Текст книги "Случайные люди (СИ)"
Автор книги: Агния Кузнецова (Маркова)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
– Вот этот, что ли?
Глаза и губы нее были совсем красные, когда она подняла голову. Шмыгнула носом.
– Не слушайте его, леди. Он хотел увести меня, но Четверо послали мне вас…
Так. Я сказала Полле никуда не уходить, спустилась по ступеням и, старательно пряча кинжал за спиной, приблизилась. Мужик шагнул из кустов, не потревожив ни листика, и оказался тенью.
– Давно не виделись, – сказала я сипло. Откашлялась. В горле застряло что-то колючее.
Мужик воткнул знамя в землю. Полотнище развевалось, я видела сквозь него кроны и дым.
– И куда это вы хотели увести девушку? – спросила я, сказав сердцу уняться. – К своим? Что, знаете обходной путь, или просто чтоб убили?
Полла тихо вскрикнула. Она глядела на нас между ладоней, потом встрепенулась, скребя туфлями по полу и путаясь в лозах, спряталась за статую мужчины с мальчонкой.
Мужик что-то сказал, и после моего дежурного "да не понимаю я!" проговорил:
– На ней знаки. Она опасна. А ты не исполнила обещания.
Интересный какой, а.
– Я вам ничего не обещала, – подняла я палец. – Во-первых. Во-вторых, уже поздно, не находите? Что будет, то будет, и отвалите от меня. Со всем уважением и все такое прочее.
Сейчас сюда придут настоящие, во плоти его братишки и спросят за каждое грубое слово, подумала я. Усмехнулась, расставила ноги шире. Все равно помирать.
Мужик протянул руку.
– Идем.
– Куда это? – задрала я брови, спрятала за спину и вторую руку. – Туда же, куда и Поллу повели б? Я, пожалуй, воздержусь. Да и зачем я-то вам? Я не нужна. Они, – я мотнула головой к дворцу, – все сделают как нужно, и уж точно обойдутся без моей персоны.
Ха! Съел? Его лицо стало совсем как у мамы, когда переела жирного и болит печень. Я усмехнулась шире. Ха!
– Видите, мы дошли. Может быть, правда судьба. Уж простите, что не стала останавливать их. Мне, видите ли, стали дороги эти люди. Так что если либо они, либо вы с вашем народом… уж простите.
В желудке расслабилось что-то, а я даже не знала, что оно было так туго завязано. Стало легко, словно я сказала, меня услышали – и теперь это не моя ноша. С какой стати она должна быть моей?
– Спаси мой народ.
– Уже поздно, – сказала я. Облизнула губы. – И вы нашли, кого просить. Это не мое дело – спасать народы, я не мессия и не король с правом объявлять войну и мириться..
– Идем.
Руку он так и держал ладонью вверх.
– Мне тут рассказывали, что ваши… э… силы вредят вашему народу, и если от кого его и надо спасать, так это от вас.
Мужик неожиданно кивнул.
– Я был проклят. За гордыню.
– Ну так и чего вы мне голову морочите? – было страшно и сладко разговаривать так с тем, кого мои спутники считали главным врагом, и немного противно от себя, что с настоящим, не тенью, я бы так не осмелилась. – Сейчас сделают ритуал или там что, и освободят вас от этого проклятья.
– Люди не щадят никого, когда у них появляется сила. Не дайте девчонке Мервина ее получить.
– С чего бы?
Он выговорил что-то длинно. Я поджала губы. Он опустил, наконец-то, руку, сказал раздельно:
– Будет много крови. Огня. Никого не останется.
– А мне-то какое должно быть до этого дело?
Он помолчал. Его плащ раздуло, словно гулял ветер. У дворца же было тихо, жаркий воздух неподвижно обнимал нас, камень стен и лес.
Он поднял руку, на этот раз указывая. Я обернулась через плечо. Полла выглядывала из-за статуи, и от нашего взгляда тут же юркнула обратно за нее.
– Они отдают своих людей магии, и магия их проглатывает. Приносят жертвы. Зачем такие короли?
Платье у меня все еще было мокрое на плече. Я потерла под бретелькой пальцем.
Разрисованный эльф кричал, нанизанный на копье Эбрара. И он мне еще что-то тут рассказывает.
– Знаете, что? Я отказываюсь принимать такие слова серьезно от того, кто оставил Лесу одну пятую своих людей, чтобы добраться сюда.
– Я был не здесь.
– Да вы что. А где?
– Гесал.
– А?
Он поднял руки, посмотрел на них, как на чужие. Сказал:
– Это тело. Не мое. Оно принадлежало сильному духом орку. Он жаждет войны. Я не могу противиться.
Ясно. Теперь кто угодно виноват, кроме высокого начальства. То есть, как всегда.
– А вы, стало быть, хотите жить в мире и гармонии с людьми?
– Я хочу спасти мой народ. Проклятье на мне заражает его. Но обиженная девчонка убьет его еще быстрее.
Обиженная девчонка – это вдова и мать, потерявшая детей, и женщина, потерявшая дом? Ну-ну. Не то, чтобы я одобряла геноцид, конечно…
Все было нереально, как в первые мои дни здесь. Как сон, который принимаешь за чистую монету, но все-таки это сон.
– Повторю, какое мне должно быть до этого дело? – спросила я, сглотнув. Слова неожиданно дались с трудом. Проклятье.
Он не ответил. Оказался вдруг совсем рядом, белое с красным окутало, как одеяло, меня на секунду повело, перед глазами задрожало, и замелькали картины.
…Он опирается на копье, поднимает за волосы отрубленную голову. Воют трубы, вопят орки. Поднимается над полем дым и скачут по доспехам остатки магических молний, утекают во влажную землю. Он поднимает голову выше, кровь льется на рукав. Он вопит, показывая клыки. Орки воздевают оружие и грохают три победных слова, а потом еще раз, и еще.
…Он стоит под стенами. Дождь прибивает плащ к спине и течет по шлему, капает с наносника. Город молчит, не видно даже огней. Под стенами горы тел, дождь смывает кровь. Он поднимает копье с прилипшим к древку флажком. На серой от воды ткани – красное. Он показывает копьем – отступать. Они уходят, не забирая тел.
…Город лежит перед ним: целый. Он едет по нему первым. Под копыта его коня бросают кубки, цветы, выталкивают вперед девиц, заставляют показать лицо. Он придерживает коня, наклоняется в седле, берет одну за подбородок, вертит так и эдак. Отпускает, пихнув. Орки тут же уволакивают девушку. На ней задержал взгляд великий генерал. Она уйдет дорого. Он едет через город и указывает: оставить. Очистить и заселить. Сравнять с землей. На стены – воздвигнуть знамена и развесить тела людских военачальников. Эти стены были непреступны. Теперь все увидят, что нет на земле препятствий для великого генерала.
…Он стоит на скале, а вокруг ревет шторм. На вершине скалы тихо, и слышен голос. Великий генерал пришел сюда один, потому что теперь он может позволить себе говорить с богами сам, а не через безумное бормотание шаманов. Он простирает руки. Вся земля моя. Не осталось города, который бы я не покорил. Не осталось правителя, который не дрожал бы от страха пред моим именем. Я бог. Я лучше, потому что вы молчите, когда народ взывает к вам. Я не молчу. Кто после этого велик? Шторм ревет, а на вершине тихо-тихо, только сгущается воздух, и начинают мелькать в нем искры. Он замолкает. Хватает ртом мокрый густой воздух. Дерет пальцами горло. Падает на колени. Он посмел быть надменен перед богами. Этого они не могут простить.
…Он идет через равнину, пыльный плащ метется за спиной. За ним идут орки. Желтые глаза на безмысленных мордах. Он не оборачивается. Он ничего не может сделать. Ни на плаще, ни на мешке – ни знака. Вместо копья – простой посох, сучки обрублены кое-как. Он поднимает голову к небу. Небо низкое и тихое. Оттуда давно уже никто не отвечает. Он хотел армию. У него самая лучшая армия на свете. Он тащится через равнину подальше, а за ним тянутся давно уже не живущие приближенные, советники и солдаты.
…Я вдохнула, потрясла головой. Перед лицом лежала трава, ногам и ладоням было холодно. Я стояла на четвереньках, кашляла и смотрела, как Полла пытается заслонить меня от тени Эбрара, а он возвышается над нами – совсем не страшный, белый и прозрачный на ярком солнце, только глаза горят алым.
Я поднялась, пошатываясь. Передернула плечами от холода, который прицепился в видении и не желал отпускать. Подобрала с земли кинжал. Проговорила хрипло:
– Сами виноваты, значит? В этом всем.
Полла взялась за мою руку и стиснула, когда он ответил:
– Я ищу искупления. Мне мешают. Я не желаю больше воевать.
– Сложите оружие, – посоветовала я. – И ребятам своим скажите, а то сейчас дожгут лесонасаждения и возьмутся кромсать нас. Мы-то ладно, но я слышала, много ни в чем неповинного народу полегло.
– Избавьте меня. От этого. От проклятья.
– Как?
Полла прижалась к моему боку, плотная и горячая. Я дрожала, согревалась.
– Пожелайте. Прикажите вашему рабу.
Я хохотнула.
– Что-то мне подсказывает, что Мастер не оценил бы. Он не мой. И не раб.
Тень Эбрара поморщилась.
– Кто?.. Не он. Другой.
Сэр Эвин, что ли? Вот уж кого нельзя так назвать совсем, так это его. Хотя зелье… да ну, бред какой-то.
– Почему я должна разгребать за вами? Я всего лишь смертная. Не правитель и никогда не была. Может быть, поэтому не переношу, когда дурно относятся к отдельным людям. Не надо мне тут про судьбы народа, не надо, что вы из другого теста, чем королева Рихенза.
Эбрар молчал. Я потянула Поллу за руку. В груди было тяжко, я откашлялась снова.
– Не нужно говорить с духами, – прошептала Полла, опасливо оглядываясь. – Они заманивают, запутывают… меня почти запутал. Не извольте говорить королеве…
Я кашлянула снова, вдохнула и поняла, что это не от видений, а от дыма. Ветер наклонял черные столбы и нес прямо на нас. Черт побери.
Внутри сэр Эвин со страшным грохотом волок куда-то сундук. Держался за медную ручку и тащил по полу. Сундук стучал и подпрыгивал на сочленениях плит. Рыцарь сказал: королева послала Мастера за вами, куда вы пропали? Вас ждут.
Мастер, судя по тому, что не дал себе труда просто выйти через главный вход (иначе моментально обнаружил бы нас), поручение видел в гробу, а сам куда-то смылся. И правильно сделал. Мне стоило поступить так же.
Полла шла рядом тихая. Я сказала:
– Все будет хорошо.
– Меня будут помнить, леди? – спросила она вполголоса. Я сжала ее пальцы.
– Будут. Еще как.
Она закивала, заговорила сбивчиво про то, что это большая честь, а то она не способная, а тут такое большое дело. Это больше, чем смогла совершить даже ее матушка, а ведь ее любила королева.
Я пропустила Поллу вперед в расписанный зал, огляделась, не нашла Мастера (в самом деле, сбежал? Ну и молодец), шагнула за колонну. Провела острием кинжала по стенной панели, потом еще раз и еще, вдавила со всей силы, подцепила и отколола кусок дерева с лаком. Положила его тут же в тени колонны. Отошла, пригляделась. Незаметно. Будем надеяться, что хватит.
Пожалею я об этом, вот что. А не сделала бы – пожалела б тоже. Всю бы жизнь жалела. А если бы смирилась в конце концов, то не была б уже тем человеком, которого стоит уважать.
Полла подбирала разбросанные вещи и укладывала в мешки. Раскиданные тут и там бумаги Мастера не трогала, старательно перешагивала. Я помахала ей рукой, чуть не сказала никуда не уходить, и пошла искать, стараясь не касаться гобеленов и занавесей. Сквозь запах пыли и сырости тянуло дымом. Я поежилась. Заблужусь еще… а может, так и лучше. Спрячусь, и меня не найдут, все большие дела совершатся без меня. Если победят "наши", то и бояться нечего, если же во дворец ворвутся орки – можно будет кричать, что я старинная подруга их Эбрара. В конце концов, не просто так мы с ним ведем проникновенные беседы.
Либо Мастер нас правда искал (а когда два человека целенаправленно ищут друг друга, они ни за что не встретятся), либо забился в какой-нибудь угол. Я кликнула пару раз, никто не отозвался, и я пошла на громыхающие звуки. Сэр Эвин пинал сундук, чтобы плотнее пригнать его к стене. Обернулся ко мне, нахмурился.
– Тайный ход? – спросила я невинно.
– Один из, – буркнул рыцарь, пощупал стену. – Я нашел два. Один завален, за другим, – он кивнул на баррикаду из сундуков, кресел и стойки со ржавыми топорами, – нужно присматривать. Скоро ли начинаете?
Я развела руками.
– Понятия не имею. Меня не приглашали помогать в таком тонком деле.
Сэр Эвин подобрал валявшийся канделябр, с металлическим лязгом бросил поверх мебели. Я перемялась с ноги на ногу. Он принюхался.
– Уже близко. Держитесь подальше от входов и поближе к королеве.
Я кивнула, прошлась туда и сюда. Сэр Эвин сунул большие пальцы за пояс и стоял большой и уверенный. На нем уже была кольчуга, а пояс оттягивали ножны – так, как он вешал их, когда подозревал опасность.
– Это было интересное путешествие, – сказала я. Поежилась, запахнула плащ. Сэр Эвин постучал по полу носком сапога. Сказал, глядя в сторону:
– Жаль, оно вышло коротким. Следует попрощаться, леди.
– Куда торопиться? – я нервно хихикнула. – У нас еще будет время.
И грудь, грудь показать. Мне теперь больше интересен не результат, а сработает ли или Мастер все наврал.
– Я не верю в эти, – он махнул рукой, – магические штучки. Все решает честная сталь. И преимущество. Окружение есть окружение. Армия есть армия.
– Да вы пессимист, – пробормотала я. Осенняя речь не знала этого слова. Я переиначила: – Мрачно смотрите на вещи.
Он пожал плечами, оторвал взгляд от стенки, которая его, кажется, очень интересовала, шагнул ко мне. Я подалась навстречу.
– Зачем же вы шли за королевой, если не верите?
– Нет бесчестья в том, чтобы умереть за своего короля.
– Вы это уже говорили, – прошептала я, упираясь ладонями ему в грудь. Кольчуга под накидкой была жесткая и неожиданно теплая. – Но почему вы не высказали свои опасения раньше? Что армия есть армия. Может, королева послушалась бы вас.
А я давно уже была бы в безопасном месте и разыскивала того, кто может отправить меня домой, а не торчала в окружении нелюдей и в дыму, словно шашлык над углями.
Он улыбнулся. Я отпрянула. Он взял меня за локти.
– Королеву ведет святая ярость. Нет дороги верней.
Я дернула руки. Улыбался он жутко, и я пожалела, что мечтала увидеть на его лице какое-то другое выражение, кроме мужественно-насупленного.
Ярость заводит в такие дебри, что потом не выберешься и со спутниковым навигатором.
Он отпустил меня, наконец, и улыбка понемногу слезла. Я привстала на цыпочки, держась за его плечи, дотянулась, поцеловала. Последний раз. А потом посмотрим, если будем живы. А если не будем… я наконец-то проснусь.
Сном теперь казалась моя квартира, где есть постель, горячая вода и холодильник, где можно закрыть дверь и окна, и никто незваный не проберется. Неужели так когда-то было?..
И любила я нормальных людей. А не сумасшедших отпрысков жестокой эпохи, которые не щадят ни себя, ни других. Все разные, и каждый по-своему на голову стукнутый. Эбрар зря меня искушал, мне наплевать на народы, а на вот этих людей – не наплевать. Хотя они и не лучше любых других людей, но встретить-то мне довелось именно их. Мои ближние. У нас голова устроена любить именно ближних.
Я улыбнулась сэру Эвину, вывернулась из-под его руки, которая ловко легла мне на пояс, и пошла прочь. Завернула за угол, коридора, выдохнула, коснулась губ. Потрясла головой.
Грянуло, пол подо мною вздрогнул, стена пихнула в плечо. Я выскочила обратно, но сэра Эвина у баррикады уже не было, а раздавались только его быстрые шаги. Я припустила следом.
Когда я, запыхавшись (а сэр Эвин, кажется, не стал даже чаще дышать) ввалилась в зал, королева уже стояла, как свеча, посередине, и рядом с нею совсем маленькая Полла, а Мастер вытянулся, воздев руки, и магический свет под потолком дрожал в такт движениями его пальцев. Я глупо подумала, что дворец-то я и не успела посмотреть, а это было бы самое интересное. И спросить, что это там за завоеватели на мозаике.
– Что это было? – сразу спросил сэр Эвин.
Мастер опустил руки, потряс ими. Огоньки мигнули и загорелись ровно. Он утер запястьем лоб, отбросил волосы за спину. Сказал коротко:
– Они привели магов. Я нас защитил. Но это ненадолго.
Я прислушалась. Стало совсем тихо, я слышала теперь, как скрипит мусор под туфлями королевы.
– Начинайте, – повелела она. Она тоже была при мече.
Мастер отвернулся, встряхнул руками еще раз. Проговорил:
– Если… ключ готов…
– Мастер! – почти выкрикнула я. – На пару слов. Пожалуйста. Это важно.
Он обернулся сначала на меня, потом на королеву. Та прищурилась, но сделала разрешающий жест.
Мы отошли за колонны, и я, отмахнувшись от саркастического "Вы настолько верите в мои способности, что решили заранее попрощаться?", пересказала ему то, что мне наболтал Эбрар. Мастер тер подбородок и глядел в затянутый паутиною угол. Протянул:
– Ха-а… раб, говорите? Вы владеете рабами?
– Нет! Я понятия не имею, о чем он говорил. Как он вообще сюда притащился?
Мастер долго меня разглядывал, все потирая подбородок. Пробормотал:
– Да-а, я вижу что-то интересное… в первый раз такое встречаю. Жаль, сейчас нет времени исследовать. – Он коснулся моей руки холодными пальцами, чуть повернул, принялся рассматривать профиль. – Гм-м… определенно, интересно. Как я раньше не замечал.
– И? – потеряла я терпение. – Что делать-то? Кто такой этот… Гастал?
– Гесал?
– Ну да.
– Так по-орочьи называется столица Викеррана. Это был их город, пока король Малькольм Чернобородый…
– То есть, он сидит у вас там? – я махнула рукой туда, откуда, предположительно, мы пришли.
– Если он говорил правду – да.
– Зачем ему говорить правду?
Мастер усмехнулся.
– Насколько я понял из вашего пересказа, он умоляет вас спасти его нацию. Может быть, дает подсказки. Сообщите Рихензе, за ней станется сжечь собственный город дотла. Если выберемся отсюда. В чем я сомневаюсь.
– И это я низкого мнения о ваших способностях? – хмыкнула я. Мастер растянул губы в вежливой улыбке, словно не понял, о чем я, или не услышал, но счел нужным улыбнуться на случай, если это была шутка.
– Это занятно, – сказал он. – Тело, из которого не до конца вычистили дух, и тем не менее, Эбрар в нем держится, хотя и не полностью владеет. Видимо, потому и может так легко путешествовать вне тела… как это все интересно, и как же не вовремя! – Он с силой потер переносицу между пальцами. – Сколько всего не открыто, не описано, и сколько знаний пропадет в горниле войны совершенно зазря. Занимаются какими-то глупостями… и та, и другая сторона.
Он продолжал бурчать, когда королева позвала нас. Я подумала, что стоило, в самом деле, проститься. У нас были минуты, о которых приятно вспомнить.
Королева держала Поллу за руки. Я сжала зубы.
– Соратники! – сказала королева Рихенза. – Мы отомстим за тех, кого потеряли, мы напитаем землю кровью чудовищ, мы освободим города от их скверны, и не останется никого, кто не содрогнулся бы от страха перед праведным возмездием. Мы сделаем это здесь и сейчас.
Занималась бы она тренингом мотивации, вела б семинары – адские тысячи б загребала. Даже мне на секунду захотелось утопить кого-нибудь в крови.
А потом я поглядела на Поллу.
– Иди, дитя мое, – сказала королева, отпустила ее руки. – Сделай, что назначено, да благословят тебя Четверо.
Дитя мое, надо же. Своих сыновей на войну отправляла с теми же словами?..
Мы отошли к стенам, а Полла и Мастер остались в центре зала. Снова грохнуло снаружи, но на этот раз приглушенно. Я терла руки, потом стиснула, чтобы не вытягивать нитки из махрящегося подола. Мастер заговорил, слов я не разбирала, да и не поняла бы, если бы даже слышала. Узоры на полу и стенах засветились… и погасли.
Королева переложила руки на рукояти меча. Сэр Эвин, скрипя ремнями, переступил с ноги на ногу. Мастер чертыхнулся и начал снова. Полла нервно оглядывалась, и он, не сбивая ритма, сказал ей не вертеться. Она была совсем белая, свет огоньков и мерцающих узоров отбрасывал на лицо и кружева на платье желтушные блики.
Снова все погасло. Мастер потряс руками, сбрасывая с пальцев искры, сказал:
– Я не знаю, в чем дело. Что-то не так.
– Вы говорили, что заклинание сохранилось отлично, – подняла брови Ее Величество.
– Это так. Я все проверил. Должно работать, но…
– Немедленно сделайте, что я вам приказываю.
– Ваше Величество, – проговорил Мастер медленно, склонился в глубоком поклоне. – При всем уважении и трепете. Что-то не ладится, и я не знаю, что. Я должен разобраться.
Ее Величество сняла руку с меча. Показала на меня. Сказала спокойно:
– Эвин.
Я вскрикнула, когда он, незаметно оказавшись рядом, заломил мне руку за спину. Набрала воздуху в грудь, чтобы возмутиться – и проглотила слова: в шею мне вжалось лезвие ножа.
– Я не должна полагаться на того, кто оставил моего супруга и господина, и даже не был верен своему наставнику, – сказала королева Мастеру. Она не двигалась с места и не удостоила меня и взгляда. – Однако у меня нет выбора. Бросьте притворство и делайте, что велено.
Полла осела на пол, заскулила, закрыв голову руками. Мастер метался ошалелым взглядом с нее на меня, с меня на королеву, потом вдруг ощерился, выговорил, словно прокаркал:
– Я зря пожалел тебя, девчонка.
Вокруг королевы вспыхнуло кольцо огня. Она не шевельнулась, только голову подняла.
– Не в твоей власти щадить меня или нет, маг.
Круг огня сомкнулся плотнее. Королева сказала, даже не повышая голоса:
– Эвин.
Нож больно впился в горло, а железные пальцы – в руку. Я вскрикнула, сжалась и забыла, как дышать. Огонь опал и исчез. Мастер, сейчас старше себя-обычного лет на двадцать, проговорил:
– Приказывать чародею можно, только если ему есть, что терять. Тебе не следовало забывать, кто словом может вскипятить твою кровь.
Полла скулила, вцепилась себе в волосы. Мастер смотрел на нее, как на пустое место, и к королеве и ко мне потерял интерес тоже. Знаки снова засветились сначала рыжим, потом алым, потом вдруг зеленым и снова рыжим, что-то затрещало, пахнуло жаром. Мне через подошвы начало припекать. Сэр Эвин отволок меня дальше, на свободный от узоров участок пола, к самой стене. Сказал вполголоса, шевеля дыханием волосы на макушке:
– Жаль, что все обошлось так.
Действительно, подумала я, вцепившись в его руку. Само все обошлось. Не вы мне горло сейчас вскроете, а оно само. Приказали. Бывает, блин.
Черт, черт, черт, оказывается, я надеялась пережить эту заварушку. И чтобы все остальные тоже… как-нибудь. Вдруг так бывает, чтобы все были живые, чтобы все обошлось, и для этого требовалось только не быть дерьмом и не делать всякого дерьма. А теперь мне прилетит… я вдохнула со всхлипом, не в силах оторвать взгляда от скрутившегося вокруг Мастера оранжевого света. Сама виновата. Нечего вмешиваться. Нечего спасать. Нашлась… спасательница…
Ноги меня не держали, внутри все дрожало, словно я не написала пяток заданных на дом реакций, а химичка водит пальцем по журналу и тянет "К доске пойде-ет…". Сердце выпрыгивало, я вся вздрагивала, держалась за руку рыцаря.
И, главное, все было бы для меня в порядке, если б я не полезла со своим уставом в чужой монастырь и не попыталась переделывать этот мир. Мастер сказал бы свои слова, и все бы совершилось, что нужно, и даже сама Полла была согласна…
Полла поплакивала тонко, ее было слышно даже сквозь нарастающий гул.
Ну к дьяволу. Я бы ее им не отдала. Я не король и не великий генерал. Для меня порядочность все еще спасает мир. Пусть сгинут к чертовой матери королевства, где маленьких людей на расправу отдают так часто, что они уже и сами согласны и полагают, что таково их назначение. Где помереть с честью важнее, чем жить.
Мастер говорил, скалился, я видела, как влажно поблескивают его зубы, а лицо лоснится от жара. Полла собралась в комок, прикрыла голову руками и теперь уже молчала, или я не слышала из-за низкого ворчания, словно под дворцом, в глубине, ворочался один из трех слонов, на которых стоит земля. Полыхало недобрым теплом, я больше поджаривалась, чем грелась, прижималась к сэру Эвину спиной в надежде отпихнуть его еще дальше, но он стоял, как скала. Я не сразу заметила, что он опустил нож.
Грохнуло, слон под землей проснулся и расправил натруженную спину. Мы еле устояли на ногах, сэр Эвин шатнулся, отпустил мою руку и обхватил меня поперек груди. С треском обрушился кусок потолка, Полла вскрикнула, подалась в сторону, поднялась пыль, подкрашенная светом, и не стало видно ничего, кроме мутного Мастера в ней. По колонне около нас ползла трещина, прямо по узору, я не успела и вякнуть, как от нее отпал кусок, ударил сэра Эвина в плечо, он выпустил меня, мы раскатились в разные стороны, он пропал в пыли, а я поползла в сторону, к выходу Мусор и куски штукатурки впивались в колени, резали ладони. Пол неожиданно пошел буграми, подкинул меня и уронил назад. Я поднялась на локтях, стараясь не глядеть назад, ползла, едва увернулась от очередного обломка, бросилась к стене, прижалась, как при бомбежке. Недалеко от истины, подумала я, вжимаясь в панели. Очередной кусок камня рухнул у самых моих ног, чуть не придавив. Я вскрикнула, подобралась, размазалась по стенке.
Из пыльной пелены вывалился сэр Эвин с королевой на плече, на ходу наклонился, подцепил меня под руку, вздернул на ноги, пихнул вперед. Я шатнулась за ним из жара в прохладу. В коридорах тоже висел занавес строительной пыли, трещало и валилось на голову. Я пригибалась, прикрывалась руками, бежала за сэром Эвином. Королева на его плече моталась, как кружевной мешок со свеклой.
– А остальные… – в рот с воздухом забралась грязь, я сплюнула. – Остальные… где?
Сэр Эвин не отвечал, только обернулся (ноги королевы мотнулись под его рукой), схватил меня за локоть и потащил. Загрохотало где-то за стенами, дворец содрогнулся, я споткнулась, вывернула руку из хватки рыцаря. Он размашисто цапнул воздух, я успела отскочить, под ботинок попал камень, я чуть не упала. Наполовину вслепую пробираясь по вздыбленному полу, потащилась назад. Тянуло жаром и горелой пылью, я закрыла нос краем плаща. Больше нащупала, чем увидела Поллу, она тут же вцепилась мне в платье и не отпускала, а я тянула ее дальше, в жар, в облако со всполохами. По полу, словно по бензиновой пленке, бегали огненные язычки, я смотрела, куда ступаю, делала по полшага, и было уже совсем не подойти, кожа на лице натянулась, близко-близко запахло паленым. Я пощупала волосы, сделала еще полшага, ткнулась ногой в камень. Поперек пути лежала колонна, раскаленная, не перелезть.
– Мастер! – Полла дернула меня назад, я отмахнулась не глядя. – Мастер! Где вы тут? Вы живы? Мастер!
Затрещало над головой, Полле наконец-то удалось оттащить меня, и тут же на колонну и туда, где мы только что стояли, рухнул кусок потолка. Пламя прянуло вверх, стало с воем жрать воздух, а Полла тянула меня и тянула, я переступала бездумно, спотыкалась, и не заметила, как оказалась у баррикады, которую с рычанием растаскивал сэр Эвин. Королева сидела у стены, прижав ко лбу платок, и волосы ее были в крови, и лицо, и Полла тут же метнулась к ней, а я закашлялась и не могла остановиться, пока не стало ломить между лопатками, а сэр Эвин не отворил, чуть не отодрав, стенную панель. Пахнуло сыростью.
– Эвин, – сказала королева, тяжело поднявшись. – Вещи.
Она почти висела на Полле, а та участливо приговаривала что-то, а у самой все лицо было в пыли с влажными пятнами пота и слез, и оторван кусок юбки, так что виднелись на бедре поблекшие знаки.
Сэр Эвин явился – я даже не заметила, что его не было – с мешками и факелом, не стал делить поклажу на всех, а обнажил меч и без слов поперся, нагруженный, в проход, а Полла с королевой за ним. Я хлопнула по поясу, где раньше был кинжал, не нашла его, сжала кулаки. Мне на лицо села паутинка, я утерлась ладонью, поняла, что руки грязные, а лицо болит… и мокрое.
– Мастер… там. Остался.
Сэр Эвин что-то сказал, тоннель и тяжкое наше дыхание заглушило его слова. Он спросил громче:
– Вы видели его? Он жив?
Вряд ли, подумала я, борясь с подступающей тошнотой. Какая разница.
– Не знаю.
Мы продолжали двигаться.
– Что… оставим?
Королева проговорила скрипуче, словно скребла по сковороде железная мочалка:
– Маг хотел навлечь… на нас… погибель. Он получил то… что заслужил.
Он хотел, да. А кто ему приказал?
И кто посчитал, что одна жизнь важнее спасения всех остальных, потому что решил, что он самый умный и может так делать?..
Мне захотелось сесть прямо тут, у грязной стены на грязный пол, и не подниматься. Господи боже, да что же все по новой.
Я шла, держась за стену, рука натыкалась то и дело на плесень, паутину, торчащие корни и черт знает какую еще гадость. Я держалась, чтобы не упасть, и было все равно.
– А мы-то куда, – сказала я. Захихикала. – Мы-то куда, там же толпа, нас убьют все равно. Или в плен. – Я засмеялась в голос, врезала кулаком в стену. – А?! Для чего это все тогда?!
Сама себе ответила, не в состоянии унять смех: очень хочется жить. Всегда хочется, и всегда есть надежда.
Полла притормозила, я чуть не напоролась на нее впотьмах. Она слегка подбросила на себе королеву, поправляя, протянула мне руку.
– Идемте, леди. Все будет хорошо.
Ничего не будет хорошо, буркнула я про себя. Не завалило – так набросятся сейчас, и придется сдохнуть в честном бою. Ну, это для сэра Эвина будет честный, а я разве что в ноги кому кинусь и буду изо всех сил мешаться.
Я потерла шею. Давай, рыцарь, покажи, на что ты способен. А я полюбуюсь. Будем солидарны, дошли все вместе – так и останемся тут все вместе, не одному же Мастеру за нас… Как вы меня все утомили. Королева и ее верные псы.
Не хочу тут умирать. Не хочу, не хочу… в Лесу ведь не умирают по-настоящему, а?
Полла остановилась, сэр Эвин сунул мне факел поверх ее головы, а сам налег на что-то плечом. Я посветила. Решетка, за ней дверь… интересно, далеко мы убрались? Вот бы такой ход – да до безопасного места, а орки наверху попляшут, разгребая объятые магическим пожаром развалины. Фьють – и выйти где нужно. Короли были не дураки, могли бы и не поскупиться, а построить настоящий отходной путь, чтобы недовольный налогами и произволом народ штурмовал дворец, а правитель был уже за границей, в дружественном государстве.
Выйти далеко. Это Лес. Выйти, где нужно.
Я ахнула про себя, заозиралась, но вокруг был тот же самый тесный и затхлый ход, пламя факела ловило паутину и глотало ее с быстрым треском. Сэр Эвин все еще раскачивал решетку, скрипел металл и камень. Так-так-так. Давайте, давайте же, пустите меня на природу.
Он же слышит меня, я знаю. А не только королеву. А корни его простираются дальше, чем даже утоплые волшебницы могут постичь.
Сэр Эвин с чудовищным скрежетом открыл решетку, налег на дверь. Мрак прохода взрезала светлая полоса, я зажмурилась. Полоса ширилась, и скоро смогла пролезть Полла. Я выходила последняя, сэр Эвин держал мне дверь. Я машинально отметила, что руки у него рассажены – и забыла.
Половину неба закрывал дым. Черный, из-за деревьев, стоял, словно не колеблясь, а рыжий от едва видимой из-за зелени крыши дворца дергался и плясал, и плясало вместе с ним прозрачное пламя, колыхался жаркий воздух, как над асфальтом в июле. А тут было тихо, далекий гул и грохот едва-едва тревожили закатную тишь.
