Текст книги "Последний знаменный"

Автор книги: Алан Савадж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

– О да, сэр, – поспешно ответил Мартин, пока Виктория даже не успела открыть рот.

Юань встал.

– Пошли. У меня есть игрушки, которые понравятся тебе больше. – «Игрушки» оказались реликвиями разнообразных военных кампаний маршала. Как они попали в Ханькоу, оставалось для Виктории загадкой, поскольку дом Юаня находился явно не здесь, а некоторые экспонаты оказались довольно громоздкими. А Мартин был вновь очарован, когда ему позволили взять в руки и достать из ножен саблю маршала и осмотреть револьвер Юаня.

– Не тревожьтесь, Виктория, – успокоил Юань, – он не заряжен.

Затем им предложили посмотреть альбом с фотографиями, пригласили к богатому столу. За обедом пришлось выпить еще изрядное количество рисовой водки.

– Я буду солдатом, – заявил Мартин. – И хочу служить с вами, господин Юань.

Юань улыбнулся:

– К сожалению, это невозможно: я в отставке.

– Но вы же будете воевать вновь, если империя окажется в опасности.

– Если меня призовут, то конечно. А пока... я могу только пытаться как-то тешить себя. Тем не менее ты бы пошел со мной на войну, Мартин?

– А это возможно? – Глаза Мартина загорелись.

– Думаю, маршал говорит о своих воспоминаниях, – заметила Виктория.

Юань продолжал улыбаться:

– Солдат, даже в отставке, обязан всегда поддерживать свое тело здоровым, а ум – острым, Виктория. И, как правильно сказал Мартин, если меня позовут оборонять страну, я должен быть в готовности. Итак, завтра я иду на охоту. Возможно, Мартин захочет составить мне компанию.

– О, сэр, мне можно? – закричал Мартин.

– На охоту? – тревожно спросила Виктория.

– На птиц. Это всего лишь проверка умения владеть стрелковым оружием. Ты знаком с огнестрельным оружием, Мартин?

– Я стреляю по мишеням каждый день, сэр, – гордо ответил Мартин.

– Тогда очередным этапом должна стать стрельба по движущейся цели. Ты согласен?

– Разрешите, тетушка Вики? – взмолился Мартин.

Виктория не могла решиться. Отказать – значит выразить неблагодарность Юаню. Да и что страшного в охоте на птиц...

– Не беспокойтесь попусту, Виктория, – сказал Юань. – Я за ним хорошенько присмотрю. Я бы пригласил и вас, но, чтобы добраться до добычи, нам придется брести по болоту, иногда по грудь в воде. Сомневаюсь, что вам это понравилось бы.

– Уверена, что нет, – согласилась Виктория.

Они покинули дом Юаня вскоре после трапезы.

– Я никогда так не развлекался раньше, – сказал Мартин.

Виктория поняла, что он очень пьян: после рисовой водки им предложили сливовое вино. Ей хотелось собрать все мужество и спросить юношу: о чем он думал, что чувствовал при виде обнаженных девушек. Секс оставался той сферой, о которой она не осмеливалась с ним говорить. Она просто не знала, как это делать, и боялась, что сын может, в свою очередь, задать ей вопросы. Но Юань прав, Мартину уже шестнадцать, и он почти мужчина. По китайским стандартам он даже запаздывал в созревании: к настоящему моменту он должен был уже утратить девственность. Но она ему этого не позволяла, чересчур опекая сына. И вот на нее обрушивался кризис.

Однако не сегодня же вечером обдумывать это, решила она: Виктория тоже перебрала спиртного.

– Постарайся делать все так, как тебе скажет господин Юань завтра, – предупредила она Мартина.

Виктория удивлялась, почему ей никак не удается уснуть, особенно после всего выпитого. Просто она предчувствовала, что ее маленький сын вот-вот станет мужчиной. Неужели после единственного дня блужданий по болоту?

Охотники собирались отправиться на весь день. Ло Ляньли отдал поварам распоряжение приготовить еду Мартину с собой, и мальчик уже был в седле, когда прибыл Юань с экипировкой. Он помахал рукой Виктории, наблюдающей за ними с веранды, и всадники двинулись по улице к городской стене.

– Твоя тетя – очень красивая женщина, – заметил Юань. – И очень заботливо относится к своему племяннику.

– Иногда мне кажется, что она старается занять место моей родной матери, – согласился Мартин.

– Ты никогда не знал своей матери?

– Нет, сэр. Говорят, она умерла во время родов. Но моей настоящей матерью была Чжан Су.

– Ах, да. Как грустно. Ты очень по ней тоскуешь?

– Она была моей настоящей матерью, – с достоинством ответил Мартин.

– Ты прав, – согласился Юань. – Человек не должен забывать свою мать.

Все в Мартине ликовало. Знаменитый человек общался с ним как с равным. Именно в этом он нуждался. Вероятно, только по приезде в Ханькоу он начал наедине с собой пытаться оценить свое положение, свое место в реальной жизни.

Раньше он был слишком маленький, чтобы задумываться о своем месте в жизни. И ему исполнилось всего шесть лет, когда его «настоящая» мать умерла, а отец вернулся в Шанхай с бельгийской женщиной. Моника пожелала, чтобы он называл ее мамой тоже, и всегда была с ним очень добра. Но он все-таки считал ее тетей, как считал тетей Викторию.

Он также всегда считал ее не родной, а всего лишь игрушкой для отца. И ему в голову не приходило, что она может посягнуть на его положение или права в семье. Шли годы, и он начал понимать некоторые вещи. Это началось с рождением Джеймса. Мартин считал его братом, пока не услышал, как слуги обсуждали ситуацию и сошлись на том, что Джеймс – будущий хозяин Дома, потому что он чистокровный варвар.

Так впервые он осознал: полукровное происхождение в этом мире имеет значение. С этого момента, глядясь в зеркало, он обнаруживал все больше китайских черт в своем лице. И все больше в нем росло отчуждение в отношении тети Моники и ее сына.

Он полагал, что о его чувствах никто не догадывается, как вдруг его внезапно отправили в Ханькоу с тетей Викторией. Он не знал, что делать, кому верить. Отец однажды зашел к нему в комнату и сказал:

– Ты взрослеешь, Мартин. Я собираюсь послать тебя в Ханькоу учиться делу. С тобой поедет тетя Виктория. Она будет руководить конторой в Ханькоу.

Первой реакцией Мартина стала огромная радость. Ему было всего тринадцать, а отец уже обращался с ним как со взрослым. Только позже он догадался: его просто-напросто выпроводили из делового центра Дома Баррингтонов в один из самых удаленных филиалов. К тому же со временем до него дошло, что его фактически ничему не обучают. Тетушка Вики вела дела дома и в свободное время выступала в роли его гувернантки. А он оставался всего лишь побочным ребенком Баррингтонов, отодвинутым в сторонку.

Тетушка Вики была необычайно добра к нему. Слов нет, как он и сказал маршалу, она заботилась о нем так, как никто другой, разве только Чжан Су. Но его это почему-то даже раздражало. Тетушка Вики, несмотря на свою красоту и бесспорные грехи, – слуги просветили его, сообщив, что у нее любовник китаец, – оставалась бездетной, и все шло к тому, что она останется старой девой. Кроме того, юноше казалось, как последняя женщина, урожденная Баррингтон, она сожалела о том, что рыжая бельгийка занимается ее делами и попирает ее права. А возможно, она выполняла план отца удалить старшего сына из Шанхая и не подпускать его близко, пока не подрастет Джеймс.

Эти подозрения и вызванное ими негодование нарастали исподволь, по мере того, как рос сам Мартин. И постепенно в его душе зародилась ненависть к своей тетке. Она, казалось Мартину, старается не дать ему взрослеть, не дать почувствовать себя Баррингтоном. Он даже подумывал о побеге от нее и возвращении в Шанхай назло отцу. И если пока еще этого не сделал, то единственно из-за боязни разозлить Роберта Баррингтона. Но однажды, когда он повзрослеет... И вот сейчас рядом с ним человек, не менее знаменитый, чем его отец, да, кроме того, готовый обращаться с ним на равных.

Выехав из города, они направились в сторону болот, которые лежали у подножия холмов, простиравшихся на север и переходящих в горы. Юаня сопровождали многочисленные слуги. Выстроившись цепочкой, они первыми вошли на болота, крича и ударяя в барабаны. Мартин был еще больше польщен, обнаружив, что является единственным гостем, и почувствовал гордость, когда последовал за Юанем в грязную воду. За ними шли четверо слуг, держа над головой ружья и патроны. По мере продвижения вода поднималась выше и выше и теперь доходила им до груди. Мартин подумал, что сказала бы его тетка, если увидела их сейчас.

Но вот Юань поднял вверх руку. Все остановились. Слуги тут же подали ружья хозяину и его гостю, поскольку над головами взлетела стая гусей. Юань выстрелил первым, а Мартин мгновеньем позже. Три птицы, беспомощно хлопая крыльями, упали в камыши. Остальные разлетелись в стороны.

– Хороший выстрел, – похвалил Юань, меняя ружье на заряженное.

Мартин последовал его примеру и возразил:

– Думаю, все они ваши, сэр.

– Нет-нет. Одна из них твоя, – заверил маршал.

Они побрели по болоту дальше. Слуги шли за ними и подбирали убитых птиц. Охота длилась несколько часов, и в конце концов Мартин насквозь промок и вымотался, плечо болело от ружейной отдачи. Юань выглядел как ни в чем не бывало, когда они вышли из воды на сухую землю, на остров посередине болота.

Слуги занялись делом. Одни ощипывали и потрошили птиц, другие разводили костры, причем не только для приготовления пищи: охотников дожидались два огромных котла с горячей водой.

– Нам нельзя простужаться, – сказал Юань.

Маршала окружили полдюжины очень симпатичных молодых женщин, которые начали ловко освобождать его от мокрых одежд. Не менее привлекательные девушки принялись стягивать с Мартина его халат. Он не знал, что делать. Тетка всегда запрещала ему раздеваться в присутствии служанок или ее самой. А потом он был до сих пор возбужден спектаклем, увиденным прошлым вечером, и улыбки да хихиканье девушек доставляли удовольствие.

– Я не захватил смену одежды, – попытался протестовать он.

– Не имеет значения. День сегодня теплый, и наша одежда скоро просохнет, – успокоил Юань. Маршал стоял уже голым. Его тело было не очень красиво – короткое и полное, – но это мало заботило женщин, опрокидывавших на него ведра воды и тщательно намыливавших своего хозяина.

Мартин совсем смутился. Стоять голым перед женщинами само по себе неловко да еще, в отличие от маршала, который полностью контролировал себя, юноша не мог сдерживать эрекцию, когда нежные пальцы намыливали и, бесспорно, исследовали его тело, лаская ягодицы и пенис.

– Они истощат тебя, если дать волю, – предупредил Юань. – Не позволяй этого. – Затем бросил девушкам: – Его услуги вам еще понадобятся.

Девушки еще немного похихикали, но прекратили заигрывать с ним. Мартин опустился в чан, только было с облегчением сел на колени, как возбуждение вернулось к нему, так как две девушки скинули одежду и оказались рядом с ним. Они были не старше него самого, но созревшие телом. Их твердые маленькие грудки то и дело касались его плеч и спины, когда они опять принялись его мыть, взвизгивая от смеха. Неосознанно он обнял гибкое тело, ладони сошлись на бедрах девушки, затем на ягодицах, а его пальцы скользнули между ягодицами, вызвав ее довольный смех, и эрекция усилилась еще больше.

Он поднял глаза вверх и увидел подошедшего маршала, хотел что-то сказать, но не успел: ласковые руки вызвали эякуляцию. Мартин застонал от удовольствия, а Юань спокойно улыбнулся и пригласил его подняться на ноги.

– Я предупреждал, – сказал маршал. – Но ты еще мальчик. Твое ружье будет опять заряжено через полчаса. Если же я позволю им это, то больше ни на что не буду годен до конца дня. Давай поедим.

К острову подплыла лодка, из нее высадились слуги, расстелили циновки на земле. Намечался грандиозный пикник. Когда Мартин вышел из чана, игривые девушки завернули его в огромное полотенце, и он сразу просох. Однако его одежда, выстиранная девушками, пока его мыли, висела на кустах. Он понял, что вынужден есть голым, как и маршал, уже удобно устроившийся на подушках и приглашавший его занять место рядом с собой.

Солнце жарко пригревало, и Мартин ощущал в теле после всего случившегося блаженную истому. Но был голоден и хотел пить. Он уже не испытывал стеснения. Девушки, тоже обнаженные, стояли на коленях перед своими господами, поднося чаши с теплой рисовой водкой и лакомые куски еды.

В ходе трапезы к ним присоединились юноши и молодые мужчины, также голые и возбужденные – как и Юань теперь. Маршал улыбнулся:

– Что может быть лучше простых радостей жизни, Мартин? Свежий воздух, хорошая еда и напитки, приятная компания... Скажи мне, ты предпочитаешь девочек или мальчиков?

Мартин торопливо проглотил кусок жареной свинины:

– Мальчиков, сэр?

– Никогда не пробовал с мальчиком? – Юань поднял глаза, поманил мальчика младше, чем Мартин, и приказал ему: – Послужи молодому Баррингтону.

Мальчик улыбнулся и встал на колени перед Мартином. Тот представления не имел, как себя вести, и выставил вперед палочки для еды, точно обороняясь. Но мальчик мягко взял их из его рук и положил на циновку, затем поцеловал его в губы, тепло и нежно. Он легко толкнул Мартина на спину, продолжая целовать его, и лег на него, ногами сжимая его гениталии. Мартин задохнулся от стыда и растущей страсти, и ему не осталось ничего другого, как обхватить своими руками мальчика.

– Теперь можешь лечь на него, если хочешь, – сказал Юань. – Чем больше разнообразия, тем больше удовольствия получишь. – Мальчик отпустил Мартина и встал на колени, Мартин взглянул мимо него на остальных мальчиков и девушек, которые наблюдали за ними, некоторые с улыбкой, другие с серьезными лицами. – Но, может, ты предпочитаешь девушку? – спросил Юань. – Поскольку это первый раз, возможно, с девушкой будет легче. Яньлин, – кликнул он.

Одна из девушек, мывшая Мартина, вышла вперед. Именно ее он ласкал в чане, почти не обратив внимания, как она выглядит. Теперь он взглянул на длинные черные волосы, симпатичное лицо, полные груди и бедра... И она тоже опустилась перед ним на колени, чтобы поцеловать и затем лечь на него, делая своими бедрами те же движения, что и мальчик, водя при этом своими сосками по его груди. Наконец она раздвинула ноги, чтобы принять его внутрь. Мартин задохнулся в экстазе, поворачивая голову из стороны в сторону... и увидел маршала, взбирающегося на стоящего на коленях мальчика рядом.

– Знал бы ты, как я завидую тебе, – произнес Юань, когда они потягивали сливовое вино. – Быть шестнадцатилетним... Тебе понравилась Яньлин?

– Я никогда не ощущал ничего столь восхитительного, сэр.

– Тогда ты должен иметь ее снова. Я отдаю ее тебе. У мужчины должна быть женщина, – серьезно объяснил Юань. – Чтобы она была рядом, когда бы у него ни возникло желание. В твоем возрасте, когда ты ощутил это удовольствие однажды, тебе вновь захочется, причем очень часто. Вообще-то сомневаюсь, что одна Яньлин сможет тебя удовлетворить. Которая еще тебе нравится? – Он указал на мальчиков и девочек, стоящих на коленях у края циновки, ожидая вызова. – Не беспокойся, Яньлин не будет ревновать. Если ты сильный мужчина, а я тебя именно таким и представляю, она рада будет отдохнуть время от времени.

– Сэр, я не могу. Моя тетя не позволит мне иметь служанку для... развлечений.

– Говори прямо, сынок, для секса. Твоей тете не нравится секс?

– Не знаю, сэр. – Он не решился распространяться о грешках Виктории. – Но она скажет, что я слишком мал. Моя тетя – варвар, сэр. А варвары считают, что шестнадцать лет слишком мало. Для всего, – добавил он уныло.

– Очень грустно. Человек не может быть слишком молодым для чего-либо, если обладает необходимыми физическими и умственными способностями. Ты же, без сомнения, ими обладаешь. – Мартина распирало от гордости. – Ты не задумывался о своем будущем, Мартин? – спросил Юань.

Мартин не знал, насколько откровенен он может быть с этим человеком, но, в конце концов, он ведь близкий друг его отца.

Юань улыбнулся:

– Похоже, у тебя есть повод для беспокойства. Твой брат станет следующим хозяином Дома. – Он взглянул на Мартина своими спокойными глазами. – Твой отец сказал мне об этом. – Мартин сглотнул. – Ну, я считаю это естественным, – сказал Юань. – И он также мне пожаловался, что не знает, как поступить с тобой. Он опасается, что если ты останешься в бизнесе, то могут возникнуть трения. Но какая же еще карьера открыта для Баррингтона?

– Мой отец сам служил императрице в военном флоте, сэр, – с готовностью ответил Мартин.

– Он-то служил. Но сейчас нет военного флота. А армия... толпа выродков. Но тем не менее не хочешь ли ты служить мне, Мартин? О, конечно, официально я уволен с моих постов, потому что те людишки, которые сейчас правят в Пекине, завидовали мне и боялись меня. Но я знаю, они не смогут обойтись без меня. Мощные силы разрывают Китай, и принц Цюнь не тот человек, который сумеет с ними справиться. Рано или поздно я ему потребуюсь, он призовет меня на помощь. И я готов действовать, Мартин. Больше того, я поддерживаю мою армию в боеготовном состоянии. Она сейчас рассредоточена в нескольких лагерях, но боеспособна, и когда династия обратится ко мне, я сумею спасти Китай. Ты хочешь помочь мне выполнить эту задачу, Мартин?

– Ох, сэр! Это возможно?

– Конечно. Я произведу тебя в офицеры моей охраны. Ты станешь носить военную форму, саблю и револьвер. У тебя будут, разумеется, свои слуги. – Юань взмахнул рукой. – Трех я тебе дам, и еще трех ты выберешь сам. Ты получишь денежное содержание, соответствующее твоему имени и званию.

Мартин не верил своим ушам. Уж не сон ли это?

– Вы говорили об этом с моим отцом, сэр?

– Зачем? Нет. Я подумал об этом только после встречи с тобой, поняв, что ты подходишь.

– Тогда... сомневаюсь, согласится ли он, сэр. Наверняка скажет, что я слишком молод. А что касается тетушки Вики...

– Гм, – прокомментировал Юань. – Я понял твой намек. А если мы вместе попросим их, а ты выскажешь свое согласие со мной... У тебя есть желание служить у меня?

– Ничего бы я так не хотел, как служить у вас, сэр.

– Хороший ответ, молодой Баррингтон. И я бы не хотел ничего больше, чем иметь тебя при себе. И коль скоро мы оба полны решимости, то должны достичь своей цели.

Мартин сокрушенно кивнул головой:

– Мой отец очень упрямый человек.

– Разумеется. Но он в Шанхае. Это в семистах милях отсюда.

Мартин взглянул на маршала:

– Зато моя тетя здесь, и она не менее упряма. Она-то уж наверняка будет против.

Юань улыбнулся своей обычной улыбкой:

– Даже твоя тетя вынуждена будет смириться со свершившимся фактом. Я покидаю Ханькоу сегодня ночью. Фактически я его уже покинул. И не вернусь к себе домой, а продолжу путь на север, в провинцию Шэньси, где обучаются мои солдаты. Это будет далекий и тяжелый путь. Ты готов преодолеть его?

– С радостью, сэр, но...

– Тогда присоединяйся ко мне.

– Но... – Мартин облизнул губы в лихорадочном возбуждении, – моя одежда! Мои...

– Ты будешь переодет в военную форму немедленно, как мой адъютант. Я понимаю, у тебя есть кое-какие личные вещи, которые тебе дороги, но придется с ними расстаться, тебе пришлось бы это сделать, даже если бы у тебя было разрешение отца идти со мной. Итак, мальчик, у тебя хватит мужества сделать это?

– Но тетушка Вики не даст мне разрешения, сэр.

– Я только что объяснил тебе: не надо спрашивать разрешения у тетки, Мартин. Ты просто поедешь со мной. Думаю, было бы правильно написать ей письмо и объяснить свой поступок, иначе она станет беспокоиться. В моих сумках есть ручка и бумага, а я позабочусь, чтобы твое письмо было доставлено сегодня вечером.

– Она очень разозлится.

– Женщины всегда на что-то злятся, – ответил Юань, – кроме служанок, поэтому у меня только служанки.

– Но отец...

– О, он тоже разозлится. Но ты будешь далеко, и пройдут месяцы, прежде чем ты увидишь его опять. А к тому времени... Позволь мне рассказать тебе кое-что об отцах. Прежде всего о твоем. Он желает тебе благоденствия, но не может его обеспечить или хотя бы порекомендовать, как его достичь. Он будет, как ты сказал, сердиться. Он, без сомнения, разозлится и на меня тоже. Но его злость пройдет, когда в следующий раз ты приедешь к нему, приедешь взрослым мужчиной, испытавшим немало приключений в горах, в военной форме, и тогда он поймет, что ты со мной в нашей общей решимости спасти династию и империю. Попомни мои слова, он заключит тебя в объятия с радостью и восхищением. Итак, скажи мне, мальчик, ты со мной?

– О да, сэр! – воскликнул Мартин.

Юань подал знак принести письменные принадлежности.

Глава 15 КАТАСТРОФА

– Виктория?!

Роберт Баррингтон оторвал взгляд от документов, разложенных на столе, когда его сестра ворвалась в шанхайскую контору. Роберт привык видеть Викторию тщательно ухоженной, с уложенными волосами, наманикюренными ногтями, нарумяненными щеками... Теперь перед ним стояло создание с дикими глазами, выглядевшее так, будто она не мылась, не причесывалась или не красила ногти не меньше недели. Он встал:

– Что случилось? Я понятия не имел, что ты возвратилась.

– Мартин, – выдохнула она. – Его похитили. Твой друг Юань.

Роберт позвонил в колокольчик, и тут же появился один из клерков.

– Стакан бренди для мисс Виктории, – приказал он. – Надо это обдумать. Принесите бутылку и три стакана, а также пригласите Адриана, пожалуйста.

Сидящая в кресле у стола Виктория вскочила на ноги:

– Адриана?!

– Итак, моя дорогая, – сказал Роберт, – допустим, Мартин и, был похищен. Но я не могу поверить, чтобы Юанем. Когда Юань был в Ханькоу?

Виктория рассказала обо всем и показала Роберту письмо Мартина. Принесли бренди, и одновременно вошел Адриан. Роберт, в свою очередь, показал ему письмо, пока Виктория пила бренди.

– Согласно этому письму Мартина никто не принуждал, – высказал свое мнение Адриан.

– Ох, да маршал намеренно вскружил ему голову. Он явно старался это сделать, когда мы были у него в гостях. Он показывал пистолеты и сабли – ни об этом ли мечтает любой мальчик? Теперь он собирается стать адъютантом Юаня. И получить пистолет и саблю в свое распоряжение. Но есть и другая проблема: я не позволю Юаню развращать его. В его доме были голые девицы и... – ее передернуло, – голые юноши. Это отвратительно, Роберт. Ты должен что-то предпринять.

Роберт потер ладонью щеку.

– Мне кажется, ты раздуваешь из мухи слона, сестренка, – сказал Адриан. – С какой стати такой человек, как Юань, всю жизнь бывший другом Роберта, вдруг вздумает похищать Мартина? Все, что ему необходимо было сделать, – это спросить разрешения у Роберта взять на службу мальчика, и Роберт согласился бы. Разве не так, Роберт?

– Но он не спросил разрешения у Роберта, – подчеркнула Виктория.

Брат и сестра посмотрели на Роберта. Глава Дома Баррингтонов пытался осмыслить происходящее. Без сомнения, Мартин был похищен, даже если его заставили думать, что он согласился по доброй воле. Юань хотел взять под свой контроль Дом, потому что в личной беседе его хозяин отказался поддержать маршала в его стремлении свергнуть Цинов. Похоже, Юань решил добиться своего по-другому.

Итак, что же следует делать? Юань, как и большинство людей, вероятно, считал Мартина сыном Роберта от его китайской любовницы и потому переоценивал значение мальчика. О, Мартин был достаточно дорог ему как сын Виктории. Но насколько дорог? Как поступить, если Юань приедет и начнет шантажировать убийством Мартина в обмен на поддержку его переворота? Нарушить мою клятву, подвергнуть опасности все, что создавало несколько поколений моей семьи, и, хуже всего, подвергнуть опасности Монику и Джеймса? Пожалуй, следует поправить ситуацию и попытаться обратиться к здравому смыслу маршала.

– Ты говоришь, он был в Ханькоу две недели назад? Куда он потом отправился?

– Насколько я смогла установить – в провинцию Шэньси. Через горы.

Она боялась поделиться своими истинными опасениями о том, что Юань мог искать Тана. Теперь уже с Мартином в качестве наживки, потому что Тана невозможно поймать просто так.

– Я считаю, – сказал Роберт осторожно, – как справедливо заметил Адриан, мы должны все тщательно взвесить. То, что Юань с легкостью уговорил Мартина работать на себя, это понятно, если учесть возраст мальчика. Но не сомневаюсь, он не причинит Мартину никакого вреда. Так вот, никто из нас ничего не сможет предпринять, пока Юань не вернется к себе домой. Я собираюсь написать ему письмо и назначить встречу, узнать, хочет ли Мартин работать на него или нет. Если он не хочет, то мы его заберем.

– Ох... – Виктория поднялась на ноги в нетерпении. – Конечно, он захочет продолжить работать на него. Он уже подвергся растлению, а к тому времени наверняка будет еще больше развращен.

– Тогда, боюсь, никто из нас ничего сделать не может.

– Ты отказываешься помочь?

– Вики, будь благоразумной. Мартину почти семнадцать лет. Здесь, в Китае, человек такого возраста считается полностью самостоятельным. «Когда мне было семнадцать, – мысленно вспомнил он с ностальгией, – меня уже направили в постель к Цыси».

– Мы можем возвратить его, даже если придется похитить, – предложила Виктория. – И вывезти в Англию или куда-нибудь еще. Я бы поехала с ним.

– И поссориться с маршалом? – спросил Адриан. – Ты слишком все драматизируешь, сестричка. – Он улыбнулся своей таинственной улыбкой. – Люди начнут думать, что Мартин твой сын, а не племянник.

Виктория вышла из комнаты, хлопнув дверью.

По просьбе Роберта Моника пошла навестить свою золовку. Она застала Викторию принимающей ванну с помощью китайских служанок.

– Ох, – сконфузилась она, – извини, я приду попозже, хорошо?

– Все в порядке, – заверила ее Виктория и поднялась. Служанки завернули ее в мягкий халат.

– Роберт рассказал мне о случившемся, – сказала Моника. – Я глубоко переживаю вместе с тобой.

Виктория жестом выпроводила девушек из комнаты и села, скрестив под собой ноги.

– Ты знаешь, что на самом деле он – мой сын?

– Да. Роберт сказал мне.

– В таком случае, как мне кажется, для тебя дело оборачивается благоприятно. Уход Мартина означает, что у твоего сына не остается соперников, претендующих на Дом.

– Я никогда не подозревала, что они могут быть, – ответила Моника уравновешенно. – Я пришла предложить свою помощь.

– Какую помощь ты можешь мне предложить? – спросила Виктория.

Она встала. Тело ее высохло, и халат упал на пол.

Моника прикусила губу. Виктория оставалась красивой женщиной, хотя ее грудь слегка опустилась, а бедра немного раздались, что выдавало возраст, но не умаляло, а скорее добавляло ей привлекательности. Но с поры диких приключений детства во время «боксерского» восстания Моника превратилась в благопристойную женщину и нагота Виктории ее смущала.

– Тогда прими мои заверения в симпатии, – проговорила она.

– Что ж, благодарю. – Виктория легла поперек кровати на живот, уперев подбородок в край постели, темные волосы закрыли ее лицо.

Моника встала и взглянула на голую спину своей золовки.

– Хорошо, что ты дома, – солгала она. – Нам о многом надо поговорить.

Виктория откинула волосы с лица:

– Я уезжаю.

Моника уже у двери удивленно остановилась:

– Куда ты собираешься?

– Назад в Ханькоу. Теперь там мой дом.

– Да, но без сомнения...

– Я хочу там жить, Моника. Туда и Мартин вернется ко мне, если он вообще собирается вернуться.

Моника облизнула губы. Она не любила критиковать других людей, но сейчас необходимо было высказаться.

– Вики, – она вернулась и встала возле кровати, – ты не считаешь, что беда произошла частично и из-за того, что ты уехала в Ханькоу?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Моника чувствовала, как горят ее щеки:

– Ну... вероятно, Мартин узнал, ну...

– Узнал что? – Голос Виктории изменился.

Моника набрала побольше воздуха:

– Что у тебя китайские любовники.

– У меня один китайский любовник, Моника. Я все-таки разборчивая.

– Я не хотела тебя обидеть.

– И мой, как ты выразилась, любовник приходится Мартину отцом.

– Но... да хочешь сказать, что этот человек посещает тебя в Ханькоу?

Виктория осознала, что выдала Тана – и себя тоже.

– То, как я устраиваю свою личную жизнь – мое дело, Моника. А теперь можешь идти.

Моника вскинула голову. Она была старшей женщиной Дома Баррингтонов по праву замужества, и никто не позволял себе так с ней разговаривать со дня ее свадьбы.

– Если Мартин узнает о твоем китайском любовнике и ты не скажешь ему, что это его отец, то у него будут все основания покинуть тебя, – выпалила она и выбежала из комнаты.

На лестнице Моника столкнулась с Адрианом. Он улыбнулся ей:

– Ты выглядишь взволнованной и озабоченной. Кстати, тебе кто-нибудь говорил, что тебе очень к лицу, когда ты взволнована и озабочена?

– У меня нет настроения шутить, Адриан, – сказала Моника. – Тебе нельзя туда, Виктория совсем раздета.

Адриан поцеловал ее руку:

– Я ее брат.

Он прошел мимо нее, поднялся по лестнице и скрылся за дверью комнаты Виктории, оставив Монику в крайнем изумлении.

Виктория стояла у окна, глядя в сад. Она только чуть повернула голову:

– Если ты тронешь меня хотя бы пальцем...

– Я и не мечтал об этом в твоем доме, – ухмыльнулся Адриан. – Я пришел узнать, что в самом деле случилось. – Он вытянулся на кровати, заложив руки за голову. – Что делал Юань в Ханькоу.

Виктория накинула халат:

– Как он сказал, у него там деловые интересы.

– Когда возвращается Сунь?

– Не имею понятия, – призналась Виктория. – Послушай, то, что случилось, не связано с Домом.

– Ты полагаешь, я поверю, будто Юань рискнул рассориться с Домом Баррингтонов единственно ради того, чтобы добраться до шестнадцатилетнего мальчика?

– Не будь таким циником.

– Итак, ты со мной согласна. Полнейшая бессмыслица. Поэтому, сестренка дорогая, Юань не знает, что Дом Баррингтонов тайно причастен к доставке оружия для Дела, или... – Он сел. – Ты же не будешь причастна к предательству Дела, не так ли, Вики? Через намеки Юаню и заключение сделки с Мартином? Потому что если ты сделаешь это, то предашь и меня тоже. – Он встал с кровати. – Меня это будет раздражать.

Виктория зло взглянула на него:

– Убирайся вон.

– Мне иногда непонятно, – сказал он, – знает ли Тан вообще о существовании партий оружия. Просто непостижимо, что ими никто не интересуется.

– Он знает о них. И ждет приказов от доктора Суня.

– Тогда он очень терпеливый человек. – Он взял ее за корсаж халата и притянул к себе. – Или ты призналась во всем Бобби?

– Разумеется, нет. – Она попыталась освободиться, но Адриан был очень сильным мужчиной.

– Если ты это сделала, – предупредил он, – я убью вас обоих. Запомни это.

Он отшвырнул ее от себя. Виктория полетела через комнату и упала, запнувшись о стул. Когда она поднялась, Адриан уже ушел.

Двумя днями позже Моника и Роберт провожали Викторию в Ханькоу, она отправлялась на попутной джонке, принадлежащей Дому. Они махали ей до тех пор, пока она не скрылась из виду, и на рикшах вернулись домой.

– Мне бы хотелось, чтобы она осталась, – заметила Моника.

Назад к карточке книги "Последний знаменный"