Текст книги "Империя кровавого заката. Наследница (СИ)"

Автор книги: Алекс Вей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

Надзиратель отворил дверь и впустил их в комнату без окон с выгребной ямой в углу. Запах там стоял отвратительный.

– Убирайтесь твари, горите в Бездне, суки! А ты ещё заплатишь, дрянь! Шлюха! Проклятый доберется до тебя! – начал визжать одетый в лохмотья грязный предвестник, глядя на Эрику сощурившимися от непривычного света глазами. Карл, сморщившись от отвращения, без лишних слов скрутил его, связал, и, не обращая внимания на довольный визг, начал насильно заливать зелье. Какое-то время тот ещё верещал. Гвардеец уже думал, что зелье на него не подействует, но вскоре предвестник замолчал, и отрешенным взглядом уставился в стену.

– Ваше Высочество, мне выйти? – спросил Карл.

– Нет, я не думаю, что он скажет нечто, о чем ты знать не должен, – отмахнулась принцесса. Изрядно уставшая после прогулки, она решила присесть напротив Наила прямо на пол, но только осмотрелась и поморщилась. Карл хотел было предложить принести стул, но в итоге решил, пусть наследница сама распоряжается. В итоге Эрика осталась стоять.

– Наил, почему Проклятый не заключил со мной сделку? – в первую очередь спросила она.

– Повелитель Бездны не может её заключить. Однажды отрекшийся дух не подвластен Мирозданию, и платит за это невозможностью обрести покой, пройдя через Бездну, – Наил говорил отрешенным голосом, как и полагается при действии зелья.

– Когда я пыталась заключить сделку, я ещё не отреклась!Что это значит? – вознегодовала принцесса.

– В тебе отрекшийся дух. Ты не существуешь для Высших Сил.

– Если я не существую, как я родилась вообще? – в недоумении спросила наследница.

– Эрика Сиол родилась как обычно, а потом умерла, – заявил предвестник. Карл теперь и сам заинтересовался беседой. И впрямь любопытно, что это все значит. Ничего не понимающая принцесса принялась допрашивать Наиля дальше.

– Как я могла умереть, если я жива? Карл, кажется, он идиот, – сокрушалась она.

– Изначально, Эрика добровольно ушла из жизни, когда упала со скалы. А в её, то есть уже твое, тело вселился неприкаянный дух бывшего отрекшегося, то есть ты.

– Твою мать. Так, значит, поэтому я ни хера не помню? – заинтересовалась наследница. Карл тоже заинтересовался. Он вообще-то сам отрекшийся, и любопытно знать, что его ждет.

– Да, – подтвердил предвестник.

– А чего тогда я не помню той жизни? – с недоверием уточнила Эрика.

– Возрождаясь в новом теле, память духа исчезает. Таков закон Мироздания.

– Карл, ну дела. Это я дважды отрекшаяся, получается? – с иронией спросила она.

– Судя по всему да, – согласился гвардеец.

– Да, дважды, – подтвердил уже Наил.

– Дай мне покурить, – обратилась она уже к гвардейцу. Карл сунул ей самокрутку, закурил сам, с нетерпением ожидая продолжения. Наследница все-таки не выдержала и присела напротив Наила.

– Так, давай рассказывай, что это за такой дух! – потребовала она.

В итоге выяснились весьма любопытные подробности. В тело Эрики вселился какой-то бывший отрекшийся, обреченный на вечное скитание неприкаянным духом. Как оказалось, отрекшиеся получают такое наказание. Им даже в Бездну не попасть, а, не пройдя царство мертвых, нельзя попасть в мир живых. Впрочем, отрекшийся Карл не особенно расстроился, в системе Мироздания тоже дыра есть. Оказывается, можно вселиться либо в того, кто по воле Мироздания должен умереть при рождении, либо в того, кто и сам жить не хочет. Последнее предпочтительнее, потому как в первом случае вероятнее всего нормально прожить не удастся, скорее всего, это будет нежизнеспособное тело, и магия бедолаге не поможет. Оказавшийся из-за ошибки в мире живых неприкаянный дух для Высших Сил не существует. Живи, как хочешь или как можешь, но на помощь не надейся.

Вот какой-то весьма дальновидный отрекшийся и вселился в тело малолетней наследницы. Правда память утратил, и уже ничего не вспомнит, некоторые законы Мироздания даже тут действуют. Что это за отрекшийся, Наил сказать не смог. Но как рассудил Карл, это был дух отнюдь не изнеженной барышни. Похоже, это был кто-то достаточно воинственный и настырный, судя по тому, что Эрика отреклась ещё раз, и проявляет отнюдь не девичьи склонности. Вот и объяснение, отчего наследница такая странная.

– Так, а теперь выкладывай, кто меня с этой гребаной скалы сбросил? – принцесса решила выяснить и это.

– Ты, точнее ещё она, сама упала.

– При каких обстоятельствах? – не унималась Эрика.

– Я не знаю. Я не должен знать, так как не посвященный, – пояснил Наил.

– Кто посвящен? Назови имена! – требовала наследница.

– Я не должен знать.

– Ты же мне уже говорил, что моя мать, Адриана Сиол посвященная, и она не умерла! Ты лгал?

– Я не знаю.

– Она и мой брат живы?

– Не знаю.

– Талерман что-то хотел от меня?

– Не знаю.

– Может, Проклятый ему часть памяти стер, чтоб он не разболтал лишнего? – вклинился Карл.

– Да уж, как вариант. Хотя тогда он мог просто нести бред, – отмахнулась Эрика и вновь принялась за допрос. Впрочем, как она не спрашивала, ничего про то, что случилось с ней, выяснить она не смогла. Предвестник ничего не знал.

– Карл, я все. Давай, допрашивай – с этими словами принцесса с трудом поднялась, и направилась ближе к двери.

– Нет, я передумал, – заявил он.

– Я могу выйти, – предложила принцесса.

– Не в этом дело. Я так подумал, какая разница, являюсь ли я темным мессией или нет. Я ничего для пришествия Проклятого все равно делать не буду, – объяснил Карл. Он уже принял решение, как быть дальше. Он рассудил, если остаться на службе у принцессы, тогда он точно никак Проклятому не поможет. Повелитель Бездны даже душу её проигнорировал, да и он сам тоже отрекся, так что вряд ли пророчество сбудется, даже если оно было истинным.

– Тогда пошли. Развяжи его только, – бросила принцесса, толкая на себя дверь.

Темный длинный коридор темницы все так же пустовал. Карл с Эрикой поскорее направились к выходу, оставив надзирателя неспешно запирать замок. Несмотря на явную усталость, принцесса спешила особенно. Карл понимал её, даже для него запах в темнице был неприятен, а наследница, должно быть, менее привычна к подобному.

– Ваше Высочество, вы довольны? – все-таки не удержался гвардеец от вопроса по поводу внезапных новостей.

– Это забавно. Я надеюсь, ты не станешь болтать, что я на самом деле не пойми кто, – непонятно, в шутку или всерьез заметила принцесса.

– Вы остаетесь Эрикой Сиол, единственной наследницей. Даже если я стану болтать, мне же никто не поверит, – хитро заметил Карл.

– Ну да, звучит глупо, я какой-то непонятный отрекшийся, сознательно решивший пожить в данном теле взамен решившей сдохнуть малолетней принцессы. И я даже не удивляюсь, почему она решила не возвращаться. Когда я очнулась, мне ещё долго сдохнуть хотелось, – призналась наследница.

– Это был её выбор – умереть, и ваш выбор – именно такая жизнь, – отметил Карл.

– Интересно, чем думала я, делая этот выбор. Или, возможно, думал? Как ты полагаешь, какого пола я была? – к этому моменту они подошли к лестнице.

– Судя по вашим замашкам, явно не женского, – не удержался от иронии гвардеец.

– А я все думаю, что же мне никогда леди быть не хотелось. Видать каким-то тупым отрекшимся я была, если добровольно на все это согласилась, – горько заметила Эрика, и рассмеялась.

– Отчего же тупым? Вы же не в бродягу вселились? Да и вообще, какая разница? Все мы перерождается, я ведь тоже был кем-то. Единственная разница, у вас есть преимущества. На магию по хер, Высшие Силы влиять не могут. Вполне себе именно то, к чему стремится любой отрекшийся. Учитывая, что вы отреклись повторно, вы пришли к полной гармонии с собой, – уверял Карл, полагая, что Эрика радоваться должна, а не возмущаться.

– Ну да, что теперь уже. Да и не узнаю я, кем являюсь на самом деле, – обреченно произнесла принцесса.

– Теперь вы Эрика Сиол, и больше никем быть не можете. Вам же ясно предвестник сказал, что при перерождении память не возвращается. Мало ли, кто кем был в прошлой жизни. Вот зачем вам знать? – недоумевал гвардеец.

– Хотя бы потому, что я выбрала сама, в кого вселиться, причем зная, что меня ждет! Это очень странно, осознавать подобное. Хотелось знать, что за человеком я была...

На какое-то время они замолчали, так как нужно было пройти мимо кучки стражников. Выйдя из здания темницы, они ожидаемо попали под дождь. Карл набросил капюшон, наследница, увлеченная своими размышлениями, похоже, даже не обратила на погоду внимание. Пребывающая в раздумьях принцесса уже собиралась взбираться на коня, как гвардеец одернул её.

– Похоже, вы были весьма отчаянным отрекшимся, если ради престола пошли на такой риск. Учтите, вы ведь могли вскоре умереть после того падения. А учитывая, что отрекшемуся закрыта дорога в Бездну, вам было бы весьма печально витать над Миорией в полнейшем беспамятстве. Так что живите и радуйтесь. А заодно гордитесь хотя бы тем, что сумели прийти к изначально избранному пути свободы, – искренне посоветовал Карл, полагая, что быть дважды отрекшимся не так уж плохо.

– А ты прав, – принцесса вдруг довольно улыбнулась и подмигнула.

Глава 16

Хуже зимы может быть только зима, сокрушалась Эрика, пробираясь по заснеженному заднему двору. Стражники и дровосеки, привычно орудуя лопатами, лениво расчищали сугробы, которые к завтрашнему дню, скорее всего, придется разгребать вновь. Эта зима выдалась на редкость холодной и снежной даже для Клеонии. Для принцессы, которая снег увидела впервые в жизни, это вылилось в настоящую каторгу. Ударил мороз и выпал снег уже на третьем месяце осени, а когда пошел первый месяц зимы, стало и вовсе невыносимо. Принцесса не могла взять в толк, как вообще можно радоваться снегу. А ведь первый день зимы считался праздником, который предусматривал народные гулянья. Раньше по этому поводу Беатрис закатывала пир. В этот раз, правда, пир Герцогиня устраивать не стала. Как решила Эрика, причина в ней, не хочет наша леди позориться, выставляя на обозрение местной знати демона. Впрочем, наследница не особенно расстроилась, если ей захочется, она сама прикажет пир устроить, и никакая Беатрис ей не помешает. К тому же праздновать начало этой ужасной зимы не очень то и хотелось.

В Эрхабене никогда морозов не было, а тут не просто холод, тут собачий холод. Ещё снег идет почти беспрестанно, и так противно метет прямо в лицо. Не успела она к дождям привыкнуть, как начался этот кошмар. Наследница понятия не имела, как можно привыкнуть к такой погоде. Вот все говорят, теплее одеваться надо. Только одежда, которую принято надевать зимой, оказалась жутко неудобной. Ей сунули какой-то длинный тулуп, в котором даже на коня взобраться нормально нельзя. Принцесса до последнего носила простой кожаный плащ, за что вскоре поплатилась очередной простудой, которая вылилась в очередной удар по самолюбию. С таким хилым здоровьем совсем житья нет, сокрушалась принцесса, прикладываясь к бутылке санталы. Не то что бы с горя, просто лечиться по-другому принцесса не хотела. Всякие отвары она считала бесполезной гадостью, а одно только упоминание о лекарях вызывало столь бурное негодование, что вскоре ей прекратили даже намекать на такой вариант. В итоге, Эрика так хотела быстрее вылечиться, что на третий день напилась до беспамятства, и провалялась ещё два дня теперь уже и с простудой и диким похмельем одновременно.

После этого принцессу не тянуло на прогулки вплоть до сегодняшнего дня. Поначалу она решила, лучше вовсе из замка не выходить, чем потом в постели валяться. Но вскоре Эрика устыдилась подобного решения. Для будущего воина позор быть неженкой, боящейся мороза, и заболевающей от какого-то паршивого дождя. Мало ли где и с кем Империя будет вести войну. Быть посмешищем для собственной армии? Вот уж чего не хватало. Она и так должна от солнца прятаться, и с этим ничего не сделать. Если ещё заболевать после каждого дождя и пребывания на морозе, что это за жизнь? И принцесса пришла к выводу, что ей все-таки нужно привыкать. И вот, прямо с утра, она приказала гвардейцам в полном составе собираться на заднем дворе и готовить лошадей. Одеться она решила теплее, предварительно отдав портному распоряжение скроить ей такой же легкий короткий тулуп, как и у гвардейцев. Все-таки лучше так, чем в осеннем плаще.

Обойдя замок справа, Эрика брела в сторону конюшни, стараясь не думать о холоде. Гвардейцы ждали её в полном составе. Все было как обычно. Велер и Гарри курили в беседке, и о чем-то разговаривали. Наверняка про какого-то герцога, или про войну с Хамоном. Алан и Лютый носились словно дети, и совсем не по детски ругаясь, бросались друг в друга снежками. Карл кидал кинжал в многострадальную стену сарая и явно не одобрял снежные забавы.

– Сукины дети, хоть раз в меня попадете, я вас заставлю сожрать весь снег, – возмутился он, когда мимо него пролетел снежок.

Её поначалу никто не заметил. Но только она хотела окликнуть гвардейцев, ей прямо в лицо полетел огромный снежок, который чуть не сбил её с ног.

– Твою мать, псы подзаборные! Какого хера?! Гребаное дерьмо, сучьи морды! Вы тут все совсем охренели, чтоб вас Проклятый сжег! – гневно ругалась принцесса, вытирая снег с лица.

– Ну что, доигрались, идиоты! – довольно бросил Гарри, и они с Велером неспешно направились к ней.

– Ваше Высочество, простите, я не хотел! Я не в вас целился!– начал оправдываться подскочивший к ней Алан.

– Вас хоть не сильно зашибло? Мы извиняемся! Правда! – виновато уверял Лютый.

– Переживу! Только какого хера швырять это дерьмо? Не в меня они целились! Если мазила, на хер вообще целиться?! Тьфу, – принцесса выплюнула, как ей казалось, попавший в рот снег.

– Это весело, – пробурчал Лютый.

– Ну да, весело херней страдать, – бросил только подошедший Карл.

– Сам ты херней страдаешь? – огрызнулся колдландец.

– Ваше Высочество, с Вами все нормально? – начал интересоваться Велер. Гвардейцы смотрели на неё с таким видом, будто в неё не снежком попали, а болтом от арбалета.

– Чего уставились? Нормально все. Но теперь моя очередь. Я понимаю, вам по хер, но мне будет приятно, – приговаривала Эрика, формируя в руках снежок.

– Да, можете кинуть мне прямо в лицо, я же виноват, – предложил Алан.

– Так я и сделаю, – с этими словами принцесса швырнула в него снежок, однако умудрилась промахнуться и попала прямо в лицо Карлу. Остальные гвардейцы при этом рассмеялись.

– Ну, спасибо. Можно я все-таки передам его Алану? – с насмешливой улыбкой спросил невинно пострадавший гвардеец, и смахнул снег с лица.

Принцессе стало стыдно. Это же надо не попасть с нескольких метров в такую немалую мишень как неподвижно стоящий гвардеец. А теперь все смеются с её позора.

– Закройте все рты! Хватит ржать! Бросание снегом это детские забавы, и они недостойны звания гвардейца! – отрезала Эрика.

– Какие дальнейшие приказы? – учтиво поинтересовался Карл, когда все замолчали.

– Идем на прогулку, – сухо распорядилась наследница.

На улицах города снега оказалось ещё больше. На обочинах порой скапливались кучи высотой в половину, а то во весь человеческий рост. Центральная улица была ещё достаточно расчищена, а вот в некоторые идущие от неё переулки въехать было уже невозможно. Тем не менее, в городе было достаточно людно. Похоже, здешним жителям было не привыкать к таким морозам. А дети и вовсе радовались. Они звонко смеялись и верещали, швыряясь снежками, и периодически обваливая друг друга в сугробах.

Эрика молчала, хотя обычно она принимала участие в беседе. Но, в этот раз настроения не было. Мало того, что погода плохая, ещё и этот конфуз со снежком. И ладно в неё случайно запустили, но как она могла так промазать? И толку, что она уже второй месяц учится метать кинжалы. Когда уже у нее будет хоть что-то получится нормально? Конечно, нельзя сказать, что все бесполезно. Радует хотя бы то, что теперь при быстром подъеме на родной пятый этаж не хочется выплюнуть язык, и даже не темнеет в глазах. Все-таки было отвратительно ощущать себя настолько конченым заморышем. Но ведь на самом деле это мелочь, любому нормальному человеку даже не понять в чем тут успех. А самое ужасное, до сих пор непонятно, услышит ли она извинения Виктора в назначенный ею же срок.

Чтобы как-то отвлечься от гнетущих мыслей, принцесса предпочитала просто слушать беседу гвардейцев. За два месяца службы те освоились, и с удовольствием обсуждали практически все темы, вплоть до походов в бордели. Наследницу ничуть не смущала подобная откровенность. Поначалу, когда те ещё пытались соблюдать приличия, она сама их расспрашивала обо всем. В конце концов, надо же ей с кем-то общаться. Женские беседы про наряды и прочую ерунду Эрику и раньше не интересовали, а теперь и вовсе игнорировались. Ей было интереснее общаться даже с самыми недалекими гвардейцами типа Алана или Лютого, не говоря уже об их более умных товарищах.

Принцесса искренне интересовалась особенностями жизни в среде наемников, в чем-то даже эти люди были понятны ей. Пусть им почти никогда не дают награды за подвиги, как служащим в имперской армии, и не окружают почетом как гвардейцев влиятельных господ, зато они более свободны. Именно поэтому многие наемники, порой превосходя в умениях элиту, то бишь выпускников гвардейских школ, отказываются идти в услужение кому-либо, даже когда им делают такое предложение. А те, кто соглашается, долго не задерживаются. Её нынешних гвардейцев однажды выгнали даже из замковой стражи. Причем именно за нарушение приличий. В гвардейских школах учат не только владеть оружием, но и придерживаться общепринятых у благородных господ церемоний, которые в среде наемников презирают ещё сильнее, чем даже в армии. В случае службы ей гвардейцам повезло в одном, наследница также ненавидела церемонии, хотя бы потому, что полагала их лицемерием. Эрика мирилась с некоторыми их проявлениями у других, но сама предпочитала игнорировать львиную долю правил этикета. Хотя бы потому, что ей совершенно не хотелось строить из себя учтивую леди. Зачем? Её быстрее поймут, если она выразится прямо, а когда требуется, сдобрит свою речь парой крепких словечек. Что теперь, если она девушка благородного происхождения, то обязана строить из себя святошу? В итоге её присутствие не мешало гвардейцам не только обсуждать все подряд, но и сквернословить, и даже подначивать друг друга. Эрике было любопытно наблюдать их перепалки.

– Вот с кем вам надо пастись, затейники херовы, – с иронией бросил Карл, обращаясь к Лютому и Алану, и указывая на кучку детей.

– Я тебе сейчас покажу, где тебе пастись, – огрызнулся колдландец.

– Командир прав, херней страдаете, как дети малые, Её Высочество зашибли, – с укоризной заметил Велер.

– Во-во, охламоны, – вторил Гарри.

– Зануды, чтоб вас рогопес сгрыз, совсем веселиться не умеете, только и знаете с рожами кислыми блеять, – отмахнулся Лютый.

– Ладно, извини дружище. Может у вас там, у варваров, принято так веселиться, – снисходительно заметил Карл, и ухмыльнулся.

– Я не варвар, сколько можно повторять, – ожидаемо выпалил Лютый.

Принцесса уже была в курсе дальнейшего спора. Вопрос, варвар Лютый или нет, периодически становился предметом спора между гвардейцами. Наследница уже не раз наблюдала подобную перепалку. Лютый варваром себя не считал, утверждая, что северные варвары это различные племена, тех же Серых Рогопсов. Они тоже живут в Колдландии, и считаются там варварами, потому что некультурны, не хотят подчиняться Конунгу, и молятся животным. А он колдландец, представитель народа с глубокими традициями, он воевал за Конунга, и поклоняется богу Дармилду, имя которого, как он слышал, даже есть в священных трактатах Империи и Хамона. Гвардейцы, а в особенности Карл, утверждали, что все, кто живет в Колдландии – варвары. Лютый от этого злился, и пытался доказывать обратное. Карл же, в отличие от остальных гвардейцев, которые в итоге отмахивались от надоевшего спора, буквально измывался над ним, заставляя оправдываться всеми мыслимыми способами. То, что Лютый явно глупее, было ясно, как и то, что Карл таким образом просто развлекался. Вот и в этот раз командир не удержался.

– Вот ты говоришь, колдландцы не варвары. Докажи! – издевательски требовал он.

– У нас есть традиции! – выпалил Лютый.

– Какие на хер традиции? Детей в жертву Дармилду приносить, как ты в прошлый раз мне доказывал? Тогда ты скорее доказал, что вы именно варвары! Потому что так только варвары делают! Или нажираться как свиньи традиция? Что там у вас ещё за традиции? – небрежно спрашивал Карл.

– Да полно традиций! Взять хотя бы купание в воде зимой!

– Могу тебя просветить, зимой купаются все народы, даже варварские. Хоть раз в месяц, да купаются!

– Нет, в холодной воде купание! В проруби! – гордо заявил Лютый.

– В мороз что ли? Да вы там идиоты! Точно варвары! – выпалил Гарри, и рассмеялся. Велер с Аланом только в удивлении вытаращили на него глаза.

– Не идиоты! Зато нам любой мороз по хер! А вы ноете!

– Это не доказывает, что ты не варвар, – Командир довольно оскалился.

– Да ты, умник благородный, я уверен, зассышь сейчас искупаться? – Лютый, не зная, что ещё ответить, как обычно перешел на бессмысленную браваду. Впрочем, как уже успела заметить Эрика, ни к чему хорошему это никогда не приводило. Принцесса только удивлялась, как тот ещё не понял, спорить с Карлом себе дороже, тот словами не бросается, и попусту не болтает.

– Варвар, ты же мне все свое месячное жалование отдашь, если мы спор затеем! – с укоризной произнес Карл, скорчив участливое выражение лица.

– Это ты отдашь его, южный тепличный щенок! – не соглашался гвардеец.

– По рукам. Вы все свидетели, – объявил Карл и тут же обратился к Эрике, – Ваше Высочество, если вы не возражаете, прогуляемся в сторону реки?

– С удовольствием, – согласилась принцесса, а сама задумалась над этой традицией. Лютый, каким бы недалеким он не был, и впрямь не мерзнет. И при этом в самом тонком тулупе ходит, без шапки, и даже без капюшона. Может, ну его все на хрен, и тоже в прорубь? Как тогда, когда она на стену лезла, решив разом покончить со страхом высоты. Тем временем перепалка продолжалась.

– Лютый, мы не договорили. Купание, это не традиция, а необходимость! Чтобы вы там от мороза не подохли, – настаивал Карл.

– Нет, это древняя колдландская традиция. Первое купание это ритуал! Это посвящение Дармилду! Нашему богу! У нас в три года всех мальчиков первый раз окунают в прорубь! – продолжал доказывать Лютый.

– На хера в три года? У вас там не сдыхают половина? – с ухмылкой спросил командир.

– Не сдыхают! Разве что совсем доходяги! Так на кой они нужны?! Это проверка Дармилда на способность будущего мужчины быть воином! Выживают только достойные! – хвастался Лютый, который уже совсем распалился.

– Охереть традиция. И ты ещё мне рассказывать будешь, что вы не варвары? Вы конченые и тупые варвары, убивающие своих же детей! – авторитетно заявил Карл, высокомерно глянув на колдландца.

– Уймитесь уже, у каждого свои традиции, вы ещё подеритесь, – вмешался Алан, надеясь прекратить перепалку, но Лютый его даже не услышал.

– Не варвары мы! Это трусы и доходяги называют нас варварами! Настоящий колдланцец – охотник и воин. У нас все достойные, нет всяких никчемных болезных ушлепков! Негодные подыхают после посвящения, а не позорят свой род! – едва не бил кулаком в грудь колдландец.

Принцессе уже стало неприятно от слов Лютого, но приказать замолчать она не могла, ведь сразу станет ясно, что её это задевает. Но тут, как назло, ситуацию усугубил Алан.

– Лютый, замолчи, думай что говоришь! – испуганно косясь на принцессу, шикнул он.

– А че я такого говорю! – возмутился он, и тут же осмотревшись, вдруг в подобострастной манере обратился к ней.

– Ваше Высочество, я не вас имел в виду! Я говорил про колдландцев! И про мужчин! Девочек никто не заставляет купаться в проруби! – уверял он.

– Мне вообще по хер на вашу болтовню! Я тут причем? – небрежно возмутилась Эрика, решив, что не станет продолжать эту тему. И так ясно, кем она является для собственных гвардейцев. А молчат они, потому что она им платит. Хорошо платит. Вот только по глупости выдали себя. Но она себя выдавать не собиралась.

– Простите Ваше Высочество, я, кажется, сказал глупость, – начал оправдываться Алан.

– Ты всегда глупости говоришь. Лучше бы молчал, – бросил Карл.

Гвардейцы и впрямь поначалу замолчали, и стали между собой переглядываться. Когда они уже подошли к городским воротам, их поприветствовали стражники, и уже, будучи за городом, Алан с Карлом принялись вспоминать, как их отправили служить на воротах. Эрика вскоре перестала их слушать, а углубилась в собственные мысли. Даже снег с морозом перестали её заботить. Принцесса даже не заметила, как они уже были возле реки. Только тогда она поняла, что жутко замерзла.

– Ну вот, приехали! Там даже прорубь есть, не надо вырубать! – с энтузиазмом объявил Алан, когда они уже свернули с основной дороги на плохо протоптанную тропу.

– Наш варвар расстроится. Пропала возможность помахать топором! – съязвил Карл.

– Иди к херам. Сейчас мы посмотрим, как ты полезешь купаться, – огрызнулся колдландец.

Эрика начала осматривать окрестности, нет ли кого рядом, и заметила сидящего вдалеке рыбака.

– Прогоните его! – приказала она.

– На хера? Это же рыбак. Он не опасен! И он далеко! Пусть себе ловит, – недоумевал Велер.

– Только если Карл стесняется, – бросил Лютый и рассмеялся.

– Мне стесняться нечего, – высокомерно отмахнулся тот.

– Мне по хер, стесняетесь вы или нет. Делайте, что я говорю! – жестко повторила свой приказ принцесса.

– Как вам угодно,– ответил Командир.

– Если он вам мешает, мы прогоним! – вторил ему Алан.

Остальные закивали, явно пытаясь скрыть недоумение. Эрика только молча ухмылялась.

До проруби, в которой рыбачил мужчина, добраться оказалось не так уж просто. Сугробы оказались такой высоты, что лошади едва перебирали копытами. Уже возле берега они спешились и, привязав лошадей к деревьям, отправились пешком. Прогнать рыбака вызвался Алан, который как всегда, не оставлял попыток выслужиться. Никто с ним спорить не стал. Эрика и остальные гвардейцы стали немного поодаль и принялись наблюдать за ситуацией.

– Именем Императорского престола приказываю немедленно покинуть реку! – с пафосом обратился он к рыбаку, которым оказался крупный немолодой мужчина, одетый в огромный тулуп и валенки. Рядом с ним стояла большая бутылка с горячительным.

– Чаго это?– в недоумении спросил тот, осматривая сначала Алана, а потом их компанию.

– Я императорский гвардеец, выполняй приказ! – возмутился он, указывая на значок, приколотый на груди. Эрику позабавило это. Кажется, Алан преследовал цель не прогнать рыбака, а покозырять своей принадлежностью к гвардейцам.

– Да хоть леший. Где это сказано, что рыбачить нельзя? Всегда можно было! – возмутился явно нетрезвый мужчина.

– А теперь нельзя! Как ты смеешь перечить императорскому гвардейцу?!

– Да чаго ты заладил. И вообще, не мешай. Рыбу всю поразогнали, окаянные, – рыбак отмахнулся, и взял бутылку, к которой тут же приложился.

– Твою мать, хватит уже церемониться, гоните его немедленно! – потребовала принцесса, обращаясь к остальным гвардейцам. Наблюдать за Аланом, конечно, забавно, вот только холодно. Тут за дело принялся Лютый. Он взялся за свой огромный топор и направился к проруби. Перебив преисполненную пафосом речь Алана о том, почему рыбак должен покинуть это место, варвар угрожающе обратился к мужчине.

– Вали отсюда, а не то я тебе башку отсеку, и в прорубь выброшу, чернь паршивая! Живо! – прорычал он, потрясая топором. Рыбак испуганно обернулся.

– Так бы сразу и сказали, – с этими словами он подскочил как ошпаренный, и то ли от волнения, то ли впоследствии принятия горячительного, тут же поскользнулся и едва не полетел в прорубь.

– Давай, шевелись! – подгонял его Лютый.

Рыбак шустро поднялся на ноги и бросился в сторону берега настолько быстро, насколько позволяли высокие сугробы. Снасти, ведро с рыбой, и бутылку он оставил. Колдландец тут же с удовлетворенным видом прихватил горячительное.

– Герцоги... Императоры... окаянные... чтоб вас леший... Не порабычишь... – только слышались возмущенные возгласы.

– Вот как надо! Даже выпивку раздобыл, хоть там и дерьмо, поди! Эх, а ты! Именем чего-то там... – укорил Лютый Алана.

– Я делал, как меня учили выпускники Императорской гвардейской школы! – оправдывался тот.

– Не хер слушать этих хлыщей холеных, – заметил Гарри.

– Давай, благородный, раздевайся, – небрежно бросил колдландец в сторону Карла. Тот ничего не отвечая, принялся расстегивать тулуп, но Эрика остановила его.

– Пока не раздевайся! Первая пойду я! – объявила принцесса, глядя как лица гвардейцев вытягиваются от удивления. Только на лице Карла осталась все та же презрительная ухмылка.

Наследница твердо вознамерилась искупаться, решив, что проблему нужно решать радикально. Во-первых, ей ещё долго жить в Клеонии. А во-вторых, Лютый ведь прав, воин не должен быть болезным доходягой, которого сваливает простуда из-за попадания под дождь, не говоря уже о морозе.

– Вы? – вопрошал шокированный Гарри.

– Ваше Высочество, может не стоит? – осторожно предложил Лютый, чем только разозлил её.

– Почему это не стоит? – с претензией спросила она.

– Вы не привыкли, – пробурчал он, отводя глаза.

– Ваше Высочество, на кой вам это надо? – подключился Велер.

– Это варварское занятие! Не для наследницы имперского престола! – представил свой аргумент Гарри.

– Да, это колдландская традиция, ему по хер, а вы простудитесь! – вклинился Алан.

– Чего раскудахтались, сами ссыте, и другим не даете, – вклинился Карл, но в этот раз гвардейцам было не до провокаций. Все они были явно напуганы предстоящей перспективой её купания.

– Ваше Высочество! Не стоит! Это у нас так принято! А вам не надо! Это не очень интересно! – продолжал уверять её Лютый. Принцесса в итоге решила немного помучить колдландца.

– Ты же сам сказал, что настоящий воин обязательно пройдет это испытание! Мне конечно не три года, и я не мальчик, но это не моя вина! Ты что, считаешь, я никчемная болезная доходяга, недостойная быть воином, и я сдохну, если искупаюсь? – прямо спросила Эрика, понимая, как Лютый захочет согласиться, но при этом сделать этого не сможет. Потому что она ему платит. Вот пусть теперь отговаривается, как хочет.

– Нет, что вы! Я так не считаю! Я сказал глупость, простите меня! Я не это имел в виду. Я только хотел сказать, это может быть неприятно! Ну, вы же зиму не любите! Но я не имел в виду, что вы сдохнете! – оправдывался Лютый.

Эрика хотела было еще поизмываться над варваром, но так как порядочно замерзла, решила, что лучше приступить к реализации задуманного. Тем более рыбак уже скрылся в лесу.