Текст книги "ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917-1960"

Автор книги: А. Кокурин

Соавторы: Н. Петров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 77 страниц)

Правда, для большинства повременщиков существует система оценок за выполняемую ими работу в виде «хорошо», «отлично» и «сверхотлично», но во-1-х, на практике почему-то за все эти оценки обычно мера зачетов одна – полдня за день работы, во-2-х, даже не совсем понятная по своей терминологии «сверхотличная» оценка, с особой характеристикой «сверхотличных» качеств какого-нибудь, скажем, кочегара отопительного котла или бухгалтера, или иного повременщика, работа которого чрезвычайно важна для предприятия, не дает ему права на получения наивысших зачетов – таких же, как при работе по нарядам, хотя бы и за работы второстепенные и не имеющие большого значения.

Вводя во всех исправительных трудовых колониях и лагерях систему зачетов для досрочного освобождения следует учесть отмеченные ошибки и отрицательные черты в существующей системе и изменить ее в следующем направлении:

Во-1-х, в предприятиях, обслуживающихся рабочей силой в основном из заключенных (а это так и должно быть, так как смешение в одном месте заключенных и вольнонаемных рабочих ничего хорошего не дает), получение зачетов заключенными должно быть в какой-то мере связано с выполнением данным предприятием своего государственного плана по объему, качеству и показателям себестоимости продукции, дабы привлечь заключенных к действительной борьбе за лучшую работу своего предприятия во всех его показателях и тем самым развивать у них качества хозяйственные, необходимые каждому сознательному члену социалистического коллектива, куда и должен вернуться заключенный после отбытия срока наказания. К примеру, следует начислять зачеты только при условии выполнения предприятием плана не менее чем на 80 % и при себестоимости продукции не выше плановой, чем на 10–12 %. Приведенные цифры могут быть выше или ниже и существенно меняться для разных отраслей хозяйства и разных условий работы. Суть дела не в цифрах, а в принципе введения фактора, действительно стимулирующего заключенных по настоящему бороться за план и качественные показатели.

Во-2-х, процент перевыполнения нормы на массовых, общих работах, дающий право на получение максимальных зачетов, должен быть снижен примерно до 131 %.

Выполнение норм на 100 %, при условии выполнения предприятием месячного или квартального плана не ниже установленного % и при условии выполнения установленных качественных показателей, должно давать заключенному право на получение первого, наименьшего зачета, скажем, полдня за день работы;

В-3-х, заключенные, занятые на повременных работах за определенные качественные показатели их работы должны получать зачеты не меньше, чем работающие по нарядам, т. к. каждый заключенный должен работать хорошо и добросовестно на той работе, куда целесообразнее его по личным качествам и по производственной необходимости поставить и ничего на этом не должен потерять в части скорейшего освобождения;

В-4-х, одних производственных показателей не должно быть достаточно, чтобы получить полностью зачеты. Непременным условием получения зачетов полностью должно быть также безусловное соблюдение заключенными лагерной и производственной дисциплины, культурность и вежливость в обращении, отсутствие ругани и матерщины даже в своей среде. Подобные нарушения дисциплинарных и этических норм должны вести к некоторому частичному или даже полному лишению зачетов;

В-5-х, что весьма важно, в исправительно-трудовых колониях и лагерях необходимо в гораздо большей степени расширить общественность заключенных, создать помимо производственных бригад лагерных должностных лиц и самообслуж. назначаемых начальником лагеря, какие-то организации, пользующиеся у заключенных определенным и высоким авторитетом, может быть даже выбранные самими заключенными и утвержденными начальником лагеря, которые помогали бы руководству лагерей и производственникам крепить лагерную и трудовую дисциплину, следили бы за добросовестной работой заключенных, за соблюдением ими правил культурного общежития и поведения и помогали бы воспитателям проводить определенную воспитательную работу.

Должны ли это быть старшины нескольких бригад заключенных, работающих на отдельных цехах или участках производства, или старшины объединений по профессиям, или старшины по баракам должны показать опыт и практика, самое их название также выработается жизнью. Может быть, они будут называться не старшинами, а как-нибудь иначе. Суть дела должна быть в том, что как отдельные старшины, избираемые на определенный срок, так и в особенности совет старшин должны иметь определенные и довольно широкие права, полномочия и обязанности, в первую очередь, при разборе вопросов о зачетах, о том, заслуживает тот или иной заключенный зачетов и в какой мере. Заседания советов старшин должны производиться открытые, с присутствием всех заключенных, и закрытые. Их запротоколированные решения в отношении зачетов должны санкционироваться начальником лагеря и воспитателем и поступать на утверждение прокурора. На совещаниях подобного рода весьма необходимо присутствие и производственных руководителей^, а в некоторых случаях представителей прокуратуры и советской власти. Необходимо также предоставить совету старшин право товарищеского суда над заключенными, совершившими неэтические и антиморальные поступки и нарушения товарищеской и производственной дисциплины.

Выбранным старшинам, и в особенности совету старшин и его председателю, надо предоставить очень большие права и льготы: они должны быть первыми помощниками воспитательной части, а также производственных руководителей в деле «выпуска из ИТЛ» хорошей продукции, перекованных и перевоспитанных нарушителей уголовного кодекса, попавших в лагерь. Старшины должны иметь пропуска на бесконвойное хождение. Председатель совета старшин должен иметь право непосредственного обращения к прокурору. В то же время старшины, во избежание возможных злоупотреблений своими большими правами, должны нести и большую личную ответственность, вплоть до перевода их в лагери усиленного режима, причем решение о наказании провинившегося старшины должно быть, как правило, проведено через совет старшин.

В-6-х, так называемую «самоохрану» из заключенных надо всюду ликвидировать и впредь не допускать. Во всех отношениях это вещь весьма скверная.

В-7-х, в лагерях этого типа надо гораздо шире практиковать дополнительные снижения сроков наказания и досрочные освобождения за особо выдающиеся, реальные производственные показатели, за выполнение в срок и с хорошим качеством работ в особенно тяжелых условиях, за рационализаторские предложения, дающие большой эффект, и за продуктивную организаторскую и воспитательную работу среди заключенных.

Безусловно, все решения о дополнительных снижениях сроков наказания и досрочном освобождении должны утверждаться прокуратурой.

Таковы основные мои предложения в отношении реорганизации работы с заключенными в исправительно-трудовых колониях и лагерях, работы, которая должна носить в основном характер воспитательный.

4. Режим и условия работы заключенных в концлагерях усиленного режима должны резко отличаться от таковых в исправительных лагерях.

Эти лагери должны быть совершенно закрытые, никакого общения с окружающим вольнонаемным населением и с заключенными в других лагерях лица, заключенные в них, иметь не должны.

Производственная работа должна быть организована только в зоне самих лагерей. Здесь могут быть организованы, например, отдельные шахты, кирпичные и черепичные и многие другие заводы, и даже многоотраслевые производства.

Никаких систематических зачетов в этих лагерях быть не должно.

Никаких денег за свою работу заключенные на руки получать не должны. Весь их заработок должен переходить на их лицевые счета, может пересылаться родственникам или выдаваться только при освобождении из лагеря.

Нарушения производственного и лагерного режима должны сурово караться удлинением срока наказания, штрафными изоляторами с ограниченным питанием и прочими мерами воздействия, а преступления, совершаемые заключенными этой категории – караться расстрелом по приговору специальных выездных в лагерь сессий суда. Для заключенных в этих лагерях подобные суды должны быть открытыми.

В то же время и в этих лагерях для заключенных, вне зависимости от их статейности, выделяющихся своим хорошим поведением и производственными успехами, должна быть предоставлена возможность перевода для отбытия остающегося срока наказания в исправительно-трудовые лагери. Такие решения должны выноситься выездной сессией суда по представлению начальника лагеря и прокурора в присутствии заключенных, скажем, 1 раз в год.

Лица, переводимые решением суда в исправительно-трудовые лагери, сразу же из зала суда должны под охраной направляться в специальные помещения и изолироваться от остающихся в лагере заключенных.

В лагери усиленного режима следует направлять по приговору суда преступников со сроком заключения не ниже 10 лет, но необходимо предусмотреть для особо неисправимых лиц, заключенных в этих лагерях, удлинение первоначального срока наказания по специальному решению выездных сессий суда на срок, скажем, не свыше 3 лет, причем эти решения должны выноситься до истечения первоначального срока заключения и лучше всего одновременно с рассмотрением дел о переводе лучших заключенных в исправительно-трудовые лагери.

Для преступников, попадающих в лагерь усиленного режима вторично, как правило, не должно быть никаких перспектив к переводу в исправительно-трудовые лагери.

Таким образом, лагери этого типа, как следует из всего сказанного о них, должны быть организациями сугубо карательными, предназначенные к тому, чтобы сурово наказать лиц, совершивших очень тяжелые преступления, или сломать преступную волю неисправимых никакими другими мерами рецидивистов, принудить их уважать советские законы, хотя бы угрозой не выйти из подобного лагеря до конца своих дней, если он попадет туда во второй раз.

Можно быть твердо уверенным в том, что уже один факт создания лагерей подобного типа, с широким опубликованием в печати его назначения и условий режима и работы в нем, уменьшит в настоящих условиях количество рецидивных преступлений в стране, а вся система предлагаемых мною мероприятий воспитательного, предупредительного, исправительного и карательного характера, наряду с проводимыми партией и правительством мероприятиями по значительному и быстрому повышению материального и культурного благосостояния широких масс населения будет реально способствовать быстрому уменьшению преступности.

IV. Заключение

В заключении мне хотелось бы сделать следующие замечания: и при мерах предупредительно-воспитательного характера, проводимых судами и общественностью, и после отбытия наказания по приговору судов в лагерях любого типа, граждане СССР не должны подвергаться никаким дополнительным паспортным, служебным или иным ограничениям и должны иметь возможность (а освобождаемые из концлагерей обязаны) немедленно из района лагеря отправляться к месту жительства. Имеют место случаи, когда лиц, освобожденных из лагерей и имеющих об этом пометки в паспорте или ограничения, в родных местах не прописывают, на работу не принимают и тем толкают к скитаниям из одной местности в другую, а затем и к преступлениям. Этого не должно быть. Человек, совершивший какое бы то ни было преступление и отбывший меру определенного ему наказания, должен считаться полностью искупившим свою вину. Другое дело, что за таким человеком должно быть установлено особенно бдительное наблюдение. Так и должно быть. На всех отбывавших наказание должны быть заведены во всех больших объединениях мест заключения в республиканских и общесоюзных центрах хорошо организованные картотеки с установочными данными, с фотографиями и дактилоскопическими отпечатками, чтобы в случаях повторных преступлений преступник не мог уклониться от полагающейся ему более высокой меры наказания.

Пребывание же освобождаемых из лагерей более или менее длительное время в одном месте действует, как показал опыт последних лет, на эту публику очень вредно и способствует новой организации разных «блатных» банд и группировок.

Многие положения, выдвинутые мною в настоящей записке, даются схематически и недостаточно разработаны, но к этому я и не стремился. Я имел целью высказать свои соображения об общих принципах реорганизации дела борьбы с преступностью, о имеющихся ненормальностях в этой области, приводящих к явно отрицательным результатам, и о тех основных направлениях, по которым надо искать лучшие решения способов окончательного изживания преступности в стране социализма.

Имея большой опыт работы с заключенными, хорошо зная их быт, психологию и настроения, я убежден в несомненной правильности и полезности предлагаемых мероприятий. Поэтому я и решаюсь и считаю своим долгом высказать их тем лицам, которым правительство поручило разработку нового уголовного кодекса. Я буду вполне удовлетворен, если приведенные мною факты и мысли хоть в какой-то степени могут оказать помощь в их трудной и ответственной работе.

Дородницын А.М., инженер-строитель

Чукотка, Певек, Хабаровского края,

Чаун– Чукотское горнопромышленное управление Дальстроя.

Заключение тов. Дедова Л.Л.* по письму Дородницына А.М., продиктованное по телефону

[* В это время зав. отд. административных и торгово-финансовых организаций ЦК КПСС.]

Большинство предложений, изложенных в письме Дородницына А.М., т. Дедов А.Л. считает правильными, и они будут учтены при работе его комиссии.

Вопросы, которые т. Дедов А.Л. считает правильными:

1. О передаче исправительно-трудовых лагерей из ведения МВД в ведение Министерства юстиции (вопрос уже решен).

2. О широком вовлечении общественности в дело борьбы с мелкими преступлениями. Шире использовать права товарищеских судов (будет учтено в работе комиссии т. Дедова А.Л.).

3.0 пересмотре существующего законодательства: расширении пределов срока заключения по отдельным статьям уголовного кодекса и ликвидации ненормального положения, по которому умышленное убийство карается меньшим сроком наказания, чем хищение. (По этому вопросу работает комиссия т. Горшенина К.П.)

4. О дифференцированном содержании заключенных. Это предложение правильно и должно быть учтено комиссией, работающей над предложениями по режимным лагерям.

5. Об усилении культурно-воспитательной работы в школах, комсомоле, клубах, а также в исправительно-трудовых лагерях, пропаганда борьбы с преступностью в печати, театрах, кино. Вопросы поставлены правильно и комиссия т. Дедова А.Л. учтет их в своих предложениях.

6. О трудовом использовании заключенных и системе зачетов. Этот вопрос комиссия учтет в своих предложениях.

7. Вопрос о ликвидации Особого Совещания (решен).

Предложения Дородницына, которые не могут быть приняты:

1. О введении телесного наказания.

2. Отметка о преступлениях в паспортах (вор, хулиган И Т. П.).

3. Введение номеров или табличек на одежде заключенных.

Снято восемь копий 14.1.54.

Копии направлены, согласно резолюции:

тт. Маленкову Г.М., Хрущеву Н.С., Молотову В.М., Булганину Н.А., Кагановичу Л.М., Микояну А.И., Сабурову М.З., Первухину М.Г.

Снято 10 экз. копий 6/1

1 экз. копия т. Бабухину И.А.

1 экз. копия Зам. Мин. внутрен. дел т. Масленникову 1 экз. Зам. Генер. прокурора СССР т. Болдыреву 1 экз. Зам. пред. Верх, суда СССР т. Успенскому

ГАРФ. Ф. 7523. Оп. 85. Д. 253. Лл. 42 об-73. Машинопись, заверенная копия.

№ 136
Письмо заключенного О. Жукова К.Е. Ворошилову о реорганизации системы лагерей

4 марта 1954 г. * [* При публикации в основном сохранены стиль и орфография подлинника.]

Секретно

Товарищу Ворошилову К.Е.

Здравствуйте, Клим Ефремович!

Обращаюсь к Вам с громадной надеждой на справедливое и неотложное решение, назревшее до чрезвычайности, вопроса о существующий системе исправительно-трудовых лагерей, устаревшей, не отвечающей действительности своего назначения.

Необходимо немедленное переустройство или в ином случае изменение некоторых установок, меняющих в корне лицо лагеря, нравственно и физически калечащий советских людей.

Попав из Советской Армии, где дисциплина и порядок, в лагерь, – ужасаешься громадному контрасту, сознание долгое время не может воспринять всего происходящего. Нет, не может быть, чтобы все это происходило у нас, в нашей стране. Человек очень терпелив во имя лучшего и светлого будущего, готов перенести любые невзгоды.

В то время, когда страна победившего социализма шагает гигантскими шагами вперед, в жизни же лагеря не видно изменений к лучшему.

За 6 лет пребывания в ИТЛ пришлось многое испытать на собственной шкуре: голод, холод, избиение, оскорбление и унижение. Видеть, как мучаются и страдают другие, находящиеся здесь солдаты, рабочие, колхозники, и я пришел к выводу, написать Вам, ознакомить и просить самого серьезного вмешательства.

Письмо вынужден писать нелегально (другого послать не предоставляется возможности), поэтому приходится быть кратким, не приводя многие, многие факты, воспроизвести коротко настоящую действительность:

1. Необходимо: отделить воровской элемент всех мастей, исключить возможность развращения и угнетающего аристократического господства, строжайшая изоляция, начиная с тюрем, от основной массы преступников, но все же советских, не потерявших облик людей, вполне исправимых.

С отдельной частью воровского контингента – борьбу иного порядка.

Сложившиеся у многих понятия, что вор-карманник и другие разновидности мелких воришек и воров не страшны государству, понятие неверное. В лагере не продохнешь от такого засилия.

О неорганизованности и отсутствии дисциплины воровского коллектива понятие устаревшее.

Современный воровской мир пережил в тяжелых условиях свой организационный период и выработал для возможности выжить и сопротивляться крепкую, сплоченную воровскую группировку, т. н. «честных блатных, урок», подчиняющихся беспрекословно и неотступно воровскому закону.

Высшая власть – воровская сходка. Где разбираются все инциденты, назревшие вопросы, намечается дальнейший план действий и поведения в связи с обстановкой.

Пример выдержки и подчинения:

На сходке в августе м-це 1953 г. было постановлено:

1. Входить в доверие начальства.

2. Мужиков, кухню не обжимать. Мужики, видя, что мы их – защита от другого мира, где жмут, встанут стеной за нас и любые невзгоды не страшны за мужиком.

3. Пресекать шкодников о лагере, на поселке не воровать.

4. Ни одного случая трюмиловки со смертным исходом. (И действительно вот уже полгода все «тихо», «спокойно»; так кажется начальству и оно все больше и больше впадает в заблуждение.)

Воровской закон нигде не писан, но это конституция воровского коллектива, обуславливающая права, обязанности и поведение:

1. Пользующийся воровскими правами в лице товарищей неприкосновенен, и лишь сходка может вынести соответствующее решение его поступков и пребывания.

2. Полная интернационализация.

3. Свобода суждения и право голоса независимо от возраста 16 или 40 лет. Хотя количество преступлений, своеобразных заслуг поднимает популярность, но не власть над другими. «Магерамство – единовластие не допустимо. Атаманов, как таковых, нет».

4. Карточный долг – долг чести.

5. Обязан: всемерно поддерживать друг друга в заключении, а также на свободе.

6. Пользуется привилегиями над остальной массой, по блатному, т. н. фраеров.

7. Пользуется воровским куском, т. е. обжимать мужиков. Доля львиная из передач посылок, с кухни пожирнее, побольше. Все лучшее им, и это во всех отношениях, а остальным, что останется.

8. Работать по возможности и желанию.

9. Рекомендуется быть бригадиром (разрешено недавно, раньше запрещалось) ввиду возможности не работать самому и своим товарищам выводить проценты, деньги, зачеты за счет работающих людей в бригаде (Пример: 5–6 лет на общих работах имеют лишь год-полтора зачетов. При возможности два дня за день). А воры освобождаются быстро, проценты хорошие, зачеты максимальные, с деньгами садись да лети на материк.

Если бригадир не вор, то его заставят подчиниться своим требованиям и желанию.

10. Не имеет права: работать на должностных местах нарядчиком, старостой, строить зоны, запретки, изоляторы. Полный контраст с органами лагерной администрации, охраны и режима.

«Урки» – люди квалифицированные, умные, ловкие, смелые, систематически занимающиеся воровством. Они презирают все устои человечества о труде, совести, чести, приличия поведения. У них свои выработанные понятия об этом.

Пренебрежение к оседлому образу жизни, к работе, к обзаведению семьей (воры, ведущие оседлый образ жизни, относятся к отдельной касте т. н. «домашняков»). Удел же «блатных» – разъезжание по стране или «держание садки» на железнодорожной ветке.

Заключение – тюрьма, лагерь не страшны воровскому контингенту. Сюда они идут как в дом родной. Коли не удается подкупом, ложью, наглостью и нахальством отвертеться от срока без угрызения совести, стыда и позора, он вступает в тюрьму. Зная, что его ждет семья товарищей, которая поддержит его материально и физически. Пребывание в заключении неоднократно используется как своеобразная школа отбора, воспитания и усовершенствования, путем обмена опытом. Обучаются и совершенствуются игре в карты до виртуозности. В постоянных спорах и доказательствах отрабатывают свою дипломатию.

Все это возвышает их и выделяет от народа, убитого горем, стыдом позора происшедшего преступления. И среди общей массы людей подавленных, не опомнившихся от громадного несчастья, они чувствуют себя как рыба в воде.

Отступление, предательство, измена, проигрыш в карты, несвоевременная выплата долга влечет за собой смерть. При более легких обстоятельствах – избиение, общее презрение, потеря воровского звания честного урки. И эта невозможность пребывания в рамках воровского закона породила новую разновидность воров т. н. «сук» более приспособленных к условиям жизни в лагере и на свободе. Но все равно в корне преступных. Так же поддерживается воровскому закону, но видоизмененному. В сущности блатной остается блатным. Им предоставляется возможность контакта с лагерной администрацией.

Выставляют себя, как благодетели рабочего люда. Болеющие о нем, о его нуждах, но обратно таки для своей выгоды, кармана и пуза.

Перенятое некоторых функций по установлению порядка (палочного) в лагере.

Заигрывание с администрацией. Вот чем они и страшны, что на их удочку подписывается начальство, слагая со своих плеч обязанности на шайку рецидивов.

Методы инквизиции и варварских времен меркнут перед приемами современности т. н. трюмиловки, применяемой ворами «суками», а также некоторым начальством по отношению воров «честных». Цель путем страшных мучений подчинить врага своей идее, заставить отказаться от своего прошлого, встать на сторону «сук». Сказавший «да», жмет руку и закрепляет свой переход целованием ножа и немедленным участием в трюмиловке недавних товарищей. В отношении провинившихся «фраеров» применяется теми и другими избиение чем попало, подвешивание. Один из страшнейших приемов – подкидывают человека за руки и ноги и бьют об пол. Несколько ударов и кровь хлещет из глотки, носа и ушей (В ноябре м-це 1953 года в 9 бараке, левая секция, 6 раз подмывали кровавый пол, применяя подобный прием. Внешне никаких признаков, как внутри – этим не интересуются.

Но все бледнеет перед ужасной оргией изнасилования мужчин. Под дикий смех садистов избитого, измученного, полузадушенного или совсем без сознания мужчину делают пидарастом или минетчиком, чтобы не проливать кровь, не зарабатывать себе нового срока сажают на «кожаный нож», специально заражают сифилисом.

Цель – сделать из человека нечто всеми презираемое, низкое, недостойное к жизни даже в лагерной обстановке. Постоянная насмешка и унижение, место под нарами, отдельная посуда, издевательски дырявая.

Пример: Бригада № 21, прииск Красноармейский, более 60 человек заразных пидарастов, минетчиков. Многие из них стали профессионалами за кусок хлеба из-за забоюсь занимаются этим пагубным ремеслом. Сейчас они вывезены за пределы прииска на 47 километр подальше от комиссий. Комиссии их рекомендуют, как венерически больных, умалчивая об ужасном. А сколько их по лагерям?

Засилие элементов преступного мира, отсутствие женщин развивают в ужасных размерах разврат, чуть ли не поголовный онанизм, садизм, массу венерических болезней. Многий даже гордятся, что пробовали птиц любых, кобыл, свиней, собак, даже быка в ноздрю огуливать. Это среди мужчин, а женщины – дикие страсти, ловля мужчин, ковырялки, коблы, мешочки с кашей для удовлетворения. Жуткое бесстыдство, беспредельный разврат.

Тюрьма, лагерь – концентрация зла, преступлений разврата, всех пороков человеческого общества, изоляция от людей, никакой воспитательной работы; кипите, как хотите, в собственном соку.

Подраздел на различные масти и группировки, борьба между ними всеми правдами и неправдами, взятки, подкуп, клевета, двуличие, кровавые расправы, поножовщина, трюмиловки – все это за власть и полное беспрекословное господство в лагере со всеми вытекающими отсюда привилегиями, не работать, праздно проводя время. Мужики (рабы в полном смысле слова) выполняют всю работу за них. Исполняя малейшие прихоти, подай, поднеси, удовлетвори, сделай то, другое, подмети, убери. Формальное господство и лакейское унижение силе. И это все русскому ли человеку переносить подобные оскорбления?

Срок 25 лет, какое преступление исчисляется ценою жизни? Жизни за проволокой в мире преступного уголовного рецидива. В этих страшных условиях надежда на свободу нереальна. Смерть на каждом шагу, если не от пули, так от ножа; не от произвола лагерного начальства, то от прихоти лагерных господ. Освободиться по зачетам – возможность воров, им зачеты, – работягам проценты на пайку хлеба.

Указ о смертной казни за бандитизм в лагере одернул, заставил одуматься прослойку людей т. н. исполнитель – убивающий другими намеченную жертву или берущий дело чужое на себя во имя воровского уважения или под давлением угроз. Все равно 25. Одернул, но не остановил ввиду неприменения показательных расстрелов.

Амнистия вдохнула надежду на освобождение, способствовала уменьшению т. н. «сухарьи» – отдающие свое имя и малый срок на больший. Членовредителей – людей, не выдерживающих трудных, порой нетерпимых условий лагерной жизни, работы на общих тяжелых физических, конвойных работах, суровых климатических условий – калечат конечности. Воровской элемент поступает хитрее: трудовой акт, что это произошло по вине производства, мотивирующий несчастный случай. Специально засушивают пальцы травят глаза, принимают разную дрянь, чтобы актироваться. А сколько умирают в страшных мучениях, переборщив дозы: сахара на легкие, амонала для желудка, чифира для сердца, махорочного настоя, кострового семя для тропических язв.

Беглецы – горящие желанием свободы, предпочитающие медленное отупение и угасание делу случая. Ставя на карту самое дорогое – жизнь, не страшась пули, голодной смерти и нагнавшей погони, ведь приводят назад единиц, а то приносят отрубленные руки для нужд спецчасти и славы себе.

Амнистия подействовала отрезвляюще. Много радости, веселья, радостного смеха, который удивительно было слышать в этих мрачных условиях. Принесла она многим свободу, возврат в семью трудящихся, к жизни. Но вместе с тем освободила много уголовного элемента, в действительности не заслуживающего снисхождения. Поймать, осудить которого тратится столько средств, а, освободившись, они вновь займутся своим делом, т. к. лагерь их не излечил, не перевоспитал, но исправил, а еще больше развратил, подготовил. Они осложняют и обостряют положение, увеличивают преступность. Отличить их сейчас от общей массы нелегко, вновь громадные расходы. Освобождение производится без всякого различия, а ведь в лагере с годами собирается такой богатый материал о личности каждого.

Для полнейшей характеристики лагеря:

Лагерная интеллигенция – обслуга. Люди авантюристы, проныры, получившие сроки за различные махинации, нетерпимые на воле – здесь катаются в масле, да и пользу приносят кому обязаны за выдвижение на пост от общих работ. Они торгуют всем, чем только возможно по положению и должности. За взятку можно достать исключительно все. У врача – любые лекарства, которые для общего пользования не найдешь в санчасти, у нарядчика – перевод в любое место, отдых по таксе; технормировщик – подделает проценты, зачеты, проведет в нарядах хотя ты там и не работал; у портного, сапожника – сшить, что душа желает; повара, банщика, ларечника в парикмахерской, в хлеборезке – у каждого свое; с бухгалтером – лагерным магнатом – любую темную махинацию. Любому смертному доступна сделка за деньги ворам, за забоюсь. Вот таково лицо лагеря.

Всему выше описанному в той или иной мере способствуют местные власти, да и снизу не видно выше.

Все это исходит от того, что нет единой системы содержания, воспитания и режима и надзора для заключенных. В большинстве своем пущено на самотек, на усмотрение того или иного начальника, каждый и городит от себя во что горазд. А многие еще под влиянием или из-за симпатии, не зная как повести дело, поступают вопреки закону.

Необходимо прекращение самоправия, спецшколы подготовки единой системы, сборы, обмен опытом, специальная литература, переписка, подробная информация вышестоящей единой инстанции, постоянное инспектирование, периодические комиссии обследования положения и соответствующих указаний, достижение невозможности перегибов.

Вновь прибывший человек, договорник или назначенный в ту или иную работу, горя идеей, стремлением, полный решимости борьбы с несправедливостью, царящей вокруг, через пару месяцев загнивает от бессилия что-либо стронуть с места, безразличие окружающих заражает. Начинает пить, безразлично относится к тому, что его еще так недавно воодушевляло и в конце концов сгнивает окончательно. Один среди равнодушного и безнравственного мира мелких властителей, ушедших в свою скорлупу, живущие интересами собственного мизерного мирка, алчных (пример: бывш. нач. прииска Алексеев, торговал спиртом 300 руб. пол-литра; до сих пор здесь карточная система, а спирт дело редкое, вот почему такая цена. Увез отсюда кучу денег, на книжке было 75 тысяч, больше класть боялся, копил отдельно. Начальник лагпункта № 3 старший сержант Рындя на лагерных отбросах держал свиней, специальный дневальный з/ к ухаживал за ними. Продал в лагере неофициально по 70 руб. килограмм. Плохо разве сейчас ем^ в отпуску). Большинство живет по принципу «время идет – деньга течет». Бояться нечего, к ответственности не привлекут, рука руку моет. Заведена практика, провалился здесь, переведут на другое место, хуже не будет. А что если комиссия? Комиссия еще не успеет вылететь, а ее уже ждут, деятельно готовятся, наводят порядок. «Бедное начальство» в мыле, не подведите, ребятишки. А другой еще додумается пригрозить насчет жалоб. В лагере обед готовится получше, дают махорку, работает ларек. Приедет комиссия, местные власти вьюном вертятся перед ней, покажут достопримечательности, где вид получше. За годы выработалась сноровка, знают, чем пыль пустить в глаза, обстоятельно обскажут положение да на обед затащить стараются, а там уже в их руках – выпивка, закуска, делают свое дело. Комиссия, успокоенная и с чувством честно выполненного долга убирается восвояси. А эти потирают руки. Очки втерты, а жалобы, что были – где их не бывает?