного построения молекул белков. Такая же машинка для молекул построения нуклеиновых кислот появилась чуть позже. Технология есть, значит…
– …Cluster-fuck, – коротко выругался команданте.
– Иначе говоря, – предположил Зеехунд, – если Лектер это сделал, то у нас проблема?
– Нет, Хофф, в этом случае у нас не проблема, а бешено доходный оружейный бизнес.
– Судя по твоему тону, Хокан, тебя не сильно радует такая перспектива.
– Ты прав док. Меня не сильно радует. Это охеренно грязный бизнес.
– Ого… – тихо сказал Зеехунд, сразу задумавшись о том, каким же должен быть сектор оружейного бизнеса, чтобы заслужить от Хокана Йерна эпитет «охеренно грязный».
…
*70. Мы выглядим хуже сатаны, и это…
…Может стать проблемой, – несколько скучающим тоном сообщил Лазаро Кавалконти, замдиректора ABIN – Объединенной разведки Бразилии, и бросил на стол распечатку из online выпуска влиятельной газеты «Folha de San Paulo».
– Вот ведь дерьмо… – расстроено произнес Жойсо Мадейро, замминистра экономики, пробежав взглядом заголовок: «Микроб черной смерти – цена Межокеанского канала, выгодно ли это Бразилии?». И подзаголовок «Милитаристам и банкирам – выгодно».
– Собака лает – ветер носит, – невозмутимо заметил армейский генерал Зурто Барбозо, изобразив брезгливую гримасу, ярко выражавшую его отношение к СМИ.
– Нам нельзя отмахиваться от общественного мнения, – возразил Жоржи Диниш, вице-президент концерна FAMAB, – это очень плохо влияет на биржевые котировки.
– И не только на биржевые котировки, – хмуро сказал Мадейро, – в стране выборы не за горами, а тут такое дерьмо. Сеньор Кавалконти, вы же говорили, что можете правильно сориентировать СМИ. И, насколько я знаю, FAMAB выделил ресурсы на это.
– Да-да, – подтвердил Диниш, – мы выделили 50 миллионов долларов.
Лазаро Кавалконти небрежно махнул ладонью.
– Мало. Я же говорил президенту вашего концерна: надо еще четверть миллиарда.
– Но сеньор Кавалконти! – возмутился Диниш, – Это уже немыслимая сумма для такой понятной задачи, как подкуп нескольких ведущих СМИ в нашей родной Бразилии!
– При чем тут наша родная Бразилия? – лениво отозвался замдиректора ABIN, и четко рассчитанным жестом метнул на стол еще распечатку, теперь из «New-York Times».
– О, чертово дерьмо… – вздохнул Мадейро, прочтя там заголовок: «Бразильский микроб Черной смерти на пороге США! Почему молчит представитель Америки в ООН?».
– Вы понимаете, сеньоры, – продолжил Кавалконти, – что ведущие СМИ США гораздо жаднее наших родных бразильских. Сверхбогатая страна – сверхдорогая коррупция.
– Но FAMAB не может позволить себе так тратиться на газетчиков! – сказал Диниш.
– Тогда, – ответил замдиректора ABIN, – вам придется тратиться на субмердиду.
– Э… А что такое «субмердида»?
– Это вроде субмарины, только для плавания на больших глубинах не под водой, а под говном. Извините, сеньор Диниш, это профессиональный жаргон. Речь идет о работе в обстановке, когда, выражаясь метафорически, наш корабль в инфо-океане оказался по объективным причинам залит черным PR выше мачт. Для этого существует стратегия, загодя созданная в нашем департаменте. Разумеется, это потребует….
… Жоржи Диниш вскинул ладони, и нервно спросил:
– Сколько?
– 70 миллионов долларов, – невозмутимо сообщил замдиректора ABIN.
– О, дьявол! За что?!
– За ошибки, сеньор Диниш. За крупные ошибки неизбежные в ходе войны. Я приведу несколько примеров, – тут Кавалконти подвинул к себе лист бумаги, взял авторучку, и принялся рисовать чертиков, комментируя каждого нарисованного…
… – Вот это – применение хлорфена, из-за которого СМИ повесили на нас фосген.
… – Вот это – 17-летние военные волонтеры, из-за которых у нас проблемы в ООН.
… – Вот это – наша Большая бомба, которая сожгла Блуфилдс и убила всех жителей.
… – Вот это – та же бомба, сброшенная, хотя внизу были наши сбитые пилоты.
… – Вот это – огромный пожар, устроенный нашими штурмовиками в убитой сельве.
… – Вот это – наша сбитая девчонка-пилот, видевшая бочку со знаком био-опасность.
… – Вот это – блоги всяких раздолбаев, на которых висят фото этой бочки.
… – Цена вопроса ориентировочно по 10 миллионов с головы каждого чертика.
Для внушительности, он поднял лист над столом, чтобы семь нарисованных чертиков оказались хорошо видны всем собеседникам.
– Черт бы побрал ваших чертиков! – возмутился вице-президент концерна FAMAB, – я абсолютно не представляю, как мы потом объясним мажоритарным акционерам такие жуткие дыры в годовом балансе! А если будут еще ошибки, то что? Опять платить?
– Не волнуйтесь сверх меры, сеньор Диниш. Насколько я понял из обмена мнениями с сеньором Барбозо перед началом совещания, для нас завершена фаза военных ошибок, поскольку армия уже вышла на все контрольные позиции согласно своей задаче.
– Это так, – подтвердил генерал Барбозо, – вчера наша восточная группа войск успешно закрепилась на линиях Блуфилдс – Дамба Атланта и Дельта Лахорда – Дамба Атланта. Западная группа ранее закрепилась в ключевом квадрате Кокиболка – Атланта. И еще: сегодня утром южная группа успешно взяла под контроль Великую Реку Сан-Хуан от порта Сан-Карлос на озере Кокиболка до порта Грейтаун в дельте реки, на Карибском берегу. Правда, южная группа понесла серьезные потери от речных минных подрывов. Фарватер временно перекрыт двумя затонувшими боевыми сторожевиками. И есть ряд претензий со стороны властей Коста-Рика. Видите ли, это и их река тоже. Но, я думаю, дипломатические проблемы решатся, а фарватер мы расчистим.
– Плюс еще 10 миллионов, – невозмутимо сказал Кавалконти, рисуя восьмого чертика.
– Побойтесь бога! – воскликнул Диниш, – Вы с такой легкостью рисуете 80 миллионов, будто деньги растут на пальме! А нам приходится зарабатывать каждый доллар!
Замдиректора ABIN посмотрел на него скептически и укоризненно.
– Сеньор Диниш, оставьте этот артистизм для TV-шоу. Мы с вами знаем, что большие деньги не зарабатываются, а рисуются. Я думаю, что сеньор Мадейро сможет внести в дискуссию позитивный настрой. Ведь война оздоровила обстановку в фавелах.
– Э… – произнес замминистра экономики, – …Я бы не выражался столь прямолинейно. Следует не забывать, что солдаты из фавел погибли за наши национальные интересы, и память об их подвигах будет… Как бы это сказать… Вечно гореть в наших сердцах.
– Конечно, будет гореть! – согласился Кавалконти, – Я это и имел в виду. Сколько там получается подвигов, если в цифрах?
– Приблизительно, – ответил Зурто Барбозо, – 5 тысяч убитых и 10 тысяч раненых.
