Текст книги "Не проси"

Автор книги: А. Шантарский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– Прошу любить и жаловать – Груздев Сергей Емельянович, – представила его именинница, а затем поочередно назвала подруг.

– Штрафную опоздавшему, – провозгласила Ольга Дмитриевна, и химичка ее поддержала, наливая коньяк в фужер до краев.

– Согласен, но только на брудершафт с виновницей торжества, – выдвинул смелое условие квартирант.

Марина Владимировна попала в неловкое положение. Неудобно было отказывать человеку, который преподнес столь дорогостоящий подарок. Тут еще коллеги настаивали.

– Просим, просим! – кричали они в один голос.

Сметанина и не заметила, как в ее руке оказался такой же огромный фужер, как у Груздева, и в знак благодарности она отважилась пойти навстречу желанию Сергея Емельяновича. Их руки сплелись.

– Пей до дна, пей до дна! – подстегивали голоса подруг.

Аромат молдавского коньяка уже не казался таким приятным, он противно раздражал ноздри, она захлебывалась, но пила. Наконец пустой фужер выскользнул из рук опьяневшей женщины, со звоном разлетевшись на мелкие кусочки. Сильные руки мужчины придержали обмякшее тело, а его холодные уста накрыли ее приоткрытый рот.

– Кажется, переборщили, – прокомментировал Груздев, подхватывая именинницу на руки. Он посадил ее в кресло и приоткрыл дверь балкона. Но и свежий воздух не отрезвил ее.

– Давайте включим новый телевизор, – предложила Елкина.

Сергей Емельянович распаковал подарок, снял с тумбочки старый телевизор, опустив его на пол, и водрузил на его место новый. Подстроил каналы, предварительно подсоединив антенну, и голубой экран засветился всеми цветами радуги.

– Какая прелесть! – воскликнула Виктория Александровна.

Квартирант уже сожалел, что пил на брудершафт с хозяйкой квартиры в обществе ее подруг. Теперь он чувствовал себя неловко. Нагловатая литераторша временами раздражала его. Но Груздев нашел силы взять на себя временную роль хозяина и развлекал гостей, мило улыбаясь. Поздним вечером, приложив немалые усилия, он тактично выпроводил их. Убрав со стола и перемыв посуду, мужчина вернулся в комнату и засмотрелся на спящую Марину Владимировну.

Ее доступная в данную минуту красота манила к себе. Но Сергей Емельянович, сдерживая желание, перенес Сметанину на диван-кровать, подложил под голову подушку и накрыл пледом. Еще более часа любовался он ею и терзался в сомнениях, но в конце концов решился лишь поцеловать ее в лоб и отправился на кухню, где раздвинул раскладушку.

Марина Владимировна раскрыла затуманенные глаза и с удивлением посмотрела на улыбающегося квартиранта с подносом в руках.

– Завтрак готов. – Он поставил поднос на журнальный столик, который предусмотрительно придвинул к дивану.

– Это вы меня уложили? – постепенно приходила в себя Сметанина.

– Не мог же я бросить на произвол судьбы человека, который приютил бездомного.

Марина Владимировна доброжелательно улыбнулась и села, закинув ногу на ногу.

– По-моему, давно пора перейти на «ты», – предложила она.

– Не возражаю.

– Тогда присаживайся рядом и давай завтракать.

– С удовольствием.

С этого дня они стали друзьями. И эта, пусть пока маленькая, победа немного радовала Груздева. Он с каждым днем, часом, минутой испытывал к ней все большее и большее влечение и съезжать с квартиры не торопился. О том, что встает поперек дороги родному сыну, он не задумывался.

Марина Владимировна каких-то особенных чувств к нему не питала, но из-за частых подарков незаметно все больше попадала в зависимость. Она уже не могла напомнить квартиранту о том, что тот не решает своих жилищных проблем, и где-то глубоко внутри росло чувство вины перед Николаем.

– Нам нужно серьезно поговорить, – обратилась она как-то к Сергею Емельяновичу. – Мы поступаем по меньшей мере некрасиво по отношению к твоему сыну.

– Мы же не сделали ничего предосудительного.

– Не сделали, но для посторонних глаз наше совместное проживание выглядит иначе. – Она нервничала и беспрерывно расхаживала по комнате.

– У тебя же не было с ним ничего серьезного, – возражал мужчина.

– Я обещала парню в письмах, что по крайней мере до его возвращения не выйду замуж.

– Неужели я мешаю сдержать обещание?

– Дело в другом. Боюсь, как бы из-за меня отец с сыном не стали врагами.

– Но он еще мальчишка и младше тебя на восемь лет, – не сдавал позиции Сергей Емельянович.

– А ты на двенадцать лет старше, – остудила его пыл собеседница. Подумав, добавила: – Извини, если обидела, но я женщина и понимаю, что такие подарки, которые частенько преподносишь ты, дарят не только за красивые глазки.

– Да, ты мне не безразлична! Не хотел торопить события, но ты вынуждаешь. – Груздев обуздал эмоции и более мягко продолжил: – Я ничего не прошу, только дай мне время и возможность доказать свою любовь и преданность.

– Нет! Мне неприятно отказывать, но по-другому поступить не могу.

– Марина, в твоем возрасте уже пора заводить семью и детей, а с сыном я договорюсь. Обещаю, что сделаю все возможное и невозможное для твоего счастья. Только не прогоняй.

– Вернется Коля, тогда и решим, – твердо ответила Сметанина.

– Хорошо, – сдался квартирант и бросил на нее полный мольбы взгляд. – Но хотя бы до конца недели у меня есть время?

– Договорились, – кивнула хозяйка.

На следующий день после этого разговора, когда Марина Владимировна была дома одна, в дверь позвонили, и незнакомый мужчина поинтересовался, где он может найти Груздева Сергея Емельяновича.

– Сейчас его нет. Может, что передать ему? – ответила Сметанина.

– Мы зайдем попозже.

Из-за спины первого выглянул второй незнакомец.

– Не подскажете поточнее, когда лучше зайти? – И он обнажил ряды пожелтевших зубов – верный признак систематического употребления чифиря.

Лица посторонних вызывали у женщины недоверие и отвращение, но вида она не подала.

– Честно сказать, он мне не докладывает. Зайдите после восьми часов вечера, а можно просто позвонить по телефону. – И она назвала номер.

– Спасибо огромное, – откликнулся первый.

– Не за что.

Хозяйка, посчитав, что беседа закончена, захлопнула дверь.

Груздев пришел после десяти часов вечера. Он был пьян, явно переживая предстоящую разлуку со Сметаниной, по крайней мере, другой причины напиваться у него не было.

Хозяйке такое поведение квартиранта не очень-то пришлось по душе. Она кинула в его сторону осуждающий взгляд и сказала:

– Тебя двое дружков разыскивают. Днем приходили, а вечером весь телефон оборвали.

– Кто такие? – спросил Сергей Емельянович пьяным голосом.

– На вид неприятные, если не сказать больше, – отвратительные типы, – поделилась впечатлениями женщина.

– Понятия не имею, кому мог понадобиться, – заявил квартирант, не настроенный особо ломать голову.

– Судя по проявленной с их стороны настойчивости… – Она не успела закончить, прервала телефонная трель. – Это наверняка опять они, – сказала хозяйка, кивнув на телефон.

Мужчина неторопливо снял трубку и важно произнес:

– Груздев слушает.

– Привет, Груздь, – прозвучал хриплый голос. – Не признал старого кореша?

От промелькнувшей догадки лоб мгновенно покрылся испариной.

– Кто это?

– Кучер тебя беспокоит. – И на другом конце провода раздался отрывистый смех. – Я смотрю, ты совсем запамятовал о нашем уговоре.

– Почему же, помню, – поникшим тоном отозвался собеседник.

На зоне он рассказал осужденному на двенадцать лет за разбой Игорю Касаткину про своих должников, и тот не упустил шанс уцепиться за возможность поживиться.

– Через полчаса жду тебя в номере своей гостиницы, – сказал Кучер голосом, которым привык повелевать. Затем назвал точные координаты и, не дожидаясь согласия собеседника, повесил трубку.

Теперь Груздев сожалел о том, что, находясь в колонии, он поведал ему свою историю. Он полюбил женщину, средств для нормального материального существования оставалось более чем достаточно, и становиться на скользкий путь вовсе не хотелось. Но выбора у него не оставалось, к тому же Кучера многие в колонии побаивались, а Сергей Емельянович не составлял исключения. Правда, в свое время информация, которой он поделился с Касаткиным, сыграла положительную роль и тот взял его под свое крылышко. Похоже, пришло время платить по счетам.

– У тебя какие-то неприятности? – сочувственно поинтересовалась Сметанина. Недобрые предчувствия одолевали ее.

– Небольшие, – постарался произнести на оптимистической ноте собеседник, но ему это плохо удалось.

– Не скрывай, – буквально потребовала женщина.

– Это не женское дело.

– Я хочу знать, что связывает тебя с людьми, которые только что звонили.

– Марина, милая, сейчас я должен идти.

– Надолго?

Он развел руками, показывая, что все зависит от обстоятельств.

– Не знаю.

– Обязательно позвони.

– Хорошо, – кивнул мужчина, направляясь в прихожую. Квартиру он покинул трезвый, как стеклышко, словно и не было той дозы спиртного, которым он накачивал себя в течение всего дня.

– Проходи, Груздь. – Кучер хлопнул по протянутой ладони гостя и указал на стул. – Познакомься – Пигмей.

– Носов Валера, – назвался тот. Это был коренастый человек, но слишком маленького роста, за что и получил такую кличку.

Кучер же по сравнению с напарником выглядел великаном: метр девяносто, косая сажень в плечах.

– Ну, за встречу? – предложил он, доставая из прикроватной тумбочки початую бутылку коньяка «Белый аист».

Сергей Емельянович вдруг почувствовал, как у него пересохло во рту.

– Не откажусь.

– Пигмей, подсуетись, – обратился Касаткин к напарнику, и тот быстро исполнил просьбу. Звон граненых стаканов заполнил комнату…

Олег Филимонович Нечаев отдыхал на даче вместе со всем своим семейством. Жена и дочка не усидели дома в такую жару и отправились на пляж. Олег Филимонович же расположился под брезентовым навесом и просматривал газеты, изучая последние события в стране и мире. Он удобно устроился в кресле-качалке, а рядом стоял раскладной алюминиевый столик с бутылкой сибирской водки, салатом из свежих овощей и еще дымящимися шашлыками на шампурах. Толстяк отложил газеты в сторону, распечатал бутылку, налил пятидесятиграммовую рюмку, смачно выпил, отправил пару ложек салата в рот и принялся за шашлык. Он с удовольствием разрывал зубами огромные куски мяса и перемалывал их сильными челюстями. Теплый летний ветерок обдувал вспотевший лоб. Нечаев вновь откинулся на спинку раскачивающегося кресла и взял в пухлые руки газету, которая подвернулась первой. Он так увлекся чтением, что не заметил появления непрошеных гостей.

– Приятного отдыха, Олег Филимонович, – отвлек его хриплый голос незнакомого человека.

Хозяин дачи поднял на него маленькие глазки, заплывшие жиром и от этого казавшиеся еще меньше, и высокомерно спросил:

– По какому вопросу, товарищ?

– По личному мы, – вмешался в беседу человек маленького роста.

– По личным вопросам принимаю по вторникам и пятницам с семнадцати до девятнадцати часов. – И Нечаев сделал вид, что потерял всякий интерес к разговору, сосредоточив внимание на газетной статье.

– Вы неправильно нас поняли, – не отставал высокий. – Вопрос касается не наших личностей, а вашей. У нас сегодня приемный день, и мы готовы вас выслушать.

Лохматые брови хозяина дачи сдвинулись. Он отбросил газету и с интересом и некоторой тревогой уставился на посетителей.

– Если правильно понял, у вас претензия по жилплощади?

– Уже ближе к истине, – усмехнулся Кучер. – Только не претензия, а претензии, и по большим жилищным площадям, за которыми числится должок.

– Вы из милиции? – насторожился толстяк и вспомнил Груздева. Это он из мести мог донести на него. Нечаев приготовился к неизбежным неприятностям, но был уверен, что вывернется, потому как изобличающих его нелегальную деятельность фактов, как он считал, не было.

– В некоторой степени, – постарался Пигмей усыпить бдительность Нечаева, но лишь укрепил сомнения.

– Как это в «некоторой»? А ну предъявите удостоверения. – И он попытался подняться.

– Не дергайся, толстобрюхий! – Кучер ударил его ладонью по макушке, и тот плюхнулся в кресло, которое закачалось под тяжестью тела.

– Кто вы? – уже жалостливым баском отозвался Олег Филимонович. От испуга его бил мелкий озноб.

– Доброжелатели, – ответил Пигмей, наливая полную рюмку водки. – Будешь? – поинтересовался он у напарника.

– Глупо отказываться на халяву.

Рюмка утонула в огромной кисти Кучера, но долго там не задержалась и уже пустой вернулась на стол.

– Вот так доброжелатели… – все же рискнул урезонить их притихший хозяин.

Но те удостоили его ответом только после того, как выпили оба и закусили.

– Ты опять ничего не понял, – с ним теперь общались на «ты», – мы доброжелатели, но не твои.

– А чьи же? – Нечаеву не терпелось разобраться в ситуации, в которую он угодил впервые.

– Ты задолжал кругленькую сумму Груздеву, – наконец-то поставил его в известность Кучер.

– Так и знал, что без него тут не обошлось! – воскликнул хозяин дачи.

– Проблема от твоей догадливости не решается и остается открытой, – вернул его к действительности низкорослый.

– Я же объяснил Сергею Емельяновичу, что рассчитался с его женой, – решил воспользоваться испытанным способом попавший в западню.

– Поэтому она и покинула наш мир безвременно… – начал Пигмей.

– В полной нищете, не на что даже было лекарство купить, – закончил Кучер.

– Поверьте, моей вины здесь нет, – изобразил невинную мину Нечаев. – Она не докладывала, каким образом распорядилась капиталом.

– Легче всего списать все на усопших. – В голосе Касаткина зазвучали угрожающие нотки. – Только Ольга Игоревна жаловалась мужу в письмах, что все от нее отвернулись, и ты, толстый боров, в том числе.

– Это неправда, Груздева и не обращалась ко мне за помощью.

– Как же ты тогда с ней рассчитался?

Пигмей наступил Олегу Филимоновичу на ногу, и тот взвыл от боли.

– Я принес ей деньги на дом, – повизгивая, врал хозяин дачи, а на глазах у него выступили мелкие капельки.

Пигмей наступил допрашиваемому на вторую ногу, а Кучер за волосы откинул его голову назад.

– Это когда ты ее гнал из собственной квартиры? – спросил последний.

– Решение о выселении принимали без меня.

– Осторожный, сволочь! – И низкорослый сплюнул сквозь зубы в сторону. – Только мы не следственные органы и не собираемся доказывать твою виновность, а для нас она не вызывает сомнений.

– Одумайся, толстый, добром прошу. – Великан влепил ему две увесистые пощечины, от которых у того загорелись щеки и помутнело в глазах.

– Отпустите меня, пожалуйста, – взмолился несчастный.

– Признаешь должок? – Пигмей порылся в карманах и извлек оттуда нож с откидным лезвием. Он демонстративно нажал кнопку, и на солнце блеснул отполированный металл.

– Признаю, признаю, – торопливо и подобострастно произнес Олег Филимонович. Жировые складки заметно разгладились, глаза уже не казались слишком маленькими, и в них отчетливо прочитывался неподдельный испуг.

Торг не занял много времени. Олег Филимонович соглашался на все условия мучителей.

– Учитывая возложенные вами на меня проценты, получается приличная сумма, и мне необходимо некоторое время для ее сбора, – единственное, о чем попросил Олег Филимонович.

– Сколько дней? – Кучер был краток.

– Неделю, – запросил толстяк.

– Два дня, – предложил свой вариант Касаткин, а Носов не вмешивался.

– Хотя бы пять дней.

– Трое суток, и закончим, – поставил точку великан. – Но учти: вздумаешь юлить или обратишься в милицию, порешу вот этими руками. – И он продемонстрировал их хозяину дачи.

– Договорились.

Эти двое уже внушали ему панический страх.

Посетители исчезли так же быстро и незаметно, как и появились. Только теперь Нечаев смог свободно вздохнуть. Он опрокинул в рот рюмку водки, предварительно сходив за новой бутылкой. Прикасаться к бутылке, из которой пили непрошеные гости, он брезговал. Затем закусил ломтиком холодного шашлыка и недоверчиво осмотрелся. Все еще не верилось, что его на время оставили в покое, а что на время – сомнений не было.

– Вот скоты! – выругался он вслух. – Совсем совесть потеряли.

– Ты это на кого ругаешься? – поинтересовалась Ольга Витальевна, которая только что вместе с дочерью вернулась с пляжа.

– Да это я так, вспомнил кое-что, – постарался изобразить на лице беспечную улыбку Олег Филимонович, но она получилась вымученной и кислой.

– На тебе лица нет, – заволновалась жена. – И из губы кровь сочится. – Она взяла со стола бумажную салфетку и приложила к ранке супруга.

– Споткнулся, упал, ударился, – бессвязно пролепетал Олег Филимонович.

– Нужно быть осторожнее.

– А вас почему так долго не было? – перевел мужчина разговор.

– Вода в реке парная, а на обратной дороге встретили твоего бывшего подчиненного, он более часа нам зубы заговаривал.

– Кого именно? – насторожился Нечаев.

– Сергея Емельяновича. – Она посмотрела на мужа и, поняв выражение его лица по-своему, добавила: – По-моему… дай Бог памяти… Груздева.

– Помню такого, – сухо заметил супруг. – И о чем же он рассказывал? – Для него картина полностью прояснилась. Поэтому бандиты и не очень-то спешили, а хладнокровно добивались своего.

– Знаешь, человек столько лет провел в неволе, а не пал духом. Одним словом – оптимист.

– Мама, я проголодалась, – напомнила о себе пятнадцатилетняя дочка.

– Иду, Светочка, иду.

Она была единственным ребенком в семье Нечаевых, и они в ней души не чаяли. Ольга Витальевна кинула вопросительный взгляд на главу семейства.

– Иди уж, – буркнул Олег Филимонович, – а то еще умрет с голоду наследница.

Оставшись один, мужчина задумался. Нервишки его несколько пришли в норму.

«Чего, собственно, я переполошился? Преступный сговор налицо, сдам всю троицу в милицию, и дело с концом. Получат свое, негодяи, за вымогательство. А брать лучше всего с поличным. Позвоню-ка я Антону Герасимовичу, друзья мы с ним не близкие, но услуги приходилось оказывать, и подполковник вроде как у меня в долгу».

Нечаев решительно поднялся и побрел на дачу.

– Кушать будешь? – пригласила его жена к столу, за которым уже уплетала обед дочка.

– Спасибо, я сыт, – отказался муж и прошел к лестнице. – У меня серьезный разговор по телефону, прошу не беспокоить, – предупредил он на всякий случай, прежде чем скрыться из виду.

– Подполковник Глебов, – долетел до абонента голос начальника городского УВД.

«Слава Богу, на месте», – мелькнуло в голове Нечаева.

– Антон Герасимович, это Олег Филимонович вас беспокоит.

– Добрый день, старина, – голос заметно потеплел и потерял официальный оттенок. – Как супруга, дочка?

– Живы-здоровы, а как ваш зятек поживает на новой квартире? – намекнул Нечаев об услуге с его стороны.

– Спасибо, Олег Филимонович, спасибо. Неустанно вспоминает и благодарит вас.

– А я ведь звоню по делу, – перешел Нечаев к тому, зачем понадобился подполковник.

– Как говорится, чем смогу, тем помогу, – обнадежил его собеседник.

– Тут у меня кое-кто вздумал вымогать деньги, – пожаловался толстяк.

– Кто посмел? – голос начальника УВД зазвучал заинтересованно.

– Не хотелось бы придавать делу широкую огласку. Сами понимаете, какую занимаю должность, пойдут по городу пересуды.

– Не темните, все равно мне необходимо знать суть, иначе ничем не смогу помочь.

– Лучше не по телефону. У вас найдется для меня полчаса свободного времени?

На линии воцарилась короткая пауза, затем подполковник поинтересовался:

– Это срочно?

– В принципе не горит, но и затягивать не хотелось бы.

– Ясно. Где вы будете через час-полтора? – Представитель правоохранительных органов догадался, что тут пахнет вознаграждением.

– У себя на даче.

– Я к вам заеду.

– Прекрасно! – воскликнул Олег Филимонович. Прежде чем положить трубку, коротко бросил: – Жду, до скорого.

Глебов приехал даже раньше, чем обещал. Накрытый на втором этаже дачи стол уже поджидал дорогого гостя.

– Ого! – потер руки подполковник. – Есть предчувствие, что беседа предстоит основательная и долгая.

– Когда еще удастся посидеть за одним столом с уважаемым человеком?

Подполковник отпустил шофера, и минут сорок они уделили трапезе, беседуя на отвлеченные темы. Нечаев даже рассказал пару анекдотов, правда, смеялся только гость. Рассказчику же было не до веселья.

Пропустив подряд несколько рюмок водки и основательно закусив, начальник милиции закурил и вспомнил о цели своего визита. Они перешли на «ты».

– Ну, дорогой Олег Филимонович, готов внимательно тебя выслушать.

– Ты помнишь Груздева?

– Это которому ты поручал оформлять квартиру моего зятя? – вопросом на вопрос ответил Антон Герасимович.

– Его самого, – кивнул Нечаев, сотрясая вторым подбородком.

– Я его неплохо знал. – Собеседник хитро посмотрел на толстяка и добавил: – Сдается мне, что именно по твоей наводке отправили его в места не столь отдаленные. Искали козла отпущения?

– Совершенно абсурдное предположение. – Олег Филимонович приложил руку к груди и чуть привстал, как бы доказывая свою непричастность.

– Ладно, это я так, к слову пришлось. – Подполковник в силу своей должности умел надавить на человека и по реакции частенько безошибочно определял его сущность. – Но при чем тут Груздев, ему, по-моему, дали семь или восемь лет, а минуло всего пять… шесть?

– По двум третям срока освободился и подослал дружков выманить у меня деньги.

– Значит, есть что выманивать. А-а-а, Олег Филимонович? – И гость прищурился, заставляя сотрапезника смутиться и отвернуться.

– Як тебе как к другу обратился, а ты…

– Дружба нынче дорого стоит, – намекнул Глебов.

– Неужто не понимаю? В накладе не останешься, – заверил Нечаев, довольный, что разговор принимает нужное направление.

Антон Герасимович плеснул себе в рюмку водки, выпил одним глотком и, не закусывая, сунул в рот очередную сигарету.

«Скользкий тип, такому палец в рот не клади», – подумал он, вслух же произнес:

– Кто платит, тот и заказывает музыку.

– Мы сможем отправить Груздева туда, откуда его недавно выпустили? – спросил толстяк таким тоном, словно заранее знал положительный ответ и спрашивал лишь для формальности.

– Вообще-то, на мой взгляд, Груздев мужик неплохой, но игра будет проходить по твоему сценарию. – Подполковник затушил сигарету в пепельнице. – Только не могу понять, с чего ты взял, что именно он навел на тебя вымогателей?

– Во-первых, вымогатели намекали о несуществующем долге моему бывшему подчиненному, во-вторых, он заговаривал зубы моей жене и дочке, пока его дружки, мягко выражаясь, беседовали со мной.

– Может, ты ему действительно должен? – И гость в упор посмотрел на собеседника.

– С какой стати? – Тому не очень-то хотелось раскрываться.

– Я спрашиваю не ради праздного любопытства. С одной стороны, твою логику можно назвать железной, с другой – встреча Сергея Емельяновича с твоей семьей носит чисто случайный характер.

– Как это случайный, если эти бандиты упоминали его имя, и неоднократно?

– Согласен, но преступники могли получить какую-нибудь информацию и использовать имя Груздева. – Глебов старался рассуждать профессионально. – В любом случае твой бывший служащий станет отрицать причастность к данному делу. А если сообщники не расколются при аресте, то доказать его виновность невозможно.

– Что же делать? Мне просто необходимо избавиться от проходимцев, и главным действующим лицом среди них я считаю Груздева, – с жаром доказывал хозяин дачи.

– Единственный вариант – брать Сергея Емельяновича с поличным, вместе с его дружками, – внес дельное предложение Антон Герасимович.

– Вряд ли он самолично заявится за деньгами, скорее всего, пришлет дружков.

– Я бы на его месте тоже оставался в стороне, но человека можно каким-нибудь способом вынудить, подтолкнуть на такой шаг.

– Как? – На лице Нечаева читалась заинтересованность.

– Придется тебе еще раз встретиться с вымогателями и потребовать, чтобы за долгом явился сам Груздев, мотивируя это тем, что может потом подослать других, – посоветовал подполковник.

– Вы меня подстрахуете?

– Нет смысла, если засветимся, то сорвется операция.

– Но это страшные типы. – От воспоминаний Олег Филимонович поежился. – Голову оторвут, если не понравятся мои условия.

– Смею предположить, что им нужны деньги, а не твоя голова. И если ты намерен избавиться от всех разом, необходимо рискнуть.

– А другое нельзя что-нибудь придумать? – с надеждой взглянул хозяин на собеседника.

– Это самое верное и надежное решение, не раз проверенное на практике.

– И никогда не давало сбоя?

– В редких случаях.

Этой фразой представитель правоохранительных органов не успокоил, а только еще сильнее разбередил трусливую душу толстяка.

– Это и есть редкий случай, – уверенно высказался Нечаев, выпучив глаза, а жировые складки вокруг глазниц разошлись в стороны.

– Можно несколько облегчить задачу, – пожал плечами Антон Герасимович. – Но тогда тебе придется рискнуть своим капиталом и отдать часть обещанных денег. Это немного охладит их пыл, и появится больше шансов на то, чтобы они поверили, что и остальное ты готов отдать.

– Даже не знаю, как поступить. – В настоящую минуту в нем боролись жадность и страх. – Как думаешь: сколько отдать?

– Тебе виднее. – Подполковник выдержал непродолжительную паузу и все же посоветовал: – Отдай половину оговоренной суммы.

– Легко сказать – отдай. – Нечаев схватился руками за голову, растирая виски, будто это могло помочь принять верное решение. – Просто немыслимо отдать такие деньги собственными руками.

– Тогда терпи их выходки и твердо стой на своем, – прозвучал голос гостя с нескрываемым пренебрежением.

– Надеюсь, они не станут применять ко мне физических мер воздействия?

– Ты у меня спрашиваешь? – удивился Глебов.

– Можно подумать, с нами за столом еще кто-то сидит.

Антон Герасимович пропустил упрек мимо ушей, вернее, сделал вид, что понимает Олега Филимоновича, поэтому и не обижается.

– Думаю, что перспектива уйти с пустыми руками их не очень обрадует, и не исключено, что отпустят пару тумаков, но абсолютно убежден, что не смертельных, – утешил начальник городской милиции.

– Когда их всех поймают, мне вернут деньги?

– Если они у них окажутся, то безусловно.

На несколько минут зависла тишина, затем хозяин дачи почесал затылок и буквально пришибленным голосом, словно уже лишился своих кровных, произнес:

– Приготовлю на всякий случай.

Он налил себе полную рюмку горячительного напитка и залпом выпил, не предложив гостю. Но тот и не нуждался в приглашении хозяина и благополучно обслужил себя сам. С шумом опустил рюмку на стол, зацепил полную ложку красной икры и, пережевывая, поднялся.

– Не забудь предупредить об очередной встрече с вымогателями, – сказал он. В обществе Нечаева он испытывал дискомфорт и, переговорив по делу, не собирался здесь дольше задерживаться.

– Как же ты доберешься до города? – спохватился толстяк. – Водителя-то отпустил.

Подполковник даже не обернулся, а только махнул рукой: мол, доберусь как-нибудь, как-никак начальник городской милиции…

Несмотря на то, что у Глебова подвернулась возможность подзаработать немалые деньги, домой он пришел в скверном расположении духа.

– A y нас гость, – «обрадовала» его жена – Екатерина Пантелеевна, пятидесятидвухлетняя женщина, довольно-таки стройная, моложавая и привлекательная особа.

– Только гостей мне сегодня недостает, – тихо пробубнил супруг. Подполковник тоже был строен и подтянут, но его полувековой возраст выдавали сильно поседевшие виски. – Кто? – коротко поинтересовался он и, не дождавшись ответа, прошел в комнату.

– Добрый вечер, Антон Герасимович, – поднялся с дивана и пошел к нему навстречу, протянув руку для рукопожатия, Груздев.

Крутые изгибы бровей Глебова поползли вверх, он на какое-то время замешкался, но потом протянул руку.

– Какими судьбами, Сергей Емельянович? – спросил он первое, что взбрело в голову, отвечая на крепкое рукопожатие.

По гостеприимному приглашению хозяина гость вернулся на диван.

– Не хотелось напоминать, – начал он свою продуманную речь, – но когда-то я помог вашему зятю с квартирой. Если бы не мои не совсем законные манипуляции, то он бы получил не двухкомнатную, а однокомнатную. Теперь у меня некоторые сложности, и я пришел за помощью.

– Грех отрицать очевидное, – кивнул Глебов. – Если ты насчет постановки на учет, то приходи ко мне утречком в кабинет, я позвоню твоему начальнику РУВД – и утрясем вопрос.

– Я навестил вас по иному поводу. – И Груздев заметил, как в глазах собеседника промелькнуло недовольство. – Буду откровенен, – продолжил он как ни в чем не бывало. – Мои люди сегодня потребовали у Нечаева деньги, которые он мне должен, и я знаю, что тот обратился к вам за помощью.

Такой поворот событий Антона Герасимовича не устраивал, не мог же он поделиться тем, чем Олег Филимонович обещал прилично отблагодарить стража порядка. Однако чисто человеческие симпатии были на стороне Груздева.

– Значит, ты проследил за Нечаевым и знаешь о нашей встрече? – больше утвердительно, чем вопросительно сказал подполковник.

– Я хорошо изучил бывшего начальника в свое время. Он ужасный трус и мог не обратиться в милицию, но также его натуре присуща неимоверная жадность, поэтому обратное не исключалось – пятьдесят на пятьдесят. – Сергей Емельянович пожал плечами. – Мне ничего не оставалось, как подстраховаться, – закончил он свою мысль.

Глебов слыл человеком сообразительным, к тому же должность обязывала быть таковым, и ему не стоило больших трудов догадаться, что вознаграждение уплывает из рук.

– Сергей Емельянович, мне кажется, что у вас есть встречное предложение, – перешел он на «вы» и заговорил более уважительно.

– Понятия не имею, сколько вам предложил скупердяй Нечаев, но уверен, что треть суммы, которую он мне должен, выше на несколько порядков.

– Заманчиво, – вытянул губы подполковник. Он всегда делал так, когда задумывался.

– Думаю, что мы прекрасно понимаем друг друга, – еле заметно, самыми кончиками губ улыбнулся собеседник. – От вас и требуется-то всего ничего: прислать своих бойцов с некоторой задержкой.

– Я беседую с вами откровенно только из уважения к прошлому, – предупредил хозяин. – Но где гарантии, что получу причитающуюся мне сумму?

– Антон Герасимович, неужто я похож на лгуна?

– Я этого не говорил, но… – мимика его недвусмысленно намекала, что сам, мол, должен понимать.

– А какие гарантии давал Олег Филимонович?

– Он бы никуда от меня не делся. – И самоуверенность, с которой произнес это начальник городской милиции, лишь подтверждала его твердое убеждение. – Если бы удалось взять твою группу с поличным, то делопроизводство находилось бы под моим личным контролем, а это палка о двух концах, – закончил он поговоркой.

– Хорошо, я прихватил кое-что с собой. – Груздев достал из кармана платочек, положил на стол и развернул его. Всевозможные драгоценные камни в золотых оправах засверкали всеми цветами радуги. – Мне пришлось взять эти вещи напрокат, – внес он осторожную корректировку. – Когда операция завершится и стороны выполнят возложенные на себя обязательства, вернете.