Текст книги "ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917-1960"

Автор книги: А. Кокурин

Соавторы: Н. Петров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 77 страниц)

И в деле переизбрания лагерной комиссии националисты сыграли главную роль. Они выдвинули на собраниях свои кандидатуры: по женскому лагпункту – вывели из состава Бершадскую, обвинив ее в нелояльности и тайных связях с администрацией лагеря, заменив своими доверенными, в прошлом активно участвовавшими в повстанческом движении на западе Украины: Супрун и Михалевич Анна.

По второму лагпункту – вывели Батояна и избрали националиста Суничук Емельяна, в прошлом священник и скрытый деятель УПА, Кнопмуса Юрия М., как обиженного несправедливым осуждением и сторонника ненависти к карательной политике СССР, и Глеба Слученкова, как своего ставленника из числа представляющих интересы бытовиков (из преступного мира).

По третьему лагпункту – несмотря на старание националистов и в связи с занятой нами позицией с Макеевым не допустить перевеса в комиссии националистов, [мы|] были вновь избраны с дополнением к нам третьего лица Авакяна.

Так появились агенты из бывшей УПА в комиссии и их подкупный Слученков.

4. С наличием своих агентов в лагерной комиссии стал особо проявлять свою открытую деятельность конспиративный центр и явный диктат со стороны Келлера, который, не будучи членом комиссии, всегда являлся на заседания комиссии и вместе со своими ставленниками не допускал принятия разумных решений комиссии – срывал нашу деятельность на общих собраниях заключенных через своих исполнителей по организации сопротивления.

Такое вмешательство и подмена деятельности лагерной комиссии ярко укрепили в нас с Макеевым сознание невозможности нормальной и нужной деятельности лагерной комиссии, ибо за одним удовлетворением просьб заключенных, которые давали уже возможность выхода на работу и решения вопроса о событии 16–17/У-54 г., они находили все новые и новые с явным нежеланием устранить беспорядок в лагере, а, наоборот, усугубить его. В связи с этим Макеев, как один из членов комиссии более последовательный, будучи несогласен и боясь мести за неповиновение им, ушел за зону.

Переход конспиративного центра Келлера и Слученкова к открытой деятельности и организации его отделов

1. Несмотря на уход из комиссии заключенного Макеева, который знал мое мнение и мои взгляды, я принял для себя решение остаться в комиссии с единственной целью: распознать подлинную суть деятельности националистов, а также, невзирая на опасность, угрожающую моей личности, не допустить национальной вражды и внутренних эксцессов в связи с этим, удержать заключенных в повиновении занятой комиссией основной позиции, расследования преступлений и оказания помощи комиссии по расследованию, а также сберечь все материальные ценности, склады, магазины и не допустить антисоветского направления вызванных возмущением заключенных событий 16–17/^—54 года.

Мне пришлось играть неблагородную роль артиста, но не марионетки. Я оставался до конца со своими взглядами, не боясь высказывать их в комиссии, но на собрании мне запрещалось выступать таким языком, всюду со мной ходили Слученков и Келлер – один в президиуме, другой в публике, и я ограничивался дословным сообщением о результатах переговоров с правительственной комиссией и постановкой вопроса в конце желающих выступить – остаются ли заключенные довольными работой лагерной комиссии в переговорах с вами или остаются при старом своем решении вызова в лагерь представителя ЦК КПСС.

При этом всегда предупреждал заключенных разумно решить тот или иной вопрос.

2. В связи с занятой мною позицией ко мне возросло недоверие конспиративного центра националистов.

Боясь моего ухода за зону, они окружили меня личной охраной с дачей ей приказания – всюду находиться со мной и даже спать вместе, объясняя это массе заключенных организацией охраны от возможных репрессий против меня со стороны лагерной администрации.

Отвергнув боязнь мести, я решил довести разумно дело до конца, опираясь на известную часть лаг[ерного] населения.

Сообщив об этом прокурору Никологорскому, что я окружен охраной, выйти на вахту к нему не могу и что считаю своим долгом сообщить вам о целесообразности моего пребывания в лагере для всех вас и для дела вообще, с чем вы были ознакомлены прокурором Никологорским

Организация оперативного отдела Глебом Слученковым и военного отдела Келлером Михаилом

1. В связи с изданием приказа начальника ГУЛАГа от 7Д – 54 года о вынужденных мерах за неповиновение и явное желание заключенных устранить имевший место произвол в лагере со стороны лагерной администрации, но боясь последствий неразумного поступка, некоторая часть заключенных выразила желание выйти за зону через проемы во внешних стенах лагеря.

В связи с этим началась деятельность националистов за запрет выходить в проемы и пропускать желающих через вахты лагпунктов.

Оказав в этом сопротивление, я добился свободной отправки желающих только через вахты, что я и старался провести в жизнь, а через них я ставил цель знакомить вас с положением в лагере.

2. Поняв, видимо, мою цель и боясь ввода в зону лагеря вооруженных сил через проемы стен, конспиративный центр без ведома и согласия комиссии организовал 3 отдела:

1) отдел безпеки*[* Отдел безопасности.], возглавляемый Слученковым,

2. военный, возглавляемый Келлером,

3) и отдел пропаганды, возглавляемый Кнопмусом.

3. Отдел безпеки, возглавляемый Слученковым и секретными представителями от Келлера Михаила, состоял главным образом из националистов: Иващенко Валентин, Виктор («Ус»), Борис, Иван Иванович, Туксев Владимир и др.

Нужно заметить, что отдел безпеки тщательно старался законспирировать свои фамилии и мне совершенно невозможно было знать их.

Случайно я узнавал их имена, какими они называли себя. Подлинные ли это их имена, я утверждать не могу, но всех их знаю в лицо и их участие в организации проведений карательных мер над отдельными заключенными, о чем узнавал от 3-х лиц.

Несмотря на мое личное распоряжение о снятии телефонов и сдачу их в камеру хранения, что и было выполнено электриками 1-го лагпункта и пом. по быту, и на запрет пользоваться кабинетами, Слученков и Келлер отменили мое распоряжение, взломали замки и заняли кабинеты администрации лагеря на 1-м лагпункте, установили телефоны, организовали связь по лагпунктам и приступили к «деятельности».

4. При отделе безпеки были созданы комендатура и полицейский участок, возглавляемые Иващенко, а также сыскное бюро, возглавляемое Виктором по кличке «Ус».

5. Отдел безпеки занимался главным образом выявлением лиц из среды заключенных, кто в какой-либо мере пользовался доверием у администрации лагеря, а также желающих выйти за зону или каким-либо образом связывающихся с администрацией лагеря.

Указанных лиц, как правило, подвергали грубому аресту, предъявлялись фиктивные обвинения и с применением физических мер воздействия водворяли в места их изоляции.

Ко мне приходили с жалобами на несправедливость действий со стороны указанного отдела.

Первое время мне не была известна вся кошмарная деятельность ночных застенков, и я потребовал на заседании лагерной комиссии отчет о деятельности Слученкова и Келлера.

Комиссия поддержала мое справедливое предложение, что если имеет место изоляция, то о всех подобных случаях нужно ставить вопрос на лагерной комиссии и изолировать только по решению ее.

Но Слученков, Келлер и Виктор («Ус») заявили на комиссии, что они не будут отчитываться в комиссии и за свою деятельность будут нести ответственность сами.

Я заявил, что вынужден буду обнародовать такое самоуправство, и решил проверить места изоляции и состояние изолированных. К сожалению, мне удалось посетить только помещение у больницы 1-го лагерного пункта и, ознакомившись с причинами ареста мужчин и женщин, я распорядился об их освобождении.

Из 9 человек были освобождены 7. Среди них: нарядчик 3-го лагпункта, ПОМ. по быту того же лагпункта, врач Шиманова и др.

В ту же ночь я случайно обнаружил в кабинете у Иващенко арестованную заключенную актрису Конько, с которой грубо обращались исполнители Слученкова, и, ознакомившись с причинами, я распорядился освободить заключенную Конько, но с приходом ее в барак она снова была арестована по приказанию Слученкова, о чем я узнал и вторично освободил.

Такому же произволу быт подвергнут зуботехник 3-го лагпункта, которого я застал в кабинете Иващенко с завязанными глазами и в наручниках, который также был мною освобожден.

Видя мое вмешательство в их неразумные дела, Слученков и Келлер приказали своим исполнителям не допускать меня к местам изоляции, а аресты и допросы стали производить в ночное время и в личном кабинете Слученкова, куда доступ мне был не разрешен.

Учитывая, что ко мне было много посетителей, Слученков и Келлер установили пост у входа в здание, которому приказали никого до меня не допускать, а страстно желающих поговорить со мною лично приказывали заводить к ним.

Большей частью я узнавал об этом с выходом на улицу, где и быт мой рабочий «ходячий» кабинет.

Не в оправдание говоря, я был всеми уважаем, и меня всегда окружали вопросами и просьбами, которые немедленно удовлетворялись.

6. Но дело простыми арестами, наручниками и пытками, оказывается, не кончалось.

Деятельность отдела безпеки приняла строго конспиративный характер, и через третьих лиц до меня и комиссии дошел отзвук слуха, что Слученков и Келлер со своими исполнителями занимались убийством, подвешиванием и сожжением трупов из числа неугодных им заключенных.

Это сообщение ошеломило меня. Все мои личные розыски и расспросы ни к чему не привели.

Тогда я стал тщательно знакомиться с местом пребывания отсутствующих у нас лиц из числа заключенных, желая знать, нет ли их среди убитых, раненых или живых, находящихся за зоной.

По сообщению из правительственной комиссии мне стало ясно, что если их нет среди мест, указанных мнокз, значит, они могли быть подвергнуты исчезновению от деятельности отдела безпеки.

Были ли они на самом деле убиты и сожжены националистами – установить этого мне не удалось и утверждать не могу, но в связи с этим я обнаружил, что баня 1-го лагпункта не работала около семи дней, несмотря на распоряжение комиссии проводить беспрерывную купку и стирку белья.

Чтобы установить действительный недостаток лиц из числа лагерного контингента и установить причины их исчезновения, нужны поименная поверка всего лагнаселения и следствие специальных органов.

7. На одном из совещаний лагерной комиссии, где вновь встал вопрос о деятельности Слученкова и конспиративного центра Келлера, т. е. существует ли комиссия или всем продолжает руководить конспиративный центр, Слученков и Келлер заявили, что дело комиссии встречаться с представителями МВД и прокуратуры, а их дело – это их дело.

Тут же Слученков и Келлер заявили, что они – если это будет нужно – начнут составление «черного списка», в который будут заноситься лица, неугодные им, и которые будут уничтожены, как этого требует обстановка, и что за последствия будут нести ответственность они сами, а не комиссия.

8. Будучи не согласен с подобными мерами, я настоял в комиссии, что подобный список должен быть известен комиссии и решение по нему должно быть известно всем заключенным.

Против меня понеслись угрозы, что буду сам убит, если позволю обнародовать.

Тем не менее, разумная часть комиссии встала на путь борьбы и сопротивления мероприятиям конспиративного центра.

На собраниях всех трех лагпунктов я сообщил заключенным, что к лицам, нарушающим установленный режим в лагере самими заключенными, могут быть применены меры вплоть до занесения их в так называемый «черный список», который ведет Глеб.

Я надеялся, что через уходящих за зону об этом будет известно правительственной комиссии, и я твердо стоял на позиции свободного выхода за зону желающих, что и делал, сопровождая таковых сам, чтобы им было безопасно, и вышедшие через вахты могут подтвердить это: Коваленков, Косенкова и другие десятки лиц. О наличии «черного списка» комиссии так и не было известно.

9. Чувствуя сопротивление комиссии мероприятиям конспиративного центра и мою твердую волю в наведении образцового порядка в лагере, конспиративный центр демонстративно и диктаторски объявил комиссии, что помимо членов комиссии в ее работе будут принимать участие Нескис, Кондратас Иозев и Виктор («Ус»). Так появились в комиссии дополнительные агенты – ярые националисты из литовцев и западных украинцев, которые сковывали деятельность комиссии и создавали затяжной характер.

Чтобы познакомить с ними комиссию МВД и прокуратуры, я не возбранял их настойчивости присутствовать при встречах с вами.

10. Ярый националист Кондратас стал руководить всеми прибалтийцами и, будучи юристом по образованию, взял на себя миссию расследования всех якобы имеющихся фактов злодеяний в Степлаге. Организовал бюро сбора таких данных от заключенных с центром во втором лагпункте и привлек к этой работе Литвинова Геннадия из литовских националистов.

Чтобы удовлетворить их желание и самоинициативу, ознакомления вас с их материалами я сообщил об этом комиссии и брал их с собою для встречи с вами.

11. Помимо этого Кондратас быт постоянным представителем и соглядатаем от центра на собраниях около меня и был постоянным выступающим за недоверие составу правительственной комиссии и за приезд только члена Президиума ЦК КПСС.

Провокационное сообщение Слученкова и Куц Иосифа от 11/у1—54 г. с целью дискредитации членов комиссии МВД СССР генералов Долгих и Бочкова

1. После непримиримой борьбы лагерной комиссии с деятельностью конспиративного центра в вопросе целесообразности приглашения члена Президиума К КПСС и замены его любым представителем из ЦК Казахстана или Карагандинского обкома партии пришлось удовлетвориться авторитетом представителей указанных партийных организаций. В лагерь был приглашен один из секретарей Карагандинского обкома, который встретился с лагерной комиссией, выслушал просьбы заключенных и пожелал ознакомиться с положением в лагере, но выразил пожелание и необходимость выхода на работу заключенных.

Обо всем этом нужно было довести до сведения лазерного] населения, чему вновь стали противиться конспиративный центр и его агентура в комиссии. Особенно были против Слученков, Келлер, Кондратас и Кнопмус.

Но в силу моего протеста как председателя комиссии и решения доводить до сведения лагнаселения о деятельности нашей комиссии собрания были собраны и сообщение сделано.

Но благодаря выступившим националистам Кондратасу и чечену (бывшего секретаря обкома – фамилии не помню) в тот же вечер было предложено лагерной комиссии ответить правительственной комиссии о нежелании заключенных удовлетвориться полномочиями и авторитетом секретаря обкома и что просьба о приезде члена Президиума ЦК КПСС остается незыблемой.

К моему стыду и неудовольствию мне пришлось написать в смягчающей и гуманной форме требуемый ответ заключенных.

2. Желая, видимо, умалить достоинство и полномочия членов комиссии МВД и Прокуратуры СССР и продлить создавшееся положение в лагере, 11/Ч—54 г. Слученков, не доведя до сведения лагерной комиссии, распространил слух по всем трем зонам, что якобы он как член комиссии был вызван к вахте 1-го лагерного пункта старшим лейтенантом Магазинниковым, который якобы от имени генералов Долгих и Бочкова сделал ему предложение спровоцировать столкновение в лагере между русскими и украинцами, добиться при этом 10–15 трупов для оправдания ввода вооруженных сил в лагерь, за что Слученков получит свободу и избранное им место жительства в любом городе Советского Союза.

Пользуясь присутствием в лагере в то время зам. Генерального прокурора Вавилова, я просил засвидетельствовать заявление Слученкова и тем самым избавить лагерную комиссию от ответственности за поклеп и дискредитацию генералов и их полномочий. Что и было сделано.

Комиссии было предложено обратиться к зам. министра МВД Егорову с уведомлением о заявлении Слученкова, а сообщение Слученкова – вызвало [у] части заключенных недоверие к полномочиям правительственной комиссии и вам.

Имело ли место подобное дело на самом деле? Как оказалось, нет.

Лагерной комиссии стало ясно, что это трюк конспиративного центра с единственной целью затянуть положение, со ссылкой на недоверие к правительственной комиссии и необходимость таким образом ждать приезда члена Президиума ЦК КПСС.

3. Создав таким образом напряжение в лагере и якобы угрозу ввода в зону вооруженных сил через проемы, руководитель организации общего сопротивления (а на самом деле УПА) Келлер без ведома комиссии распорядился разрушать внутренние стены ограждений и возводить систему укреплений в виде баррикад, ходов сообщения и заслонов от возможного обстрела.

Несмотря на мой личный запрет, баррикады росли с каждым днем. Конспиративным центром были введены внутренняя караульная служба и штабы сопротивления на каждом лагпункте.

Узнав об этом, я обратился к Келлеру, что он имеет в виду введением военного положения в зонах лагеря. Он ответил: «Я прошу не мешать мне в этом, мы не хотим больше быть жертвами ЧК, и если они нападут на нас, то мы встретим их смело. Сейчас стоит лозунг «Смерть за смерть!».

Поняв, что я бессилен противиться, мне ничего не оставалось делать, как следить за всем ходом событий, спрашивать на собраниях, нужны ли такие меры? И всюду был голос националистов: «Нужный»

Стала необходимость назначения командиров пунктов сопротивления и начальников штабов.

Я пыпался ограничиться одним человеком на лагпункте и старался назначить разумных людей, вменив им в обязанность руководство порядком в лагере.

На третьем лагпункте я предложил Жмыхова и Долгонолона. Келлер поставил к ним своих доверенных: грузина Карла и Задорожного Анатолия, который, кстати сказать, и быт рупором Глеба и Келлера на собраниях заключенных.

На втором лагпункте Келлер назначил Лежава Константина и других неизвестных мне по фамилиям. Я согласился, ибо по-своему понимал Лежава.

На первом лагпункте быгли поставлены вообще неизвестные мне ставленники УПА: Ибрагимов, а затем Иващенко.

4. Кроме того что быгли организованы штабы по сопротивлению, Келлером быгли назначены командиры корпусов, а в них командиры бараков, секций, бригад и ударные отряды в жилых секторах из чечен.

Была введена караульная служба – посты, секреты, контрольно-поверочные пункты и разводы. Все несение караульной службы взяли на себя националисты украинцы, литовцы и чечены. Ими были подменены ранее поставленные для дежурства по лагпунктам от комиссии ответственные за порядок и дисциплину: по 1-му лагерному пункту – Шиманская, по 2-му лагерному пункту – Фип, по 3-му лагерному пункту – Гончаров.

5. Списки фамилий командиров по секторам и участников контрольных пунктов тщательно скрывались и были известны только Келлеру и Слученкову. Как и списки исполнителей отдела безпеки были засекречены и известны тоже только Келлеру и Слученкову. Лагерная комиссия была удалена от этого.

6. Для отличия от прочих заключенных исполнителям безпеки и военного отдела была изготовлена специальная форма – по образцу бывших служащих УПА. Из материала, конфискованного Слученковым и Келлером на базах и складах.

Вооружение, характер и назначение

1. Подобрав бразды правления в свои руки во всех направлениях, конспиративный центр тайно решил приступить к изготовлению оружия.

Первым их кличем было вооружаться чем попало, начали разбирать железную арматуру и изготавливать камни к баррикадам. Этот вопрос одобряли только националисты и быгтовики.

Затем мною совершенно случайно быта обнаружена тайная комната в 3-м бараке 1-го лагерного пункта, в которой изготовлялась взрывчатка из серы, кинолент и другого материала. На вопрос, что вы делаете, сидевшие в секции до 20 девушек и юношей изумились моему появлению (видимо, караульный пост не был предупрежден обо мне). Состоявший там же Келлер саркастически заметил – узнаешь потом.

Через некоторое время я услышал взрыв в зоне 1-го лагпункта за баней. А через три-четыре дня, войдя в кабинет Глеба, я был свидетелем раздачи на руки исполнителям своеобразных гранат. Мне была предложена одна из них, которую я просил передать их доверенным, охраняющим меня, фамилии которых не знаю, но звать из 4 – два Василия, один Семен, а имя четвертого не запомнил. Все они западные украинцы.

2. Как потом стало известно, конспиративный центр, найдя оружейников, привлек их к изготовлению всех возможных видов вооружения.

В частности, у меня спросили – знаю ли я Кострицкого, с которым я сидел вместе в следизоляторе. Я ответил утвердительно.

Через несколько дней, зайдя в мехмастерскую хоздвора, я обнаружил, что работает целая группа оружейников под руководством Кострицкого Анатолия и занимается серийным выпуском пистолетов, гранат и финок.

Всеми видами этого вооружения снабжались только украинские националисты и бытовики из числа преступного мира. Русским и некоторым другим национальностям оружие даже холодное в виде железной арматуры и то центром не доверялось.

3. Кроме того, к изготовлению других видов вооружения были привлечены специалисты – ученые химики из литовских националистов, которые знают секрет изготовления взрывчатых веществ из молока и прочих отходов.

Указанных химиков привлек тот же литовский националист Кондратас, с одним из них он лично познакомил меня (фамилии они мне не назвали, но знаю, что он со 2-го лагерного пункта, в инвалидной бригаде, глухой).

На другой день Слученков пошел с ним в лазарет, не доверяя мне сопровождать указанного химика, для ознакомления его с содержимым аптечек и кладовых с медикаментами.

Посещая лазарет ежедневно, я и на этот раз пошел с ними, чтобы знать, что ищут.

Как потом я узнал у врачей, указанный химик искал бертолетовую соль, нитроглицерин и ртуть, но за неимением таковых удалился.

Позднее я обнаружил, что существует несколько комнат – лабораторий по добыванию водорода, такие комнаты были в 1-м лагерном пункте: кабинет оперуполномоченного и комната начальника КВЧ1 и цензора, в которых работали литовские специалисты.

Вход к ним был воспрещен даже мне – председателю лагерной комиссии. Затем, в одну из ночей, посетив баню 2-го лагерного пункта, я заметил возню у баррикады и, несмотря на запрет, я ясно увидел, что баррикады минируются.

4. На вопрос в комиссии к Слученкову и Келлеру, что это значит, они ответили: «Система обороны, товарищ военный. А секрет лишь известен только нам, и мы будем отвечать за последствия».

5. Чтобы обезопасить лагнаселение, которому не была известна работа по вооружению и минированию, а также в целях сообщения правительственной комиссии о наличии в лагере примитивного вооружения, я счел нужным обнародовать, а вам при встречах с правительственной комиссией открыто сообщал о вооружении, характере и назначении его с тем, чтобы вы ориентировались, и положении в лагере.

За подобные сообщения общим собраниям и вам я неоднократно подвергался угрозам расправы со мной за разоблачение тайны, но приняв на себя роль артиста и дипломата, я легко успокаивал Слученкова и Келлера, что делаю это с целью острастки и создания невозможности ввода вооруженных сил в лагерь.

6. Количество изготовленных финок, пистолетов, гранат и мин мне неизвестно. Такими данными располагает только руководство конспиративного центра – Слученков, Келлер и Кострицкий.

Я был обеспокоен только тем, чтобы не пострадали солдаты при возможном подходе к баррикадам, и строго предупреждал заключенных не применять никакого оружия, если в зону войдут солдаты и офицеры без применения огня.

С этой целью я послал письменное уведомление по штабам лагпунктов, в котором категорически запрещал избиение постовых молодчиками Слученкова и Келлера, подвергавшихся избиениям за плохое несение караульной службы.

7. С целью полного ознакомления вас и администрации лагеря с системой обороны внутри зон я лично сам провел рекогносцировку и проверку и, несмотря на категорический запрет пускать в зону кого-либо из военных или штатских, я с ответственностью для себя позволял ежедневно этот вход, о чем вам также известно.

Единственное, что не мог я сломить, это систему Глеба – сопровождать вошедших офицеров в зону, но здесь во многих случаях я старался пойти сам сопровождающим, ибо знал, зачем приходят и что интересует приходящих и старался создать им эти условия.

Ваши представители замечали, что сопровождающих я старался выделить из своей среды, но, узнав об этом, Слученков и Келлер или Виктор («Ус») с Иващенко немедленно заменяли таковых своими.

Организация пропаганды, система, цель и ее направленность

1. Как только в комиссию быт рекомендован и избран от конспиративного центра Кнопмус, он возглавил и создал отдел пропаганды, целью которого ставил:

а) связь с вольным населением посредством листовок;

б) создание внутрилагерной печати в виде бюллетеней и карикатурного окна;

в) системой радиопередачи внутризонного диапазона;

г) системой рупористов перед проемами;

д) системой выступления на собраниях заключенных;

е) путем призывов на стенах художественного оформления.

2. Целью такой пропаганды было ознакомить вольное население с положением в лагере и причинах невыхода заключенных на работу в связи с применением оружия непосредственно в зоне и жертвами [среди] заключенных, ответные радиопередачи на обращения [к] заключенным со стороны администрации лагеря и освещение результатов переговоров с правительственной комиссией, обращения через рупора к солдатам с просьбой не входить в зону и не стрелять в заключенных, которые ждут представителя ЦК КПСС.

3. В разбрасываемых листовках посредством змея обращались к населению с просьбой сообщить о положении в лагере в ЦК КПСС, приложив к письму одну из выброшенных листовок, или только послать листовку от заключенных.

4. Несмотря на ярое желание конспиративного центра националистов сделать пропаганду в угодном им стиле, лагерная комиссия и я лично предупредили Кнопмуса, что вся его деятельность не должна быть антисоветской, не должна быль оскорбительной и должна быль честной.

Нужно отдать должное, что ни в листовках, известных мне, ни в статьях бюллетеней, ни в призывах на стенах ничего не было антисоветского и все копии хранились для ознакомления представителя ЦК КПСС. Пропаганда не была конспиративной.

5. Больше всего меня беспокоила организованная двухсторонняя радиопередача – студия для сообщения о положении заключенных в лагере через эфир.

Как только мне стало известно, что возможна радиопередача в эфир с диапазоном действия передатчика до тысячи километров, я предупредил Кнопмуса и Кострицкого, что передатчик должен работать только в моем присутствии, если он действительно есть.

Заявляю совершенно ответственно, что не видал передатчика и не могу утверждать, работал ли он, если верить слухам и сообщениям работников радиостудии, то мне было сообщено, что передачи быгли по азбуке Морзе, по русскому и международному коду, что сообщения касались только положения в лагере и просьб заключенных сообщить об этом в ЦК КПСС, что якобы сообщения по радио были приняты Карагандой и Алма-Атой.

Так ли обстояло дело, утверждать не могу.

Подробности могут сказать Кнопмус и Кострицкий, которые были и дикторами, а Кострицкий был радиотехником и заведующим студией.

6. Фамилии работающих в редакции, радиостудии и со змеем известны Кноп-мусу, я же ничего не знаю, кроме имени Борис, пускающего змей.

Готовился воздушный шар для подъема лозунга с просьбой о приезде члена Президиума ЦК КПСС в лагерь и «Позор бериевскому произволу!». Но шар не быт изготовлен. Водород для него добывался.

7. О всем вышеизложенном я старался поставить в известность лагнаселение через официальные мои сообщения на собраниях и официальные уведомления вас и состав вашей комиссии при встречах, затем, чтобы вами были приняты возможные меры ограждения и т. п., за что чуть не поплатился жизнью.

Хозяйственные вопросы

1. Вся жизнь в лагере в течение всех 40 дней протекала нормально с точки зрения хозяйственного и коммунального быта. За всю эту деятельность отвечал сам я. Работа столовых, ларьков, буфетов, бань, прачечных, амбулаторий, лазаретов и бухгалтерии не прекращалась ни на один день.

Беспорядков не было. Все мои личные указания этим точкам исходили в виде просьб. Нарушений бухгалтерской отчетности не было. Продукты получались израсходовались в строгом порядке, установленном администрацией лагеря до событий 16–17/^-54 года.

За исключением того, что мною и комиссией было дано указание в соответствии с решением общих собраний заключенных о снижении пайкодачи до 0,500 граммов хлеба и 75-процентной закладки круп. Это имело место последние 10 дней с целью экономии продуктов.

Если это нарушение – я дал указание о продаже махорки из склада через ларьки в количестве 4000 пачек, а также запретил работу буфетов с целью передачи круп на котловое довольствие.

Было принято решение об использовании продуктов питания торготдела с переводом их на котловое довольствие на правах взаимности с последующим возвратом торготделу ОИС лагеря.

Обо всем этом я официально докладывал приходившим в зону начальнику отд[ела] снабжения лагеря и руководителю торготдела, администрации лагеря и вашему составу комиссии.

Все это делалось в результате отсутствия отдельных продуктов по линии планового снабжения – особенно круп и мяса. Нарушений в бухгалтерских проводках не было.

2. Ведя жестокую борьбу с попытками расхищения государственной собственности и воровством, я не могу не отметить имевших место в этом случае нарушений и подмен моих указаний со стороны Слученкова, Келлера и их конспирации.

В частности, мое указание об обмундировании части заключенных в летнюю одежду на общих основаниях через бухгалтерию было не выполнено. Выдача производилась по распоряжению Слученкова и Келлера не тому, кто имел на нее право, а тому, что яро сопротивлялся выходу на работу. В частности, большинству из украинских националистов они приказали пошить костюмы, а из готовых лагерных фондов выдавали вторые пары обмундирования.

3. Все пошивочные мастерские стали в руках конспиративного центра, и мне с трудом удалось закрыть их работу, переведя все машинки и сапожников только на ремонт общим порядком, установленным в лагере.

4. Без ведома комиссии и моего, как председателя, Слученков, Келлер, Кондратас, Ивашенко и Виктор («Ус») тайно изъяли личные вещи заключенных, вышедших за зону, и реквизировали их по своему усмотрению.

Желая, видимо, избежать ответственности или памятуя о моем запрете, они вручили зав. каптерками личных вещей распоряжение, исходящее якобы от меня. Но те, зная мою гуманность, не поверили, вещей не выдали и доложили мне.