Текст книги "Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт"

Автор книги: А. Хайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

ДОЧЬ. А холеру он не хочет? Вы что думали, если я девушка скромная, так мне можно подсовывать прошлогодний снег?

МАТЬ. Ищите себе дураков в другом вагоне!

СВАТ. Tиxo, тихо, что вы так кричите? Как будто я у вас взаймы попросил. (Отходит в сторону, садится.) Вот люди, сами не знают, чего они хотят.

КОМПАНЬОН. Вы меня извините, не хочу вмешиваться в дела вашей фирмы, но у меня есть идея.

СВАТ. Какая идея?

КОМПАНЬОН. Вам нужен компаньон.

СВАТ. Зачем?

КОМПАНЬОН. Объясню. Когда вы расхваливаете своих женихов и невест, то люди думают, как бы это поделикатнее сказать, что вы врете, как сивый мерин.

СВАТ. Я?

КОМПАНЬОН. Только не обижайтесь. Вы послушайте, п чем моя идея. Когда вы начнете хвалить свой товар, наш компаньон, ну, скажем, я, случайно окажется рядом. И так же случайно скажет, что одного из ваших женихов или невест он прекрасно знает.

СВАТ. Ну и что?

КОМПАНЬОН. А то, что вам люди могут не поверить. Вы – лицо заинтересованное, а я – человек посторонний. Я могу хвалить в сто раз больше. Какая мне от этого выгода?

СВАТ. Действительно, какая?

КОМПАНЬОН. Прямая. После того, как дело сделано, ты мне отдаете половину комиссионных и ни копейки меньше.

СВАТ. Треть.

КОМПАНЬОН. Идет… И можем начать сразу же, как творится, не отходя от кассы.

CВАТ (подсаживается к молодому человеку). Молодой человек, извините мое нахальство. Если не секрет, куда вы путь держите?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. В Бердичев.

CВАТ. К жене?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Нет, я еще не женат.

СВАТ. Считайте, что у вас жена в кармане.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Простите, как это понимать?

CВАТ. Очень просто, У меня есть для вас такая невеста, что просто пальчики оближешь. Песя-Двойре Цукерфлейш!

КОМПАНЬОН. Простите, я не ослышался? Вы сказали Песя-Двойре Цукерфлейш? А из какого она города?

СВАТ Из Острополя.

КОМПАНЬОН. Так я ее прекрасно знаю. Вот так стоит ее дом, а вот так, чуть-чуть наискосок – мой. Я выхожу ставить самовар, а она уже сидит на балконе и пьет кофе.

СВАТ. Кофе мит сметана. Так вот, молодой человек, вы хотите знать, что это за девушка. Я вам скажу: Песя– Двойре – не девушка.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Не девушка?

СВАТ. Нет. Она а барлянт, жемчужинэ.

КОМПАНЬОН. Жемчужина? Да она мешок жемчуга! Два мешка жемчуга.

СВАТ. Вот видите, посторонний человек не даст соврать… Но чтоб вы не думали, что у нее сплошные достоинства, скажу вам честно…. Если присмотреться повнимательней, у нее носик немножечко великоват.

КОМПАНЬОН. Немножечко? Дау нее не носик, а хобот! Она им может ворота открывать.

СВАТ. Фармахт дэм пыск!^[7] Цудрейтер ид? Не слушайте его! Поверьте мне.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Нет, уж извините, я ему верю больше. Он – человек посторонний, лицо незаинтересованное, а у вас такая коммерция, вы – сват.

СВАТ. Я сват? Я – идиот! Представитель фирмы «Мешу– гэнэр и компания»! (Обращается к пассажирам.) Смеетесь? Смейтесь, а я посмотрю, как вы без меня выйдете замуж, посмотрю, как это у вас без меня получится.

Ты так хороша.

Что стонет душа —

Гляжу на тебя Чуть дыша.

– И ты так хорош.

Что мир обойдешь.

Но лучше тебя не найдешь.

Когда мы рядышком

Идем по улице.

Народ любуется

И смотрит вслед нам с тобой всегда…

КАРТИНА 6

МОЛОДАЯ ВДОВА. А вы говорите, еврейские мужья лучше всех.

МУЖЧИНА. Мы говорим?

МОЛОДАЯ ВДОВА. Ну не говорите, так думаете. А я вам скажу, еврейский муж – это как чемодан без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко. Поверьте, я не один раз была замужем… и не два. Началось все с того, что я вышла замуж за Лайзера. Это был коммерсант, деловой человек, очень даже деловой. Вот как вы думаете, что должен делать муж, когда он ложится в постель с молодой женой?.. Неправильно, думаете, обнять, поцеловать, сказать пару теплых слов. Куда там! Мой Лайзер, он только считал: цвей гундарт фуфцик, цвей ундарт зехцек, цвей гундарт зибицик^[8]. Вы думаете, он считал доходы? Нет, он считал убытки. Такой он был ловкий, мой Лайзер. Вы знаете, как прошел наш медовый месяц? Он купил 800 килограммов меда, 50 пудов. Какой-то идиот сказал ему по большому секрету, что у пчел начался мор и мед вот-вот должен подскочить в цене. Весь дом у нас был липкий от этого меда. А мухи. Вей из мир!^[9] Чтоб у вас было столько денег, сколько на меде сидело мух. А пчелы, они не думали умирать, они себе летали и смеялись, когда у нас выносили мебель зa долги. Вы думаете, он на этом успокоился? Нет, что вы! Он себе придумал новый гешефт^[10]! Какой-то молдаванин сказал, что в Аргентине у коров ящур и мясо вот– вот должно подскочить в цене. Вечером он лег со мной в постель и начал прикидывать, цвейн гундарт фуфцик… и купил 200 кур. Пригнал их домой и говорит: «Дора, я решил заняться мясным бизнесом. Корми их на убой. В этом году Аргентина нам не конкурент». Мы пять раз в день ели яичницу и с утра до вечера выносили куриный помет. Какая любовь? О любви и речи не могло быть. Он все ночи просиживал в курятнике и смотрел, чтобы туда не прошел хорек. И все время подсчитывал кур: цвейн гундарт фуфцик… Кончилось тем, что он заснул в этом курятнике и упал с насеста. Пусть ему земля будет пухом. Нет, больше я за коммерсанта не выходила. Я думала: пускай он будет простой челочек, ведь главное, чтоб он меня любил.

Мой Моня, он меня очень любил, но еще больше он любил выпить. А вы знаете, что такое аид – а шикер.

Это хуже, чем паровоз. Потому что паровоз еще может остановиться, а шикер – никогда. Все дни он просиживал в шинке со своими друзьями. У них там подобралась хорошая компания: Борух Тринкер, Хайм Штинкер и Микола Наливайко. А я сидела дома одна, свежая, здоровая, как спелый арбуз. Тогда моя мама, умная женщина, сказала: «Дора, надо его вырвать из этой компании, увози его в Америку». Я тут же собрала вещи и сказала: «Моня, едем!» А он мне говорит: «В Америку? Да что я, сумашедший, там же сухой закон, разве может нормальный человек жить в стране, где нельзя свободно купить бутылку водки!» Все, и я от него уехала.

МУЖЧИНА. В Эрец Исроэл?

МОЛОДАЯ ВДОВА Какой Исроэл? В Жмеринку. Вот там я познакомилась со своим третьим мужем. Соломон! Умница! Кончил ишибот. У него был только один недостаток: как ночь он любил немного почитать Тору.

МУЖЧИНА Так и что?

МОЛОДАЯ ВДОВА. До утра! И все он знает, особенно, что нельзя. Нельзя ходить с непокрытой головой, нельзя есть мясо с молоком, рыбу без чешуи нельзя. А что касается жен – тут все нельзя! Нельзя неделю до, нельзя неделю после, да, по субботам – упаси бог, тоже нельзя, а что там остается? Эйн мол ин пурим. Раз в год по обещанию. Я ему говорю: «Соломон, я уважаю ваши книги, но надо же выбирать: либо Дора, либо Тора». Tак что вы думаете, он собрал свои книги и уехал к себе на историческую родину.

МУЖЧИНА. Ин Эрец Исроэл?

МОЛОДАЯ ВДОВА. В Бердичев! А вы говорите, еврейские мужья лучше всех! Да что мы с них имеем? Один храп и больше ничего!..

ЛЮБИТЕЛЬ СЕЛЕДКИ. А я вам вот что скажу: все-таки главное – иметь на плечах а идишэ коп. Вот со мной был такой случай. Еду я в поезде. Без копейки денег и даже, извините, покушать нечего, кроме пары селедок, которые мне жена положила в дорогу. Так вот, ем я эту селедку, а напротив меня сидит такой важный шляхтич. Смотрит он на меня и говорит: «Вот я часто по своим торговым делам имею отношения, извините, с евреями. Объясните мне, почему у них так хорошо работает голова в направлении коммерции?» Я говорю: «Видите ли. ясновельможный пан, все дело в том, что мы, евреи, едим много рыбы. А в рыбе содержится уйма фосфора. И от этого фосфора у нас голова работает, как целая бухгалтерия». Тогда он говорит: «А не продадите ли вы мне вторую вашу селедку?» – «Я бы с превеликим удовольствием, но мне самому как раз позарез нужен фосфор». Но вы же знаете, какие привычки у богатого человека. Если он захотел – вынь ему и положь. Он говорит: «Я не постою за ценой». «Ладно, – говорю, – только из уважения к вам я могу уступить эту селедку за какие– то несчастные десять рублей». – «Десять рублей?! За эту маленькую рыбешку?» – «Не хотите – не надо. Пусть она идет ко мне в мозг вместе со своим фосфором». И уже собираюсь отправить ее в рот, а он меня хватает за руку: «Подождите, я согласен. Вот вам десять рублей». – «Вот вам селедка». И он съел ее вместе с головой и потрохами. На первой же станции он отправляется попить зельтерской и возвращается с криком: «Как же вам не стыдно?! На перроне продается точно такая же селедка – три копейки фунт». Я говорю: «Ну и что?» – «Как что? Я за десять рублей мог купить триста фунтов этой селедки». – «И что бы вы с ними делали?» – «Я? Я бы продал эту селедку по пять копеек за фунт». – «И?..» – «И заработал бы чистыми рублей шесть». – «О! Видите, фосфор уже начал действовать!»

КОМПАНЬОН. Это что! Вот я вам лучше расскажу, что значит иметь «а идишэ коп».

ЮНОША. Нет, позвольте мне! Я уже давно хочу рассказать.

КОМПАНЬОН. Простите, молодой человек, я немножко старше!

ВОШЕДШИЙ. Что вы спорите? Успокойтесь. Лучше послушайте, что я расскажу.

КОМПАНЬОН. А вы здесь при чем? Вы вообще только что вошли. А наер рассказчик!

РЕВЕ. Нет, я вижу, парламентский способ разговоров, когда один говорит, а все молчат, – это не для евреев. Нам надо, чтобы все говорили сразу.

Вступает музыка.

Короче, я начинаю… (Поет.)

Что в жизни лучше простой беседы

И разговора о том о сем?

Когда под вечер сидишь с соседом

И обсуждаешь вот это все.

Песню подхватывают остальные.

– Возьмите землю! Возьмите небо!

Я папу с мамой готов забыть!

Вы не кормите еврея хлебом.

Но только дайте всласть поговорить!

Про то, что климат стал совсем не тот.

Про то, чей кантор лучше всех поет,

Про то, как нужно толковать Талмуд,

Про то, что цены каждый день растут.

Про дальние моря.

Про батюшку-царя.

Про сказочный Париж,

И про гефилте фиш^[11],

Про снег и про мороз.

Убытки и парное.

Про то, что их Америка

Уж так в себе уверена.

ВСЕ:

А, в общем, если вдуматься —

А гиц ин паровоз!

В своем местечке, в пути-дороге,

И на базарах всех городов,

И в русской бане, и в синагоге

Сказать имеем мы пару слов.

Бывает, правда, такое время.

Что все боятся свой рот открыть.

Но не заставишь молчать еврея!

Ведь он руками может говорить!

Сцена без слов, только жесты.

Про то, где сшить хороший лапсердак1. Про то, что наш городовой – дурак. Про то, что праздник Пурим^{[12] [13]} на носу, Про то, что денег нет на колбасу. Про нашу молодежь, налоги и грабеж, Про головную боль, про цимес мит фасоль^[14]. Про то, как борщ варить, и как богато жить. Но самое, но важное – Дать человеку каждому Немножко удовольствия – С людьми поговорить.

ВСЕ: Амэхае!..

Паровозный гудок, стук колес… Луч света выхватывает сидящего на полу молодого человека, пишущего письмо.

КАРТИНА 7

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Дорогая моя, любимая мама! Пишет тебе твой сын Ицек, который, слава богу, жив– здоров, чего и тебе желает. Вот и пришел праздник Кущей, и у меня выдалось время написать тебе пару слов. Мама, я знаю, ты всегда плачешь, когда читаешь мои письма. Так вот, я очень хочу тебя попросить: не надо плакать, сегодня праздник.

У меня все в порядке, дела идут хорошо, и на здоровье тоже не жалуюсь. Так что ты не волнуйся. А главное, не плачь. А что касается погрома, то он у нас уже прошел. Да и что это был за погром? Так, пустэ халой– мес^[15]. У нас, слава богу, не Одесса и не Кишинев. Это был не погром, а погромчик. Всего пару дней. А на третий день, когда они устали, все опять стало благополучно. Только ты не волнуйся, мама, и, главное, не плачь – ведь сегодня праздник.

А меня самого погромщики даже пальцем не тронули. Только выбили стекла и унесли швейную машину.

Хотели они еще взять мой новый костюм, зимнее пальто и сапоги хромовые, но ты знаешь, что ничего этого у меня никогда не было. Так что остались они с носом. А я тем временем, как царь, сидел себе в подвале и смеялся до слез.

Но вот кто действительно выкинул шутку, так это старик Гёршл. Вот уже молодец так молодец! Восемьдесят два года, а выкинул такой фокус! Взял и умер за два дня до погрома. Эти газлоним пришли к нему домой, а его уже нет. Нет, и всё. Представляешь, какие у них были физиономии? Чтоб они сгорели вместе со своим Пуришкевичем!

А помнишь рыжего Пинкуса? Ну того, которого чуть не убили еще тогда, два погрома назад? Они и в этот раз до него добрались. Нашли его на чердаке и сбросили вниз. Думали всё, каюк. Ха!.. Дуля им под нос! Он жив и здоров. Только весь переломанный. Вот уж правду говорят если еврей родился счастливым, ему всю жизнь везет.

Мама, ты пишешь, что скучаешь по дому, хочешь поскорее вернуться и сходить к папе на кладбище. Что ты торопишься? Погости еще у тети Зелды, что тебе там, плохо? А на кладбище и без тебя народу хватает. Странное дело: и погром-то, вроде, был маленький, а людей всё хоронят и хоронят, не про нас будет сказано.

Так что и на этот раз погром обошел наш дом стороной. Моя любимая сестра, твоя дочь Эстер, тоже, слава богу, жива. Она пряталась у дяди Нафтоле. Но эти бандиты нашли ее, разорвали на ней платье и уволокли в сарай. Только не плачь, мама, ведь бывает хуже. А Эстер жива и, можно сказать, здорова. Только весь день смеется и играет в камушки, как малое дитя. Но ты не пугайся, это пройдет.

Вот ты вернешься, мама, и Эстер совсем поправится. И мы вместе сядем за нашим субботним столом. И будем вместе есть нашу любимую куриную шейку и пить твою сладкую наливку, и разговаривать, и смеяться… Только не плачь, мама! Я очень тебя прошу: не плачь. Ведь сегодня праздник!

Грустно звучит скрипка. К ней присоединяются голоса, в вагоне возникает песня.

Убогое еврейское местечко,

Где утро начинается с тревог,

Где по субботам зажигают свечки,

Чтоб наши слезы лучше видел Бог.

Тут сапоги считаются за роскошь.

Заплаты не считаются за грех.

Здесь радостей бывает понемножку.

Зато хватает горестей на всех.

Но в дни страданий, в дни ненастья

Твоя надежда вечная живет.

Мой бедный, мой прекрасный, мой несчастный.

Мой никогда не унывающий народ!..

Возьмем немножко солнца.

Возьмем немножко счастья.

Добавим смеха со слезой пополам.

Наполним этим до краев наш бокал.

И выпьем, чтоб никто беды не знал!

АНТРАКТ

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЖЕНЩИНА Ой, как он кашляет. Простите, гражданин! Вы случайно не Пискис?

НЕПИСКИС. Какой Пискис?

ЖЕНЩИНА. Из Белгорода.

НЕПИСКИС. Из какого Белгорода? И не знаю никакого Пискиса и никакого Белгорода.

ЖЕНЩИНА. А что вы так нервничаете? Не волнуйтесь…

НЕПИСКИС. Как это – «не волнуйтесь»? Хорошенькое дело! Откуда я знаю, кто такой ваш Пискис? Может, он бывший фабрикант? Или, не дай бог, агент Антанты. Мне это надо?

ЖЕНЩИНА. Да нет же… Пискис – это обыкновенный дантист. Я просто из любопытства спросила. Такое сходство, знаете…

НЕПИСКИС. Сходство, говорите? Тогда послушайте, что я вам расскажу. У нас в Гомеле был сапожник Шайкевич. Он круглый год стучал молотком и пил настойку, как сапожник. Так вот, пришли белые и вдруг объявили, что этот Шайкевич – переодетый красный командир Конной армии. Хотя все в городе знали, что Шайкевич умер бы от страха, если бы его посадили на живую лошадь. Но они его все равно расстреляли, как вы говорите, за сходство. У него, видите ли, был подозрительный подбородок. Как вам это нравится? Раньше у нас был только подозрительный нос, а теперь еще и подбородок прибавился. А вы после этого говорите, что я какой-то Пискис. Да я не знаю никакого Пискиса! И вас, между прочим, я тоже не знаю. И вообще – я еду в другую сторону!

ГЕДАЛИ. Ай, молодой человек, не нравится мне ваш кашель. Вам бы сейчас не мотаться в поездах, а полечиться у хорошего доктора.

КОЖАНКА. Вот устроим мировую революцию, тогда и будете ходить по врачам.

ГЕДАЛИ. Мировую?.. А на меньшее вы не согласны?

РЕВОЛЮЦИЯ

КОЖАНКА. Нет! Мы хотим открыть глаза всем людям. В закрытые глаза не входит солнце.

ГЕДАЛИ. Мои глаза открыты! Но как мне увидеть солнце? Приходят паны, берут еврея и вырывают ему бороду. И так – много лет подряд. Но вот, наконец, приходите вы и бьете панов, как злую собаку. Это замечательно! Это – революция! Но потом тот, кто бил панов, приходит ко мне и говорит: «Отдай нам на учет твой граммофон, Гёдали». «Но я тоже люблю музыку!» – говорю я революции. «Ты сам не знаешь, что ты любишь. Я стрелять в тебя буду, тогда узнаешь. И я не могу не стрелять, потому что я – революция».

КОЖАНКА. Да! Он не может не стрелять. Революция без крови не бывает.

ГЕДАЛИ. Но те стреляли, потому что они – контрреволюция! Вы стреляете, потому что вы – революция! А революция – это же удовольствие. Революция не любит в доме сирот. Но хорошие люди не убивают. Значит, революцию делают злые люди. Но паны – тоже злые люди. Так кто же скажет Гёдали, где революция и где контрреволюция?

КОЖАНКА. Ты – хороший человек, но в голове у тебя – каша.

ГЕДАЛИ. Может быть, может быть… Но мой дорогой и такой молодой человек!.. Пожалуйста, привезите и нам в Житомир немножко хороших людей. Ай, в нашем городе недостача! Ай, недостача! Привезите добрых людей, и мы отдадим им все граммофоны. Я хочу, чтобы в нашем городе тоже был Интернационал! Но чтоб это был Интернационал добрых людей!

НЕПИСКИС. Э мишугенер ид^[16].

КОЖАНКА. ТЫ мечтатель, старик! Добро само не приходит. За него надо драться! Извини, но мне пора выходить. У революции еще много дел. До свидания, товарищ!

ГЕДАЛИ. Зайт гезунт^[17], комиссар! Ему бы сейчас сидеть у теплого моря и пить горячее молоко! А он уходит в холодную ночь, где гуляет ветер и свистит несчастье.

НЕПИСКИС. Ой-ой-ой…

ГЕДАЛИ. Простите, что вы сказали?

НЕПИСКИС. Я говорю: в хорошенькое времечко мы живем.

1 – я РАБФАКОВКА. Ой, извините, пожалуйста!

ЖЕНЩИНА Сиди, сиди, девонька. Я тебе подам… «Карл Маркс»… А! Я это слышала. «Капитал»… «Капитал»? А что, он был богатый человек – этот Карл Маркс?

НЕПИСКИС. А ид мит а борд^[18].

1 – я РАБФАКОВКА. Что вы! Какой богатый! Наоборот! Он всегда жил в нужде.

2-я РАБФАКОВКА. Это он только книгу написал про капитал.

ЖЕНЩИНА. А Обычное дело! Когда у человека нет денег, он пишет про тех, у кого они есть… И что? Вы, такие молоденькие, такие хорошенькие, читаете такие толстые книги?

I – я РАБФАКОВКА. Конечно.

2-я РАБФАКОВКА. Мы же учимся на рабфаке.

ЖЕНЩИНА На рабфаке? Что это?

2-я РАБФАКОВКА. Рабочий факультет.

НЕПИСКИС. Не мучайтесь, мадам. Сейчас столько этих новых слов, что все мозги сломаешь. Рабфак, РККА и, не про нас будет сказано, ВЧК.

ЖЕНЩИНА. Нет, мне все-таки кажется, что вы действительно Пискис; он тоже вмешивается туда, куда его не просят!

НЕПИСКИС. Такая ведьма.

ЖЕНЩИНА. Девочки, скажите мне, но только откровенно: как же вы, простые еврейские девушки, попали на этот ваш раб…

2-я РАБФАКОВКА. Рабфак.

ЖЕНЩИНА. Да, рабфак.

1 – я РАБФАКОВКА. А туда только и берут простых людей.

ЖЕНЩИНА. И что? Сын простого сапожника может у вас учиться?

1-я РАБФАКОВКА. Конечно.

ЖЕНЩИНА. И сын кузнеца?

1-я РАБФАКОВКА. Пожалуйста.

ЖЕНЩИНА. А вот скажите мне откровенно. Допустим, у моего мальчика отец…

1-я РАБФАКОВКА. Парикмахер?

ЖЕНЩИНА. Нет… То есть, он тоже режет. Но не волосы.

Как бы это сказать…

2-я РАБФАКОВКА. Портной?

ЖЕНЩИНА. Нет… Он отрезает… лишнее. Ну, то, что называется «мэ махт а брис».

1-я РАБФАКОВКА. A-а… Нет! У такого человека сына не возьмут! Он же служитель культа!

ЖЕНЩИНА. Какого культа?

1-я РАБФАКОВКА. Религиозного!

2-я РАБФАКОВКА. А религия – это опиум для народа!

ЖЕНЩИНА. Что для народа?

2-я РАБФАКОВКА. Опиум. Наркотик такой, который дурманит людям голову.

ЖЕНЩИНА. Голову?! А какая связь? Нет, я вас спрашиваю – какая связь? Где голова – и где то, что он обрезает?

ГЕДАЛИ. И я тоже не понимаю: почему сын раввина не может выучиться на доктора, а сын священника – на учителя? Что? Это Карл Маркс запрещает?

1 – я РАБФАКОВКА. Нет, так прямо у него об этом не сказано.

ГЕДАЛИ. А! Прямо не сказано! Тогда, дети мои, я вас очень прошу: читайте эту книгу как можно внимательней! Каждое слово! Чтобы потом… Ой!., что-нибудь не перепутать!

В интересное время мы живем, пане-товарищи! В Одессе находятся французы, паровозы вместо угля топят воблой, а еврейские женщины рассуждают о политике! А?..

Что с евреями творится?

Их буквально не узнать.

Им в местечке не сидится.

Рвутся в партию вступать.

ПЕПИСКИС.

Ходят-бродят по дороге.

Знамя красное несут.

Стало тихо в синагоге.

Все на митинге орут:

РАБФАКОВКИ.

Наш паровоз, вперед лети!

В коммуне – остановка,

Другого нет у нас пути.

В руках у нас – винтовка!

ПЕПИСКИС.

По ночам буржуев ищут,

В хэдэр въехал райсовет.

Нет нигде кошерной пищи,

И обычной – тоже нет.

ЖЕНЩИНА.

Мать понять не может сына.

Брат на брата не глядит.

Ходит комиссар к раввину.

Каждый день ему твердит:

РАБФАКОВКИ.

Наш паровоз, вперед лети!

В коммуне – остановка.

Иного нет у нас пути.

В руках у нас – винтовка!

ПЕДАЛИ.

Веб теперь евреям просто.

Все теперь доступно им.

Нынче Лев Давыдыч Троцкий —

Первый красный командир.

ЖЕНЩИНА.

Рвутся в бой за власть рабочих

Старики и молодежь.

НЕПИСКИС.

Туг уж хочешь иль не хочешь,

А со всеми запоешь:

ВСЕ.

Наш паровоз – вперед лети!

В коммуне остановка.

Иного нет у нас пути.

В руках у нас – винтовка!

НЭП

БОБРОВЫЙ (за сценой). Куда? Куда чемодан понес? Не в тот вагон, идиот! Дай! Дай сюда!.. (На сцене.) Вот народ! Совсем работать разучились. Только и умеют, что на собраниях горланить. И с этими людьми мы должны делать НЭП – новую экономическую политику! А кошмар!

ШУЛЕР. И не говорите, уважаемый! Полное падение нравов! Возьмите, к примеру, карты. Красивое, интеллигентное занятие. А во что они сейчас играют? Очко, бура, сека.

БОБРОВЫЙ. Аз охун вэй-мит аза шпил^[19].

ШУЛЕР. А где старая, добрая еврейская игра шестьдесят шесть? Кто ее сейчас помнит?

БОБРОВЫЙ. Зэкс-ун-зэхцик^[20]!Э-э! Молодой человек! Шестьдесят шесть, вы сказали? Знаете, меня еще дедушка учил в нее играть. Она прямо создана для дороги. Вы играете?

ШУЛЕР. Играю. Но только не в вагоне.

БОБРОВЫЙ. Отчего?

ШУЛЕР. Времена сейчас неопределенные. Того и гляди нарвешься на шулера.

БОБРОВЫЙ. Кого это вы имеете в виду?

ШУЛЕР. Нет! Боже упаси! Но просто буквально час назад один приличный господин, тоже хорошо одетый, уговорил меня перекинуться в картишки. Скоротать время. И вот вам – результат.

БОБРОВЫЙ. О ив ох ун вей мит аза результат!^[21]

ШУЛЕР. Теперь играть по крупной меня калачом не заманишь!^

БОБРОВЫЙ. Вы знаете, молодой человек? Это всё происходит от того, что вы зарываетесь. Зачем по крупной? Надо играть так… по мелочи. Просто, чтоб приятно время провести.

ШУЛЕР. Ой, не знаю…

БОБРОВЫЙ. Это я вам говорю.

ШУЛЕР. Ой, нет.

БОБРОВЫЙ. Ой, да.

ШУЛЕР. Ой, нет!

БОБРОВЫЙ. Ой, да!

ШУЛЕР. Ну, разве чтоб уважить благородного человека…

БОБРОВЫЙ. Опгэрэдт!^[22]

ТОРГОВКА. Пончики! Пончики с ливером! Горячие пончики!

КУПЛЕТИСТ. Дайте мне, пожалуйста!

ТОРГОВКА. Сейчас, сейчас. Вот девушке сначала…

ЭМАНСИПЭ. Мне нельзя, я худею.

ТОРГОВКА. Ой, куда тебе уж дальше худеть? (Ой, лучше бы ты меньше курила.)

ПОРТФЕЛЬ. Дайте один! Сколько?

ТОРГОВКА. Пятнадцать копеек.

ПОРТФЕЛЬ. Пятнадцать? Это почему? Раньше были по десять!

ТОРГОВКА Ой, раньше… Так раньше они были на машинном масле. А эти на чистом масле, из семечек. Я сама пеку, сама продаю. Так что за свой товар я ручаюсь.

ПОРТФЕЛЬ. A-а, так это – частные! Тогда не надо.

ТОРГОВКА. Почему? Да вы только попробуйте! Просто тают во рту!

ПОРТФЕЛЬ. Вот-вот! Вы и вам подобные своими сальными руками душите дело революции!

ТОРГОВКА. Я душу?!. «Вихри враждебные веют над нами…» Да как у вас язык поворачивается – сказать такое трудящемуся человеку!

ПОРТФЕЛЬ. Вы – трудящаяся?.. Не смешите меня!

ТОРГОВКА. А кто же я, по-вашему? Капиталист?

ПОРТФЕЛЬ. Вот именно!

ТОРГОВКА. Я – капиталист! Да я встаю в шесть утра и весь день кручусь как белка в колесе. У меня чисто, вкусно. Люди едят и облизываются. Налог я плачу аккуратно. Так скажите, кому от этого плохо?

ПОРТФЕЛЬ. Кому? Советской власти!

ТОРГОВКА. Так пусть советская власть не ходит в мою пирожковую. Пусть советская власть кушает в столовой общепита.

ПОРТФЕЛЬ. Но-но! Вы свою мещанскую контрреволюцию бросьте! А то я вас быстро сдам, куда следует. У меня и свидетели есть. Товарищи! Вы, надеюсь, подтвердите? Черт знает что!

БОБРОВЫЙ. Ну и везет же вам! Просто в рубашке родились.

ШУЛЕР. Плачьтесь, плачьтесь… Карта слезу любит.

ПОРТФЕЛЬ. Это не вагон, а какой-то вертеп!

ЭМАНСИПЭ. Ша, мужчина! Поберегите нервы. Лучше радуйтесь жизни. Поглядите – кругом свобода. Свободная торговля, свободное искусство, свободная любовь, наконец… Вы со мной согласны? Фу, бесстыдник!

ТОРГОВКА. Девушка!.. Девушка…

ЭМАНСИПЭ. Это вы – мне?

ТОРГОВКА. Да, скажите, что это за штука такая – свободная любовь? С чем ее едят?

ЭМАНСИПЭ. Ну, это просто! Любовь – святое чувство, и это нельзя опошлять какими-то обязательствами, отметками в паспорте. Если брак – только гражданский.

ТОРГОВКА. Гражданский? Первый раз слышу. А что, бывает еще военный?

ЭМАНСИПЭ. Да нет же! Просто мужчина и женщина живут друг с другом не так, как раньше, а как гражданин и гражданка.

ТОРГОВКА. А что, скажите, старый способ уже отменили?

БОБРОВЫЙ. Да что же это такое?! Опять у вас козырный туз!

ШУЛЕР. Не расстраивайтесь. Не везет в карты – повезет в любви^

БОБРОВЫЙ. В какой еще любви?

ШУЛЕР. В гражданской.

ЭМАНСИПЭ. И потом, любовь не вечна, она проходит. Разлюбила одного – иди к другому. Ушла любовь – иди к третьему…

ТОРГОВКА. Боже мой! Так же ходить устанешь… А если дети?

ЭМАНСИПЭ. Что дети? О детях должно заботиться государство. Воспитывать их, учить…

ТОРГОВКА. А если ребенок ночью заплачет – что? Государство его убаюкает? Укроет потеплей? А если у него заболит животик – государство ему поставит клизму?

БОБРОВЫЙ. Поставит, поставит! Это государство еще всем нам клизму поставит!

ШУЛЕР. Извините, у меня – шестьдесят шесть.

БОБРОВЫЙ. Да что же это за невезенье такое!.. Играю на всё!

ПОРТФЕЛЬ. Послушайте, вы не могли бы прикрыть свои коленки!

ЭМАНСИПЭ. А что? Они вам не нравятся? Или они отвлекают вас от передового учения?

ПОРТФЕЛЬ. Вот, пожалуйста, – современная молодежь! Быстро вы забыли, что нам дала советская власть. Вот – я! Простой шарочник из местечка, – шагнул из черты оседлости на пост заместителя директора швейной фабрики!

ТОРГОВКА Заместителя? А кричите, будто вы уже директор!

ПОРТФЕЛЬ. Помолчите вы, новая буржуазия! Нам с вами не по пути!.. А вы что улыбаетесь? Что вам так смешно? Вы-то сами по какую сторону баррикад!.. Прекратите свои идиотские шутки!

КУПЛЕТИСТ. А что вы так сердитесь, мсье-товарищ? Я совсем не держал в виду вас обидеть. Я себе просто репетирую. Это такой номер, с шариком.

ПОРТФЕЛЬ. A-а, так вы – артист.

КУПЛЕТИСТ А вы что – меня не знаете?

ПОРТФЕЛЬ. Первый раз вижу.

КУПЛЕТИСТ. Значит, вы не были в Одессе. Мне вас искренне жаль. Потому что каждый, кто хоть раз гулял по этому городу, мог видеть у кафе Фанкони афишу вот с такими… нет, вот с такими буквами: «Натан Зингерман! Танц-комик-куплетист! Король одесского куплета!»

ПОРТФЕЛЬ. Король! Тоже мне искусство.

КУПЛЕТИСТ. Ой, не скажите!… Нет, конечно, я не Шаляпин. Но и Шаляпин, извиняюсь, тоже – не Зингерман. Вот вы сердитесь, что я молчу. Я не молчу – я слушаю. Я слушаю, как вы расхваливаете свой товар, как вы любите свободную любовь и как вы всё это не любите. Как они хвалят НЭП.

БОБРОВЫЙ. И правильно делают!

КУПЛЕТИСТ. А другие его ругают. А я слушаю. Я слушаю, чтобы вечером выйти на сцену и обо всем этом спеть людям. Чтоб они сидели, смеялись и чувствовали себя людьми. Это трудно объяснить, это надо видеть. Когда вступает музыка и мои ребята на своих инструментах начинают поддавать сухой пар – у людей загораются глаза. Контрабас – пум-пум-пум, барабанщик на тарелочках – умца-умца-умца, а кларнет в это время – т-ра-ра-ра-райра, а скрипочка – и-и-и!.. И тут я пою!

ВСЕ. Ну! Так что же вы сели? Спойте что-нибудь! Пожалуйста! Просим!

КУПЛЕТИСТ. Что, очень хотите?

ВСЕ. Вы еще спрашиваете? Пожалуйста, пожалуйста!

ТОРГОВКА. Ой, какой мужчина! Я не выдержу!..

КУПЛЕТИСТ.

Здравствуйте, товарищи!

Дорогие граждане!

Всех вас здесь приветствует

Старый одессит.

Мы живем в чудесное

Время интересное:

Кто был раньше голоден.

Нынче будет сыт.

ПРИПЕВ.

НЭП, НЭП. НЭП, НЭП —

Времечко лихое!

НЭП, НЭП, НЭП, НЭП —

Что это такое?

Ананасы кругом.

Семга в лучшем виде…

А что будет потом? —

Поживем – увидим!

Строят иностранцы нам

Фабрики и станции.

Строят предприятия, улучшают жизнь.

Мы живем в чудесное

Время интересное.

Скоро нам Америка построит коммунизм.

ПРИПЕВ (ВСЕ).

Каждый день – ревизии.

Каждый день – комиссии!

Ходят фининспекторы

И чего-то ждут.

Мы живем в чудесное.

Время интересное:

Где один работает,

А двадцать пять берут.

ПРИПЕВ (ВСЕ).

КАРТИНА 9

ДЕВУШКА Что значит – нет бетона? Что значит – нет? А ты поставь вопрос перед дирекцией, и пусть он стоит.

ПАРЕНЬ. Ох, Зельдина, Зельдина. Несознательный ты элемент. А еще комсомолка.

АМЕРИКАНЕЦ (открывает газету). Простите… Телл ми плиз, что это есть: «Даешь Магнитка!»?

ПАРЕНЬ. Это город Магнитогорск. Гора Магнитная. Железная руда.

АМЕРИКАНЕЦ. Да-да, я знаю. Но что это – «даешь»? Кому даешь?

ДЕВУШКА. Всем даешь.

ПАРЕНЬ. Стране!

АМЕРИКАНЕЦ. Стране?.. Хорошо. Энтузиазм.

ПАРЕНЬ. Простите, пожалуйста, а сами-то откуда будете?

АМЕРИКАНЕЦ. Я из Америка. Юнайтед Стейтс.

ПАРЕНЬ. Понятно. Ну что ж, давайте знакомиться.

АМЕРИКАНЕЦ. Давай. (Протягивает руку.) Бронстайн… Наум.

ПАРЕНЬ. Надо же. И я Наум.

АМЕРИКАНЕЦ. О! Как в русской поговорке: один Наум хорошо, два Наум – много.

ПАРЕНЬ. Не много, а лучше.

АМЕРИКАНЕЦ. Да, да, лучше. Я плохо знаю русский язык.

ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. Ду редст аф идиш^[23]?

АМЕРИКАНЕЦ. Ё, авадэ ^[24].

ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. Их бин ойх а ид^[25].

ДЕВУШКА. Ну и как вам здесь у нас? Нравится?

АМЕРИКАНЕЦ. Да, нравится. Хорошо. Люди добрые, интересное время, Вся страна – стройка. Я приехал помогать. Американ инжиниир.

ДЕВУШКА. A-а, спец!

АМЕРИКАНЕЦ. Да-да, спец. Тут для меня много работа. Хорошо.

ПАРЕНЬ. А в Америке плохо?

АМЕРИКАНЕЦ. Нет, Америка не есть плохо. Это время кризис. Нет работа. Очень плохо..

ДЕВУШКА. А вот у нас безработицы нет.

АМЕРИКАНЕЦ. Да. Нет. Хорошо.

ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. А русский откуда знаешь?

АМЕРИКАНЕЦ. Родители из России.

ПАРЕНЬ. Сбежали?

АМЕРИКАНЕЦ. Да, бежали… Кишинев, третий год. Погром (показывает на газету). Вот теперь учу русский. Вери диффикэлт. Трудно.

ДЕВУШКА. А чего трудного?

АМЕРИКАНЕЦ. Много непонятно. Очень. Вот, например: пятилетка в четыре года.

ПАРЕНЬ. Это же очень просто. План на пять лет, а мы его выполним за четыре.

АМЕРИКАНЕЦ. Хорошо. Потом целый год можно не работать. Но тогда это будет не пятилетка. Четырелетка.

ДЕВУШКА. Да нет же, пятилетка – это план. А мы его выполним на год раньше.

АМЕРИКАНЕЦ. A-а, ясно. Значит, план был неправильный.