Текст книги "Случайные люди (СИ)"

Автор книги: Агния Кузнецова (Маркова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Глава 18

– Нам бы пригодился танк, – сказала я.

Мастер неопределенно буркнул и снова потер локоть. Я уже извинялась перед ним десять раз, и тянуло извиниться еще, потому что он утверждал, что пальцы немеют до сих пор. Хороший прием, я научилась ему у Артемки, то ли друга, то ли приятеля для секса, то ли по-серьезному моего молодого человека (расстались мы, кстати, потому, что так и не смогли определить, как все это называть). Он тыкал мне в локоть и без труда отбирал колбасу, когда мы боролись за нее у холодильника (расстались и поэтому тоже: я не делюсь своей колбасой).

Я рассказала эту историю Мастеру, и он сначала поинтересовался, какого же рождения и титула этот молодой человек, если ему позволено бороться с леди, и только потом спросил: хорошие ли колбасы делает мясник в моих краях?

Мы лежали в кустах, глядели на замок, и я рассказывала ему про советскую колбасу из туалетной бумаги, и про российскую – видимо, из пластмасс, потому что однажды вполне нормального вида кусок взял и расплавился у меня прямо на сковородке.

Лес вывел нас под самые замковые стены. В прошлый мой короткий визит вокруг замка было поле, а теперь деревья чуть не лизали кронами камни башен. Я в который раз подумала: что же мы наделали, а потом заглушила эти мысли разговорами о колбасе – вместе с мыслями о том, что последняя моя надежда вернуться домой осталась там, в сплетенье ветвей поперек дороги. Лучше о колбасе. Настоящий светский разговор, чтобы не говорить о том, что на сердце. И Мастер не убивается, хотя бы вслух.

Я пошутила один раз, мол, вы так переживаете, потому что обломилась надежда избавиться от меня в скором времени? У него стало такое лицо, что больше я так не шутила. Лучше о колбасе.

– Всегда можно найти другого духа и пленить его, – сказал Мастер мне в затылок. Я отползла вбок, смяв ветки, поглядела на него. – Лес всегда был мистическим местом, там много потерянных душ, которые можно поймать, потом распылить и…

– А сардельки, – сказала я, повысив голос, – были очень даже ничего, если брать подороже.

Мастер закрыл рот и долго молчал. Хорошо, потому что от разговоров о мясе и его заменителях у меня так бурчало в животе, что олени, если они тут были, должны были разбегаться в ужасе перед хищником, а стража – наоборот, сбегаться.

– Са-дель-ки, – сказал Мастер шепотом по-русски. Осенняя речь знала слово "колбаса", но "сосиски" и "сардельки" в ней еще не появились.

Я хихикнула и сделала из пальцев бинокль, приложила к глазам.

– Нет ли у вас жара, леди? – поинтересовался Мастер, тронул меня за руку повыше отметины.

Я дернула плечом. Уже и подурачиться нельзя. Сказала:

– Все в порядке. – Снова уставилась на замок, вздохнула. – Танк бы точно пригодился. Пальнуть по воротам и въехать красиво.

Мастер заправил волосы за ухо и смолчал. Начал привыкать.

Я задом выползла из куста в темень среди деревьев, попрыгала, стряхивая листву и веточки, позвала в темноту:

– Явитесь, пожалуйста.

У дамы я тоже просила прощения, но лицо она скрывала, а по голосу было не понять, держит ли она на меня зло до сих пор за резкие слова. С порезом, однако, помогла, и пошла за нами, когда мы удрали в Лес и плелись, не разбирая дороги.

Дама выплыла между темных деревьев, словно невеста-гот вошла в готичный загс. Сказала:

– Воды говорят, что пить носят и королеве, и ее камеристке, и рыцарю ее супруга, и магу.

– Воды не сообщают, где они?

– Королева в покоях, заперта, камеристка при ней, – отвечала дама. – Маг с рыцарем – в подземелье.

Я потерла руки. Значит, живые, а королева еще и неплохо устроилась.

– В замке мало народу, – сказал Мастер. – Почему?

– Король выступил войной, и все его рыцарство сейчас на дороге в Викерран, – ответила дама.

В пустыне дама моя была бы бесполезна в качестве разведчика, подумала я, но здесь – неоценима. Сказала:

– Вы просто Йоган Вайс.

Дама тоже со мной не первый день, поэтому промолчала и просто тронула тяжкие складки на юбках.

Я спросила:

– А сам король-то где?

– Он говорил над кубком, что выступит после, когда путь к столице будет чист.

– На готовенькое, – сказала я. – Умно.

– Если он будет там первым, – сказал Мастер.

– А кто опередит? Соседи?

– Соседи, – согласился Мастер. – Сейчас самое время разделить между собою ослабленные земли.

Я тоже так делала, вспомнила я. В стратегиях, "резиновых рамках". Ждала, пока враги сцепятся между собою, а потом, когда у обоих не останется армии, прийти, выдать всем люлей и захватить золотые рудники.

Я потерла руки, пощупала топорик у пояса. Оглядела спутников.

– Итак! Каков план?

Дама покачивалась в воздухе, как кувшинка в медленной воде, Мастер глядел на меня большими неподвижными глазами. Я вздохнула. Подумала: а я ведь даже не пехотный капитан.

Опыт игр пригодился мне как родной: старый трюк с нападением на дальние рудники малым отрядом, и, когда вражья армия грозно выдвинется устранять беспорядок, можно совершить дерзкий набег и славно пограбить. Или проще: метко брошенный в сторону камешек в шутерах и стелс-экшнах отлично отвлекает глупых охранников, они всей толпой идут посмотреть, что там за шум, а Сэм Фишер или Сорок Седьмой тем временем проникают, куда хотят.

В роли камешка выступили Лес и дама моя, когда опустилась темнота, ворота закрыли и замок притих, по стенам заскребли ветви, раздался вой, ров внезапно пересох с одной стороны, и из чудовищно грязного дна полезли вверх лозы, стянули со стены вопящего часового и утащили в ил. На стены тут же набежали стражники с факелами, а мы с Мастером, перебравшись через ров посуху (это было преувеличением, я провалилась в ил по колено, промочила ботинки и штаны), жались к кладке и ползли вдоль нее до технического отверстия. Я заранее натянула на нос платок и жалела, что не последовала примеру Мастера и не втерла в него травы. Пробубнила:

– А Том Круз полез бы через вентиляцию.

Мастер обернулся ко мне, я махнула рукой: идите-идите, это я так. Вентиляции еще не изобрели, а дырки в полу для естественных нужд были всегда. И отверстие прямо над водоемом, куда сливались бы результаты усилий.

Мастер очень удивился, что я не предложила этого пути сама. Это самый простой способ проникнуть в замок незамеченными, и сразу – во внутренние помещения. История рассказывает, что не единожды замки, стойко державшие осаду, были взяты смельчаками, пролезшими через сортир.

Зачем я на все это подписалась, думала я, вместе с Мастером заглядывая в забранную решеткой дыру. Огонек в его ладони освещал налипшие на прутья неаппетитные куски, а на земле рядом и во рву валялись какие-то кости, листья… Пахло отвратительно, кисло, но далеко не так убийственно, как я ожидала.

– Здесь сливают воду с кухни, – сказал Мастер. – Наше же… место назначения, я полагаю, дальше.

– Не-не-не! – воскликнула я, натянула на ладони рукава, подергала решетку. – Давайте лучше через слив.

Мастер прислушался к шумам за стенами, голосам и деревянному треску, наклонился, поднес огонек к решетке. Внутри трубы было так же грязно, как и под ней, склизко, стены тут же заблестели. Меня передернуло, но я напомнила себе: это лучше, чем сортир.

Мастер поднес огонек к решетке, он прыгнул на обросший грязью прут, шипя, распался надвое, забрался вверх и стек вниз, влез между прутом и камнем и замерцал там. Я притопывала ногой, поглядывала на темное небо. Раздались щелчки и свист: полетели стрелы.

– Чем они заслужили ваших жертв и смелости? – спросил Мастер.

– Кто? Каких жертв?

Мастер кивнул на решетку.

– Я задаю себе тот же вопрос, – хохотнула я. Мастер подергал прут, тот подался едва-едва, и мы, вместо того, чтобы спокойно лезть в помои и прекратить сложные разговоры, стояли и ждали, и нужно было отвечать. Я сказала: – Они не прогнали потерявшуюся в лесу незнакомую девчонку от костра, а пригрели, накормили и взяли с собой.

Мастер дернул головой.

– А вашу готовность лезть на вражескую территорию они заслужили – чем? – спросила я самым вредным своим голосом.

Мастер взялся двумя руками за прут, дернул на себя, он отломился, Мастер бросил его в ров, так что задымился раскаленный край, и первым полез внутрь.

Нечестно, подумала я, задержала дыхание и полезла за ним.

Пришлось ползти на четвереньках. Это была не труба, а словно маленький коридор, иногда даже попадались своды, в которые я неизменно впечатывалась лбом, потому что Мастер полз впереди и заслонял собою весь небольшой свет. Его хватало только на то, чтобы я не тыкалась в тощий эльфийский зад, и то один раз меня это не спасло, потому что Мастер резко остановился. Я, чертыхаясь, попыталась влезть вперед и разглядеть, чего он встал.

– Леди, будьте любезны, – прохрипел Мастер, на которого я легла всем весом, ввинтившись между его спиною и потолком.

– Проход закрыт?

– Если вы дадите мне минуту и немного места…

Я слезла с него и как могла шумно дышала ртом, чтобы он поторапливался.

Наконец, грохнуло, повеяло свежим. Я протянула руку, не нашла Мастера, а вляпалась ладонью в стенку. Сверху спустился огонек, я разглядела, что я одна, а сверху, из круглой дыры, свешивается рука. Я взялась за нее чистой ладонью, измазанной ухватилась за край дыры, уперлась ногами в стенку, вытолкнула себя наверх.

На просторной кухне было темно, огонек высвечивал похожие на те, что мы видели в ратуше, очаги. Пахло гнилью и дрожжами. Причем гнилью – от нас.

Я выбралась из каменного поддона, чуть не своротив ряды ведер, оглядела себя, оглядела Мастера и начала раздеваться.

– Пекари придут позже ночью – делать хлеб на утро, – сказал Мастер вполголоса, – однако у нас не так много времени, леди…

– И вы тоже раздевайтесь, – сказала я.

Мастер кашлянул и повторил:

– Не думаю, что мы успеем…

Я закатила глаза, содрала с себя рубашку, обтерлась ею, бросила в поддон. Попросила посветить, нашла полное ведро, зачерпнула ладонями, наскоро затерла руки и колени, где штаны промокли насквозь. Буркнула:

– Все бы вам об одном, честное слово. Сделайте мне чистую одежду, будьте другом?

– Для этого необязательно было… разоблачаться, – сказал Мастер, сделал огонек побольше, поднес ближе ко мне и, разглядывая из-за занавеси волос, поднял ком моей одежды, встряхнул, протянул – уже чистую, как он это умел, и к тому же – темнее, серую, почти черную.

– Умно, – сказала я, взяла у него штаны, сунула ноги в штанины. – Нужно замаскироваться. Запах нас, кстати, выдал бы за милю.

– Разоблачаться, повторяю, было необязательно, – сказал он. Прибавил тихо: – Однако не сочтите, что я жалуюсь.

Я сказала: охальник. Мастер предпочел не отвечать, подергал себя за нечто среднее между халатом и коротким пальто. Пятен на нем уже не было, и пахло пристойно – нагретой тканью и им самим.

Я, оказывается, уже знаю его запах.

Я отвернулась и надела рубаху. Мастер в это время сполоснул руки.

– Куда нам? – спросила я с надеждой, прилипнув к затянутому мутной пленкой закопченному оконцу.

– Не имею представления, – сказал Мастер. – В отличие от меня, вы здесь бывали.

Я сказала: о. Точно.

Приоткрыла дверь, выглянула. Сориентировалась. На кухне я не бывала, а вот конюшни помню… Я выскользнула из дверей, глянула на стену, где метались взад-вперед стражники с факелами и несколько фигур в длинных плащах среди них. В этом углу двора никого не было, мы с Мастером, подолгу пережидая в темных закутках рядом с конюшней, кладовой и еще какими-то строениями, двигались перебежками к громаде главного здания. Только однажды мимо нас пробежали двое с копьями, один споткнулся, ругнулся и побежал дальше, к лестнице на стену.

– Куда нам теперь? – шепнул Мастер мне в шею, когда я остановилась у стены, откуда были видны ступени к главному входу.

– Королева там, – я махнула рукой, – я помню, где.

Мастер шагнул было, но я удержала.

– Погодите. Насчет остальных – я не знаю, где подземелье.

– Возможно, знает Рихенза.

Точно, это же ее дом. Я хлопнула себя по лбу, показала Мастеру большой палец, и он всю дорогу до дверей шепотом допытывался у меня, что это значило.

Двери были приоткрыты, потому что стража иногда бегала туда-сюда. Мы проскочили между волнами, юркнули в коридор сразу направо, спрятались за пышными доспехами. Я тискала топорик и прокручивала в голове, как наскакиваю на очередного вооруженного мужика в два раза больше меня и бью обухом по шлему.

Мастер тем временем возился. Я обернулась на него. Он впился в стенную панель, тянул на себя, дергал, огонь бежал с его пальцев на дерево.

– Вы чего? – шепнула я.

Мастер отодрал, наконец, панель, отдуваясь, развернулся, чуть не сшибив меня углом, опустил ее на пол. Я панически озиралась: так нас уж точно было видно. Мастер пошевелил пальцами и заговорил во весь голос.

И нас, конечно, услышали, и какой-то толстый хрен в камзоле с вышивкой, и какой-то хрен потоньше в плаще, и оба при мечах, сунулись в коридор. Я занесла топорик, но не успела опустить, как панель на полу вспыхнула, пламя лизнуло потолок, и из пламени вышли двое юношей – с огненными языками на пряжках туфель и на кривых клинках, прекрасные и одинаковые. Мастер гаркнул что-то на незнакомом языке, широко указал на двух типов. Юноши занесли клинки, типы обнажили свои и отступили.

А мы с Мастером отступили в другую сторону.

– Сейчас сюда сбегутся все, – сказала я. Топор плясал в руках, я опустила его.

– Поэтому пойдемте быстрее, – сказал Мастер.

Я закивала, собралась и припомнила, как шаталась тут в платье и цеплялась юбками за наколенники доспехов.

Я думала, Мастер сделает еще одного стража, но он, видимо, полагался на мою военную мощь, ведь у меня был целый топор. Мы бежали вдвоем – вперед, налево, обогнуть комнату с камином, снова в холл к лестнице и наверх.

Позади звенели клинки и раздавалось: "Догнать! Найти!". Я, запыхавшись, хлопнула по двери, сказала Мастеру не церемониться.

– Совсем? – уточнил он.

Таких, как вы, выперли бы из армии, подумала я, уточняли бы каждый приказ от большого ума. Сказала: совсем.

Дверь слетела с петель, сшибла кресло по пути и вбилась в стену напротив. Я, оглохнув от взрыва, долго пялилась в занавешенный дымом проем. Потом, шаря руками в поисках опоры, потому что казалось, что пол все еще ходит ходуном, ввалилась в комнату.

Полла закрывала королеву своим телом, а себя закрывала серебряным подносом, который прижимала к груди.

– Привет, – сказала я, услышала себя странно, словно в берушах. Кашлянула. Звон в правом ухе переключился на другую частоту.

– Что это значит? – спросила королева спокойно поверх головы Поллы. Та подняла плечи, закрыла подносом рот и глядела во все глаза.

– Мы тут мимо проходили, – сказала я, сунула палец в ухо, подергала. – Я помню, что вы говорили не возвращаться, но…

– Вам следовало послушаться, – сказала королева, уже не такая осунувшаяся, как я ее оставляла. – Вы преступили границы в общении с монархом.

А то вы до меня с девочками не целовались, подумала я, потом решила, что это она про то, что я ее опоила.

Развела руками.

– Простите, так получилось. Но сейчас в самом деле не время выяснять, кто плохо себя вел. Пойдемте. – Я отступила, показала на дверной проем. Королева поглядела мимо меня, да так и застыла взглядом. Я обернулась, ожидая увидеть толпу стражи, но увидела всего лишь Мастера.

– Вы, – сказала королева, – пойдете на плаху. Вам следовало оставаться мертвым.

Мастер опустил голову и ничего не сказал.

Я подошла к нему, сдернула сумку, вытащила и бросила королеве сверток. Та ловко поймала руками в перчатках. Что это они не спят в такой час, подумала я и увидела, что комната мерцает от всполохов за окном.

Королева начала возмущенное: "Что вы себе…", но замолкла, когда из тряпицы показалась смертная маска в налипших крупинках соли.

– Великий генерал, – сказала я. – Война окончена. Насколько я видела, орков уже начали отовсюду гнать. Можете присоединиться ко всеобщему порыву.

– Как вам… как вы сумели? – спросила королева, бережно заворачивая голову. Положила на подставленный Поллой поднос.

– Лес, – сказала я. – То, что вы хотели сделать. Я не знаю деталей, – я мотнула головой на молчащего Мастера, – можете потом спросить его, а пока давайте-ка убираться куда-нибудь.

– Что происходит? – спросила королева. – Я никуда не пойду, пока вы не объяснитесь.

Она определенно отъелась. Видно, пленники королевской крови – не то же самое, что пленники обычные, и обеды ее – не тюремная пайка.

– Спасибо вам за все, – сказала я и глубоко поклонилась. Отобрала у Поллы поднос, потыкалась, куда пристроить, пнула с кресла дверь и бросила на сиденье. Взяла Поллу за запястье и потянула к двери. Та сначала шла, потом уперлась. Я проговорила: – Ты покажешь, где тут темница, и беги, ладно? Или мы вместе. Ты знаешь, куда идти?

Полла замотала головой и дернула руку. Я стиснула пальцы крепче. Полла дернулась еще раз. Я вздохнула и отпустила ее, она шмыгнула к королеве и встала, снова загораживая пухлым плечом.

– Я не сделаю тебе зла, – сказала я безнадежно.

– Я знаю, леди, – прошептала Полла еле слышно в поднявшемся гуле. Сделалось жарко, как в тепловой завесе, когда заходишь зимой в магазин.

Я сжала кулаки, шагнула к двери, потом вернулась. В дверь толкался дым. Я потерла рот.

– Ладно. Давайте так. Вы хотя бы скажете, в какую сторону, и я пойду спасать сэра Эвина, а вы можете присоединяться или выбираться сами. Я думала, вы в беде…

– Вы сразили Каделла?

– Дядю вашего? Зачем? Нет, конечно.

Королева поджала губы. Подобрала юбки и прошла мимо меня, выше на голову из-за осанки. Полла, ошалело оглядываясь, пробежала следом, зажав сверток под мышкой, как регбист свой мяч.

Королева остановилась на пороге, словно ждала, что дым перед нею расступится. Спросила:

– Меча вы мне, конечно же, не подадите.

– Нет, – сказала я. – Хотите топор?

Королева оглядела протянутое оружие, пождала губы еще больше и вошла в дым. Полла спрятала нос в горсти и исчезла тоже. Я воздела руки к небу, воскликнула: да что вы за люди!

И пошла за ними.

Дым висел в коридоре плотно, сквозь него полыхало. Меня лизнуло за руку горячее, я вскрикнула, но это оказался Мастер, который взял меня под локоть и потянул. Я слепо зашарила вокруг, ухватила Поллу за рукав и вытащила за собою к окну, которое уже успели раскокать, и дышать было поспокойнее.

– Мне пришлось устроить пожар, чтобы до нас не добрались раньше, чем вы окончите беседы, – сказал Мастер. – Но, полагаю, все уже знают, что Ее Величество бежали.

– Тогда нужно шевелиться. Как нам попасть в темницу?

Королева похлопала себя по занявшемуся рукаву, указала вдоль коридора, в сторону, где еще не горело.

– До комнат сенешаля и вниз, потом через двор в башню и в подвал. Вы не пропустите. – Она огляделась, подошла к настенному панно, отодрала от креплений щит, сдернула с крючков меч под ним. Махнула для пробы, сказала: – Однако это пустое.

– В смысле?

– Я слышала, что пленника казнили нынче вечером, – ответила королева. – Как только начался… беспорядок. Его Величество подозревал, что виновна я и мои люди. Что же, он не был неправ.

Я прислонилась к стене у окна и закашлялась, наконец, от дыма.

Сказала сипло:

– Я не "ваши люди". И Мастер тоже. Ваши люди вон своей смертью не умирают.

– Изменник, – сказала королева, обернулась к Мастеру, и вместе с нею описал дугу меч, замер у горла, – сделает все, чтобы искупить свою вину, и тогда, быть может, будет пожалован жизнью и местом при дворе.

– Нет, – сказала я.

– Свободой, – сказал Мастер. – Вы одарите меня свободой.

На меня не смотрел.

Как я от вас всех устала, подумала я. Отлипла от стены, еле передвигая тяжкие ноги, взяла меч за клинок, с силой пихнула вниз. Сказала:

– Каждый, у кого есть ум, сердце и душа, рождается свободным и никому не принадлежит. Так что, – я отпустила меч, попыталась поймать взгляд Мастера, но он отводил глаза, и я сказала так: – вам не нужно ничье разрешение, чтобы быть свободным.

Моих волос коснулся ветерок. Меч замер лезвием у самой шеи.

– Пожалуй, нужно, – сказал Мастер тихо. – Не сердитесь, леди.

– Я не сержусь, – сказала я. – Просто устала. – Осторожно, чтобы не вскрыть артерию о лезвие, повернула голову, спросила королеву: – Я сделала для вас достаточно. Я могу идти? У меня есть еще дела тут.

Королева опустила меч и кивнула, словно не желала даже тратить слова. Как на тупое и ненужное, унизительное и по сто раз на дню школьное "можно выйти?"

Я перехватила топорик удобнее и поплелась прочь, а за мною потопали остальные, пока не свернули, а я шла прямо, к комнатам сенешаля. Меня тогда представили ему, он сопроводил меня в мои комнаты и, кажется, был рад отделаться. Сейчас его дверь была нараспашку. Я кашлянула, натянула воротник на нос. Всем покинуть помещение, это не учебная тревога.

На улице не было никого, главные двери стояли открыты, из них жирно вываливался и поднимался вверх дым, смешиваясь с дымом из окон. Я прошла вперед, оступаясь на неровной тропе со случайными булыжниками, еле успела отпрыгнуть, когда из тяжелой двери в основании башни выскочили стражники, сиганули мимо меня, не заметив в тени. Я метнулась к створке, придержала, потом подумала, что тут нет домофона, и дверь не захлопнулась бы. Она оказалась тяжелая, я пролезла в щелку – и столкнулась нос к носом с еще одним стражником. Он секунду разглядывал меня, потом взял за плечо так, что у меня отнялась рука, и дернул к себе. Я врезала обухом ему в живот снизу вверх, стражник согнулся и чуть не утащил меня вместе с собою на пол. Я стряхнула его руку, примерилась и тюкнула топориком по шлему плашмя, отскочила и, подвывая от ужаса, припустила внутрь.

Тут же уперлась в стенку, заметалась, оступилась на ступеньке, чуть не покатилась, гремя костями, устояла и сбежала вниз. Мне в лицо пахнуло тем же, чего я нанюхалась, пока добиралась до кухни, только хуже. Я, кашляя от запаха и оставшегося в легких дыма, сипло позвала. Мне не ответили, и я принялась тыкаться в двери по бокам мглистого прохода, заглядывать в узкие окошки, до которых пришлось допрыгивать.

Замерла, не поверила глазам, снова прилипла к оконцу.

Спросила:

– Это вы?

Сэр Эвин, прикрученный цепями к стене, поднял голову. Я подергала дверь, пнула ее, выругалась, поджала ногу. Проговорила:

– Явитесь, пожалуйста, если вы не очень заняты.

Дама сплотилась передо мною из потеков на стенах. Я, осторожно ступая на ногу, отошла в сторону, попросила:

– Вот эту дверь, пожалуйста, удалите.

Дама повела рукой и спросила:

– Это ли то, зачем ты пришла сюда, дитя?

– Пожалуй, что да, – сказала я. В ушах голосом Мастера повторили: "Пожалуй". Я почувствовала, что едва могу стоять.

Дверь затрещала и лопнула, как переспелый гранат, на пол посыпались щепки и осколки льда. Я, цепляясь штанами и рукавами, пролезла в дыру, упала в протянутые руки.

– Вы живы.

– Вы тоже, – заметил сэр Эвин. Я вывернулась из его отягченных цепями объятий, попросила даму: и это вот тоже.

Звенья у самых кандалов покрылись инеем, я сказала сэру Эвину держать цепь у стены и врезала топором. Цепь осыпалась на койку, и скоро вторая тоже.

– Как вы здесь?..

– Все потом. Вы можете идти? Давайте выбираться.

Идти сэр Эвин мог, и не только идти, но и повторно успокоить поднявшегося было охранника кулаком в челюсть. Прости, парень, подумала я, у тебя сегодня неудачная смена.

Сэр Эвин загородил проход собою, потом вышел на улицу и поманил меня. Я встала на пороге. Обозвала себя дурой и метнулась назад. Совсем голову потеряла от радости.

Остальные клетушки оказались пусты, сколько я ни звала и ни вглядывалась в сумрак за оконцами.

– Леди? – спросил сэр Эвин, уже при мече.

– Маг, тут был маг, – я вертела головой, словно Ове мог в любой момент появиться из-за угла. – Мастер Иллюзий. Он ведь был с вами?

– Его забрали раньше вечером, – сказал сэр Эвин. – Не так давно.

Я отпихнула его с дороги, выбежала наружу. Во дворе уже кипела схватка, огненные стражи горели в ночи, их клинки выбивали снопы искр из мечей стражи и еще каких-то людей, до которых мне не было дела. Я бежала вдоль стены, споткнулась, упала, вскочила и понеслась дальше. Я видела один раз и отвела тогда глаза: помост и шесты на нем, а к шестам привязаны…

Я, еле различая в огненных отсветах ступеньки, вскарабкалась на помост. Ноги тут же отказали, и я долго стояла перед привязанным к шесту телом, прежде чем даже узнать.

Сказала:

– Как же так.

Заставила себя подойти. Коснулась холодной щеки, подбородка. Кровь там была еще липкая, ее было много. Грудь была вся от нее черная, и вся рубаха до самого живота.

Вокруг меня закружили огоньки, я хотела было поблагодарить даму, но увидела, что прибито к шесту повыше головы Ове, и так и села на помост.

– За что, – шепнула я. – За что – так?

– Магов сначала разоружают, – сказала дама моя за спиной.

Оружие мага – слова и жесты. Я подняла глаза и снова отвела от прибитых к шесту языка и кистей. Они были как пластиковые, совсем ненастоящие, но все равно было тошно. Я подумала: хорошо, что руки сзади, не видно запястий. Можно представить, что и правда пластиковые.

– За что?..

И сама поняла – за что. За шум, который устроила я. Что могли подумать в замке, когда вокруг начала творится чертовщина? Что маг безобразит. Маг, который уже однажды помог беглянке.

Я согнулась, ткнулась лбом в колени, впилась пальцами в доски. С-сука. Да что же такое. Почему всегда самые несчастные – те, кто не заслужил?..

За спиной еще звенело и кричали на разные голоса. Я боялась поднять голову. Прошептала в колени:

– В Лесу ведь не умирают по-настоящему.

– Лес объял стены, но пока не добрался сюда, – ответила дама отовсюду, словно я была в воде и слышала ее колебания.

Попросила:

– Выключите… уберите свет. Пожалуйста.

– Всякой цели, даже благородной, случается оставить жертвы, – сказала дама моя. – Случайные, которые следует только принять.

Я очень хочу принимать, подумала я. Как Ее Величество королева Рихенза, которая наверняка спала бы так же сладко, как раньше, скормив заклинанию свою камеристку.

– Вы можете что-нибудь… для него? – спросила я.

– Нет, – сказала дама. Я закрыла голову руками, вцепилась в затылок. – Уже нет. Я не могу вдохнуть жизнь в окончательно бездыханное.

Вокруг стало тише, и в этой тиши взвизгнули доски. Я расплела-таки руки, выпрямилась. Поглядела на всю честную компанию снизу вверх.

Королева Рихенза подвинула сэра Эвина с пути, оглядела Ове. Его тело.

– Это придворный маг? Последний?

Ей никто не ответил. Мастер стоял на ступеньку ниже и тоже разглядывал. Королева сказала:

– Тогда у нас есть преимущество: с нами маг, тогда как у Его Величества не осталось даже и стражи. Я полагала, силы равны, а мы оказываемся в превосходстве.

Я обернулась. В мерцании огненных стражей было видно, что они стоят на телах.

Сэр Эвин протянул мне руку подняться. Я не взяла.

– Каделл не скроется, – сказала королева, показала окровавленным мечом на главное здание. Окна там больше не светились пожаром, только дым тонко валил и исчезал в черноте воздуха. – А если посмеет, то честно будет посчитать это отречением от престола. Идемте, вы поможете мне обыскать замок.

Я не отвечала.

Королева тоже помолчала, а сэр Эвин убрал руку. Я молчала, пока она спускалась с помоста, молчала, пока сэр Эвин следовал за нею, обгоняя чумазую Поллу, молчала, пока Мастер стоял на ступеньке и выжидал. Кивнула ему, прикрыв глаза.

Пусть.

Он спрыгнул на землю и, ссутулившись, пошел через двор за остальными, и огненные стражи разом опустили клинки и выстроились перед главным входом, когда Мастер пропал внутри.

И только тогда я замычала, потому что для крика было слишком тихо, а молчать… как с больным зубом. Молчать – только хуже.

– Я могу сплотить тело обратно, – сказала дама. – Это ничего не поменяет.

– Это многое поменяет, – сказала я. Уперлась кулаком в доски, поднялась. – Сделайте, пожалуйста.

Из воздуха к нам слетелась влага, слиплась в пузыри, со скрипом замерзла, раскололась, и ледяные ножи залетали над веревками. Я встала на цыпочки, подергала гвоздь, подставив руку под безвольные пальцы. Ове упирался лбом мне в грудь. Я задержала дыхание.

Кисти оказались тяжелые и холодные, странные на ощупь – не пластик и не живая плоть. Я уложила их на доски рядом с шестом, потянулась к другому гвоздю… отвернулась, легла на край помоста и долго сплевывала горькое, потому что больше было нечем: Лес кормил какими-то ягодами, но долго ли они задержатся.

Я утерла рот, да так и осталась висеть на краю, руки далеко от земли. Приподняла голову, оглядела пустой, в телах, двор, снова уронила. Где все? Переубивали уже всех остальных?

И чем Ове отличается от них, почему мне плевать на вот этих, таких же недавно живых и таких же бесповоротно мертвых? Потому, что не делали мне добра? Но это глупо, ведь не могли все на свете люди встречать меня и привечать, это не делает их меньше людьми. И эльфами, и кто здесь еще живет…

– Ему было больно, как думаете? – спросила я даму.

– Не мучай себя, дитя, – сказала она. Я перекатилась на спину, поглядела. Ове лежал на помосте, кисти рядом с культями, лицо чистое и мокрое, только рубаха по-прежнему в крови. Мастера бы сюда, он бы почистил.

Я повернулась на бок, уперлась рукой, села. Живот жгло, я обхватила себя, подобрала ноги. Белый огонь пожирал кишки и рвался наружу горлом. Но уж точно было нечем, и я сидела и сглатывала набегающую слюну.

Кисти, окутанные водяной пленкой, понемногу прирастали обратно. Языка нигде не было видно.

Может, это специальный механизм в голове, подумала я. Чтобы не переживать за чужих, как за своих. Иначе не хватит сердца. Иначе посмотрела бы новости что местные, что мировые – сошла б с ума в один момент. Помню, как мама лежала в больнице. Если бы я так переживала за каждого, кто страдает и кто может умереть…

Живот жгло, пот катился из подмышек по бокам, рубашка прилипла к спине.

Все можно исправить, кроме непоправимого. Я пересела ближе к Ове и взяла за руку. Снова удивилась, насколько у больших людей руки крупнее, чем у меня.

Раздался грохот, я вздрогнула, поискала, откуда. Главные двери распахнулись настежь, и по ступенькам чинно сползла процессия: впереди король, Его гостеприимное Величество, который заточил бы и меня, если бы догнал. Несколько еще людей, которым спину подпирали огненные стражи и стражники обычные. И сэр Эвин с обнаженным клинком. А королева – с мечом в ножнах – остановилась на верхней ступеньке, послала туда стражу с факелами, обозрела двор. Короля и вельмож его вели в башню, кто-то голосил, я не разглядела, кто.

Мастер просочился мимо королевы и пошел ко мне. Тела обходил, поэтому путь его извивался. Снова кто-то закричал, завыл, совсем рядом. Я завертела головой.

Ове сбросил мою руку, корчился и держался за запястье, жмурился, подвывал сквозь зубы и мощно скреб ногами. Я отпрянула, чуть не свалилась с края помоста, отползла к ступенькам, нахватав в задницу заноз.