Текст книги "Не проси"

Автор книги: А. Шантарский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

А. Шантарский
Не проси

ЧАСТЬ 1

Глава первая

Леночка Миронова опустилась на землю, примяв своим хрупким телом нетронутый в этом месте зеленый природный ковер. От легкого летнего ветерка сочные травы колыхались, создавая иллюзию движения. Леночка блаженно потянулась, прикрыла веки с короткими, бесцветными ресницами и на какое-то время замерла.

Высокий холм скрывал ее от родного села Пономаревки, и она с удовольствием предалась мечтам вперемежку с воспоминаниями. Позавчера девушка сдала последний экзамен, и теперь выпускница средней сельской школы ожидала с нетерпением школьного бала, который должен состояться сегодня вечером. Познаниями Миронова не блистала. В аттестате ее были тройки, четверки, пятерки. Получить высшее образование Леночка не стремилась, а выбор профессий перед ней был широк и необъятен.

Красавицей ее нельзя было назвать. Обыкновенная девушка, каких много в русских селах. Невзрачная на первый взгляд, среднего роста, довольно худая. Редкие пушистые волосы светло-каштанового цвета обрамляли ее лицо. Но глаза ее, большие, светло-зеленые, были необыкновенно хороши, когда вспыхивали изумрудным блеском. А от ее открытой и по-детски наивной улыбки веяло теплом. И если она смеялась, то обнажались великолепные белоснежные зубы. И в такие моменты она казалась настоящей красавицей.

Светило яркое, жаркое солнце, и Леночка жмурилась, но в душе ее клокотали страсти поярче небесного светила. Юное создание, мучая и радуя одновременно, переполняли чувства первой девичьей любви.

Ее любовь пока была тайной. Леночка ждала сегодняшнего вечера: она была уверена, что именно сегодня, во время школьного бала, произойдет объяснение между нею и Виктором Колесниковым – ее одноклассником, красивым, стройным, жгучим брюнетом с пронзительным взглядом темно-карих глаз. В него были влюблены почти все девчонки. Но Лену это не смущало. Она считала, что сила ее любви непременно подействует на избалованного парня и окончательный выбор падет на нее.

В течение нескольких часов Леночка находилась во власти грез. Но вот она вскочила на ноги и легко взбежала на вершину холма.

Отсюда было видно все село: школа, клуб, сельсовет, две длинные улицы, в конце одной из них – родной дом. Серое и убогое – таких много по всей России, небольшое и немаленькое село, не обозначенное ни на одной карте. Но для девушки, ничего еще в своей жизни не видевшей и не испытавшей, оно таким не казалось. Ей думалось, что все люди живут приблизительно так же. И наивная Леночка радовалась, что родилась в стране, где именно их поколение и должно построить совершенное коммунистическое общество, хотя что это такое, она себе не представляла и даже не стремилась понять. Но ее личной вины или заслуги в подобных убеждениях не было: так ее воспитали. Леночка была уверена, что светлое будущее очень скоро наступит. Об этом неустанно говорили средства массовой информации, школа, мать.

Девушка глубоко вздохнула, подняла руки к солнцу, которое освещало не только дорогу домой, но и, казалось, путь перехода от детства и юности к самостоятельной и взрослой жизни, выдохнула и побежала по склону вниз. Легкости и изяществу ее движений можно было только позавидовать…

Директор школы торжественно называл фамилии и вручал аттестаты о среднем образовании выпускникам школы. Лена Миронова с замиранием сердца услышала свою фамилию и подошла. Она не слышала поздравлений, которыми сыпал директор, повторяя заученные фразы не первый десяток раз, не обращала внимания на руку, которую он тряс, словно она была его самым близким другом, а лишь завороженно смотрела на корочку жизненно важного документа. Очнулась после того, как вручающий произнес следующую фамилию, и отошла в сторону. Щеки ее налились здоровым румянцем, глаза искрились, их красоту подчеркивали подкрашенные тушью ресницы и брови, кудрявые волосы обрамляли лицо. Она несмело взметнула ресницы вверх и встретилась взглядом с Виктором Колесниковым. Неожиданно не только для него, но и для себя самой открыто и широко улыбнулась. Красно-зеленое платье с тоненьким пояском отлично гармонировало с румянцем и изумрудными глазами, а улыбка завораживала.

Виктор удивился, каким образом он обошел вниманием такую красавицу, и смотрел на Леночку не отрываясь, пока та, засмущавшись, не отвернулась. Но первая вспышка пронзила гордое сердце парня, и он тайком продолжал наблюдать за Мироновой, досадуя, что вовремя не разглядел тихоню.

С первыми аккордами мелодии школьного вальса по актовому залу прокатилась волна заметного оживления. Юные представители сильной половины человечества поспешили пригласить девушек. Колесников, не раздумывая, направился к Леночке, сердечко которой готово было вот-вот выскочить от приближающегося счастья.

Наташа Щукина, стоявшая рядом с Леной, эталон красоты среди женской половины выпускниц, которая к тому же уже несколько месяцев дружила с Виктором, улыбнулась и даже подмигнула ему. Но тот, игнорируя ее откровенный призыв, пригласил Миронову:

– Леночка, не откажи своему поклоннику в его самом заветном желании – покружиться с тобой в вихре вальса.

Обрадованная девушка робко протянула руку парню, и они присоединились к первым танцующим парам, оставив обескураженную Наташу одну. Весь вечер они провели вдвоем. Виктор не отпускал от себя Лену ни на минуту. Щукина попыталась было подпортить настроение сопернице:

– Нехорошо отбивать парней у подруг.

Но Колесников отвел ее в сторону и что-то долго шептал, после чего она окончательно оставила их в покое. Миронова встречалась несколько раз с взглядом ее увлажнившихся глаз, но стоило отвернуться, моментально забывала о ней.

Несмотря на то, что протанцевала счастливая пара всю ночь без устали, время для них пролетело незаметно и сохранилось ощущение бодрости. Все отправились на речку, протекавшую неподалеку, встречать рассвет, и, естественно, Лена и Виктор постоянно были вместе. Виктор снял пиджак и заботливо накинул его на плечи девушке, обняв спутницу за талию. А ей казалось, что главная жизненная мечта уже осуществилась.

На горизонте показалась солнечная макушка, зарождалось первое утро самостоятельной жизни для выпускников. Кто-то с хохотом носился по берегу, кто-то танцевал быстрый танец под музыку, доносившуюся из динамиков магнитофона, кто-то просто сидел на берегу и бросал в речку камешки. И никто еще не задумывался, что, может быть, уже завтра судьба разбросает всех по разным уголкам страны. Каждого ожидают свои радости и разочарования, успех и невезение, и каждому предстоит пройти свой путь по дороге жизни.

Колесников проводил Миронову почти до самого дома. Но возле палисадника Лена остановилась и попросила:

– Не ходи со мной дальше, я одна.

– Почему? – удивился Виктор. – Я хочу видеть, как ты войдешь в дом.

– Что может со мной случиться во дворе собственного дома? – мягко возразила она, но его забота была приятна.

Виктор взял девушку за руку и повернул к себе лицом. Их взгляды вновь встретились. Он буквально растворился в бездонной глубине ее изумрудных глаз.

– Когда мы увидимся?

– Я бы вообще с тобой никогда не расставалась.

Лена смутилась и прикрыла веки. Ей казалось, что она сказала что-то запретное, то, что первоначально должно исходить от мужчины.

Виктор нежно взял ее за подбородок и приподнял лицо. Она замерла с закрытыми глазами, мягкие, податливые губы чуть приоткрылись. Он осторожно коснулся их своими губами, но затем притянул ее к себе и страстно поцеловал.

Они и не подозревали, что за ними наблюдает Наташа Щукина, которая притаилась за баней, во дворе Мироновых. Заборов у них не было, и двор был проходным. С одной стороны – баня и дом, а за ними огород, с другой – палисадник, коровник, курятник и сарай. С обратной стороны двора – глубокий, утопающий в зелени овраг.

Не успел Колесников отвести лицо от девушки, та вырвалась и побежала.

– Подожди! – крикнул он ей вдогонку.

– Жду тебя завтра, – откликнулась Леночка на ходу.

Виктор недоуменно пожал плечами и отвернулся. Навернувшаяся зевота намекала, что не мешало бы и выспаться.

Миронова бежала по двору, когда ее окликнули:

– Стой, нам нужно поговорить!

Девушка обернулась и заметила Наташу, которая вышла из своего укрытия.

– Ты видела, как мы… – Лена впервые целовалась с парнем, и этот вопрос ее мучил больше всего.

– И мне это не понравилось. – Недоброжелательная гримаса исказила лицо девушки.

– Подглядывать нехорошо, – попрекнула Миронова.

– Тебя забыла спросить, – заводилась Щукина. – А отбивать парней, по-твоему, хорошо?

Лена неожиданно вскинула голову и смело посмотрела на одноклассницу.

– Он мне давно нравится, а выбирать – это его право, – заявила она с вызовом.

Резкий выпад тихони несколько обескуражил Наташу, но она быстро справилась с коротким потрясением и ответила:

– Мы дружим с Виктором уже несколько месяцев, и я не позволю увести его от меня кому бы то ни было! – В ее словах проскальзывала явная угроза. Но Миронову словно подменили, она удивлялась произошедшим с ней за столь короткий срок переменам.

– Ты для меня не указ. С этого момента мы с тобой не подруги. А решать все-таки будет Виктор, – сказала она уверенно. Затем повернулась и зашагала к дому.

Наташа перехватила ее за руку перед самой дверью и оттащила в сторону, остановившись на краю оврага. Лена не предвидела такого развития событий и поэтому почти не сопротивлялась. Но когда они остановились, рывком высвободила руку.

– Я с тобой разговор не закончила, – выпалила Щукина со злостью.

Тихоня Леночка, всегда избегавшая конфликтных ситуаций, теперь уступать не собиралась. Все нутро ее взбунтовалось. Недаром говорят: «В тихом омуте черти водятся».

– Не советую становиться на моем пути. Уничтожу! – И она влепила сопернице увесистую пощечину.

Удар получился хлестким и беспощадным, но щека у Наташи больше горела из-за нанесенного оскорбления, чем от удара, которого в возбужденном состоянии она почти не ощутила. Ее машинальной реакцией послужила ответная оплеуха.

Их диалог принял неприятный оборот и вылился в потасовку. Девушки таскали друг друга за волосы, пока не полетели кубарем в овраг, приминая разгоряченными телами огромные лопухи. На дне оврага, будто по команде, они расцепились и с удивлением уставились на перепачканные праздничные платья.

– Из-за тебя я платье испортила, – заявила Наташа, совершенно забыв причину их потасовки.

– Сама виновата, – вяло ответила Лена.

Они не сговариваясь опустились на лопухи, касаясь друг друга плечами. На смену выплеснувшимся эмоциям пришел здравый смысл.

– Извини… погорячилась, – примирительным голосом произнесла Миронова.

– Чего уж там, – отмахнулась подруга. – Сказать по правде, не ожидала от тебя такого.

– Я и сама не ожидала, – улыбнулась Лена. – Будто какой черт в меня вселился.

– Ладно. На будущее мне наукой будет. – И Наташа протянула свою узенькую девичью ладошку. – Мир?

– Мир. – Глухой, но громкий хлопок ладоней скрепил их договоренность.

Они сидели на дне оврага в свете зарождавшегося дня и долго молчали, не решаясь вернуться к обсуждению больной темы.

– Что мы решим с Виктором? – не выдержала и подала первой голос Наташа.

– Он мне очень нравится, – сказала Лена твердо.

– Мне тоже, – отрезала Наташа. – Но мы же подруги.

– Что ты этим хочешь сказать? – насторожилась Лена. – Что я должна отступить?

– У меня есть предложение.

– Слушаю. – И Миронова внимательно, но недоверчиво посмотрела на одноклассницу.

– Пусть ищет себе спутницу жизни на стороне, а то привык без труда загребать жар обеими руками.

– Как это – на стороне? – не совсем поняла Миронова.

– Одним словом, мы от него откажемся.

– И ты, и я? – уточнила Лена.

– Ну да. – И Щукина подтвердила сказанное кивком головы. – Пусть знает, что у нас тоже есть своя гордость.

Лена ответила не сразу:

– Но какой для меня лично смысл поступать так? Я нахожусь в более выгодном положении, чем ты.

– Это на сегодняшний день. Виктор передружил почти со всеми девчонками и из нашего, и из параллельного класса. Ты для него не конечная остановка. Мне ужасно хочется, чтобы и он испытал разочарование.

– Если тебе так хочется, так почему не отказала ему, когда он за тобой ухаживал? – резонно заметила собеседница.

– Виктор не ухаживает за нами, а ухлестывает, – поправила ее Наташа. – У него это в крови заложено.

– Ты не ответила на вопрос, – напомнила Миронова.

– За мной тоже мальчишки бегали, вот и возомнила себя неотразимой, думала, что на мне свет клином сошелся, – призналась Наташа. – Если бы ты только знала, что я чувствовала, когда Виктор пригласил тебя на танец.

– А я еще ни с кем не встречалась, – грустно сказала Лена.

– Уверяю: Колесников не самый лучший вариант.

Сначала Наташа обозлилась на подругу, но в конце концов, подумав, поняла, что они, в сущности, ссорятся из-за бабника, и перекинула свое негодование на Колесникова, пытаясь объяснить подруге, что со временем парень с ней поступит так же, как и со всеми. Но то, что обе были влюблены в Виктора, ставило под сомнение, что они могут прийти к согласию. А уж очень хотелось проучить самонадеянного и самоуверенного типа.

– Возможно, ты права, – поразмыслив, неожиданно согласилась Лена. Но тут же засомневалась. – Мне почему-то кажется, что со мной он не сможет поступить так, как со всеми.

– Откуда такой оптимизм? – Щукина догадалась, что подруга сомневается, и решила воспользоваться этим.

– У него такой ласковый взгляд, – мечтательно произнесла Лена, прикрыв глаза.

– Нежные губы и руки, – поддразнила Наташа. – А как он божественно занимается любовью!

– Прекрати немедленно, – оборвала ее Лена. – Бессовестная. – И она отвернулась.

– Ну почему же? Ах да! Совсем забыла – ты же еще невинна, – продолжала подтрунивать Щукина.

Лена посмотрела на одноклассницу с укором.

– Хочешь опять поссориться?

– Нет. Но считаю своим долгом кое в чем просветить тебя. – Теперь она говорила серьезно. – Две недели назад и я была девственницей, но, как видишь, прошло совсем немного времени – и я оказалась ненужной.

– Вы с Виктором… это самое… сама понимаешь? – не могла подобрать нужных слов Лена.

– Это неизбежность во взаимоотношениях с ним. Он по природе коллекционер женских сердец. – После непродолжительной паузы Наташа добавила: – И тел.

– Это твое личное мнение, – не сдавалась подруга. Она все еще не могла поверить, что является лишь очередным увлечением Колесникова. Да и он пока не давал повода усомниться в этом, не позволял себе лишнего.

– Давно ты с ним встречаешься? – усмехнулась Наташа.

– Ты же знаешь. Один вечер.

– Понимаю. – Щукина посмотрела на подругу даже как-то с жалостью. – Тебе просто ужасно хочется, чтобы он был хорошим, но это не так. Вспомни Аленку, Верочку, Ниночку – это в девятом классе, а Катю, Надю – в десятом, Эльвирку, наконец, из параллельного класса, себя я уже не беру в расчет. У всех одна и та же участь. И теперь будешь утверждать, что у вас все произойдет по-иному? Нет, дорогая, я больше в сказки не верю и тебя пытаюсь предостеречь. Думаешь, он мне безразличен? Несмотря на то, что поступил со мной по-свински, все равно нравится, гад. И тем не менее близко к себе не подпущу.

– И что, со всеми у Виктора была близость? – Девушке казалось это невероятным.

– По-твоему, я вру? – обиженно отозвалась Наташа. – Не веришь, так у них спроси.

– Неудобно как-то.

– Неудобно ей. Тогда давай дождемся, когда с тебя слетит излишняя девичья скромность. Только боюсь, как бы поздно не было.

На дне оврага не ощущалось усиления порывов ветра, который незаметно заволакивал небо тучами. Расположившись под кустами, первых капель девушки не почувствовали, но услышали их стук о шуршащую листву.

– Дождь начинается, – заметила Лена, подняв к небу глаза. – А утром казалось, что денек выдастся солнечным.

– Так что мы решили? – спросила Щукина, которую погода сейчас не интересовала.

Лена поднялась и поправила складки перепачканного платья.

– Я не стану встречаться с ним, – твердо произнесла она. – Но выбросить его из сердца нелегко… Ты должна пообещать, что если Виктор вернется к тебе вновь…

– Обещаю, – перебила Наташа, не дослушав.

Так девушки скрепили союз против парня, которого обе любили. Но если бы все соглашения неукоснительно исполнялись, многих ошибок и разочарований удалось бы избежать…

Пока Леночка выбралась из оврага и добежала до дома, внезапно хлынувший ливень промочил ее до последней нитки.

Вероника Федотовна взглянула на грязную, мокрую, растрепанную дочь и ахнула:

– Где тебя черти носили?

– На выпускном балу, – машинально ответила Лена.

– Никак в колхозном свинарнике аттестаты вручали? – Женщина укоризненно покачала головой.

Дочь ничего не ответила, а прошла прямо к зеркалу и долго изучала себя: сначала лицо, смахивая с него дождевые капельки и вытирая размазавшуюся тушь, потом фигуру, втянув живот и поворачиваясь то одним, то другим боком.

– Мам, скажи, я красивая? – спросила она наконец.

Вероника Федотовна прыснула в ладошки, но затем, стараясь казаться серьезной, ответила:

– Очень!

– Мне не до шуток, – обиделась девушка, уловив наигранный тон матери.

– Что с тобой случилось, дочка? – Увидев обиженно отвернувшуюся дочь, Миронова добавила: – Все женщины красивы, в каждой своя изюминка есть.

– Тогда почему за Наташкой Щукиной столько парней бегает, а мне один-единственный понравился и с тем не повезло? – И она всхлипнула.

– Моя дочка влюбилась? – догадалась Вероника Федотовна. – Он отверг тебя? – Она подошла к дочери, опустилась рядом с ней на диван и прижала к себе ее голову. – Ты у меня красивая, очень красивая, только не каждому дано твою красоту разглядеть. А кому не дано, тот недостоин моей Леночки. – И она поцеловала ее в лоб.

– Он-то как раз разглядел, сказал, что без ума от меня, но я его бросила.

Женщина недоуменно взглянула на дочь.

– Он тебе нравится?

– Да.

Девушка спрятала лицо у матери на груди и зарыдала навзрыд.

– А ты ему? – пыталась понять Вероника Федотовна.

– Тоже нравлюсь, – всхлипнула Лена, не отрываясь от матери.

– Тогда зачем его бросать? Поругались?

– Нет. Если я от него не откажусь, то этот негодяй сам меня бросит. А я не хочу, мама, не хочу! – Она даже постучала кулачками мать по плечам.

«Что за молодежь пошла! Как можно разорвать отношения с парнем из-за опасения, что тот это первым сделает?» – подумала Вероника Федотовна.

– Разрази меня гром, – уже вслух произнесла она, – но в мою юность таких вариантов заранее не предусматривали. – И она незряче уставилась в стену.

Дочь оторвала лицо от матери, перестала плакать и с интересом посмотрела на нее.

– Что ты говоришь?

– Не обращай внимания, – махнула рукой Вероника Федотовна. – Это я твоего отца вспомнила. Если бы сразу поняла, что он нас бросит, – ни за что бы замуж не вышла.

– Но тогда бы у тебя и меня не было, – тихо сказала Лена.

– Верно, – спохватилась та. – Сама уж не соображаю, что несу.

– Мам, расскажи про отца. – Девушка уселась поудобнее. – Ты, помнится, говорила: в том, что отец нас бросил, его вины нет.

– Нам от этого ни жарко, ни холодно. Так давно это было, тебе еще трех лет не исполнилось.

Вероника Федотовна замолчала и ушла в собственные мысли.

– Мама, мам, да очнись ты, – трясла ее за плечо Лена.

Мать с удивлением уставилась на дочь, затем огляделась по сторонам, словно видела окружающее впервые, но в конце концов пришла в себя.

– Ладно, – кивнула она головой. – Твой дед по отцовской линии эмигрировал во Францию еще в гражданскую войну. Оттуда он умудрился перебраться в Америку и занялся мелким бизнесом. Со временем, нельзя сказать больших, но некоторых высот достиг – он построил фабрику по изготовлению детских игрушек. Писал письма твоему отцу, звал к себе, посылки присылал. Ваня за подарки благодарил, но уезжать в Америку отказывался. А тут еще на мне женился, ты у нас родилась. Ой! Как он тебя любил! С рук не спускал.

И Вероника Федотовна опять замолчала, вспомнив первые годы супружеской жизни.

– Дальше что было? Ну, мам? – нетерпеливо спрашивала Лена. – Ух, видно, и любила ты отца! – воскликнула дочь.

– Я и по сей день в нем души не чаю, – моментально отозвалась мать. – Ну вот, а когда дед твой умер, Ивана словно подменили. Ударила блажь в голову: вступить в права наследования в чужой стране решил. Меня уговаривал, но я наотрез отказалась от его предложения: русские мы, нечего нам там делать. Сама посуди: похожа я на буржуйку? Опять же: языковый барьер, чуждые обычаи, одним словом, отпустила его одного. А на прощание сказала, что если захочет вернуться обратно, то в течение года жду, потом вычеркну из памяти.

Лена слушала буквально с раскрытым ртом еще неизвестные подробности о самых близких людях, благодаря которым и появилась на свет.

– Вычеркнула?

– Какой там, – махнула мать рукой, доставая из кармана халата платок.

– Он писал тебе? – не унималась Лена, сгорая от нетерпения как можно больше узнать об отце.

– И писал, и звонил, почти каждую неделю вызов на переговоры приносила почтальонша. Лет десять кряду не унимался.

– А ты что же?

– А я молчала, как обещала, забыть пыталась, но ничего не вышло.

– Что теперь, мам?

– Много с тех пор воды утекло, как мы расстались, к тому же последние несколько лет от него ни слуху ни духу.

– Выходит, в моей безотцовщине дед виноват? – спросила Лена, хитро прищурившись.

– Дед, – подтвердила Вероника Федотовна. – Будь он неладен. Ведь до революции гроша за душой не водилось, а все равно подался за границу.

– Зато там фабрику отгрохал, – заступилась за предка девушка. – Я бы не отказалась пожить в Штатах, – заявила она.

– Совсем рехнулась? – посмотрела на нее мать с укором. – Чего тебе здесь не хватает? Там, между прочим, безработица, несладко людям приходится.

– Тем, у кого нет работы, действительно тяжеловато, но мой отец – владелец фабрики, и нам бы голодать не пришлось.

– Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь соглашусь уехать из страны? Десять лет вас в школе учили-учили, а так ничему и не научили.

– Мам, ты только представь себя хозяйкой фабрики.

– На что она мне? Тут со своим хозяйством управляться не успеваешь. Сложно тебе с такими мыслями в жизни придется. Гляди, на людях не ляпни чего лишнего. Беды не оберешься.

– Темная деревенская баба ты у меня. Ну что ты видела, кроме скотины и огорода, да еще на колхоз за копейки вкалываешь.

– Ленка, прекрати разводить антисоветскую пропаганду. Тоже мне городская выискалась, дальше районного центра нигде не бывала.

– В нашей Пономаревке тоже образованные люди живут. Отец правильно выбрал: лучше быть хозяином, чем трактористом или скотником.

– Ну тебя! – решила Вероника Федотовна прекратить спор. – Ложись отдыхай, ночь-то не спала, а я на огород. Сегодня тебя трогать не стану. – И она поднялась.

Только оставшись одна, девушка почувствовала, как неприятно прилипает к телу мокрое платье. Она сбросила платье, пошла умылась, разобрала в спальне кровать и блаженно вытянула уставшее тело. Налившиеся свинцом веки сомкнулись сами собой, и Лена уснула. Ей приснилось, что она хозяйка фабрики игрушек, что личный шофер возит ее на длинной красивой машине, названия которой она даже не знала. Сон окутал молодое тело расслабляющей истомой, просыпаться совсем не хотелось…

Вероника Федотовна надела галоши и вышла на улицу. Она постояла некоторое время в раздумье: стоит ли заниматься прополкой после дождя, земля еще была слишком сырой и липкой, но без дела она сидеть не привыкла, поэтому все же взяла в сарае тяпку и отправилась на огород. Женщина ловко тюкала тяпкой между рядами картофельной ботвы и только после двух рядов первый раз разогнула спину. Она сразу увидела Виктора Колесникова, шагавшего по направлению к их дому.

«Так вот, значит, к кому неравнодушна моя доченька!» – мелькнула догадка, и женщина решила переговорить с парнем.

– Здравствуйте, Вероника Федотовна, – первым поздоровался Виктор. – Бог в помощь!

– Здравствуй, касатик, здравствуй. Спасибо на добром слове, – ответила она вежливо. Но затем спросила: – Если не секрет, куда путь держишь?

– Вашу Лену хотел бы повидать, – тихо произнес парень, глядя в землю и испытывая некоторую неловкость.

– Зачем она тебе понадобилась?

– У нас был выпускной бал, ну вот, хочу поинтересоваться ее впечатлениями, – вывернулся Колесников.

– С каких это пор ты ее мнением интересуешься? – продолжала допрос Миронова.

– Вероника Федотовна, вы не подумайте чего плохого. У меня к вашей дочери самые дружеские чувства.

– Знаю я твои дружеские чувства. – Словно рентген, она просвечивала его своим взглядом насквозь. – Вскружишь девке голову, испортишь да и бросишь.

– Неужели я подлец какой? – В голосе Виктора послышалась обида.

– Уснула она недавно, намаялась за ночь, – прекратила придираться женщина и говорила уже более мирным тоном.

– Я тогда попозже заскочу. – Парень был рад поскорее закончить общение с грозной и бдительной матерью Лены. – До свидания.

– Погоди, – неожиданно остановила она его. – Сейчас позову.

Она бросила тяпку и направилась к дому, а Виктор так и остался стоять на картофельной бровке в растерянности.

– Лена! Доченька! – Мать положила теплую ладонь на плечо спящей дочери, но та спала слишком крепко. – Девочка моя, просыпайся, к тебе пришли. Слышишь?! – И она легонько потрясла ее, заглядывая в лицо.

– Кто? – лениво спросила девушка, не открывая глаз.

– Виктор.

Мигом распахнулись сонные глаза, и Лена вскочила с кровати.

– Где он? – поспешила спросить она, словно опасалась, что парень уйдет.

– На улице ждет, – улыбнулась Вероника Федотовна, вспомнив разговор с дочерью накануне. – Посмотри, как обрадовалась! Сон как рукой сняло. А ведь и полутора часов не спала, – произнесла она, наблюдая, как девушка собирается.

Девушка уже накинула блузку и застегнула пару пуговиц, но на третьей остановилась, будто что-то вспомнила.

– Мам, передай ему, что я не желаю его видеть, – сказала она каким-то обреченным голосом и опустилась на стул. Ослабевшие руки соскользнули вниз, вытянувшись вдоль тела.

– Какая муха тебя укусила?! – воскликнула обескураженная мать. – Минуту назад порхала от радости. И вдруг…

– Сделай, о чем прошу, – уже более твердо, но не совсем уверенно произнесла она.

– Твое дело. – И, ничего не понимая, Вероника Федотовна вышла.

– Уж не знаю, чем ты не угодил ей, – пристально посмотрела на Виктора женщина, – только дочка видеть тебя не желает.

Парень с недоверием уставился на нее, потоптался на месте и все же спросил, отводя взгляд в сторону:

– А вы сказали ей, кто пришел?

– Конечно сказала, – пожала плечами Вероника Федотовна.

– Странно, – пришла очередь удивиться Колесникову.

– Сами разбирайтесь, – ответила женщина и подняла с земли тяпку.

Непонятно для чего Виктор вытер подошвы ботинок о траву, хотел еще что-то спросить и уже даже раскрыл для этого рот, но вдруг передумал и побрел в сторону калитки. Первый раз девушка не стала разговаривать с ним и даже не вышла, чтобы объяснить причину.

Задетое самолюбие разыгралось не на шутку и не давало покоя. В конце концов парень решил объясниться с Мироновой во что бы то ни стало и стал наведываться к ней ежедневно. Но всякий раз удавалось лишь перекинуться несколькими фразами с Вероникой Федотовной, которая упорно не вызывала дочь.

А Лена заболела и слегла в постель. Возможно, сказалось то, что она промокла в то памятное утро, потому что уже к вечеру поднялась высокая температура.

Мать одна управлялась с хозяйством и лечила дочь подручными средствами: настоями на травах, медом и картофельным паром. Дней через пять температура спала почти до нормы…

Колесниковы жили в противоположной стороне села.

Виктор проснулся этим утром очень рано, едва забрезжил рассвет, и долго лежал в своей комнате с открытыми глазами, изучая на потолке тень от веток яблони, которая росла перед его окном. Когда же это занятие ему надоело, он поднялся с постели, надел спортивные брюки и вышел во двор. На деревянной скамейке лежали отцовские сигареты «Прима» и коробок спичек. Виктор нерешительно извлек одну сигарету из пачки и прикурил. Первая же затяжка вызвала бурный кашель и тошнотворное головокружение.

– Что отец хорошего находит в курении? – произнес он вслух, бросив сигарету на землю и яростно затоптав ее.

– Не спится? – поинтересовалась мать, которая вышла выгонять корову.

– Какой тут сон. Тебе помочь?

– Сама управлюсь. Твое дело к институту готовиться, – сказала мать. – Отец даже во сне тебя агрономом видит, – улыбнулась она сыну сквозь зевоту. – Почитай, уже два десятка лет в шесть утра встаю, а все привыкнуть не могу.

– Продала бы ты эту корову, – посоветовал Виктор.

– Нельзя, она наша кормилица, – возразила женщина.

– Какая там кормилица, – не согласился парень. – На ее содержание больше уходит, чем покупать молоко в магазине.

– Иди спать, – отмахнулась от него мать и скрылась в коровнике, откуда тут же раздались мычание и ее ласковый голос: – Буренушка, милая ты моя, успокойся. Выпущу, выпущу тебя сейчас.

Парень усмехнулся и вернулся в свою комнату. Он во многом не соглашался с родителями и меньше всего мечтал вернуться после института в село. Захолустье, как он называл поселок, его не прельщало. Он больше задумывался о городской карьере, частенько представляя себя в роли крупного чиновника, причем немалую роль уделял обстановке большого кабинета.

Спать совершенно не хотелось. Виктор сел в кресло и начал думать о Мироновой.

«Что-то произошло, – закрутились мысли. – На выпускном она пялилась на меня влюбленными глазами, а на следующий день уже видеть не захотела».

Он не испытывал по отношению к Лене пылких чувств, просто его привлекла ее броская внешность на выпускном вечере. А после того, как девушка его отвергла, взыграло мужское самолюбие, которое помимо воли подталкивало добиться благосклонности Мироновой. Про Щукину он и думать забыл.

Виктор мимолетно взглянул на будильник, который стоял на прикроватной тумбочке, и машинально отметил время – семь часов сорок две минуты. Сидеть без дела он больше не мог, а чем занять себя в столь ранний час, не знал, поэтому надумал прогуляться. Накидывая спортивную куртку, случайно натолкнулся на перочинный ножик, который лежал рядом с будильником. Не понимая зачем, он сунул его в карман и вышел из комнаты.

По грунтовой дорожке Виктор дошел до центральной, асфальтированной дороги. Увидев впереди пустую консервную банку, он с силой пнул ее. Та со звонким металлическим звуком покатилась вдоль дороги. Так, следуя за консервной банкой, он добрался до школы. Серое четырехэтажное здание вызвало у него воспоминание о недавнем прошлом, и он свернул в школьный двор. Срезав тонкую кленовую ветку, расположился на лавочке и, очистив ветку от листьев, принялся вырезать на ней замысловатые узоры. Именно за этим занятием и застала его Наташа Щукина.