Текст книги "Случайные люди (СИ)"
Автор книги: Агния Кузнецова (Маркова)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
А очень хотелось, вздохнула я про себя, чувствуя, как тает надежда на легкое разрешение. Разве не так бывает в сказочных королевствах? Достать какой-нибудь камень или там волшебный клинок, вонзить его в главного гада – и счастливый конец, народы обнимаются и целуются.
Только я училась в школе, и, когда проходили войны, задавали читать целые главы из учебника – предпосылки и причины. И их было много. И тоже ничего не решалось одним смелым действием.
Спаси его народ, видите ли. Ничего себе задачка! И королева тоже… покой павшим и мир живым…
– И что делать?
Мастер пожал плечами.
Пользы от вас, блин, подумала я сердито.
– Слушайте, но если оставить все как есть, то это безобразие так и будет продолжаться? Год – это много…
– Можете ничего не делать, леди, – повторил Мастер. – Я начинаю верить, что Рихензу в самом деле что-то ведет… кто-то.
– Боги? Судьба?
Мастер склонил голову набок, волосы свесились к плечу.
– К несчастью, не могу сказать наверное. Здесь пригодился бы пастор, они легко толкуют любую случайность как волю Четверых.
Я потерла лоб. В голове было тяжело, как когда едешь после работы домой так поздно, что уже рано.
– А вы сможете произнести заклинание так, чтобы побочные эффекты были… не очень разрушительны?
Мастер поднял на меня глаза и долго глядел испытующе, словно искал, где у меня на лице кончается макияж и начинается своя кожа.
– Смогу, – сказал он. – Если там сохранилось достаточно. Вы этого желаете, леди?
– Д-да, – сказала я вполовину наугад. – Наверное. Если не останется другого выбора.
– Вот как.
Тон его был разочарованный. Я что, должна была бежать и спасать орочий народ, от которого видела пока только страх и реальную возможность лечь на травку по кускам?
– Что не так?
– Все великолепно, леди. Просто занимательно получается. Я думал о вас иначе.
– В каком смысле? – спросила я, чувствуя, что раздражаюсь. Не нравится – скажи прямо! Можно подумать, я великий стратег и тактик, чтобы тут же принимать верные решения.
– Вам совсем не жаль девчонку?
– Девчонку?.. А, Поллу… а что такое?
Мастер зажег на кончике пальца искру, начертил в воздухе загогулину.
– Звено заклинания. Ее разорвет на куски.
Эльф орал, письмена на нем горели. Значит, вот так это и происходит?..
– Это все меняет, – сказала я тихо.
– Неужели, леди? Что значит одна не самая важная жизнь в вопросе государственных судеб?
– Нет жизней важных и нет, – сказала я зло. Ну королева!.. – Что за уродская идея? Все важны одинаково. И если вот так вот бросаться…
Мастер поглядывал на меня с интересом, и я вдруг поняла, как он похож на Китну, когда она садилась с размаху на меховую попу и глядела, как бабушка режет отварную курицу. Не мяукала, не клянчила, а просто глядела пристально глазами-кабошонами.
Я почувствовала, что сил у меня нет совсем. Поднялась кое-как.
– Королева попросила меня убедиться, что вы сделаете все, что она вам скажет.
Мастер откинулся на своем сидении, переложил ноги. Молчал. Я сказала негромко:
– Вы зря думаете, что этот ваш Мастер-распорядитель вас обделил. Выходит, вы ему были ближе и важнее, чем родная дочь.
У Мастера с лица тут же сползло всякое спокойное выражение, рот повело, он мотнул головой и отвернулся.
– С вами забавно, – сказала я. Одернула платье. – Полное ощущение кухни. Там, откуда я, есть обычай собираться на кухне и рассуждать о политике, судьбе своего народа и чужих, всяких таких высоких вещах, на которые мы никак не можем повлиять.
– Проблема в том, что до определенной степени – можем, – сказал Мастер сипло, прижал ладонь ко рту, откашлялся. Острые его плечи вздрогнули под камзолом.
Проблема в том, что на моем месте должен быть кто-то другой, подумала я. Кого угодно ведь могло засосать, кого угодно мог позвать Лес (или что там говорила утоплая волшебница?), и кто угодно был бы лучше меня, и справился бы лучше. Проблема в том, что я – это все, что есть. Жизнь, наверное, про это – лепить лучшее из того, что есть.
Знать бы еще, что – лучшее.
Тут лес. Темно и ничего не ясно. Так и везде, так и дома. Я знаю то, что происходит вокруг, с чужих слов, а всякая сторона гнет правду так и сяк – себе на выгоду. И никому не получается верить – и своим, и чужим, потому что свои и чужие из одного теста. И вот я посреди этого, слепая и глухая, как в чаще, пытаюсь сделать хоть что-то правильно. Чаще всего мои решения ничего не значат.
Иногда – они меняют все на свете.
От этого страшно и хочется пойти спать, а утром будь что будет, и пусть решают все остальные. Местные. Они, в конце концов, разбираются в этом мире поболее моего.
Мастер сидел неподвижно, все так же прижав руку ко рту. Я положила ладонь ему на макушку, погладила, опять вспомнила Китну.
– Пойдемте спать?
Мастер помотал головой, волосы защекотали мне ладонь. Я кивнула, хотя он не увидел, и пошла к деревьям, еле волоча ноги. Такое чувство, что не языком чесала, а таскала в баню воду.
Полла, приподняв одну из юбок, ходила по пепелищу и собирала в подол желуди. За ней ходила та самая некрасивая женщина со страшными руками, которую от меня спугнул Эбрар. Полла что-то говорила. Я прислушалась, разобрала несколько слов. "Вот видите, матушка…" Матушка? Так она приходила не ко мне…
Я потопталась и все-таки подошла. Тянуло лечь, но нужно было кое-что выяснить, иначе не усну.
Я, нарочито топая, приблизилась. Полла выпрямилась, тень за нею уставилась на меня. Я постаралась ее не замечать.
– Что вы так рано?
– Нужно добыть завтрак, леди, – улыбнулась Полла, одной рукой придерживала добычу, а другую трясла от золы. – Вы голодны?
– Нет, я… гкхм. В общем, я заметила на вас письмена.
Полла отступила на шаг, сжала ворот платья. Я сказала настойчиво:
– Я знаю, что они означают и для чего нужны.
Полла смотрела испуганно. Я ругала себя, что не подошла к ней иначе, деликатно. Но с другой стороны, а как тут еще?..
– А вы – знаете, что это за знаки, и чего они от вас потребуют?
Полла опустила глаза, закивала мелко.
– Точно? – спросила я подозрительно. – Вы знаете, что это… насколько это опасно? Какова цена?
– Я сама предложила выбрать меня для этой чести.
Я моргнула. Полла отпустила ворот, взялась двумя руками за подол с желудями. Глянула на меня из-под выбившихся прядок.
– Я не способная, – сказала она негромко, улыбнулась, словно просила прощения. – Батюшка хотел, чтобы была, проверял, но не вышло. Но во мне его кровь, на мне хорошо держится волшба, поэтому на что-то я сгожусь. – Я, видно, выглядела настолько сбитой с толку, что Полла принялась пояснять скороговоркой: – Когда матушка умерла, батюшка не взял меня в ученицы, потому что нету способностей, а королева любила матушку, поэтому ее и отравили, так говорят, что камеристки из зависти, но я не знаю, матушка была не такого благородного рождения, как они, а все же первая камеристка, и ей завидовали, так говорят, но я не знаю наверное, а напраслину возводить ни на кого не буду… а Ее Величество взяли меня потом и приставили к делу, и я всегда буду молиться за них Четверым, да пошлют они им…
– Стоп, – сказала я. – Стоп. Вы благодарны, понятно, но так-то зачем? Королева требует от вас жизни.
– Это все, что мы можем предложить королям, – сказала Полла.
Сумасшедший дом. Я переглянулась с тенью, которая роняла пену изо рта на носки своих туфель и выглядела не более собранной, чем я.
Сумасшедший дом. Ничего я больше не понимаю и не хочу понимать.
Я рухнула на одеяло, завернулась в него, как сосиска в тесто, и не успел мне присниться второй курс, когда за мною ухаживал староста Сереженька (все девушки называли его именно Сереженькой), как пришлось вставать.
На завтрак были желуди, какие-то вареные корешки и пахнущее аптекой питье. Я жевала и пялилась на Поллу во все глаза. Девушка прятала взгляд, краснела и, наконец, смутилась окончательно, убежала от меня мыть посуду. Я потерла лицо. Сумасшедший дом.
Мастер выглядел так, будто всю ночь по нему бегала футбольная команда взад и вперед. Он поспал, я слышала сквозь сон, как он ложится. Интересно, я так же потрепано выгляжу?..
На дорогу мы вышли к полудню. На широкую, мощеную здоровенными плитами дорогу, и сразу зашагалось легко. Стучали копыта Лиуфа, деревья поредели, солнце поглядывало сквозь них и ложилось нам под ноги желтым.
И все бы ничего, но на деревьях по обе стороны висели трупы, а скоро стали попадаться и на самой дороге, и пришлось их обходить.
Глава 11
Они валялись на плитах, на обочинах, они торчали из земли, как подберезовики, они висели на деревьях, распятые, разодранные на части, оплетенные ветками. Я, задержав дыхание, пригляделась к одному. С трудом, но можно понять: не люди.
Сэр Эвин пнул один из трупов сапогом, перевернув, потом полез в траву на обочину, долго выдирал что-то из стеблей, потом вынул нож, принялся резать. Достал, наконец, руку, показал. С нее свисали травяные плети, оплетали ее, как спагетти вилку. Сэр Эвин стянул с мертвого пальца кольцо, бросил руку обратно, она звякнула обрывком кольчуги. Рыцарь поднес кольцо королеве, поклонившись. Та взяла трофей с его ладони, крупный, с черешню, красный камень остро блеснул.
– Эбрар оставил пятую часть, а здесь потерял все остальное, – сказал сэр Эвин, сунул нож в ножны. Обернулся ко мне. – Здесь много чего можно собрать, леди.
Я подняла бровь. Намекает, чтобы я лазала и подбирала трофеи? Сэр Эвин, не дождавшись ответа, сказал:
– Помнится, вы отменно обращались с топором.
Ах, мой топорик… он как первая любовь: будет всякое, но другого такого уже не случится. Я вежливо улыбнулась и для вида прошлась по дороге, поглядывая на мертвецов и их части. Искать не хотелось. Я от всей души надеялась, что оружием мне пользоваться не придется. Серьезные пошли дела, и пусть отрубанием друг другу бошек занимаются профессионалы, а я все равно долго не протяну, если мы напоремся на этого Эбрара и его людей.
Я подняла носком ботинка забрало воина, у которого из груди торчало молодое деревце. Лицо было отчетливо нечеловеческое, торчали зубы, нависали над глазами тяжелые надбровные дуги. Темные волосы лежали поперек лба, рот был измазан красным, а глаза были закрыты… тоже, наверное, старшеклассник. Ничего не понимаю в орках, но он не выглядит зрелым, юноша и юноша, ресницы длинные, не у всякой девушки такие бывают. Я присела, опустила забрало. Потерла между пальцами. Кровь была липкая.
И они не пахли. Так же, как ребята на холме. И мух не было слышно, только ветерок и шаги спутников, лязг, когда они ворочали трупы.
– Они прошли здесь недавно, – сказал Мастер. Он разложил на дороге плащ одного из убитых, даже не снимая, просто оттянул, расстелил на плитах и сел.
Недавно. Шерлок Холмс у нас завелся, ни дать, ни взять. Я встала, оборвала с деревца яркие листики, вытерла пальцы от липкого.
– Они не прошли дальше, – сказала королева. У ее ног уже высилась кучка мечей, латных перчаток и шлемов с украшениями из перьев, а сэр Эвин гремел, трещал ветками и таскал еще и еще. Королева стояла, как молельный столб какого-нибудь не тронутого европейцами племени, и смотрела вдоль дороги вперед. Я поглядела тоже. Дорога изгибалась, деревья прятали пейзаж, как театральный занавес. Я поморгала.
Над верхушками поднимался дым.
– Они не прошли дальше, – повторила королева. – Теперь они пытаются освободить себе путь.
– У них получится, – сказал Мастер. Он подпер обе щеки руками и выглядел, как скучающий ребенок. – Рано или поздно. Если выжгут достаточно Леса.
Королева изящно присела, вытянула из кучи меч, вынула его из ножен на треть. Клинок оказался черный, с серыми прожилками, я никогда не видела таких. Королева отдала его Полле, и та прикрепила к седельной сумке.
Исполнительная тихая Полла. Делала ли она кому-нибудь зло в этой жизни? Хоть раз?..
– Следует торопиться, – сказала королева, перешагнула через трофеи. Полла подвела ей коня. Я сорвала еще листок, потерла пальцы. Ярко, по-летнему пахло юной зеленью.
А кровью не пахло совсем. Как будто эти мертвые, бывшие недавно живыми, мне просто казались, а на самом деле тут только Лес и его руки-ветки и волосы-трава.
Он охотно захватывает города, подумала я. И убивает ловко. В сказке Мастера страж врос в тропу, и поэтому стал таким, что мы еле ноги унесли, а пятая часть орочьего войска – не унесла. А еще водит… нас ведь не просто так вывело к Марху Мэлору, а оказалось на пользу. Не мне (уж я бы прекрасно обошлась без подобного опыта), так этому походу.
Мы шли по дороге дальше, трупы редели и в конце концов прекратились совсем. Мы прошли с километр, дорога виляла, впереди всегда оказывался очередной поворот, и не видно, что за ним. Сэр Эвин держал руку на мече, Полла волокла распухший от трофейного тряпья мешок. Я оглядывалась. Лес сжимал дорогу с обеих сторон плотнее и плотнее, а вскоре и вовсе выплеснулся на нее, как пенная вода из ванны на пол, встал поперек плит, загородил. Между стволов плотным забором сплелся кустарник, выставив шипы.
– Сплошная спящая красавица, – пробормотала я.
Мастер насторожился, переспросил.
– У нас есть такая сказка, – пояснила я. – Про принцессу, которую околдовали, наслали волшебный сон и заточили в замке, а вокруг вырос непроходимый лес, чтобы никто не проник к красавице до срока.
– И чем все окончилось, дитя мое? – спросила королева, обернувшись в седле.
– Принцессу разбудил поцелуй прекрасного принца.
– Как же он проник через преграду?
Я пожала плечами.
– Правильный человек, в нужном месте и в нужное время. Достоин принцессы и все такое. Сказки, Ваше Величество. Так надо было для сюжета.
Королева отвернулась, подвела коня к самым зарослям. Мастер, который ходил вдоль живой стены и что-то бормотал под нос, уступил ей дорогу. Королева Рихенза придержала меч, вытянула его из ножен на ладонь, резко провела пальцем. Сделала ладонь лодочкой и держала. Скользнула по коже и упала на плиты алая капля. Мы наблюдали, замерев, а королева махнула рукой, капли разошлись веером, ударили в кору и листву кустов.
– Дорогу мне!
Лучше бы сказала, что в старом дворце ее ждет нецелованная принцесса, подумала я. Если уж тут живут по сказкам, то может и сработать.
Земля вздрогнула, затрещала древесина, кусты зашуршали, обрывая листы, подались в разные стороны, и с гулом потащились за ними деревья, выворачивая плиты и оставляя в земле траншею. Я сглотнула. Деревья двигались единой стеной, сплетясь ветвями. Не успела я подумать, что такого бреда я еще не видала, как все кончилось, и осталась только разорванная лента дороги перед нами и комья земли, обломанные ветки на вставших на дыбы плитах.
Опознал ДНК, подумала я невпопад, перебираясь через неровности. Как в кино: покажет герой сканеру глаз, приложит палец или капнет кровью или слюной – и откроется в секретном подвале секретной организации секретная дверь, за которой притаился важный сюжетный ход.
Дым застилал уже полнеба. Я поежилась. Хвост Лиуфа передо мною мотался беспечно, копыта звонко отбивали по плитам. Дорога опять лежала ровная, и скоро стала пряма. Тогда-то мы и увидели старый дворец.
Как в сказке. Сказочнее, чем башня колдуна и здание ратуши.
Дворец был обвит лозами, под плотным их покрывалом с трудом угадывались колонны. Зелень усеивали разноцветные звездочки цветов, на толстом ковре мха, который одел дорогу на подходе к ступеням, лежали лепестки. Белые, розовые, а особенно много было ярко-желтых. Лес обнимал дворец и украшал его на свой лад, словно человеческий вид ему не нравился.
Королева Рихенза спешилась у подножия высокой лестницы, и лозы опали, обнажив двери и статуи по сторонам от них. Я пригляделась. Суровый мужчина в доспехах и с ребенком у ноги (ребенок тоже в доспехах) и женщина с копьем торжественно взирали на пришельцев. Королева, придержав юбки, шла первой. Она умела ходить по таким лестницам. Лозы шелестели, падали на плиты, шурша, уползали с пути. Сэр Эвин отводил их ножнами, Мастер держал над ладонью огонек и предупредительно им помахивал. Полла жалась к боку коня и двумя руками держалась за лямку мешка.
Вот мы и дошли… в желудке неприятно захолодилось. Я не думала, что дойдем. Казалось, вот-вот встанет на пути такое, что заставит свернуть, и мы выберем окольную дорогу, без приключений достигнем цивилизации, а там найдем того, кто знает, как выслать меня домой. Обойдемся без решения судеб народов.
Когда решаются судьбы народов, головы летят только так: своих, чужих, виноватых и тех, кто просто под руку подвернулся. Да и народу, как я думаю, достанется. Причем любому участвующему. Народу всегда достается, что бы там и с какими намерениями ни творили правители.
Лозы уступали дорогу, роняя с цветов лепестки, словно прекрасные девы бросают на мостовую перед конем принца, что возвращается с войны с победой. А вот двери пришлось открывать нам самим. Сэр Эвин вцепился в одну створку, мы втроем (кроме королевы) – в другую, кое-как раздвинули, отчаянно кряхтя и скребя каблуками по камню.
Королева вошла, как только стало можно не протискиваться, а пройти по-человечески. Мастер растер руки, поспешил за ней, сделал огонь для освещения. Разделил его на два, и каждый – еще на два, вскинул к потолку, где они и застыли, залив пол и потолок светом. Тени от колонн легли на стены густые, частые, подрагивали, и мне все время казалось, что сбоку кто-то шевелится. Я постаралась не дергаться, уставилась на мозаичный пол, придержала шаг. Остроухие существа насаживали на алебарды существ в шлемах с плюмажами, на конях с гербами на попонах, а латники, в свою очередь, рубили остроухим головы. В следующей сцене те же остроухие граждане протягивали латным сундуки с монетами и рулоны тканей, и все они вместе стремились в какое-то узкое здание на горизонте, а в следующей…
Сэр Эвин меня окликнул. Я подняла голову. Никого уже в зале не было, кроме него. Я подхватилась, поспешила к рыцарю, сделав себе заметку спросить, что за события тут запечатлены. Мы прошли дальше, помещения сделались меньше, но обставлены были роскошно: темный бархат мебели, позолота рам… так и ждешь, что зоркая бабушка-смотрительница скажет не заходить за веревку и не дышать на экспонаты.
Я и не собиралась дышать. На всем лежал толстый бархатистый слой пыли. Мы прошли мимо гобелена, я не успела рассмотреть, задела локтем, расчихалась от поднявшегося облака. Давненько тут никого не было…
Шмыгая носом и стирая выступившие слезы, я пробиралась по темным коридорам, мусор хрустел под ногами и неприятно скакала из-под подошв какая-то живая мелочь. Я оглянулась. Показалось? Мерцающие огоньки Мастера колыхали наши тени на стенных панелях.
Я уже хотела спросить, куда мы, собственно, идем и что ищем, но тут мы прошли через арку (пыльный бархат мазнул меня по плечу бахромой, а шнур с кистями ударил по лбу), и все стало ясно. Нам сюда. Тут все и произойдет.
Зал ничем не отличался от того, что показывал мне мужик с копьем, только знаки не горели, а чернели на полу и колоннах, словно расползлись по камню угольные змейки. Шаги наши тут же отдались торжественно. Мастер сбросил с плеча мешок, присел, ладонью принялся расчищать письмена.
– Веничек бы, – сказала Полла негромко. Голос ее зазвенел и запрыгал по помещению, как в оперном театре, девушка вжала голову в плечи.
– Да, подметите тут, – сказал Мастер, отряхивая руки. Он встал, потер башмаком стык плит. – И я займусь. И попрошу меня не отвлекать. Это займет много времени.
– Неприемлемо, – сказала королева. Она стояла посреди зала, поставив меч у ног и положив руки на гарду. Совсем как статуя у входа. – Времени у нас нет.
Мастер долго смотрел на нее, потом медленно склонил голову. Отвернулся, махнув плащом, прошелся вдоль колонн. Вернулся к своему мешку и достал оттуда обрывки бумаг, которые собирал по пути, вынул из кошеля припасенный уголек. Сел прямо на пол.
– Нужно осмотреться, – сказал сэр Эвин, запалив факел от одного из огоньков Мастера. Стало немного светлее. Рыцарь постучал по колонне ножнами, и Мастер на него тут же зашипел. – Нам придется держать оборону.
– Скоро обороняться придется этим чудовищам, – сказала королева. Мастер поднял голову и смотрел, как она меряет зал шагами, кусал губу, и мне было интересно, долго ли он продержится.
Недолго.
– Ваше Величество… прошу вас, – сказал он сдавленно, когда ее туфля шаркнула о неровность. – Это чувствительное заклятье, и нанесено очень давно. Прерванное его течение может дорого нам стоить.
Я посмотрела под ноги, шагнула к самой стене, где знаков не было. Мастер подождал, пока королева поступит так же, разложил листы и принялся переводить на них то, что видел, и помечать. Водил пальцем вдоль линий. Я поняла, что отвлекать его сейчас не только невежливо, но и небезопасно, и сунулась к сэру Эвину. Он оглядывался, попинывал стены (Мастер вздрагивал каждый раз), ковырял пальцем щели, подсвечивая себе факелом.
– Ищите потайной ход?
– Старый дворец, говорят, их полон, – буркнул рыцарь. – Они явятся, но мы хотя бы знаем, как и откуда. Увидим, как приближаются. Неожиданное же нападение…
– Нам всем конец, – согласилась я. Мысленно добавила, что конец нам в любом случае, пяток людей против армии – отличный расклад.
Я сплю, и все это мне снится, я была твердо в этом убеждена. И все, конечно, наладится в последний момент.
Мастер ползал на коленях. Королева наблюдала, поглаживая пояс рядом с оружием. Поллы нигде не было видно. Мы добрались, и все хорошо, и скоро это все закончится.
– Когда начнется сражение, будьте рядом с Ее Величеством, – сказал сэр Эвин, глухо постучал кулаком в стену. Посыпалась штукатурка. Мастер возмущенно крикнул.
– Я не то чтобы отличный телохранитель, – развела я руками. – Я постараюсь, конечно…
Сэр Эвин обернулся ко мне и даже факелом посветил, словно я вдруг отрастила на лице лишний рот.
– Ее Величество умеют оборонить себя и подданных.
Что же получается, мне быстрее нужно просить гражданство? Или на иностранных подданных это распространяется тоже? Я хотела задавать сэру Эвину дурацкие вопросы вроде этих, потому что пахло уже дымом, и было страшно, а заняться, чтобы отвлечься, было как будто нечем. Но вместо этого я спросила:
– А что нам делать, если Эбрар тут не появится? Или он один там у них генерал, и без него солдаты никуда не ходят?
Сэр Эвин присел, оббил снятыми перчатками пыльный плинтус, попытался засунуть под него палец.
– Это неважно, леди. Пламя гнева Ее Величества прокатится от моря до моря.
Спасибо, утешил.
Эльф кричал. Король набрасывался на мужика с копьем. И все это происходило здесь.
– Разве главный враг не должен присутствовать прямо тут, чтобы все получилось?
Сэр Эвин дал мне факел подержать.
– Гнев королей не щадит никого. Не останется даже тех, кто рассказывал бы истории и передавал детям страх. Ее Величеству просто надо сладить со всем этим… – он досадливо махнул рукой, – волшебным.
– И что тогда будет? И как она сладит, если тут только мы, а… получатель гнева, может, далеко?
– Вы задаете много вопросов, леди, – пробормотал он, провел пальцем по шву между панелями.
– Мне постоянно это говорят, – я посветила ему ближе. – Тем не менее. Я думала, нам надо убить Эбрара, развеять заклинание, а как…
– Я не знаю подробностей, леди, – сказал сэр Эвин сквозь зубы, – Л… Мастер говорил, что все получится, на королеве будет знак или что-то в этом роде. Спросите его. И, если я ничем больше не могу вам услужить…
Можете, подумала я, шагнула за ним, когда он на корточках переполз в сторону вдоль плинтуса. Нечего меня затыкать. Решаются судьбы народов, и мне нужно все знать.
Хотя я не обязана решать, напомнила я себе. Кто я вообще такая? А мужик с копьем просто ошибся и пришел не к той.
– И что будет потом? Если… когда заклинание удастся?
– Потом Виккеран вернется в руки законных правителей, – сказал сэр Эвин, уперся кулаком в стену. – Мы предадим захватчиков огню и погибели, земля напитается их кровью. Мы сокрушим их города. Мой государь желал бы этого. Государыня желает.
– А вам как, ничего? Поить землю кровью родичей?
– Есть такая вещь, как верность, леди, – сказал он. – Помните? Я верен присяге, а не крови.
Ну и на здоровье, подумала я. Он дотянулся, не вставая, взял мою руку, направил факел так, чтобы он освещал узоры на стене. Черные письмена лежали поверх, как кружева, сэр Эвин потрогал их пальцем, и тут же ойкнул и разразился руганью Мастер. Я сделала невинное лицо, подняла ладонь, сказала неслышно: мы больше не будем.
– А скажите…
– Леди, – буркнул сэр Эвин, – уверен, Ее Величество поручили вам особой важности задание.
– Честно говоря…
– Присмотреть за Поллой, – сказал сэр Эвин, ковыряя пальцем панель на стене так и эдак.
– Вы думаете, она… ну… сбежит?
– Нет, – сказал рыцарь спокойно. – Куда она денется, орки вокруг. Просто… идите посмотрите. Вреда не сделает.
Я хмыкнула, пожалела, что у меня нет пышных юбок, чтобы обиженно их подобрать, и подобрала то, что есть, стуча ботинками, промаршировала прямо по узорам прочь. Мастер страдальчески простонал что-то мне вслед.
Куда, действительно, она денется? И я куда денусь? У нас тут только один выход: дать королеве сделать то, что она хочет, и следовать за нею по выжженной земле, или что она тут устроит. Иначе – съедят. А я не хочу, чтобы меня съели. Так что нечего тут и решать, правильно? Я оправила то, что когда-то было бархатным платьем. Сжала дрожащие руки в кулаки.
Всякий почему-то думает, что история (мировая и каждодневная) – про него, и что он может на что-то повлиять, стоит ему принять то или иное решение. А на самом деле, мы просто влезли, как в клубок колючей проволоки, и не выпутываться придется, а вырываться. С мясом. С жертвами. И неважно, что мы себе надумали и как себя ведем. Все равно вырываться придется именно так. Иначе погибнем. А жить хочется.
Раздался крик. Я рванулась к ближайшему окну, дернула занавесь, закашлялась от пыли. Стекло было такое мутное, что ничего не было видно, и я побежала по коридорам, едва припоминая, как мы сюда шли. Выскочила в холл, гулко вбивая шаги в мозаику, выбежала наружу.
Лозы держали Поллу, обвивали руки, ноги и талию, тянули за волосы и лезли в лицо. Я сдернула с пояса кинжал, рубанула ближайшую плеть, оторвала от Поллы, наступила, чтобы не дергалась, потянула следующую, взрезала, как бечевку на посылке. Полла всхлипывала и билась в путах, руки ее ниже рукавов были все в ссадинах. Я быстро огляделась, никаких стражей дороги, или дворцовой аллеи, или что тут поблизости, видно не было. Я зарычала, отдернула руку, когда лоза захотела схватить и меня, оторвала росток, бросила в сторону. Сказала громко:
– Сейчас позову Мастера, и он устроит вымирание редких видов! Посредством сжечь тут все к чертовой матери.
Лозы замерли и больше к Полле не лезли. Я хмыкнула, сказала себе подумать об этом позже, присела, отпилила плети, которые держали девушке ноги. Щиколотки ее над башмаками тоже были содраны, в крови и зеленом соке, а чуть повыше уходили под юбку бледные узоры. Как там, в зале. Я придержала ее ногу, отвела бездвижную теперь лозу. Полла не двигалась.
– Вот и все, – сказала я, вставая. Полла попятилась, потом с размаху поклонилась, так, что волосы упали на зареванное лицо.
– Не извольте говорить Ее Величеству, леди, – пролепетала она. – Это… это было помешательство, нашло на меня, не извольте говорить…
Она бормотала и бормотала, а я отпихивала ногой подергивающуюся лозу и старалась понять, о чем она, а потом увидела, что дрожит, шагнула обнять, спохватилась, сунула кинжал за пояс и притянула девушку к себе.
– Тихо, тихо, уже все… ну, ну, все.
На плече у меня стало горячо и влажно. Я гладила Поллу по волосам и оглядывалась. Дым над деревьями стоял теперь не столбом, а черной жирной стеной, и заметно пахло горелым. Я поежилась, мое "ну, ну, все хорошо" просело в уверенности.
– Я… я не стану больше. Я все поняла. Так назначено… я все исполню…
– Тише, тише, все уже. Никто тебя не тронет. Сейчас пойдем внутрь…
Полла вздрогнула, сжалась, стала совсем как слишком туго набитый игрушечный зверек, шкурка плюшевая, а сама жесткая. Сказала дрожащим голосом:
– Я исполню свое назначение. Я больше не стану убегать.
Я, наконец, разжала руки. Полла тут же опустила голову и промакнула лицо платком из тех, что делал из дерюжек Мастер. Осмотрела свои руки, промакнула и их, опустила рукава. Я наступила на лозу, раздавила ее в липкую зеленую кашу. Прочистила горло. Сказала неловко:
– А… куда? Вокруг лес и орки.
Полла снова поклонилась, сложившись чуть не пополам. Проговорила старательным голосом:
– Сама судьба хранила меня от низкодушного поступка. В вашей воле рассказать Ее Величеству о моей трусости.
– Серьезно, – сказала я, подняв ладонь. Дым лизал небо и стоял над крышей дворца, как небоскреб над старыми кварталами. Я кашлянула. – Правда, куда ты собралась? Ты знаешь, как отсюда выйти?
Полла стиснула платок в ладонях.
– В вашей воле насмехаться надо мною теперь…
– Да я не про то! – Я схватила ее за плечи, Полла ахнула. – Ты знаешь, куда бежать? Как убраться отсюда подальше? Где спрятаться?
– Это было помутнение! Я больше не пре…
Я потрясла ее, хмуро посмотрела в лицо, как смотрел на меня отец, чтоб слетело желание баловаться, и можно было поговорить серьезно.
– Если знаешь, как – беги.
Глаза у Поллы, и так большие, стали, как два елочных шара. Я зашептала:
– Беги, беги отсюда, а я скажу, что ничего не видела. Ну же, пока все заняты…
Полла замотала головой, вывернулась у меня из рук.
– Что вы такое говорите, леди. Это… не можно.
– А пускать людей в расход – можно? – прошипела я, поглядывая на двери. Лозы на ступенях и у статуй шевелились, как свежий осьминог на тарелке. – Ты не обязана… этого. Ты не должна ничего и никому, тем более – такого. Твоя жизнь – только твоя.
– Не можно, леди, – выдохнула Полла, разглядывая меня с ужасом. Подняла руки к губам, прошептала: – Не говорите такого, леди. Не оскорбляйте себя.
– Жить хочешь?
Полла секунду прижимала пальцы ко рту, потом всхлипнула, присела на камень, обняла колени. Плечи ее затряслись. Ну вот. Я сжала и разжала кулаки, снова оглянулась. Умею я довести хорошего человека, ничего не скажешь. Истерика – то, что нужно в ситуации кризиса. Я потерла лоб, скользя взглядом по деревьям, только чтобы не смотреть на девушку.
Из кустов торчал мужик в белом, а рядом с ним торчало знамя с красным кабаном.
После той выжженной земли тени к нам не являлись. Мастер сказал, что Быстрые тропы закончились. Значит, мужик настоящий.
Я загородила собою Поллу, вдохнула, чтобы заорать. Мужик не доставал оружия и не кликал своих, а просто стоял и смотрел. Вот и что ему?..
– Злой дух, – сказала Полла невнятно в колени. – Злой дух меня совратил… Четверо, обороните меня от малодушия, дайте сил…
