Текст книги "Записки мерзавца (сборник)"
Автор книги: А. Ветлугин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)
Приезжают несчастные, искусанные, голодные, запуганные. Рассказывают обычные страхи – девочки рожают, вагоны не ходят, клозеты засорены. И молчат о важнейшем. Недавно в издающейся в Петербурге "Жизни Искусства" прорвался вопль: "Искусство не может быть революционным, революция есть гибель искусства. Революция в искусстве не имеет ничего общего с революцией в жизни. Революция в искусстве дает Скрябинского "Прометея", революция в жизни марш Лурье"... В форме силлогизмов автор только намекнул, только коснулся кошмара, облекающегося во плоть, – народ идет и народ страшнее даже советской власти. Девятый вал революции, смывающий все, что было, не только плохое, но и все хорошее – искусство, философию, науку...
За одну ночь христианства человечество потеряло все, к чему оно было приведено культурой эллинизма. Ты победил, Галилеянин! Победил и сокрушил все. Вместо Платона косноязычный Павел, вместо Петрония пошляк Константин, вместо синклита философов Эллады жалкие, коричневые, бездарные последователи Павла, невежи и юродивые... А ведь культура эллинизма и в корнях и в листве была и пышней и сильней молодого русского дерева, ныне расщепленного одним ударом грозы...
У нас уж белая дома крестами метит
И кличет воронов и вороны летят...
VI
...В третьей России икон и вообще не будет. В смысл этой фразы стоило бы вдуматься. Идет антихрист? Да, если нужна подобная терминология, то антихрист, условившись культуру называть "христом"...
Но вся штука в том, что "третья Россия" не может нас от него спасти (как полагают мудрецы) по той простой причине, что она сама и есть антихрист. Она, конечно, не святая и не чистая. Не потому не святая, что деревенский парень причастие выплевывает и в причастие стреляет из берданки и "ничего за это не бывает". Не святая и не чистая потому, что ей непонятно, а значит и враждебно все, что составляло Христа целого столетия.
Солдат, оправдывавший свое дезертирство тем, что ему "на Москву вопче плявать, так как ежели по хозяйству что надо, то мы мценские", был совершенно правдив, и уж во всяком случае последовательнее тех, кто его уговаривал драться до конца с "немецким антихристом" (до чего гибкая терминология!). В Москве ему ничто не импонировало.
Церкви? Если даже поверить в миф религиозности русского народа, то боялся этот солдат не попов, а домовых (любить он ничего не любил кроме собственности и здесь единственный шанс на спасение). Больших церквей он не любил определенно: большие церкви – богатые попы; не было у него никогда более излюбленного объекта для проклятий, чем поповское богатство. Никакому турку не снилось такое осквернение и разграбление храмов, какое практиковалось казаками и мужиками в 1917–20 г. От Мамантова, ограбившего Воронежский храм для того, чтобы... украсить Новочеркасский, до простого казака, не преследовавшего и второй цели Мамантова, история гражданской войны – доказательство почеловечней и поубедительней крестных походов в Москве и "популярности патриарха Тихона"...
Музеи? На этот счет не приходится тратить много слов.
Исторические здания? Университет? Консерватория?!..
Единственное учреждение – импонировавшее и солдату, и матросу, и мешочнику – банк. "У банке" деньги: самый заманчивый лозунг большевиков, который раскрыл для них решительно все народные сердца, – "Банки – Ваш". Когда банки не оправдали надежд, тогда Москва потеряла последнюю притягательность. Центром внимания стала железная дорога: по ней передвигались люди, похожие на птиц небесных. Они не пугались засухи, пили-ели сколько хочешь, играли в карты, имели хороших баб и знай одно – шпарили по чугунке. "Пискулянт" – стал любимым героем русского народа; без его биографии пустовала история столетий, робким прообразом являлись былые лихие атаманы; переходом от атамана к пискулянту – бухарской шапочке стал удалой матрос "Жоржик".
Все русское студенчество, земские врачи и сельские учителя – вместе взятые – не принесли в деревню того, что ей за один месяц дал "Жоржик" – избранный председателем Комбеда. Наука студента, учителя была неправильная, скучная наука. Учит, а запрещает воровать: "чужой"! Все знает, а у самого сапоги каши просят и на заднице дырка. Матрос пришел румяный, сытый, с бриллиантовыми перстнями, с золотым портсигаром, в лаковых сапогах; керенки мерил на аршины, вместо семечек лузгал "Гала-Петер", начал с того, что убил попа и разрешил свальный грех. Вот это действительно наука! Учитель стал идеалом, "пискуляция" отрадной религией, способной к реальным, ощутимым чудесам... В 1919–21 матрос "Жордик" повторил опыт, столь неудачно произведенный когда-то Владимиром Святым: привод неверующей, отчаявшейся Руси в радостное лоно определенной концепции жизни. И снова и в этом отношении матросу повезло больше, чем его предшественнику. Религия русской гражданской войны подошла. Христианство не подошло...
Позволено все. Покупная способность хлеба и золота безгранична, не верьте бумажкам, "украл" отменяется, заменяется – "заработал", "скомбинировал", хлеб надо не сеять, а перепродавать, неделя в теплушке – урожай больший, чем полгода на поле и т. д. Из горчичного зерна – дерево; из немногих канонов, всколыхнувших душу народную – антихрист, "третья Россия"!
Через пятьдесят лет и у нее появятся вершины: это будет уже не Мусоргские, Скрябины, Блоки, а русские Дизели, русские Форды, русские Люшеры. Прекрасно то, что дает деньги; убыточное – безобразно. Такова горняя мораль каждой Америки.
К утешению снобов – осколков первой и второй России – у нас будут идеальные спальные вагоны, в которых сладко мечтать о погибшем граде Китеже...
VII
Вы хотели – великую, единую, неделимую? Она идет, отчего же вы в ужасе отворачиваетесь от ее лица, лепечете что-то несуразное о крестных ходах, мозговом полушарии и патриархе Тихоне. Сбывается мечта Деникина, девиз, выгравированный на цветных пятитысячных: третья Россия будет великой, будет единой, будет неделимой – великой потому, что сколько ни били, осталось еще больше, и у оставшихся выживаемость неслыханная, единой, потому что к единству ведет дух трестера, неделимой потому, что годы, проведенные с мешком на крыше вагона вытравили федералистические всходы и приучили пуще чумы и вохры опасаться таможенных рогаток.
На границе Кубанской области и Черноморской губернии есть станция Хотмыжи: по сю сторону (годы 1918–20) разливанное море хлеба, сала, сахара и т. д., по ту сторону к Черному берегу голод и прозябание. В Хотмыжах стоял кордон и отбирал у едущих с Кубани всю живность, весь керосин и пр. Кончилось тем, что голодные ушли в зеленые, в новом своем качестве явились в Хотмыжи и вырезали весь кордон: рубили носы, вырывали глаза, пилили руки-ноги. И в Хотмыжах началась неделимая Россия, вызванная к жизни движением снизу, из самой гущи...
Предметные уроки! Везде все четыре года подряд одни строго предметные уроки: не будь федералистом, бойся генералов, не верь щедрым дарам ("банки, дома, земля – все народное"), на мобилизацию не являйся, не жди спасения от ораторов, шпагоглотателей и священных кудесников.
Кто не спекулирует, тот не ест; для того, чтобы в хижинах наступил мир, надо, чтобы их обитатели заработали себе дворцы. В третьей России будет только одна традиция – традиция веры в жизненную правду предметных уроков. Решительно на всякий трудный случай будет соответствующее воспоминание из времен Колчака, Деникина, Каменева, Фрунзе, движения Антонова, рейда Мамантова, немецкой оккупации, союзной интервенции, украинской самостийности, цветения лимитрофов... При решении всякого случая будет грозная презумпция: если нет соответствующего воспоминания – поступать в порядке, обратном мечтаниям кучки интеллигентов. Они, кочуя из лагеря в лагерь, из симпатии к симпатии – пришли к так называемой русской ориентации – т. е. величайшей в мире бессодержательной пошлости, в сравнении с которой даже Лига Наций кажется остроумнейшей идеей. Нельзя ориентироваться на собственную нищету, вшивость, расхлябанность, разруху. И у третьей России должен быть поводырь. Выбор определяется просто: ставка на победителя, бойся плачущего неудачника. И так как единственный реальный, – а не Версальский – победитель, Америка, то третья Россия пойдет с ней. На первых порах нас, конечно, обкрадут, надуют, обсчитают. Но такова школа жизни – за ученье надо платить. Тот, кто хочет сам стать комбинатором, примиряется с тем, что вначале он жертва комбинаций.
Для того, чтобы второе поколение бухарских шапочек стало Фордами, Гарриманами, Рокфеллерами, первое поколение сознательно обречет себя на поток и разграбление заокеанских варягов.
Единственный разумный шаг советской власти – щедрая раздача концессий. Концессии (также, как таможенный договор 1904) страшны лишь нашей деклассированной, бездарной, бессильной буржуазии. Народ должен пройти настоящую школу. Чем для России первой была дыба Петра, тем для третьей явится дыбы концессионеров.
Савва Морозов мог научить народ лишь искусству подрубания сука, на котором он сидел; фанатик собственности – Американец – научит народ потогонной системе, докажет незыблемость железного закона заработной платы: жоржикам и бухарским шапочкам русские рабочие полностью возместят развал 1917, с жоржиками они не поговорят, жоржики не будут строить фабричных театров, где ставятся "Ткачи" Гауптмана... у них есть манеры и вкусы хозяина, они не стесняются своих богатств... И когда окончится срок учения, они сумеют подрубить сук концессионеров.
Третья Россия – грубая, но сильная, алчная, но все выживающая, духовно нищая, но материально богатая. В первый раз за все существование России рационализму, заложенному в основе народной души, дан будет полный исход.
Если угодно, это неославянофильство. Вера в русский народ, но в иное его будущее. Чтоб не светил, как прежде, но грел, грел самого себя. С «особенной статью» покончено навсегда. Горе народу, сущность которого не поддается банковскому учету. Романтика славянофильства умерла, начинается практика западничества, ведущая к неославянофильству.
Вшивая, немытая, перешедшая все Рубиконы, расплевавшаяся со всеми богами третья Россия... И ей мы поклонимся, сжав кулаки, стиснув зубы, со скорбью смертной, ибо чаши сией уже не миновать.
Россия выстрадает себя таким страданьем, таким декадансом и забвением, в сравнении с которыми Кронштадтская трагедия еле слышный отзвук ползущего обвала. В Кронштадтские дни с обеих сторон был bête humaine {зверь человеческий (фр.).} и ни один выстрел не пропадал даром! В дни рождения третьей России каждый выстрел убивает чудо искусства, былую, невозвратимую гордость...
Музыка играет все тише и тише, все явственней в марш Лурье переходит "vers la flamme" Скрябина, все глубже опускается гроб, летят последние пригоршни – достижения театров, балет, предгрозовая живопись, поэзия эклектиков, философия последышей. Скоро наступит полная тишина для муз и заговорят топоры, молотки, кирки...
Сто лет назад Боратынскому грезился кошмар. В смене поколений все чернее сгущались тучи. И наконец на горизонте его видения мелькнули последние образы: исчезло все – радости, музы, искусства...
И в пышную дубраву древних лет
Державная природа облачилась...
Величествен и грустен был позор
Пустынных рек, лесов, полей и гор...
Один туман над ней, синея, вился
И жертвой очистительной дымился...
Жертвой очистительной уже дымится третья Россия!..
КОММЕНТАРИИ
Первые сведения о подготовке книги относятся к началу октября 1921 г., когда в газете "Общее Дело", где сотрудничал А. Ветлугин, была опубликована информационная заметка: "А. Ветлугин готовит к печати новую книгу этюдов о России в революции под общим заглавием "Третья Россия". В числе глав: "У нас в Пасси" (политический Париж); "Кладбище мечты" (Константинополь); "Джектатура" (роковые люди революции); "Прообразы" (Колчак, Гобечиа, Пальчинский и т.д.); "Города и зори" (Германия в революции), "Трагедия Полуострова" (Крым); "Он" (сыпной тиф), "Кэтти Боде" (бабка в 1835 и внучка в 1919) и т. д." (No 443. – 3 октября. – С. 3). Указанная структура издания отличается от окончательного содержания книги "Третья Россия" и гораздо в большей степени соответствует составу выпущенного в 1922 г. в Берлине издательством "Русское Творчество" сборника А. Ветлугина "Герои и воображаемые портреты". II ноября 1921 г. в рубрике "Новости искусства и литературы" газета "Общее Дело" сообщала: "В середине декабря из-во "Франко-Русская Печать" в Париже выпускает в свет новую книгу А. Ветлугина – "Третья Россия" (No 481. – С. 3), а 16 ноября в газете были опубликованы фрагменты из главы "Его Величество Сыпняк" с редакционным предварением: "В середине декабря парижское книгоиздательство "Франко-Русская Печать" выпускает в свет новую книгу А. Ветлугина ("Третья Россия")" (No 486. – С. 2), однако в указанный срок книга не вышла. С 12 января 1922 г. в газете "Общее Дело" печаталось объявление, указывающее точный срок выхода книги: "20 января выйдет в свет новая книга А. Ветлугина (автора книги "Авантюристы гражданской войны") "Третья Россия": 1) Поручики и племянники; 2) Последняя Метель (поэты, учителя жизни, университет, последняя Москва), 3) Джеттаторэ (роковые люди революции), 4) Его Величество Сыпняк, 5) Гибель Надежды (кондотьеры, мстители, пустоцветы), 6) Новый Завет (Standart Oil, Royal Dutch, Луи Люшер, Гюго Стиннес, Матиас Эрцбергер, Нефтяная мораль); 7) У нас в Пасси; 8) Третья Россия. Изд. "ФРАНКО-РУССКАЯ ПЕЧАТЬ" в Париже". 21 января 1922 г. то же объявление было опубликовано с формулировкой "новая книга" без указания числа (No 546. – С. 3), а через несколько дней появилась информация о том, что книга находится в продаже. Таким образом, книга вышла 20–21 января 1922 г. На обложке книги значится: А. Ветлугин. Третья Россия. Издательство "Франко-русская печать". Париж. 1922. На титуле те же выходное данные, за исключением указания издательства. И на обложке, и на титуле стоит издательская марка "PRESSE FRANCO-RUSSE". На обороте титула указана типография: Imprimerie "Presse Franco-Russe"; Типография "Франко-Русск. Печать"; 216 Bd Raspail, Paris". Текст печатается по данному изданию.
ПОРУЧИКИ И ПЛЕМЯННИКИ.
I. Александр III (1845–1894) – Российский Император с 1881 г.
...в новогодней мазурке в Благородном собрании – здание Благородного собрания в Москве – приобретенный Российским Благородным собранием в 1784 г. дом на углу Б. Дмитровки и Охотного ряда – после Октябрьской революции декретом Совнаркома было передано профсоюзам и стало называться Дом Союзов.
казачий штосс, польский банчок – карточные игры.
Ни филипповских калачей – имеется в виду выпечка, продававшаяся в знаменитой булочной-кондитерской Филиппова.
III. Моему племяннику, оставшемуся в Москве, – двенадцать лет... – Ср. с фрагментом из статьи «Во мгле», опубликованной в газете «Общее Дело» 7 июля 1921 г. за подписью «А. В.»: «Мальчик 13 лет. Прожил все четыре года в Москве. Разговор, жест, глаза – как у второго детства, которое наступает после 70 лет» (No 356. – С. 3).
ходит на Трубную – имеется в виду Трубная площадь в Москве, где находился рынок.
IV. Один и тот же беженец: для Риги – «погромщик, черная сотня», для Белграда – «террорист, разлагатель армии»... – Рига являлась центром «левой» эмиграции, Белград – центром монархистов.
...посоветоваться в парижском отеле «Мажестик»? Это что такое? Контрреволюция, снаряжение бандитов! – кричат в Риге. Масонский заговор, еврейские деньги! – отвечает Белград. – Имеется в виду Съезд Национального объединения в Париже, проходивший в парижском отеле «Мажестик» и организованный правоцентристскими силами русской эмиграции.
ПОСЛЕДНЯЯ МЕТЕЛЬ. Этот очерк в незначительно переработанном виде вошел в книгу А. Ветлугина «Последыши» (Берлин, 1922) под названием «Образы расплавленной Москвы».
I. В книге "Последыши" под названием "Снег, снег" (С. 9–11).
Собачья Площадка – ныне не существующая площадь в Москве в районе ул. Арбат и Б. Молчановки
Радзивиллы (Радзивилов) – населенный пункт в Кременцком уезде Волынской губернии близ австрийской границы.
..."англичан у Гельголанда сторожила немцев банда, но сломали чресла у Гебена и Бреслау"... – У острова Гельголанд в Балтийском море 19 июля 1915 г. русская эскадра сражалась с германскими кораблями; «Гебен» и «Бреслау» – названия крейсеров германского флота, впервые громко заявивших о себе на русском фронте 17 октября 1914 г. обстрелом Севастополя, Феодосии и Новороссийска.
Де-ла Барт Ф. Г. (1870–1915) – литературовед, приват-доцент Московского университета.
Пречистенский бульвар – ныне Гоголевский бульвар в Москве.
Китченер Горацио Герберт (1850–1916) – граф, фельдмаршал, после объявления войны получил предложение от премьер-министра Г. Асквита занять пост статс-секретаря по военным делам, т. е. возглавить военное министерство, и 6 августа 1914 г. вступил в должность. В своих обращениях к нации предупреждал о том, что война затянется, и призывал соотечественников вступать в армию добровольцами. Погиб в июне 1916 г., когда крейсер «Гемпшир», на котором он направлялся в Россию для переговоров, подорвался на немецкой мине.
Не может сердце жить покоем, // Недаром тучи собрались, // Доспех тяжел, как перед боем, // Твой час настал – теперь молись! – заключительная строфа стихотворения А. А. Блока «Опять над полем Куликовым...» (1908).
II. В книге "Последыши" под названием "Душа опустошенная" (С. 11–24). Веселовский Александр Николаевич (1838–1906) – русский филолог, сторонник сравнительно-исторического литературоведения, создатель исторической поэтики, академик Петербургской Академии наук (1880); в 1858 г. окончил Московский университет, с 1872 г. профессор Петербургского университета.
...с Владимиром Соловьевым, только что вернувшимся из Египта. – В 1875 г. посланный за границу Вл. Соловьев отправляется из Англии в Египет, ожидая встретить там мистическую «Деву Радужных Ворот».
Передоновщина – от фамилии главного героя романа Федора Кузьмича Сологуба (Тетерников; 1863–1927) «Мелкий бес» (1905) – учителя Передонова.
«Аполлон» – модернистский литературно-художественный журнал, орган акмеистов; издавался в Петербурге в 1909–1917 гг.
Уайльд Оскар (1854–1900) – английский писатель.
Михайловский Николай Константинович (1842–1904) – русский философ, публицист, литературный критик, один из виднейших представителей народничества; редактировал журналы «Отечественные Записки» и «Русское Богатство», в конце 1870-х гг. был близок к «Народной Воле».
кроме земли и воли – ср. с фрагментом из воспоминаний О. С. Минора, впервые опубликованных в газете «Русский Солдат-Гражданин во Франции» в апреле-ноябре 1919 г., о жизни в Московском университете в начале 1880-х гг.: «Я в то время был студентом Московского университета и, как все почти студенты, примыкал к партии Народной Воли и был занят совсем не науками, а пропагандой в рабочей среде» (Минор О. С. Это было давно (Воспоминания солдата революции). – Париж, 1933. – С. 9).
театр Корша – театр в Москве, основанный Ф. А. Коршем (1852–1924) в 1882 г.
Эрфуртская программа – программа Социал-демократической партии Германии, принятая в октябре 1,891 г. на съезде в Эрфурте и заменившая Готскую программу 1875 г., носила «марксистский» характер и разрабатывалась под влиянием Ф. Энгельса.
Винкелшан Иоганн Иоахим (1717–1768) – немецкий историк искусства, в античной скульптуре видел идеал, выражающий подлинно возвышенное; его исследования и прежде всего книга «История искусства древности» (1763) оказали значительное влияние на развитие европейской литературы, прежде всего на французский классицизм и немецкую классическую литературу (И. В. Гете, Ф. Шиллер"); в автобиографии, опубликованной в журнале «Новая Русская Книга» в марте 1922 г. А. Ветлугин указывал, что летом 1918 г. перевел книгу И. В. Гете «Винкельман и его время».
Никитенко Александр Васильевич (1804–1877) – русский критик, литературовед, один из предшественников «академической школы»; в 1834–1864 гг. профессор кафедры русской словесности Петербургского университета; с 1855 г. – действительный член Петербургской Академии наук.
Галахов Алексей Дмитриевич (1807–1892) – русский писатель и литературовед; составитель «Русской хрестоматии» (1842), автор двухтомной «Истории русской словесности, древней и новой» (1863–1875).
Сиповский Василий Васильевич (1872–1930) – русский литературовед; с 1902 г. – приват-доцент Петербургского университета; составитель «Исторической хрестоматии по истории русской словесности», автор «Истории русской словесности»; в 1921 г. был избран членом-корреспондентом Академии наук.
Гете Иоганн Вольфганг (1749–1832) – немецкий писатель и философ, иностранный почетный член Петербургской Академии наук (1826).
Рембо Артюр (1854–1891) – французский поэт-символист; цитируется строка из книги А. Рембо «Une saison en enper» («Пора в Аду»; 1873).
Айхенвальд Юлий Исаевич (1872–1928) – русский-критик; в 1922 г. был выслан за границу.
III. В книге "Последыши" под названием "Университет. Мефистофель с Моховой" (С. 24-35).
Поколение, пришедшее в Московский Университет через пять лет после первой революции, застало ветхие строения на Моховой... – Вскоре после этого университетский комплекс был перестроен; см. в книге Н. С. Арсеньева «Дары и встречи жизненного пути»: «Помню крытый стеклянным куполом (или, вернее, шатром) высокий центральный холл только что тогда вновь отстроенного здания „Нового Университета“ на Моховой: три этажа переплетающихся лестниц и галерей с колоннами (не мраморными, к сожалению) вдоль лестниц – три этажа таких галерей, один над другим – а из галереи вход в аудитории» (Франкфурт.– 1974. – С. 44).
поколение Аксаковых – сыновей – имеются в виду сыновья русского писателя Сергея Тимофеевича Аксакова (1791–1859) писатели, ученые и философы-славянофилы Константин Сергеевич Аксаков (1817–1860) и Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886), старший из которых учился на словесном отделении Московского университета в 1832-1835 гг.
поколение Вл. Соловьева – Вл. Соловьев в 1869 г. подал прошение о зачислении на историко-филологический факультет Московского университета, затем изменил свое решение, проучился три года на физико-математическом факультете, после чего в 1873 г. вернулся на историко-филологический, где сдал экзамен на степень кандидата философии; с 1874 г. приват-доцент Московского университета.
Шевырев Степан Петрович (1806–1864) – русский писатель и критик, в 1822 г. окончил Благородный пансион при Московском университете, в 1832–1857 гг. преподавал в университете историю русской литературы, академик Петербургской Академии наук (1847), автор трудов «История поэзии» (Т. 1–2, 1835, 1892), «Теория поэзии в историческом развитии у древних и новых народов» (1836), «История русской словесности, преимущественно древней» (4.1–4, 1846–1860) и др., славянофил, теоретик «любомудров»; принимал участие в организации «Московского Вестника», вместе с М. П. Погодиным с 1841 г. возглавлял журнал «Москвитянин».
Ильин Иван Александрович (1882–1954) – русский философ; в 1909 г. получил звание приват-доцента по кафедре философии права и истории философии права Московского университета, с 1909 г. читал «Историю философии права» и вел семинар по «Общей методологии юридических наук» на Высших женских юридических курсах, а с 1910 г. вел курс в Московском университете; в 1918 г. следственная комиссия слушала дело, в котором в качестве обвиняемого фигурировал и Ильин, следом за делом Дыбенко; А. Ветлутин присутствовал на слушаниях в качестве корреспондента газеты «Жизнь». (См.: Заговор против советской власти // Жизнь.– 1918. – No 8. – 1 мая (18) апреля. – С. 1).
Ролан де ла Платьер Манон Жанна Мари (1754–1793) – французская мемуаристка, жена мэра Лиона, а затем министра внутренних дел в двух жирондистских правительствах (март – июнь 1792 г.; август 1792 г. – январь 1793 г.), чей салон посещали М. Робеспьер, К. Демулен и др. деятели французской революции; считается, что она оказывала влияние на политику жирондистов; была арестована 1 июня 1793 г. и 8 ноября того же года гильотинирована, в тюрьме написала мемуары, опубликованные в 1795 г. под названием «Призыв гражданки Ролан к беспристрастному потомству» (русский перевод: «Личные мемуары г-жи Ролан». – СПб., 1893).
Столетие, отделяющее нас от Грибоедовской Москвы... – В комедии Александра Сергеевича Грибоедова (1790 или 17957-1829) «Горе от ума», законченной в 1824 г., описывается Москва начала 1820-х гг.
Ферворн Макс (1863–1921) – немецкий физиолог, основатель кондиционализма, в исследованиях по физиологии клетки и нервной системы развивал направление, названное им «целлюлярной физиологией нервной системы».
Гельмгольц Герман Людвиг Фердинанд (1821–1894) – немецкий ученый-естествоиспытатель, автор фундаментальных трудов по физиологии, психологии, физике, биофизике, иностранный член-корреспондент Петербургской Академии наук (1868), математически обосновал закон сохранения энергии, показав его всеобщий характер, ввел понятия свободной и связанной энергий, разработал термодинамическую теорию химических процессов. Был сторонником физиологического идеализма, создал основополагающие труды по физиологии слуха и зрения, измерил скорость распространения нервного импульса, обнаружил теплообразование в мышце, изучил процесс сокращения мышц.
Фрейд Зигмунд (1856–1939) – австрийский психиатр и психолог, основатель психоанализа, развил теорию психосексуального развития индивида, главную роль в формировании характера и его патологии отводил переживаниям раннего детства.
Венгловский Ромуальд Иосифович (1876-?) – хирург, профессор Московского университета, автор руководства для врачей и студентов «Оперативная хирургия» (М., 1915).
Березовский Сергей Елеазарович (1864-?) – хирург, профессор Московского университета и женского Медицинского института.
Любавский Матвей Кузьмич (1860–1936) – русский историк, профессор, в 1911–1917 гг. ректор Московского университета.
Грушко (Грушка) Аполлон Аполлонович (1870–1934) – русский филолог-классик, профессор Московского университета.
Розанов Матвей Никанорович (1858–1936) – русский филолог, в 1883 г. окончил Московский университет, с 1900 г. приват-доцент, а с 1911 г. профессор Московского университета; в 1910 г. защитил докторскую диссертацию «Ж. Ж. Руссо и литературное движение конца XVIII и нач. XIX вв.», академик (1921).
Сперанский Михаил Несторович (1863–1938) – русский филолог-славист и византолог, этнограф, по окончании Московского университета преподавал в Нежинском историко-филологическом институте, с 1907 г. профессор Московского университета, член-корреспондент Петербургской Академии наук (1902), академик (1921).
...бездарный безвкусный старик Розанов ~ пронести до конца дней... – Ср. с характеристикой Розанова и Сперанского в мемуарах Н. С. Арсеньева: «С благодарностью вспоминаю собрания по воскресным дням вокруг самовара у профессора Матвея Никаноровича Розанова, который обладал очень большим шармом, и – если не ошибаюсь – по четвергам вечером на квартире у большого специалиста по древнерусской литературе, профессора Михаила Несторовича Сперанского»; «С особенной благодарностью вспоминаю о моем ближайшем учителе по университету, профессоре Матвее Никаноровиче Розанове, возглавителе отделения западно-европейской литературы. Человек большой гуманности, мягкости и теплоты, он был полон участия к умственным интересам своих слушателей» (Указ. соч. – С. 57, 58).
Державин Гаврила Романович (1743–1816) – русский поэт-классицист.
Гершензон Михаил Осипович (1869–1925) – русский философ и литературовед.
Иванов Вячеслав Иванович (1866–1949) – русский писатель-символист; см. его характеристику в очерке А. Ветлугина «Русский Бодлэр»: «Приват-доцент берлинского университета, воскресший Дионис, лукавый золотоволосый Вячеслав Иванов, пишущий диссертацию по латыни о латинских общинах, человек с тысячелетней все изведавшей душой» (Общее Дело.– 1921. – No 270.– 11 апреля. – С. 2).
...назначенных на скорую руку, дабы насолить ушедшей профессуре..: – Имеется в виду уход из Московского университета в 1911 г. в знак протеста против политики министра народного просвещения Л. А. Кассо большой группы профессоров и преподавателей во главе с ректором.
Комаровский Л. А. (1846–1912) – юрист, профессор Московского университета, член-корреспондент Петербургской Академии наук.
...или в очередях «на Шаляпина», «на Собинова», «на художественников»... – Имеются в виду выступления знаменитых русских оперных певцов Федора Ивановича Шаляпина и Леонида Витальевича Собинова и спектакли Московского Художественного театра, созданного К. К. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко.
«Яр», «Стрельна» – рестораны в Москве.
Кузнецкий – улица Кузнецкий мост в центру Москвы.
Петражицкий Лев Иосифович (1867–1931) – русский юрист и правовед, председатель «Союза Освобождения», член партии кадетов.
Скрябин Александр Николаевич (1871–1915) – русский композитор.
...воплем: «Скрябин писал в своих симфониях о таких половых мерзостях, что я не решаюсь посмотреть в лицо соседке по ложе»... – Ср. в «Воспоминаниях» Е. Герцык: "Когда же наши пристрастия из книжных превратились в живых людей и Ильины стали встречать у нас Волошина, Бердяева, Вяч. Иванова, стало плоше: с неутомимым сыском Ильин ловил все слабости их, за всеми с торжеством вскрывал «сексуальные извращения» (Герцык Е. К. Воспоминания: Мемуары, записные книжки, дневники, письма. Состав., текст., вст. статья и коммент. Т. Н. Жуковской. – М., 1996. – С. 177).
...когда он увлекся Фрейдом и провел у автора «Психоанализа» целое лето... – См. в «Воспоминаниях» Е. Герцык: «Знакомство с Фрейдом было для него откровением: он поехал в Вену, прошел курс лечения-бесед, и сперва казалось, что-то улегчилось, расширилось в нем» (Указ. соч. – С. 177).
Летом 1917 в речах, достигавших силы "... неубедительности Савонароллы он еще раз попытался загипнотизировать взбунтовавшуюся плоть. – Летом 1917 г. Ильин опубликовал пять книг из серии «Задачи момента»: «Партийная программа и максимализм», «О сроке созыва Учредительного собрания», «Порядок или беспорядок?», «Демагогия и провокация» и «Почему „не надо продолжать войну“?»
